Текст книги "Сборник произведений. 2015 год"

Остроухов Виктор Иванович (почётный член клуба)

Серединовка моя Родина

Краткие очерки о природе, хозяйственном укладе, быте, культуре, обычаях. О людях и событиях (1900 – 1945 гг.)

Об авторе

Остроухов Виктор Иванович родился 3 июля 1927 года в деревне Серединовке Жердевского района Тамбовской области и жил там до 17 лет.

С 1944 по 1974 год – служба в армии. Уволился в запас подполковником. Жил и служил в военном городке Трудовая Военный инженер.

Подполковник в отставке. Имеет двоих сыновей и трех внуков.

ВМЕСТО ЭПИГРАФА

 
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа —
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
 
 
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
 
 
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде царь Небесный
Исходил, благословляя.
 

Ф. И. Тютчев

К ЧИТАТЕЛЯМ

Эти очерки я пишу, когда на Российской земле уже перестало существовать селение, носившее название Серединовка.

Возможными моими читателями я предполагаю своих земляков, родившихся после Великой Отечественной войны, на глазах которых постепенно угасала жизнь деревни.

В очерках нет ничего придуманного, все, о чем я написал, было в реальной жизни. Это – безыскусный образ, ушедший в вечность России: хорош он или плох, но он есть частица нашей истории. Несколько поколений наших предков тоже родились и жили на этой земле; они создали хозяйственный уклад, быт, обычаи и культуру, которые просуществовали более двух столетий.

После реформы 1861 года, отменившей крепостное право, Россия постепенно выходила на путь экономического развития: в городах стала набирать силу промышленность, в сельском хозяйстве также наметились положительные перемены.

Бурные события начала XX века вызвали в стране политический кризис, и в 1917 году произошла революция, которая изменила общественно-политический строй.

Серьезный перелом в жизни деревни произошел в связи с коллективизацией: крестьянин был лишен собственности и силой прикреплен (а точнее, вторично закрепощен) теперь уж к колхозной земле, и дано было ему новое название – колхозник…

Он не имел паспорта, не имел нормальной оплаты труда и права на отдых. Только к 1960 году колхозник досыта наелся хлеба и получил право на мизерную пенсию (в 1967 году она составляла 12 рублей).

И тут очередной эксперимент – укрупнение колхозов, что, в конце концов, и привело к исчезновению небольших деревень, названных «неперспективными».

В окрестностях Серединовки, начиная с 1960 года, перестали существовать Старожиловка, Рыбкино, Пчельник, а еще раньше – хутора Кондауров, Дубовые Солонцы, Лукичев и Костиков. Часть людей из них переселилась в более крупные селения, старшее поколение постепенно вымирало, младшее – расселилось по российской земле.

Нет больше Серединовки, но мы живем. Мы растворились в российском народе. И дух наших предков не только витает над тем пространством, которое ранее называлось Серединовкой, но и распространился над всей Россией.

В средствах массовой информации, в мемуарной литературе встречаются фамилии: Рудаков, Кудряшов, Деев, Маслов, Баранов, Остроухов, Минаев, Королев, Мещеряков… Возможно, это не столь отдаленные наши родственники.

В 2002 году Серединовку покинула последняя жительница – Зайцева Клавдия. На месте нашей деревни остался лишь, едва заметный курган, да заросшие бурьяном и кленом крестьянские усадьбы…

Нас, почему-то, обзывают тамбовскими волками. Но если вдуматься, так это же похвала. Волк – гордое существо, он не виляет хвостом, как собака, не идет покорно на заклание, как овца. Волк осторожен, отважен, силен…

Я пишу эти очерки в надежде, что они послужат неким духовным мостом между старшим и молодым поколениями, чьи корни прорастали на Серединовской земле.

Уважаемые земляки-читатели, в предлагаемой книге упомянуты более сотни имен, среди которых вы можете встретить и свое собственное, и имена родителей, и более отдаленных родственников.

В книге вы найдете описания старого быта, хозяйственного уклада, забытых и полузабытых ремесел, игр, забав, обрядов… Также найдете и эпизоды из трудовой жизни мирных и военных лет, узнаете, как ваши отцы и деды мужественно переносили трудности, не теряя своего достоинства.

В книге имеется несколько десятков иллюстраций, на которых изображены различные эпизоды из жизни Серединовки.

Прочитайте отдельные страницы своим детям, чтобы и они знали, как жили их предки.

Хотелось бы помечтать о том, что эта книга будет неким знаком памяти о СЕРЕДИНОВКЕ.

Будет уместным сказать читателям о людях, которые помогали готовить эту книгу и, пользуясь случаем, поблагодарить их.

Вот имена этих людей.

Чибизова Н. И. – сообщила мне многие подробности о жизни деревни и о судьбах людей.

Перенглиев Б. А. – оказал мне большую помощь в подготовке книги к изданию.

Автор.

ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. ОКРЕСТНОСТИ

Деревня Серединовка расположена в междуречье рек Осиновки и Бурначки, в трех километрах от Большой дороги, идущей от Астрахани, через Царицын, Поворино, Борисоглебск, Тамбов на Москву, и в семнадцати километрах от станции Жердевка. У Серединовки, как и у всех деревень старой Руси, был свой центр тяготения – приходское село Чикаревка. Этот приход состоял из трех деревень: Серединовки, Ярки (ныне Тафинцево) и Осиновки, и четырех хуторов: Кондауров, Дубовые Солонцы, Лукичев и Костиков.

Чикаревка была своеобразным административным и культурным центром: церковь, школа (с 1902 года), и в советское время: фельдшерский пункт, изба-читальная, сельсовет, сельпо, МТС.

Чикаревка расположена в плодородной долине реки Савалы и основана в начале XIX в. однодворцами (несущими до ухода в отставку государственную службу). По культуре жители Чикаревки отличались от жителей окрестных селений и поэтому, видимо, (как мы примечали), смотрели несколько свысока на своих соседей.

Посещение церкви сближало людей, способствовало их знакомству. Родственные отношения через брак чаще всего устанавливались внутри своего прихода.

Вообще-то, у крестьян не все села и деревни пользовались одинаковой репутацией. Взять хотя бы такой критерий: выйти замуж в Чикаревку или Туголуково (или взять оттуда невесту) считалось почетным, в Вязовое и Воскресеновку – хорошо, в Максимовку – похуже, в Сосновку (Павлодар) и Ржевку (Алексеевку) – не очень желательно, а уж в Арапово (Дорогую) – когда некуда деться.

Большие ярмарки устраивали в Бурнаке (в шестнадцати километрах от Серединовки) и в Туголуково (семь километров). В Бурнаке на огромной (больше чем Красная площадь в Москве) площади у бывшей земской больницы, располагались торговые ряды.

Жители лесных сел Терновки, Грибановки, Карачана и других, расположенных по реке Вороне и ниже по Савале, привозили сюда деревянные изделия: кадушки, колеса, дуги, лопаты, метлы и даже лапти (которые наши жители носили во время жатвы), многое другое. Тут и горшки, и деготь и сбруя и прочее, и прочее.

Ярмарочные дни приравнивались к праздничным. Как правило, на них приезжали глава семьи и хозяйка, брали с собой взрослых детей. Больших покупок не планировалось. Детям давалась некоторая сумма денег, и они могли целый день ходить среди толпы, развлекаться, покупать сладости. На площади ставилась карусель, выступали бродячие актеры, фокусники, циркачи, клоуны, силачи. И люди, особенно молодые, пользовались этим зрелищем за небольшую плату, а то и бесплатно. Взрослый же люд разве только мимоходом поглазеет немного, а то больше ходит по ярмарочной толпе, приценивается, разглядывает товар, корит его, спорит, рядится. В конце-концов делаются необходимые покупки, которые складываются обыкновенно в мешок, куда могут попасть одновременно и хомут, и полусапожки, и ботинки, и гостинцы для тех, кто остался дома.

На ярмарке встречаются родные и знакомые из других сел, обмениваются новостями. Довольный народ возвращается домой.

В 1868 году через нашу местность пролегла железная дорога Москва – Царицын. Станция вначале называлась Бурнак, позднее ее переименовали в Жердевку. Хозяйственные интересы населения в округе 20—25 километров сошлись в этом пункте.

ОСОБЕННОСТИ ЛАНДШАФТА

Мне не раз приходилось слышать рассуждения стариков о том, почему Серединовка изначально была расположена не на берегу речки Осиновки, а на удалении от нее на 1,5—2 километра, на высокой равнине, изрезанной множеством лощин. Мнения расходились, но наиболее вероятным объяснением можно считать следующее – из-за воды.

Пойма реки глубокая (20—25 метров), спуск к воде затруднен. С правой стороны поймы почти нет родников, и колодцы должны быть глубокими. Зато равнинная часть прорезается с запада на восток родниковой лощиной длиной около четырех километров, которая начинается почти от самого большака и доходит до речки. Верхняя часть лощины называется Симкиной лощиной, нижняя часть – Журавлиной.

На всем протяжении в нее врезаются еще несколько малых лощин, а по ее дну протекает ручей, который впадает в речку Осиновку. Поля, окружающие Серединовку, прорезаются еще тремя лощинами: Федосеевой, Андрей Иванчевой и Крутенькой.

К началу XXI века в лощинах сохранилось несколько прудов. На Симкиной – Журавлиной – три пруда, и на ее отрогах еще два: на Сторонской лощине – Алешкин пруд и на Серповской – пруд без названия. Сохранился пруд и на Федосеевой лощине, где раньше был хутор Старожиловка.

В лощинах много родников, которые питают ручьи, некоторые выходят на поверхность на склонах лощин, и население пользовалось водой из них для хозяйственных нужд. Обилие родников, скорее всего, и привело первых поселенцев, которые расположили свои усадьбы с южной стороны Журавлины.

Речка Осиновка входит в бассейн Дона и берет начало на водоразделе бассейна Волги и Дона у деревни Александровские Верхи. Бассейн самой Осиновки – около 70 квадратных километров. Вниз по течению на ней было расположено 12 населенных пунктов: деревни Прудовка, Бокино, Новопавловка (Лужки), село Павлодар (Сосновка), деревня Ракитино (Ракитово), хутор Пчельник, деревни Сторожиловка (Федосеев хутор), Серединовка (Тютчево), хутора Дубовые Солонцы, Кондауров, Лукичов и деревня Осиновка.

Главный исторический объект на этой территории – Курган на северном конце Серединовки. Никто, кажется, не изучал, когда и по какому случаю он насыпан. Старые жители приметили, что он находится как бы в цепочке курганов, тянущейся с юго-востока на северо-запад. С появлением мощной землеобрабатывающей техники курган постепенно распахивался и стал почти незаметным.

Уникальное место, по которому проходит старый большак. Начиная от села Вязовое до Сампура (почти 50 км) поверхность ровная как стол, после Сампура у села Текино прорезается балкой, а дальше до Тамбова – тоже равнина. Старики говорили, что в хорошую погоду (когда еще не было лесополос), можно было видеть наши Дубовые кусты за несколько десятков верст.

Еще одна достопримечательность ландшафта – Дубовые кусты. Недалеко (3 км) от деревни их было три до 30-х годов XX века. Теперь осталось два с восточной стороны большака. Первоначальное их происхождение неизвестно. Площадью они менее гектара, состоят из малорослого дуба, в подлеске – ежевика.

Примерно с 1936 года началась посадка защитных лесонасаждений. Они со временем изменили ландшафт степи. Посадки делались по краям оврагов и лощин, вдоль дорог, по границам колхозных земель. Они выполняют определенную положительную роль: уменьшают водную и ветровую эррозию почвы, способствуют снегозадержанию. Раньше буран в степи был крайне опасен для путника, не было никаких ориентиров, и случалось, что человек сбивался с дороги, плутал, выбивался из сил и погибал. Теперь не заблудишься – посадки. Но вместе с тем, путник лишился возможности любоваться степным простором – посадки закрывают.

Как создавались лесополосы?

В каждом колхозе в 1936—1937 годах образовывались так называемые звенья по посадкам лесополос. У нас в колхозе К. Маркса звено возглавлял Мещеряков Василий Алексеевич, который учился на курсах в районе. В звено входили моя мать Остроухова А. А., а также Рудакова М. А., Кудряшова М. В., Мещерякова М. С., Лашкина А. И. Первые посадки были сделаны за мельницей, от Алешкиного пруда до Осиновки. Это примерно 1,5 км. Сажали, в основном, березу и клен. Вначале молодые саженцы подъедал скот, но их подсаживали, пока не поднялись.

В другом колхозе «Серп и молот» звено возглавлял Мещеряков Николай Алексеевич (брат Василия Алексеевича). Это звено сажало полосу от Серповки до большака. Позднее были сделаны посадки на границах с Осиновскими и Старожиловскими полями. Общая протяженность лесополос на полях Серединовки около десяти километров.

Пусть эти насаждения будут живым памятником тем, кто с любовью и старанием их посадил. Но, к сожалению, их имена не остались ни в одном документе. А они достойны нашей памяти:

* Мещеряков Василий Алексеевич,

* Остроухова Анастасия Александровна,

* Рудакова Мария Андреевна,

* Кудряшова Мария Вуколовна,

* Мещерякова Мария Семеновна.

* Мещеряков Николай Алексеевич,

* Кудряшова Ульяна Никитична,

* Рудакова Елена Никитична,

* Чевелева Матрена Филипповна,

* Отставнова Мария Васильевна.

ПЛАН ЗАСЕЛЕНИЯ

Сегодня приходится говорить лишь о плане деревни. Сама деревня исчезла с лица земли в 2003 году, просуществовав более двух столетий.

Как выглядела Серединовка?

В плане она напоминала форму креста, концы которого направлены по сторонам света. Количество дворов достигало 110—115, но, начиная с 30-х годов XX века, оно начало сокращаться.

Первое заселение, вероятнее всего, появилось вдоль южной стороны балки Журавлина, так как в ней было много родников, стекавших в ручей, и это не могло не привлечь первых поселенцев. Застройка велась близко к южному краю балки, в один ряд Потому эта часть деревни называлась «Порядок». Застройка была плотной, так что на сравнительно небольшом участке умещалось дворов 35—40.

С восточной стороны Порядка из-за отлогой впадины четыре двора расположены с уступом метров в пятьдесят. Эта часть Порядка называлась «Концом». На этом конце и был наш дом (четвертый от края). Как память о нашей усадьбе, остался ряд акатника, который отделял нас от Лашкиных. С северной стороны балки, на горе, как раз напротив Конца, было четыре двора, которые почему-то назывались Балканом. Можно предположить, что кто-то из прежних жителей был на войне на Балканах и оттуда принес это название (пройти на Балкан, а особенно проехать было непросто).

Южная часть деревни называлась «Серповка» (по-местному – Серьповка). В разное время в ней было дворов до сорока. Застроена она в два ряда (улицей). Западная ее сторона имела разрыв с поворотом в форме «Г» – на выезд в направлении Жердевки. На повороте стояла лавка, с левой ее стороны, огороженная штакетником – братская могила. Мне не приходилось слышать, кто в ней похоронен. Вероятнее всего – красноармейцы, которые подавляли антоновское восстание, потому что нас, школьников, водили туда 7 ноября и 1 мая с красным флагом.

Было и другое захоронение этого периода, о нем знали лишь немногие жители. Оно заросло травой и бурьяном. Это место, где Серьповская лощина впадает в Журавлину. Там зарыты (а не похоронены) повстанцы, и туда детей из школы не водили. В 1937 году почти на этом месте был построен (уж не с умыслом ли?) свинарник, развалины которого сохранились до XXI века.

Восточная сторона Серьповки имела разрыв, откуда начиналась дорога в сторону Чикаревки и Туголукова. Чикаревка – наше приходское село, туда ходили в церковь и на погосте хоронили наших умерших жителей. А Туголуково с 1938 года стала нашим районным центром со всеми надлежащими учреждениями, в том числе и военкоматом. По этой дороге из Серединовки ушло на войну 112 человек, многие не вернулись: погибли 55 человек, 11 ранено, 4 были в плену.

Говоря о заселении деревни, обратимся немного в глубь истории. В книге Н. В. Муравьева «Заселение Тамбовского края», основываясь на архивах 1816 года, о Серединовке сказано следующее: «Майор Павел Яковлевич Тютчев перевел из Кирсановского уезда 112 душ крепостных и основал 19 дворов».

Кстати, на территории Кирсановского района есть деревня Серпы. Вполне вероятно, что эта деревня принадлежала предкам П. Я. Тютчева, а последний, купив землю у Бенкендорфа, перевел на нее своих крестьян и поселил их в той части, которая стала называться Серьповкой. Эта версия также предполагает, что еще до прихода Тютчева здесь жили люди. Скорее всего, это были однодворцы, поселившиеся на Порядке, как наиболее выгодном месте. В пользу этого предположения говорит и тот факт, что на Порядке до коллективизации жило большинство зажиточных крестьян: Рудаковых – 6 дворов, Артамоновы, Чернышевы, Медковы. Если это предположение верно, то предки Рудаковых, Артамоновых, Чернышевых и Медковых были служивые люди и при выходе в отставку получили земельный надел (в виде пенсии), и крепостное право на них не распространялось, в силу чего они и были более зажиточными. Во время коллективизации на всех них был навешен ярлык «кулака».

С западной стороны на развилке двух лощин – Симкиной и Безымянной – был большой, около 2-х гектаров, сад и усадьба, которую старики называли «барская». Плотина в центре деревни подняла воду, и усадьба с садом оказалась как бы на полуострове. Не знаю с каких пор, но до 1930 года на этой усадьбе жили братья Деевы (Алешкины). После их раскулачивания на этом месте расположили коллективное хозяйство имени К. Маркса.

Северная сторона деревни носила название Сторонский Бок. В разное время на нем было дворов до тридцати пяти. Застроен он был в два ряда (улицей), один ряд был короче. Один ряд (большой) расположен вдоль родниковой Безымянной лощины, с западной ее стороны. Верхняя часть этой лощины была запружена и образовала Алешкин пруд. Эта часть деревни, вероятнее всего, застроена после Порядка и Серьповки. Там остро не хватало воды, о чем первые поселенцы, очевидно, знали, а последним уж было некуда деваться.

Примечательным местом на Сторонском Боку была школа. Построена она в 1927—28 гг. Ранее на этом месте была часовня. Здание школы, по местным понятиям, было богатым. Она имела хорошую внутреннюю планировку: две классных комнаты по 70 м? каждая, рекреационный зал около 100 м?, жилые помещения для учителей и уборщицы, кухню, столовую. Называлась она начальной, в ней обучались дети до четвертого класса. В годы войны часть школы была занята под эвакуированный детский дом, а после войны она стала семилетней. В 60-е годы, когда начался сильный отток населения, школу закрыли, и в ней некоторое время была бригадная столовая. В 1987 году школьное здание разобрали и перевезли в Алексеевку, где в нем разместили амбулаторию.

Вернемся, однако, к судьбе так называемой барской усадьбы. На ней к моменту коллективизации было четыре дома, которые занял колхоз К. Маркса. В одном расположилась контора, в другом, наиболее богатом, – детский сад, в третьем – столовая, в четвертом – баня. К 1940 году на этой территории остался лишь один дом под конторой. Бывший барский сад потом стал называться колхозным садом, года три-четыре его сторожили, а потом забросили и стали постепенно вырубать: вначале для топки кухни на свинарнике, затем и жители, что жили поблизости. К концу войны от него почти ничего не осталось.

ЗЕМЕЛЬНЫЕ УГОДЬЯ

Площадь земельных угодий Серединовки на 1930 год составляла, примерно, 1100—1200 гектаров. Большая часть (процентов восемьдесят) находилась под пашней, остальное – усадебная земля, небольшой луг по правой стороне речки Осиновки, да «неудобья» в виде лощин и оврагов.

Первым крупным землевладельцем был Бенкендорф И. Х., после него Тютчев П. Я., частью земли пользовались крестьяне.

После отмены крепостного права помещики лишились даровой рабочей силы, помещичье хозяйство начало хиреть, и земля стала распродаваться; постепенно стал формироваться рынок земли.

Наиболее крепкие крестьяне, имевшие в семье много рабочих рук, стали покупать у помещиков землю, которая уже становилась их собственностью и не входила в общинный передел. Эту часть земли стали потом называть «вечной землей». У обладателей такой земли оставалось больше хлеба на продажу, они постепенно крепли, прикупали «вечную землю» еще и еще. Появилась прослойка землевладельцев, имевших по нескольку десятков десятин, а иные – по сотне и более. Последних называли купцами.

В Серединовке обладателями «вечной земли» были братья Деевы (Алешкины), братья Рудаковы (Старостины), братья Рудаковы (Назаркины), братья Чернышовы (Казаковы), Артамонов Яков Иванович, Мещеряков Харлан Яковлевич, и еще два-три хозяина. В 1930 году все они были объявлены кулаками, у них была отобрана в пользу колхоза земля, недвижимость, скот, сельхозинвентарь, а сами они были репрессированы и рассеяны по просторам России.

ИСТОЧНИКИ ВОДЫ

«…А без воды —

и не туды, и не сюды»

(Из песни)

Главными источниками питьевой воды, были, конечно, колодцы и, отчасти, родники. Во время пастьбы скот поили из прудов, (которых в разное время было от трех до пяти) и из речки. Родников, которые имели выход на поверхность и из которых брали воду для питья, было пять, и еще около двадцати, которые питали четыре ручья.

О колодцах. Всего колодцев в деревне было около двадцати пяти, в среднем приходился один колодец на 4—5 дворов.

Самые водные колодцы были на Порядке, их на 35 дворов приходилось 10, на Серьповке – 8, на Сторонском Боку – 5, на Барской усадьбе – 2. Подземные воды распределялись неравномерно, и жители Сторонского Бока страдали от ее недостатка. Осадков в нашей местности выпадало мало (всего 400 мм в год). Во время полива огородов почти все колодцы вычерпывались до дна, и только четыре-пять были неисчерпаемыми. Это Барский (колхозный), Туманов, Казаков, Слышев и м. б. Тарасов на Сторонском Боку.

Люди различали воду по жесткости, за мягкой водой для самовара ходили в родники. Для стирки, чтобы лучше мылось, воду смягчали, пропуская ее через золу из ржаной соломы, и получали щёлок. Грубые предметы стирали в вешней талой воде.

В случае пожара ближайшие колодцы вычерпывались быстро, и воду возили в бочках из пруда. Пожар построек с соломенной крышей разгорался быстро, и редко удавалось затушить его в самом начале. Хотя народ всегда действовал активно и смело.

Место для колодца выбирали так: в предполагаемых для рытья точках на ночь раскладывались опрокинутые сковородки и по количеству росы на дне определяли, в каком месте более сильная водяная жила. С колодцами связаны различные случаи, в том числе, и драматические. Особенно, когда в них падали дети. В 1937 году в Туманов колодец упала девочка лет пяти. Ее мать Чибизова Клавдия Никитична, как только узнала о случившемся (дети закричали), подбежала к колодцу и, не раздумывая, прыгнула в него. К счастью, все обошлось благополучно. Пострадавшая Маруся теперь уже бабушка – Мария Андреевна.

Падал в колодец и мой двоюродный брат Валя Кузнецов. Ему в ту пору было лет восемь-девять. Ватага ребятишек пошла к старому полузаброшенному колодцу, где в обветшалом срубе выводили птенцов воробьи. Ну, как понять взрослым, зачем нужно лезть в колодец?.. Словом, малец стал спускаться, упираясь (в раскорячку) ногами в выступы сруба и… сорвался. Ребятишки побежали сказать бабушке. Она была глуховата и не сразу поняла, в чем дело, а потом – ах! – «отнялись» руки и ноги…

Пока искали, кто полезет доставать «утопленника» (дело было летом, и взрослые работали в поле), Валя тем временем сам вылез из колодца и потом дотемна прятался в ветлах, боясь наказания. Хорошо хоть бабка Наталья Чибизова с Балкана видела, как он побежал от колодца, и все успокоились – жив! (ему теперь 70 лет, и мы недавно вспоминали с ним этот случай).

Говорили, что в срубе одного колодца (кажется, Маслова на Порядке) на глубине нескольких метров была ниша, и там прятался «антоновец», когда в деревню приезжал красный отряд. Но, скорее всего – это байка.

ПРИРОДА: РАСТЕНИЯ И ЖИВОТНЫЕ

Природа – растительный и животный мир – в нашем крае не особенно богаты. Но каждый, кто здесь родился и жил, с любовью помнит неяркую ее красоту. Ведь это – родина наших предков, это – наша малая Родина!..

Безусловно, главное богатство нашего края – Чернозем. Что же на нем произрастало?

Древесная растительность состояла, в основном, из ветлы, которая росла в низинах родниковых лощин. В зависимости от возраста, она имела широкое применение в крестьянском хозяйстве. Из годовалого хвороста плели кошелки, нерета, верши; из двух-трех годовалого – плетни. Трех– четырех годовалая ветла шла на рожны для вил, лопат, граблей, ручек для кос и кольев. Пяти-шести годовалая годилась на оглобли и грядушки для саней, более толстые шли на обрешетку крыши.

Старые ветлы, порой, в обхват и более, росли словно для красоты. Когда они зацветали, вокруг них жужжали пчелы и шмели, собирая первый в сезоне нектар. А ранней весной – там царство грачей.

В низине, напротив усадеб Лашкиных, Кудряшовых и Артамоновых, в ветлах была непролазная крапива и лопухи. Их почему-то облюбовали иволги, больше они нигде не гнездились.

В мокрых местах в глухих молодых ветлах весной по зорям распевают соловьи. Где-то кукушка кукует, отсчитывая, сколько кому осталось жить, но никто никогда не находил гнезда с кукушатами…

Из древесных пород реже всего встречались вяз, тополь, береза. В 30-е годы с посадкой защитных полос появилось много клена, который потом заполонил полдеревни.

Из кустарников были желтая акация, сирень. Никто не помнит, кто и когда их сажал, но пользу понимали все. Ряды акатника по меже защищали летом от жгучих суховеев культурные растения, а зимой задерживали снег. Мы, ребятишки, ели желтые сладковатые цветы, из стручков делали свистки и грызли спелые, черноватые зерна. Когда деревни уже не стало, кусты акатника остались как знак прежней жизни.

Сирень – это, конечно, прежде всего цветы. Какой дом не украшался ими!

В Дубовых кустах у большака рос, конечно, дуб (правда, малорослый), а в подлеске – ежевика.

Травы обычные для степной полосы: пырей, костер, тимофеевка, типчак (типец), клевер, полынь, изредка – ковыль и много-много еще разного разнотравья зеленого, цветущего, с неповторимым букетом запахов. На скатах лощин растет земляника, чабрец, щавель. А местами в мае – золотистый ковер из одуванчиков. Девочки лет с пяти плели из них венки.

Самое буйство зелени и цветов у нас приходится на июнь, а затем природа постепенно блекнет, в августе все уже начинает желтеть…

Дикая растительность перемежается с окультуренной: создается, таким образом, среда обитания человека. Она кормит его и радует своей красотой.

А какую неповторимую картину являет колосящееся ржаное поле при небольшом ветре!.. Когда еще не было лесополос, можно было окинуть взглядом обширное пространство, и это волнующееся зеленое море всегда вызывало настоящий восторг. Не менее величественно и золотое поле вызревших хлебов. Тут уже восторг другого рода – будем с хлебом!

Радует земледельца хорошо обработанный пар, черный, «как вороново крыло». Это – материнское чрево, в котором зародится и вырастет злак.

От зеленого ковра озимых глаз не оторвешь – зеленя.

Что произрастало в описываемое время на наших полях и огородах?

На полях – рожь, пшеница, просо, гречиха, овес, горох, чечевица, подсолнух, сахарная свекла, клевер, люцерна, лен, рыжик, вика. Пробовали в колхозе сеять горчицу и кок-сагыз (каучуконосное растение), но не прижились.

На огородах сажали картофель, капусту, огурцы, помидоры, редьку, тыкву, лук, петрушку, свеклу кормовую, арбузы, дыни, коноплю, укроп, хрен, мак, горох, кукурузу, подсолнух (серый), табак.

Мы, ребятишки, ели «с подножья» дикий чеснок, щавель, стебли горлюпы, цветы и зерна акации, зерна «мышиного гороха», корни коровки, землянику, пышечник, ежевику, ягоды паслена (что обильно растет по картофельному полю в августе), вишневый клей, и еще что-то…

В заброшенном колхозном саду, уже в июле, мы съедали все незрелые яблочки, чуть-чуть покрасневшие вишни, зеленый крыжовник.

За нашим огородом была лощина, и на противоположной ее стороне (до 1938 года это была часть нашей усадьбы – потом «отрезали», как излишнее) росла груша (дичка). Как я могу теперь представить, ей было в ту пору лет шестьдесят-семьдесят. Росла она в два ствола, и, вообразите, какую имела крону. Каждый год она чудесно цвела и обильно родила несъедобные, до поры, плоды. Но где-то в конце сентября они начинали желтеть, семечки чернели, и это было сигналом для ребятни – навались!

Кто из деревенских ребятишек не висел в эту пору на ее сучках и не уходил потом счастливый домой с туго набитыми карманами и полной пазухой этих, можно сказать, съедобных «фруктов»!…

…Ранняя весна. В небе раздается трель жаворонка. Всмотришься ввысь и едва увидишь точку… Вдруг точка начинает увеличиваться, и, словно камень, летит к земле, и снова взмывает.

В пору вызревания хлебов в ночное время наступает такое буйство звуков «спать пора», что и захочешь – не уснешь. Это перепелки. Их в нашей местности было великое множество. Перепела выводят птенцов иногда два раза за сезон, примерно по пятнадцать штук. Родятся птенцы в пушку, как цыплята кур, и сразу бегут за матерью в траве. Но перепелок почти не стало.

За всей мелкой живностью, летающей и бегающей по земле, зорко следит ястреб (сапсан, канюк), высматривая добычу. И трагедия одних переплетается с торжеством других – такова жизнь.

Птицы, которые не улетают в теплые края – воробьи, синицы, галки, вороны, сороки, дикие голуби – в холодную пору жмутся к жилью человека, питаясь остатками его пищи или остатками зерна в соломе. Воробьи зимой собираются в стаи и, перелетая от одного двора к другому, находят себе пропитание. Весной они гнездятся около жилища, их излюбленное место – соломенная крыша снаружи и во дворе изнутри. Человек не очень чтит этих пичуг, но от этого их меньше не становится.

Около жилища человека гнездятся и галки, часто в трубах, где летом не топят печи.

А ласточки лепят из грязи свои гнезда внутри хлевов, под лапасом, а иногда и в сенях, ухитряясь залететь туда, когда дверь бывает открытой. Бабушка Елена строго наказывала нам не разорять их гнезда. Не то, мол, она подожжет дом: «Смотрите, у нее под горлышком огонек». Мы с сестрой и без того оберегали найденные гнезда. Разве только с воробьиными обращались, как и все.

Грачи гнездятся, конечно, в ветлах, ранней весной там стоит сплошной гвалт: выбирают подруг, делят места. Вороны и сороки, перезимовав в деревне, на гнездование отлетают в Дубовые кусты, что у большака. Совы, кукушки, ястребы, цапли, кряковые утки, нырки в период выводка потомства ведут скрытный образ жизни, и мы мало, что о них знали.