Текст книги "Маг-менестрель"

– Если это можно назвать контратакой, – проворчал Савл, но все же подошел и посмотрел в ту сторону, куда указывал Мэт.

В самой гуще войска разбойников полыхал голубой огонь, а от него расплывался зеленоватый дымок. Кони внезапно притормозили, стали разворачиваться и мало-помалу снова поскакали вверх по холму.

– Так... Значит, они поняли, что им кто-то мешал, – кивнул Савл. – Скажи, откуда у меня такое чувство, будто бы мы здесь и не нужны вовсе?

– Может быть, из-за того, что огненные шары обрушиваются на тех, кто их швыряет, – пожал плечами Мэт. – Но с другой стороны, эти всаднички уже на полпути к собору, и их никто не останавливает. Как думаешь, может быть, святые ждут, когда за дело примемся мы?

– Хочешь сказать, что нечего нам было вызываться?

– Нет, хочу сказать: на Бога надейся, а сам не плошай!

Савл проворчал:

– Эти-то разбойники не плошают, уж точно! Готовы все к рукам прибрать, что плохо лежит!

– Значит, мы должны помочь церковникам так, как они сами не умеют, – заключил Мэт. – Хотя мне очень странно, что здесь у них нет ни одного клерикального чародея.

– В корпоративном-то штабе? – фыркнул Савл. – Кто тут у них может быть, кроме бюрократов!

– Возможно, ты и прав. Так что же нам предпринять, чтобы отбросить разбойников?

– Ну... – глубокомысленно протянул Савл. – Вероятно, все они служат Злу, а я многое слыхал о Божественном аромате...

И тут, издав негромкий щелчок, что-то взорвалось прямо посередине площадки.

Глава 23

Грязный дым подползал к колокольне и забирался наверх, к самой верхушке.

– Газовая атака! – успел выкрикнуть Савл, и его поразил жесточайший приступ кашля, разрывавшего легкие.

Он, спотыкаясь, пошел к перилам, перегнулся через них, но дым не давал ему уйти, полз за ним.

Мэт доковылял до перил с противоположной стороны площадки – дым заструился за ним, но едва заметный порыв ветра отбросил клубы назад. Несколько нитей дыма потянулись за Мэтом, и он почувствовал, что худшее впереди. Мало кашля, его начало выворачивать наизнанку. Мэт вдруг понял, что от дурного запаха можно умереть, если он вот такой злостный...

Мэт, насколько мог, перегнулся через перила и прокашлял:

 
Ах вы, буки, ах вы, бяки,
Я от злости трепещу!
Этой газовой атаки
Вам вовеки не прощу!
 
 
Дым отечества чужого,
Мерзкий, едкий и густой.
Мы не нюхали такого
После первой мировой!
 
 
Этим газовым туманом
Чародеев не убить!
Ни зарином, ни заманом
Нас ни в жизнь не отравить!
 
 
Вам же, контрам недобитым,
Послабления не дам
Газы, живо по местам!
Хлорцианом и ипритом
Возвращайтесь-ка к врагам!
 

Сработало! Дым начал отступать – казалось, будто бы джинн возвращается в лампу. Вот на полу площадки осталось только темное пятнышко, послышалось тихое шипение, и все исчезло.

Кроме душераздирающих звуков – это Савл, перегнувшись через перила, пытался вести переговоры со своим разбушевавшимся желудком.

Мэт продекламировал:

 
Есть боль у вас в желудке – не беда.
Всех забот на полминутки, да-да-да!
От изжоги, от икоты,
Тошноты, запора, рвоты
Помогут вам наши таблеточки,
Полезней они, чем конфеточки!
Прими викалина, дружочек,
Потом альмагеля глоточек,
И станешь, приятель, как новенький,
Зеленый слегка, но здоровенький!
 

Савл выпрямился. Вид у него был совершенно изумленный. Издав вздох облегчения, он посмотрел на Мэта.

– Вот никогда бы не подумал, что мне будет приятно слушать такую дребедень!

– Что поделать! – вздохнул Мэт. – Рекламные песенки – проклятие человечества, но они срабатывают. У нас дома помогают продавать больше товаров, а здесь успокаивают желудки, как видишь.

– Странно – дома они вызывали у меня эффект с точностью до наоборот, – проворчал Савл, обернулся и посмотрел на вражеское войско мстительным взглядом. – Химическое оружие. Полномасштабное развертывание.

– Увы, и рад бы сказать, что это не так, да не могу. Не смертельно и за то спасибо.

– Знаешь, я в свое время столько благовоний нанюхался, и жив, как видишь, – подтвердил Савл. – Хотя как-то попробовал в комнате ладаном покурить – пришлось долго проветривать.

– Когда в состав входит древесный уголь, такой результат гарантирован, – согласился Мэт. – Но мы на открытом воздухе, а учитывая обстоятельства, думаю, ладан – это то, что прописал доктор.

Савл фыркнул.

– Какой еще доктор?

– Врачеватель душ, какой же еще!

– Лучше бы все оставить, как есть, – послал же ты им газы обратно. Пусть страдают от своего оружия, – проворчал Савл. – Зуб за зуб!

Мэт пристально уставился на войско, осаждающее холм, и заметил небольшое волнение в самой середине.

– Толку мало, – вздохнул Мэт. – Эти паршивцы привыкли к дурным запахам и знают, как от них избавляться.

– Откуда тебе это известно?

– Они сатанисты. К запаху серы им не привыкать. Итак, решено – ладан.

– Конечно, чем еще тут, в Ватикане, разживешься? – вздохнул Савл.

 
Отравляющими газами
Вас, как видно, не пронять.
С вами, злобными заразами,
По другому надо, знать.
Ничего от вас не надо нам,
Ну а вас совсем не жаль —
Ваши пальцы пахнут ладаном,
И ресницы пахнут ладаном,
И десницы пахнут ладаном,
И ключицы пахнут ладаном —
Вот вам, сволочи, печаль!
 

Повсюду заклубился синеватый дымок. Он струился от земли, прямо из-под ног у лошадей, вокруг подножия холма, расстилался над головами врагов. Мэт слышал, как кругом кашляют и хрипят, и его ужасно испугали предсмертные вопли и стоны, пробивающиеся сквозь хрипы и кашель.

– Кажется, я переусердствовал! – вскрикнул Мэт, поднял было руки и собрался произнести заклинание в целях послабления предыдущего, но на его плечо легла рука Савла.

– Погоди, ты подумай: а с нами они что собирались сделать? Не горюй, они выкрутятся.

И естественно, войско уже рвануло назад, оторвавшись от дыма. От бывшего арьергарда, а теперь авангарда, оторвалось с десяток всадников в длинных балахонах, мчавшихся во весь опор.

– Вот они, твои колдуны, – сказал Савл язвительно. – К несчастью, живы и здоровы.

– Да и остальные за ними драпают, – отметил Мэт. – Но на разгром непохоже.

– Будет непохоже, если они просто возвращаются ночевать домой, а дом – в нескольких кварталах отсюда. Так и слышу, как солдаты смеются: «Быстро же мы нынче управились».

– Ага, и толкуют о том, как главари опять все испортили.

– По-моему, у военных так заведено. Гляди, как дружно драпают!

Друзья провожали взглядом отступающее войско. Авангард уже распался на отдельные группы и рассасывался, исчезая в длинных, приземистых зданиях, имеющих вид вполне постоянных жилищ. Несколько таких домов стояло прямо внутри Колизея, и впечатление создавалось такое, будто бы толпа болельщиков валит на стадион за десять минут до начала матча.

Послышалось шарканье и покашливание, и на площадку взобрался Аруэтто.

– Аруэтто! – Мэт бросился к старику, подхватил его под локоть, поддержал. – Что вы тут делаете? Разве вам можно взбираться на такую высоту?

– Я должен был сказать вам, – тяжело дыша, проговорил ученый. – Но вы... наверное... уже и так... все знаете. Разбойники отступают! Папа... просил передать... свою благодарность!

– Да пожалуйста, – отозвался Савл. – Но только мы все-таки еще немного побудем здесь, посмотрим, не надумают ли они еще разок наведаться сегодня.

– С какой стати? На что им это сдалось? – пожал плечами Мэт. – Они уложились вовремя, а теперь пора приступать к вечеринке. А вот завтра перед рассветом стоит сюда вернуться, это точно.

– А мне кажется, чародей Савл прав, – заключил Аруэтто и уселся на камень. – Надо подождать.

– Что ж, пока мы тут сидим, – сказал Савл, усаживаясь на другой обтесанный камень, – мне бы хотелось порасспрашивать вас насчет истории Рэма, рассказанной папой. Вы уж простите меня, господин ученый, но когда историю рассказывает церковник, я ее как-то не принимаю на веру. Скажи, краткая история Рэма была изложена папой верно?

– В общем и целом верно, – растягивая слова, отвечал Аруэтто. – Однако он не упомянул Цезаря Децембриса, принявшего христианство и своим примером увлекшего большую часть империи...

– Всего лишь часть?

– Да. Он не настаивал на обращении в христианство тех, кто этого не хотел. Вот почему ко времени Гардишана еще оставалось так много язычников. Ну и конечно, он не рассказал вам о том, что произошло после распада империи.

– Да на распад-то как-то мало смахивает, – хрипло проговорил Савл. – Скорее что-то вроде растворения. Но это ладно. Начнем с Гардишана. Что происходило в остальной части мира, пока он восстанавливал Западную империю? Вы когда-нибудь слыхали о пророке по имени Мохаммед?

– Конечно, – ответил Аруэтто, явно удивленный тем, что Савл мог заподозрить, будто он о нем не слышал. – Он родился и вырос в Аравии на закате империи и проповедовал священную книгу, которую сам и написал. Его учение распространилось по жившим в пустыне племенам, а затем пробежало словно огонь по Азии и Северной Африке, объединив их народы в новой вере.

– Только Ближний Восток и Северная Африка обратились в магометанство? – спросил Мэт. – А до Испании магометане не добрались? Ну, до Ибирии, я хотел сказать?

– О, они пытались, – улыбнулся Аруэтто. – Но Рэм не позволил бы им такого, а потом не позволили бы готы, которые многому научились у латрурийской цивилизации, объединились в военные отряды и сплотились около героя, которого называли «господином».

– Сид...* [30]30
  Сид (Кампеадор) Родриго Диас де Бивар (1040? – 1099) – испанский рыцарь. Прославился в отвоевании испанских земель у мавров.


[Закрыть] – пробормотал Савл.

– Так его звали? Ну вот, они объединились около него и прогоняли мавров, как только те осмеливались сунуться в Ибирию.

– Вот почему мавританское влияние здесь не настолько сильно, как в нашем мире, – сказал Савлу Мэт, но Знахарь уже задавал новый вопрос:

– А мусульмане создали свою собственную империю?

– Создали. Объединенные новой религией, они стали первой из южных провинций, отколовшейся от Латрурийской империи. Минули годы, и они основали свою империю.

– Однако завоевания у них совершали миссионеры, а не полководцы.

– Поначалу да. Но как только пал Рэм, мусульмане объявили священную войну и завоевали все, что только могли, хотя, видит Бог, у них уже и так всего было предостаточно! Они ломились в ворота Византии, но были отбиты. Потом, когда к власти пришли сыновья завоевателей, мусульмане успокоились и стали жить тихо и мирно под мудрым руководством просвещенных владык.

– А расцвет арабской империи пришелся как раз на то самое время, когда Гардишан объединял Европу в новую империю?

– Верно. – Аруэтто нахмурился. – Вы непременно должны мне рассказать, как это возможно, чтобы вы были из другого мира, – ваш мир так похож на наш и вместе с тем так от него отличается?

– Будет время – расскажем, – заверил ученого Мэт. – А у меня такое чувство, будто бы вы мусульман не очень-то осуждаете.

– Как я могу осуждать их? – вздохнул Аруэтто. – Как я могу, когда они ценили науки и искусство, и именно они сохранили такое количество дорогих моему сердцу греческих и латинских книг!

– Но тогда вы не должны пылать особой любовью к Церкви?

– Я, как могу, стараюсь вести себя благоразумно, – отвечал Аруэтто.

– В конце концов, – угрюмо пробормотал Савл, – в Латрурийской империи существовала терпимость в отношении всех религий, но после того, как пал Рэм, Церкви уже не нужно было проявлять такую веротерпимость, правда?

– Во времена правления Гардишана миссионеры совершили великие подвиги, – уклончиво отозвался Аруэтто.

Мэта передернуло при мысли о том, как мечом обращали людей в веру. Он понадеялся лишь, что Гардишановы монахи не были такими жестокими, но промолчал и ни о чем не стал спрашивать Аруэтто.

Спросил Савл:

– И все исключительно добрым примером? Не насильно?

– Изредка насильно. – Аруэтто избегал встречаться взглядом с Савлом. – Должен, увы, признаться в том, что в некоторых случаях обращения в христианство совершались больше ради чинов и титулов, нежели по убеждениям.

– Ну естественно, если хочешь вскарабкаться наверх, нужно исповедовать ту же самую религию, какую исповедуют ребята, забравшиеся туда раньше тебя. – Савл издевательски ухмыльнулся. – Между тем все равно насилием это не назовешь. Но вот когда христианами стали почти все поголовно, это зернышко коррупции дало корни, а потом расцвело пышным цветом, верно?

– Пышным и ядовитым, – признал Аруэтто. – Так все и было, и затем был собран урожай в виде нетерпимости. А потом император византийский – он так именовал себя, хотя его империя сжалась до размеров королевства – начал опасаться нового племени мусульман, зародившегося на Востоке, – турков, и тогда он призвал наследников Гардишана присоединиться к нему и отобрать Святую землю у неверных* [31]31
  В нашем мире эту роль выполнил император Византии Алексий Комнип в 1095 году.


[Закрыть].

– Крестовые походы. – Савл сверлил глазами Аруэтто.

– Да, так они и назывались. И мы должны признать со всей благодарностью, что эти походы помешали туркам завоевать Европу. Крестоносцы до сих пор не заняли Византию.

– О... – негромко проговорил Мэт. – Похоже, вы о крестоносцах неважного мнения?

Аруэтто вздохнул:

– Некоторые из них были ведомы истинным религиозным духом, но большинство отправились в крестовые походы по личным причинам: из жажды наживы или из желания обрести власть, а кое-кто хотел основать собственное царство на Востоке. Внуки Гардишана перессорились из-за добычи, и христианские королевства ополчились друг против друга. Таким образом, для Зла распахнулась дверь, и оно не замедлило в нее войти. Мало-помалу одно за другим христианские королевства обманом или соблазном попали под власть королей-колдунов, повинующихся силам Зла.

– Таких королей, каким был дед Бонкорро. – Мэт обернулся на всякий случай, взглянуть, как там разбойники. – Или он узурпировал престол у узурпатора, который... ого!

– Кто-то скачет! – Савл вскочил на ноги и посмотрел в ту сторону, куда смотрел Мэт. – А я-то думал, войско будет отдыхать до утра!

– Неужели разбойники опять нападают? – Аруэтто, побледнев, встал.

– Нападают, – ответил Мэт. – Очевидно, у них вдруг появилось ответственное отношение к этому занятию, а причина понятна. Это мы. – Он обернулся к Савлу. – Пожалуй, нам стоило бы убраться отсюда, да поскорее.

Савл покачал головой:

– Сейчас их это не остановит. До сих пор они исполняли некий спектакль, дабы оправдать получаемые деньги и не давать папе расслабиться, а вот теперь они идут в атаку со всей серьезностью, так почему бы им не завершить начатое дело вне зависимости от того, в Ватикане мы или нет?

– Если мы бросимся отсюда бежать, они, вероятно, рванут за нами.

– Все войско? – Савл покачал головой. – Только если мы сумеем добежать до другой крепости, пригодной для осады раньше, чем нас настигнет погоня.

Аруэтто, тяжело дыша, спросил:

– Как же нам защищаться?

– Как? Прежде всего вызовем сюда тех, кто меня в эту заваруху втянул. – Савл выудил из кармана рубахи шарик на цепочке и нажал сбоку кнопочку. – Знахарь – Черному Рыцарю! Отвечайте, сэр Ги! Отвечайте и явитесь к нам. Я вашего чародея вытащил, теперь вы вытаскивайте нас из беды!

* * *

Черный Рыцарь вытащил из-под лат амулет, и войско Алисанды остановилось на скаку.

– Черный Рыцарь – Знахарю. Слышу вас, чародей Савл. Какие теперь у вас неприятности?

– Мы попали в окружение, – ответил Савл. – И не можем просто взять и удрать отсюда! Мы должны от них избавиться. Есть какие-нибудь предложения, сэр Ги?

– Предложений масса, но все они требуют, чтобы я находился рядом с вами. А вы что-нибудь задумали?

– Воздушную тревогу! – произнес голос Мэта.

Сердце Алисанды радостно забилось. Он был жив и здоров и в этом мире – он в этом мире, иначе как бы он смог говорить через это странное устройство! И по голосу не скажешь, что он слаб или болен.

– Где он? – торопливо спросила королева.

– Где вы? – спросил сэр Ги.

– В Ватикане, – отвечал голос Савла.

– О, там они под надежной защитой! – облегченно воскликнула Алисанда.

– Несомненно, власть его святейшества должна защищать вас, – проговорил в амулет сэр Ги.

– В некотором смысле да. Тут такие дела... Словом, Ватикан до нашего прибытия подвергался разыгранной осаде, но теперь разбойники рвутся напролом. Думаю, у них имеется приказ прорваться и захватить нас.

– Ваше величество, – сказал сэр Ги королеве, – я призван покинуть вас, но полагаю, что для нашего общего блага необходимо, чтобы мы со Стегоманом, немедленно отбыли на помощь чародеям.

При мысли о том, что она останется без Черного Рыцаря, Алисанду бросило в дрожь. С драконом ей тоже было страшновато расставаться, но при мысли о том, что она рискует остаться без мужа, дрожь пробирала ее еще сильнее.

– Что ж, ступайте, – вымолвила она.

– Пойдешь со мной, Великий? – обратился сэр Ги к дракону.

– Пойду, куда я денусь? – проворчал дракон. – Не будь Мэтью таким балбесом, мог бы сразу со мной в путь тронуться.

– Среди его положительных качеств не всегда значатся мудрость и предвидение, – вздохнул сэр Ги и проговорил в амулет: – Мы долетим до города Рэма и обрушимся на врагов с воздуха, чародей Савл. Как только завиднеется город, мы снова свяжемся с вами с помощью этого амулета.

– Спасибо, братцы! До связи! Прием, связь окончена!

– Скажите Алисанде, что я люблю ее, – послышался из амулета голос Мэтью.

– Ваше величество, я очень сожалею о том, что мы вынуждены вас покинуть. – Сэр Ги поклонился королеве, собираясь спрыгнуть со своего коня.

– Вы обязаны, сэр Ги, вы обязаны, – повторила Алисанда, понимая, что она-то обязана сдержать застилавшие глаза слезы – слезы радости, хлынувшие в тот миг, когда она услышала голос Мэтью, признававшегося ей в любви. Никогда она не поддавалась этим бабским слабостям. Ну, не то чтобы никогда, но очень-очень редко...

Но он был жив! И она скоро найдет его!

– Если ко времени нашего прибытия в Венарру, сэр Ги, вы окажетесь там, то мы там остановимся. Если же нет – мы пойдем на Рэм.

– Эх, если бы вы и все ваше войско смогли добраться туда так же быстро, как мы! – вздохнул сэр Ги. – Ну а поскольку вы этого не можете, им придется удовольствоваться мной и Стегоманом. Пожалуйста, позаботьтесь о моем коне.

– Не волнуйтесь о нем, – успокоила рыцаря Алисанда. – Летите и освободите чародеев.

* * *

– Черный Рыцарь – Знахарю, – прозвучал из амулета искаженный голос сэра Ги.

– Наконец-то! – С бровей Мэта капал пот.

Его мышцы питались силой, исходящей от молящихся в соборе монахов, так, как питался бы электрическим током какой-нибудь двигатель. Однако вся эта энергия быстро улетучивалась в работе. Мэт занимался тем, что непрерывно, безостановочно читал вот какой стишок:

 
Мы боевые роботы, эх, и про нас
Фантасты все речистые ведут рассказ.
За нашего любимого,
За Айзека Азимова
Любому, любому выбьем глаз!
 

Мэт велел роботам размножаться и заменять тех, кто пал под ударами булав и катапульт разбойников или вышел из строя вследствие короткого замыкания от попадания стрел с железными наконечниками, пущенными из арбалетов. Мэт злорадствовал, когда разбойники завидели эскадрон металлических людей. Воистину на отступление врагов было любо-дорого смотреть! Целый час они перестраивались и собирались с духом для нового штурма, но, начав наступление, разбойники быстро обнаружили, что металлические истуканы пусть не слишком, но все же уязвимы. Потеряв с десяток убитых, разбойники поняли, что против странных созданий лучше действовать дальнобойными орудиями... Но поскольку роботская баррикада Мэта то и дело пополнялась новыми бойцами взамен павших, разбойники никак не могли уразуметь, насколько успешны их бомбардировки. Мэт надеялся, что враги устанут скорее, чем он.

А он мог устать очень даже скоро. Несмотря на то что его духовные силы поддерживались из собора, физические силы тратились быстрее, не говоря уже о том, как сокрушал его вид трупов, усеивавших поле боя. Мэт пытался утешить себя тем, что эти люди принесли много зла своими грабежами и разбоем, но он тут же вспоминал, что они гибнут, не успев исповедаться, что их потянет вниз тяжкий груз грехов. Но все равно Мэт упрямо продолжал сражаться.

Рядом с ним, плечом к плечу, трудился Савл. Он бормотал другие стихи:

 
Легионеры, варвары-вестготы,
Пришел ваш час, очнитесь от дремоты!
При жизни вы друг дружку колотили.
А ну, объединяйтесь, живоглоты!
 
 
Плечом к плечу вас выстрою в фаланги,
Вестготы в центр, а рэмляне – на фланги!
Вам не страшна теперь любая рана.
Врагу не отдавайте Ватикана!
 

Легионеры, естественно, были вызваны к жизни по предложению Аруэтто. «Призраки» обратили разбойников в бегство и перекрыли подступы к холму на двух широких улицах. Но вот разбойники собрались с духом и снова пошли в атаку – видимо, уверяя себя, что призраки им не смогут принести никакого вреда. Первый же десяток столкновений убедил разбойников в обратном, и они снова отступили, дабы составить новый план ведения боя. В настоящее время они остановились на том, что окопались и пускали по легионерам и вестготам стрелы. Идти вперед по мостовым они не отваживались: поверхность мостовых вдруг стала черной и блестящей. Мэт подозревал, что колдуны пока не догадались, с чем это связано.

«Пусть гадают, – злорадно думал он. – Гадать придется долго. Марко Поло здесь еще не опубликовал свою книгу».

– Враги по-прежнему продолжают посылать боевиков по боковым улицам, – сообщил Савл.

– По-прежнему? – искренне удивился Мэт. – А я думал, ты их устрашил вконец.

– Устрашение продолжается. У меня там уже несколько штук страшилищ работает – вылитые собаки Баскервилей. Просто поражаюсь, как это главари разбойники до сих пор находят смельчаков, готовых выступить против этих красоток.

– Собаки? Ты вроде бы с волков начинал.

– Да, но если все время подсылать одних и тех же, к ним привыкнут и перестанут бояться. Следующим номером моей программы будут йети.

– Не слабо задумано. А я подумываю ввести в бой танки.

– Эй, порохом пользоваться нечестно! Представляешь, какая тут поднимется суматоха, если эти паршивцы задумаются о том, что это за дрянь взрывается среди ночи?

– Представляю, это меня и останавливает. Пожалуй, пушки придется заменить гигантскими арбалетами.

И тут Мэт, который переговаривался с Савлом не оборачиваясь, услышал тоненький еле слышный голосок сэра Ги, донесшийся из амулета.

– Слышу вас, сэр Ги! – ответил Савл, и радость прозвучала в каждом слоге. – Видите их! Отлично! Ваша задача – внести раскол в их ряды, понимаете? Ну, спикируйте на Стегомане, и пусть он хорошенько подышит пламенем. Потом взлетайте, а потом снова пикируйте... Нет, это будет лучше, чем если вы будете просто летать и жечь их. Если они увидят, что есть шанс удрать, они побегут быстрее. Кроме того, так колдунам будет труднее достать вас шаровыми молниями да мало ли там чем еще... Что? Стегоман говорит, что шаровые молнии – неплохой второй завтрак? Что ж, передайте ему, что мы его накормим первосортным углем, как только все закончится!

Мэт почувствовал такое облегчение, что его охватила слабость. Однако он сумел взять себя в руки.

– Ладно, – сказал он. – Теперь на всю катушку, да?

– Идет, – согласился Савл. – Как только увидим, что дракон пикирует, начинаем петь!

Мэт обвел взглядом горизонт, вернулся к своим роботским заслонам, разглядел на горизонте черную точку, заметил, как она вырастает, как у нее появляются крылья, как она пикирует на разбойников...

– Давай! – крикнул Савл, и они дружно запели:

 
Эх, дороги, пыль да туман...
Друг мой, прочь тревоги —
С нами Стегоман!
Он не может
Бросить друзей —
Крылья разом сложит,
Пулей вниз скорей!
Делай ноги,
Вражеский отряд!
Пусть дороги
Все огнем горят!
 

Главные дороги полыхнули пламенем, и огонь с ревом устремился к разбойничьему войску. В это же время Стегоман встретил побежавших разбойников своим «залпом», спикировав на арьергард, уже преобразившийся в авангард. Войско дико взвыло, все как один разбойники развернулись и бросились к своим казармам. Но дракон снова совершил воздушный налет, и передовые ряды разбойников, проскочив мимо казарм, понеслись к городу.

– Будь готов. Скоро в бой вступят колдуны, – предупредил друга Мэт.

– Я-то готов, – откликнулся Савл. – Но не думаю, что они что-то вытворят в ближайшее время. Они держались кучкой, и сэр Ги их сверху наверняка разглядел. Наверняка они стали первой же целью Стегомана.

– Они быстро оправятся, – сказал Мэт, надеясь, что ошибается. – Как бы то ни было, пусть они даже все убегут и не вернутся, нам предстоит провести значительные восстановительные работы.

– Послушай, – возразил Савл, – с дорогами можно и до завтра подождать.

– Наверное, – вздохнул Мэт. – Вот тебе и подтверждение, что по углю ходить не слишком удобно... Как думаешь, а на тех улицах, что покрыты битумом, такое могло бы произойти?

– Будь возможность подпалить покрытие дороги с помощью огнедышащего дракона? Не исключено. Напомни мне как-нибудь, чтобы я слетал в Нью-Йорк и поэкспериментировал на этот счет.

– Нет, что-то мне неохота, чтобы ты туда летал. – Мэт посмотрел вдаль. – Гляди-ка! Они все еще бегут! Новая постройка у подножия холма – ее как языком слизало! Надеюсь, они успели оттуда вовремя эвакуироваться!

– Послушай, мы могли бы сбить пламя, пока они не убежали слишком далеко...

– Понимаю, но Стегоман уже нацеливается на пикировочную бомбардировку их главного штаба. А с твоей стороны они как себя чувствуют?

– О, превосходно, – отозвался Савл. – Милю за четыре минуты пока еще никто не одолел, но, думаю, чувствуют себя нормально, учитывая, что вооружены они легко.

– Мимо казармы уже пробежали?

– Последние пробегают. Мне кажется, стоит отозвать Стегомана, пока колдуны не перестроились и не вспомнили какого-нибудь противодраконного заклинания.

Савл потеребил амулет.

– Но как же мы тогда, погоним их вперед?

– Пошлем по их пятам отряды легионеров или несколько моих роботов. Ну и конечно, периодически будем подхлестывать их огнем. И собачки твои пусть по городу продолжают слоняться. Понимаю, это изматывает, но, думаю, до темноты мы от них успеем избавиться.

* * *

На этот раз состоялась самая настоящая аудиенция, и папа был в официальном облачении, и позади него стояли кардиналы – большое ярко-алое пятно, а на его фоне – ослепительно белое. Савл держался очень спокойно. Во время службы он только немного нервничал и переминался с ноги на ногу. Однако на колени для получения благословения от папы опустились только Мэт и сэр Ги. Савл, будучи скептиком и циником, воздержался – у всего есть предел. Кроме того, его родной религией было протестантство. Между тем папа настоял и все-таки благословил Савла.

Позже в своем кабинете папа сказал:

– Сожалею, что не обладаю мирской властью для того, чтобы вознаградить вас, как подобает.

– Не переживайте – у Церкви это лучше получается, – заверил его Савл, но папа почему-то посмотрел на него недоверчиво.

Мэт быстро вмешался:

– Ваше благословение и так уже усилило могущество нашей магии, ваше святейшество. Я это чувствую. Может быть, этого хватит, чтобы преодолеть магическое сопротивление, царящее в Латрурии. Знаете, думаю, мы всегда сможем воспользоваться вами... ну, как чем-то вроде бикфордова шнура.

Папа нахмурился:

– Не знаю, что такое «бикфордов шнур», но молиться о вас мы будем денно и нощно.

– Я нуждаюсь в этом не меньше других, – вздохнул Мэт, а у Савла начался безудержный приступ кашля. Мэт побыстрее заговорил, чтобы заглушить его. – И потом, видите ли... Мы в конце концов сами виноваты: я уверен, король не стал бы отдавать разбойникам приказ всерьез овладевать Ватиканом, не будь тут нас.

– Я от Бонкорро подобного поведения не ожидаю, – задумчиво проговорил папа. – И не ожидал. Признаться, я был крайне удивлен, что он, прекратив преследования священников и верующих, подверг меня такой мощной осаде. Я предполагал, что ему просто нужно устроить представление, разыграть противостояние мне, поскольку такое противостояние существовало между мной и его дедом, но такое...

– Сомневаюсь, что за всем этим стоит лично король, – сказал Мэт. – Его канцлер – отменный колдун и приспешник сил Зла, а вокруг все равно будут думать, что отдаваемые им указания исходят от короля.

– Но разве не разгневается король, узнав об этом?

– Разгневается, конечно, но все сведения проходят через руки канцлера. Он способен утаить от короля любые сведения, какие только пожелает, если только Бонкорро не настолько умен, чтобы раскинуть личную шпионскую сеть.

– А говорят, будто бы он своему лорду-канцлеру доверяет не больше, чем любому другому человеку, – задумчиво проговорил папа.

– Да, но этим немногое сказано, верно? Хорошо, я согласен, вероятно, у короля имеются собственные шпионы, которые приглядывают за шпионами канцлера, но не могут же они находиться везде одновременно. – Мэт встал. – Кстати, о шпионах. Думаю, теперь нам лучше удалиться, пока нас не выследили королевские лазутчики.

– Ступайте, и вот вам мое благословение, – сказал папа, но тут же нахмурился. – Знаете что, верховный Маг... Этот король Бонкорро, вероятно, не ставленник сил Зла, но он и не ставленник сил Добра, и удерживать равновесие между этими силами он не в состоянии. Только лишь тем, что он не творит добра, он творит зло. Не могли бы вы посодействовать мне в его свержении? Ведь если на то пошло, он внук узурпатора.

– А что взамен? – спросил Мэт.

Его удивило, что при этих словах сэр Ги быстро глянул на Аруэтто и тут же отвел взгляд, но Мэт промолчал.

– Мне кажется, что избавляться от нейтрального короля не слишком разумно. И если вы не возражаете, ваше святейшество, я бы попытался переориентировать короля Бонкорро и развернуть его лицом к ангельскому воинству, нежели покушаться на его жизнь.

– Но я и не имел в виду его убийство – всего лишь свержение!

– Так не получится, – покачал головой Мэт. – Сбросьте короля с трона, и он вернется с войском. Снова сбросите, и он снова вернется с войском. Снова и снова, пока вы в конце концов не убьете его. Нет, ваше святейшество. Будет гораздо разумнее постараться вытянуть наружу все то хорошее, что есть в Бонкорро. Или попробовать сделать его лучше, чем он есть.

– Считайте, что вы дали мне совет, – медленно вымолвил папа. – А я тоже дам вам совет. В ваших интересах – не подумайте, что в интересах Церкви – покинуть Латрурию.

– Уверен, вы желаете нам добра, – сказал Мэт. – Но вы же понимаете, что мы не можем этого сделать.

– Мы тоже давали клятву, ваше святейшество, – негромко подал голос сэр Ги. – Уйти мы можем только тогда, когда потерпим поражение.

Папа вздохнул:

– Что ж, я дал вам самый лучший совет, какой только мог. Но не скажу, что вы сильно огорчили меня, отказавшись следовать ему.

Выходя из папского дворца, Мэт обратился к Аруэтто:

– Как же это вышло, что папа вас не благословил? И совета не дал, если на то пошло?

– Его святейшество мне не совсем доверяет, – ответил Аруэтто, едва заметно улыбнувшись. – Он не сказал этого открыто, но, я думаю, он видит во мне угрозу.