Текст книги "Тайная семья босса"

Отец досадливо поджимает и без того тонкие губы. Не разглядев во мне понимания, он делает шаг в сторону крыльца, но в последний момент что-то его останавливает. Он замирает. Я напрягаюсь до состояния взведенного курка, когда он переводит взгляд на меня.

И впервые… Впервые я замечаю в его глазах что-то похожее на сожаление, но оно настолько запоздалое, что совершенно не трогает меня. Или трогает, просто я стараюсь не вестись на это.

– За свою жизнь я совершил уйму ошибок, которые нисколько меня не красят, – мрачным голосом произносит он. – Меня сложно назвать примерным семьянином, но благодаря своим ошибкам, я многое осознал. Это опыт, которого не набраться, не совершая ошибок, но им можно поделиться. Я не хочу, чтобы ты совершал мои же ошибки. Я большую часть жизни был слепцом и теперь ты следуешь по моим же стопам. Мы не видим того, что находится буквально у нас под носом. Мы всюду ищем то, чего искать не нужно. Подумай об этом, – подмигивает он, посмотрев туда, где недавно стояла Юля.

Затем отец подходит ко мне. С печальной улыбкой на устах он сжимает меня и похлопывает по спине. По-отцовски. Он никогда прежде так не делал.

– Алиса просто чудо, сынок, – с одобрением говорит он у моего уха. – Мне очень жаль, что судьба так с тобой обошлась, но кто-то должен был открыть тебе глаза, пока не стало слишком поздно. Еще не поздно что-то поменять. Так что все в твоих руках, действуй. Действуй, сын мой.

А потом он садится в машину и уезжает. А я еще несколько минут стою у настежь распахнутой двери и прокручиваю его последние слова в голове.

19. Воскрешенному прошлому никогда не стать настоящим

Я поднимаюсь на второй этаж. Не успеваю подойти к двери, ведущей в спальню, как она распахивается и мне навстречу выходят Юля с Алисой. Они уже одеты не по-домашнему. Максимально собраны как внешне, так и внутренне.

В руках Юля держит массивную сумку, полностью набитую вещами. Взгляд от меня прячет, голову вниз опускает, будто ее отяжеляют грузные мысли.

– Влад, мы, наверное, пойдем. Нам тут больше делать нечего, как понимаю, – говорит она чуть слышно и неуверенно как-то.

Да и мне не хочется их отпускать. Однако сам понимаю, что не имею никакого права их удерживать. К тому же надобности в этом уже никакой нет, как правильно Юля отметила.

– Да, конечно. Дайте мне пару минут. Я быстро накину что-нибудь на себя и поедем, – живо порываюсь в сторону гардеробной, но в спину мне летит громкое:

– Не нужно! Мы сами как-нибудь доберемся!

Резко торможу. Несмело оборачиваюсь.

Почему мне кажется, что она плюнула мне прямо в лицо своим протестующим выкриком?

– Да прекращай! Транспорт тут никакой не ходит, а до города пятьдесят километров. Я подброшу вас. Все нормально, – буквально напрашиваюсь.

– Нет, мы сами доберемся, я сказала! – повторяет она с примесью легкого раздражения.

Трындец.

Все в одночасье изменилось. Правильное стало неправильным. То, от чего я бежал, теперь прельщает меня настолько, что за уши не оттянешь.

Я не узнаю себя. В зеркале все тот же человек, что и неделю назад, а внутри меня образовался новый мир. Целая вселенная открылась для меня, но путь мне туда закрыт.

– Мы можем поговорить? – ненавязчиво интересуюсь.

Меня всего колбасит, кости дребезжат от волнения.

Пока жду ответа от Юли, я переминаюсь с ноги на ногу, как двоечник у доски. Нервными движения потираю шею с задней стороны. Тело зудит, под кожей словно муравьи завелись.

Юля чего-то медлит. На Алису косится, а девчушка смотрит на нее снизу вверх как-то уж больно возмущенно, за руку одергивает ее, после чего Юля ставит у своих ног сумку.

– Лис, спустись, пожалуйста в гостиную. Я поговорю с Владиславом Марковичем, – делает акцент на моем отчестве, обугливая меня взглядом до состояния золы.

Судя по тому, что теперь я уже стал Владиславом Марковичем, плохи мои дела.

Лисичка кивает маме неохотно и шлепает по направлению ко мне. Поравнявшись со мной, она останавливается, легким мановением руки подзывает меня к себе.

Переглядываюсь с Юлей, вопросительно вскинув одну бровь, и корпусом наклоняюсь к Алисе.

– Моя мама плакала из-за тебя, а я не люблю, когда она плачет, – шепотом угрожает мне, чтобы Юля не услышала, в грудь мне указательным пальчиком тычет. – Сделай так, чтобы мама больше не плакала.

– Я постараюсь, – шепчу в ответ, Алиса окидывает меня недоверчивым взором, – правда постараюсь.

– Старайся лучше, но только, смотри, не перестарайся.

Пригрозив мне, она шустро убегает, оставляя нас с Юлей наедине и доверяя мне самое ценное, что у нее есть. Свою мать.

Алиса не преувеличила.

Приглядевшись, я и впрямь вижу на лице Юли следы от высохших слез. Она конечно попыталась скрыть их под макияжем, но покрасневшие глаза и припухшие веки не замаскировать никакой косметикой.

– Что она тебе сказала? – требовательно спрашивает Юля, в ее голосе я даже различаю ревностные нотки.

– Сказала, что таких дураков, вроде меня, еще поискать нужно, – немного перефразирую, приблизившись к ней на расстояние вытянутой руки.

Юля никак не комментирует. Думаю, она такого же мнения обо мне.

– О чем ты хотел поговорить? – складывает руки на груди, закрываясь от меня.

– Как долго мы встречались?

– Недолго.

– Сколько? – настойчив я.

Юля с усердием вздыхает, прикрывает глаза. Между бровями образуется глубокая морщинка, словно ей вспомнилось что-то не совсем приятное.

– Полгода. Если быть точнее, то пять месяцев и двадцать три дня.

Она еще и считала. И спустя столько времени помнит с точностью до дня.

Не удивлюсь, если я тоже вел подсчеты, но исчислял все не в днях, а в свиданиях, проведенных вместе ночах, поцелуях. Теоретически я мог, ведь я был влюблен без памяти…

А теперь я просто чудик без памяти, и влюблен в другую…

Кажется, влюблен.

Но меня смущает тот факт, что с Юлей я провел каких-то полгода, а меня распирало от влюбленности, от эмоций, вызванных ее смехом.

Но с Бобби мы вместе уже около пяти лет, и, казалось бы, я помню все до мельчайших деталей, но я не припомню, чтобы испытывал нечто подобное к ней.

Возможно, все дело в возрасте. С возрастом человек в состоянии влюбленности ощущает себя более приземленно.

Никаких других объяснений этому я пока найти не могу.

Это не так-то просто, если учесть, что в голове моей круговерть из воспоминаний и мыслей. Это запутанное сочетание не дает мне абстрагироваться от смешения прожитых моментов из прошлого и настоящего.

Облокотившись о стену, я спускаюсь по ней вниз. Падаю на пол и кладу локти на ноги, согнутые в коленях.

Спальня всего в двух шагах от меня, но я не хочу входить в нее. Там всюду ее аромат. Вряд ли я войду в ту комнату в ближайшие дни.

– У меня есть девушка, – говорю я с поникшей головой и плечами, запястье пальцами обхватываю по типу наручников.

– Я знаю, – быстро она отвечает, и я тотчас поднимаю взгляд на нее.

Юля опускается вниз, присаживается на сумку напротив меня и уставши протягивает свои ноги.

– Мне стыдно об этом говорить, но я случайно подслушала ваш разговор.

– И ты поэтому решила сбежать от меня как можно скорее?

– Нет, не поэтому, – выдавливает она печальную улыбку, стряхивая с брюк несуществующие соринки. – Это же нормально, что у мужчины есть отношения.

Нормально.

Ненормально быть в отношениях с одной и думать о другой, а в остальном – это абсолютно нормальное явление.

– Тогда в чем причина? О чем ты думаешь?

– Я думаю, что поцелуй был все-таки лишним, – выдает она с резкостью, с обвинением, отчего камень на душе увеличивается в массе. В который раз на меня давит тяжесть своих необдуманных поступков. – Ты не должен был так поступать. Можно было обойтись и без него. В первую очередь тебе нужно было думать о Бобби. А теперь я ощущаю себя виноватой перед ней.

– Твоей вины здесь нет, – доношу я, сцепив зубы.

– Но она так не считает. Поверь, интуиция женщины – это как третий глаз, это природная чуткость, которая позволяет увидеть то, что пытаются от нас скрыть. Не буквально, конечно, но зачастую женщины могут интуитивно чувствовать изменения в поведении своих мужчин. Мы даже можем предвидеть измену до того, как она случится, – горько усмехается она.

Выходит, Бобби подозревает меня в измене, которая еще не случилась? И поэтому она выдвинула предложение перейти на новую ступень наших отношений и завести ребенка?

Да с чего она взяла, что я могу изменить ей?

Бред. До такого я точно не опущусь. Я просто запутался. Мне необходимо время, чтобы принять прошлое и жить с ним дальше.

– Моя интуиция также подсказывает мне, что будет лучше, если я изолируюсь от тебя. Я плохо на тебя влияю.

– Что за глупости? Каким образом ты можешь плохо влиять на меня? – протягиваю я, едва ли не дернувшись к ней.

Как нежданно Юля ворвалась в мои мысли непрошеным гостем, так же внезапно она планирует исчезнуть, ускользнуть.

– Я не знаю, но я так чувствую. Чувствую, что, если не уйду сейчас, то ты падешь в моих глазах настолько низко, что я не смогу себе этого простить.

– Это тебе говорит интуиция?

Глянув на меня, Юля начинает выкручивать свои пальцы. Щелкает суставами, выдавая свое нервное состояние.

– Нет, это говорит опыт. Мой муж лгал мне, лгал своей новой девушке, будучи в браке со мной. Он запутался, встав перед сложным выбором. Я ощущала все его внутренние метания между нами, пока не сделала выбор за него.

Злость берет так, что налетом скрипит на зубах, подобно песку.

Что ж за козлиной был ее муж? Не видел его ни разу. На работу он не приходил навещать Юлю. А если б приперся, и если бы я знал, что за моральный урод он, так морду бы ему начистил, не раздумывая.

Хреново, что она сравнивает меня со своим муженьком.

– Ты считаешь, то я нахожусь перед сложным выбором?

Прикусив губу, она мотает головой.

– Ты считаешь его таковым, но на самом деле это далеко не так. Я вижу, что ты запутался. Я так же ощущаю твои внутренние метания, но, чтобы быть честным перед другими, в первую очередь тебе нужно быть честным перед самим собой. Пойми, ты не сможешь определиться, пока я нахожусь здесь, а Бобби за тысячи миль от тебя. Это неправильно, условия неравны. Поэтому я вынуждена сделать выбор за тебя. И, поверь, он будет правильным.

Юля только что открыла мне глаза на мое состояние. Я же замкнулся в себе. Сам того не понимая оказался перед выбором. Невольно сравнивал их обеих прошлой ночью. Но кто мне дал на это право? Я не хочу выбирать, не хочу никого предавать. Не могу предать и себя.

– Почему ты так в этом уверена?

– Потому что в одну реку дважды не войти. Все, что было между нами, это уже в далеком прошлом. Я не испытываю к тебе прежних чувств и им не возродиться благодаря воспоминаниям. За те шесть лет в моей жизни появились более яркие и запоминающиеся моменты, которые перекрыли все воспоминания о тебе. Возможно я не понимаю всех тонкостей того, что с тобой сейчас происходит, но я и не хочу понимать. Я просто хочу уйти!

Цепляться за прошлое – это все равно, что самоустраниться от всего настоящего, отвергнуть реальность и всерьез считать, что жизнь на этом закончилась. Повторить не сложно, но воссоздать в точности все то, что чувствовал в прошлом, я уже никогда не смогу. Воскрешенное прошлое никогда не станет для меня настоящим и не стоит ждать, что в будущем что-то изменится. Будущее никогда не наступит, потому что я всегда имею дело с настоящим. А настоящее таково…

– Хорошо, – с кивком я встаю на ноги, чтобы помочь Юле с сумкой.

Она выставляет руку вперед, пресекая любую мою попытку приблизиться к ней ближе,  чем на метр. Замираю столбом.

– Нет, оставайся здесь! Мы с Алисой уедем на такси.

– Ну тогда до скорого, – я, скорее, спрашиваю, потому что гложет странное чувство, словно это наша последняя встреча.

– Да, конечно. Увидимся завтра в офисе, – отвечает она с улыбкой, обходит меня, а я не позволяю себе даже обернуться, чтобы проводить ее хотя бы взглядом.

Как позже выяснилось, Юля меня обманула. Она не явилась на работу ни через день, ни через два. А я ждал. Хотел убедиться, что она не считает меня своим врагом и наши взаимоотношения ничуть не испортились благодаря моим выходкам.

Однако все ведет к тому, что Юля всерьез решила изолироваться от меня. На звонки она не отвечает. Ни на мои, ни на звонки с работы, а что уж говорить о сообщениях. Их она даже не читает.

Без нее в офисе стало мрачно, пусто. Больше не слышно ее звонкого смеха через стенку.

Но она права. Мне нужно быть честным в первую очередь перед самим собой.

Вскоре я покупаю билет на самолет и первым рейсом вылетаю в Нью-Йорк.

20. Американский привет

Юля

– Открывай, – сквозь шум воды слышу, как Настя долбится в дверь ванной. – Тут тебе Рита-Сова звонит какая-то!

– Блин, возьми трубку! Скажи, что я перезвоню!

Перескакиваю через бортик ванны, быстренько наматываю на волосы тюрбан-полотенце, влетаю в халат и открываю дверь, которая только по счастливой случайности не врезается Насте прямо в лоб.

Быстро же она отвезла Алису в садик.

– Кто такая Сова? – тут же сует она свой нос, навалившись плечом на косяк, вертит в пальцах телефон.

Вырываю у нее из рук свою трубку, вижу на экране пропущенный от Риты.

– Это бухгалтерша наша.

– А почему Сова?

– Винни-Пуха смотрела? – подруга моргает, после чего я имитирую голос совы из советского мультика: – Без-воз-мез-дно! Это Алиса дала ей прозвище, когда впервые услышала ее голос. Такой ни с кем не спутаешь. Вот с тех пор Сова к ней и прилипла.

Хихикая, подруга уходит в кухню готовить свое фирменное – магазинные пельмени. Это блюдо получается у нее отменно, чего не скажешь о всех остальных.

– Юльчик, привет. Сколько тебе нужно времени, чтобы через полчаса ты была на работе? – Рита застает меня врасплох.

Я плюхаюсь на диван, затылок чешу.

Вопрос на засыпку.

– Э-э-эм, думаю, часа полтора, – отвечаю, сверяясь со временем на работающем телеке.

– Тогда поторопись. Ты же просила позвонить тебе, когда наш орел вылетит из гнезда, – загадочным тоном она произносит в трубку. – Ну так вот, вчера он отравился в межконтинентальный полет над Атлантикой.

– И что все это может значить? – напрягаю я извилины, на что слышу громкое цоканье.

– Ой, Юльк, с тобой в разведку я бы ни за что не пошла. Я говорю, Владислав Маркович расправил свои крылья и улетел, путь свободный. Можешь приезжать. Но только быстрей!

Точно!

Три дня назад я просила Риту предупредить меня, когда Влада не будет в офисе. Мне нужно забрать кое-какие вещи и написать заявление об увольнении. Хотя, думается мне, из-за прогулов я и так уже уволена.

– А ты уверена, что он не явится?

– Вряд ли. Наш сисадмин сегодня узнал, что вчера генеральный прошел онлайн регистрацию на рейс до Нью-Йорка. Поэтому у тебя есть еще время. Так что ноги в руки и бегом сюда.

– Ох, хорошо! Скоро буду!

Я вскакиваю с дивана на раз-два, швыряю телефон, снимаю с головы тюрбан.

Раздраженная и обозленная.

– В Нью-Йорк он, значит, намылился! К своей Бобби, небось! Ну конечно же! А к кому же еще? Все-таки права была я! Не зря выворачивала свою душу наизнанку! – злорадствую я, стоя вниз головой и пальцами расчесывая спутавшиеся волосы.

– Кхм-кхм… Юль? – после непродолжительной паузы доносится протяжно из трубки, валяющейся на диване.

Застываю на миг в позе парализованной шальной императрицы. Экран тем временем светится, секунды идут.

Блин, я что, не сбросила вызов?

Лихорадочно хватаю телефон. Зажимаю его между ухом и плечом и бешеной белкой несусь в ванную комнату, чтобы нанести легкий макияж.

– Да, Ритуль. Ты еще здесь? Извини, забыла завершить вызов.

Бухгалтер по совместительству кадровик хмыкает с некой подозрительностью. Я уши сразу свои навострю.

– А чего это ты избегаешь нашего босса? Не поделили что?

Ага, Владислав Маркович хотел из кожи вон вылезти, чтобы помножиться, и успеть и там, и там.

А мне оно надо? Ну уж нет. Поэтому пришлось делить.

– Разошлись во мнениях. Ничего серьезного, – отвечаю я, не желая вдаваться в подробности.

Уже через час Настя паркуется напротив автосалона, заглушает мотор и бросает на меня враждебный взгляд исподлобья.

– Ох, и дура же ты, Мишина. Ты же понимаешь, что этим ты только показываешь свою слабость перед ним? – с укором она выдает.

Целых три дня мне пришлось выслушивать ее нравоучения по поводу того, что я совершаю огромную, просто гигантскую ошибку.

Она считает, что у меня есть все шансы отбить Влада у его американской девушки. Я же придерживаюсь другого мнения – чужого мне не надо. Довольно.

– И пусть. Я все решила. Ты не сможешь меня переубедить, – твердо отвечаю.

– Почему ты не призналась ему об Алисе? Судя по тому, что ты мне рассказала, у тебя несколько раз появлялся подходящий для этого случай!

Вот хоть убейте, но не понимаю я Настю.

Она ведь должна быть на моей стороне, но нет же. Моя дорогая подруга твердо убеждена, что из нас двоих я дура.

– Потому что, если бы я сказала Владу правду, он выбрал бы меня, а не Бобби.

Говорю я очевидные вещи, а Настя на это лишь закатывает глаза.

– И что в этом плохого? Класс же! Ты одним махом устранила бы забугорную конкурентку!

– А в том, что это уже был бы не его выбор. Это была бы вынужденная мера. Алиса стала бы для него сдерживающим фактором. И что хорошего в том, чтобы быть с человеком, который с тобой только потому что должен? Ничего, –  проговариваю по слогам, после чего выхожу из машины, дабы не мусолить эту неприятную тему.

Прижимая к боку объемную сумку, я вхожу в фойе здания. Здороваюсь с администраторами, которые провожают меня удивленными взглядами, сворачивая свои шеи. Ровно так же, как и менеджеры по продажам.

Складывается впечатление, будто все они догадываются о причине, по которой мы с Владом отсутствовали. Или же у меня на лбу написано, почему я не появлялась в офисе.

Так, мне не мешало бы успокоиться. Это все ошибочное заблуждение, не более того.

Поднявшись на второй этаж, я оказываюсь в своем кабинете. Так как Альберт Игнатьевич в командировке, я могу хозяйничать здесь как угодно, не боясь при этом косых взглядов.

Ставлю сумку на рабочий стол и принимаюсь опустошать набитые за четыре года работы ящики. Преимущественно все это можно отнести к хламу, которому прямая дорога на помойку.

Я забираю свой старенький планшет, электронную читалку и парочку флешек, заполняю форму заявления.

Утрамбовав все, со спокойной душой следую в соседний офис, точно зная, что не столкнусь там с боссом.

Сотрудники встречают меня улюлюканьем. Кто-то из мужчин лестными комментариями отмечает мой отдохнувший и посвежевший вид, на что я натянуто улыбаюсь.

Тут они явно погорячились. Мой внешний вид буквально кричит о том, что я не в ладах со сном и с собственной головой.

Далее я стучусь в кабинет Риты и вхожу внутрь скромненькой каморки, пряча заявление за спиной.

– Явилась, наконец-то! Извини, хлеб весь съела еще с утра, а соль в принципе не употребляю, так бы встретила тебя подобающе, – как обычно мочит коры Рита, восседая в потертом кресле.

– Ты на что намекаешь? – спрашиваю я, испытывая чувство неловкости, играющее на моих расшатанных нервах.

Тучная женщина с короткой стрижкой под ежика и очками для зрения на пол лица поигрывает тонкими как ниточки бровями и зыркает в сторону стены, за которой находится кабинет генерального.

– Слушок ходит один. Якобы у вас с Владиславом Марковичем шуры-муры. Продаваны видели, как вы уехали вместе и не было вас два дня. Ты поэтому его избегаешь? Он к тебе приставал? Ты ему не дала или что?

Вот и отголоски дурной славы. В офисе, наверное, уже все успели нас обручить и развести.

– А ты во все слухи веришь? Владислав Маркович подвез меня с дочерью, а не было меня потому что я занималась поиском квартиры, а почему его не было в офисе, так я понятия не имею. К тому же у него есть девушка! – с раздражением отвечаю в попытке отстоять свои шаткие честь и достоинство.

– Ладно, бобер, выдыхай. Это ваше дело, не маленькие же уже, – отмахивается Рита. – А ты чего пришла-то? Поздороваться или как?

– Или как, – решительно кладу на стол заявление об увольнении, Рита вопросительно вскидывает нарисованную бровь, подхватывает бумажку и, сдвинув на лоб очки, вчитывается в мои закорючки. – Желательно бы без отработки.

– Ты же знаешь, такие вопросы решает гендир, а он сегодня не алё.

– Знаю, поэтому и прошу, чтобы ты приняла мое заявление, внесла запись в трудовую и подделала его подпись, – я складываю ладони перед собой и выпячиваю губы, надеясь, что это прокатит. – Пожалуйста-пожалуйста. Уверена, Владислав Маркович не будет против. Я четыре года была верна нашей компании, дольше меня здесь никто не проработал, но с меня хватит. Мне нужна передышка.

Рита по-бухгалтерски непреклонна. Она качает головой, давая понять, что не может пренебречь правилам.

Но я была бы не собой, если бы заранее не предвидела это и не подготовилась.

Раскрываю сумку, выгружаю из нее коробку коньячных конфет, кладу на стол и придвигаю ближе к Рите.

А глазки-то у женщины забегали, заискрились! Как знала, что это беспроигрышный вариант.

– Вот умеешь же ты убеждать, Мишина, – прячет конфеты в выдвижной ящик стола, от радости я подпрыгиваю на месте. – Но учти, если Владислав Маркович узнает, а он узнает, я скажу, что ты провернула все сама, пока я была на обеде.

– Идет! – киваю, на все согласная. – Спасибо большое! Ты не представляешь как выручила меня!

Рита заполняет мою трудовую, расписывается за Влада и отдает мне книжку, которую я надежно прячу в своей сумке.

И мне бы идти своей дорогой в светлое будущее, однако я не спешу уходить.

Мнусь с ноги на ногу на пороге кабинета.

– Что-то еще нужно подделать?

– Ты не могла бы дать мне реквизиты счета Владислава Марковича? Просто я хочу вернуть ему должок, а у него карта к номеру не привязана.

– Должок, говоришь?

– Да.

– Так у него карта привязана к другому номеру. Я тебе его перешлю.

Парочка движений пальцев Риты и мне на телефон приходит новое сообщение.

Ну все, миссия, считай, выполнена. Я верну ему те деньги, которые он отправил мне.

К слову, три дня назад я пополнила список миллионеров. После моего ухода Влад перечислил мне сумму, но не ту, которая значилась в договоре, а чуть больше. Видимо, его так мучило угрызение совести, что он посчитал нужным накинуть мне сверху этой суммы. За принесенный моральный вред, так сказать.

Естественно я не планирую отказываться от денег. Они мне сейчас нужны. Для благой цели я воспользуюсь ими, но ровно той суммой, что была прописана в контракте.

К тому же вчера по просьбе Влада со мной созвонился риелтор, и совместными усилиями мы подобрали парочку годных вариантов, которые можно хоть сегодня оформлять и заселять.

Но я ж порядочная девушка. Лишние деньги от Влада мне ни к чему, поэтому я перевожу ему на счет разницу, не выходя из кабинета Риты.

Теперь моя совесть чиста. Я ничего и никому не должна.

Только вот почему, поступая порядочно, я чувствую себя идиоткой?

– Спасибо, Ритуль. Ну все, я пошла. Было приятно работать с тобой. Еще как-нибудь увидимся, – машу ей на прощанье.

– Заходи в гости.

С легкой душой намереваюсь покинуть офис. Сбежать, ни с кем не попрощавшись, как вдруг в проеме появляется девушка.

Да непростая, а темнокожая. Безумно красивая, что глаз не оторвать. Утонченная, эффектная, осанке которой можно только позавидовать, с роскошными волосами, похожими на дорогой шелк, и глазами, как самые настоящие сапфиры.

Увидеть в нашем городе такую особу – большая редкость. Наверное, поэтому все сотрудники без исключения опешили при виде нее.

Одна только Юна Пак, девушка с корейскими корнями, работающая в отделе детейлинга, знает каково это – отличаться от других внешне. Поэтому она первая подходит к темнокожей красавице, но та изъясняется на чистом английском, а наша Юна всю жизнь прожила в России, воспитывалась улицей, и по-английски она может только материться и уйти, что она и делает.

– Я могу Вам чем-то помочь? – подоспеваю на подмогу, поскольку в радиусе километра только я владею языком.

Девушка с облегчением выдыхает.

– Ох, я уже думала, все пропало. Ты моя спасительница, – улыбнувшись, она касается моего плеча, осматривается по сторонам. – Да, я хотела бы увидеться с Владиславом. Мне сказали, что здесь его кабинет.

– Сожалею, но Владислава Марковича сейчас нет.

– А ты не подскажешь, когда он будет? Дело в том, что он полдня уже недоступен. А я хотела сделать ему сюрприз, приехала из самого Нью-Йорка. Кстати, я его девушка. Меня зовут Роберта. А тебя?

Вот это прикол!

У жизни явно черный юмор…

Нет, я ни в коем случае не придерживаюсь расистских взглядов. Просто я скоро свихнусь. Моя жизнь с каждым днем все больше и больше смахивает на комикс. В ней только девушки Влада не хватало для полного счастья.

А я еще думаю, почему это у него в доме сплошь интерьер в африканском стиле.

Так вот оно что.

– Так это… Если я правильно понимаю, то вы с ним разминулись. Насколько мне известно, Владислав Маркович отправился в Нью-Йорк. Он полетел к тебе, Бобби, – отвечаю я заплетающимся языком.