Текст книги "Три секунды до"

24

Я захожу в клуб: здесь светло и тихая музыка. Людей немного, ведь еще только десять. Оглядев помещение, я замечаю черно-розовую макушку Скиффа у бара. Почувствовав тревогу, но взяв себя в руки, я направляюсь к нему. Он замечает меня и говорит:

– Плакса. Все-таки пришла. – Разглядывает мою шею, продолжая: – Классные засосы.

Я поджимаю губы, игнорируя его издевки.

– Ну и зачем я так нужна здесь, что мне пришлось лететь аж из самого Лос-Анджелеса? – говорю я в надежде спрятать свой страх.

Скифф усмехается и облокачивается о барную стойку.

– Лететь из Лос-Анджелеса, говоришь… А ты не просто бедная девчонка-наркоманка, правда? Кто ты такая? – хмурится он.

– Никто, – пожимаю плечами.

– Ладно, когда-нибудь я докопаюсь до этого. Пойдем, – кивает он в сторону. Я следую за ним до столика в углу, а потом сажусь напротив.

– Сегодня у нас спецоперация, – говорит Скифф и вытаскивает телефон.

– Какая еще спецоперация?

– Мне нужен кое-какой человек.

– Я тут при чем?

– При том, что без тебя у меня не получится до него добраться.

Я провожу вспотевшими ладонями по своей юбке. Скифф разворачивает ко мне экран телефона и показывает фотографию. На ней – седой мужчина лет пятидесяти с кривой улыбочкой на лице. Одет в голубую рубашку, заправленную в штаны, над ремнем свисает круглый живот. Фотография туристическая и сделана где-то на фоне Биг-Бена в Лондоне.

– Видишь этого мужика? – говорит.

– Ну, – киваю.

– Мне нужно поговорить с ним.

Я свожу брови, ничего не понимая.

– Он что-то вроде… контролирует этот район и всю деятельность в нем. Сегодня он будет здесь. Это единственный раз, когда я точно знаю, где и когда он находится. К нему нельзя попасть просто так или свободно подойти… только если ты не маленькая девочка-блондинка, – выкладывает он, оглядывая меня.

Я сжимаю челюсти, начиная заламывать пальцы.

– И что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Что угодно. Нужно уговорить его, чтобы охрана у VIP-комнаты пропустила меня.

– Он что, типа… – подбираю слова, – криминальный авторитет?

– Типа, – Скифф качает головой, – который очень любит маленьких блондиночек.

Я непроизвольно кривлюсь, чувствуя отвращение, вспоминая старого мужика с фотографии.

– И что, только уговорить его пустить тебя? Зачем? Что ему с этого?

– А то… – он приподнимается и что-то достает из кармана, – протяни руку, – говорит и тут же добавляет: – Под столом, дура!

Я громко втягиваю воздух и прячу руку под стол, протягивая ее навстречу. Скифф вкладывает мне в ладонь маленький мешочек, и я с замиранием сердца ощупываю его. Меня пробирают мурашки. Наркота.

– Пусть попробует. А дальше мне нужно предложить ему сотрудничать.

– А если он… откажется?

– А ты сделай так, чтобы не отказался, – напирает он.

Я прячу пакетик в карман юбки, исподлобья глядя на Скиффа.

– И когда он придет? Мне просто постучаться к нему в комнату?

– Я не знаю, когда он придет. Но знаю точно, что у него есть специальные люди, которые ищут ему девочек. Тебе надо быть на виду, чтобы выбрали тебя.

Я отрицательно мотаю головой, а потом опускаю ее на ладони.

– С таким настроением ты точно все провалишь, – плюется он.

Я раздраженно смотрю на него, а потом вдруг слышу:

– Привет, Скифф… и Белинда.

Повернувшись, я вижу у нашего столика Стейси. Злость накатывает с новой силой, и я поджимаю губы. Она неловко переминается с ноги на ногу.

– Привет, – говорит Скифф, – садись.

Она опускается рядом с ним. Ее кудряшки, которые мне так нравились, теперь раздражают.

– А что ты тут делаешь? – не смотря мне в глаза, говорит она. Я молчу.

– Белинда помогает мне сегодня, – отвечает Скифф.

За столом повисает молчание. Скифф копается в телефоне, я разглядываю клуб, а Стейси смотрит куда-то в пол. Наркотик в кармане юбки обжигает бедро и не дает покоя. Не выдержав, я говорю:

– Пойду осмотрюсь. – И встаю, на секунду останавливаясь и обращаясь к Скиффу: – Пришли мне имя этого мужика в «аймэсседж».

Я срываюсь вглубь клуба, чувствуя щекотливое предвкушение. Неужели… неужели я снова сделаю это. В последний раз я употребляла после драки с мамой. Это было невозможно давно. Отыскав уборную, я подхожу к раковине и открываю холодную воду. Мочу сначала руки, а потом лицо. Сердце бьется как бешеное, отдается в каждом уголке тела. Закрывшись в кабинке и сев на унитаз, я вытаскиваю пакетик. Ладно, я возьму немного. Никто и не заметит. Мне этого хватит. Я вдыхаю, и слизистую обжигает. Откинув голову назад, закрываю глаза.

Почувствовав воодушевление, я свожу колени вместе и запускаю руку между ляжками. Перед глазами встает образ Тома. Его зеленые глаза и растрепанные черные волосы. Улыбка, в которую невозможно не влюбиться. Твердое тело и мягкие губы. Запах, сводящий с ума… Я кладу руку на шею, чувствуя, как засосы, оставленные им, горят. Я словно могу почувствовать его губы на коже и ту боль, что он наверняка причинил мне, когда так грубо целовал. Я мучительно вздыхаю и открываю глаза. Сажусь прямо, пытаясь справиться с головокружением. Прячу пакетик обратно в карман и смываю в унитазе воду.

Наружу я вываливаюсь с ощущением присутствия Тома рядом. Мне померещился он настолько правдоподобно, что я никак не могу отделаться от этого миража. Облокотившись о раковину, я вдруг вздрагиваю, потому что совсем рядом со мной стоит Стейси.

– Черт, – бросаю я, подумав о том, что она мне тоже мерещится.

– Белинда… – говорит. Я хмурюсь.

– Белинда, не хочешь пойти потанцевать? Там как раз включили музыку…

– Не хочу, – огрызаюсь я и пытаюсь уйти, но она хватает меня за предплечье и держит.

– Белинда, прости! – хнычет Стейси. – Я не хотела, чтобы все так получилось!

– Ага, именно поэтому взяла мою машину без спроса?

– Прости, прости, пожалуйста! Это все Майк… Я ему говорила, но он ничего никогда не слушает!

– Стейси, ты… – не договариваю я, потому что она вдруг начинает плакать.

– Белинда, прости… Я бы никогда в жизни не взяла твою машину… никогда в жизни бы не позвонила твоей матери… я не хотела делать тебе ничего плохого, я хотела, чтобы мы были подругами! Но Майк, он…

Стейси всхлипывает, подавляет плач и продолжает:

– Я умоляла его успокоиться и не звонить, но когда он начинает злиться, он ничего не слышит и не видит, он неконтролируемый и с ним невозможно нормально общаться… Я вообще боюсь его в таком состоянии!

Она хнычет, а я неожиданно проникаюсь к ней сочувствием.

– Ну, все, не плачь… – пытаюсь успокоить ее. – Стейси… зачем тебе вообще этот урод?

– Я люблю его, – отчаянно говорит она.

– А ты уверена, что это любовь?

Она в растерянности смотрит на меня. Пытается найти ответ, но не может и просто молчит.

– Ты не можешь сказать, что уверена, но и сомневаться страшно, – озвучиваю я ее переживания.

Стейси закрывает глаза и прислоняет руку к виску.

– Да, Майк не такой, как твой Том… но не всем же быть такими!

Я вздыхаю и кладу руки ей на плечи.

– Нет никакого «моего» Тома, – говорю.

– В смысле?

– Мы с ним просто друзья. Мы не встречаемся. Он не любит меня… Все, что я говорила, – мои тупые фантазии.

Стейси несколько раз моргает.

– Брось, – отмахивается она, – «просто друзья» не возят в Амстердам и не дают такую дорогую машину.

Я грустно усмехаюсь.

– Ты же знаешь, жизнь – такая странная штука… и люди в ней делают всякие странные вещи.

Мы смотрим друг другу в глаза. Я чувствую, что опьяненный наркотиками мозг приводит меня к совершенно странным мыслям.

– Зачем тебе такой парень? – продолжаю. – Стейси, он же издевается над тобой, правда?

Она глотает слезы. Я не знаю ничего об их отношениях, не знаю, что Майк делает, а что нет, но, кажется, попала в точку.

– Ладно, ты хотела танцевать, я не против, идем. Только давай ты умоешься, – говорю я.

Она судорожно кивает, ополаскивает лицо водой, и мы выходим из туалета наружу. Здесь уже вовсю началась тусовка: глаза режут мелькающие вспышки света, музыка придавливает голову своей громкостью, а по телу вибрируют басы. Я увожу Стейси к бару, где она опрокидывает в себя две стопки водки и наконец-то успокаивается. После мы проталкиваемся сквозь толпу людей в самую середину танцпола.

Мне начинает казаться, будто сердце стучит в ритм музыки. Я принимаюсь танцевать, задевая всех вокруг локтями и толкаясь. Стейси повторяет за мной, и вместе мы прыгаем и двигаемся под музыку, ощущая удивительное единение с толпой. Я трепещу и дрожу от того, как это прекрасно, но недолго – Стейси вдруг нехило прилетает по голове. Она хватается за затылок, а я запускаю руки ей в волосы и начинаю поглаживать. Зачем – не знаю, но вроде ей становится лучше.

Стейси смотрит на меня своими большими карими глазами, и меня затягивает в их бездну. Ее кудряшки между пальцев мягкие, как облака. Она кажется мне самой красивой девушкой на свете, и я готова смотреть на нее вечно…

Стейси смеется и кидается обнимать меня. Я прижимаю ее к себе, чувствуя абсолютное единение, и это приводит меня в восторг.

Мы стоим, обнявшись, словно целую вечность. Люди вокруг продолжают танцевать, даже не догадываясь о нашей идиллии. Оторвавшись друг от друга, мы улыбаемся, а потом смеемся. Под оглушительную музыку и головокружение покидаем танцпол и идем к бару.

Совершенно позабыв о том, что вообще здесь делаю, я облокачиваюсь на бар и натыкаюсь взглядом на Скиффа, стоящего неподалеку и наблюдающего за мной. Стейси в это время заливает в себя очередной шот. Музыка оглушает, а вспышки ослепляют, и я за одну секунду падаю с небес на землю. Так резко, что начинаю задыхаться. Черт. Я разворачиваюсь и выпрямляюсь в попытке отдышаться. Паника накрывает волной, но не успеваю я в ней раствориться, как ко мне вплотную подходит какой-то мужик и упирается руками в барную стойку по обе стороны от меня. Он кричит на ухо:

– Есть одного интересное предложение для тебя.

Я морщусь от боли и кричу в ответ:

– Не сейчас, – со всей силы отталкивая его и уносясь куда глаза глядят.

Мне надо на улицу, срочно. Вдохнуть свежего воздуха, иначе я умру. Мало что замечая перед глазами, я протискиваюсь мимо людей к выходу. Почти подобравшись к двери, чувствую, как меня хватают за плечо и дергают на себя. Это Скифф, он злобно смотрит мне в глаза и старается перекричать музыку:

– Зачем ты от него убежала?! Это же именно тот, кто нам нужен!

Я медленно моргаю и хмурюсь. Не понимаю его.

– Возвращайся!

– Тот мужик, что прижал меня к бару? – недоумеваю я.

– Нет, но он приведет тебя к Ифраилу!

– Чего? – удивляюсь я. – Ты только что это придумал, да?

– Его зовут Ифраил Лейх. Я отправил тебе имя!

– Мне надо подышать, – говорю и пытаюсь обойти Скиффа, но он не дает.

– У нас нет на это времени! Возвращайся быстро!

Я поджимаю губы, глядя на его напряженное лицо. Внутри пробуждается такой гнев, что хочется пнуть Скиффа между ног. Но я сдерживаюсь, разворачиваюсь и иду обратно. Чем быстрее я начну, тем быстрее закончу. Запихнув панику поглубже, я нахожу глазами того мужчину и подхожу к нему.

– Что ты хотел предложить? – кричу. – Я согласна.

Он изучает меня взглядом и кивает в сторону, приказывая идти за ним. Я ускоряю шаг, чтобы не отстать, потому что идет он очень быстро. Мы поднимаемся на второй этаж, оттуда попадаем в приватную зону. У входа в VIP-комнату стоит охранник. При виде него горло сводит от страха. Хочется отступить и убежать, но я пересиливаю себя и захожу внутрь.

Музыка сразу становится тише и глухо стучит из-за стен. Я оглядываюсь: в помещении одни мужчины, и выглядят они далеко не дружелюбно. Мы пересекаем всю комнату, но никто из них не обращает на меня внимания. Остановившись у большого кожаного дивана, мой сопровождающий говорит:

– Что-то еще нужно?

– Нет, ты свободен, – говорит мужчина на диване.

Я поднимаю глаза. Это тот самый человек с фотографии Скиффа. Как его там? И… Израиль? Нет, это о другом. Я забыла. Он внимательно смотрит на меня оценивающим взглядом, и мне становится так неуютно, будто я голая. Рядом с ним еще один мужчина разглядывает меня таким же образом. В руках у обоих стаканы с виски.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

– Белинда, – отвечаю, пытаясь выглядеть уверенной.

Он усмехается.

– Я хочу настоящее имя.

– Это… – теряюсь я, – настоящее имя.

Он снова смеется. Делает глоток из стакана и говорит:

– В таком случае твое имя звучит как псевдоним шлюхи. Садись, – кивает он на место рядом с собой.

Чувствую, будто на меня вылили ведро помоев. Псевдоним шлюхи… Колени дрожат, но я опускаюсь на диван.

– Принеси ей что-нибудь выпить, – говорит он сидящему рядом. Тот встает и уходит.

– Я Ифраил, но ты, наверное, знаешь.

– И ты еще что-то говоришь о моем имени? – бросаю я, тут же прикусывая язык.

Меня охватывает ужас, но Ифраил лишь снисходительно улыбается.

– Это еврейское имя, – поясняет он.

Он спокоен, но я все равно чувствую страх и сижу как на иголках.

– Что, боишься меня? – подмечает. – Это правильно, но не к месту.

Я пытаюсь успокоить сбившееся дыхание и привести себя в чувство. Я здесь не просто так. И уж точно не для того, чтобы развлекать старого пердуна.

Ифраил делает глоток алкоголя и спрашивает:

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Выглядишь моложе.

Я пожимаю плечами и скольжу взглядом по помещению. Отосланный Ифраилом мужчина возвращается с коктейлем в руке и протягивает его мне. Я не хочу, но не отказываюсь. Эти двое разговаривают, а потом Ифраил придвигается ко мне и кладет руку на спинку дивана. Я рефлекторно отклоняюсь назад, но вовремя одергиваю себя.

Он приближается к моему лицу, берет за подбородок и поворачивает голову вбок. Разглядывает мою шею, и мне несложно догадаться, почему.

– Тебя уже кто-то пометил, – говорит.

Я выпутываюсь из его рук, трогаю то место, где Том оставил засосы, и молчу.

– Но мне это неважно. Ты можешь говорить и не бояться, Белинда. Ты можешь сказать о том, чего ты хочешь. Я исполню одно твое желание.

Сглотнув, я чувствую, как сердцебиение ускоряется. Мое желание – это скорее отделаться от него и уйти отсюда. Я ставлю бокал с коктейлем на стол перед диваном и говорю:

– Да, я кое-чего хочу.

Ифраил достает из кармана сигареты и зажигалку. Поджигает одну и затягивается, всем видом демонстрируя, что слушает меня.

– Я хочу, чтобы ты кое-что попробовал. Мой друг… хочет с тобой поработать. И может тебе доказать, что оно того стоит.

– Ну, валяй, – равнодушно говорит он.

Я с облегчением выдыхаю и трясущейся рукой достаю из кармана зиплок с порошком. Ифраил ухмыляется и забирает его у меня, принимается разглядывать.

– Где сейчас твой друг?

– Он здесь, – киваю я, – в этом клубе.

– Как он выглядит? – спрашивает Ифраил, зажимая сигарету зубами и открывая пакетик.

Я объясняю.

Он кивает, подзывает к себе кого-то и передает информацию. Когда мы остаемся вдвоем, Ифраил сжимает мою ладонь и долго смотрит в глаза. А потом резко и больно заламывает мне руку за спину, разворачивая на сто восемьдесят градусов. Я вскрикиваю, а он говорит на ухо:

– А теперь слушай… Ни одна мразь не посмеет подсунуть мне наркотики, ни ты, ни твой сраный дружок…

Ифраил тянет мою руку вверх, отчего боль резко отдается во всем теле.

– Прости! – вою я. – Прости, прости, прости…

Это не работает, и он делает мне еще больнее. Я даже не замечаю, как начинаю визжать.

– Вот это, – говорит он и трясет перед моими глазами пакетиком, – я засуну в твой тощий зад. Либо… ты сама засунешь это в себя.

Он ослабляет хватку и поворачивает меня к столу, на который свободной рукой высыпает все содержимое. Я плачу. Ничего не понимаю, мне больно и страшно, я хочу домой, к Тому…

Ифраил отпускает меня. Со вздохом я вывожу руку из-за спины и стираю со щек слезы. Он кивает на стол. Я еще раз смотрю туда, и, кажется, до меня доходит. В панике я перевожу на Ифраила взгляд и мотаю головой.

– Нет… – не веря, говорю я, – это слишком много, я же…

Он перебивает меня:

– Умрешь? Посмотрим… – Затем перехватывает пальцами сигарету изо рта и приближает ее к моему лицу.

– Что ты… делаешь? – шепчу я, но отодвинуться не могу, потому что он снова удерживает меня.

– Приступай, иначе я воткну ее тебе в глаз.

Я чувствую жар где-то на уровне щеки и моментально делаю выбор. Я опускаюсь к столу и смотрю на это количество наркоты, которое должно оказаться во мне. Это страшно. Первый раз в жизни я не хочу употреблять.

Краем глаза замечаю, что в комнату заводят Скиффа. Недолго думая, вдыхаю порошок – быстро и стараясь ни о чем не думать. Мысленно считаю до трех. Три секунды до того самого момента, как у меня срывает голову. До того, как я падаю на пол и ощущаю самый сильный в жизни приход. Мир сужается до одной только меня. Если это смерть – я согласна умереть прямо сейчас.

И все темнеет. Я теряюсь в бесконечной нирване и не знаю, найду ли дорогу обратно в реальный мир.

25

С силой моргнув, я пытаюсь сфокусировать взгляд, но все плывет. Звуки доносятся так, будто я сижу в закрытой банке, через которую почти ничего не слышно. Я лежу лицом в пол. Со стоном попытавшись подняться на руках, падаю обратно. Коснувшись глаз пальцами, я тру их и щурюсь. Понимаю: я все там же, в приватной комнате Ифраила, на том же месте. Передо мной находится стол, и в промежуток между ним и полом я вижу Скиффа, стоящего на коленях. Рядом с ним чьи-то ноги. Скифф складывает руки в умоляющем жесте, но это не работает, и нога в туфле пинает его в живот.

Почему-то я улыбаюсь. Скифф сгибается пополам. Звуков нет, но воображение дорисовывает сдавленные хрипы и кашель. Медленно, пошатываясь, я все-таки поднимаюсь и сажусь. Перед глазами встает картина: Ифраил тычет в Скиффа пистолетом. В этот момент все звуки резко возвращаются и оглушают меня.

– Ты понял меня, кретин?! – кричит Ифраил.

Скифф пищит в ответ:

– Да, да, да, я понял тебя, понял!

Из меня вдруг вырывается смешок. Почти неслышный, но он срывает тормоза, и я начинаю хохотать во весь голос. Все поворачиваются ко мне, я пытаюсь заткнуть себе рот, но все равно смеюсь.

– Тебе жить надоело? – говорит Ифраил и делает ко мне шаг.

– А ты что, – хихикаю я, – реально будешь стрелять?

Он наводит на меня пушку.

– Руки подняла, быстро!

Я вдруг смертельно пугаюсь и делаю, как он сказал.

– Голову вниз, – командует Ифраил, – в тебя с удовольствием выстрелю, шалава. Как ты вообще еще не сдохла?

По всему телу пробегает дрожь. А если я и правда сейчас умру…

– Двинешься – выстрелю, – говорит он и отходит от меня.

Я еле слышно вздыхаю. Что происходит, не вижу, но слышу Ифраила:

– Ну и кому передавать привет?

– Никому, – отвечает Скифф.

– Эта идиотская идея полностью твоя?

– Да.

Ифраил вздыхает. Говорит:

– Запомни, мальчик: никогда не суйся к таким страшным и старым дядям, как я. Будешь долго об это жалеть.

Сквозь его голос я слышу собственное дыхание. Поднятые руки начинают болеть и дрожать.

– Мы любим размазывать по асфальту таких, как ты, – продолжает он.

Скифф молчит, и тишина, что воцаряется в комнате, убивает меня.

– Ну, что ты затих? За свои поступки надо отвечать. Я пока не решил, что с тобой сделаю, и у тебя есть шанс остаться в живых.

Скифф что-то лепечет, но я моментально забываю все его слова, когда слышу щелчок предохранителя. Я дергаюсь, но остаюсь на месте и не поднимаю глаз, потому что за свою жизнь боюсь сильнее, чем за Скиффа.

Страх отравляет меня, вызывает в желудке боль и тошноту. Секунду, две ничего не происходит, но потом я слышу замах и удар. Поднимаю голову и вижу, что Ифраил зарядил Скиффу рукоятью пистолета по лицу. Очень сильно, потому что на ней осталась кровь, а Скиффа откинуло на пол.

Опомнившись, я снова прячу лицо вниз. Слышу болезненные стоны Скиффа и сглатываю.

Ифраил говорит:

– Вышвырните их отсюда.

И тут же чьи-то руки берут меня подмышки и несут до черного хода. Скиффа тащат позади, и когда дверь открывается, нас обоих кидают на асфальт. Я проезжаюсь по нему коленями и ладонями, но не чувствую боли. Оглядываюсь на Скиффа, вижу, что все его лицо в крови, кровь из носа и рта заливает подбородок и капает на землю. Я улыбаюсь и начинаю смеяться над ним.

– Ну и кто из нас идиот? – спрашиваю сквозь смех.

– Пошла ты, шлюха, – почти шепчет он и еле встает на ноги. А потом медленно уходит, оставляя меня одну.

Я смеюсь, кажется, целую вечность, но потом меня отпускает. Я чувствую, как адреналин и эйфория в моей крови сплетаются в объятия. Так хорошо, но совершенно нет сил…

Меня совсем не тревожит произошедшее. Я чуть не умерла, но мне плевать. Мне надо домой… домой, к Тому…

Я поднимаюсь и плетусь до главного входа в клуб, там приваливаюсь к стене. Из горла вырывается стон. На улице уже начинает светать. Солнце и свежий утренний ветер гладят меня по лицу. Это так нежно, так приятно… Больше не найдя в себе сил держаться на ногах, я сползаю на асфальт. Мне нужно домой…

Спрятав голову в колени, я пытаюсь уговорить себя встать и направиться в сторону дома. Бесполезно. С огромным трудом достав телефон, я несколько минут туплю, но потом все же набираю номер Тома.

Гудок. Еще один. И еще. Они кажутся мне бесконечными. Отчаянно простонав, я уже собираюсь сбросить, как вдруг слышу сонное:

– Алло?

– Том… – выдыхаю я с улыбкой.

– Да, что ты хотела?

– Я хотела… я хотела спросить… ты уже в Окленде?

– Самолет только что сел.

– Ты можешь… ты можешь приехать за мной? Я в «Голден Булл». Не могу встать. Не дойду до дома.

Том молчит секунду, а потом спрашивает:

– Что с тобой?

– Ничего… просто не могу встать.

– Ты под кайфом?

От его голоса я не могу сдержать улыбку.

– Конечно нет! Я просто не могу встать…

– Черт, Белинда…

– Прости…

– «Голден Булл» – это где? – резко спрашивает он.

– Это в Джинглтауне…

Он молчит. Говорит:

– Какого черта тебя занесло в Джинглтаун?

– Это так важно?

– Да, черт, это важно, когда ты звонишь мне в пять утра и просишь забрать из Джинглтауна!

– Это же клуб, – недовольно вздыхаю я. – Тусовалась!

– Будь на месте, – говорит Том и вешает трубку, оставляя меня без ответа, приедет он или нет.

Я складываю руки на колени и оглядываюсь по сторонам. От рассвета все такое розовое… ласкает глаза. Как же красиво! Я улыбаюсь. До дрожи приятно видеть это чудо вокруг. Чувствовать легкость в теле и полет в душе. Я люблю этот мир, люблю себя и всех людей вокруг.

Не знаю, сколько я сижу в ожидании, но время будто схлопывается и переворачивается. Меня трясут за плечо и говорят:

– Поднимайся.

Я пытаюсь сфокусироваться на высоком черном пятне перед собой, получается плохо.

– Давай, Белинда, я очень устал, у меня нет сил тебя тащить.

Я моргаю. Вижу растрепанного Тома. Говорю:

– Помоги! – И тяну к нему руки.

Он присаживается, позволяя мне зацепиться за его шею, и ставит на ноги. Меня шатает, но я дохожу до машины и забираюсь в нее. Том пристегивает мой ремень и садится за руль. Я усмехаюсь, вспоминая, что водительских прав у него вообще-то нет.

Мы выезжаем. Повернув голову, я разглядываю его профиль. Такой красивый, такой любимый… Я вдруг чувствую ужасную вину перед ним. Ком встает в горле, но я говорю:

– Прости, Том… я не сдержала слово. Я под наркотой.

– Думаешь, мне надо это объяснять? – грубо отвечает он.

Закусив губу, я чувствую, как вина превращается в злость. С вызовом я начинаю:

– Знаешь, Том… я кое-что поняла.

Он молчит и смотрит на дорогу.

– Я и правда хочу, чтобы ты меня трахнул, – со смешком говорю я, а потом сползаю по сиденью ниже и развожу ноги в стороны.

– Прекрати, – говорит он и сжимает руль так, что костяшки пальцев белеют.

– Почему? Я хочу секса. С тобой. Неужели это так плохо?

Я закусываю губу и улыбаюсь. Смотрю, как на скулах Тома играют желваки. Недолго думая, я запускаю руки под юбку и стягиваю трусики.

– Ты что, мать твою, делаешь?! – рявкает Том и отвлекается от дороги.

– Я хочу тебя, – говорю и стягиваю трусы до колен, – не могу это больше терпеть, я вся мокрая, посмотри…

– Сейчас же оденься, идиотка! – кричит он, но я не останавливаюсь, снимаю белье и кидаю его на приборную панель.

– Черт, не выводи меня, Белинда! Я тебя из машины выкину, понятно?!

Я хихикаю. Сажусь прямо, а потом отстегиваю ремень, тянусь к нему и касаюсь ладонью между ног.

– Давай я тебе отсосу, – предлагаю.

– Черт тебя дери! – шипит Том, выворачивая руль, отчего я отлетаю в сторону, ударившись о боковое стекло головой.

Том резко останавливает автомобиль. Я кричу на него:

– Ты не можешь отказаться от такого! Тебе ничего не надо делать, я все сделаю сама…

Он молча выходит, громко хлопая дверью, огибает машину и силой вытаскивает меня наружу.

– Ты просто неадекватная дура, – говорит он прямо мне в лицо.

– Да брось, Том, какой нормальный мужчина откажется от минета?

Он тащит меня вперед, крепко держа за плечо. Я оглядываюсь и вижу, что мы на городском водоеме. И почему-то мне становится смешно. Я что есть мочи хохочу, но недолго.

– Охладись, – говорит Том и дергает меня за руку, вперед. Только после этого я понимаю, что он завел меня в озеро. Я падаю лицом в воду, глотаю ее ртом и носом, касаюсь вязкого дна коленями и ладонями. Вынырнув и вдохнув, я начинаю кашлять. Том по колено в воде, я у его ног. Быстро поднявшись, я хватаю его за футболку и говорю:

– Сколько можно?! Ты же тоже этого хочешь!

– Единственное, чего я хочу, – чтобы ты оставила меня в покое! – Он отрывает мои руки от себя, я сопротивляюсь, пытаюсь надавить, но Том сильнее и без труда снова окунает меня в воду.

– Ну почему всегда так?! – взвываю я, усаживаясь на дно. – Почему меня никто не любит?!

– Да приди ты в себя и прекрати этот цирк! – злится он.

Я поднимаю на него глаза и сквозь сжатые зубы говорю:

– Ты просто сраный трус!

Том секунду смотрит на меня, а потом выплевывает:

– К черту тебя! – И выходит из воды.

Я чувствую горячие слезы на щеках. Внутри все разрывается от адской боли. Том садится на берег лицом ко мне и снимает с себя мокрые кеды. Прикрыв глаза рукой, я начинаю горько плакать. В тишине утра мои всхлипы и плеск воды звучат оглушающе. Господи, какая же я дура… Зачем я все это говорю, зачем все это делаю? Я ведь этого не хочу, не хочу провоцировать его и ссориться…

Несколько мучительных минут проходит перед тем, как Том встает и снова подходит ко мне.

– Все, хватит… пойдем домой, – говорит он и протягивает руку.

Сглотнув, я смотрю на его ладонь. Берусь за нее и поднимаюсь на ноги. По телу пробегает холод, но я откидываю это чувство.

– Стой, Том… – говорю, – прости меня, умоляю, прости, я полная дура…

Он вздыхает и устало смотрит мне в глаза. Я опускаю взгляд и натыкаюсь на наши сцепленные руки. Как же хочется его поцеловать… прямо сейчас, стоя в воде по колено на рассвете.

– Пойдем, – повторяет он, потянув меня за руку.

– Подожди, – тяну я в ответ, – стой.

Сделав к нему шаг и встав почти вплотную, я заглядываю в его усталые и немного грустные глаза. Том смотрит на меня сверху вниз, и я физически ощущаю его превосходство. Аккуратно взяв его вторую руку, я встаю на носочки и срываю с его губ секундный поцелуй. Отрываюсь так быстро, словно обожглась. Лицо Тома не меняется. Он молчит. Лишь только перехватывает мою руку и уводит к машине. Мы уезжаем домой.