Текст книги "Пять сердец Сопряжения. Том 1"

– У меня не получится!

В его синих глазах проснулись лукавые демонята.

– А чем, по-твоему, ты занималась последний год, Изабелла? Вспомни, за это время я не принял участия ни в одной операции, неизменно назначая тебя старшей в группе! Только страховал!

Белка сжала пальцами виски и задушенно пробормотала:

– Ты – дьявол, Анджей Карл Вильгельм фон Рок! Сущий дьявол! Я тебя ненавижу!

Командор засмеялся и вернулся за стол.

– Я не сомневаюсь, что ты справишься, но по протоколу нужно провести еще несколько совместных операций, чтобы убедиться в этом, – сказал он. – Как только это произойдет – руководство примет решение.

– И отказаться нельзя? – с надеждой спросила Изабелла.

– Ты же знаешь, что нет! – возмутился Анджей. – Исключение делается только для тех, кто решил уйти со службы.

– Ох!

Сказанное фон Роком постепенно занимало в сознании Изабеллы все больше места, приводя ее в смятение. И дело было не в том, справится она или нет, а в степени ответственности, лежащей на руководителе боевого звена. По протоколам Унии командор принимал личное участие в операциях только в самом крайнем случае. Когда друзья уходили в бой, он оставался на связи, и они становились его глазами, ушами, руками. Командор отвечал за тактическую разработку, распределение ролей, комплектацию оборудованием и вооружением в соответствии с целями операции. При необходимости привлекал дополнительные подразделения. Курировал операцию с момента зарождения идеи о ней до возвращения группы на базу. И не имел права подвергать опасности свою жизнь, поскольку исход операции во многом зависел от того, насколько четко сработает схема его вмешательства, которого чаще всего не требовалось.

– Белка, Унии нужны люди, которым можно верить! – Джей, не сводил с нее взгляда.

Изабелла внимательно посмотрела на него. Фон Рок всегда знал больше остальных и всегда стремился знать больше. Он действительно верил в то, что его призвание – трудиться на благо Унии, и делал это, не покладая рук.

– Возможно новое покушение? – осторожно спросила она, не ожидая получить ответ. Просто давая понять, что осознала степень его беспокойства, высказанного, как всегда, предельно кратко.

Но Анджей неожиданно ответил:

– Хуже! Речь идет о судьбе Сопряжения. Несмотря на все усилия контрразведки у нас нет полной картины, только фрагменты. Сепаратисты, храня свои тайны, предпочитают смерть разглашению информации, но даже основываясь на полученных данных, можно сказать, что картина складывается масштабная… Прости…

Она подняла ладони.

– Я все понимаю, можешь не продолжать! – И, не выдержав, добавила: – Если речь идет о таком масштабе, значит, сепаратисты есть и внутри подразделений Унии?

Фон Рок неожиданно рассмеялся.

– Белка и есть белка! Любопытная! Конечно, есть. Как я уже говорил, идея разделения миров и до сих пор поддерживается многими. Я помню, как Дэль однажды сказала: «Всем было бы спокойнее, если бы миры потеряли друг с другом связь! Слишком все это сложно!»

– И я это помню, – кивнула Изабелла.

* * *

Когда участники операции в Тахорине вернулись, в Фартуме царила глубокая ночь.

– Предлагаю не расходиться, – сказал Джей, почесывая под подбородком черного дракона, слетевшего ему на плечо, едва он рекурсировал с ББО. – Завтра мы покинем университет, а сегодня наша последняя ночь в этом странном месте. Я хочу провести ее с вами!

– Идемте на Площадь Красной точки? – предложила Дэль. – Именно там мы стали командой!

– Не командой, а сборищем охламонов, – хохотнул Уоллер. – Командой мы стали значительно позже!

– Там и столовая рядом, – заметил Мотегю, обнимая Белку за плечи, – лично я голоден, как Виллерфоллер!

– Ты всегда голоден, Монти, – подняла тонкую бровь фриммка. – Растущий организм, что поделаешь…

И взвизгнула, со смехом уворачиваясь от его шлепка.

На Золотом циферблате огромных часов площади Красной точки большая стрелка указывала точно вверх – на знак Сопряжения: Фартум отсчитал очередной десятилетний период. В полной тишине все уселись на скамейки, словно стайка нахохлившихся воробьев. Как-то вдруг навалились усталость от операции и понимание того, что этот жизненный этап пройден, а следующий – неизвестен. Адреналиновый «откат» туманил сознание и тянул мышцы. Для пятерых выходцев из разных миров Красная точка отсчета Вечности стала знаком препинания на их жизненных отрезках.

– Бубенцы Фарамиэль! – воскликнула Дэль, нарушая тягостную тишину. – Я хочу есть! Монти, это ты виноват!

– Ты знаешь, что динозавры на Земле вымерли? – в ответ поинтересовался тот.

Виллерфоллер навострил уши.

– Конечно, знаю! – возмутилась Дэль. – В отличие от тебя я не спала на мировой истории.

– А знаешь, когда?

– В мезозое.

– И в этом тоже обвиняют меня! – скромно улыбнулся Монтегю.

Первым как всегда заржал Уолли. За ним Джей и Белка. Раскрасневшаяся фриммка взглянула на них, свирепо сопнула носом и… тоже засмеялась.

– Мы принесем поесть, – все еще посмеиваясь, поднялся фон Рок.

Они ушли. Дэль проводила их взглядом и повернулась к подруге:

– Вы с Монти уже год… Насколько у тебя с ним серьезно?

– Наверное, серьезно, – подумав, ответила та. – Он говорит, что любит меня. Я… я теряю голову рядом с ним. И не только голову! Все… Все теряю.

– Главное, себя не потеряй! – излишне резко сказала фриммка и тут же погладила ее по плечу. – Прости! Я рада за вас с ним, вы – отличная пара! Пожалуй, из наших парней только он и мог разбудить в тебе женщину…

Белка ощутила, как у нее запылали кончики ушей. Хорошо, что вернувшись в университет, она распустила тугой пучок, высвобождая свою рыжую гриву – Дэль не увидит ее реакции на вопрос.

– Наверное, в этом и была причина того, что парни льнули к тебе, как мухи, – продолжила фриммка, не замечая ее смятения, – в том, что тебе всегда было на них наплевать. А, кстати, почему? Ты никогда не рассказывала!

Смущение кальмеранки прошло, словно его ветром сдуло. О воровском прошлом Изабеллы Лакрими знали все члены звена, о Сальваоресе Кудрае – только Джей.

– Могу предположить, что тебе пришлось пережить насилие… – Дэль пронзительно взглянула на нее. – Мне ты можешь довериться!

В этот момент Белке показалось, что за словами подруги кроется нечто большее, чем простое любопытство. Дэль пыталась о чем-то поведать ей, признаться в чем-то, не говоря об этом прямо. В глубине прекрасных глаз фриммки мелькнуло… бесконечное одиночество запуганного ребенка.

– Не было насилия… – начала Изабелла, решаясь рассказать ей, как все обстояло на самом деле на Кальмеране, где насилием назывались несоизмеримо более жестокие вещи, и с сожалением понимая, что надо было сделать это раньше. Стать на шаг, на воспоминание ближе к Дэль и, возможно, в ответ на свою откровенность услышать правду о том, что произошло с ней в родном мире…

Как вдруг послышались голоса возвращавшихся из столовой парней. Спустя мгновение синева в глазах фриммки приобрела обычный, слегка ироничный, оттенок серебра. Дэль рассмеялась своим мелодичным смехом, подобным звону колокольчика, пошутила насчет количества принесенной еды. А Белка остро ощутила потерю. Что-то безвозвратно ушло в этот миг, утонуло в песках времени, пополнило полочку для несбывшегося, не оставив ни ей, ни подруге шанса на исправление.

– Смотри, что я раскопал! – Уолли сунул ей под нос тарелку с ошеломляюще пахнущим мясным пирогом. – Это кальмеранский рут – пирог с потрохами!

– Фу! – скривилась Дэль.

– Ты ничего не понимаешь во вкусной и здоровой пище! – возмутился тайерхог, разламывая пирог на две части и делясь с Белкой. – Между прочим, в городке, в котором мы давеча побывали, пекли самые вкусные руты, что я пробовал!

– Ты был в Тахорине? – удивилась она.

Виллерфоллер как-то сразу поскучнел, махнул рукой.

– Грустная история. Честно говоря, мне до сих пор стыдно за то, что я там натворил.

– А ты исправил это? – тут же спросил фон Рок.

Уолли покачал головой.

– Джей, я едва унес оттуда ноги. Глупый был, доверчивый…

– Хочу это услышать! – подал голос Монтегю, устраиваясь на скамейке рядом с Изабеллой и протягивая ей стакан с прохладительным напитком. – Немедленно!

– Я бы тоже послушала, – мурлыкнула Дэль и будто кошка обтерлась лицом о плечо тайерхога, – ну пожа-а-а-алуйста!

– Никогда не мог отказать красивой женщине! – невесело хмыкнул Уоллер. – Уговорили! Расскажу! Когда мне исполнилось четырнадцать…

* * *

Уоллер вошел в кабинет отца, стараясь смотреть прямо и голову держать высоко – давеча полез изучать мотор в новой сеялке и решил немного его усовершенствовать. В результате утром сеялка не завелась. Ух, сейчас ему попадет! Отец, когда в ярости, может и ремнем по заднице вытянуть, а это обидно и в шесть, и в четырнадцать!

Ядгар сидел за столом и просматривал счета. По старинке заносил приход и расход в амбарную книгу, даром что использовал не чернильницу и перо, а самопишущую ручку. Не любил глава клана Виллерфоллеров всякие новшества, предназначенные для хранения информации. «Бумагу только огонь может уничтожить, – говорил он, – но огня и мы, тайерхоги, боимся! Раз наши записи развеяны по ветру пеплом, значит, и мы более не жильцы на Тэльфоллере! А пока эти книги стоят на моих полках – мы существуем и процветаем!»

– Садись, – бросил отец, когда сын остановился напротив стола.

Едва сдержав тяжелый вздох Уолли сел и уставился в окно. За открытыми створками буйно зеленел лес, тихо плескало озеро, ластясь к берегам. А вода в нем парная, нежная. Лечь на спину, закрыть глаза…

– Ты окончил школу лучше, чем мы с матерью ожидали, – подал голос Ядгар, и Уоллер, повернувшись к нему, увидел, что отец внимательно наблюдает за ним. – Твой учитель сказал, что мозги у тебя есть, но ты ленишься и витаешь в облаках, тогда, естественно, когда не хулиганишь. Честно говоря, мы уже отчаялись услышать от него хотя бы слово похвалы в твой адрес, но твой выпускной балл говорит сам за себя. Что скажешь, сын?

– Я… – Уолли почесал в затылке. – Ну, я… рад, что вы рады! Если я и старался, то это ради тебя и мамы!

Ядгар скрыл улыбку, достал из ящика стола конверт и протянул сыну:

– Мы долго думали, что тебе подарить по окончанию школы. Ты не Ленн, поэтому новый кар тебя порадовал бы недолго. Полагаю, до первого дерева. Поэтому мы решили подарить тебе это… Открой.

Уоллер послушно взял конверт, заранее гадая, что найдет там. Деньги? Билет на какое-нибудь представление? На ладонь выпала голографическая карточка с изображением пятиконечной звезды и документ – мелкими буквами, на голубой бумаге, с подписями и печатями. И если Виллерфоллер знал, что это за карточка – видел, как хвастались ребята постарше, то документ его озадачил. Однако он сдержал восторг (карточка и сама по себе его стоила!) и принялся вчитываться. Спустя несколько минут он неожиданно завопил, подскочил в кресле, шмякнулся макушкой о потолок и рухнул на пол, глядя на отца полными обожания глазами.

Ядгар покачал головой.

– Встань сейчас же, иначе я все заберу обратно!

– Встал! – вскочил Уоллер, трепетно прижимая к груди подарок. – Отец, это то, о чем я не смел и мечтать!

– С тобой отправится старший брат, – остудил его пыл отец, – поскольку по законам Унии несовершеннолетним нельзя пользоваться мегапортами без сопровождения взрослых.

– Я и охотиться с ним буду? – сник Уоллер.

– Нет, к сожалению, – ворчание Ядгара напоминало ворчание старого злющего дерча. – Лицензия – слишком дорогое удовольствие для двоих. Так что он сопроводит тебя до Кальмеранского заповедника, указанного в лицензии, и подождет на ближайшем постоялом дворе. Надеюсь, ты внимательно изучишь правила охоты и не нарушишь их, оказавшись без присмотра!

– Когда я нарушал правила охоты, па-а-п? – возмутился тайерхог.

– Уоллер будет очень осторожен, да? – в кабинет зашла Динна Виллерфоллер, подойдя, обняла сына за плечи.

Он уже был выше ее на целую голову. Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку и шепнула:

– Мы с отцом гордимся тобой, только он никогда в этом не признается! – И повысила голос: – А теперь идемте обедать, мальчики. За столом и обсудим поездку!

– Я слышу, как под полом кладовки скребется мышь, и ты думаешь, женщина, я не услышу, что ты бормочешь? – прорычал Ядгар.

Динна послала мужу воздушный поцелуй.

– Ну, кто-то должен был сказать мальчику о том, что родители любят его даже после всех вызовов в школу и денежных компенсаций за испорченное имущество!

За обедом только и было разговоров о предстоящей охоте. Животный мир Тэльфоллера отличался разнообразием во всем, что не касалось крупных хищников, поскольку по прошествии времени тайерхоги оказались самыми изощренными из них. Они уничтожили своих основных соперников, кроме дерчей, которые были слишком умны и могли быть использованы в качестве ездовых животных, и граггеров – длинных пятнистых кошек, занявших нишу хищников среднего размера и охотившихся на земле и под водой. Однако в крови каждого настоящего оборотня и до сих пор жило желание схватки с равным по силе природным противником. Именно оно лежало в основе древнего искусства охоты на дерчей и их подчинения, именно оно заставляло неугомонных аборигенов покорять вершины и глубины родного мира, неустанно ища новые адреналиновые качели. Подаренная лицензия означала, что Уолли не только побывает на Кальмеране, но и сможет поохотиться в древнем лесу, в котором обитали и медведи, и тигры, и волки, и куча другой живности, не водившейся на Тэльфоллере. Уоллер с детства мечтал о собственной медвежьей шкуре. И мечтал так страстно, как земные мальчишки мечтают о спортивном автомобиле, а кальмеранские – о посвящении в рыцари. Сейчас он был твердо уверено в том, что, наконец, эту шкуру добудет! Пока они с Билли горячо это обсуждали, их старший брат Ленн помалкивал, видимо, прикидывая, куда может завести Уоллера энтузиазм.

Ночь перед отъездом Уолли не спал – носился по чаще, как угорелый, драл когти о вековые деревья, распугивал лесных жителей. Родители махнули на него рукой, Ленн – высыпался на будущее, а Билли, попробовав догнать брата, вскоре вернулся домой, обернулся на пороге, многозначительно покрутил пальцем у виска и пошел спать.

До ближайшего мегапорта, расположенного в областном центре с коротким и емким названием Закрома, от дома Виллерфоллеров была пара часов пути по долинам, лежащим между предгорьями. Ленн взял свой кар, который намеревался оставить на платной стоянке неподалеку от офиса Унии. Они попрощались с Билли и родителями (Уоллер сел в машину задолго до старшего брата, терпеливо выслушивающего наставления родителей), и помчались навстречу приключениям. Братья молчали – старший наслаждался ездой, а средний бесцельно смотрел в окно, видя перед глазами не родные леса и горы, а кальмеранские. Грезилось счастье – запахи чужого леса и зверья, хлюпающая вода под ногами, громкие хлопки от крыльев птиц… В крови пела всепоглощающая страсть охоты, но вначале нужно было добраться до мегапорта!

Мегапорты возникли на заре Эры Сопряжения, когда по неизвестным причинам начали образовываться так называемые «кротовые норы» пространства, соединившие миры, позже вошедшие в Унию. Естественные порталы были нестабильны, то появлялись, то исчезали, некоторые подверглись саморазрушению, вызвав природные и техногенные катаклизмы таких масштабов, что, несмотря на всеобщий шок от осознания своей неисключительности во Вселенной, правительства пяти миров быстро поняли – работать над проблемой придется сообща. Именно тогда каждое из них выдвинуло кандидатуры величайших местных ученых для создания общей рабочей группы, что было первым шагом к образованию Унии. Тайшел в силу технического превосходства над остальными мог явно (и неявно) диктовать другим права, и поэтому взял на себя координацию работы группы. Спустя несколько лет ученым удалось создать сочетание силовых полей, которое удерживало мощь естественных «кротовых нор» внутри заданных границ, делая перемещение между мирами относительно безопасным. Технические комплексы перехода для краткости назвали мегапортами.

Мегапорт в Закромах был небольшим и не предназначался для перемещения грузов. Братья Виллерфоллеры предъявили пропуск, прошли необходимые идентификационные и таможенные процедуры, расписались в том, что предупреждены о возможных осложнениях, которые могут возникнуть при переходе (самое худшее из них – исчезновение в никуда) и вместе шагнули в пентаграмму, нарисованную на полу в абсолютно пустом помещении в подвале офиса.

Ленну уже доводилось бывать в других мирах, поэтому легкую головную боль и тошноту он воспринял, как должное, а Уоллер был так взволнован, что ничего не почувствовал. Спустя несколько странных мгновений братья выходили из пентаграммы в совершенно пустом помещении другого офиса другого мира. Ноздри Уолли дрожали – уже отсюда он чуял незнакомые запахи. Если у него и начинала побаливать голова, так это от щенячьего восторга!

Офис Унии в Тахорине был таким же небольшим, как и в Закромах, однако выглядел не в пример эффектнее, потому что располагался в здании бывшей тюрьмы. Конечно, Уния приложила все силы, чтобы обеспечить сотрудникам комфортное существование, но снаружи двухэтажный дом выглядел, как настоящая тюрьма. Возведенный из бурого кальмеранского песочника, с мощными дубовыми рамами и наружными ставнями, заменившими решетки, он стоял в зоне отчуждения от жилых домов, предусмотренной Правилами размещения мегапортов, а вокруг бурлил стихийный сувенирный рынок, на котором местные хитрецы втюхивали прибывшим «настоящие рыцарские мечи», «действующие ведьминские амулеты», «языки висельников» и прочую, так любимую туристами, дребедень.

Новая процедура идентификации, подписание ознакомительной формы к Регламенту поведения чужеземцев на Кальмеране, покупка карты местности, обмен валюты – и вот путешественники выходят под голубой небесный свод… Голубой чужого оттенка, не такого, как на Тэльфоллере. И оба отчаянно принюхиваются, потому что запахи обрушиваются на них с силой цунами, грозя сбить с ног. Запахи настоящего средневекового городка.

– Это офигенно! – воскликнул Уолли, когда прошел первый шок. – Я хочу знать, из чего приготовлен этот пирог, чуешь его? М-м-м…Что-то мясное! Кажется, я проголодался!

– Мы ели два часа назад! – укорил Ленн и улыбнулся. – Но пирог действительно вкусно пахнет, пожалуй, мы отведаем его до того, как отправимся к заповеднику.

Они так и поступили. Вроде пробовали всего понемногу, но все равно объелись. Разморенные вышли на улицу и направились на рекомендованную в офисе конюшню – до заповедника было три часа конного пути.

Вечером, в маленькой, но чистенькой комнатке на втором этаже деревенской таверны, Уоллер никак не мог уснуть. Ленн давно и сладко сопел, а он в красках представлял каждый из десяти предстоящих волшебных дней. Надо ли говорить, что он был на ногах ни свет, ни заря, и едва занялся рассвет, Виллерфоллеры уже стучались в егерский домик.

Дородный егерь, водя пальцем по строкам, проверил документы и очертил красными чернилами на карте границы разрешенной для охоты территории. Уолли едва не подпрыгивал от возбуждения.

– Вы обличье менять будете? – егерь посмотрел на него. – Коли да, к жилым пунктам не приближайтесь! Это мы тут люди образованные, повидали уже выходцев из других миров, а для населения вы так и останетесь монстрами, коих положено тыкать в разные места серебряными клинками с целью умерщвления. А то еще голову можно отрезать, а тело на костре сжечь!

– А голову куда? – заинтересовался Ленн.

– Известно куда – продадут алхимикам на элексир. Оборотничьи мозги редкость в наше время, сами понимаете!

Он бросил на Ленна оценивающий взгляд. Тот слегка прищурился в ответ и чуть приподнял верхнюю губу, показывая клыки. Отвернувшись, егерь проворчал:

– Я вас доведу до границы и прослежу, чтобы в лес ушел только тот, на кого документ оформлен! А второй должен вернуться со мной.

– Идет! – Ленн положил на стол рядом с картой кошель с деньгами. – Надеюсь, уважаемый, мы друг другу проблем не создадим?

Кошель моментально оказался пристегнутым к егерскому поясу.

– Идемте, мои господа, – усмехнулся хозяин пояса, становясь любезнее.

Охотничьи угодья начинались за просекой. По эту сторону стояли молодые ели, по ту – темнел настоящий древний лес, до которого пока не добралась цивилизация. Пройдет еще пара столетий, прежде чем хищные квадраты полей подопрут острыми углами вековые стволы.

– Буду ждать тебя здесь на закате, Уолли, – предупредил Ленн, – для первого раза погоняй по лесу днем. Так будет правильно.

Уоллер наморщил нос. Все-таки старший братец – зануда, каких поискать! Но тайерхоги всегда уважали родственные узы и не считали постыдным подчинение старшим. Поэтому он ответил:

– Хорошо.

И начал раздеваться. Наблюдающий за ними егерь хмыкнул и отвернулся. Пока Ленн упаковывал одежду Уолли в принесенную с собой сумку, тот принял звериную ипостась и теперь стоял, вытянувшись струной, вздыбив холку, и шумно нюхал, повернувшись в сторону леса. А потом вдруг сорвался и спустя мгновение исчез в подкронной темноте. Сдержав завистливый вздох, Ленн мысленно посмеялся над собой и повернулся к сопровождающему:

– А скажи-ка, уважаемый, что в округе можно посмотреть чужеземцу, чтобы успеть вернуться сюда к вечеру? Есть интересные места?

– Конечно, есть, господин, отчего же не быть! – ответил тот. – На восток в получасе пешего пути – водопад Обманутой девы…

Они пошли в обратную сторону, негромко переговариваясь.

А Уоллер несся по лесу, ощущая вместо лап – крылья. Тысячи чужих запахов кружили голову, будоражили кровь. Трава… Мох… Хвоя… Казалось бы, все это было и на Тэльфоллере, но пахло чуточку по-другому. И от этого впору было сойти с ума!

В этот день Уоллер не охотился, а восторженным щенком носился по отведенной территории, ловя запахи и звуки, пугая зверей. Он искупался в двух лесных озерах, напился ледяной воды из всех встречных родников, и она показалась ему самой вкусной в жизни. Он гонял белок и с наслаждением прыгал вокруг стволов, слушая, как они с веток костерят его на своем языке почем зря. На одном из деревьев он увидел здоровенную птицу, издающую странные звуки. Птица его не замечала. Самозабвенно распустив хвост и встопорщив крылья, издавала горлом резки щелчки, перемежая их глухим ворчанием. Она заметила Виллерфоллера тогда, когда он уже подкрался прямо под ветвь, на которой она сидела, и стоял, опершись на ствол передними лапами. И так шумно захлопала крыльями, взлетая, что тайерхог испуганно прянул в сторону. Охотничий заповедник был больше той территории, что можно было обежать за день, поэтому, когда солнце склонилось к закату, Уолли наметил себе направление на завтра и вернулся на просеку, где уже дожидался его брат, на этот раз без егеря.

Посмотрев на раскрасневшееся, потное и счастливое лицо родственника, Ленн только хмыкнул и повел его ужинать.

Несколько последующих дней прошли так же. В один из них Уоллер завалил кабана-трехлетку и ужасно довольный собой, притащил Ленну его клыки. А еще спустя день – встретил ее…

Он вился по ветру промеж деревьев – ясно видимый, почти осязаемый аромат женщины. Осторожно переставляя лапы, Виллерфоллер позабыл о запрете покидать заповедник и пошел туда, куда звал запах.

Уолли не был девственником – в школе встречался с симпатичной девчонкой, младшей дочерью соседнего клана. Ядгар, скорее всего, имел на нее далеко идущие планы, поэтому против прогулок сына под Луной не возражал, да и воздержание для юного тайерхога было бы против правил природы. Но то были обычные игры юных оборотней, в которых разум, присутствуя, роли не играл, а сейчас сознание Виллерфоллера просто выключилось. Он шел и шел по следу, уже ощущая запахи недалекого человеческого поселения, как вдруг в проеме между кустами увидел ее. Статная, черноволосая, пышнотелая, в самом расцвете женственности, она сидела на берегу ручья, обхватив руками колени, и смотрела в воду.

Глядя на ее сильную спину, на полные плечи, на распущенные черные локоны, тайерхог забылся до такой степени, что ветка хрустнула у него под лапой.

Девушка испуганно обернулась.

– Кто здесь?

Луноликая. Белокожая. Губы – лепестки розы. Шальные вишневые глаза. Она пахла не только собой – мужчинами, которые были у нее, но сейчас для Уолли этих запахов не существовало.

Он стоял в зарослях, не смея шелохнуться, бешено блестя глазами.

– Зверь… – прошептала она и медленно поднялась. – Во имя Спасителя! Ай!..

Вскрикнула, легко перепрыгнула ручей и убежала, оглядываясь со страхом.

Оборотень едва не поддался инстинкту погони. Догнать, захлебываясь жадным дыханием, повалить на землю, прижать клыки к бешено бьющейся на чужой шее жилке… И коснуться мягкими губами ее губ…

Когда он возвращался обратно, его пах звенел от напряжения. Острота лесных ароматов притупилась, и уже не столько хотелось добыть медвежью шкуру, сколько валяться на ней вместе с незнакомкой, познавая ее прелести губами, руками и прочим.

Ленн удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал.

На следующий день Уоллер направился прямиком к ручью. И уже подходя, ощутил знакомый аромат. Она стояла на другой стороне, обнимая себя руками, будто у нее никого не было кроме себя самой. Несмотря на крепкие формы, казалась беззащитной настолько, что тайерхог, не скрываясь, вышел на противоположный берег. Ее глаза распахнулись. Аромат женственности плыл по воздуху, сцепляя берега ручья мостом на стальных канатах. У Виллерфоллера «поплыл» взгляд, а член вздернулся так вызывающе, дерзко блестя каплей на конце, что девушке впору было бежать прочь со всех ног. Или, наоборот, лечь и раздвинуть свои.

Но она не сделала ни того, ни другого. Шагнула вперед, сжав руки в кулачки. Взгляд вишневых глаз был умоляющим, когда она сказала вовсе не то, что он ожидал услышать!

– Убей меня, зверь в человеческом облике, прошу! Умоляю! Мне нет места на земле, и смерть станет лучшей долей! Перегрызи мне горло! Ведь ты – зверь! Тебя никто и никогда не найдет!

Вздыбленная плоть горела желанием с такой силой, что Уоллер, стиснув зубы, прыгнул в студеную воду ручья, дошедшую ему до бедер – хоть как-то потушить пожар! – и крикнул:

– Отчего ты несправедлива ко мне? Пускай я зверь, но я не убиваю людей!

– Я сама прошу тебя! – закричала она в ответ и заплакала.

Жалобно…

Тайерхог в одно мгновение оказался рядом, обнял и притянул ее к себе. Да, она была старше его, да, опытнее. Он чувствовал запахи других рук на ее коже, невесомые следы чужой слюны, но страсть сделала все это неважным. Важным остались ее руки – полные и смуглые, ее груди, такие пышные и мягкие, ее вставшие соски, видимые сквозь ткань платья. Важным было дыхание – прерывистое, со всхлипами, и отчаянная, безумная надежда во взгляде.

– Почему ты желаешь смерти? – встряхнув девушку, спросил Уолли.

Еще никогда он не ощущал себя настолько мужчиной – способным брать ответственность на себя, решать проблемы, которые больше никому не дано решить, защищать, ласкать…

Его руки своевольно отправились гулять по ее телу, и он отступил на шаг.

– Меня зовут Элоиза, – все еще глядя с испугом, заговорила она. – Я живу в доме своего опекуна, дяди Фульбера. Он истязает меня и склоняет к близости… Я – дурная девка, ибо сплю с ним, но иначе он лишает меня места за столом и бьет.

– Почему ты не уйдешь от него? – изумился Виллерфоллер.

На Тэльфоллере ничего подобного произойти не могло. Самый дальний и бедный родственник был членом клана, который его защищал и оберегал. Даже за тайерхогами, оставшимися в своем роду последними, приглядывали женщины из соседних кланов: кормили, обстирывали, приглашали на семейные торжества. Тэльфоллер был истинным отцом своим детям, а все оборотни – членами одной большой семьи. Самое плохое, что могло произойти – драка между молодыми парнями из-за девушки.

– Куда мне идти? – искренне изумилась Элоиза. – На Кальмеране одинокой женщине не выжить. Я даже до ближайшего города не доберусь! Мне идти некуда. И замуж меня дядя не собирается выдавать, хотя моей руки просил один, из образованных. Университетский учитель, был у нас проездом.

– А чего ты с ним не сбежала? – наивно поинтересовался Уолли.

Сейчас для него все казалось проще простого. Есть парень, есть девушка. У девушки есть проблемы. Для чего нужен парень? Для того чтобы их решить!

– Он не рыцарь! Меча не держал никогда, только книги, и побегов никому не устраивал. А чтобы сбежать, нужно прислугу подкупить, подготовить коней и провиант, возможно, драться!

– Тогда почему ты хочешь за него замуж? – уточнил оборотень. – За того, кто меча в руках не держал и не может любимую девушку увезти из дома, в котором ей плохо?

– Он был добр ко мне, – она вновь принялась плакать, – хотел жениться, читал мне свои трактаты. Я до него и слова-то такого не знала – трактат!

– Ну и ситуевина… – тайерхог почесал в затылке. – Даже не знаю, как тебе помочь.

– Убей меня! – она неожиданно положила горячие ладони ему на грудь, и его сознание снова заволокло дурманом. – Я знаю о таких, как ты – тебя даже серебряный клинок не возьмет! Ты сильный… – Ее пальцы прихотливо танцевали по его соскам, заставляя их заостряться, вызывая новую мощнейшую эрекцию. – Ты никого не боишься!

Она случайно коснулась вновь вставшего члена Уолли, и оборотень окончательно запутался в узах страсти. Повалил девушку на землю, рванул платье, не соображая, что делает. Она жарко шептала что-то, называя его зверем, умоляя о силе, о резких глубоких движениях бедер, толкающихся во врата ее рая, и дарящих обоим блаженство.

После оба долго молча лежали, прижавшись друг к другу, и дыхание казалось одним на двоих.

– Если бы я могла достать его… – прошептала Элоиза.

Уолли приподнялся на локте.

– Кого?

– Фолиант, который мой дядя хранит, как зеницу ока. Это старинная книга, доставшаяся ему по наследству от отца, который был Главным Смотрителем Лесов. Говорят, он получил ее от могущественного колдуна. Дяде уже предлагали продать ее какие-то люди, сулили огромные деньги, но он отказал. Продай им эту книгу я – мне хватило бы не только на побег, но и на безбедную жизнь!

– Красть нехорошо! – воскликнул тайерхог.

Она оттолкнула его и встала, запахивая платье. Посмотрела молча, но он прочел в вишневых глазах все до последней буквы. И не успел удержать вылетевшее:

– Я добуду для тебя эту книгу! Хочешь?..

Вместо ответа она кивнула и побежала прочь, бросив через плечо:

– Жди меня завтра здесь же!

До самого вечера Виллерфоллер носился по лесу, как угорелый, желая избавиться от похоти, делавшей его одержимым и не находящей выхода. В результате на просеку к ждущему его брату он вернулся, густо забрызганный кровью и с медвежьей шкурой на плечах. Запах крови оказался таким сильным, что Ленн ничего не учуял, кроме легкого возбуждения, которое списал на охотничьи эмоции брата, мечта которого завалить косолапого, наконец, сбылась! Он и не подозревал, что Уолли теперь одолевают совсем другие мечты.