Текст книги "Пять сердец Сопряжения. Том 1"

На следующее утро Элоиза ждала оборотня на том же месте, кутаясь в шаль – было прохладно. Не смущаясь его наготы, кратко прильнула к жаждущему ласк телу, мазнула губами по его губам, обещая более глубокий поцелуй. Ее била мелкая дрожь.

– Библиотека на втором этаже, – торопливо заговорила она, – рядом со спальней дяди. Попасть в замок через главный вход невозможно – двери запирают на ночь, ключ дядя кладет под подушку, а днем там все время кто-то околачивается. Но под окнами второго этажа проходит карниз, а рядом с домом растет старый дуб. С его ветки можно перепрыгнуть на карниз, и, если удержишься, пройти до нужного окна. Фолиант хранится в глубине библиотеки, в трехстворчатом шкафу темного дерева со стеклянными резными створками. Он там такой один – не ошибешься. Нужная тебе книга стоит справа, на третьей полке, и носит название «Исследование явлений ангелов, демонов, духов и прочих существ в лесах земли Тахоринк». Принеси ее мне!

Виллерфоллер развернулся и направился в указанную сторону. Нет, он не знал дороги, но цепочка следов Элоизы была для него путеводной нитью. Скрывшись в зарослях, он обернулся и помчался со всех лап. Его не смущало солнце, старательно карабкающееся в зенит, не смущали то и дело приносимые ветром запахи человеческих жилищ, дыма. Он не думал о том, что нарушает законы чужого мира. Для него было все ясно и понятно. Есть девушка, попавшая в беду, и есть парень, который может ей помочь. И получить в качестве благодарности объятия, дыхание, стоны и горячее лоно жаркой самки. Все предельно ясно, не так ли?

Легко перемахнув стену в два человеческих роста высотой, Уоллер приземлился за каким-то сараем. Судя по виду построек поместья, дядюшка Фульбер был рачительным господином, и хозяйство держал в порядке. Короткими перебежками тайерхог подобрался к дубу, действительно росшему неподалеку от стен донжона. На его счастье, народу во внутреннем дворе не было. Похоже, удача улыбалась ему! Уолли молнией взлетел на дерево, приник к ветке, тяжело дыша.

Раздались голоса. Несколько девушек в платьях с подвернутыми передниками вышли из донжона и направились к птичнику. Одна из них, почувствовав чужой взгляд, обернулась, однако ничего не заметила. Следящие за ней золотые глаза довольно зажмурились. Дождавшись, пока служанки скроются из виду, Уоллер пополз по узкой для него ветви, прижимаясь к ней, чтобы ощущать ее колебания. Прыгать следовало с самого конца, но шанс для прыжка был только один – прогнувшаяся под тяжестью тела ветвь могла просто сбросить тайерхога.

Виллерфоллер свечкой взвился с ветки и приземлился на узкий, в одну лапу карниз. Заскреб когтями по камням стены, оставляя в них глубокие борозды. Ему удалось зацепиться и удержать равновесие. Не втягивая когтей, он принял человеческий облик, и только тогда заторопился по карнизу за угол донжона – к окнам библиотеки, которые точно определялись по запаху бумаги и телячьей кожи. Не хватало еще, чтобы девы в передниках, возвращаясь из птичника, увидели голого парня, азартно раскачивающего своими причиндалами над их головами!

Окна библиотеки были закрыты на ставни. Уоллер поскреб в затылке, снова отрастил когти, поддел одну из створок и снял с петель. Осторожно поставил рядом с собой, толкнул раму, выбивая щеколду из паза, и спустя мгновение был внутри помещения. Пахло не только бумагой и пергаментами – пылью и свечами. И, немного, мышами. В другой ситуации Виллерфоллер задержался бы, разглядывая и листая старинные книги, но сейчас следовало торопиться. Он прошел внутрь, нашел нужный шкаф, который оказался заперт. Снова в ход пошли когти, точнее, один. Простенький замок щелкнул, как от отмычки, и толстая книга в кожаном переплете с золотым тиснением оказалась у Уолли в руках. Прижимая ее к себе, словно это она была вожделенной медвежьей шкурой, оборотень вылез в окно, вернул на место створку, оглядел двор и бросил книгу вниз. Затем по карнизу вернулся к дубу и перепрыгнул на ветку, которая, прогнувшись, опустила его почти до земли. Здесь он перекинулся, взял фолиант в пасть и помчался прочь.

Увидев книгу, Элоиза ахнула, зажала ладонями рот, а потом, бросившись к Уоллеру, принялась целовать его так жарко, что он выронил ношу и начал заполошно шарить жадными ладонями по телу девушки.

– Стой-стой-стой! – задыхаясь, зашептала она. – Позволь мне сначала спрятать ее! И тогда я вернусь и буду делать все, что ты захочешь!

Покрасневший от открывшихся перспектив Уолли смог только молча кивнуть.

Элоиза подхватила книгу и, поцеловав тайерхога напоследок особенно вкусно, убежала.

Он ждал ее несколько часов, пока не почувствовал неладное: потянуло дымом, послышался собачий лай, бой барабанов и мерзкие звуки трещоток. Создавалось впечатление, что в лесу началась большая охота.

Перекинувшись, Виллерфоллер несколько мгновений прядал ушами, как лошадь, а затем со всех лап бросился прочь. На кого бы ни охотились кальмеранские жители, настроены они были серьезно!

Ленн уже нервно прохаживался по просеке – был встревожен. Бросил взгляд на брата, спросил:

– Что происходит?

Уолли только пожал плечами.

Едва они вошли в таверну, увидели ждущего их егеря. Тот прошел с ними в комнату, плотно прикрыл дверь и испытующе посмотрел на обоих:

– Сегодня, господа мои хорошие, у владельца здешних земель пропала одна вещица… Не то, чтобы очень дорогая, но хозяину ценная! Все бы ничего, но прошел слух, мол, видели черного зверя с ней в зубах, что мчался прочь от замка!

Ленн взглянул на брата и подтолкнул егеря к двери.

– Подожди там, уважаемый!

Когда тот вышел, он резко обернулся к Уоллеру. На лице того застыло изумление, смешанное с недоумением и какой-то детской обидой.

– Ты? – только и спросил Ленн.

Младший Виллерфоллер потерянно кивнул. Все произошедшее вдруг предстало перед ним совершенно с другой стороны, словно с глаз сдернули повязку. И на душе стало так гадко, так муторно…

– Собирай вещи! – бросил брат. – Потом расскажешь, что произошло!

Уолли взглянул на него с благодарностью. Что бы он ни сделал, Ленн сразу пришел на помощь. Правду говорят старейшины – во-первых, нет ничего ценнее крови, а во-вторых, слаб тот, кто думает яйцами!

– Мы уезжаем, – сообщил Ленн егерю, когда они, быстро собрав вещи (в том числе медвежью шкуру, упакованную в мешок, чтобы не воняла до обработки), вышли в коридор. – Ты ведь сможешь обеспечить нам безопасную дорогу до Тахорина, уважаемый? Особенно, памятуя о моем подарке тебе!

– Придумаю что-нибудь! – пообещал тот.

Они распрощались у городских ворот. Уоллеру было до слез жаль тех дней, что он потерял, но он понимал – винить можно только себя. Собственную доверчивость. Чтобы сделать себе еще больнее, он окликнул егеря перед уходом:

– Скажи, кто видел зверя, бегущего от замка? Кто сообщил о нем?

– Племянница нашего господина, Элоиза, – охотно ответил тот. – Испугалась, бедняжка, до трясучки. Думала, чудовище разорвет ее на части, но оно ее не заметило!

Ленн и Уоллер переглянулись. Тайерхог, с какой бы целью и скоростью он ни бежал, не мог не заметить или не почувствовать смотрящего на него человека!

Во время возвращения домой Уолли все рассказал брату, хотя от стыда едва мог ворочать языком. Выслушав рассказ, Ленн очень знакомым жестом почесал в затылке, после чего обругал младшего на чем свет стоит и… обнял.

* * *

– Когда мы вернулись, отец понял, что на Кальмеране что-то произошло, но… мы так ничего и не рассказали! – покачал головой Уоллер. – Ленн обещал мне не говорить, а я… Я не нашел в себе смелости признаться в случившемся. Не потому, что боюсь отца, а потому что мерзко ощущать себя ковриком для ног!

– Вот ведь сука! – воскликнула Дэль и, подойдя к тайерхогу, крепко его поцеловала. – Уолли, никакой ты не коврик!

– Неожиданный эффект Сопряжения – саморазрушение розовых очков, – подал голос Монти. – Уоллер, история гадкая, но мне нравится! Между нами говоря, ты должен быть благодарен всем ее участникам: и пышногрудой деве Элоизе, и скряге-дядюшке, и егерю, что помог вам выбраться, и, конечно, брату!

Тайерхог фыркнул.

– Поверь мне, я бы с удовольствием обошелся без медвежьей шкуры, лишь бы не встречать эту, как ты верно выразился, пышногрудую деву! Действительно – эффект Сопряжения.

– А если бы оно разрушилось? – Белка посмотрела на Анджея. – Если бы Сопряжение исчезло так же неожиданно, как и появилось, что бы было?

– Все остались бы на своих местах, – пожала плечами Дэль, сев рядом с Виллерфоллером. – А сами миры, в конце концов, вернулись бы к своему первоначальному состоянию. Так, Джей?

– Так, – кивнул тайшелец. – Но выходцы из одних миров, оказавшиеся на момент разрушения Сопряжения в других, попали бы в ловушку. Любое разумное общество – самоконтролируемая система, которая вытесняет чуждое. Самое простое, что их могло бы ждать – жизнь в забытьи, вдали от родной цивилизации, самое страшное – тотальное уничтожение.

– Некоторые его заслуживают! – неожиданно сверкнула глазами Дэль.

– Ты о ком? – слова вылетели у Белки прежде, чем она сообразила, что знает ответ.

– Мысли вслух, – отмахнулась фриммка и снова повернулась к Джею. – Но ведь есть рекурсанты? В подобной ситуации они перенеслись бы сами и помогли бы остальным попасть домой. Или я не права?

– Ты помнишь первую лекцию по «Рекурсии пространства»? – он вопросительно взглянул на нее. – Вижу, нет. Мне запомнились слова ректора фон Тарса: рекурсия – последствие Сопряжения. Следовательно, ответ на твой вопрос – нет!

Дэль засмеялась:

– Ректор говорил много непонятных слов, которые ввергали меня в дрему, должно быть, я проспала эту лекцию! Но я до сих пор не верю, что рекурсия невозможна без Сопряжения. Каждый из нас слышал легенды и сказки о могущественных волшебниках, которые силой собственного сознания перемещались между мирами и делали это задолго до Сопряжения.

– Ключевая фраза «силой собственного сознания», – поднял палец Джей. – Да, они могли перемещаться между мирами, но только мысленно, рекурсия же позволяет перенести не только разум, но и физическую оболочку. И в этом разница.

– Ты хочешь сказать, если Сопряжение будет разрушено, рекурсанты окажутся запертыми в границах своего мира? – воскликнул Уолли.

– Скорее, того мира, в котором останутся на момент катаклизма, – задумчиво произнес Монти и, притянув к себе Изабеллу, поцеловал ее. – Не отпущу от себя ни на шаг, слышишь, Белк? Мало ли что!

– Типун тебе куда-нибудь, – проворчала та, донельзя довольная, и ответила на поцелуй.

– Лучше бы его вообще не случалось, этого Сопряжения, – вздохнул Уоллер.

– Эй, мы бы не познакомились! – запротестовала Изабелла.

– Да, – лазоревые глаза фриммки смотрели куда-то вдаль, – у нас была бы совсем другая жизнь… Наверное, всем было бы спокойнее, если бы миры потеряли друг с другом связь! Слишком все это сложно.

– Так думать неправильно, – голос Джея прозвучал неожиданно резко. – Мы не живем в событийной вариабельности. Только здесь и только сейчас! Сопряжение – наша реальность. Мы существуем внутри тех связей между мирами, что оно создало. И тот, кто рискует поставить Сопряжение под удар – делает это со всеми мирами, включая свой собственный! Странно, что сепаратисты этого не понимают!

– Ты веришь в то, что Сопряжение несет мирам благоденствие? – фриммка смотрела на него, прищурившись, ее взгляд не выражал покорности.

Джей помолчал. Нет, он не колебался с ответом, просто ждал, когда она расслабится. И только тогда ответил:

– Верю!

– Но почему?

– Отец в это верил… В это верит император.

– И все? – скривилась Дэль. – Ты веришь лишь потому, что верит кто-то еще? А как насчет свободы воли?

Разнеженная в объятиях Монти Белка села ровнее. В разговор не вмешивалась – он был ей интересен, но она вряд ли могла тягаться в искусстве риторики с такими заядлыми спорщиками, как тайшелец и фриммка. Да и своей точки зрения у нее не было: она принимала все, как есть, ибо на Кальмеране у таких как она не было будущего, а о прошлом лучше было не вспоминать.

– Человек должен во что-то верить – без этого нет личности, – спокойно ответил Анджей. – Мой выбор – верить в то, что Сопряжение сделает нас лучше, чем мы есть. Всех нас!

– Ты фанатик, Джей, – покачала головой фриммка. – Ты – куда больший фанатик, чем пресловутые сепаратисты.

– Нет, – тайшелец улыбнулся, и Белка залюбовалась его лицом, будто осветившимся изнутри, – фанатизм носителя разрушает, а вера – делает сильнее.

– Командор должен быть упертым, да? – Дэль растерянно посмотрела на друзей.

– Похоже на то! – улыбнулся Монти.

А Белка думала о том, что дело не в упертости фон Рока, а в истинной вере. Той, что заставляет одних людей вверять свои сердца другим.

Неважно, что сегодня их последняя ночь в Фартуме, ведь Изабелла давно отдала свое сердце выходцам из разных миров: Джею и Монти, Уолли и Дэль. А значит, отдала Сопряжению.

* * *

Джей посмотрел в свой трансир и поднял глаза на Изабеллу.

– Завтра мой новый начальник устраивает званый ужин, и я приглашен со спутницей. Ты не откажешься сопровождать меня?

– Не откажусь, – согласно качнула головой она. – Должна же я хоть иногда надевать платья, от которых у меня ломятся шкафы? И кто он, твой новый начальник?

– Шеф-командер Даниель Тайлер Отто фон Тор – начальник Главного оперативного управления Генштаба Унии.

Изабелла задумалась. Значит, из Управления координации боевых операций Джея переводили в главное управление Генштаба, занимающееся стратегическим планированием всех военных операций Унии. Уровень ответственности фон Рока возрастал несоизмеримо. Скорее всего, следующим шагом будет присвоение ему более высокого военного чина…

– Ты с ним незнакома, – продолжил командор, – но я вас представлю!

– Почту за честь, – пробормотала Изабелла и вдруг вспомнила, что покидать базу ей запрещено. – Но, Джей, мне же не в чем идти! Вся моя одежда…

Он смотрел на нее, улыбаясь.

– Ну не в салатовом же платье, в котором я была на Фримме? – насупилась она.

– Я что-нибудь придумаю, – хмыкнул он. – Можешь идти.

– Есть!

Изабелла шла по коридору, когда ее трансир дрогнул в пенале. Из отеля «Берилловая армилла» прислали контакт для связи, обещанный ей на выставке высокородным незнакомцем.

* * *

Картинок набралось с избытком. Уоллер уже не столько сохранял их, сколько просто разглядывал одну за другой, следуя своим мыслям, и почти не обратил внимания на возвращение Изабеллы – она вошла в комнату, молча прошла к своей кровати и легла, отвернувшись к стене.

Тайерхог сам не заметил, когда на изображениях вместо Роуза стали появляться те, кто был вместе с ним на выпуске Фартума. Император… Ректор… Неужели это правда, и они действительно учились вместе? Мэриотт Джейн ла Ви, молодая, красивая… Отчего она умерла?

В земной инфосети информации о ней было очень мало: краткое объявление о закрытой для посторонних свадьбе белокурой красавицы и наследника владельца оружейного холдинга, и найденная в электронных архивах газеты «Время» статья с фотографией убранного белыми розами гроба. Его откинутая крышка и высокая подушка под головой умершей давали возможность в последний раз полюбоваться тонким профилем Мэриотт. Женщина казалась спящей. Сложно было поверить, что она умерла от инфаркта, как было написано в статье…

Уоллер почесал бороду.

Демпси Монтегю сейчас столько же, сколько ей… Случайно ли совпадение? Как и всякий тайерхог Виллерфоллер верил природе более чем судьбе. Однако у людей фатализм зашкаливал. Должно быть, их жизни были расписаны в дневнике бытия по каким-то другим принципам.

Уолли увеличил фото. В природе все прибывает и убывает вовремя – людям никогда этого не осознать. Но, разглядывая упокоившуюся красоту молодой женщины, оборотень понимал тех из людей, кто винил жизнь в несправедливости. Как вдруг…

Ему пришлось прогнать изображение через специальные фильтры, чтобы придать отсканированной со старой газеты фотографии максимальную четкость. У Мэриотт за ухом был точно такой же знак, как и у Наймиса Роуза – звезда, заключенная в круг. Что это значит?

Виллерфоллер взглянул на Изабеллу, которая, кажется, сильно расстроилась из-за случившегося на Фримме.

– Эй, ты спишь?

Кальмеранка села на кровати.

– Нет, Уолли, не спится.

– Хочу тебе кое-что показать… – тайерхог скинул ей всю найденную информацию о Роузе и ла Ви. – Обрати внимание на одинаковые татуировки у обоих!

Он терпеливо ждал, пока Изабелла ознакомится с присланными фактами, а когда она подняла голову от трансира, насторожился, заметив странное выражение на ее лице.

– Этот знак – не татуировка! – воскликнула она. – Я видела его наяву! Он… мерцает.

– У кого ты его видела? Когда? – изумился Уолли.

– Еще в Фартуме, у императора Парфилия и ректора фон Тарса!

– И как ты думаешь, что это может быть? Символ дружбы? Принадлежности к боевому звену?

– Ты уверен, что все они были членами одного боевого звена? Пока мы можем быть уверены лишь в том, что они были в одном выпуске! – прищурилась Изабелла.

– Раз информация закрытая, без командора вам не найти ответа на этот вопрос, – раздался голос Риана. Фриммец во всю зевал. – Я многое проспал?

– Все, кроме сути, – засмеялся Уоллер. – Но ты прав, нужно переговорить с Джеем, надеюсь, он объявится к вечеру!

Однако к вечеру командор не объявился.

– Надо его вытаскивать на ужин, – вздохнула Изабелла, поднимаясь с кровати и потягиваясь, – иначе так и просидит всю ночь, а завтра на мероприятии будет щеголять красными от недосыпа глазами.

– На каком мероприятии? – насторожился Виллерфоллер.

– Его пригласили на званый ужин, – коротко ответила она – пускай Анджей сам рассказывает Уоллеру и Риану о новом назначении. – Пойдемте за ним!

После отчаянного, но недолгого сопротивления фон Рок был извлечен из своего кабинета, и отконвоирован на ужин в столовую базы.

В просторном светлом помещении на удалении друг от друга стояли металлические столы и стулья. Посетителей было мало, большинство обитателей Башни Спокойствия предпочитали ужинать дома, поэтому компания свободно заняла столик в углу. Пока остальные ходили за едой и напитками, Джей изучал информацию, отправленную ему Виллерфоллером. Когда они вернулись (Уоллер нес два подноса – для себя и командора) фон Рок, не отрывая глаз от трансира, произнес:

– Однажды я тоже увидел этот знак у императора, подумал еще: неужели он оставил себе его в качестве напоминания о бурной юности? Тогда больше ничего мне в голову не пришло…

– Мы думаем, что такой знак есть у всех членов боевого звена, в которое входил Парфилий, – ставя подносы на стол, тихо сказал Уолли. – Но проверить состав звена можешь лишь ты. У нас нет доступа.

Фон Рок кивнул.

– Уже проверил. Мэриотт Джейн ла Ви не участвовала в боевых операциях, поскольку после окончания Фартума вышла замуж и обосновалась на Земле.

– Командор, разве так бывает? – вытаращил глаза Рианон. – Насколько мне известно, все выпускники обязаны отслужить год на благо Унии и только после могут отправляться на гражданку.

– Это аксиома, – пожала плечами Изабелла.

– Я тоже так думал, но, видимо, нет, – Джей что-то внимательно разглядывал в трансире. – Похоже, для Мэриотт было сделано исключение… Как я понимаю, это под силу только императору!

– А как же знак? – Виллерфоллер ткнул себя пальцем за ухо.

– Он может означать что угодно, – пожал плечами ТаТерон. – Ну, например, они сделали его на память об обучении в Фартуме!

Командор свернул трансир и приступил к еде:

– Пока мы остаемся без выводов, поскольку информации недостаточно.

– Как сказал Натан Ротшильд: «Кто владеет информацией – владеет миром!» – заметил Уолли, отправляя в рот большущий кусок мяса. – Я все-таки покопаюсь в биографии Мэриотт, ибо ее жизнь представляется мне весьма странной, а смерть – подозрительной.

– Может быть, не стоит? – подала голос Изабелла. – Все-таки она – мама Монти.

Тайерхог помахал вилкой.

– Белка, я в курсе что такое журналистская этика, поэтому он ни о чем не узнает. Кстати, командор, мне позарез нужно в ближайшие дни попасть в редакцию «Целей». Предпочитаю быть рядом со стариком Тартараучем, когда он будет разносить в пух и прах земной вариант моей статьи про Роуза.

– Уже написал? – восхитился Риан. – Можно почитать?

Виллерфоллер довольно осклабился.

– Если ты дашь мне слово использовать рекурсию для перемещения, не покидать здания редакции и не задерживаться, отправишься на Землю послезавтра с соблюдением всех необходимых предосторожностей, – ответил командор. – Завтра будут результаты экспертизы присланных нам вещей и записок с угрозами.

– Монти отдал веер? – уточнила Изабелла.

– Все вещи изъяты, – коротко ответил фон Рок.

Уоллер и Изабелла переглянулись – это значило, что нож Карвизи также изъят из квартиры Виллерфоллера.

– Никакой личной жизни, – заворчал тайерхог, – эй, командор, надеюсь, они не проверяли историю браузера в моем домашнем компе?

– Так критично? – белозубо улыбнулся Риан, а Белка толкнула оборотня локтем под ребра и засмеялась.

Анджей улыбнулся, глядя на них, и встал.

– Мне нужно еще поработать, а вы отправляйтесь спать. Разбужу в шесть на тренировку. Давненько я не валял вас на полигоне!

– Это еще кто кого поваляет! – возмутился Уолли.

* * *

В серых глазах герцогини фон Рок, смотрящей с экрана трансира, читалась тревога.

– Ты не в офисе? – уточнила она, разглядывая белую стену за спиной Изабеллы.

– Мы на ББО, – ответила та, – доброе утро Вашей Светлости!

– Что-то серьезное?

– Нет, штатная тренировка, – лицо Изабеллы было безмятежным – ребенок, выросший на улице, впитывает вместе с грязью с мостовой умение виртуозно врать. – Вчера Уолли показал мне статью о Роузе. Мы ее обсудили, я попросила внести несколько корректировок. Он переделает, и я ее вам вышлю. Читать очень интересно! Уоллер умеет подавать общеизвестные факты так, будто они – страшная тайна.

– Отлично! – видно было, что Франсуаза слегка успокоилась. – А у меня прекрасные новости! Угадаешь?

– Вы его нашли! – воскликнула Изабелла. – Владельца картины! И, возможно, договорились об ее участии в нашей выставке?

– Нашла, но не договорилась, – вздохнула герцогиня. – О таких вещах лучше разговаривать глаза в глаза, тем более что хозяин явно не торопится делиться ей с общественностью.

– И кто он? – заинтересовалась Изабелла. – Или вы не можете сказать?

– Почему? – удивилась Франсуаза. – Сублим Даниель Тайлер Отто фон Тор. Мы виделись при дворе несколько раз, но, к сожалению, я не знакома с ним настолько, чтобы просто предложить выставить картину в твоей галерее.

– А мне это имя известно, – улыбнулась Изабелла. – Джей приглашен сегодня к нему на званый ужин.

– Один? – в голосе Ее Светлости прозвучали требовательные нотки.

– Он просил меня сопровождать его, – дрогнула ресницами Белка. – Если вы не возражаете, я попробую поговорить с сублимом насчет картины. Вдруг получится?

– Конечно! – расцвела герцогиня. – Я очень рада, что мой мальчик будет не один, а с красивой женщиной! Тогда буду ждать от тебя новостей, дорогая!

Экран трансира потемнел под дружное хихиканье, раздавшееся в комнате.

Изабелла тяжело вздохнула и показала кулак обоим – тайерхогу и фриммцу.

– Я вообще молчу! – хмыкнул Виллерфоллер.

За час до времени ужина в комнату вернулся фон Рок, неся пакет с логотипом известного тайшельского дома моды.

– Собирайся, – он протянул пакет Изабелле. – Здесь все необходимое.

– Ты в этом уверен? – лукаво улыбнулась она, забирая пакет, отправляясь в ванную комнату, чтобы переодеться и гадая, какое платье выбрал для нее Джей.

Впрочем, его вкус она знала, поэтому не удивилась, обнаружив очень дорогой наряд предельно простого кроя. Золотистое, на тонких лямках, с неглубокими вырезами спереди и сзади, оно село идеально по фигуре, а его оттенок прекрасно подчеркнул нежный цвет кожи кальмеранки и натуральную яркость ее волос. Памятуя, что с новым начальником Джея она еще не знакома, Изабелла убрала локоны в тугой, почти официальный пучок, надела изящные туфельки и довольно оглядела себя в зеркале. Ничего лишнего! Статусно. Сдержанно. Стильно. Она обожала Джея!

«Эта растянутая хламида тебе к лицу, Белк!..»

«Какого дьявола ты нарушил мои традиционные шесть часов сна?»

«Имей совесть, рыжая, я вообще не спал!»

«Почему?»

Воспоминание ожгло, словно чужое дыхание – шею. Дыхание, вызывающее мурашки по коже, вдоль позвоночника, вниз… Изабелла прикрыла глаза и стиснула зубы, пытаясь справиться с охватившим ее желанием. Будь ты проклят, Демпси Монтегю, будь ты проклят!

* * *

Дэль, сидя у зеркала, щебетала как птичка. Собиралась на свидание. Поклонников она меняла, как перчатки, что не было удивительным для такой экзотической красавицы, однако предпочитала тайшельцев.

«Их мир представляется мне самым правильным из пяти, – как-то сказала она Белке, – будто все остальные испачканы в грязи, а этот сияет белым мундиром! Как бы я хотела жить в нем, ловить восхищенные взгляды великолепных тайшельских самцов, чувствовать себя желанной…»

Она не оставляла попыток обратить на себя внимание Анджея, но Изабелле казалось, что теперь это происходит машинально. Дэль нуждалась во всеобщем обожании, как она, Белка, в спокойном одиночестве. Поиграв с поклонником, фриммка бросала его и снова отправлялась на охоту.

– Ночуешь одна! – предупредила подруга, поднимаясь и кидая на себя довольный взгляд в зеркало. – Не забудь повторить координаты завтрашнего рекурскросса, иначе ректор снимет с нас по три шкуры. С каждого!

Белка вздохнула.

– Ой, не переживай за нашего Джея! – усмехнулась фриммка – за годы, проведенные в Фартуме, обе научились понимать друг друга без слов. – Фон Тарс найдет, за что снять шкуру и с него, хотя Анджей до сих пор не рекурсант и, скорее всего, им уже не станет.

– Не смей так говорить! – возмутилась Изабелла. – Просто его время еще не пришло!

– Мы в начале пятого курса, детка, – пожала плечами Дэль, – а Джей перевалил двадцатидвухлетний возраст, так и не рекурсировав! Мне кажется, это говорит само за себя.

– Это ни о чем не говорит! – кальмеранка вскочила с кровати, на которой лежала. – Я сама испытала Прорыв совсем недавно!

– И сколько тебе лет? – прищурилась фриммка.

Белка с такой силой сжала пальцы, что едва не разорвала трансир надвое. Он не знала, сколько ей лет! Могла предположить, что около двадцати, но даже в метрике, выправленной в магистрате Сальваоресом Кудраем, в графе «дата рождения» стоял прочерк, а фамилия Лакрими была не чем иным, как фамилией того самого почтенного горожанина, у которого маленькая воровка когда-то выкрала глиняную вазу с цветочками на ободе. Беронец позволил себе пошутить.

– Ты можешь быть гораздо младше, чем думаешь о себе, – пожурила Дэль и направилась к выходу из комнаты. – А вот Джей знает свой возраст. И остальные знают, включая ректора.

Когда она вышла, Белка швырнула трансир на пол. Ее трясло от возмущения, но сильнее всего расстраивало то, что подруга, с ее трезвым взглядом на жизнь, могла быть права!

Окружающее пространство поплыло…

Кальмеранка поспешила взять себя в руки и сделать несколько дыхательных упражнений. Она уже не носила браслет-блокиратор, однако никто не отменял необходимости внутреннего спокойствия для рекурсанта.

Спустя несколько минут Изабелла подобрала трансир и, вернувшись в постель, уставилась в потолок. Для Джея невозможность рекурсии станет ударом.

«Спаситель, помоги ему! Прошу, нет, умоляю!»

Впервые она просила не краюхи хлеба и теплого ночлега, не крепости руки со смертоносным лезвием для Беронца, не о сдаче зачета или экзамена. Впервые просила не за себя, а за кого-то, и это отозвалось неожиданной болью в сердце. Они уже восемь лет вместе, в Фартуме, бок о бок. После выпуска Изабелла и остальные отправятся на ББО, чтобы вернуть Унии долг, но как это можно сделать без Анджея? Такое просто невыносимо представить! Так же невозможно, как невозможно понять, что ждет ее дальше с… Демпси Монтегю.

После того, что случилось в лазарете, оба избегали друг друга, делая вид, что ничего не происходит. Может быть, Монти ждал от Изабеллы первого шага, ведь он сдержал слово, не пойдя дальше в их отношениях, поскольку не получил от нее внятного «да». А может, уже потерял интерес к девчонке, с которой все было так сложно?.. Случись подобное, Белка вздохнула бы с облегчением. Пусть ее влекло к нему, как ни к одному мужчине в жизни, пусть чего-то не хватало, когда она не слышала его хрипловатого голоса, – она бы справилась! Ведь она не мотылек, что летит на огонь, позабыв об опасности!

Темно, тепло, уютно… В последние несколько лет для Изабеллы не было лучшего места во вселенной, чем их с Дэль комната. Когда подруга уходила, Белка любовалась отсветом Млечного Пути, падающим на подоконник из-под шторы, наслаждалась тишиной и ощущением безопасности. Чувством дома, которого у нее никогда не было.

Она сама не заметила, как уснула. Разбудил ее стук в дверь. Зевая, потягиваясь и оправляя любимую растянутую футболку, Изабелла открыла дверь.

И ее словно окатило холодной водой.

За порогом стоял Монти со своим обычным, ироничным, выражением лица. Лишь его глаза горели странным, жадным блеском. Оглядев девушку с ног до головы, он усмехнулся:

– Эта растянутая хламида тебе к лицу, Белк!..

– Какого дьявола ты нарушил мои традиционные шесть часов сна? – хрипло спросила она, собираясь захлопнуть дверь у него перед носом.

Но он придержал створку:

– Имей совесть, рыжая, я вообще не спал!

– Почему?

– Тебе честно ответить или соврать? – поинтересовался Монтегю, легко отодвигая ее в сторону вместе со створкой и входя в комнату. – А где Дэль?

– Вышла в купальню, – солгала Белка, опасаясь отходить от входа.

Самое главное – не коснуться парня, потому что эти прикосновения имеют над ней какую-то колдовскую власть, заставляя забывать обо всем!

– Все-таки Фартум любит девчонок больше, – рассмеялся гость, подходя к окну и отдергивая штору. – Каждый раз отмечаю, что у вас и интерьер интереснее, и вид из окна лучше!

– Монти! – Белка начала злиться.

Он развернулся и миролюбиво поднял ладони. Мерцающий звездный свет очертил его фигуру, подчеркнул рост и ширину плеч, но лицо было скрыто в тени.

– Так сказать правду или соврать? Твой выбор?

– Я вообще не хочу ничего слушать! Давай ты просто уйдешь?

– Белк, что ж ты такая упертая, а? Сколько шагов навстречу тебе мне нужно сделать, чтобы ты перестала вести себя, как идиотка?

– Планида Спасителя, да что ж это такое! – воскликнула она. – Монтегю, просто-оставь-меня-в покое! Понял? Проваливай!

Словно сам Млечный Путь толкнул Монти в спину, ощутимо придавая ускорение. Через мгновение Изабелла оказалась прижата к захлопнувшейся двери его телом.