Текст книги "Сборник произведений. 2015 год"

Была и другая школа, и другие учителя.

Начиная с 1938 года, в наше детское сознание начали внушать мысль о неизбежности войны (а как же, ведь мировую революцию легче совершать в хаосе). В нашей школе были введены занятия под такими девизами: «Будь готов к труду и обороне» (БГТО), «Готов к труду и обороне» (ГТО), «Противовоздушная и химическая оборона» (ПВХО), «Готов к санитарной обороне» (ГСО). И еще не очень понятное – «Международное общество помощи революции» (МОПР). На это уходило немало учебного времени, потом принимались зачеты и выдавались соответствующие значки. Мы по-детски радовались этой мишуре и даже гордились ею. Только значок «Ворошиловский стрелок» нам был не доступен – это уже комсомольцам. Году в 1939—40, выбегая на переменку, мы видели, как на площади перед школой «гоняли» строевой молодых мужиков – наших отцов. Помню, как один «боец» (тогда так называли солдат и обучаемых военному делу) не мог освоить военный артикул «на плечо». За это или что-то другое он был, я думаю, наказан командиром и поставлен на виду у всех «под ружье», т.е. должен был простоять неподвижно какое-то время (читал, что так наказывали солдат в царской армии). Я, ребенок, и то понимал, что это унижение для взрослого человека.

Одновременно на наших глазах шла «работа по уничтожению «опиума для народа» – церкви. Вначале сбросили колокола. Затем решили превратить церковь в склад под зерно: разобрали ступени паперти, сделали наклонную насыпь, чтобы можно было въезжать в церковь на подводах, внутри стали все ломать и выбрасывать: иконы, прочую церковную утварь. Находились и такие, кто польстился что-то утащить домой.

Народ безмолствовал. Только Настя Трещева (одинокая женщина) громко возмущалась таким вандализмом и… вскоре куда-то пропала. Больше о ее судьбе ничего не было известно.

На следующий год церковь превратили в мастерскую для ремонта тракторов. У трактористов, конечно, работа тяжелая, грязная, и без матершинки не обойтись, и покурить, и переброситься анекдотцем… Священник куда-то бесследно исчез, матушка с тремя детьми была выселена из дома и обитала в маленькой избушке у бабки Груни, что жила недалеко от речки. Потом и ее вместе с детьми не стало в Чикаревке. Окончательно церковь была разрушена в годы войны: даже тогда не остановились наши «учителя».

Мы потом долго уходили от ответа на вопрос: почему в 1941 году обрушилась беда на наш народ? Подобрали, все же, удобный ответ – это гад-Гитлер виноват, он вероломно напал на нас.

И слово-то какое использовали – «вероломно», то есть «веру ломал». Нехорошо поступил. За это его наказали. И, поделом!..

Другие же, кто «веру ломал», повели народ «к светлому будущему», которое и обрушилось на него в конце XX века.

ИГРЫ, РАЗВЛЕЧЕНИЯ, ЗАБАВЫ

В какие игры играли мы в детстве? Девочки, конечно, играли в «вечную» игру – в куклы. Покупных игрушек тогда почти не было, и самостоятельность детей проявлялась с их изготовления. Игра в куклы начиналась с накопления лоскутков разной ткани (клочков). Из этих лоскутков и ваты делалась (сшивалась) фигурка человечка, затем следовало его одевание, украшение и т. п. Кукольные персонажи были такие: кукленок (это ребенок), кукла-девочка, кукла-мама. А дальше уж в подражание жизни, которую дети видели, распределялись и разыгрывались роли: «дочки-матери» и другие. Фантазия вела дальше: на каком-то пространстве выгораживалось место – это жилище (избушка). В нем расставляли какие-то предметы, которым (понарошку) давались названия: стол, кровать, печка и т. п. Затем ходили в гости, угощались (тоже понарошку), покупали-продавали и т.д., и т. п. Игра так увлекала детей, что порой они устроятся, что называется «под ногами» у взрослых, и не замечают, что вокруг них происходит.

Мальчики в играх больше подражали мужчинам. Для деревенского мальчика любимая игрушка – конь. Летом коней лепили из глины, делали какое-то подобие экипажа, сбруи, изображали езду, работу, кормление. Пространство обставлялось наподобие сельского двора. Там тоже были слепленные из глины домашние животные. Было и такое подражание «езды» на лошади: мальчики лет четырех-пяти садились верхом на хворостинку и бежали вприпрыжку, воображая, что скачут на лошади. А лет с восьми-десяти в «лошадки» играли так. С молодых ветел надирали коры (лыка), распускали на узкие полосы и из них делали подобие сбруи: уздечки, хомуты, еще что-то. Один «запрягался», а другой, как наездник – позади. Оба бегут, что есть мочи (часто по несколько пар), стараясь, как можно больше поднять пыли. А пыль у нас знаете какая? Мягкая, теплая – нога тонет.

Игры в раннем возрасте носят подражательный характер, в них еще нет правил, и для детской фантазии большой простор. По мере взросления дети начинают играть в игры с правилами. Чаще такие игры носят состязательный характер и требуют физических усилий, ловкости, смекалки.

Ранней весной на первых проталинах мальчики начинали играть «в чижика». Чижик – это круглая палочка (длинной около 20 см), заостренная с обоих концов, нужна еще бита – палка длиной 75 см. Играют 5—6 игроков, каждый со своей битой. Перво-наперво устанавливают очередность (по правилу – конаются). Первый по кону – бьет, следующий – водит. Если водящий попадает в лунку, то он бьет, а следующий по кону – водит, и т. д. Не набравшего двадцать ударов «маят» по очереди все играющие. Задача водящего попасть в лунку с места приземления чижика. Это очень не просто, и приходится много побегать. Отмаялся от одного, начинает второй, и так, пока все не отмаят. Очень туго приходится водящему и, бывает, он не выдерживает, отказывается. Такого (опять же, по правилам) наказывают – «трясут на палочке». Наказание суровое, другой раз не захочешь.

Подростки (да и не только подростки) играли в такие игры, как лапта, шары, городки, кости (казанки). Писали, что в кости игрывал сам Суворов, когда жил в Кончанском. Дело тогда войной пахло, а как же без Суворова? Царь посылает за ним гонца. Прискакал гонец, а Суворов с ребятами играет в казанки. Гонец обращается к Александру Васильевичу: «Указ государя, немедленно прибыть в столицу!» А Суворов: «Погоди, кон доиграю» – был уверен, что не опоздает «поговорить по-свойски» с врагами.

Игры в лапту, городки, чижика, шары, в городах уже позабыли. А жаль, когда видишь слоняющихся без дела ребят.

Девочки играли в классики (чачки), в мячик «об стеночку» и «в круг». А в таких играх, как «третий лишний» и «ручеек» (тут и мальчишек принимали), начинали выясняться взаимные симпатии.

В теплое время года играют, конечно, в прятки (хоронючки). Игра жива и до сих пор. Мальчики любили играть «в ножички». Нет-нет и сейчас можно увидеть играющих в эту игру. Играли и в игры «на интерес», в карты, «в орла и решку», в вертужок (волчок). Изредка расплачивались деньгами, спичками, иной раз – щелчками в лоб или в руку. Некоторые так ловко щелкали проигравшего, что тому «дешевле» бы было рассчитаться деньгами (помните Балду?).

Прокатиться верхом на лошади для мальчика было мечтой. Мелькает в памяти случай, когда мой отец ведет в поводу лошадь Мавру на водопой, а я сижу верхом, вцепившись обеими ручонками в гриву (думаю, мне было не больше четырех лет). В разное колхозное время мы собирались у конюшни и ждали, когда конюх дядя Гриша разрешит нам выкупать в пруду лошадей. Лошади между нами были «поделены» и каждый знал «свою». Лошадям очень нравится купание: мы их мыли, давали поплавать, а уж обратно по низу лощины пускали в галоп. Никаких седел мы не знали, и на задних местах у нас были выразительные потертости размером по пятаку на каждой половине. Но это никого не останавливало. Заживет.

Купание у деревенских детей – любимое занятие, купаться в прудах начинали с 10-го мая и продолжали до конца августа. В речке вода похолоднее, и сезон купания был покороче. Но помню, когда ходили в Чикаревскую школу, то и в сентябре купались в Савале – не потому что жарко, а для куража. В жаркое время в день купались раз по десять, а то и больше. Никаких плавок (или еще там чего) не было, купались, в чем мать родила. Лет до шести-семи в одном месте и девочки и мальчики, а постарше – расходились в разные места: за поворот, за кусты. Нездорового интереса никто не проявлял (чего смотреть-то, ведь у каждого есть). Так было всегда и до нас. Мы, мальчики, в воду всегда входили шумно, с разбегу ныряли. У мальчишек это, наверно, в крови: где только можно проявить удаль, порой, не считаясь с опасностью: ныряли, измеряли глубину, прыгали с крутого берега ногами или головой вниз. Помню, лет в 12 я не решался прыгнуть головой вниз с крутого берега. Старшие ребята, которые всегда ходили купаться к этой круче, заметив мою нерешительность, наступили на меня: «Прыгай, или мы возьмем тебя за руки и за ноги, раскачаем и сбросим». Поколебавшись, я все же разбежался и прыгнул (правда, не совсем удачно – «отбил пузо»).

Порой, и таким образом укрепляется мужское начало.

…В первых числах ноября у нас начинаются первые заморозки, а снега еще нет. Идем утром в школу мимо пруда, а он покрылся молодым ледком. Пройти невозможно просто так: нужно попробовать толщину. Убедившись, что тонковат, побросаем мерзлые комочки – радуешься, как они скользят далеко-далеко и издают какой-то особый звук. На следующий день уже пробуешь наступить или проползти там, где мелко. А уж на третий-четвертый день начинаем кататься. Лед трещит, гнется, но это придает еще больше азарта. В первые дни чаще всего случается провалиться, но ребята свои опыты на льду начинают там, где мелко. Я два раза проваливался по пояс, но домой не шел – будет нагоняй. Мокрая одежда и валенки быстро покрывались коркой льда, а внутри, хоть и мокро, но не так холодно. В конце концов, домой все равно надо идти. Если дело было к вечеру, то прошмыгнешь в сумерках, и на печку. Туда же затащишь мокрые валенки и одежду, сделаешь вид, что заснул, да так крепко, что и ужинать не проснулся. Утром, конечно, все выясняется. Но уже поздно, все спешат по делам, и разбираться некогда – пронесло!

Пока еще нет снега, а лед день ото дня намерзает все толще, кататься на нем становится безопаснее. А как кататься? Покупные коньки редко у кого, но все же были: снегурочки, дутые (хоккейные), ножи (беговые). А больше катались на самоделках. Иногда подобие конька делал кузнец – это было уже хорошо. А то к чурочке из стальной пластины прикрепляли полозок – вот тебе и конек. Прикручивали его веревкой к валенку и – пошел. На одной ноге катишься, а другой отталкиваешься (как сейчас на самокате). И довольно ловко и быстро катались. Мои первые снегурочки подарили мне в 12 лет, а до этого я катался, как и многие, на самоделке.

Когда снег покрывал лед, то вся детвора перебиралась на горки. У нас были две излюбленные горы: школьная и от Казакова двора – обе к пруду. В каждом доме были салазки. Шиком было, когда у салазок были круто загнуты головки, с копытами. Под вечер на горке много народа, шум, смех, визг. Стемнело, а уходить неохота. Приходишь домой усталый, мокрый, но довольный.

Очень забавный способ кататься с горки на «ледянках». Ледянка делалась так. Смешивали коровий навоз с соломой и снегом, формировали наподобие чашки, расширяющейся книзу, закладывали туда конец веревочки (чтобы везти) и, полив водой, замораживали. Получалась очень катучая ледянка. Поскольку она была круглая, то, скатываясь, вращалась то в одну, то в другую сторону, но так как была низкая, то упасть с нее было невозможно.

Иногда взрослые делали для детей карусель. Вмораживали вертикально ось с колесом от телеги, прикрепляли к колесу жердь длиной метров 5—6, к концу жерди привязывали большие салазки, на которые садились два-три человека. Между спиц колеса вставлялось водило. Двое парней начинали раскручивать карусель. Салазки неслись с большой скоростью, так что иной раз с них кто-то сваливался под общий смех.

Лыж почти ни у кого не было. Иногда брали лоток (клепку) от бочки (она слегка выгнута), прикрепляли к ней ремни и катались с горки. Эти «лыжи» были очень вертучие, и на них можно было съезжать только зигзагами, как теперь на горных лыжах.

КАК ПРОВОДИЛИ ПРАЗДНИКИ

О Новом годе, как о празднике, вспомнили в 1934 году. Как отмечалась елка, я уже рассказывал. Добавлю лишь, что мы, дети, не почувствовали особого аромата этого праздника: по-видимому он не имел глубоких исторических корней. Ведь мы люди степные.

Первый в году наиболее почитаемый праздник – Рождество Христово (7 января). Взрослые готовились к нему основательно: наряжали все внутри жилища, готовили праздничный стол, сами наряжались и наряжали детей, посещали церковь.

Подростки по два, по три, начиная с полночи, ходили по домам славить Христа – «христаславить», пропевали тропарь «Рождество твое Христе Боже наш…» и кондак «Дева днесь Присущественного рождает…». За это их одаривали небольшими деньгами или каким-нибудь лакомством. Бывало, бабушка еще заранее подготовит мелких денег, а отцу с вечера скажет, чтобы собаку не спускал с цепи. Двери в эту ночь никто не запирал, свет не тушили, а только «притемняли». Христославцы заходят в дом без стука, кто-то из взрослых обязательно их встречал. Перекрестившись, пропевают положенное, получают вознаграждение и идут дальше. А за ними – вторые, третьи, всех хоть чем-то наградят.

Утром, когда уже совсем рассветет, идут маленькие дети к близким родным: бабушкам, крестным, теткам. Тоже лепечут что-то, им тоже положена награда, домой приходят счастливые.

Наконец взрослые возвращаются из церкви, и вся семья садится за праздничный стол. В гости в этот день не ходят

То, что сейчас называют «колядками», у нас такого под Рождество не было. Святки – это время от Рождества до Крещения. Обычно допускалось в эти дни несколько расслабиться: шутили, рядились, играли в картишки.

Следующий по календарю праздник – Крещение (19 января). Этот праздник отличался от других обрядом водосвятия. Накануне ночью мужчины готовили в реке прорубь в виде креста, которая называлась Иордань (Ярдань). В реке Иордан, как свидетельствует Священное писание, Иоанн Креститель крестил Иисуса Христа.

Ночью на Иордани совершали молебен, и люди разбирали в разных сосудах святую воду (в этот день вода во всех естественных водоемах почитается святой), приносили ее домой, освящали жилище, всех членов семьи и даже животных, что по поверью защищало от злого духа.

После крещения несколько недель идет мясоед, и последняя из них – масленица. Это самые веселые, шумные дни: играют свадьбы, ходят и ездят в гости, в каждом доме пекут блины (конечно, едят их с маслом), катаются на лошадях в разукрашенных санях целыми кампаниями и на перегонки.

В дни масленицы одной из самых заметных забав были кулачные бои (кулачки). Порой люди, оторвавшиеся от реальной почвы, порицают эту забаву, как нецивилизованную. Может быть, они отчасти и правы, но…

В живом мире извечно сила была последним аргументом в споре за жизнь, и каждая живая особь должна уметь постоять за себя в случае необходимости.

Есть ли такой мужчина, который бы не гордился силой, ловкостью, отвагой? Как бы люди далекого или недалекого прошлого защитили себя от нашествия чужеземцев? Ведь когда-то не было регулярной армии, народ собирался на клич «Наших бьют!».

Как раз все необходимые бойцовские качества – сила, ловкость, отвага – и вырабатывались у мужчины в кулачных боях (вспомните, как постоял за себя и свою честь купец Калашников у Лермонтова).

Как начиналось воспитание бойцовских качеств (и, если угодно, культуры) у мальчиков? Существовал неписанный закон: лежачего не бьют, появление крови считалось его поражением, нельзя зажимать в кулак посторонний предмет и уж, конечно, не бить ногами и головой – ведь бой-то кулачный. Каких-то черных драк с кольями и прутами я не помню и не слышал об этом даже от старших.

Первое приобретение навыков происходило так. В возрасте, примерно, лет восьми (по себе помню), более старшие «подбирают» равных по возрасту и по физическим данным мальчиков и предлагают им сразиться «один на один» на кулачках. Один из них, может быть, посмелее, или уже имевший некоторый опыт, соглашается сразу, а второй чаще колеблется. Начинают его уговаривать, насмехаться за трусость (знаете, как), и маленькая мужская гордость не позволяет отказаться. С его стороны может быть принято условие: «по мордам не бить». И начинается. Никаких боксерских приемов защиты и нападения в помине тогда не знали, просто махали кулаками куда попало. Но уж если оговорено «по мордам не бить», то это условие должно было быть соблюдено, за этим следили «арбитры». Если кровь из носа потекла – побежден, упал – тоже, а уж если заплакал, то и говорить нечего! Так, пройдя несколько таких схваток, мальчишка приобретает некоторые навыки ловкости, становится сильнее. Пробуют «двое на двое», а которые посмелее и посильнее соглашаются «один на двоих». И так из возраста в возраст, до самой женитьбы. А уж женатые «один на один» не бьются, а только «стенка на стенку».

Тогда уж выступают главные «закоперщики» этого дела, упомянутые уже выше Яков Спиридонович Зайцев и Иван Федорович Деев (Белый). Скажем, на Масленицу бои бывали на льду пруда (лед в это время покрыт снегом). После того, как все хорошо поели-попили и отдохнули, народ начинает собираться на месте предстоящего боя. Организаторы, каждый со своей стороны, начинает подбирать бойцов. С нашего Порядка мужики выступали вместе с Серповскими против Сторонских. Соблюдалось такое правило: если два брата живут на разных улицах, то каждый выступает со своей улицей, и второе – приезжие гости не участвуют.

Наконец, зрителей просят отдалиться, они отходят в сторону. Все нарядные, в хорошем настроении: ведь праздник. Тут и женщины, и дети, и молодые, и пожилые. Помню, говорили про Аксинью Кузьминичну Рудакову. У нее в жизни было десять мальчиков и одна девочка. А Андрей Архипович, ее муж, любил участвовать в кулачных баталиях. Она так рассказывала подружкам: «Гляну в окно, вот-вот начнется, а Володя (не то пятый, не то шестой по счету) был у меня зявлястый (крикливый), так я дам ему соску с маком, он уснет, а я бегу глядеть». Вот и такие были женщины. Надо сказать, что эта замечательная пара вырастила 11 достойных детей, которых и в семье, и во всей деревне называли только ласково: Ваня, Паша, Федя, Саня, Володя и так далее.

Но вернемся на арену. Там деловито хлопочут темпераментные Яков Спиридонович и Иван Федорович: каждый расставляет свою стенку, посматривая, что происходит на другой стороне, ведь все в деревне знают силу и ловкость каждого: кто против кого будет стоять в стенке, кто рядом и придет на подмогу, кто стоит на фланге (крыле) – самом уязвимом месте. Если стоит силач, то он может нанести серьезный вред флангу «противника». Репутацию самого сильного бойца имел Василий Андреевич Кудряшов (Дедов). Он знал себе цену и не суетился, всегда приходил одним из последних. Идет, бывало, с горки через толпу зрителей, на ходу распоясывает кушак и бросает его на снег, затем поддевку, шапку, подходит к своей стенке. Яков Спиридонович указывает ему место (в противоположном стане – волнение). Имел репутацию хорошего бойца Владимир Иванович Мещеряков (Живахин). Он был не так силен, но ловок. Про него говорили, что он «по головам ходит».

Наконец, бойцы расставлены, Яков Спиридонович и Иван Федорович выходят на середину, заявляют, если есть протесты – скажем, требуют удалить из стенки бойца, который в прошлом бою нарушил какие-то правила.

Последний раз оговаривают все условия и… пошло!..

Стенка постепенно начинает прогибаться то в одну, то в другую сторону. Наконец, ряды распадаются на несколько частей, бой происходит между отдельными группами. Где-то приходится туго, Иван Федорович (Белый) зовет, кричит: «Митюха, Гаврюха, давай, давай» – это оно подбадривает в бою своих, уже женатых сыновей (оба погибли на войне). Наконец, Сторонские отступили до определенной черты – значит, они потерпели поражение. Бой останавливается, обратно идут общей толпой: победители и побежденные. Кто-то бахвалится, кто-то оправдывается, кто-то говорит, что если бы было не так, то было бы по-другому. Все, как всегда. Жены победителей довольны, жены побежденных тоже находят, что-то сказать своим в утешение. Народ посудачит и начинает расходиться. Следующий бой на Красную Горку, а потом на Покров.

Наступал день 22 марта. По-книжному – это день весеннего равноденствия, по церковному – «Сорок мучеников», по народному – «сороки». Как праздник, этот день не особенно почитался, но приметой этого дня чаще всего был прилет жаворонков и, может быть, поэтому бабушки пекли детям из пресного натертого теста жаворонков, этакую красивую птичку с поднятой головкой с хохолком, с распущенными крылышками, как в полете. Малые дети выходили на улицу с этими произведениями, поднимали их вверх и приговаривали, как учила бабушка: «Весна-красна, на чем пришла? На сохе, на бороне, на овсяном колоске». Позднее мы прочитали в книжке, что правильно надо говорить – на метелке, а не на колоске. Но древние люди, наверное, под колоском подразумевали нечто символическое, т.е. место, где покоится и вызревает злак – будущий хлеб. Так-то вернее.

Другой великий религиозный праздник – Пасха. Известно, что дата праздника колеблется в пределах пяти недель, и он продолжается целую неделю до Красной Горки. Обрядовая часть много веков сохраняется неизменной: выпечка куличей, крашение яиц, творог с изюмом и освящение их в церкви. Развлекательная часть несколько меняется в зависимости от календаря. Если пасхальная неделя приходится на пик весеннее-полевых работ, то развлечения ограничиваются. Дети же играют в свои игры: катают крашеные яйца, на улице играют в лапту, в чижик. Если же нет полевых работ, то все отдыхают, гуляют нарядные, если на эти дни приходится половодье, то целыми толпами стоят и смотрят на бушующий поток воды.

Между Пасхой и Троицей, на 24-й день после Пасхи (во вторник), у нас отмечается забавный праздник – Уласия – обливание водой. Обычно это уже теплое время, обливаются даже холодной водой прямо из колодца. Обижаться облитому не полагается, даже если это для него неожиданно, он улыбаться должен. Конечно, пожилых и больных не обливали. Больше этим занимаются подростки, юноши и девушки. Для задора девчата собираются гурьбой и нападают на ребят, и наоборот. Помню такой случай. Кланя, наша соседка (уже в невестиной поре) вместе с подружками прихватили Ивана Михалина (Гамарника) (он был женихом одной из них – Шуры Чибизовой), подтащили его к колодцу и давай поливать, золы еще добавя в воду. Он как-то вырвался (а деревенские девчата – вон какие, крепкие, не так просто от них вырваться), позвал своих дружков на подмогу, а девчата разбежались и попрятались Кланя прибежала к нам, и бабушка Елена спрятала ее в подпол – понадежнее (тоже включилась в игру). Ребята обыскали весь Кланин двор – не нашли, но кто-то из маленьких ребятишек сказал им, что она побежала (побегла) к соседям, то есть к нам. Они к бабушке: «Где Кланька?» Бабушка делает удивленный вид: «Да вы что, зачем она сюда?» Но ребята начинают искать: и на дворе, и даже на потолке. Бабушка не протестует (не полагается). Наконец кого-то осенило открыть крышку подпола, а оттуда выглядывают Кланины стати. Вытащили, выкупали. А по деревне, то тут, то там визг, хохот пока жара не спадет.

Следующий красивый праздник – Троица (пятидесятница), т.е. пятидесятый день после Пасхи, согласно религиозному преданию – день сошествия святого Духа на апостолов. Он почти всегда приходится на летнее время, когда вся природа в зелени и цвету. Дом снаружи и изнутри украшается ветками, полевыми цветами, на пол стелется зеленая трава. В этот день (до колхозов) не работали. Обильного стола в этот праздник не накрывали: старые запасы поистощались. Пекли, конечно, блинчики (блинцы), жарили яичницу, иногда жертвовали курочкой, которая ленилась нестись. Праздник запомнился как красивый и веселый. Нарядная молодежь гуляла по улицам деревни. Недалеко от нашего дома взрослые устраивали на высоких столбах качели (рели). Детишки к таким качелям не подходили, им делали рели во дворе, в сенях, применительно к их возрасту. Вся мелюзга то тут, то там качалась. А юноши и девушки, те на больших качелях: посадят вдвоем парня и девушку на доску, и давай раскачивать веревкой выше перекладины: девичий визг, общий смех. Одна пара сошла, садится другая, третья… И так до самого вечера, а вечером обычное гуляние молодежи, которое у нас называлось – «улица». Говорили так: «пошел на улицу», или «пойдем на улицу», то есть – гулять в вечернее время.

14 октября наш престольный праздник – Покров (покровительство Божьей Матери, так понимается). К этому времени (до колхозов) на полях все убрано, годовые запасы сделаны, скот еще пасется. Можно и отдохнуть. Начинается время свадеб, родные ходят и ездят друг к другу в гости. В этот день также устраиваются кулачные бои на Сторонском Боку.

Хотелось бы остановиться вот на каком моменте. В художественной литературе и кино советского периода можно встретить мрачные картины пьяного разгула в старой русской деревне. Дома у нас в праздничные дни взрослые принимали самые малые дозы спиртного, в обычные дни – никогда. Вообще, спиртное употребляли на свадьбах, праздниках или в других торжественных случаях, а просто так пьянствовать – этого не было. Даже на поминках не пили, а был просто поминальный обед: молились и кушали. Разве только пастух Иван Б. позволял себе пить просто так (он был не коренной житель). Как видим, сейчас это дело далеко продвинулось: пьют по каждому поводу, и без оного тоже.

О праздниках советского периода можно сказать, что они не отличались разнообразием: торжественное собрание, доклад, самодеятельность и пьянка, которая год от года все больше становилась уже не только праздничным, а рядовым явлением.

КУЛИНАРИЯ. СЕМЬЯ ЗА СТОЛОМ

Кулинария в наших краях не славилась особыми изысками. Люди больше стремились к тому, чтобы пища была сытной и здоровой. Хлеб, конечно, был всему голова. Преимущественно ели ржаной хлеб домашней выпечки: пекли в русской печке на поду или в форме, а иногда и на капустном листе. На праздники или по другим особым случаям пекли пшеничные пироги из кислого теста с начинкой из капусты и моркови или с пшенной кашей и яйцом. Пекли пышки из простого натертого теста. Блины и блинцы пекли из пшеничной муки, а в праздники – из пшенной (пшено толкли в ступе, просеивали через сито). Блинчики (блинцы) у нас, как бы, ритуальное кушанье: ни один праздничный или гостевой стол не бывает без блинцов. Во многих домах это соблюдается до сих пор. При хорошем достатке в семье, особенно зимой, на завтрак пекли блины из кислого теста. Ели их так: первые макали (кунали) в кислое молоко (для возбуждения аппетита), затем в сливки, и на заедку намазывали сметаной или топленым маслом.

Некоторые мужики съедали по десятку блинов (размером со сковороду). Ходила байка, что Иван Маслов (Котенок) съел 25 блинов! Такой слух, по-видимому, распустила Ариша Роман Петрова, которая была стряпухой у трактористов. Конечно, никто не верил, но посмеивались. А повод к этому был такой. Иван (17—18 лет) из многодетной и бедной семьи, окончил курсы трактористов и вместе с бригадиром весной приехал в колхоз. Ариша им сделала первое угощение блинами, и Иван, похоже, отличился аппетитом, но до 25-ти, конечно, прибавлено.

Любо посмотреть, как пекут блины в русской печке. Тесто готовят в большой посуде, смотря сколько едоков. Печь разогрета, пламя как бы оторвалось от топки и витает под сводами. Хозяйка печет сразу на двух сковородах: на одну налила и поставила в печь на таган, а на второй уже готов – этак поднялся шапкой и осел (на плите такого не бывает, блин мучается). Сковородки так и летают одна за другой, да и едоки не мешкают. Праздничные блинцы, сняв со сковороды и остудив, складывают в виде полумесяца. Детишкам перепадает по парочке, но не больше – а то за столом есть не будут.

Затем остывшие блинцы бабушка намазывает топленым душистым маслом (обязательно гусиным пером), складывает их стопкой в глиняную чашку (жаровню) и ставит в уже протопленную печь томиться в масле. Подают их на стол, разрезав пополам. Берут их руками и… едят.

На завтрак в разные дни с блинами чередуют лапшу, пшенный суп (кулеш) картошку с постным маслом. Лапша, конечно, хороша с птичьим мясом или потрошками, но это бывает не часто. Кулеш варят с бараниной, на любителя – с потрохами: специфический вкус, стоит попробовать. Не мясной суп заправляют маслом или белят. В постные дни употребляют только постное масло. На обычный обед готовились первое и второе блюда, и что-то «на заедку».

Первые блюда: щи, лапша, летом – окрошка (квас). Щи осенью и зимой с бараниной или говядиной. Особенно вкусны осенние щи с бараниной, что называется «ложка стоит»: капнешь на стол – сразу жирное пятно, горяченные, а пар не идет. Вкусны щи из кислой капусты со свежинкой, летом готовят постные щи из всевозможной зелени и белят их. Лапша может быть мясная, но только с птичьим мясом или постная, заправленная топленым маслом, или молочная.

Окрошка (как теперь называют это блюдо) готовилась из домашнего ржаного кваса и заправлялась по-разному:

– зеленый лук, огурцы, вареные яйца, укроп, сметана и квас;

– молодая тертая редька, огурцы, сметана и квас;

– зимой: говяжий холодец, тертый хрен и квас;

– вареный горох (круглый, не распавшийся) и квас.

Свекольный квас – это отвар из сахарной свеклы, заквашенный черным хлебом вприкуску с очищенным, присоленным и запеченным в печке круглым картофелем с румяной корочкой.

Вторые блюда на обеде: пшенная каша с молоком, тушеная картошка с бараниной или говядиной, или (летом) со сметаной. На заедку подавались тушеная сахарная свекла с мучным соусом, крахмальный кисель или пареная тыква с молоком.

А на ужин варили сливную кашу, кашицу, домашнюю лапшу, мятую картошку (пюре), заправляли постным и коровьем маслом или топленым жиром.

Свиней у нас водили мало, поэтому свиное сало в меню было редко. Овощи летом свежие, зимой – соленые или квашенные. Зимой по вечерам пили чай из самовара.

А приходилось ли вам есть такие блюда?

– картошка в глиняной жаровне со сметаной;

– картошка жаренная с выжарками;

– картошка с тушеным мясом в чугунке;

– лапша с птичьими потрошками.

Если нет, спросите рецепт у бабушек и – оцените.

Праздничный стол, конечно, бывал обильнее и разнообразнее. Он никогда не состоял только из холодных блюд и закусок. Готовились всегда и первые блюда. Вот примерное меню праздничного стола: