Текст книги "Психическая саморегуляция функционального состояния человека (системно-деятельный подход)"

В отечественной психологии развивается и представление об активной природе познавательного образа, который формируется только в ходе деятельности: сначала его надо вызвать, а затем дать ему адекватное содержание. Это согласуется с нашим анализом экспериментальных данных об активном формировании образа состояния в процессе деятельности по саморегуляции (АТ, биологическая обратная связь, системы йоги и др.) и деструкции его в трудных функциональных состояниях.

Однако становление образа в процессе рефлексии человеком своих ощущений, представлений и чувств осложняется еще и тем, что образ развивается преимущественно спонтанно, индивидуально и часто на неосознаваемом уровне в отличие от образа профессиональной деятельности, который формируется направленно в процессе обучения. Это сказывается на успешности ПСР состояний и на их качественном своеобразии, так-как ФС интегрируют все функции и процессы. Для нас очень интересны факты, получившие развитие в теории образа, а именно установление механизма вовлечения подсознания в неопределенных ситуациях. А. А. Обозновым было показано, что в регулирующем образе есть актуально значимые (осознаваемые) и потенциально-значимые (неосознаваемые) компоненты [208].

На основе анализа этих теоретических представлений, эмпирических данных мы пришли к заключению, что в образе ФС можно выделить ряд свойств, присущих перцептивному образу окружающего мира, таких, как целостность, интегральность и процессуальность, и которые можно исследовать только в комплексных пролонгированных экспериментах. '

Проблемы в изучении образа психического состояния определяются также методологическими подходами и теоретическими представлениями о психическом состоянии как психическом явлении. Несмотря на отношение к психическим состояниям как сложному взаимодействию субъекта со своим собственным состоянием как объектом самовоздействия, большинство исследователей отдают предпочтение изучению либо физиологических или психологических механизмов регуляции состояний, либо ими выявляются взаимосвязи, взаимозависимости и взаимовлияния между бессознательными и сознательными, произвольными и непроизвольными регуляторными процессами.

Кроме того, эти проблемы связаны со спецификой активности субъекта по саморегуляции собственного состояния: трудностями в идентификации объекта самовоздействия, в преобладании непроизвольных и неосознаваемых способов саморегуляции, в недостаточной степени осмысленности целей, задач и мотивов данной активности. В случае, когда активность субъекта по изменению собственного состояния носит неосознанный и непроизвольный характер, образ состояния не актуализируется и не вербализуется и поэтому определяется им как «темные ощущения» (Сеченов). Но если активность по формированию образа с использованием произвольных способов саморегуляции становится осознанной, то в сознании не только актуализируется образ текущего состояния, но происходит постоянное соотнесение этого образа с потребным для данных условий, формируется как бы «системное чувство», в котором отражаются не только эмоциональное переживание и представленная в нем внешняя среда, но и внутренняя среда в виде многообразия интероцептивных ощущений.

Однако спонтанно формируемый образ состояния не отличается целостностью, четкостью, яркостью и часто неадекватно отражает текущее состояние, так как специфика субъективного образа состояния состоит в том, что при его формировании затруднено превращение неосознаваемых внутренних ощущений в представления, их вербализация и рефлексия. Например, при обучении человека аутотренингу, системе йоги, образ состояния, постепенно обогащается, в нем начинают преобладать не представления о состоянии организма и его физиологических систем, а эмоциональные и чувственные представления и переживания. Мы полагаем, что только тогда, когда актуализируются личностные регуляторные системы, образ состояния становится полноценным, многогранным и в высокой степени объективным.

Как писал П. К. Анохин, в субъективном психическом состоянии могут быть собраны все детальные процессы организма, которые представлены в «снятом виде, и только фокус субъективного состояния, являясь теперь представителем целого организма, стал руководящим фактором…» [13, с. 357]. Достаточно лишь появления определенного окрашенного субъективного образа состояния, чтобы организм получил точнейшую информацию о том, как ему поступать и строить свое поведение в данной ситуации. Именно новое психическое состояние разворачивает соответственно новую функциональную структуру, в состав которой входят процессы, свойства, функции; и актуализация переживается субъектом как качественно новое состояние, отличающееся от предыдущего.

Поэтому мы предположили, что специфика деятельности по саморегуляции ФС характеризуется не только специфичностью ее предмета (собственное состояние субъекта), цели (сохранение наличного состояния или преобразование его в потребное для выполнения профессиональной деятельности), психофизиологического содержания средств саморегуляции, но и специфичностью образа состояния. В процессе становления психической саморегуляции ФС как деятельности развивается и субъективный образ ФС, а при взаимодействии с психологической системой профессиональной деятельности он еще более усложняется и обогащается за счет включения в него компонентов образа деятельности.

1.3. Функциональные состояния в адаптации субъекта к экстремальным условиям деятельности: внешние и внутренние детерминанты их взаимовлияния

Роль и место психической саморегуляции ФС в адаптации человека к профессиональной деятельности в усложненных или экстремальных условиях были проанализированы нами также* с точки зрения тех же разрабатываемых в современной психологической науке системного и полисистемного подходов и принципов целостности, активности, развития, детерминизма.

Необходимо подчеркнуть, что рассмотрение адаптации как системного процесса невозможно и без учета принципа системной детерминации [73, 100, 166, 169, 170, 179], играющей решающую роль в развертывании этого процесса и определяющей его своеобразие на каждом этапе. Одно из следствий этого методологического принципа заключается в том, что компоненты системы могут выступать в качестве детерминант развития адаптации в целом ив то же время выполнять на разных этапах адаптации как подчиненную, так и ведущую или системообразующую функции.

Следует подчеркнуть, что роль саморегуляции ФС в экстремальных условиях мы также попытались проанализировать как одну из ведущих детерминант в триаде «деятельность – личность– состояние», от успешности которой зависит успешность деятельности на разных этапах адаптации и динамика самого процесса адаптации.

Как известно, феномен адаптации проявляется в разрешении метасистемных противоречий или несоответствия функционирования ее системы законам более широкой системы, компонентом которой она является, или во внутрисистемных противоречиях и рассогласовании компонентов внутри самой системы, которой она и является. В качестве примера последнего противоречия, например, можно рассматривать несоответствия между требованиями деятельности и возможностями субъекта по их выполнению, которые детерминируются не в последнюю очередь его ФС, степенью развития его способностей и навыков саморегуляции, индивидуально-психологическими и личностными качествами.

Структура адаптации при разрешении субсистемных и мета-системных несоответствий различна, но эти соответствия не существуют изолированно друг от друга: противоречия, созревающие внутри системы, являются своеобразным ответом на давление извне, и, наоборот, внутренние противоречия инициируют перестройку внешних связей системы, выводящие ее на новое место в контексте более широкой системы и тем самым – на новый виток развития. В этом проявляется диалектика противоречий, лежащих в основе описываемого феномена.

В целом анализ литературы позволил нам выделить три основные направления исследований ФС, так или иначе связанных с проблемой адаптации.

К первому — описательному – были отнесены преимущественно клинико-психологические исследования стресса, предметом которых являются интрапсихическая адаптация субъекта: изменение потребностно-мотивационной сферы личности, установление контакта субъекта с собственным Я. При этом адаптация изучается вне контекста разнообразных жизненных ситуаций, прежде всего ситуаций конкретной профессиональной деятельности, которая является ключевым моментом целого ряда практически ориентированных исследований [9, 179].

Второе направление исследований адаптации развивается в рамках ' реактивного подхода и представлено работами тех физиологов и психологов, которые изучают реакцию отдельных органов (систем органов) и психических процессов на рабочую нагрузку или другое воздействие, на фоне которых протекает та или иная деятельность (шум, гипоксия и др.). Адаптация в этих работах понимается как процесс перестройки разнообразных функций и систем организма, направленный на поддержание внутреннего гомеостаза [8, 26, 150, 182, 186, 189]. В связи с этим подходом в основе определения стадий адаптации лежат объективные изменения ряда физиологических параметров, соотносимых с показателями деятельности. Следует отметить, однако, что последним уделяется, как правило, гораздо меньше внимания; психологические механизмы адаптации и их специфика практически не анализируются. Причиной этого является рассмотрение деятельности не как системного психофизиологического феномена, обладающего собственной динамикой и законами развития, а исключительно прагматически, в виде рабочей нагрузки. Отсюда, и сам субъект труда представляется как совокупность функций (порой очень сложных!), отвечающих за выполнение данной деятельности, динамика показателей которых при этом остается полностью детерминированной характером внешних воздействий.

Тем не менее, следует отметить, что в русле этого подхода сформировались продуктивные идеи об адаптации как о «надстраивании этажей регуляции» при длительном и комплексном воздействии, о «стабилизации (в случае успешной адаптации) исходных параметров на новом, отличном от фонового, уровне. В результатах этих исследований отчетливо проявляется потребность рассмотрения процесса адаптации с точки зрения самого субъекта, его активности по перестройке собственных систем регуляции состояниями и управления деятельностью. Процесс адаптации начинается в момент, когда привычные программы гомеостатического регулирования состояния оказываются неэффективными, и включает формирование новой программы за счет надстраивания новых этажей системы регуляции или за счет перебора наиболее эффективных и возможных в данной ситуации вариантов мобилизационных стратегий. Первый вариант наиболее характерен для невысокой интенсивности адаптогенного фактора, второй – для высокоинтенсивного, длительного и комплексного воздействия.

Представления об адаптации человека к различным условиям профессиональной деятельности, содержащиеся в физиологии труда, оказали в свое время заметное влияние на многочисленные исследования, проводившиеся в русле комплексного изучения психических и функциональных состояний человека в трудовой деятельности, которое мы относим к третьему крупному направлению. Основное внимание исследователями этого направления уделяется динамическим характеристикам адаптации как процесса в целом, так и отдельным ее составляющим, компонентам и детерминантам [6, 83, 87, 126, 316].

Диалектика развития адаптации проявляется в динамике взаимодействия субсистемных и метасистемных противоречий, которая отражается и описывается через своеобразие ее фаз, стадий или этапов развития.

Так, В. И. Медведев выделяет стадии первичного ответа, привыкания и адаптации [186, 187, 188]. Начало адаптации, или стадия первичного ответа, характеризуется гипермобилизацией, которая затем сменяется фазой оптимизации и снижения сверхнормативных затрат. В зависимости от объема ресурсов в дальнейшем может наступить либо компенсированное утомление, либо декомпенсированное утомление. Эти виды утомления по аналогии можно отнести к фазам адаптации или дезадаптации.

В случае адекватного выбора программы регуляции наступает фаза устойчивой адаптации, которая характеризуется стабилизацией показателей на новом, отличном от фона уровне.

Эти данные акцентуированы в основном на когнитивных и активационно-энергетических процессах, хотя определенные закономерности динамики физиологической адаптации с известными оговорками могут быть применимы для анализа процессов адаптации человека к усложненным условиям деятельности (оптимальной работоспособности).

Аналогичные результаты получены практически во всех исследованиях адаптации, выполненных с позиций физиологической «цены» деятельности. Так, по данным А. К. Епишкина [96], вариации суточного ритма (от 3 до 11 суток) приводят к снижению уровня активации испытуемых: быстрее всего перестраивалась биоэлектрическая активность мозга, затем когнитивные процессы, в последнюю очередь – сердечно-сосудистая система. Рассматривая эту гетерохронность адаптации как взаимовлияние разных компонентов регуляции деятельности, автор выделяет три основных периода адаптации: нестабильности параметров, стабилизации, прогрессирующего снижения работоспособности. Это еще раз показывает, какое влияние ФС оказывают на динамику адаптации в целом и на динамику работоспособности в конкретных видах деятельности, и подчеркивает важность регуляции и саморегуляции ФС.

Выделенные авторами стадии адаптации близки фазам работоспособности, которые были определены и подробно описаны К. К. Платоновым [217]. Автор рассматривает работоспособность как адаптацию человека к рабочей нагрузке, которая эксплицируется в виде так называемой «кривой утомления». Каждая из этих стадий отражает специфическое соотношение продуктивности деятельности и физиологических затрат, которые отражаются в изменениях ФС.

Стадия первичного ответа состоит из фазы гиперреакции, когда происходит мобилизация сверх оптимального уровня функционирования, как правило, физиологической системы в ответ на воздействие. Фаза-плато характеризуется снижением уровня реакции первичного ответа и стабилизацией на определенном уровне в течение некоторого времени, которое пропорционально величине первичного ответа (своеобразная «цена» за реакцию в виде последействия). По истечении времени показатели работы системы возвращаются к фоновому уровню.

Подобная стадия кривой работоспособности охватывает предстартовый период и характеризуется повышением как неспецифической активации, так и специфической, например, настройкой анализаторов, переходом в состояние готовности к восприятию информации. На психологическом уровне происходит построение плана деятельности и мысленное проигрывание ключевых ее этапов. На этой стадии первичной мобилизации в момент начала деятельности происходит кратковременное снижение практически всех ее продуктивных показателей Этот эффект связан с ориентировочной исследовательской деятельностью, возникающей в результате изменения характера стимуляции. Стадия гиперкомпенсации занимает весь начальный период (период «врабатывания»). Показатели деятельности и ФС отличаются нестабильностью. Сущность этой стадии заключается в поиске наиболее адекватного приспособления к требованиям деятельности и заканчивается формированием устойчивого динамического стереотипа.

В случае более интенсивного либо комплексного воздействия процесс адаптации переходит в следующую стадию привыкания, которая реализуется более сложными процессами взаимодействия физиологических систем и состоит из следующих фаз: напряжения, гомеостатического регулирования, начинающейся сразу за фазой первичной стабилизации, в ходе которой происходит оптимизация программы гомеостазиса путем уменьшения гипермобилизации. Эта фаза переходит в фазу вторичной стабилизации, которая характеризуется возвратом ряда показателей к исходным значениям. В динамике работоспособности стадия компенсации также характеризуется стабилизацией показателей, отражающей оптимальность психофизиологических затрат (высокая продуктивность достигается минимальными затратами).

Несмотря на то, что кривая работоспособности является усредненной и получена преимущественно в обычных условиях трудовой деятельности, она вполне, как мы видим, соотносима с общими физиологическими закономерностями адаптации.

Ограниченность этих исследований и им подобных заключается, на наш взгляд, в игнорировании собственно психологических детерминант адаптации, а именно: отношения субъекта к целям адаптации в целом и к целям выполнения той или иной деятельности, личностных особенностей субъекта, особенностей мотивации и его возможностей по саморегуляции своего состояния. Однако эти факторы способны во многом изменить динамику адаптации, что может привести, например, к сокращению длительности отдельных стадий адаптации или к их полному исчезновению. Так, уже в работе В. И. Лебедева, изучавшего адаптацию в экспериментах с изменением режима труда и отдыха, входящих в систему подготовки космонавтов, были описаны более разнообразные и богатые по содержанию наблюдения автора за феноменом адаптации [150–152]. Уже при анализе первого подготовительного этапа им впервые был сделан акцент на выявлении роли психологических детерминант: целеполагании, предвидении и прогнозировании, включая регуляцию состояния с помощью тренинга и мобилизации активационно-регулятивных функций. На стартовом этапе наряду с активизацией когнитивных процессов – мысленного проигрывания отдельных моментов деятельности, обдумывания возможных препятствий и др. – им отчетливо выделена роль функциональных состояний: повышенной эмоциональной напряженности, тревожности, вызывающих нарушение сна, дестабилизацию многих физиологических показателей. На следующем этапе, заключающемся в преодолении психологического барьера, эффективность стратегий преодоления адаптационного барьера определяла в большой степени характер последующих этапов – собственно адаптации, которая может быть устойчивой либо неустойчивой. В неустойчивой стадии адаптации в состоянии испытателей наблюдались приступы эйфории, двигательного возбуждения и т. п. В устойчивой стадии адаптации для деятельности испытателей были характерны стабилизация показателей деятельности, продуктивные ФС, адекватность психических реакций на новую физическую и социальную среду. Завершающий этап, наступающий за 2–3 дня до окончания полета, длительного сурдокамерного эксперимента и др., характеризовался независимо от ситуации повышением эмоциональной напряженности, обусловленной предвосхищением возвращения в привычные условия, встреч с близкими родственниками, а также возможными аварийными ситуациями (например, при спуске космического корабля на землю). Этап острых реакций выхода из ситуации и последующей реадаптации был связан с нарушением взаимодействия систем жизнедеятельности, сложившихся в экстремальных условиях. При этом наблюдались эйфория, психомоторное возбуждение, повышенная общительность и другие реакции как ответ на резкое увеличение объема информации. Данная попытка автора выявить в своей системной классификации адаптации психологические механизмы адаптации ограничилась преимущественно когнитивными процессами [158].

Эти описания фаз и этапов процесса адаптации обосновывают, по нашему мнению, представление о характере перестроек разноуровневых систем регуляции деятельности и психофизиологического состояния субъекта и позволяют уже в первом приближении подойти к анализу их взаимовлияния. Проведя анализ перестроек в активности разных регулятивных систем в процессе адаптации, мы выдвинули гипотезу о том, что развитие адаптации как процесса и системы обеспечивается взаимосодействием механизмов регуляции психологической и физиологической природы, ведущая роль в которых отводится активности самого субъекта по саморегуляции своего психического состояния и деятельности.

Следует отметить, однако, что предметом этого направления исследований были и остаются именно состояния, которые исследуются как дискретные психофизиологические феномены, сопровождающие непрерывный процесс адаптации. Это противоречит сущности адаптации, которая является непрерывным процессом и не сводится к сумме дискретных функциональных состояний. Поэтому остаются открытыми вопросы о том, что обеспечивает преемственность функциональных состояний на непрерывном континууме деятельности, в какой степени предыдущее состояние детерминирует последующее, каким образом это происходит и как это связано с деятельностью и активностью субъекта.

Исследователи, стоящие на другой позиции, основанной на психологических традициях, стремятся выдвинуть на первый план именно активность субъекта труда и исходят из вторичности физиологических изменений ФС по отношению к мотивам и целям человека в процессе адаптации к деятельности и связанным с ней неблагоприятным факторам среды. Последнее отражается на методическом инструментарии исследователей, активно использующих данные субъективной оценки состояний, а также в исследовании их связи с личностными характеристиками и продуктивностью их деятельности [71, 73, 95, 103, 107, 111, 138, 139, 158, 183, 195, 263 и др.].

К сожалению, в этих исследованиях часто бывает упущен уровень детерминации адаптации личностными и мотивационно-волевыми особенностями субъекта, которые способствуют реализации его активности. Эти характеристики должны определять и обеспечивать координацию всех остальных компонентов адаптации в направлении реализации значимых для субъекта целей и тем самым придавать устойчивость и непрерывность процессу адаптации [50, 83, 71, 171, 111, 364].

Особо следует подчеркнуть, что рассмотрение адаптации как системного процесса невозможно без учета его системной детерминации [170], играющей решающую роль в развертывании этого процесса и определяющей его своеобразие на каждом конкретном этапе. Одно из следствий этого методологического принципа заключается в том, что компоненты системы могут выступать в качестве детерминант развития системы в целом и выполнять на разных этапах адаптации подчиненную, ведущую или системообразующую функцию.

Системный подход к адаптации как процессу преодоления и разрешения разных форм противоречий предполагает, что они не существуют изолированно друг от друга. Если рассматривать процесс адаптации к деятельности в особых условиях, то основными противоречиями могут являться, например, как несоответствие требований деятельности возможностям и состоянию субъекта, так и несоответствие этой деятельности более широкому социальному контексту. И основную роль в формировании адаптационных систем субъекта выполняют регуляторные механизмы, относящиеся к разным психологическим системам, включая деятельность, состояние, личность, среду. Отсюда вытекает необходимость изучения адаптации и как процесса, и как открытой системы, для которой характерно состояние подвижного равновесия, сохраняющее постоянство структур при одновременном непрерывном взаимодействии всех компонентов системы. «В отличие от состояния равновесия в закрытых системах, полностью детерминированного начальными условиями, открытая система может достигать состояния, которое не зависит от ее исходных условий и определяется исключительно параметрами системы» [28]. Развитие системы за счет приобретения нового системного качества является, таким образом, основным результатом адаптации. Именно в развитии процесса адаптации может сформироваться психологическая система, представляющая собой согласованную деятельность регуляторных систем разного уровня, а может и не сформироваться, и тогда принято говорить о процессе дезадаптации. В случае возникновения слабых системных связей адаптация становится неполной или слабой. Содержательно процесс адаптации представляет собой активное формирование (осознанное или неосознаваемое) стратегий и способов овладения ситуацией на разных уровнях регуляции поведения, деятельности, состояния.