Текст книги "Друзья с привилегиями"

Бонус 3. Мой единственный

Фрея

Бегу по улице, находу поправляя постоянно спадающую искусственную шубу, которую я не удосужилась застегнуть, ведь считаю себя слишком крутой для этого. В левой руке держу подарки, спрятанные в упаковку разных ярких оттенков. Знаю, знаю, я довольно банальна – подарочная упаковка, а внутри такой же тривиальный подарок, но… вы бы видели магазины в канун Рождества. Больше похоже на боксёрский ринг – это практически игра на выживание с одной лишь целью: ухватить лучший подарок для любимого, друга или родителя, и при этом попытаться выжить.

Обычно я не такая безответственная, чтобы готовить подарки за день до своего отъезда. Но этот год выдался особенно тяжёлым. Я была вся в работе: поступление, основание драмкружка, постоянные репетиции, споры по поводу сюжетной линии, поиск актёров, и наряду с этой приятной занятостью – никому не нужные пары и бесячие преподаватели. Да, и такое тоже было.

Но мы опустим всё плохое, что конкретно раздражало и даже бесило меня в этом году, потому что впереди праздники! Веселье! Счастье! Ну, и всё такое. Чему там обычно радуются нормальные люди.

Решаю не думать о том, что меня так сильно бесит, но моё счастье длится недолго. В холле университета, в который я влетаю фактически со скоростью света, я влепляюсь в человека, у которого, по всей видимости, отшибло мозги из-за наступающих праздников, и он перестал ориентироваться в пространстве, накидываясь на безобидных девушек. Подарки выпадают у меня из рук, и я недовольно, с агрессией, кидаю:

– Какого чёрта?!

И только спустя мгновение поднимаю голову, встретившись взглядом с пронзительными карими глазами. Их обладателем, похоже, оказывается самый настоящий ангел, спустившийся с небес на землю, чтобы довести меня до самого крышесносного оргазма в моей жизни, чтобы оберегать меня, быть рядом и всегда-всегда поддерживать.

– Боже, простите, – он резко садится на корточки, а я замираю, отслеживая взглядом каждое его движение. – Мне так неловко. Я вас… не заметил, – ангел поднимает мои вещи, неуверенно протягивая их мне.

– Да ничего страшного, – мямлю, до сих пор пребывая в состоянии ошеломлённости, но внутри ликую, что мне удалось встретить этого потрясающе неуклюжего парня. – Вы верите в рождественское чудо?

– Нет, считаю, что это всё выдумки. Согласно науке, такого понятия как «чудо» вообще не существует. Всё уже давно предопределено, – небрежно усмехнувшись, кидает парень, и я дёргаю уголком рта.

М-да, похоже, он всё же не самый настоящий ангел, а самый настоящий занудный ботаник.

– Судьбой предопределено? – спрашиваю ради приличия, подхватив подарочные коробки в руках.

– О, нет. Судьбы тоже не существует. Это всё для тех, кто слишком глуп, чтобы осознать очевидное или сделать просчёты.

– Понятно. Ладно, удачи тебе. Тебе и твоей науке, – небрежно бросаю, развернувшись, и закатываю глаза, делая шаг вперёд.

И когда мне попадётся кто-нибудь нормальный?!

– Эй, подожди. – Выгибаю бровь, остановившись, и поворачиваюсь вполоборота. – Ты обиделась? Я ведь не специально, – кареглазый идиот дарит мне слабую улыбку. – Почти все люди склонны верить в чудо, потому что так проще. Так им не придётся принимать решения самостоятельно. Ну и тем более склонны… женщины. Это всё заложено генетикой. Женщины по определению думают меньше, чем мужчины, но… на то мы и нужны, чтобы принимать рациональные решения и поддерживать вас во всём.

На данный момент я не могу видеть своего лица, но мне кажется, что если бы я могла, я бы увидела, с какой стремительностью оно перекашивается. Ибо внутри моей грудной клетки происходит извержение вулкана ярости, смешанной с желанием опустить этого сексиста на колени и просить у меня прощения до тех пор, пока ты он не признает, что был неправ, ну, или хотя бы не поцелует каждый миллиметр моих роскошных сапог на высочайшем каблуке.

– А теперь послушай меня.

Разворачиваюсь к нему лицом, склоняю голову набок и уже готовлюсь к самому бомбезному монологу в своей жизни, но внезапно слышу знакомый женский голос, который моментально прерывает мои мысли.

– Фрея, вот ты где. Идёшь в столовую?

– Я… – поворачиваю голову, встретившись взглядом с подходящей ко мне Альмой, а мои пальцы сжимаются на подарочной упаковке. – Секунду, Альма, – поворачиваюсь обратно и вижу, что наглый парень уже успел убежать, пока я тут пыталась общаться с подругой. – Вот же чёрт, – выругавшись, вновь закатываю глаза и делаю шаг в сторону.

Кто бы сомневался, что этот придурок сбежит. И где только прячутся нормальные мужики?

– Что случилось? – по классике наслаждаюсь нежной улыбкой на лице Альмы, пока мы идём по направлению к столовой.

– Да так. Неважно уже. Парни сейчас просто жесть, – сжимаю челюсть, глубоко выдохнув.

– Может, ты просто не замечаешь того, кто совсем рядом? – Альма подмигивает мне, а я нахмуриваюсь, не в силах осознать, что именно она имеет в виду. – Уже не терпится узнать, что ты приготовила для меня, – кивком указывая на подарки в моих руках, Эрн бросает на меня хитрый взгляд и лихо разворачивается.

Она заходит в столовую, тут же приметив столик неподалёку. Замечаю сидящих за ним Вильяма и Эрика, что слишком уютно устроились на стульях рядом друг с другом. Они что-то оживлённо обсуждают, не обращая внимания на то, что мы с Альмой подходим ближе, оказавшись совсем рядом с ними.

– Ну, и какие у тебя планы на выходные? – Вильям закусывает губу и нахально улыбается. – Что-то уже наметил? Или работаем по старой схеме?

– Какой такой старой схеме?

Альма вклинивается в разговор, присаживаясь за столик к парням, а я, внезапно оробев, следую за ней, плюхнувшись на стул напротив Виля. Не смотрю на него, но чувствую его взгляд на себе, отчего становится ещё более неловко.

– Ну, знаешь, у нас с Вилем есть традиция, – Эрик одаривает Альму похотливой улыбкой, которую я вижу, когда всё же поднимаю глаза к его лицу. – Мы ходим в бар в выходной день или в пятницу вечером, когда там скорее всего тусуются девушки, которым просто необходимо в этот момент крепкое мужское плечо, – он прищуривается, а я начинаю стягивать с себя шубу, не спуская с него глаз. Что? Мне интересно стало. – Ну, или не совсем плечо, а кое-что другое, – Эрик выгибает бровь.

– Так, счётчик противностей увеличился на один сейчас, прямо в эту секунду.

Альма небрежно закатывает глаза, но в тот же момент одним элегантным движением откидывает волосы назад.

Какая она женственная и изящная. И почему только я не могу быть такой же?

– А Фрее, по-моему, понравилось. Она уже вон раздевается, – Вильям облокачивается на предплечья, наклонившись вперёд над столом, а я пронзаю его злобным взглядом. – Что? Не хочешь, чтобы я тебя палил?

– Дурак, – кидаю в него салфетку, и Раск уклоняется, засмеявшись с хрипотцой. – Невыносимый…

Замираю на секунду, рассматривая его ямочки на щеках и широкую голливудскую улыбку, но буквально на секунду, ведь уже мысленно бью себя по лицу, отвесив себе же смачную пощёчину.

Миллз, ты хотела найти себе кого-то нормального, а не бабника, которому вообще неважно, кому вставить. Соберись, твою мать!

Да, он красивый. Да, он забавный. Да, он смешной. Да, он заботливый. Да, он похож на того, о ком ты мечтала всю свою жизнь. Но чёрт тебя подери… он самый несерьёзный парень в твоём окружении, Фрея. Как можно совершать одну и ту же ошибку раз за разом? Мне уже было больно, когда я вступила в отношения с неправильным человеком. Я просто не могу позволить себе ошибиться вновь. Не могу.

– Ладно, пришло время подарков, – Эрик потирает ладони, в предвкушении разглядывая нас всех по очереди. – Кто начнёт?

– Я, потому что у меня очень мало времени, а подарков много, – тараторю, спохватившись. – Альма, ты знаешь, как много ты значишь для меня… – достаю маленькую коробочку, отложив остальные в сторону.

– Боже, это предложение руки и сердца. Надеюсь, мы с Вильямом станем свидетелями на вашей свадьбе?

Эрик манерно прикрывает рот ладонью, а Вильям снова усмехается, вынудив меня по очереди одарить каждого из них ненавистными взглядами.

– Да, обязательно, только после вашей свадьбы, – небрежно кидаю и закатываю глаза, возвращаясь взглядом к Альме, которая уже буквально умирает от ожидания.

– Виль, ты согласен? – шепчет Эрик, и я сильно поджимаю губы.

– Согласен. Неси кольцо. И не простое. Мне нужно самое дорогое. С бриллиантами, – слышу издевательские нотки в голосе Раска и начинаю злиться ещё сильнее.

– К чёрту, – психую, развернувшись обратно, и складываю руки на груди.

– Эй, а я-то тут причём? – обиженно бросает Альма, и я поворачиваю голову в её сторону, взглянув на неё с претензией. – Мой подарок… – задумчиво добавляет, прожигая взглядом драгоценную коробочку.

– Подарю тебе его без этих придурков рядом, – сквозь зубы проговариваю и отвожу взгляд в сторону.

– Ладно, Фрея, прости, – жалобно стонет Эрик, но я от его тона почему-то только больше начинаю злиться и шумно, показушно вздыхаю.

– Эрик, тут не так надо. Тут надо так.

Украдкой поглядываю на Виля, который, видимо, решил, что уже изучил Фреелогию за те несчастные полгода, что мы знакомы, и пытаюсь понять, правда ли это на самом деле.

– Детка, я купил тебе варежки. Такие же тёплые и пушистые, как ты сама, – Вильям протягивает мне белоснежные варежки, мягко, расслабленно улыбаясь, а я выгибаю бровь.

– Да уж, я-то самая тёплая на свете. Может, ты ещё назовёшь меня солнышком? – таю изнутри, стóит Раску вглядеться в мои глаза, и уже протягиваю руку к его подарку.

– Нет, так тебя называть пока рано, – бубнит себе под нос, но я не особо обращаю внимание на его слова, ведь уже вовсю щупаю свои новые перчатки, получая тактильный оргазм. Какие они мягкие… – Рыбка клюнула, – едва слышно шепчет Раск Ханссону, но я делаю вид, что не услышала.

– Как ты узнал, что мне нужны были варежки?

Приподнимаю брови, устремив вопросительный взгляд на Вильяма. Иногда мне кажется, что он читает мысли или вообще: обладает какой-то суперспособностью, ведь магическим образом всегда знает, что мне нужно, что я хочу услышать или сделать и в чём я нуждаюсь в данную секунду.

Ещё один пункт, который я проклинаю в мыслях, ведь каждый грёбанный раз всё заканчивается одной и той же мыслью: «Неужели мне нравится Вильям Раск Паульсен?»

– Джентельмены всегда угадывают желания дам.

Раск растягивает губы в расслабленной улыбке, а я склоняю голову набок, глянув на него пристально, прищуренно, подозрительно. Вильям закусывает губу, на секунду отведя взгляд вниз. Голубые глаза вновь возвращаются к моим, и я выгибаю бровь, добивая его окончательно.

– Ладно! – устало бросает Виль, и мои губы расплываются в победной ухмылке. – Я никогда не видел, чтобы ты в них ходила. Плюс ты всегда ходишь с засунутыми в карманы ладонями. Я сделал вывод, что тебе холодно, – Раск поджимает губы. – Зима в Швеции только началась, поэтому они тебе точно пригодятся, – он небрежно взмахивает рукой, как будто отмахивается от своей собственной заботливости. – Ну вот. Хотел быть загадочным мачо, угадывающим желания женщин, а получилось… как обычно, – невесело резюмирует, вскинув брови.

– А получилось так, что я, кажется, влюбляюсь в тебя, Раск, потому что никто никогда ещё не был таким заботливым и внимательным по отношению ко мне, – проговариваю в мыслях, а в реальности лишь прожигаю его взглядом, не произнеся ни слова. – Понятно. Ну, ладно, тогда я подарю тебе твой подарок. Ответно, – вздрагиваю и тут же опускаю голову вниз, коснувшись самого большого подарка среди всех остальных. – Держи.

Протягиваю Вилю продолговатый предмет, упакованный в красивую рождественскую упаковку. Он с интересом забирает у меня свой подарок, обхватив его обеими руками. Глупо улыбаюсь, наблюдая за тем, как Раск нахмуривается, рассматривая подарок снаружи, но не открывает, будто боится узнать правду.

– Что там? – Вильям трясёт вещицу у себя в руках, но по-прежнему не срывает с неё упаковку.

Интересно, он всегда такой медлительный, когда нужно избавить что-то от верхнего слоя упаковки? Я ведь сейчас не одна подумала о кое-чём другом?

– Открой и посмотри, – усмехаюсь его железной логике и опускаю руки вниз, зажав их коленями.

– Хорошо, доверюсь тебе.

Раск аккуратно рвёт подарочную упаковку, потихоньку раскрывая свой подарок. Закусываю губу, вытянув шею, и слежу за тем, как постепенно оголяется содержимое внутри упаковки. Вильям медленно растягивает губы в широкой самодовольной улыбке, а затем выгибает бровь, проскользнув взглядом по своему подарку. Мне кажется, его дыхание даже немного сбивается, неужели… неужели я настолько умело выбираю подарки? Нужно будет взять на заметку.

– Ну что там? Показывай давай.

Альме уже не сидится на месте от нетерпения, Эрик тоже пытается заглянуть за упаковку, но Вильям будто выжидает момента или просто любит помучать.

В таком случае мой подарок ему подойдёт в самый раз.

– Я не знаю, какие ты используешь, надеюсь, такой у тебя ещё нет, – отвожу взгляд в сторону, смутившись непонятно от чего, ведь сама подарила ему самую настоящую кожаную плеть из секс-шопа.

Вы бы видели глаза продавцов, когда я сказала, что выбираю подарок другу на Рождество… Семейный праздник… Во мне ни капли приличия.

– Нет, стека у меня ещё нет.

Вильям откидывает упаковку на пол, приподняв плётку в воздухе. Его ладонь начинает скользить вверх, а пальцы крепко сжимают стержень. Невольно закусываю губу, представляя себе то, как он обычно использует такие вещи в постели, наказывая плохих девочек за неподобающее поведение.

– Как ты вела себя в этом году? Надеюсь, что плохо. Потому что в таком случае у меня есть для тебя подарок. Подарок для плохой девочки.

Чёрт, надо прекратить представлять себя в роли плохой девочки, которую накажет Виль…

Нет, это уже будет не Вильям. Это уже будет господин Паульсен. Твою же мать…

– Спасибо, Фрея, – надменно кидает Виль, коснувшись пальцами наконечника плётки. Кидает надменно или мне только кажется, потому что я уже минут пять представляю его в роли господина? – Я как раз такую хотел. А ты как узнала, что мне нужна была именно такая плётка?

Раск кладёт стек на стол, найдя меня глазами, и игриво улыбается, выгнув бровь. Дыши, Фрея, дыши. Вдох, выдох.

– Дамы всегда угадывают желания джентельменов? – вскидываю брови, нежно улыбнувшись. Вильям дарит мне нежную улыбку в ответ, слегка прищурившись.

– Господи, а ты можешь… можешь убрать её со стола? – неуверенно спрашивает Альма, и я вдруг вспоминаю, что мы здесь не одни. Интересно, давно?

– А тебя, что, смущает БДСМ? – вызывающе спрашивает Эрик, впившись заинтересованным взглядом в лицо Альмы.

– Меня вообще ничего не смущает, Ханссон, – равнодушно проговаривает Эрн и закатывает глаза. Почему мне кажется, что она врёт? – Моя очередь, – Альма быстро переводит тему, выбрав один из подарков, пока Раск с довольной физиономией убирает со стола плётку. – Раз уж мы начали с Вильяма, то вот. Получите и распишитесь, – она протягивает ему подарочный пакет.

– Ох, я весь в подарках, чувствую себя двенадцатилетним Вильямом на одно рождественское утро, – издевательски кидает и растягивает губы в наглой улыбке, но голубые глаза выдают Раска с потрохами: такого искреннего, по-детски счастливого огонька я в них ещё никогда не замечала. Как мило, он любит сюрпризы. – И что там? Наручники? – Виль выгибает бровь, а я невольно мягко улыбаюсь.

– Нет. Лучше, – недовольно отвечает Альма.

– Лучше? Сертификат в секс-шоп?

Вильям раскрывает упаковку и достаёт рождественский белый шарф с красными вкраплениями и рисунками… оленей. Закусываю губу, сильно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться прямо здесь и прямо сейчас. Даже не знаю, что забавляет меня больше всего: то, что такой шарф вообще никак не соотносится со строгим стилем Раска или то, что мне кажется, что это подарок с намёком.

Хотя, если бы это был подарок с намёком, то скорее именно я подарила бы ему такой шарф. С оленями. Так сказать, с его сородичами.

– Даже не знаю, что сказать. – Закрываю рот рукой, поставив локоть на стол, и продолжаю с наслаждением прожигать взглядом гениальный подарок Альмы. – Я польщен, – Раск набрасывает шарф на себя, небрежно бросив концы вниз. – Теперь я тоже не замёрзну этой зимой, – голубые глаза встречаются с моими, и я глубоко вздыхаю. – Спасибо, Альма. Это прекрасно. Можно тебя поцеловать? – Виль переводит взгляд на Альму, а она коротко смотрит на меня. Вскидываю брови, непонимающе разглядывая свою подругу.

Она, что, мысленно спрашивает у меня разрешение на поцелуй от Раска? А почему? Неужели уже всем понятно, что я… Нет. Ведь я не…

– Ну, конечно, – неуверенно кидает Эрн, ещё раз глянув на меня, но я вижу её взгляд краем глаза, ведь уже минуту рассматриваю красивейший стол в столовой.

Вильям приподнимается, нависнув над столом, и оставляет мягкий поцелуй на щеке Альмы. Вновь опускаю глаза вниз, уткнув кулак в щёку, и делаю вид, что мне стало скучно. На самом деле в моей груди пылает разрастающийся костёр необузданной ревности. Или всё же старой доброй ярости? Да, ярости. Остановлюсь на этом варианте.

– А я поцелуй не заслужила, – звучно вздыхаю, издевательски ухмыльнувшись. – Тебе, что, шарф с оленями понравился больше, чем плётка?

– А ты ревнуешь? – лицо Вильяма озаряет самодовольная улыбка, от которой меня уже тошнит.

– Нет. Я бы всё равно не согласилась, – смотрю в голубые глаза, надеясь на то, что их обладатель не умеет читать мысли.

– Я поэтому и не стал даже спрашивать, – Раск задерживает взгляд в моих глазах, проникая в глубины души, а я позволяю ему это делать. – Решил не тратить ни твоё время, ни своё, ни ребят в том числе, – добавляет как-то грустно, или мне только кажется?

– Ладно, проехали, – равнодушно кидаю, переведя взгляд на Эрика. Лишь бы ни секунды больше не смотреть на Вильяма. – Давайте закончим с этим побыстрее. Мне ещё сегодня в аэропорт ехать.

Моя фраза отдаёт холодностью, которая моментально сеет за нашим уютным столиком флёр недосказанности и даже какого-то непонятно откуда взявшегося чувства вины. Но я почему-то начинаю злиться, может, из-за общения с Раском, может, из-за стресса перед полётом, а может, по какой-то совершенно иной причине, которая мне вовсе неведома. Вы случайно не знаете, в чём тут дело?

Я оказываюсь чертовски права, когда говорю, что моя фраза навевает неопределённое настроение за нашим столиком. Ибо сразу же после неё ребята невесело начинают обмениваться оставшимися подарками, уже без особого энтузиазма раскрывая их и благодаря друг друга. Когда мы наконец заканчиваем и распихиваем подарки по карманам, Эрик говорит, что подгонит машину поближе к университету, и, пожелав мне счастливого Рождества, благополучно удаляется.

Прямо перед тем, как он уходит, мелькает шутка о том, что он не сможет отвезти меня в аэропорт, потому что я ему не так сильно нравлюсь, а я отвечаю, что как-нибудь переживу. Альма уходит вслед за Эриком, но перед этим целует меня в щёку, желая прекрасной дороги, и ещё раз благодарит меня за серёжки, на которые я потратила почти половину своей стипендии, но решилась на это, ведь знала, что она безумно их хочет.

Остаюсь наедине с Раском, у которого до сих пор висит забавный шарф на шее. Встаём из-за стола практически одновременно, и Вильям шагает вперёд, просунув ладони в карманы брюк.

– Значит, поедешь домой отмечать Рождество?

– Да. А так неочевидно было, что я поеду домой отмечать Рождество? – улыбаюсь, засунув руки в карманы шубы, и натягиваю её на себя сильнее.

– Очевидно. Я просто не знал, как разговор начать, – Вильям закусывает губу, а я делаю мягкий вздох, на секунду потерявшись в ощущениях.

Нет. Это его стандартная схема. Показаться ранимым, чувствительным, чтобы я в нём растворилась, а он в будущем смог бы меня использовать, как ему захочется. Пытаюсь изо всех сил не вестись на эту игру, где Вильям сыграет роль прекрасного принца, а я – глупой дурочки, которая в него влюбилась.

– Понятно, – дёргаюсь, прогнав последнюю противнейшую мысль в своей голове, и вновь делаю глубокий вздох. – А ты как будешь праздновать Рождество и Новый год? С Эриком в клубах? – вскидываю брови, но уже давно не улыбаюсь.

– Не знаю. Нет, – Раск пожимает плечами. – Я бы хотел хоть раз отпраздновать этот семейный праздник в кругу семьи, но мой семейный круг ограничивается моей мамой, которой постоянно не до меня, – небрежно выпаливает Виль, тут же поджав губы. – Извини. Тебе, наверное, это вообще неинтересно. И ты опаздываешь в аэропорт…

– Хочешь, отпразднуем вместе? – едва слышно произношу, неуверенно найдя его глазами.

– Это как? – губы Вильяма расплываются в слабой улыбке, но в глаза возвращается надменный огонёк. – Предлагаешь мне поехать с тобой? Вот так сразу знакомиться с твоей семьёй? Прости, я пока не готов выходить на такой уровень в наших отношениях, – издевательски добавляет, но его плечи заметно расслабляются, опустившись вниз.

– Я тоже к нему не готова, болван, – закатываю глаза, мягко усмехнувшись. – Я могу… позвонить тебе. Как только пробьёт двенадцать, – закусываю губу и начинаю хаотично бегать глазами по лицу Раска.

А вдруг он скажет что-то тупое, по типу: «Так хочется позвонить мне, да?» или «Не можешь провести и минуты без меня рядом, пусть даже по телефону?» Какая я дура! Надо было сказать:

– Ну, что же, не грусти тут. А я потопала в аэропорт и к своему любимому папочке, у которого всегда есть время на меня и на мою пустую болтовню.

Надо было держаться в образе жестокой стервы до конца. Да что же со мной не так?!

– Ты правда сделаешь это для меня? – Виль приподнимает брови, окатив меня удивлённым взглядом.

– Ну… да, – отвожу глаза в сторону, съёжившись ещё сильнее.

– Буду ждать твоего звонка, – Раск мягко улыбается, но буквально через мгновение прокашливается и опускает голову вниз. – Мы с ребятами хотим заехать в одно заведение. Посидеть, пообщаться, выпить, покурить кальян. Не поедешь с нами?

– Я не… – замолкаю, снова закусив губу. Боже, и почему я так волнуюсь? – Я не успею. Как-нибудь в другой раз, – растягиваю губы в улыбке, стараясь спрятать намертво засевшее в глазах отчаяние. Чёрт!

– Жаль. Ладно, Миллз, увидимся после праздников.

Вильям касается моего плеча, и по моему телу будто пробегает заряд электрического тока. Размыкаю губы, невольно судорожно выдохнув. Раск одаривает меня ещё одной официальной улыбкой и шагает в сторону, намереваясь уйти после столь красивого прощания. Резко оборачиваюсь, кинув ему вслед:

– Ты правда считаешь меня тёплой и пушистой? – Вильям успевает сделать ровно один шаг от меня, но разворачивается, услышав мой голос, и вопросительно начинает меня разглядывать. – Когда ты подарил мне варежки, ты сказал, что я пушистая, – чувствую, как пульсирует кровь в висках, а дыхание заметно учащается, но продолжаю: – Это одна из твоих очередных фраз, на которые мне сразу нужно забить, или ты правда так думаешь?

– Правда так думаю, – даже не раздумывая, отвечает Раск.

– Ты неправ. Я не такая, – едва слышно произношу, опустив взгляд вниз.

Не знаю, почему я вдруг решила поспорить с Вилем по этому поводу, но в один момент мне захотелось, чтобы он не строил этих иллюзий вокруг меня и моего образа. Я правда не умею быть нежной, изящной, женственной. Нет, я не считаю, что все девушки должны быть такими, просто… наверное, такие девушки чаще нравятся мужчинам, нежели такие, как я. И мне бы не хотелось, чтобы кто-то думал, что я будто бы являюсь той, кем на самом деле не являюсь.

Мне бы хотелось, чтобы меня видели именно такой, какая я есть. С изъянами, с несвойственной женщинам стойкостью, а иногда даже грубостью, с твёрдым характером, с желанием развиваться и быть лидером.

И я горжусь настоящей собой. А, возможно, просто не позволяю себе быть слабее, ведь вместе во слабостью приходит уязвимость. А где любовь – там и уязвимость.

Может быть, поэтому я до сих пор не позволяю себе любить?

– Миллз, я не так давно тебя знаю, но я более чем уверен, что ты такая, – Вильям шагает вперёд, вновь приблизившись ко мне на опасно близкое расстояние.

– А я знаю себя уже двадцать два года. С чего ты сделал такие выводы?

– Ни с чего. Я просто чувствую, – Раск приподнимает уголки губ в расслабленной улыбке.

– Так себе аргументация. Факты против твоих чувств, – складываю руки на груди, окинув Вильяма подозрительным взглядом. Он мягко усмехается, прищурившись.

– Счастливого Рождества, Фрея.

Вильям наклоняется, коснувшись обеими руками моих плеч, и оставляет долгий нежный поцелуй на моей щеке. Задерживаю дыхание, на секунду прикрыв глаза, и поворачиваю голову. Мои губы касаются его щеки, и я, не совладав с эмоциями, накидываю руки на его шею, притягивая Раска к себе. Вильям делает ещё один шаг вперёд, обхватив меня руками, и с силой прижимает моё тело к своему.

– Счастливого Рождества, Вильям, – сквозь вздох выдавливаю, уже вовсю наслаждаясь его парфюмом. – Ты вкусно пахнешь, – отстраняюсь, невольно бросив взгляд на его губы. – Что за духи?

– Называются «Как привлечь внимание цыпочек».

Изо рта Раска снова вылетает идиотская шутка, но я всё равно мягко усмехаюсь, растянув губы в нежной улыбке.

Стоп, мне… мне, что, понравилась его шутка?! А вот теперь мне точно, похоже, мозги отшибло. Или всё дело в том, что…

– Забавно, – неуверенно выдаю, отпустив его из объятий. – Ладно, жди звонка. Если я не буду слишком пьяной и не забуду, – опускаю взгляд вниз, в экран мобильника, и начинаю вызывать такси.

– Тогда я сам тебе позвоню. Но я точно буду пьяный. Надеюсь, ты не против, – Вильям вновь просовывает ладони в карманы брюк, отшагнув назад.

– Не против. Я не твоя девушка и не твой лечащий врач, – небрежно констатирую этот очевидный факт и прикладываю телефон к уху. – Увидимся, Раск.

Машу рукой, как будто говорю: «Да иди уже, мне не до тебя», и Вильям, коротко кивнув, разворачивается и медленно уходит на улицу. Провожаю его взглядом, и когда он наконец исчезает в проёме двери, с облегчением выдыхаю.

Господи, а когда я начну вести себя как взрослый человек?

– Слушаю, – слышу в динамиках голос Альмы и шумно вздыхаю ещё раз. – Фрея, что случилось?

– Альма, мне нравятся его идиотские шутки, – невесело резюмирую, продолжая прожигать взглядом входную дверь.

– Ты вообще о чём?

– О Раске и о его дебильных шутках. Которые мне нравятся, Альма. Понимаешь? – присаживаюсь на край стола, закинув голову назад. – Это ведь значит только одно…

– Давай поговорим чуть-чуть попозже? Я в баре, тебя плохо слышно, – только сейчас замечаю на фоне громкую музыку и множество чужих мне голосов.

– Не парься. Мы больше не будем это обсуждать. Извини, что отвлекаю, – равнодушно произношу и, почувствовав вибрирование телефона, смотрю на уведомление. – За мной приехала машина. Желаю тебе хорошо повеселиться, – сбрасываю звонок, забираю свои вещи и уверенным шагом иду к выходу из университета.

* * *

Просыпаюсь в гостиной отца. Видимо, празднование Рождества удалось настолько, что я уснула прямо на диване под включённый телевизор.

Натягиваю лёгкий плед повыше, нехотя возвращаясь в настоящий мир из сказочного мира грёз. Иногда мне хочется остаться там навсегда, но реальность каждый раз возвращается, выбивая дверь ногой.

Интересно: какой из миров в действительности лучше?

– Проснулась уже?

Быстро поворачиваюсь на другой бок, услышав голос Вильяма.

Неужели я до сих пор сплю?

– Голова болит, наверное… – задумчиво бормочет Раск и подходит ближе, держа в руках бумажный стаканчик. – Ты вчера столько выпила. Я вообще не понял, что на тебя нашло, – он мягко усмехается, присаживаясь на колени перед диваном, и протягивает мне стаканчик. – Возьми. Когда я ходил на пробежку, купил тебе твой любимый кофе. – Приподнимаюсь, забирая у него из рук горячий напиток, и по-прежнему молчу, потеряв дар речи. – Солнце, всё хорошо? Ты не выспалась? Как себя чувствуешь?

Вильям касается моей ладони, склонившись надо мной, и дотрагивается губами до моего лба. Чувствую, как кожу покалывает холодный металл, и опускаю голову вниз, взглянув на руку Раска. На его безымянном пальце красуется обручальное кольцо. Быстро перевожу взгляд на свою руку, тоже заметив на ней обручальное кольцо, только с ярчайшим бриллиантом.

Что за… что за чертовщина?!

– Ты настоящий?

Внимательно рассматриваю его с головы до ног, пытаясь понять: я сейчас в реальности нахожусь или продолжаю сладко дремать.

Если всё же второй вариант, я готова никогда не просыпаться.

– У тебя точно температуры нет? – Вильям выгибает бровь, но в его глазах я вижу искреннее замешательство.

– Я не знаю. Я сплю? Как ты здесь… – не договариваю, всё-таки решившись попробовать кофе на вкус.

Чёрт подери, это и правда мой любимый кофе. Но откуда парень, с которым я знакома всего полгода, знает о моих предпочтениях? И почему он находится в доме моего отца? И когда мы, к чёртовой матери, успели пожениться?

Нет, это точно сон. Точно.

– А ты забыла?

Раск садится на диван, заведя руку через моё тело, и его предплечье касается моего бедра. Вздрагиваю от неожиданности, отодвинувшись от него, а Виль нахмуривается.

– Да что с тобой такое? Сначала ты забываешь, что мы по возможности празднуем Рождество и Новый год с Генри и Элеонорой, а теперь боишься моих прикосновений, – его голубые глаза настороженно бегают по моему лицу, видимо, пытаясь найти признаки шизофрении. Да я сама не знаю, в чём тут дело, дорогой мой. – Фрея, я переживаю.

– А я ещё больше переживаю, Виль. Я вообще не понимаю, что здесь происходит, – ставлю стакан с кофе на журнальный столик, устало взглянув на Раска. – Сейчас я прозвучу, как типичный герой из типичного фильма про путешествия во времени, но… какой сейчас год?

– Две тысячи двадцать седьмой, – брови Вильяма ползут вверх, а губы расплываются в натянутой улыбке.

– Стоп. Что? – свожу брови к центру, нехило напрягшись.

Что он только что сказал? Две тысячи двадцать седьмой год?! Да это же…

– Да это же семь лет спустя после… – проговариваю мысли вслух, вперив взгляд куда-то в сторону.

– Семь лет спустя после?

– Семь лет спустя после нашего знаком…

Не договариваю, вглядевшись в голубые глаза, которые, оказывается, за все эти годы стали для меня по-настоящему родными. Потихоньку вспоминаю то, как мы стали друзьями с привилегиями, как открывались друг другу, шагая друг к другу маленькими шажочками, как допускали идиотские ошибки, как боялись полюбить, но в результате однажды решились и сделали друг друга самыми счастливыми людьми на этой планете.

Вспоминаю то, как он сделал мне предложение, вспоминаю нашу свадьбу, вспоминаю медовый месяц, вспоминаю каждую шутку, каждый вздох, каждое касание, каждый тёплый вечер, каждое невероятно нежное слово, каждый мягкий поцелуй, каждую жаркую ссору и каждое такое же жаркое примирение…