Текст книги "Пять сердец Сопряжения. Том 1"

Третьекурсники переглядывались. Подобное понятие встречалось в истории средневековья каждого из миров и, как правило, означало публичную пытку огнем, водой или каленым железом. Тот, кто выдерживал такие мучения, считался правым. Хотя обычно не выдерживал никто.

– Я не стану углубляться во тьму веков, – усмехнулся куратор, – поскольку начало Эры Сопряжения вы начнете изучать как раз на третьем курсе. Скажу только, что некоторые из тех, кто был подвергнут испытанию Божиим судом, погибли. Но у большинства испытания спровоцировали проявление рекурсии.

– Их и правда пытали? – подняла тонкие брови Дэль.

– Их сбрасывали с высокого места, – жизнерадостно улыбнулся Макс. – Крыша дома, обрыв, мост, скала… Вышибали. Реальная угроза жизни вызывала рекурсию к действию, и человек испытывал Прорыв. Правда, некоторые пропадали неизвестно куда, об этом наш ректор обычно рассказывает тем, кто впервые рекурсирует. Но другие оставались… На этом исторический экскурс считаю завершенным, кому интересно, может поискать соответствующую информацию в библиотеке или дождаться начала предмета. Вернемся к игре. В ее классическом варианте соревнуются две команды по шесть человек в каждой. В усложненной версии – три команды и более. Кстати, в самой сложной игре, которую я видел, участвовали восемь команд, и это было то еще месиво! Но продолжим. В каждой команде есть игрок под названием «Тяж», находящийся внутри некой территории, центром которой является Точка сопряжения. Тяжа можно отличить от членов его команды по форме другого цвета. Основная задача Тяжа – не дать игрокам противника занять свою Точку. Члены команды охраняют его, предугадывают действия противника, вышибая из зоны Точки тех, кто там оказывается, и одновременно пытаются попасть в аналогичную вражескую зону. Мне нужны две команды с вашего курса. Кто хочет попробовать?

Первым вскочил Виллерфоллер. Прорыв настиг его в середине второго курса и дался относительно легко. Золотые глаза тайерхога горели неподдельным энтузиазмом. Следом поднялась Дэль. Она испытала Прорыв ненамного позже Уоллера, и за прошедшее время полностью освоила рекурсию. Фриммка лениво потянулась, невольно привлекая внимание мужской половины курса, и принялась собирать распущенные волосы в тугой пучок. Следом за ней один за другим вызывались те студенты, кто уже приобрел способность рекурсировать. Остальные смотрели на них с завистью.

– Вышибалы, в раздевалки! – пересчитав энтузиастов по головам, констатировал куратор. – Спортивную форму и защиту подбирайте строго по размеру! Если запутаетесь с ремешками и застежками, зовите меня!

Давыдов и сам отправился с ними. Игроки, облаченные в красные и зеленые костюмы, вернулись не скоро, видимо, решали проблемы с ремешками и застежками. Форма для игры чем-то напоминала боевой костюм Унии, но была усилена щитками на груди, спине и конечностях, а шлем казался массивнее.

– Вот эта амуниция, – Макс повертел рукой, показывая наручи, – нужна ровно до того момента, пока рекурсант не научится дозировать силу в игре. Ведь для того, чтобы вышибить Тяжа с Точки сопряжения, на самом деле нужна не сила, а реакция…

Он молниеносным движением подставил подножку и толкнул стоящего рядом студента. Тот упал со сдавленным криком. Давыдов подал ему руку, помогая подняться… Спустя мгновение на полу лежал другой студент, а рекурсировавший за его спину куратор довольно потирал ладони.

– Принцип вы поняли, – заметил он на одобрительные смешки и свист сидящих на трибуне третьекурсников, – но новички пытаются использовать самое простое – силу. Из чего следуют ушибы, сотрясения, вывихи и переломы. Чтобы защитить от них игроков, и нужны дополнительные щитки.

Итак, у нас две команды. Эй, кто там Тяж у красных? Высокородный? Отлично. Фримм занимает правую половину поля. У вас? Кальмеран? Кальмеран идет налево. Сейчас мы играем в двухмерную игру, т. е. Тяжи защищают Точку на земле. Когда вы наберетесь опыта, будете защищать ось до определенной высоты, указанной арбитром. Сейчас, как вы поняли, ваш арбитр – я. По моей команде вы занимаете позиции в соответствии с обозначениями на поле: Тяжи становятся в знаки Сопряжения, остальные – вокруг. Номера один и два в обозначении – основная задача, защита Тяжа. Номера три и четыре – захват Точки противника.

– А номер пять? – не выдержал Уоллер.

Они с Дэль оказались в разных командах. Он – в кальмеранской, она – во фриммской.

– А номер пять – это особый случай! – ухмыльнулся Макс. – Его называют Джокер, и он сам по себе.

– То есть? – уточнила Дэль.

– То есть, если у остальных есть стратегия, то у Джокера ее нет. Он делает то, что взбредет в голову, но в рамках тактики своей команды.

– Мешает чужим и помогает своим так, как ему вздумается? – сформулировал Анджей, сидевший рядом с Белкой и Монти.

– Именно! У Джокера есть возможность обходить правила, и судьи смотрят на это сквозь пальцы. Но чтобы обойти правила – нужно досконально их знать, поэтому Джокером становится самый опытный игрок. И именно он – капитан команды.

– Значит Джокер – тот, кто разрабатывает стратегию, но сам ее не учитывает? – не отставал от куратора тайшелец.

Давыдов только улыбнулся.

– Эй, а как мы определим, кто в наших командах Джокер? – спросил Корсо Ларим, тот самый фриммец, что стал Тяжем у Красных.

– Пока никак, – пожал плечами Макс, – Джокер определяется сам. Поэтому сейчас ваши команды делятся на двойку и тройку, которые распределяют между собой роли только защитников и нападающих. И номера на форме, соответствующие обозначениям на поле, значения – пока! – не имеют.

– Пф-ф! Это бред какой-то! – переглянувшись с Ларимом, фыркнул Георг Звендибальд Иосиф фон Марис, на широченных плечах которого зеленая форма с номером три едва не трескалась. Защита делала его похожим на боевого робота с Земли.

– Посмотрим, – усмехнулся Макс и хлопнул в ладоши: – По местам!

Игроки, посовещавшись, заняли позиции. На Тяже Зеленых, кальмеранце по имени Дагар Ришани, была желтая форма, на Тяже красных – черная. Уоллер и Дэль в своих командах оказались в нападающих.

– Черт возьми! – прошипел Монти, подавшись вперед. – Как жаль, что меня там нет!

– Кулаки зачесались? – понимающе улыбнулся Джей.

Тайшелец казался спокойным, но Белка уже научилась разбираться в выражениях его лица – он тоже хотел поучаствовать в игре.

Мальчишки!

– Джокер – это же мое всегдашнее амплуа! – возмутился Монтегю. – Знаешь, сколько раз отец порол меня за нарушение правил?

Слушая их, Белка думала, что не хотела бы быть ни Тяжем, ни Джокером. А вот в нападающие, пожалуй, подалась бы. Ведь все, что нужно, представить, будто Точка сопряжения – это вещь, которую нужно украсть у Тяжа. А ей случалось красть кое-что посложнее каких-то там точек!

Давыдов поднял руку, украшенную похожим на планер браслетом, и тот издал резкий звуковой сигнал.

– Так обозначаются начало и конец игровых периодов, – пояснил он. – Следующий звук – пауза в игре. А вот этот – команда стоп. Услышав его, все игроки обязаны замереть. Пока трех команд для вас достаточно. Когда звучит команда «пауза» – вы прекращаете игру и слушаете мои объяснения.

– Чем «пауза» отличает от «стоп»? – удивился Виллерфоллер.

– Команда «стоп» звучит в критические моменты и требует беспрекословного подчинения, – усмехнулся Макс. – По команде «пауза» вы можете завершить игровое действие, например, столкнуть Тяжа с Точки, но после обязаны прекратить игру. Наказание за нарушение команды «стоп» – удаление игрока с поля до конца матча.

– Жестоко! – усмехнулась Дэль. Точеные ноздри ее носа подрагивали от возбуждения.

Азартом уже запахло вовсю. Члены разных команд посматривали друг на друга, явно прикидывая, от кого чего стоит ожидать. Облеченные ответственностью Тяжи расправили плечи и грозно сверкали глазами.

– Еще раз напоминаю – защитники защищают, а нападающие – нападают! – предупредил Давыдов. – Хотя, что это я… Обычно первая игра напоминает кучу малу!

Он махнул рукой, открывая матч, и… оказался прав. Игроки бросились друг на друга, с наслаждением пихая противников. Тяжи едва не подпрыгивали от возбуждения. Крепыш Дагар сделал попытку ввязаться в драку, но тут же прозвучал сигнал паузы.

– Куча мала, разошлись! – констатировал куратор. – Включили мозги и вспомнили о своих ролях! Тяж НИКОГДА не покидает Точку! Даже если он остался последним игроком в команде, он стоит на ней, потому что если он покинет ее – его команда считается проигравшей, с каким бы счетом не вела.

– А счет как ведется? – спросили с трибуны.

– Попадание в Зону Точки противника, – пояснил Макс. – Кроме того, вы все только что забыли о том, что вы – рекурсанты.

– Бубенцы Фарамиэль! – изумленно воскликнула Дэль. – И правда!

– Черт! – вторя ей, Монти на трибунах стукнул кулаком по ладони. – Как же так?

– Вернитесь на места! – приказал куратор. – Повторяем с учетом моих замечаний.

После сигнала движение игроков стало менее хаотичным. Тяжи стояли, уперев ноги в пол, с таким видом, словно они – каменные валуны, вросшие в землю, а не люди, хотя выдержка явно давалась им непросто. Защитники если и рвались в бой, то не забывали об оставленной позади Точке, зато нападающие отрывались, как могли.

У Белки рябило в глазах, но она не спускала взгляда с Дэль и Уолли. Более тяжелый тайерхог использовал силу, как и говорил куратор. Предпочитал, рекурсируя или разбегаясь, вышибать соперников с позиций, Дэль же легко обходила их, просачиваясь между ними, словно вода. Грохот от щитков стоял такой, что закладывало уши.

Именно Дэль первой оказалась в непостредственной близости к «зеленой» зоне. Однако она не успела пересечь границу, потому что фон Морис, рекурсировавший на ее пути, вышиб фриммку с такой силой, что она отлетела под ноги своему Тяжу.

– Цела? – спросил Корсо, подавая ей руку и помогая подняться.

– Я ему его щитки засуну… – прошипела Дэль, раздраженно встряхиваясь и следя за Георгом.

– Спокойнее, высокородная! – усмехнулся Тяж из-под шлема и вдруг резко отклонился в сторону, пропуская «зеленого», появившегося с явным намерением сшибить его с Точки сопряжения.

Дэль метнулась наперерез, перехватила нападающего за руку, развернула, используя инерцию, и толкнула в спину, направляя в обратном направлении. Спустя мгновение она рекурсировала, появилась в прыжке, наподдала ногами несчастному нападающему в спину, и, используя его в качестве пушечного ядра, оказалась в зоне «зеленых».

Зазвучал сигнал паузы.

– Эта девушка мне нравится! – заявил Давыдов, поднимая щиток шлема и довольно улыбаясь. – Возможно, из нее получится неплохой игрок!

* * *

Макс Давыдов ошибался, из Дэль получился не просто неплохой игрок, а лучший Джокер университета! Когда Монтегю обрел способность рекурсировать, он все время дышал фриммке в затылок, но все же она была первой.

Вечером, лежа в кровати и пытаясь уснуть, Изабелла вспоминала себя и друзей такими, какими они были в Фартуме. Вновь видела молодые лица, горящие энтузиазмом глаза, слышала звонкий смех и всегдашние шутки. Смерть подруги породнила ее с Джеем и Уолли, и навсегда развела с Монтегю. Похоже, целый год после гибели фриммки он боролся между памятью о ней и реальной жизнью. И Дэль победила. Землянин никогда не объяснял, почему решил покинуть боевое звено и уйти от Изабеллы. Однако ей причина была ясна: он так и не смог справиться с мыслью, что белокурой красавицы больше нет.

Думая об этом, Белка не чувствовала ревности. И Монти, и Дэль были ей дороги, каждый по-своему. Останься подруга жива, Изабелла отступила бы, ведь тем, кого любишь, желаешь счастья! И все же… Все же землянин был единственным мужчиной, пробуждавшим в ней женщину, и воспоминания о его поцелуях не оставляли ее и до сих пор. Они могли быть жесткими до боли, жадными – до укусов, горячими – до вскриков. А могли быть ласковыми и легкими, как пух, какими-то теплыми, уютными…

«Я…»

«Ты – что?»

«Ничего… Скажу, когда вернемся».

И его нежные губы на ее губах…

Но боевой протокол уже загружен. Белка слушает голос командора, зная, что Монти тоже слышит его в своем сознании.

«По информации разведки группа СС проникла на территорию одного из тайшельских заводов компании «Пасифик Тор» с целью заполучить секретные разработки. Задача номер один: предотвратить попадание информации в руки сепаратистов. Задача номер два: уничтожить их. Координаты цели и Точек сближения в ваших планерах. Объект – информационный накопитель с данными поточных линий из диспетчерской машинного зала номер пять. Время захвата – до рассвета. Статус операции «секретно». Старший звена – Монтегю».

«Секретно? На оплоте Унии не может быть терактов?» – это Уоллер.

«Уния не может допустить падения авторитета Тайшела перед другими мирами!» – безмолвный голос фон Рока спокоен. За прошедший после окончания Фартума год, проведенный в постоянном участии в боевых операциях, члены звена научились понимать, когда кто-то шутит, а когда – задает вопрос по теме.

Монти берет Белку за руку, и оба рекурсируют в оружейную. Уоллер и Дэль уже там. Виллерфоллер, пару недель назад обморозивший щеки при подъеме на семитысячник, начал отращивать бороду, и теперь щеголяет харизматичной небритостью. Дэль натягивает боевой костюм. Она сосредоточена, как всегда перед операциями, лишь лихорадочный блеск лазоревых глаз выдает возбуждение.

Монтегю выпускает руку Изабеллы, называет номер своего хранилища. Ожидая, когда к нему подтянется ячейка с боевым костюмом, начинает раздеваться. Белка невольно ласкает взглядом его сильную смуглую спину, плечи, поджарые ягодицы, но, наткнувшись на понимающий смешок в глазах фриммки, отворачивается. Дэль слишком опытна, чтобы не понимать, что происходит с подругой. Ее смешит жадная, отчаянная любовь Изабеллы, любовь, как в последний раз. Она в нее не верит. И Белка догадывается, почему!

– Жду в стартовой, – кидает фриммка и исчезает.

Уоллер отправляется следом. Монти и Белка одеваются молча, привычно, и кальмеранка впервые ловит себя на том, что хотела бы жить с землянином в собственном доме, неважно, в каком бы мире этот дом не находился. Просыпаться на рассвете, потягиваясь в объятиях Монтегю, ощущать жар и крепость его утренней эрекции, заниматься любовью, принимать душ вместе и пить приготовленный им кофе, а потом так же деловито собираться на работу… какую-нибудь другую работу, на которой не нужно убивать…

Его ладони обхватывают ее лицо.

– О чем ты думаешь, Белк? У тебя глаза, как грозовые тучи…

– Что ты хочешь сказать мне, когда мы вернемся?

Лукавая улыбка, улыбка Монти, которую она так любит, имеет сотни оттенков и полутонов.

– Я же сказал – когда вернемся, белка ты любопытная!

«Кхгм…»

– Уже идем, командор! – улыбаясь, кричит Монтегю куда-то в потолок, и рекурсирует в стартовую.

Изабелла следует за ним…

…И оказывается в цехе, который больше походит на чрево гигантского кита из кальмеранских мифов, того самого, что однажды чуть не поглотил самого Спасителя. Здесь темно и тихо. Так тихо, что становится не по себе, потому что все эти механизмы, поблескивающие кожухами, словно огромные затаившиеся звери, должны двигаться и издавать рычание. Откуда-то сбоку бесшумно выныривает Дэль, занимает новую позицию:

«Сектор чист!»

«Принято!» – это Монти.

«Чисто!» Белка видит Уоллера только благодаря визору шлема. Тайерхог в черном костюме полностью слился с кожухом станка в двадцати шагах впереди.

«Белка, прыгай…»

Пространственные координаты в планере. Рекурсия. Изабелла прорывает материю на сорок шагов ближе к цели и замирает, потому что спиной к ней стоит солдат СС. Еще метр, и поднятый ее перемещением сквозняк коснулся бы его шеи, торчащей под шлемом.

Шокер на максимум, легко прикоснуться к проекции сердца сзади… Поймать падающее тело, оттащить под прикрытие станка… Проверить территорию…

«Сектор чист!»

«Принято! Дэль – на координаты!»

Чем ближе к диспетчерской, расположенной в конце зала в стеклянной кабине, тем больше вооруженных до зубов чужаков. Ясно, что охранные системы цеха отключены, а сами заводские охранники – убиты. Для того чтобы скрыть этот инцидент, следом за боевым звеном прибудет экспетная группа.

В темной диспетчерской хаотично перемещаются световые пятна. Прыгнуть бы прямо туда, но можно напороться. Как говорил еще на первом курсе куратор фон Ризен: «Для рекурсанта нет ничего невозможного! Если он захочет оказаться в пасти чудовища – окажется. Но, увы, рекурсант смертен. И оказавшись там, он неминуемо будет проглочен. Поэтому умный рекурсант никогда не прыгает на координаты цели, если на то нет прямых указаний руководства, а проводит разведку на Точках сближения».

Наверху, на технологических мостках, идущих над машинным залом, еще один сепаратист беззвучно уложен на пол. Высокая фигура Монтегю двигается так пластично, что Белка на секунду отвлекается, любуясь ей. Любуясь своим мужчиной. Нет, этот не станет гонять по полю разноцветный мячик в дурацкой игре, как это принято на Земле. Этот – несмотря на легкий характер и ироничное отношение к жизни – настоящий воин!

А затем секунды растягиваются в струну, и еще до того, как услышать звук, Изабелла видит, как подламываются опоры мостка, и Монтегю летит вниз. Он успевает рекурсировать за мгновение до соприкосновения с полом, оказывается рядом с Белкой и без раздумий вышибает ее назад – дальше от эпицентра взрыва. В одно мгновение цех превращается в геенну, осколки стекла разлетаются из панорамных окон диспетчерской.

«Прошу разрешения рекурсировать на координаты цели!» – это Дэль, и она права. Кто бы ни был инициатором взрыва, все, кто сейчас находятся в диспетчерской, оглушены – у нее есть шанс забрать или уничтожить информационный накопитель, пока они не пришли в себя.

У Белки сжимается сердце от чувства, обретенного в детстве – это предвидение смерти, так часто прогуливавшейся по улицам Санмора… Она готова мысленно закричать: «Дэль, нет!», но слышит голос Монти: «Разрешаю. Уоллер – прикрытие. Белка – продолжить зачистку!»

Звучит аварийная сирена, перемигиваются лампы под потолком – включился запасной генератор. Гибкая фигурка фриммки исчезает из одного места и на мгновение появляется в проеме разбитого окна.

Проклятые секунды не ускоряются, они завязли в горьком сиропе предчувствия.

«Немедленно возвращайтесь на базу!» – неожиданно вмешивается командор, видимо, он получил новую вводную. Его голос еще звучит в головах рекурсантов, когда диспетчерская превращается в дымовое облако… Второй взрыв оглушителен. Позже, в новостях, рассказывая о техногенной катастрофе, покажут крышу цеха, будто разорванную надвое впавшим в ярость великаном.

Белка заходится криком, порываясь броситься туда, но Монтегю перехватывает ее, трясет за плечи:

– На базу, ты слышала приказ?

– Д-да!

– Давай!

И он с силой отталкивает ее от себя, придавая инерцию, а сам перемещается туда, где пытается подняться с пола оглушенный Уоллер.

В разломе крыши видны прекрасные тайшельские звезды. Пыль еще висит в воздухе, но клубы дыма уже развеиваются. И вместе с ними тает надежда на то, что Дэль успела рекурсировать…

Мокрая подушка была холодной… Изабелла проснулась. Долго смотрела в потолок, ощущая, как сбегают по щекам слезы. Когда были обнаружены останки фриммки, Белка не плакала: слезы – слабость, на Кальмеране плаксы не выживают. Но в сердце навсегда поселилась скорбь по Дэль, и она знала, что в сердцах друзей – тоже.

В ночной тишине сопел во сне Виллерфоллер. Белка села, стерла слезы и невольно улыбнулась, глядя на него. Потом спустила ноги с кровати, встала, ополоснула лицо холодной водой и рекурсировала на один из наземных этажей, чьи огромные окна выходили на Арлею.

Вот он, мир, лежит на ладони у Спасителя, такой огромный и такой спокойный. Тайшельская луна придает ландшафту волшебный оттенок. Миру нет дела до тех маленьких существ, что копошатся в нем, выживая в бесконечном коридоре времени. Мир – сам по себе.

Ощущение одиночества стало до такой степени явным, что Изабелла обхватила себя руками, будто замерзла. Она бы все отдала, лишь вернуться в тот вечер! Тогда она бы не позволила Дэль рекурсировать в диспетчерскую, а Монти – согласиться с ней, и этим отправить ее на смерть.

Белке вдруг отчаянно захотелось в Фартум. Хотя бы на мгновение оказаться там, ощутить босыми ступнями его каменные плиты, прикоснуться лбом к его стенам, вдохнуть воздух, разбавленный сиянием Млечного Пути. Первое место во вселенной, где она ощутила себя, как дома. Она обязательно побывает там, когда все это закончится! А пока… Пока нужно идти спать.

* * *

Когда Уоллер не пользовался спортивным автомобилем, он рекурсировал на почти безлюдную подземную автостоянку в здании, в котором располагалась редакция «Целей». Даже Тартарауч не знал, что его журналист – рекурсант, так зачем пугать сотрудников, появляясь из ниоткуда?

С утра в офисе было полно народу. Уолли пару раз толкнули в коридоре, и он с трудом втиснулся в лифт. Свен уже ждал его. Едва увидел, как тайерхог входит в помещение, призывно махнул пончиком из-за стеклянной стены.

Пока Тартарауч читал статью, громко дуя на горячий кофе, Уоллер гонял по пальцам наушник от трансира. Обычно он так играл с ножом, но Свену вряд ли понравилось бы подобное занятие в его кабинете.

Тартарауч дочитал и толкнул к тайерхогу коробку с пончиками:

– Бери.

Тот незаметно выдохнул: пончики не доставались тому, кто вызвал редакторское недовольство!

– Неплохо, Уоллер, – пробурчал Тартарауч. – Но материала для одной статьи слишком много…

Виллерфоллер, послушно жуя пончик, молча ждал продолжения.

– Поэтому, мы разобьем его на два выпуска! – провозгласил Свен и нажал на кнопку селектора. – Диана, зайди…

Диана Шонн занималась обзорами культурной жизни пяти миров.

Высокая блондинка, войдя, подмигнула тайерхогу. Она была хороша в постели (Уолли это знал точно), но быстро потеряла к нему интерес, когда поняла, что постоянные отношения оборотню не нужны. Впрочем, расстались они вполне довольные друг другом.

– Есть у нас что-нибудь, связанное с Роузом? – спросил Свен, глядя на нее так сердито, будто собирался выпороть.

Диана улыбнулась еще ослепительнее.

– Если вы имеете в виду Наймиса Роуза, то по моим сведениям известная тайшельская галерея готовит грандиозную выставку его работ. Переговоры с владельцами картин идут полным ходом. Фримм уже согласился предоставить два оригинальных полотна.

– Завтра поставь в свою колонку краткую заметку об этом, а на следующей неделе освети подготовку к выставке подробнее. Твоя колонка, Виллерфоллер, в пятницу – разместим первую часть статьи. Свободны!

Выходя, Диана коснулась тайерхога бедром, и неторопливо направилась в свой «закуток», увешанный фотографиями шедевров мировой культуры. Уоллер не обратил внимания на намек. Стыдно признаться, но одобрение редактора «Целей» значило для него гораздо больше, и он парил на крыльях хорошего настроения, совершенно не думая о возобновлении интрижки с Шонн.

Оборотень сидел на рабочем месте, через наушник слушая музыку, и разбирал наваленную в его отсутствие на стол почту, когда мимо прошел один из сотрудников редакции:

– Уоллер, тебя давно не было видно! Опять путешествовал?

– Типа того, – улыбнулся он, вскрывая очередной конверт.

Спустя час почта была просмотрена. Виллерфоллер с облегчением констатировал, что в этот раз никаких сюрпризов ему не прислали. Пора было возвращаться на ББО. Он поднялся, отправился в туалет и уже на пути туда почувствовал легкое головокружение. Видимо, слишком резко встал. Не обратив на этом внимание, тайерхог толкнул створки…

* * *

В огромной рекреации одного из высотных этажей Башни Спокойствия было совершенно пусто. Полукруглые скамьи стремились к центру, напоминая лепестки розы, посереди негромко журчал по природным камням фонтан. Изредка вдали, у лифтов, показывались люди, но ни звук их шагов, ни голоса сюда не доносились.

Изабелла, переведя трансир в режим «виртуальный офис», который не позволял слышать ее извне и видеть содержимое развернутого в воздухе экрана, занималась подготовкой к выставке, периодически бросая взгляд в окно. За ним величаво проплывали розово-сливочные облака, которыми она не уставала восхищаться с момента своего первого визита на Тайшел.

Вдохновленные согласием Национальной галереи Фримма владельцы оригиналов полотен Роуза начали официально подтверждать свое участие в выставке. В связи с этим Изабелле пришлось подготовить контракт на сопровождение с тайшельской фирмой, специализировавшейся на охране подобных мероприятий. Затраты грозили подорвать ее бюджет, но часть расходов взял на себя Фонд герцогини, а интерес к выставке, разраставшийся во всех пяти мирах, как лесной пожар, позволял надеяться на неплохую прибыль от ее проведения.

Перстень-планер потеплел. Голос командора сказал лишь одно слово: «Срочно!», а Изабелла уже сворачивала экран и рекурсировала к нему в кабинет.

Анджей стоял к ней спиной, у любимого окна. С тех пор, как он сообщил о своем повышении, она гадала, будет ли он скучать по этому пейзажу за ним в другом кабинете, с другими окнами?

Фон Рок повернулся, и Изабелла едва не выронила трансир, еще не убранный в пенал. Лицо тайшельца посерело, глаза запали. Он выглядел так, будто…

– Что с мамой? – бросилась к нему Белка, позабыв обо всем. – Что с Франсуазой?

– С мамой? – каким-то отсутствующим тоном осведомился Анджей и потер висок. – Ах, с мамой… С ней все в порядке. Проблема… у нас…

На миг Изабелле стало страшно. Сведенными судорогой губами она смогла выговорить только:

– Кто?

– Уолли жив, – Анджей обнял ее и притянул к себе. – Но дело плохо. Давай дождемся Риана, и я введу вас в курс дела.

– Я здесь! – раздался голос фриммца, который выглядел так, словно рекурсировал прямо из тренировочного зала. – Что случилось? Я слышал имя Уоллера?

– Присядьте! – приказал фон Рок.

Командор уже справился с минутной слабостью, будто ответное объятие Изабеллы придало ему сил, и его голос звучал невозмутимо. Вернувшись за стол, он развернул большой экран. Судя по кадрам на нем, съемку вел аэробот, такие были на вооружении у Тайшельских Сил Спокойствия, аналога земных полицейских служб.

Бот достиг недостроенной дорожной развязки, на которой работы были временно приостановлены, поднырнул под массивную опору полупрозрачной трубы скоростного шоссе, показал увеличенную картинку происходящего…

Расширившимся от ужаса глазами Изабелла смотрела, как бойцы внутреннего спецподразделения заламывают руки Виллерфоллеру и заталкивают его в крылар. Как один из них поднимает валяющийся на земле металлический кейс и передает другому… Впрочем, на земле валялся не только кейс. Шесть тел в черных боевых костюмах местами были так разворочены выстрелами из дистанционника, что кроваво-красное месиво, в которое они превратились, напоминало экзотические цветы, расцветшие прямо на строительном мусоре.

В голове у Изабеллы теснились тысячи вопросов, и она никак не могла сообразить, какой задать первым. Ей показалось, она так навсегда и застряла в этом мгновении, полном ужаса и недоумения.

– Что в кейсе? – осипшим от волнения голосом вдруг спросил фриммец, и его вопрос запустил застывшее время.

Джей тронул трансир. Картинка на экране сменилась, показывая схему детали, чем-то напоминающей снежинку.

– Я видела такую! – вспомнила Изабелла. – Риан, наше первое совместное задание!

Фриммец кивнул и снова посмотрел на фон Рока.

– Командор, причем здесь Виллерфоллер?

Джей медленно свернул экран.

– По имеющейся у нас информации в течение последних лет сепаратисты активно разыскивают схемы оборудования для обслуживания Сопряжения. Чтобы заполучить их, они не останавливаются ни перед подкупом, ни перед убийствами. В прошлое ваше задание на Айзикеле наша контрразведка скормила им фальшивку. Вы же спасли от уничтожения схему, которую владелец отказался продавать, за что поплатился жизнью. Информатор сообщил, что сегодня должна состояться аналогичная передача. Боевое звено, отправившееся на задание, пропало с экранов слежения сразу после рекурсии, но в указанных координатах их не обнаружили, как не обнаружили и сепаратистов. Зато их нашел Уолли совершенно в другом месте. Зверски убитыми из своего собственного дистанционника.

– Стоп! А как Уолли оказался невесть где, если он был под протоколом защиты? – изумилась Изабелла.

– Он не помнит. Планера на нем нет. Найденный при нем разбитый трансир направлен на экспертизу.

– Мы их знаем? – фриммец кивнул на отсутствующий экран, словно тот все еще мерцал в воздухе.

Фон Рок едва сдержал вздох.

– Звено командора Сандора Валиша.

Изабелла до боли сжала кулаки. Ребята выпустились из Фартума на год раньше их!

– Это опытная и большая группа! – воскликнула она. – Насколько я помню, у них нет ни одного проваленного задания! Ты хочешь сказать, что Уолли положил их один?

– Все указывает на это, – пожал плечами командор. – А сам он ничего не может вспомнить. Он пришел в себя в окружении трупов, с дистанционником в руках. Дистанционником, из которого недавно стреляли.

– И ты в это веришь?

– Я жду результатов экспертизы.

– Джей!

Изабелла вскочила и, подойдя к столу, оперлась на него костяшками пальцев. Тайшелец молча смотрел на нее, и в эту минуту она впервые его ненавидела.

– Джей! ТЫ. В ЭТО. ВЕРИШЬ? – раздельно спросила она.

Чуть наклонив голову, он упрямо повторил:

– Я жду результатов.

– Ну и черт с тобой! – вспылила Изабелла и… спустя мгновенье обнаружила себя на одном из подземных этажей Башни, том самом, где располагались камеры временного содержания.

В ней все кипело от гнева на Анджея и обиды за Уолли. Надо же, давно она не теряла над собой контроля до хаотичной рекурсии!

Прямо перед ней располагался первый пост охраны, за которым переливалась радужная пленка защитного поля, рекурсировать за которую было невозможно. Сидящий за столом охранник при виде Изабеллы вскочил, после чего укоризненно произнес:

– Не стоит так пугать, ноэль! Я же мог применить оружие!

– Простите, – искренне сказала она, – не хотела! Могу я увидеть заключенного? Его должны были доставить сюда недавно.

– Имя?

– Виллерфоллер. Уоллер.

Охранник посмотрел на нее внимательнее.

– Боюсь, это невозможно.

– Я – старшая его боевого звена, мне необходимо с ним поговорить! – усилила напор Изабелла.

– Не могу! У меня приказ!

Стражник не отводил глаз от ее пухлых губ, но Изабелла увидела, что его рука передвинулась к «тревожной» кнопке.

– Что ж… – она шагнула назад. – Я останусь здесь, пока вы меня не пропустите!

Он с сожалением отвел взгляд от ее рта:

– Не могу вам запретить.

Изабелла села на скамью у стены, вытянула ноги и откинула голову назад, упершись затылком в холодную стену. Ясно, что скандалами Уолли не поможешь. Но ей жизненно необходимо увидеть Виллерфоллера! Посмотреть ему в лицо, послушать, что он будет говорить. Белка ни на секунду не сомневалась в том, что тайерхога подставили. Понимание того, что с ним случилось, помогло бы ей придумать, как ему помочь. Она рассерженно фыркнула и намеренно стукнула затылком по стене – здесь мысленными подзатыльниками не обойтись! Надо крепко думать, как помочь Уолли, раз уж Джей – такой сторонник протокола. Впрочем, чему она удивляется? Тайшелец всегда был таким!