Текст книги "Друзья с привилегиями"

Глава 28. Шаг десятый. Выставляем личные границы

Вильям

Дотрагиваюсь до мертвенно-холодной дверной ручки, а мой взгляд приковывается к свисающей табличке на деревянной двери с номером «11». Полутёмный длинный коридор с тусклым жёлтым освещением дарит мне ощущение незащищённости и скребущей, нарастающей без причины, паники. А если у него есть пистолет? Бита? А если он там не один, а с друзьями, с которыми он успел подружиться в тюрьме? И что, если… Если они намного жёстче и беспощадней, чем он? Что тогда?

Что, если это последнее место, которое я посещаю в своей жизни? Что, если сегодня утром я в последний раз видел, как Фрея собирается на учёбу и, стреляя в меня игривым взглядом, выбегает из квартиры, потому что как обычно опаздывает на пары? Что, если эта ночь была последней, когда я касался бархатной кожи Миллз и чувствовал её мягкие губы на своей коже? Что тогда?

Видимо, я перенял способность гиперболизировать и драматизировать всё на свете у Фреи, но, что, если всё-таки нет? Что, если я не перегибаю палку, и то, во что я решил ввязаться, – действительно будет стóить мне жизни? Что тогда?

Вспоминаю, ради чего я это всё, собственно, делаю. Точнее, ради кого. Если бы я знал наверняка, к чему именно мои действия меня приведут, сделал бы я то, что планирую? Я не уверен. Мне начинает казаться, что ставить под угрозу собственную жизнь – это слишком рискованный и сумасшедший шаг, на который я, по-моему, не готов ради женщины. Или готов?

Резко, чтобы не передумать, опускаю ручку двери вниз, толкнув дверь от себя, и в нос тут же ударяет мокрый затхлый запах. Мой взгляд плывёт по помещению, скользя по обшарпанным стенам, доходя до чёрного старого дивана, поцарапанного по краям.

Мои глаза цепляются за стеклянный низкий журнальный столик, на котором разбросан всякий хлам, пустые банки от самого дешёвого пива. Рядом виднеются дорожки кокаина. Замираю от шока на секунду, сделав ровно один шаг в комнату. Чувствую сильную энергетику безысходности и бедности, но не обычной бедности, а жалкой, грязной и совершенно беспросветной.

На кухне, совмещённой с крошечной гостиной, слышу какие-то шорохи и недовольное хрипение. Моё дыхание учащается, и я начинаю чувствовать нахлынувший прилив адреналина в крови, видимо, поэтому сильно смелею, и, шумно закрыв дверь, привлекаю внимание жильца этой пустой, одинокой квартиры.

– А ты ещё кто такой, к чёртовой матери?

Три дня назад

– Наконец-то, – облегчённо выдыхаю, скинув сумку с плеча, и с шумом падаю на небольшую, но (что удивительно) удобную кровать в квартире Миллз в Лондоне. – Я так устал, – поднимаю телефон в руках над головой, заходя в диалог с Себастьяном.

Прошло уже два дня с тех пор, как он мистическими фразами сообщил мне о том, что нашёл Патрика, но пока что не уточнил ни адрес, ни хотя бы район проживания этого низкосортного бывшего Фреи. Начинаю волноваться и нахмуриваюсь, рассматривая вновь удалившуюся переписку с Себом, и не замечаю, как ко мне подкрадывается Миллз. Она внезапно хватает мой телефон, откинув его в сторону на кровать, а сама падает на меня сверху.

– Да, наконец-то, – её пальцы зарываются в мои волосы. – Наконец-то мы одни, – шёпотом добавляет, наклонившись.

– Теперь можешь не сдерживаться от выкриков моего имени во время оргазма, да? – нахально улыбаюсь, и Фрея сжимает пальцы в моих волосах, потянув их назад. Зажмуриваюсь от неприятных ощущений, но они в момент смешиваются с волной возбуждения. Какая дерзкая девчонка. Мне нравится. – Ты теперь доминируешь? – прикусываю губу.

– А тебя это заводит?

– Безумно, – едва слышно отвечаю, резко прижав её к себе, и дарю её губам множество коротких горячих поцелуев.

Миллз выгибается в пояснице, прильнув ко мне всем телом, а мои ладони скользят по её спине, вытаскивая наружу заправленную в брюки кофту. Касаюсь разгорячённой обнажённой кожи под одеждой, проводя пальцами по позвонкам, и почти сразу слышу мягкий стон, срывающийся с её уст.

И я знаю, что заводит тебя.

Мой мозг потихоньку отключается, а руки продолжают попытки освободить Фрею от одежды. Мысленно переношусь в параллельный мир, где существуем только мы и никто больше, но, видимо, время вовсе не подходящее, ибо я слышу звук уведомления приходящегося на телефон сообщения. Сначала не обращаю никакого внимания на посторонние звуки, кроме тех, что издаёт Миллз, но потом слышу ещё одно уведомление.

Не знаю, какие такие магические силы заставляют меня выбрать в данный момент человека, написавшего мне Господь знает что в мессенджере, а не мою девушку, покрывающую мою шею нежными поцелуями, но я всё-таки мягко отстраняю Фрею, перед этим сполна насладившись её нескрываемо-ошеломлённым взглядом, и беру телефон в руки.

Себастьян: 69 Саутенд Кресент, ап. 11.

Себастьян: Адрес Суинбёрна.

– Всё хорошо?

– Д-да, – до сих пор пялюсь на сообщения Себастьяна, а внутри растёт чувство тревоги. А я вообще уверен, что мне нужно это делать? – Я… мне… надо… – как-то слишком резко встаю, и Фрея спадает с меня на кровать, по-прежнему находясь в состоянии полной прострации.

Размеренно дышу, перечитывая строки сообщений, но почему-то не могу даже просто забить адрес в карты. Я так долго шёл к тому, чтобы найти этого придурка, но теперь, придя к своей цели, я чувствую себя так, как будто у меня парализовало всё тело. Неужели я… боюсь? А когда я стал трусом?

– Виль, ты меня пугаешь, – Миллз подходит ко мне сзади, опустив ладони на мои плечи, и прижимается ко мне.

– Всё нормально, не переживай, – говорю как можно увереннее, прикрыв глаза на секунду, и вновь открываю их, набирая сообщение Себастьяну.

Я: Спасибо. Тебе удалось узнать, какие именно у него проблемы с законом?

Сжимаю телефон в руках, начиная чувствовать ускоренный ритм своего сердца, ведь в случае, если Себ ответит что-то по типу: «Он отсидел двадцать лет за убийство первой степени», моё решение о мести за Миллз перестанет быть актуальным моментально. И я ненавижу себя за это. Я должен быть сильным, должен быть настоящим мужчиной для неё, я обещал ей это, а теперь…

Получается, я не готов на мужские поступки ради любимой женщины. И какой из меня тогда мужчина?

Руки Фреи скользят на мою грудь, и я делаю глубокий вздох, на мгновение расслабившись.

– Как ты поговорила с отцом? – перевожу тему, чтобы больше не пришлось делать вид, что у меня всё нормально, когда на самом деле это ни черта не так.

Себастьян: Удалось. Ничего серьёзного. Мелкая кража, хулиганство. Он пару раз был в заключении, но недолго. И то по причине того, что не имел возможности оплатить штраф.

– Хорошо, – Миллз обнимает меня крепче, оставив заботливый поцелуй на моем плече. – Он долго не продержался. Быстро сознался в том, что у него появилась женщина. Её зовут Элеонора. По рассказам папы она прелесть, – Фрея мягко усмехается.

– И как ты к этому относишься? – облегчённо вздыхаю, прочитав ответ Себа, и убираю телефон в карман, накрывая её ладонь своей.

– Не знаю. Ну, я его поддержала, конечно, – Миллз начинает ёрзать в попытках развернуть меня к себе, но я прижимаю её ладони к своему телу, не давая ей сделать то, что она хочет. Уверен, на моём лице до сих пор можно прочитать застывшее выражение настоящей, подлинной взволнованности. – Но у меня ощущение, будто с появлением другой женщины в его жизни он забудет маму, – голос Фреи начинает дрожать, и я, тяжко выдохнув, всё-таки разворачиваюсь, взглянув на неё.

– Этого никогда не случится, – выдавливаю улыбку, вынуждая Фрею так же вымученно улыбнуться мне в ответ.

– Знаю, просто… – она продолжает смотреть мне в глаза. – Мне нужно привыкнуть к этому. Он обещал, что они приедут в гости, – теперь Миллз улыбается искренне, и мне сразу становится тепло. – Может, закажем что-нибудь?

– Закажи. Я не буду, – коротко отвечаю, поцеловав её в лоб. Отхожу в сторону, доставая телефон из кармана, и захожу в приложение с картой местности.

– Ты не заболел?

– Нет, просто не голоден, – поворачиваюсь к Фрее лицом, сохраняя его выражение максимально безразличным.

– Ладно. Возьму тебе тёплый салат с рыбой и морепродуктами. Медвежата ведь любят рыбу, – она издевательски, но невероятно нежно улыбается, заставив короткий хриплый смешок вырваться из моей груди.

– Я просил, кажется, не называть меня так, – недовольно проговариваю, уже забивая в карты адрес Суинбёрна.

– А я просила не называть меня Миллз, ещё миллион лет назад. Но ты до сих пор это делаешь, – небрежно бросает Фрея, уходя на кухню.

– Хорошо, придётся поменять твою фамилию, – бормочу себе под нос, довольно ухмыльнувшись, и вижу, что Патрик живёт в каком-то дешёвом районе, который, я даже не уверен, что находится в самом Лондоне.

– Что ты сказал?

Отбрасываю телефон в сторону, облокотившись руками на кровать, и с удовольствием рассматриваю заинтересованное личико Фреи. Зелёные глазища бегают по моему лицу, изучая каждый его сантиметр, а я специально выжидаю паузу, заставляя её мучаться в ожидании ответа.

– Я сказал, ты про салат начала говорить, и я есть захотел, – удовлетворённо улыбаюсь, наблюдая за тем, как её пухлые губы поджимаются, а пальцы теребят край кофты.

– М-м, – Фрея поворачивает голову, приподняв брови. – Понятно. Ну, надеюсь, быстро привезут, – она тараторит, поспешно развернувшись, и уходит на кухню.

На секунду забываю обо всём, продолжая следить за слегка нервозными движениями Фреи, но перед глазами всплывает изображение трехэтажного дома Суинбёрна, моментально возвращая меня в мрачную реальность, в которой я ни с того ни с сего решил поиграть в самоотверженного героя, прекрасного принца, спасающего принцессу от злого тролля. Только вот жизнь – это не грёбанная сказка, в которой обязательно будет хороший финал. Жизнь – это решения, которые ты принимаешь, и поступки, на которые тебя наталкивают эти решения. И иногда ты делаешь ошибку. Ошибку, которая может стóить тебе той самой жизни, за которую ты так отчаянно цепляешься.

Сейчас

– А ты ещё кто такой, к чёртовой матери?

Встречаюсь взглядом с Патриком, и он застывает в проёме двери на кухню.

– Я тот, кто любит женщину, которой ты испортил жизнь, кретин, – сквозь зубы проговариваю и делаю два решительных шага навстречу Суинбёрну.

Патрик на мгновение теряется, но затем быстро ориентируется и шагает вперёд. Не вижу в его взгляде ни капли сожаления и злюсь от этого только больше. Сжимаю пальцы в кулак и, замахнувшись, ударяю Патрика в челюсть, и он как-то слишком обессиленно падает на пол, тут же ухватившись за место удара.

– Какого чёрта?!

Продолжаю крепко, с силой сжимать пальцы в кулак, чувствуя бешеный ритм сердца, пульсацию в висках, и пытаюсь отдышаться, делая судорожные короткие вздохи.

– Всегда мечтал это сделать, – выпрямляюсь, внезапно успокоившись. – Вставай. Выглядишь жалко, – с презрением произношу, рассматривая то, как Патрик касается разбитой губы, приподнимаясь на ноги.

– И кому на этот раз я испортил жизнь? – он небрежно усмехается, взглянув мне в глаза, и равнодушно проходит мимо, даже не задев меня. Тебе не хочется врезать мне в ответ? Интересно.

– Фрее Миллз. Ещё помнишь это имя?

Патрик моментально разворачивается и внимательно осматривает меня. Прищуривается и медленно опускает взгляд вниз, а его губы искривляются в неестественной ухмылке.

– Помню. Она была такой податливой. Была готова на всё, лишь бы я был рядом. Согласись, очень заводит? – Сжимаю челюсть и резко хватаю его за воротник. Суинбёрн снова криво улыбается.

– Ты – жалкое подобие человека. Тебе колоссально повезло, что рядом с тобой оказалась такая прекрасная девушка. Но ты слишком тупорылый, чтобы это осознать, видимо, – шепчу, прожигая его злобным взглядом, но Патрик как будто питается моей ненавистью к нему.

– До сих пор помню, как она любила, когда её берут грубо. Когда не спрашивают разрешения. Но это единственное, что было в ней интересного. А так, обычная шлюха, которая готова раздвинуть ноги перед первым встречным, который пообещает свернуть горы ради неё, – Суинбёрн вызывающе усмехается.

– Ты нарываешься, что ли?! – агрессивно кидаю, повысив голос, и вижу удовлетворённую улыбку на лице Патрика. Внезапно нахмуриваюсь, осознавая, что он и правда специально выводит меня на эмоции, и мои пальцы ослабляют хватку. – Тебе хочется получить ещё раз? – прищуриваюсь, и Патрик неестественно притихает. – Боже, похоже, ты ненавидишь себя даже больше, чем я – тебя, – окончательно расслабляюсь и отпускаю его, просунув руки в карманы брюк. Оттолкнув Патрика в сторону, шагаю в глубь комнаты. – Как же я раньше не догадался? – бормочу себе под нос, рассматривая интерьер квартиры. Здесь же даже пахнет отчаянным самобичеванием.

– Что ты там бубнишь?

– Я столько сил потратил на ненависть к тебе, Патрик, – толкаю ногой стул, и он от одного движения распадается на части, как будто был тут в качестве декорации. – Но оказалось, что ты просто-напросто несчастный человек, который каждый день корит себя за совершённые ошибки, – разворачиваюсь к нему лицом, а он застывает, прожигая меня сверлящим взглядом. – Нет, ты не тупорылый, – прищуриваюсь, рассматривая то, с какой стремительностью лицо Суинбёрна меняется, окрашиваясь гримасой боли из-за каждого услышанного мною слова. – Ты всё прекрасно понимаешь. И это только больше убивает тебя изнутри.

– Ты несёшь бред. Скоро ты поймёшь, что Фрея – безжалостная меркантильная тварь, которая превратит твою жизнь в ад. Посмотри на мою и убедись. Посмотри, что она сделала со мной! – Патрик повышает голос, но его слова вынуждают меня лишь кинуть на него сочувствующий взгляд и мягко вздохнуть.

– То, что с тобой происходит, это только твоя вина. Мне тебя жаль, правда. Найди себе психолога, что ли. И перестань принимать, – перевожу взгляд на журнальный столик.

– Это ты, похоже, здесь тупой, раз не веришь мне, – небрежно бросает, обойдя стол с другой стороны, и с шумом садится на диван. – Вот увидишь. Тебе кажется, что ты можешь быть для неё всем, и это тебя нехило окрыляет, но она просто тебя использует. Такова её натура, – он говорит слишком спокойно, и я на мгновение теряюсь, резко вобрав в грудь воздух. – Да-а, уже столкнулся с её сложным характером, да? – Патрик презрительно усмехается. – Станет только хуже. Она словно паразит, будет уничтожать тебя изнутри. Беги, пока не поздно.

– Почему я должен тебя слушать? – внезапно мягко улыбаюсь, ощутив настоящую жалость к Патрику. Я с ума, что ли, сошёл? – Я люблю её. Люблю, когда с ней легко, люблю, когда с ней сложно, люблю, когда она психует и когда нежно обнимает меня. Люблю, когда она открывает мне свою душу, делится переживаниями, потому что знает, что рядом с ней тот, кто может поддержать. Тот, кто может быть опорой. Тот, кто может сделать её по-настоящему счастливой, – облегчённо вздыхаю, отведя взгляд вверх, и наконец освобождаюсь от неприятных чувств к этому Патрику, по какой-то неведомой причине занимающих в моем сердце слишком много места. – И знаешь, что, Патрик? – вновь нахожу его глазами, а он замирает в одном положении, не сводя с меня глаз.

– Что? – Суинбёрн пытается казаться равнодушным и продолжать гнуть свою линию, но я вижу в его глазах подлинную заинтересованность, кажется, впервые за долгое время.

– Я имею возможность видеть её счастливой, в отличие от тебя, – монотонно говорю и сжимаю челюсть. – И она невероятно, чертовски прекрасна, – понижаю голос, как будто хочу задавить его этими словами окончательно.

– И как же ты знаешь, что она счастлива?

– Я вижу её глаза. Горящие от зарождающейся любви к себе, от надежды на светлое будущее, от детской наивной влюблённости в жизнь. Да, Патрик, она счастлива со мной так, как никогда не была с тобой, – делаю шаг к выходу, понимая, что мне больше здесь делать нечего. – Я вижу глаза, которые ты никогда в своей жалкой жизни не увидишь в собственном отражении в зеркале, – кидаю последнюю фразу, поймав подлинно-задумчивый взгляд парня, который с этого самого момента раз и навсегда остаётся в нашем с Фреей прошлом.

* * *

– Солнышко моё, я дома, – возвращаюсь в Лондонскую квартиру Миллз, пытаясь не шуршать обёрткой от букета цветов, за которыми я забежал по пути, просто потому, что захотел сделать Фрее приятно.

Хотя, я, конечно, могу сделать ей приятно другим способом. Например, языком.

Могу сказать ей, как она красива и как сильно я её люблю. Подождите, а вы о чём подумали?

– Я на кухне, – слышу голос Фреи и, мягко усмехнувшись, прохожу на кухню.

– Почему я не удивлён? Твоё любимое место в квартире, – иронично кидаю, подкравшись к ней сзади, и слышу, как она цокает языком.

– Раск, ты, что, мстишь мне за шутки про пять минут? – Фрея мягко смеётся, и я вынимаю из-за спины букет, чуть не влепив его ей в лицо. – Это… что? – она обхватывает букет руками, закинув голову назад, и её затылок касается моего плеча.

– Подарок для любимой, – зажимаю Миллз в объятиях, перекрестив руки на её теле.

– Так мне пойти, передать ей? – Фрея делает попытку шагнуть вперёд, но я прижимаюсь к ней сильнее и делаю глубокий тяжёлый вздох. – Где она? Как её зовут?

– Её зовут Фрея Миллз, – резко притягиваю Фрею к себе, переместив ладони на тазобедренную кость. Она, зажав цветы одной рукой, заводит вторую назад, касаясь моих брюк. – И она иногда бывает невероятно невыносимой, – шёпотом добавляю, закусив мочку её уха. Миллз звучно вздыхает, склонив голову набок.

– Не повезло тебе, – её ладонь блуждает по моему бедру, и моё дыхание учащается. – А вот у меня парень очень спокойный, – Фрея перемещает руку к моему члену, вынуждая меня провести языком вдоль её шеи. – С твёрдым характером, – сквозь вздох произносит Миллз, и я оставляю влажный поцелуй на её коже. – Я тебя хочу, – она резко разворачивается, кинув на меня затуманенный взгляд.

– Ты чего, я не могу, – трясу головой, отодвигая её от себя за плечи, хотя мой характер и правда уже давно затвердел. – Я однолюб. Я не изменяю, – соединяю предплечья, образовывая руками знак креста.

– Хорошо. Посмотрим, кто из нас первый сдастся, – Миллз прожигает меня злющим взглядом, однако губы её образуют довольную улыбку.

– Я купил билеты в Швецию, – наблюдаю за тем, как Фрея наливает воду в вазу.

– На когда?

– На завтра, – присаживаюсь на край стола, скрестив руки на груди, а Миллз ставит цветы в вазу, заботливо поправив их, и этот жест заставляет мои губы расплыться в нежной улыбке. – Но я могу передумать… – закусываю губу, встретившись с ней взглядом.

– Мне кажется, или ты уже сдаёшься? – Фрея облокачивается предплечьями на мою грудь.

– Да, не могу больше делать вид, что мне всё равно, когда ты трогаешь мой член, – касаюсь нижней части её поясницы, и она, выгнувшись, прижимается ко мне всем телом, обвивая мою шею руками.

– М-м, – ладонь Миллз ложится на мою грудь, двигаясь ниже, и я расставляю ноги шире. – Я тебя услышала, – длинные острые ногти скользят вниз по моему прессу. Делаю глубокий вздох, на секунду прикрыв глаза. – Но ты ведь джентельмен?

– Само собой, – отвечаю на автомате, не особо думая о том, на что соглашаюсь.

Очень актуально для меня в последнее время.

– Тогда сначала ты должен пригласить меня на свидание, – Фрея касается пуговицы на моих брюках, расстёгивая её, и медленно опускает руку ниже.

– Приглашаю тебя на свидание, – чувствую нежные неторопливые прикосновения, которые сводят меня с ума, и понимаю, что готов сказать и сделать, что угодно, лишь бы только всё, что происходит сейчас, никогда не заканчивалось.

Фрея, скажи честно: ты колдунья?

– Собирайся.

Миллз сжимает пальцы, и я резко вздыхаю. По инерции притягиваю её ближе к себе, повернув голову набок, и, вытянув шею, приближаюсь к её губам своими. Чувствую, как напрягаются мышцы шеи из-за неудобного положения, чувствую её горячее дыхание на своих губах, чувствую, что больше не могу сдерживаться, и поэтому приподнимаю подбородок и уже хочу поцеловать её, но она коротко чмокает меня вместо взрослого поцелуя и быстро вынимает руку из моих брюк.

– Вызывай такси, – Фрея прикусывает губу, как каждый раз, когда она невероятно довольна тем, что вытворяет.

– Вызывай сама. Мне нужно в ванную, – глубоко шумно вздыхаю, протянув ей свой телефон.

– А какой пароль? – кричит Миллз, когда я уже отхожу от неё.

– День моего рождения, – выглядываю из-за угла, словив осуждающий взгляд Фреи. – Что?

– Серьёзно? А как же безопасность твоих данных? Ты в курсе, что это самая распространённая ошибка в выборе пароля? У нас же был курс по социальной инженерии, ты не помнишь? – она бубнит, и я закатываю глаза.

– Это же пароль к телефону, я не запомню набор рандомных символов.

– Я теперь очень хочу попробовать взломать твой профиль и выложить фотографию вас с Дейзи в обнимку, – Фрея игриво улыбается.

– Подожди, у тебя, что, есть такая фотография?

Миллз поднимает голову, найдя меня глазами, и они буквально сверкают от её прирождённой дьявольской хитрости. Устало рассматриваю её и ещё раз драматично закатываю глаза. Ухожу в ванную, но не успеваю даже закрыть дверь, прежде чем выхожу обратно в комнату.

– Solsken, только заказывай лучше Убер, он быстрее приедет…

Заворачиваю за угол и, ничего не подозревая, поднимаю взгляд к лицу Фреи. Она стоит неподвижно, сосредоточенно рассматривая экран моего телефона. Её взгляд хмурый, заинтересованный, но в то же время такой, будто она хочет швырнуть мой телефон об стену, лишь бы не видеть того, что на данный момент высветилось на экране. Мои мысли забиваются различными теориями о том, что такого могла увидеть там Фрея, и последняя, самая страшная, всё же приходит мне на ум ровно в тот момент, когда я слышу её голос.

– Почему Себастьян спрашивает у тебя, нашёл ли Патрика? – Миллз находит меня глазами, хаотично блуждая взглядом по моему лицу, как будто пытается найти объяснение тому, что она только что увидела. – Вильям, что это значит?

– Я хотел рассказать тебе, – делаю шаг ей навстречу, но она отступает назад, продолжая зажимать телефон в руках. – Я его нашёл. Точнее, Себ его нашёл. Только ты не должна об этом никому говорить. Это тайна, – я останавливаюсь, сохраняя расстояние между нами.

– Зачем? – едва слышно произносит Фрея.

– Затем, что я тебя люблю, – решительно шагаю вперёд, протянув руки к Миллз, но она кидает телефон на стол и огибает его, оказываясь от меня ещё дальше.

– Это не причина, – Фрея обхватывает себя руками.

– Для меня – причина, – облокачиваюсь на стол, подавшись корпусом вперёд, и заглядываю ей в глаза. – Фрея, он ничтожество. Его мнение ничего не значит. Он живёт в бедности. Даже не живёт, а выживает.

– Прекрати, – Миллз закрывает глаза, мотая головой. – Я вообще не хочу ничего про него слышать. Ты не имел право вмешиваться, – она наконец открывает глаза, и я встречаюсь с ней взглядом. Ещё никогда Фрея не смотрела на меня так разочарованно. – Ещё и обманывал меня, – шёпотом добавляет.

– Солнце, я тебя не…

Не обманывал? Но я ведь и правда её обманывал. И как мне теперь оправдываться?

– Я не мог просто сидеть ровно и ничего не делать. Я видел, как тебе больно. Я хотел тебя защитить, – устало смотрю на неё.

– Кажется, мы это уже обсуждали, – Фрея отводит взгляд в сторону, а я глубоко вздыхаю. – Думаю, тебе нужно провести эту ночь в отеле.

– Фрея… – делаю шаг в сторону, огибая стол.

– Не подходи ко мне, пожалуйста, – она вновь пятится назад, и я тут же останавливаюсь. – Как ты не понимаешь? – Встречаюсь с ней глазами. – Это нарушение личного пространства. Это мой бывший, мои проблемы, мой путь, который я должна пройти сама. Мне не нужен спаситель.

– Прости, я не знаю, что на меня…

– Не меняй билеты. Я всё равно хочу побыть одна какое-то время, – Фрея опускает голову, закусив губу.

– Это ведь не значит, что мы… – не могу закончить фразу и замолкаю, тем самым заставляя неловкую, давящую тишину повиснуть в воздухе.

– Значит, – Миллз не смотрит на меня, а я, не отрываясь, прожигаю её пристальным взглядом. – Я думаю, нам нужно взять паузу в отношениях.