Текст книги "Друзья с привилегиями"

– А я быстро сохну.

Украдкой кидаю взгляд на Вильяма. Он улыбается, продолжая смотреть на папу, и, поджав губы, на секунду опускает взгляд вниз.

– Понятно, – папа продолжает беспечно улыбаться. Он знает правду, да? И ему смешно от того, что мы тут устроили? Боже, можно я уже пойду? – Давайте поедим? – он находит меня глазами.

– Наконец-то, – небрежно выпаливаю, вынудив папу мягко усмехнуться.

Он встаёт на ноги, развернувшись к нам спиной, а через минуту я уже принимаюсь за трапезу, моментально позабыв о том, что меня так сильно волновало.

– Вина? – Поднимаю взгляд на папу, а он раскрывает холодильник, доставая оттуда бутылку красного сухого.

– С каких пор ты пьёшь вино? – прищуриваюсь, заметив, что бутылка уже открыта, а папа слишком растерянно смотрит на меня, будто изо всех сил пытается найти правильный ответ на мой вопрос.

Коврик, вино… папа, что с тобой произошло, пока меня не было?

– Это тебе, – он ставит бутылку на стол.

– Пап, я вообще-то не пью, – игриво улыбаюсь. – Я пью только сок. И воду. – Папа скептически поднимает брови и нежно улыбается. – По клубам не хожу. Учусь. Пары не прогуливаю. Ложусь спать в десять вечера.

– Что-то ты, по-моему, спалилась, дочь. Сейчас-то уже одиннадцатый час. Чего не спишь? – тон голоса папы отдаёт лукавыми нотками.

– Ой, – с искусственной взволнованностью в голосе произношу и широко улыбаюсь. – Ну, я побежала. Завтра в школу рано вставать. Надо ещё учебники собрать, тетрадки там, ручки и прочий хлам.

– Разрешаю тебе завтра не идти. Ну, так что, за здоровье? Вильям? – папа ищет глазами на лице Раска поддержку, и я вижу, что Вильям очень сильно хочет согласиться, но в последний момент выдаёт:

– Мистер Миллз, я тоже не пью.

Вспоминаю, как буквально пару дней назад он пришёл еле живой в три часа ночи, когда решил устроить себе экскурсию по пабам Лондона, и невольно из моей груди вырывается нервный смешок. Я прокашливаюсь, опустив взгляд вниз, и пытаюсь изо всех сил не рассмеяться, чтобы не выдать тёмные тайны Раска.

– Да ладно вам, – папа внезапно становится серьёзным, и я поднимаю голову. – Как будто я правду не знаю, – он говорит это слишком загадочно, и я чувствую, как холодеют пальцы моих ног.

– Знаешь? – едва слышно произношу, испуганно взглянув на него.

– Знаю. Знаю, что вы пьёте, – папа разливает вино по бокалам. – А что ещё я должен знать? – он двусмысленно улыбается, пододвигая фужеры ближе.

– Ничего, – быстро отвечаю, тем самым заставляя папу недоверчиво прищуриться. – Остальное ты не должен знать, – тише добавляю и надеюсь на то, что он этого не услышит.

Остаток вечера проходит спокойно. Вильям рассказывает папе, что занимается бизнесом вместе со своей матерью, а я блаженно смотрю на то, как двое самых дорогих моему сердцу мужчин, кажется, находят общий язык. Окончательно расслабляюсь, может быть, из-за того, что всё самое страшное остаётся позади, а, может быть, из-за медленно действующего на меня дорогого французского алкоголя.

– Не знаю, как вы, но я спать, – отодвигаю от себя пустой бокал вина, подняв взгляд к лицу папы.

– И я, – Вильям слабо улыбается, уткнув кулак в щёку.

– Само собой, идите, отдыхайте, я уберу здесь. – Нежно улыбаюсь, любовно рассматривая папу, и он дарит мне ответную мягкую улыбку. – Спокойной ночи, – он кладёт грязную посуду в посудомоечную машину и разворачивается к нам лицом, оперевшись спиной на кухонный гарнитур.

– Спасибо, мистер Миллз. Спокойной ночи, – Вильям официально улыбается.

– Спасибо, папочка.

Назло Раску называю папу «папочкой», тут же услышав шумный вздох, и раздвигаю губы в победной улыбке.

– Да не за что, – папа мягко улыбается. – Только вот… – он скрещивает руки на груди. – У меня просьба. А точнее, правило, которому я бы хотел, чтобы вы следовали, – папа внезапно мрачнеет, заставляя меня в тот же момент напрячься. – Давайте договоримся: если дверь в вашу комнату закрыта, я не захожу и вообще вас не беспокою. – Выгибаю бровь, испепеляя папу глазами, а моё дыхание сбивается. – А если она открыта, я могу зайти, если мне что-то вдруг понадобится.

– Пап, что ты имеешь в виду, я не…

– Мы с вами здесь все взрослые люди, ведь так? – папа перебивает меня, и я замечаю, как он сжимает челюсть. Боже, так он про… – Я не хочу прерывать вашу… романтику.

– Господи, папа, – касаюсь ладонями щёк, которые вспыхивают так же стремительно, как дорожка из чистого бензина, в которую бросили горящую ярким пламенем спичку. – Мы и не собирались ничего такого… – перемещаю ладони дальше, на шею, и свожу предплечья вместе, опустив локти вниз.

– И всё же, – папа продолжает стоять на своём, и я сильно закусываю губу, встретившись с ним взглядом. – Мы услышали друг друга?

– Да-да, хорошо, – хватаюсь за края своей толстовки, нервозно поправляя её.

Вильям молча проводит ладонью по моей спине и опускает её на мою талию, притянув меня к себе. В тот же миг чувствую его поддержку и вспоминаю свои слова про «просто быть рядом».

Понимаю, что это, оказывается, так важно – всего лишь вовремя быть рядом. Прижимаюсь к нему, а мои губы образуют мягкую улыбку.

– Спокойной ночи, – делаю шаг к выходу из кухни, чтобы наконец забыть об этом полном неловкостей вечере.

– Спокойной ночи, солнце.

Поднимаю взгляд к лицу Вильяма, а он едва заметно насмешливо улыбается. Я прохожу вперёд, и Раск идёт за мной, но нас останавливает голос папы:

– Вильям. – Раск разворачивается, взглянув на моего отца. – Я бы хотел поговорить с вами наедине. Останьтесь. Совсем ненадолго.

– Да, конечно.

Вильям говорит спокойно, но я всё равно замечаю, что он моментально напрягается. Засовывает ладони в карманы брюк, делает неуверенный шаг вперёд и внезапно мрачнеет, как будто думает, что папа будет его отчитывать.

Папа, ты ведь не станешь его отчитывать?

– Не буду вам мешать, – дотрагиваюсь до руки Раска, и он поворачивает голову в мою сторону, встретившись со мной взглядом. Поднимаюсь на носочки, проскользнув ладонью по предплечью Вильяма вверх, и мягко прикасаюсь губами к его щеке. – Не переживай, всё будет хорошо, – шепчу ему на ухо и спешно удаляюсь наверх.

Ведь будет, да?

Глава 25. Шаг седьмой. Смотрим страху в лицо

Вильям

– Не переживай, всё будет хорошо, – Фрея целует меня в щёку и слишком стремительно удаляется наверх, оставляя меня с мистером Миллзом наедине.

Правда? Хорошо? А почему ты тогда так быстро убежала?

Мои ладони скользят в карманы брюк, и я выпрямляю предплечья, сжавшись, как будто пытаюсь занимать на кухне Миллзовского коттеджа как можно меньше пространства.

Поднимаю неуверенный взгляд на отца Фреи, а он смотрит на меня изучающе, слегка прищурившись. Мои мысли забиваются самыми различными теориями о том, что конкретно хочет обсудить со мной мистер Миллз. К примеру, то, как плохо я влияю на его идеальную девочку, или то, что мне нужно самому исчезнуть из её жизни, чтобы она наконец нашла себе достойного мужчину.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – мистер Миллз указывает раскрытой ладонью на стул, и я сразу же опускаюсь на него. – Вильям, я бы хотел обсудить с вами вот что… – он опускает ладони на поверхность обеденного стола, слегка подавшись корпусом вперёд. – Видите ли, я очень люблю свою дочь и хочу для неё только всего самого лучшего. – Не выдерживаю и небрежно усмехаюсь. Я как знал, о чём речь пойдёт. – Поэтому, хотелось бы проговорить кое-какой момент…

– А я, кажется, уже знаю, о чём вы хотите поговорить, – вырывается из моего рта прежде, чем я успеваю его закрыть.

Нет, определённо, мне стоит бросить пить. Совсем. Даже яблочный сидр. Даже детское шампанское. Вообще всё.

– И о чём же? – мистер Миллз прищуривается.

– О том, как сильно я не подхожу вашей дочери, и о том, что мне, по-хорошему, нужно держаться от неё подальше, – устало произношу, сжав челюсть.

– Ну, вообще-то, я планировал сказать вам, что даже несмотря на то, что мы с вами знакомы всего пару часов, я уже успел заметить, как трепетно вы к ней относитесь, – отец Фреи выгибает бровь, а я поджимаю губы. Вильям, поздравляю, ты – идиот. – Неужели я так грозно выгляжу, что вы сразу думаете такое? – мистер Миллз легко улыбается, а я мягко усмехаюсь.

– Нет, я просто… – замолкаю на мгновение, – это мой первый разговор с отцом девушки, с которой я встречаюсь, – опускаю глаза вниз, и из моей груди вырывается тяжёлый вздох.

– Я мог догадаться, – мистер Миллз присаживается напротив, по-родительски улыбнувшись. – Когда я был юным, тоже боялся оставаться наедине с отцом моей покойной супруги. – Нахожу его глазами, а он грустно улыбается. – Помню даже, что заставлял своего отца делать вид, что он – её отец, и я как будто бы разговариваю с ним, а не со своим отцом. – Мои губы разъезжаются в стороны, образуя лёгкую улыбку. – Не делали так с вашим отцом?

– Я… – чувствую тяжёлый ком в горле, мешающий мне договорить фразу до конца. – Я потерял его слишком рано, – монотонно произношу.

– Соболезную, – так же монотонно проговаривает мистер Миллз, и я коротко киваю. – Ладно, на самом деле я хотел бы сказать вам кое-что, что, возможно, не так сильно придётся вам по душе. – Начинаю конкретно напрягаться, ведь я думал, что неприятная часть диалога осталась позади. – Я не особо вам доверяю, надеюсь, вы не станете на меня за это обижаться.

– Я бы себе тоже не доверял, – делаю свинцовый вздох, в тот же миг привлекая своими словами внимание мистера Миллза.

– Почему? Вы способны сделать моей дочери больно?

– Нет, – быстро отвечаю, и отец Фреи вопросительно вскидывает брови. – Я думаю, что нет. Надеюсь, – неуверенно добавляю.

– Вам стоит быть уверенней в высказываниях. Тем более, в тех, что касаются счастья Фреи, – мистер Миллз пронзает меня пристальным взглядом, и я ненамеренно отвожу глаза в сторону. – Она… она очень ранимая, Вильям. – Нахожу его глазами, в недоумении сведя брови к центру. – Да, да, вы не ослышались, – он мягко улыбается. – Со стороны она может казаться сильной, равнодушной, местами даже грубой, но на самом деле она жутко чувствительная. Прямо как её мать, – голос мистера Миллза подрагивает, когда он произносит последнюю фразу, а я его прекрасно понимаю. – Она пережила слишком много. Больше, чем должна была. Не знаю, рассказывала ли она вам про своего бывшего молодого человека…

– Патрик, – сквозь зубы произношу это идиотское имя вновь, перебив отца Фреи, и сжимаю челюсть от злости.

– Да, Патрик, – мистер Миллз внимательно меня разглядывает. – Мы не всегда были так близки с ней, я ушёл в себя после смерти жены, и она пыталась найти поддержку извне, – его голос пропитывается искренним болезненным сожалением. – И нашла. Только вовсе не поддержку.

– Да, я уже знаю эту историю, – сжимаю пальцы в кулак из-за ненависти, поселившейся в моем сердце к этому мерзкому персонажу, и делаю шумный вздох. – Я понимаю, почему вы так относитесь ко мне. Стóит признать, у Фреи плохой вкус, – встречаюсь с отцом Фреи взглядом, и он прищуривается.

– Возможно, в последнее время он стал в разы лучше, – он одобрительно улыбается, а я мягко усмехаюсь, опустив взгляд вниз.

– Я не пытаюсь строить из себя идеального мужчину для вашей дочери, – начинаю откровенничать, моментально пожалев о своём решении, но пути назад уже нет. – Я люблю выпивать. Люблю клубы, пабы, рестораны. Люблю путешествовать, чувствовать свободу и жить, ни в чём себе не отказывая, – поднимаю голову, столкнувшись взглядом с мистером Миллзом. Он молча слушает меня, и я продолжаю: – У меня никогда не было серьёзных отношений. Были только несерьёзные. И немало. – Вижу, что его эта новость не особо обрадовала: он скептически приподнимает бровь, а я поджимаю губы. – Но Фрея делает меня лучше. Ради неё я хочу быть лучше, – наконец выдыхаю, выпалив всю подноготную, и замечаю, что отец Миллз не изменился в лице ни на йоту с тех пор, как я начал свой монолог.

– Так стань ради неё лучше, – бесстрастно произносит мистер Миллз.

– Иногда мне кажется, что она во мне не нуждается. Она постоянно меня отталкивает. Я хочу быть рядом, хочу быть опорой, тылом для неё, подставить ей крепкое мужское плечо. А ей оно, похоже, не нужно совсем, – устало улыбаюсь.

– Нужно, – серьёзно отвечает отец Фреи. – Ей нужна эта поддержка, Вильям. Она будет вас отталкивать, чтобы не казаться слабой. Но вы должны стоять на своём. Всегда, – он вглядывается в мои глаза, как будто хочет выжечь эти слова в моем подсознании. – Я понимаю, что это, возможно, вовсе не то, чего вы ожидали от отношений, но Фрея… Фрея есть такая, какая есть. Помогите ей восстановить доверие к миру.

Несколько секунд мы сидим в тишине, и я тупо пялюсь на отца Фреи, совершенно не понимая, что я должен отвечать на такие громкие слова. А если я не справлюсь? Об этом вы не подумали, мистер Миллз?

– Чёрт, прости, – небрежно произносит Генри, встряхнув головой, и я поднимаю взгляд к его лицу. – Я не должен вешать на тебя такую ответственность.

– Я не боюсь ответственности, – мой голос наконец обретает силу, с каждой секундой становясь всё более и более твёрдым. – Я боюсь подвести её. Боюсь сделать ошибку, – моё сердце начинает биться чаще. – Боюсь её потерять, – тише добавляю.

– Мы все чего-то боимся, это нормально, – мистер Миллз по-родительски улыбается, закинув руку на спинку соседнего стула. – Только вот не надо позволять страхам управлять твоей жизнью.

– Знаю, – сухо отрезаю.

– Я тоже боюсь, что она, будучи далеко от меня, забудет поужинать, ну, или выберет неправильного спутника по жизни, – он вглядывается в мои глаза, и я сжимаю челюсть, резко выдохнув. – Я бы хотел, чтобы она всегда была рядом со мной. Была бы моя воля, я бы никуда её не отпустил. Я очень её люблю, но порой мне кажется, что я душу её своей чрезмерной любовью и заботой. Именно поэтому я позволяю ей делать ошибки и учиться на них.

– И одна из них – это я? – усмехаюсь, но на душе начинают скрести кошки.

– Вы правда так считаете, Вильям?

– Я думаю, что вы так считаете, – небрежно произношу, как будто отмахиваюсь от его неудобного вопроса.

– Я не ставил вопрос таким образом, – голос мистера Миллза оказывается совершенно безжизненным, а мне кажется, что если этот разговор не закончится в течение пяти минут, меня может хватить инфаркт. – Я спросил, считаете ли вы так. Сами про себя, – спокойно добавляет, и я делаю глубокий вздох.

– Я… я не знаю.

Понимаю, что по сравнению с ним я звучу как школьник, который не может сам выбрать цвет шапки в детском магазине, поэтому неуверенно, мягко дёргает за рукав маму и просит её помочь ему с принятием этого катастрофически важного решения.

– Подумайте над этим, жду от вас завтра чёткого ответа, – мистер Миллз окидывает взглядом кухню, а я в буквальном смысле не могу оторвать от него взгляд. Он поворачивает голову, вновь найдя меня глазами, и вопросительно приподнимает брови. – Вопросы?

– Так я прошёл тест или нет? – впервые за этот тяжкий для моей нервной системы разговор я улыбаюсь искренне.

– Какой тест? О чём вы? – саркастически произносит мистер Миллз, едва заметно самодовольно ухмыльнувшись.

– Понятно, – внезапно чувствую теплоту внутри и моментально расслабляюсь. – Я могу идти?

– Да, можете.

Официально киваю мистеру Миллзу, а он наблюдает за тем, как я приподнимаюсь на ноги. Разворачиваюсь к нему спиной, делаю буквально один шаг и вновь слышу его голос:

– Кстати, Вильям, как вода? Тёплая?

Резко останавливаюсь. Дерзкий вопрос Генри заставляет моё дыхание сбиться, а губы – расплыться в лукавой улыбке. Я медленно поворачиваюсь к нему лицом и так же неторопливо нахожу его глазами, сначала пробежавшись взглядом по всему интерьеру кухни.

– Какая вода?

Мои губы подрагивают в улыбке то ли из-за волнения, то ли из-за того, что мне внезапно становится смешно от абсурдности ситуации и того, как отчаянно я до сих пор пытаюсь сделать вид, что не понимаю, о чём он говорит.

– В душе, – отец Фреи прожигает меня пристальным взглядом, приподняв один уголок губ, и снова закидывает руку на спинку стула.

– Я не знаю, я там не был, – продолжаю нагло врать и замечаю в глазах мистера Миллза глубокое недоверие.

Нервозно закусываю губу и опускаю взгляд вниз, тяжело выдохнув.

– Точно, – голос Генри грозно понижается, и я, сглотнув, поднимаю глаза к его лицу. – Вы же на пробежку ходили, – с едкой иронией в голосе проговаривает и медленно раздвигает губы в издевательской улыбке, выгнув бровь.

Нахмуриваюсь, подарив ему ответную улыбку, как бы говоря: «Это не я, это всё Фрея. Пощадите». Мистер Миллз оценивающие прищуривается, а у меня возникает ощущение, что это был очередной тест.

И я его прошёл, да? Какой я молодец.

– Ладно, спокойной ночи, Вильям. Не забывайте про правило с дверью, – небрежно произносит Генри и встаёт на ноги. Задвигает стул, а я стою, так и не пошевелившись, как будто у меня парализовало всё тело.

– Доброй ночи, – встряхиваюсь, мысленно давая себе пощёчину. – А… как мне найти нужную комнату?

– Гостевую? – мистер Миллз встречается со мной взглядом и издевательски улыбается. – Прямо по коридору, пройдёте как раз туда, куда нужно.

– На выход?

Мы обмениваемся насмешливыми улыбками.

– Несомненно, это всё очень забавно, но вам не кажется, что это уже перебор?

– Кажется, – слабо улыбаюсь. – Но я не могу остановиться. Я до сих пор думаю, что вы не одобряете наши с Фреей отношения.

– Честно говоря, мне не столь важно, какой именно парень будет у Фреи, – Генри берёт телефон в руки, заглянув в экран, и его губы внезапно образуют нежную улыбку. Что же вам такое там написали, мистер Миллз? – Хоть ты, хоть не ты, мне вообще по барабану, – он поднимает голову, столкнувшись со мной взглядом, а уголок моего рта в этот же момент дёргается. – Главное, чтобы она была счастлива. Чтобы он делал её счастливой. Иначе я сделаю его очень несчастливым.

Миллз выделяет это «не» интонацией и широко улыбается, будто грозится лично мне, что сотрёт меня в порошок, если его девочка хотя бы даже заикнётся о том, что ей показалось, что я не уделяю ей достаточно внимания.

Класс. Я об этом и говорил, друзья мои.

– Вы сделаете этот путь для меня максимально сложным, да? – устало произношу.

– Само собой, Вильям, – мистер Миллз подходит ко мне, наконец оторвавшись взглядом от экрана мобильника, и хлопает меня по спине. – Тебе нужно ещё многому научиться.

– А вы будете моим наставником? – мягко улыбаюсь и шагаю к лестнице.

– Буду. Прямо как у самураев, – Генри идёт рядом, и когда мы оказываемся у первой двери слева на втором этаже особняка, он небрежно машет на неё, добавив: – Вот комната Фреи.

Киваю и протягиваю руку вперёд. Не успеваю дотронуться до ручки, и мистер Миллз опережает меня, резко опустив ладонь на дверь, не давая мне её открыть. Замираю с повисшей в воздухе рукой, неловко сжимаю пальцы в кулак и неуверенно нахожу его взглядом.

– Знаешь, что бывает, если молодой самурай вдруг ослушается своего учителя? – едва слышно, с явной угрозой в голосе произносит отец Фреи.

– Не знаю, никогда не интересовался японской культурой, – смотрю ему в глаза, а моё дыхание сбивается вновь.

– Надеюсь, и не узнаешь, – Миллз прищуривается. – Ну, ладушки, – Генри натягивает на губы непринуждённую улыбку. – Вы, кстати, Вильям, не рыбачите?

– Н… нет, – до сих пор отхожу от его явных угроз в свою сторону и не могу пошевелить ни единой мышцей на своём прекрасном теле.

Он колдун?

– Жаль. Я бы вас с собой позвал. Ну, чего вы стоите, как вкопанный?

Мистер Миллз опускает ручку вниз и толкает дверь от себя, а я зависаю на мгновение, переваривая информацию, услышанную от этого загадочного мужчины. Слышу его голос уже из комнаты и тут же делаю шаг внутрь.

– Детка, почему ты под одеялом?

– Мне холодно.

Кидаю взгляд на Миллз, а она натягивает одеяло на своё тело, умоляюще смотря на отца. Замечаю на ней свою толстовку, тут же довольно улыбнувшись.

– Странно. Я ведь проверял систему отопления, – задумчиво бормочет себе под нос Генри и дотрагивается до панели управления, а я прохожу внутрь комнаты Фреи, окидывая её взглядом.

Детские фотографии, устаревший интерьер, плакаты на стенах невольно вырисовывают в моём подсознании картину: шестнадцатилетняя Фрея залетает в свою комнату, бросая рюкзак на кровать, и громко хлопает дверью, драматично закатив глаза. Смотрит в телефон, игриво улыбнувшись, а на пороге комнаты появляется её мама.

– Милая, не хлопай так дверью. Пойдём ужинать. Папа приготовил твою любимую лазанью…

Точно. Мама. Вижу на столе их общую фотографию и непроизвольно грустно улыбаюсь. Как же они похожи… Коротко смотрю на Миллз, а она следит за движениями своего отца, пытающегося вновь сделать её жизнь лучше. Раз за разом.

А он ведь чертовски прав. Мне нужно ещё многому научиться. И не просто научиться, а научиться у него.

Научиться у него делать Фрею счастливой.

– Куда я могу сумку положить? – прерываю свои внезапно помрачневшие мысли стандартным вопросом, обращая внимание Миллз на себя.

– Сюда, – она мягко улыбается, указав на пространство под стулом рядом с кроватью.

Дарю ей ответную улыбку и, кинув телефон на поверхность кровати, присаживаюсь на корточки, начиная запихивать сумку в предназначенное для неё место.

– Тебе звонят, – слышу голос Фреи и поднимаю голову, слегка закинув её назад. Миллз смотрит вниз, изучая взглядом экран моего телефона, и неуверенно добавляет: – Кто такой Себастьян? Ты о нём никогда не рассказывал. Почему он так поздно тебе звонит?

– Твою мать, – проносится у меня в мыслях, и я, резко спохватившись, хватаю мобильник, привлекая внимание обоих членов семьи Миллз этой неоднозначной реакцией на обычный телефонный звонок. – Себ – мой друг, – по очереди смотрю то на Генри, то на Фрею и вижу в обеих парах глаз глубокое недоверие. Повторюсь: твою мать. – Мой друг из армии. Наверное, что-то важное, он бы не стал звонить так поздно без веской причины, – останавливаю взор на Фрее, слегка смягчив его, и она заметно расслабляется.

– Понятно, – она дарит мне мягкую улыбку.

Мой телефон перестаёт вибрировать, пока я тут пытаюсь оправдать себя. По сути, я её не обманываю. Ведь так? Я просто не говорю, что именно оказалось таким важным событием в жизни Себастьяна, хотя я, безусловно, могу догадаться. Неужели он его нашёл?

– Солнышко, я проверил, должно быть теплее сейчас, – мистер Миллз подходит к дочери и опускает ладонь на её затылок. Оставляет лёгкий поцелуй на макушке и, переведя взгляд на меня, интересуется: – Вы, значит, служили в армии, Вильям?

– Было дело, – сухо отвечаю, опустив взгляд вниз, и начинаю печатать сообщение Себастьяну.

Я: Ты его нашёл?

– Оказывается, у нас общего гораздо больше, чем я думал.

Тут же поднимаю голову, встретившись глазами с мистером Миллзом, и замечаю, что его губы образовали одобрительную улыбку.

– А вы всё-таки думали, что у нас есть что-то общее? – наконец-то самодовольно улыбаюсь, и выражение лица Генри моментально становится бесстрастным, заставляя меня прокашляться.

– Подумайте о моём предложении.

– Обязательно.

Чувствую вибрацию телефона в руках и опускаю голову, взглянув на экран.

Себастьян: Почти. Всё оказалось труднее, чем я думал. Этот твой Суинбёрн, похоже, скрывается, как может. Возможно, у него есть (или были) проблемы с законом. Но ты, надеюсь, не забыл, что я работаю в разведке: от меня никому не скрыться.

Себастьян: И ещё кое-что. Если о моей помощи тебе узнает хоть кто-то, тебя я тоже найду, не беспокойся.

Себастьян: Буду на связи, Раск.

Нервозно сглатываю, читая строки сообщений, а моё дыхание становится прерывистым и частым.

Что за день сегодня такой, на протяжении которого мне угрожают все, кому не лень?! Что за чертовщина? Одно радует, что Себастьян всё же когда-нибудь найдёт Патрика, я в этом уверен.

Стоп. Проблемы с законом? А во что конкретно я ввязываюсь?

– Что за предложение? У вас теперь есть секреты от меня? – слышу голос Фреи и, откинув телефон обратно на кровать, надеюсь на то, что вместе с телефоном мои мысли также отойдут в сторону.

– У всех есть секреты, – внезапно произносит мистер Миллз, отойдя к двери. – Да, Вильям? – загадочно добавляет, и я нахмуриваюсь.

– Возможно, – неуверенно отвечаю, присев на кровать, и успеваю только закинуть ноги наверх, как Генри, перебив мои мысли, добавляет:

– Главное, чтобы эти секреты не делали больно нашим близким, – он разворачивается, взглянув мне прямо в глаза, и его взгляд наполняется многозначительной встревоженностью.

– Да, вы правы, – соглашаюсь с ним, сделав один тяжёлый вздох.

– Папочка, ты меня пугаешь. Что за мысли философские в двенадцать часов ночи?

Нахожу глазами Фрею, а она нежно улыбается, глядя на отца. Она едва заметно, на секунду, поджимает губы, и я понимаю, что она правда волнуется за него, но пытается не подавать виду.

– А когда же им ещё быть? – Миллз издевательски улыбается, приподняв бровь. – Спокойной ночи, дети, – он разворачивается, шагнув к двери. – Дверь не закрываю. Сами закроете, если… надо будет.

– Боже, папа, оставь её открытой. Хоть настежь, – небрежно произносит Фрея, уткнувшись взглядом обратно в экран своего ноутбука, на котором мелькают кадры кинофильма.

Мистер Миллз молча выходит из комнаты, оставляя дверь наполовину открытой. Сижу неподвижно, пока не услышу, как он закрывает дверь в свою спальню, и, перевернувшись набок, обнимаю Миллз одной рукой, прижав её к себе.

– Что смотришь?

– Человека-паука. – Коротко смеюсь, и Фрея поворачивает голову, скривив гримасу превеликого недовольства. – Снова будешь издеваться? Что на этот раз?

– Он знает про душ, – мой взгляд приковывается к экрану ноутбука.

– Господи, я чувствую себя идиоткой, – Миллз слегка отстраняется от меня и закрывает лицо ладонями. – Вы об этом говорили двадцать минут? – опускает руки вниз, взглянув на меня.

– Не только об этом, – загадочно улыбаюсь, вновь вернувшись глазами к экрану.

Неудивительно, что я не узнал этот фильм. Это что, какой-то современный ремейк прекрасного старого фильма про человека-паука?

– О чём ещё? – кокетливо произносит Фрея и, окончательно развернувшись ко мне лицом, обвивает мою шею руками.

– Это наши мужские секреты, – бросаю взгляд на её губы и медленно поднимаю глаза к её глазам.

– Поцелуй меня, – шепчет Миллз, мягко улыбнувшись, и через секунду я уже прикасаюсь к её губам своими. – Закрой дверь, – Фрея закусывает губу, проскользнув взглядом по моему лицу вниз.

– Я не могу, – легко улыбаюсь, и Миллз прищуривается.

– Виль, если ты закроешь дверь, у нас будет секс, – с иронией проговаривает, кинув на меня равнодушный взгляд, по какой-то причине заставляющий ритм моего сердца внезапно ускориться.

Оказывается, меня возбуждает женская дерзость. А вас?

– Я не могу, solsken, – заправляю ей прядку волос за ухо. – Когда я смотрю на тебя здесь, в твоей детской комнате, я невольно думаю… – делаю глубокий вздох, – думаю о тебе в семейной обстановке, о твоих родителях, семейных вечерах и всё такое…

– Он тебе угрожал, да? – устало произносит Фрея, тем самым перебивая меня, и приподнимается, усаживаясь на кровати.

– Ну-у-у… нет, – протягиваю, облокотившись на спинку кровати.

– Понятно, значит, угрожал, – Миллз звучно выдыхает, бросив небрежный взгляд на экран ноутбука. – Снова про самураев говорил?

– А ты откуда знаешь? – улыбаюсь, и Фрея находит меня глазами.

– А ты думаешь, ты первый, кому он угрожает? – Миллз раздвигает губы в едкой ухмылке, вынуждая меня подарить ей ответную дерзкую улыбку. – Не переживай. Он в основном шутит.

– В основном? – нервозно усмехаюсь.

– Ладно, он просто шутит, – губы Фреи образуют нежную улыбку.

– То есть, он не заставит меня совершить харакири?

– Нет.

– Это радует.

– Ага, – лениво протягивает Миллз, и я прищуриваюсь. – А я, между прочим, думала, что ты – настоящий мужчина, которому нестрашно ничего на свете… Эх, видимо, я ошибалась, – саркастически добавляет Фрея и медленно стягивает с себя мою толстовку, оставаясь в свободной футболке с глубоким вырезом.

Она складывает руки на груди, и мой взгляд невольно плывёт на её декольте. Фрея закидывает одну ногу на другую, случайно скидывая с себя одеяло, и футболка на её теле задирается вверх, оголяя прекрасные упругие бёдра.

По инерции закусываю губу и продолжительно выдыхаю, пока мои глаза блуждают по обнажённым участкам её тела. Поднимаю взгляд к лицу Фреи и замечаю, что её губы расплываются в самодовольной улыбке.

Она считает, что выиграла? Бедная наивная девочка.

– Ладно, твоя взяла, – встаю на ноги и подхожу к двери, дотронувшись до ручки. Прикрываю её, но не до конца, и возвращаюсь к моей провокаторше. – С чего бы начать?

Опускаюсь на одно колено (знаю я, что вы сейчас все тут себе вообразили, прекратите), утыкаясь им в мягкую поверхность кровати, и приближаюсь к Миллз медленно, как будто охочусь на свою добычу. Фрея находит меня глазами, прикусив губу, и довольно улыбается. Протягивает ко мне руки, опустив ладони на мою шею, и притягивает меня к себе, резко приблизив к своему телу. Почти падаю на неё сверху, но вовремя выставляю руки вперёд.

– Повернись набок, – шепчу, и Фрея слушается, укладываясь на правый бок.

Ложусь с ней рядом, прижавшись к её спине грудью. Дыхание Миллз сбивается, когда я опускаю ладонь на её талию. Медленно перемещаю руку выше, проскользнув на живот, касаюсь груди, прижимаю Фрею к себе сильнее. Когда моя ладонь поднимается на её шею, а пальцы упираются в подбородок, она закидывает голову назад, прикрыв глаза.

– Виль… – с её губ слетает моё имя, и я сжимаю пальцы на её шее. – Так мы с тобой ещё не играли, – едва слышно добавляет, приоткрыв глаза, и находит меня туманным взглядом.

– Ага, – наслаждаюсь её моментально возбудившимся состоянием и оценивающе выгибаю бровь. – Обещай громко не кричать. А то твой отец точно заставит меня сделать харакири, – усмехаюсь, растянув губы в нахальной улыбке.

– Я ничего не буду тебе обещать, – на выдохе произносит Фрея, и я захватываю её губы в страстный поцелуй, проскользнув языком внутрь рта.

Миллз начинает хватать воздух грудью, и с её губ срывается один сдавленный стон. В тот же момент отстраняюсь, зажав её подбородок пальцами, и рассматриваю пухлые заалевшие губы, приподняв уголок рта в полуулыбке.

– Я тебя хочу.

– Я сейчас проверю, правда ли это.

Резко притягиваю Фрею второй рукой, развернув её к себе лицом, и она закидывает на меня ногу, согнув её в колене. Моя ладонь скользит по её спине вниз и перемещается на запрокинутую на моё тело ногу. Сжимаю с силой верхнюю часть бедра, и Фрея делает рваный вздох, разомкнув губы. Когда я касаюсь кружев белья, Миллз закусывает губу, прикрыв глаза, и я, воспользовавшись моментом, едко широко улыбаюсь.

Попалась.

Моя рука скользит под бельё, касаясь горячей кожи. Фрея прерывисто вбирает воздух в грудь, и я, едва слышно, шепчу: