Текст книги "Психическая саморегуляция функционального состояния человека (системно-деятельный подход)"

3.2. Становление психической саморегуляции ФС как самостоятельной психической деятельности в процессе адаптации

На основании теоретического анализа изменений в ФС, проведенного с использованием объективных методов, самоотчетов испытуемых и наблюдений за процессом адаптации, нами было выявлено следующее. Только тогда, когда психическая саморегуляция ФС проявляется в форме осознаваемой и целенаправленной самостоятельной активности, она обеспечивает наиболее оптимальный уровень ФС для выполнения субъектом его профессиональной деятельности, а также успешность адаптации. Поэтому мы попытались проанализировать динамику становления произвольной активности по саморегуляции ФС в представлениях деятельностного подхода А. Н. Леонтьева. В соответствии с концепцией системогенеза профессиональной деятельности, сформулированной В. Д. Шадриковым, в становлении психологической системы любой деятельности можно «выявить основные фазы ее развития, закономерности в их последовательном появлении и условия, обеспечивающие переход от одной фазы к другой» [313, с. 112] С этих позиций мы и провели анализ психической саморегуляции ФС в процессе адаптации оператора к деятельности в экстремальных условиях.

Естественно, что в реальных условиях глубокое исследование закономерностей, механизмов и этапов формирования саморегуляции состояния как деятельности и форм ее взаимодействия с психологической системой профессиональной деятельности практически невозможно. Но смоделированные в наших лабораторных экспериментах экстремальные воздействия позволили формировать у операторов такие пролонгированные и «трудные» ФС, в которых они были вынуждены активизировать все более осознанные и произвольные способы и средства саморегуляции.

С одной стороны, выявленные в этих условиях многообразные ФС, неоднозначность их влияния на деятельность, сложность детерминант, обусловливающих специфику и направленность сдвигов показателей ФС, затрудняли изучение психической саморегуляции состояния, а с другой – способствовали развитию и выявлению ее разных форм.

Нами было установлено, что на этапе адаптации, когда ФС человека не отличаются от обычных для данной деятельности и близки к функциональному комфорту и продуктивной напряженности, у него не возникает необходимости в специфических усилиях регуляции ФС. В этих ФС весьма трудно выделить активность, связанную с саморегуляцией субъектом своего состояния. Она является минимальной и маскируется рабочей активностью. Психическая саморегуляция состояния включена через ее активационный компонент в структуру профессиональной деятельности человека как подсистема. Изменения в состоянии совершаются автоматически, регулируются на неосознаваемом, непроизвольном уровне. Примером такой текущей подстройки активации к требованиям деятельности являются: когнитивная активация, ориентировочная реакция, состояние готовности или бдительности, операционная напряженность и др.

Можно сказать, что сама деятельность в результате профессионального обучения и опыта субъекта обеспечивает оптимальный для ее выполнения уровень ФС – когнитивную, операциональную или продуктивную напряженность. В этот период соотнесение объективных и субъективных условий, оценка степени соответствия текущих и нормативных факторов проводилась испытуемыми неосознанно. В связи с этим и саморегуляция состояния осуществлялась испытуемым также непроизвольно и преимущественно на психофизиологическом уровне: в форме активационного компонента, изменения в котором проявлялись в пространственно-временных паттернах активации различных физиологических показателей (ЭЭГ, КГР, ЧСС и др.).

Падение уровня активации ниже определенных значений приводило к ухудшению качества и временных характеристик деятельности, а деструкция ее динамических паттернов активации вызывала ошибки и сбои при выполнении отдельных действий. Регулирующий эффект изменений в активационном компоненте деятельности проявлялся в непродолжительном сохранении сформированного в процессе профессионального обучения и оптимального для нее уровня и паттернов активации, связанных с ее структурой. На этом этапе на активационный компонент деятельности можно влиять опосредованно, изменяя уровень активации, мотивацию, информационное обеспечение, а также структуру и степень освоения деятельности в процессе ее планирования и обучения.

Усложнение деятельности или условий ее выполнения (дефицит времени, повышенные требования к точности, избирательности и т. д.) приводило к несоответствию между наличным и необходимым для этой деятельности уровнем ФС. В этих условиях развитие неоптимальных для деятельности ФС проявлялось в субъективных переживаниях человека: «затрудненности и высокой цены деятельности», «напряженности труда», «негативного отношения к работе», «нежелании работать» и др. У человека, осознавшего это несоответствие, актуализировалась потребность в самосохранении, самовосстановлении и приспособлении, что приводило к активизации произвольных средств ПСР, к появлению у субъекта специальной задачи – анализа ее средств и «цены». Как показало наблюдение за поведением испытуемых, у них возрастала тенденция к общению с товарищами, экспериментаторами, повышалась двигательная и речевая активность, учащалась смена рабочих поз, дыхательных ритмов, частоты пульса и т. д. Человек часто бессознательно применял разные способы, помогающие ему добиться своих целей: мышечные усилия, изменения в позе, пение или уклонение от каких-то действий, контактов, общения, избегание некоторых ситуаций, изменение цели и др. Возникающие в эмоциональной жизни человека аффекты также помогали снизить напряженность, и тогда ФС становились более оптимальными для данной деятельности.

Все эти явления характерны для неосознаваемой саморегуляции субъективного состояния, которая реализовалась в этот период способами, воздействующими в основном на активационно-энергетический и эмоциональный компоненты деятельности.

Но уже в этой активности по ПСР состояния можно было выделить две явно бессознательные исходные посылки или установки: подчинить ПСР состояния целям деятельности или сохранению и оптимизации ФС. И хотя стремление к той или иной цели человеком не осознается, именно она определяет и направляет все поступки человека, способы и приемы саморегуляции и формирует стиль саморегуляции.

Дальнейшее углубление трудных состояний и нарастание негативных переживаний вызывали нарушения в психических процессах (внимании, оперативной памяти). Это приводило к снижению эффективности и надежности деятельности человека и развитию у него неблагоприятных функциональных состояний: декомпенсированного монотонии, утомления, переутомления, стресса и т. д. На этом этапе способы и приемы по саморегуляции состояния приобретали качество действий, навыков и умений, аналогичных тем, которые используются в профессиональной деятельности. Если на предыдущем этапе реализовывались сформированные в процессе профессиональной подготовки и опыта программы по энергетическому или психофизиологическому обеспечению профессиональной деятельности, то на этом этапе на их основе формировались операциональные механизмы, представляющие собой осознанные действия по саморегуляции состояния.

Таким образом, становление ПСР как деятельности состояло в переходе от неосознаваемых, автоматических процессов в область сознания, а затем их переводе в план вторичной автоматизации, что хорошо известно в психологии из многочисленных исследований процессов формирования навыков. Как писал С. Л. Рубинштейн, центральным в данных исследованиях является вопрос «…о соотношении сознательности и автоматизма в поведении человека – их полярности, взаимосвязи и взаимопереходов друг в друга. Эта проблема и это соотношение распространяется на все функции, на всю деятельность человека» [253, с. 462].

Исходя из этого, фазы становления психической саморегуляции ФС можно представить следующим образом. Сначала в оценке ФС и своих действий по его саморегуляции, совершаемых на неосознаваемом уровне, необходимо перейти на осознаваемый уровень, а затем начать преднамеренное формирование у человека самостоятельной системы психической регуляции ФС со своей (осознаваемой) целью и собственной структурой. На следующем этапе происходит перевод сформированной и закрепившейся системы психической регуляции ФС на уровень вторичных автоматизмов, ее включение (как подсистемы) в единую систему психической регуляции деятельности. Этим обеспечивается приоритетное выполнение человеком-оператором профессиональной деятельности в особых условиях при одновременной саморегуляции его функционального состояния.

Уже в самом начале РНД ФС испытуемых с эмоциональной и произвольной саморегуляцией значительно различались по интенсивности эмоциональной напряженности как по субъективным, так и по объективным показателям (рисунок 16).

Но и на всем протяжении эксперимента ПрСР этих испытуемых отличалась своей успешностью. Это четко видно на усредненных для всего эксперимента профилях ФС (по самооценке) у адаптивных испытуемых вследствие активного и своевременного применения ими средств и приемов произвольной СР. У них в 2–6 раз чаще регистрировались благоприятные для деятельности ФС и в 2–5 раз реже – неблагоприятные состояния (рисунок 17).

Значимые различия в изменении профиля ФС между этими испытуемыми наблюдались также после сеансов ПСР на третьи сутки РНД. Если у операторов, владеющих ПрСР состояния, происходило значительное улучшение ФС, то у операторов с эмоциональной ПСР, наоборот, состояние резко ухудшалось (рисунок 18).

На основании самоотчетов, наблюдения за процессом ПрСР, а также анализа изменений в ФС и деятельности мы попытались вычленить главные звенья и составляющие произвольной саморегуляции, характерные для психологической системы деятельности. Прежде всего, у этих испытуемых, наряду с мотивами деятельности, были четко выражены «мотивы ПрСР состояния», которые выражались в стремлении к позитивным состояниям и избегании негативных. Однако почти на протяжении всего эксперимента мотив состояния был подчинен мотиву деятельности, а цель саморегуляции состояния заключалась в сохранении потребного ФС и его оптимизации в случае ухудшения в условиях деформирующих его факторов, причем цель регуляции состояния была также подчинена цели деятельности. Векторы «мотив – цель» деятельности и «мотив – цель» саморегуляции действовали в одном направлении, и их взаимодействие определяло стратегию и тактику саморегуляции ФС.

У этих испытуемых еще до начала эксперимента была сформирована установка на активные действия по отношению к регуляции своего состояния и определена четкая стратегия ПСР. Осознавая довольно тесную связь деятельности и состояния, они представляли, какие изменения в состоянии могут произойти под влиянием режима работы и депривации сна, и заранее определяли для себя, какими способами можно предупредить, устранить или компенсировать неблагоприятные изменения в своем состоянии. Большинство их этих испытуемых четко определили и свое отношение к деятельности: выполнять все виды деятельности на среднем и стабильном уровне при одновременно устойчивом оптимальном для данных условий состоянии. Данная стратегия в основном была реализована в эксперименте: все виды операторской деятельности выполнялись со средними, но стабильными показателями. Эти испытуемые показали себя надежными операторами; они ни разу не отказались от выполнения деятельности, ни разу не заснули и даже характерные для данного эксперименты временные отключения сознания (провалы) у них не были зарегистрированы.

В процессе эксперимента они постоянно уточняли тактики ПрРС, корректировали и реализовывали изменения в конкретной технике в зависимости от образа ФС, в котором отражалось их текущее психофизиологическое состояние, соответствие текущих и нормативных характеристик деятельности. Они считали ПСР ФС успешной, если под ее воздействием оптимизировалось ФС, уменьшалось несоответствие между текущим и требуемым ФС. Несоответствия текущих и нормативных характеристик деятельности и состояния проявлялись в субъективных переживаниях: затрудненности деятельности, напряженности труда, высокой цены деятельности, негативного отношения к работе, усталости, нежелания работать и т. п. Возникновение этих эмоциональных переживаний становилось стимулом для испытуемых как можно активнее включать для коррекции неблагоприятных изменений в состоянии различных тактик ПрСР. В случае осознания несоответствия выбранной тактики субъект принимал решение о смене и формировании новой программы ПрСР.

Как известно, первоначальным звеном в системе ПрСР является оценка испытуемыми соответствия ФС объективным и субъективным условиям и требованиям деятельности, адекватность которой имела существенное значение для успешности саморегуляции. Эта самооценка формировалась на основе отражения процесса самой деятельности, ее объективных условий и текущего функционального состояния.

В случае осознания несоответствия уровня ФС требованиям деятельности актуализировался мотив ПрСР, субъект принимал решение о смене программы ПрСР по целенаправленному преобразованию ФС и формировании новой программы самовоздействий, выбор которых зависел не только от ситуации, но и от индивидуальных возможностей субъекта. Наряду с программой он формировал или корректировал образ потребного ФС, который также мог способствовать уточнению программы активности по саморегуляции состояния и обеспечивать адекватный выбор методов самовоздействия.

Целенаправленный характер этой активности отражался в субъективной оценке ПФС, в самостоятельном и поисковом выборе способов произвольной ПСР в отличие от профессиональной деятельности, в которой последовательность действий относительно строго регламентирована. Именно при переходе к осознанному выбору произвольных и осознаваемых приемов и способов изменения ПФС ПСР приобретала характер деятельности со всеми ее специфическими чертами. Сознательный характер ПСР ПФС следует из ее целесообразности и целеподчиненности. Авторы, изучавшие различные уровни активности поведения: индивид – личность – индивидуальность (Б. Г. Ананьев), организм – индивид – личность (М. Г. Ярошевский), индивид – субъект – личность (Ш. А. Надирашвили) – также отмечали, что при переходе от более низких к более высоким уровням активности наблюдается рост сознательности и осознаваемости человеком своей активности, хотя действие механизмов бессознательной и неосознаваемой ПСР сохраняется на всех уровнях.

Таким образом, рассмотрение ПрСР в контексте деятельностной трактовки показало, что в произвольной саморегуляции ФС субъект реализует активность в отношении к самому себе в плане развития и функционирования его как субъекта деятельности. Избирательный характер этой активности подтверждается самим фактором субъективной оценки ПФС и самостоятельным и обоснованным выбором способов произвольной ПСР в отличие от профессиональной деятельности, в которой последовательность действий строго регламентирована. Эту активность испытуемых по саморегуляции ФС уже с полным основанием можно было рассматривать как полноценную психическую деятельность, характеризующуюся оптимальным соотношением произвольных и непроизвольных форм, сформированностью умений и навыков ПрСР.

Предлагаемый и, с нашей точки зрения, обоснованный подход к произвольной саморегуляции ФС как к самостоятельной деятельности (в экстремальных условиях профессиональной деятельности) предполагает исследование индивидуального стиля саморегуляции.

3.3. Индивидуальный стиль саморегуляции состояния: структура и типология

Если изучению индивидуального стиля профессиональной деятельности посвящен целый ряд работ (выявлены механизмы, структура и составляющие стиля деятельности), то проблемам изучения и формирования индивидуального стиля саморегуляции состояния уделялось значительно меньше внимания. В большинстве этих работ исследовалась операциональная система саморегуляции, были выявлены некоторые личностные детерминанты эффективности тех или иных способов и приемов саморегуляции. И только в некоторых работах [57, 94, 118, 190, 210, 216, 362, 366, 376 и др.] показана возможность определения интегральных характеристик психической индивидуальности и вариабельности личности, показана их изменчивость под влиянием работы в экстремальных условиях в разных профессиональных группах. Так как в этих работах состояние не всегда являлось предметом изучения, то в них недостаточно были представлены психофизиологические механизмы, обеспечивающие функционирование активационного компонента саморегуляции.

На основании анализа этих представлений о структуре и уровневой организации саморегуляции ФС мы пришли к выводу, что индивидуальную структуру стиля саморегуляции состояния необходимо изучать через взаимодействие энергетических, психодинамических и личностных особенностей человека, которые в качестве объективных детерминант определяют формирование и развитие способов ПСР состояния.

Как показали данные об индивидуально-психологических и личностных особенностях испытуемых, в саморегуляции которых преобладала та или иная форма ПСР состояния, основные различия были связаны с типом вегетативной саморегуляции, уровнем нейротизма и выраженности экстра/интроверсии. Как известно, активность вегетативной нервной системы обеспечивает психические процессы на энергетическом уровне [63, 64, 283 и др.]. Так, функция симпатического отдела ВНС состоит в экстренной подготовке организма к повышенной физической нагрузке – увеличивается тонус двигательных мышц, учащается дыхание и сердцебиение, повышается артериальное давление, – что и повышает готовность человека к деятельности и т. д. Преимущественное возбуждение парасимпатического отдела ВНС вызывает в организме противоположно направленные сдвиги. Парасимпатическое доминирование характерно для ситуации покоя, безопасности и отдыха. При этом физиологические процессы перестраиваются в направлении восстановления энергетических резервов для будущей жизнедеятельности. В. В. Суворова [283] считает, что существует два пути активации коры: первый – через ретикулярную формацию (стимулирует только кору), второй – через гипоталамус (характеризуется большим латентным периодом действия и параллельным возбуждением подкорковых центров ВНС). У людей с преобладанием симпатической системы наблюдается большая реактивность, возбудимость и изменчивость поведения, тогда как индивидам с преобладанием парасимпатической системы свойственно поведение, типичное для флегматика. Многоплановое расширение зоны эмоционального реагирования у человека способствует устойчивой активации симпатического отдела ВНС.

Эти данные послужили Шипошу основанием для введения понятия эрго/трофотропного реагирования для разработки их количественной оценки [320]. Физиологический механизм саморегуляции, работающий в процессе целенаправленной деятельности, соответствует гипотезе об акцепторе действия, выдвинутой П. К. Анохиным в его функциональной системе [13, 14]. Этот уровень регуляции проявляется в работе и более высоких и интегративных уровней регуляции. На психодинамическом уровне Г. Айзенк [342] выявляет две основные психофизиологические характеристики: ориентированность человека либо на события и вещи внешнего мира, либо на свой внутренний мир (экстраверсия – интроверсия), низкую или высокую степень эмоциональной реактивности (эмоциональная стабильность – нейротизм). Физиологическая основа разных форм направленности активности, по мнению Г. Айзенка, составляет соотношение активации коры головного мозга и ретикулярной формации, участвующих в формировании общего нервно-психического реагирования. Интроверт – это человек, у которого настолько велик уровень внутренней активации (тормозные возможности коры невелики, ретикулярное возбуждение повышенное), что он старается минимизировать приток внешних впечатлений и тем самым избегает перевозбуждения. Для экстраверта, наоборот, характерны слабость ретикулярной активации и повышенная тормозная функция коры головного мозга. Поэтому экстраверт всегда стремится быть открытым для впечатлений внешнего мира, которые и поднимают его нервнопсихический тонус до оптимального уровня.

Один индивид увеличивает число воспринимаемых раздражителей до тех пор, пока не достигнет оптимального уровня возбуждения. Другой индивид, достигший чрезмерного возбуждения, предпринимает действия для снижения этого возбуждения до оптимального уровня. Поддержание оптимального уровня возбуждения становится определенной потребностью, которая формируется в онтогенезе. Оптимальным является уровень возбуждения, при котором индивид, выполняющий данные действия, несет наименьшие физиологические затраты и достигает наибольшей успешности.

Это дало нам основание предположить, что индивидуальный стиль ПСР состояния определяется взаимодействием двух механизмов: на физиологическом уровне – эрго/трофотропного реагирования (по Шипошу), на психодинамическом – экстра/интровертированности (по Айзенку). Сбалансированность деятельности этих механизмов и является условием хорошего самочувствия и настроения, высокой работоспособности и надежности. Этот выбор достаточно обоснован, так как в физиологии и психологии эти характеристики являются интегральными характеристиками человека как организма, так и личности. А существование в структуре личности устойчивых, обобщенных черт и позволяет человеку, по мнению В. М. Русалова, оптимально расходовать свои энергодинамические ресурсы [254–256]. Каждый из этих механизмов отвечает следующим требованиям системного подхода:

• комплексность и специфичность;

• способность к изменению при достаточной стабильности в изменяющихся условиях;

• континуальность при одновременном стремлении к балансу;

• связь с несколькими компонентами системы саморегуляции при одновременном доминировании в каком-либо одном компоненте.

Особенно явно это проявляется в характеристиках поведения и состояния, в психической вариабельности и в динамических личностных особенностях.

На психологическом уровне анализ личностных структур, обусловливающих процесс взаимодействия человека со средой, достаточно полно проведен О. Микшиком в его концепции психической вариабельности личности, которая представляет собой интегрированный сплав врожденных и приобретенных стратегий реагирования и готовности к определенной форме или способу взаимоотношения со средой [366]. В своих работах О. Микшик предлагает оригинальную модель психической интегрированности личности, исследует ее возможности, предпосылки и условия ее дезинтеграции и срыва в контексте усложненных жизненных ситуаций. Согласно его представлениям, психическая интегральность – это комплексная, относительно замкнутая и одновременно разомкнутая интегративная система всех уровней психической саморегуляции, возникающая на базе внутренних врожденных предпосылок в зависимости от условий существования человека. Вместе с тем в раскрываемой О. Микшиком структуре психической вариабельности рассматривается система интегральных компонент только психологического уровня, а ниже лежащие иерархические уровни природных свойств, индивидуальности в его концепции только постулируются.

В соответствии с этими представлениями саморегуляцию состояния можно определить как саморазвивающуюся и самоорганизующуюся систему, состоящую из относительно замкнутых подсистем или иерархически организованных уровней индивидуальных свойств. Индивидуальные свойства – разноуровневые, относящиеся к разным подсистемам, в отличие от одноуровневых, относящихся к одной подсистеме и находящихся в тесной однозначной зависимости, – связаны между собой динамически многозначно.

Это позволило сформировать две модели. В двухуровневой модели природного стиля деятельности по саморегуляции состояния на первом физиологическом уровне работает механизм энергетического обеспечения саморегуляции, на втором, психодинамическом, – механизм, обеспечивающий поведенческую и эмоциональную вариабельность и адаптацию личности в общении и работе (модель экспериментально обосновывалась совместно с В. И. Щедровым). В качестве показателей сбалансированности в работе этих механизмов регуляции нами были выбраны показатели уровня суммарного отклонения от аутогенной нормы, уровня нейротизма, характеристик психического состояния и психосоматического здоровья.

Другая модель включала уровень психической вариабельности, характеристики которого определялись природным стилем саморегуляции на активационно-энергетическом и психодинамическом уровнях. Для доказательства нашей гипотезы были проведены эмпирические исследования, включавшие анализ индивидуального стиля и возможность его коррекции в процессе специального индивидуализированного обучения [92, 224, 264, 265, 319].

Методика. Экспериментальные исследования проводились В. И. Щедровым под моим руководством при участии и консультировании В. В. Семикина в лабораторных и реальных условиях ткацкого производства на двух случайных выборках испытуемых. Первая выборка включала в себя 120 работниц ткацкого производства в возрасте 30–40 лет. Вторую выборку составили студенты 1-го курса пединститута в возрасте 18–20 лет в количестве 107 человек. Такой выбор испытуемых был основан на предположении о том, что различия в природных и сформированных под влиянием условий жизни в саморегуляции состояниях детерминируются возрастом и условиями профессиональной деятельности.

Мы предполагали, что у студентов, как более молодых людей, вариативность в соотношениях между механизмами саморегуляции разного уровня будет выше, что, с одной стороны, подтвердит классификацию структур саморегуляции состояния, полученную на выборке ткачей, а, с другой – покажет, что с возрастом и профессионализацией разнообразие индивидуальных стилей саморегуляции уменьшается.

Для диагностики психофизиологических и психологических характеристик функционального состояния человека были использованы: методика измерения КГР (284), тест дифференцированной самооценки функционального состояния (САН), разработанный В. А. Доскиным с соавторами [93], шкала личностной тревожности Ч. Спилбергера [277].

Для оценки оптимальности-неоптимальности индивидуального стиля саморегуляции в качестве дополнительных характеристик были использованы экспертные оценки производительности труда ткачих, качества их работы, проведен анализ медицинских данных, больничных листов в течение года до и после эксперимента. В процессе беседы узнали о ситуации в семье и на работе, получили субъективную оценку их здоровья.

Для оценки психофизиологического уровня саморегуляции психического состояния ткачих использовался релаксационноактивационный тест (РАТ), разработанный В. В. Суходоевым [284].

Для оперативной диагностики ФС и определения энергетического уровня и типа вегетативной регуляции предъявляется восьмицветовой тест М. Luscher [363], по показателям которого вычислялись значения двух количественных показателей: вегетативного коэффициента – КВ, определяемый по методу К. Шипоша [320], и суммарного отклонения от аутогенной нормы – СО, разработанный Н. Wallnofer [387] и модифицированный А. И. Юрьевым [317].

Для измерения психодинамического уровня структуры саморегуляции состояния был выбран личностный опросник Н. S. Eysenk [342]. В качестве показателей психологического уровня индивидуальной структуры СР состояния был использован метод определения структуры психической вариабельности, определяемой с помощью опросника СПИДО О. Miksik [366], по результатам которого составлялся своеобразный личностный профиль субъекта. По соотношению значений всех вычисляемых показателей О. Miksik выделил 4 основных типа и 16 подтипов психической вариабельности, которые определяют различные стратегии поведения человека в нормальных и экстремальных ситуациях.

Для обучения способам и приемам саморегуляции состояния и поведения испытуемые получали достаточно полную информацию о предстоящем обучении методам произвольной саморегуляции. Они рассматривали его как целенаправленную деятельность по самопреобразованию своего психического и психофизиологического состояния. Для каждой группы был разработан свой комплекс способов и приемов самовнушения и саморегуляции. Каждый комплекс включал в себя три основных блока методик, ориентированных на соответствующие уровни интегральной индивидуальности (энергетический, психодинамический и психологический). Блок средств воздействия на энергетический уровень структуры саморегуляции включал в себя тренировку дыхательной системы и освоение саморегуляции дыхательных функций с помощью упражнений из системы Хатха-йоги, освоение позотонических упражнений. Использовались статические и динамические варианты классических упражнений из системы Хатха-йоги: сарвангасана, халасана, бхуржангасана, триконасана, сурья-намаскар и др. [20,52, 349 и др.], а также релаксационно-активационный тренинг как часть аутогенной тренировки [78, 79, 127, 373, 374, и др.]. В блок средств воздействия на психодинамический уровень структуры саморегуляции вошли специальные психоаналитические процедуры, занятия гетеротренингом и аутотренингом, проводимые в каждой группе под руководством ведущего-психолога. В процессе вводились установки и программы, которые проверялись и закреплялись в условиях ролевых игр на примерах различных жизненных ситуаций.

Для статистической обработки результатов эксперимента использовалась математическая процедура сортировки на группы, а также процедура установления различия между группами испытуемых по t-критерию Стьюдента и корреляционный анализ. Обработка полученных данных производилась на ЭВМ «Ямаха».

По результатам первого этапа исследования у всех испытуемых были определены уровень экстра/интроверсии, показатели вертированности и нейротизма. По этим показателям методом математической сортировки были выделены четыре группы: экстраверты с эрго– и трофотропным типом реагирования (соответственно группы А и В) и интроверты с эрго– и трофотропным типом реагирования (соответственно группы С и Д). Различия между группами подтвердили данные по СО и уровню тревожности.

Анализ суммарного отклонения от аутогенной нормы (СО) по группам дал следующие средние значения этого показателя:

• в группе А Мсо = 14,2;

• в группе В Мсо = 19,2;

• в группе С Мсо = 16,8;

• в группе Д Мсо = 14,7.

В результате сравнения групп по этому фактору можно сказать, что самые неблагополучные группы – это группы В и С, то есть экстра– и интроверты с выраженной трофотропностью.