Текст книги "Сборник произведений. 2015 год"

Особое место в жизни любого зенитного ракетного полка занимает боевое дежурство. И ЗРС С-25, конечно, тоже.

Зенитных ракетных полков системы С-25 «Беркут» в 1 Отдельной Армии ПВО Особого Назначения было 56. Дежурство несли сокращёнными боевыми расчётами понедельно. Дежурство – дело нелёгкое для некоторых категорий офицеров. Например, в стартовой батарее ракетного дивизиона было 5 взводов, и, следовательно, 5 их командиров, которые несли боевое дежурство.

Часто получался некомплект командиров взводов. Оставалось 4, если кто-то в отпуске. Оставалось 3, если кто то в госпитале. Оставалось 2,если кто-то сдавал экзамены в заочном ВУЗе (многие учились тогда – прим. ред.).

И вот оставался 1 (один!). И дежурил он бессменно какое – то время. Некоторые ретивые (сейчас говорят «горячие» – прим. ред.) молодые жёны ходили «проведать» мужей на КПП дивизиона. Благо кругом был лес.

Из личного состава срочной службы некоторые дежурили бессменно. Например, электрик взвода Жандаров Муса Юсупович.

Правда он говорил, что Муса Юсупович он в Дагестане, а в Подмосковье Михаил Егорович. По прибытии в полк Жандаров знал русский язык так же, как немецкий или английский. То есть никак. Но электрик был грамотный, имел к концу службы 1 класс (редкость для солдат срочной службы – прим. ред.).

На первой для Жандарова инспекторской проверке ему светила чистая двойка. Но рядом оказался замполит дивизиона, который посоветовал проверяющему майору разговаривать с Жандаровым языком формул, цифр и схем. В результате Жандаров получил «пять» с плюсом. И ниже никогда не получал, а постоянно находясь среди русскоязычных, проблем с языком позднее больше не испытывал.

Но случилась беда. К замполиту дивизиона пришёл комбат капитан Киселёв и доложил, что Муса взбунтовался. Требует отпуск домой. У него украли невесту!

…Обсудив ситуацию, решили Жандарова в отпуск не отпускать. Может устроить «варфоломеевскую ночь». Накал усиливался.

Киселёв пришёл к выводу, что Муса может уехать самовольно. В беседе с замполитом Муса заявил, что никаких разборок в Дагестане с похитителями не будет. Он хочет разобраться, почему неуберегли невесту те, кому было положено.

…Из отпуска Муса приехал подавленный… В беседе с Мусой замполит посоветовал ему остаться в армии на сверхсрочную, поступить в энергетический техникум, и «во всей этой красе» заявиться в Дагестан.

Осуществляя эту идею, Муса стал «рыть землю копытами». Но в дело вмешался дед Мусы, который написал ему, чтобы Муса после службы возвращался домой. ….

Личный состав срочной службы обустраивался на боевом дежурстве хорошо. Дежурный домик, возведённый самостроем, был очень комфортным (по тому времени – прим. ред.). В дежурных сменах появились телевизоры, упервых в полках.

В дежурном доме (дивизион, где стояли на старте ракеты – прим. ред.) была комната командира взвода, а в РТЦ (на станции наведения ракет – километрах в трёх от дивизиона – прим. ред.) – комната для офицеров.

Для солдат на этих объектах (дивизион и РТЦ) были оборудованы спальные помещения, ленинская комната, столовая, но остальные удобства – на улице. Пища доставлялась в термосах из полковой столовой (жилгородок).

Иногда на боевом дежурстве личный состав сам себе готовил деликатесы. Например, жарились грибы. Чтобы нажарить на стольких мужиков грибов, проблемы в протвинях не было. Были затруднения в жАре. Но и тут вышли из затруднения. Ракетчикам поставлялись высококачественные смазки на органической основе. Среди солдат и сержантов были весьма грамотные технически люди. Они пришли к выводу, что для жарки грибов лучше всего подходит ЦИАТИМ – 205. Испытания привели к положительному результату!))

В дежурных сменах среди личного состава было много сельских парней, которые понимали толк в сельском хозяйстве. Жарить грибы на ЦИАТИМе, кстати, додумались как раз они. Эти парни во многих дежурных сменах разводили кроликов. В клетки к ним подсаживались маленькие зайчата. Но те так и оставались зайчатами – сидели, забившись по углам клеток.

Стартовая позиция дивизиона занимала огромную территорию. На ней было более 15 км бетонных дорог. Имелись луговины и водоёмы. Идеальные условия для выпаса скота. Каждый полк в соседнем совхозе закупал маленьких бычков. (Тёлочки шли на маточное поголовье). Бычки запускались на стартовую позицию и паслись там до глубокой осени. Вырастали в больших красавцев. Знали свои клички. Умели бодаться. Чётко знали время привоза пищи. Как только у дежурного дома загремели термоса, бычки как один появлялись из кустов. Они умели всё. Осталось научиться курить и ругаться матом.

Обязательной живностью в дежурной смене был кобель. Как правило по кличке «Дембель». Он исправно нёс положенную ему службу. Часовые службу по охране дежурных ракет несли круглосуточно. «Дембель» всегда, кроме трапезы, рядом с часовым. Ночью часовой ложился на чехол подъёмника ракеты и подрёмывал (нарушая Устав караульной службы – прим. ред.). «Дембель» – рядом. При появлении постороннего он поднимал страшный лай. Вот тут и раздавался уставной окрик проснувшегося часового: « Стой, кто идёт?»

В одном из полков на стартовой позиции жила лосиха. Жила мирно. В конфликты с личным составом не вступала до тех пор, пока у неё не появился телёнок. Начались проблемы. Один часовой больше часа просидел на шведской стенке у дежурного взвода, а второй простоял за вертикальными рассеятелями ППР (пункт проверки ракет, рассеятели принимали газовую струю ракеты при испытании – прим. ред.)

Однажды караулы на стартовой позиции в выходной пришёл проверять, как офицер штаба, начальник связи полка майор БорисОвич, прибывший в полк вместо уволившегося в запас майора Бурменко. Ранее Борисович проверил состояние связи в дивизионе. Средств связи там было много. На каждой пусковой установке был телефон. А их в дивизионе – 60. Из телефонных трубок пусковых установок оказалось вынутым ВСЁ СОДЕРЖИМОЕ. Пошла мода собирать радиоприёмники прямого усиления (затем гетеродинные) в мыльницах. Как в кинофильме « Ключи от неба» у рядового Ладоги.

Борисович написал разгромный проект приказа о небоеготовности дивизиона (самое страшное, что может быть в ПВО – прим. ред.) и наказании виновных. Замполит дивизиона доказал начальнику штаба полка, что личный состав дивизиона не виноват. Дивизионные солдаты менее грамотные в радиотехническом отношении, чем солдаты в РТЦ. Это они – солдаты РТЦ– разукомплектовали телефоны, когда ходили в дивизион в караул! Был такой период. …..

Солдаты знали этот случай. А тут Борисович пришёл проверять караул. И в постовую ведомость написал массу недостатков. Дело было ранним утром. Майор после проверки решил пособирать грибов. Но попал в поле зрения лосихи. Она была с лосёнком – телёнком, и пугнула Борисовича. Так, что он, как циркач, сиганул на силовой шкаф. Силовой шкаф – сооружение выше двух метров. Причём на нём не выступает ни одной ручки, ни болта. Всё сделано «впотай». Вот так, удивительно, что Борисович, вечно жалующийся на радикулит, оказался стоящим на силовом шкафу!

…Меняя часовых, разводящий увидел Борисовича на силовом шкафу. Но так как сделанные в постовой ведомости замечания майора грозили всем наказанием, разводящий с удовольствием « не заметил» Борисовича.

Так майор Борисович простоял на силовом шкафу до тех пор, пока повара на дежурной машине не провозили мимо завтрак для дежурной смены (и заметили «пленника»).

……..

Почти в каждой части были офицеры – «карьеристы». Это, как правило, были седовласые капитаны предпенсионного возраста. Таким матёрым «карьеристом» в полку был Иван Максимович Подкопаев. Войну он закончил в Берлине в звании лейтенанта, а к шестидесятым годам был уже капитаном.

Женат он был на фронтовой регулировщице Екатерине, и свадьба у них была сразу после Победы. А комендант Берлина генерал Берзарин выделил им огромную трёхкомнатную квартиру сбежавшего на Запад процветавшего адвоката со всей обстановкой и утварью.

В беседе с секретарём парткома полка Иван Максимович сказал, что кое – что из этой квартиры он привёз в Союз в качестве трофеев. Например, после разгрузки багажа в Союзе, Катерина вынесла в кювет 6 вёдер хрусталя.

Солдаты, заботясь о командире, предполагая, что хрусталь – вещь дорогая, погрузили его в ящики навалом. Подкопаев до ВОВ был матросом. А в декабре 1941 года в составе 64 морской бригады (см. материалы о битве в Белом Расте рядом с Трудовой и др.– прим. ред.) с Тихого океана учавствовал в битве под Москвой. Об этом свидетельствовал шрам страшной конфигурации под мышкой от немецкого штыка.

Как писал А. Т. Твардовский: « Немец был силён и ловок, ладно скроен, крепко сшит. Он стоял как на подковах. Не пугай, не побежит». Иван тоже был ловок. Но не так силён. А кроме этого, подковы у Ивана были оригинальные. Позиции моряков размещались в низине. В траншеях вода. А матросам выдали валенки, оставив флотскую форму. Валенки в сырости обувка гибельная.

Выход нашли. Опустив ноги в валенках в воду, выскакивали на сухое место на мороз. Сверху мокрые валенки обмерзали не пропускали воду. Но ходили в них, как на коньках. В такой обувке и предстал перед немцем Подкопаев в штыковой атаке. От штыка немца он увернулся, но не совсем.

Иван Максимович Подкопаев был человек чести и долга, в полку руководил ремгруппой. Было такое небольшое подразделеник в части. ….

Более позднего «помёта» были «карьеристы» и в 25-м зенитно – ракетном полку, которые ещё несли дежурство в дежурных сменах.

В дежурной смене РТЦ было около 10 офицеров. Неделю в дежурной смене, как уже говорилось, были безвылазно. В свободное время занимались спортом, играли в карты, кто – то готовился к поступлению в ВУЗ, кто-то уже учился заочно и готовился к сессии…

Своеобразно неформально принимали в коллектив молодых офицеров. Среди прибывших из училища молодых офицеров выявлялся самый младший по возрасту. Перед строем седой «карьерист» объявлял его «юным техником», и ему вручался пионерский значок «юный техник» (был такой в СССР, пионерам – любителям техники вручался – прим. ред.).

Значок берегли. Получивший его должен был носить его постоянно под лацканом тужурки, или клапаном полевой гимнастёрки. Наличие значка проверялось каждый день. И так до очередного прибытия из училища молодых офицеров. …….

А лейтенант Борушевский Бронислав Адамович носил значок «юный техник» два года, так как по прибытии в полк – очередного выпуска офицеров – офицера «млаже» него не оказалось…

Итогом боевой учёбы зенитного ракетного полка были практические пуски ракет по целям на полигоне Капустин Яр.

На «стрельбы» каждый полк выезжал раз в два года. О подготовке боевых расчётов не было и речи – тут «гудело» всё. Но готовились и тыловики. Для полигона заготавливались лучшие продукты. В подсобном хозяйстве изничтожались свиньи, готовилось спецобмундирование, зимой делались лопаты для чистки снега.

А снег в Кап Яре особый – у лежащего на дороге какого – нибудь комочка или бугорка в степи, а тем более у пусковых установок ветром наметался и утрамбовывался такой сугроб, что ракетный тягач в нём не проваливался.

Летом выжженная трава в степи как проволока. В ней бегают суслики, иногда хорьки, и масса змей. Но лучшее время на полигоне в Капустином Яре это весна. Степь благоухает миллиардами разноцветных тюльпанов.

Воздух несравним ни с чем. Но любоваться красотой приехавшим ракетчикам некогда.

Вперёд полка высылался офицер, который вёз на полигон списки личного состава для пропусков. «Чекисты» бдили всюду. Казармы для приезжающих на полигон были пусты. Офицер их принимал и становился временным комендантом. Все удобства не в казармах, а на улице.

По этой причине в полку произошёл курьёзный случай. Тыловики, помимо деликатесов, привезённых с собой, решили побаловать личный состав свежей рыбкой. Вместе с рыбой интендант привёз стручковый ядовитый перец. Раздал его по стручку офицерам. Бросая в борщ по кусочку, офицеры перец израсходовали быстро.

А «чекист» «обманул» всех – он стручок опустит в борщ, помочит, вытащит из борща – в бумажку и в карман. Вот и случилась с ним беда. В наружном туалете перегорела лампочка, туалетной бумаги (газет – прим. ред.) там никто не положил. А «чекист» прихватить её не догадался. В туалете после завершения процесса стал искать прдручные средства. В кармане нашёл бумагу, в которую заворачивал перец, и использовал её по другому назначению… Дикие мучения и тайные процедуры продолжались до «конца полигона»… …..

Полигонный день сильно утомляет личный состав. А офицеры, как правило, встречают на полигоне своих однокашников. Подводят по вечерам итоги жизни. Все спешат отдохнуть.

И только полковой «чекист» продолжает прогуливаться от туалета до казармы. Кто это видел, думал, что «чекист» что – то бдит по своей службе. И никто не знал, что виновата бумажка, в которую бдительный страж завернул стручковый перец… ……

В день пуска ракет на полигоне, на стартовой позиции, собирается вся полковая челядь, не задействованная в полковой работе. Там же и доктор – обязательно.

Проведя зачётные пуски ракет, полигон попросил отстрелять опытные ракеты, после модернизации. Пошли пуски на дальних точках стартовой позиции (по полигонному – площадки – прим. ред.) «Гости» сидят в курилке. Одна из ракет после доработки двигателя поднялась метров на 200 и зависла.

Тяги двигателя хватило для того, чтобы она не упала на землю. Командир дивизиона подполковник Иванов громовым голосом крикнул: « Разбегайся, кто может!» Тучный майор– медик Копейкин сиганул через колючую проволоку так, что даже не порвал гимнастёрку. Только на проволоке оставил санитарную сумку.

…….

На наших полигонах проводили ракетные стрельбы и ракетчики стран Варшавского Договора. Поэтому проходили интересные встречи союзников.

Наши военнослужащие полки на полигон следовали товарными поездами, в теплушках, техника – в других вагонах под караулом. Давался на эшелон один пассажирский вагон для штаба и офицеров.

Теплушки хоть и называются в народе телятниками, но для перевозки людей приспособлены неплохо. (На каждой крупной жд станции имеется представитель ВОСО (военных сообщений), который контролирует и помогает продвижению воинских эшелонов). У них имеется всё для оборудования теплушек под людей – тачки чугунки, нары, фонари «летучая мышь». А вот туалеты – простите, нет. На каждое подразделение полка давалась ода теплушка. А так же товарный вагон под кухню, под техимущество, под дрова и т. д.

Товарняк шпарит, как правило, часа по 3 без остановки. На дверях теплушки зимой уже огромная рыжая наледь от солдатских жидких стараний. На кухне давно готова еда, а поезд всё не останавливается, чтобы пищу разнести по вагонам.

Союзники наши (сейчас уже в скобках «союзнички», кроме белорусов – прим. ред.) ездили на полигон в пассажирских вагонах, и наших неудобств не испытывали. Под Волгоградом есть крупная товарная станция – Грязь. Там военные эшелоны стоят подолгу. Однажды там друг перед другом осановились два эшелона – наш, следующий на полигон, и болгарский, возвращающийся с полигона.

Форма у болгар тогда была точно такая же, как у нас. А вот значки… У нас «Отличник Советской Армии», а у них – «Отличный стрелец». Через 15 минут наши значки оказались у болгар, болгарские – у нас.

Болгары все довольно сносно говорят по – русски. Наши загремели бачками, разнося по вагонам термоса. Мероприятие заинтересовало болгар.

Спрашивают: « У вас что, обед?»

Наши: « Да, обед. А у вас как с едой?»

Болгары: «Мы пообедали. На обед была уха, бобы и пиво».

Из вагона в спортивном костюме вышел замполит нашего полка.

Наши: « Во, товарищ подполковник, у них пиво!»

Замполит: « Если бы тебя накормили ухой и пивом, ты бы к вечеру вагон развалил»

Болгары: « Что у вас на обед?»

Наши: « Борщ, гречка с мясом и компот»

Болгары: «Что такое гречка?»

Наши: « Гречка – это каша»

Болгары: « Что такое каша?»

Наши: « Ну, мудила, каша это во!!!», – и показывают большой палец.

В окно вагона смотрит болгарский подполковник, как оказалось, зам. командира полка по тылу. Засмеялся послесолдатской беседы про еду и говорит: « Когда я учился в Ленинграде, в академии тыла и транспорта, жена всё время покупала гречку»

Наш замполит: « Гречку мы вам можем организовать запросто»

Болгары: «Гречку не надо, дайте газет»

Замполит: « Каких вам?»

Болгары: « Правду» и «Красную Звезду»

Молодой лейтенант– болгарин кричит: « И обязательно «Крокодил»!

…Но больше всего болгарских солдат удивила многонациональность нашего полка. Увидев ефрейтора – грузина, болгарин спрашивает его: « Ты кто?»

Наш: « Я грузин!»

Наши быстро поняли интерес болгар к этому вопросу. Перед вагоном без всякой команды построились человек 10 солдат и сержантов разных национальностей. А на правом фланге типичный кореец!

Плосколицый, кривоногий – старший сержант Хван. Ему болгары особенно удивились. Не русский и командир. В школе это им говорили. Но это в школе. А тут вот они русские, то бишь СОВЕТСКИЕ.

И всё правда.

Армия на Руси всегда пользовалась любовью и уважением народа (были и другие времена – развала СССР в 90-е годы 20 века, когда стравили и советскую армию с населением, которому она якобы мешала идти к счастью и демократии. Не помешала, мы уже там. – прим. ред). Но всегда попадались остряки – «доброжелатели», которые на армию смотрели иначе.

Некоторые из «гнилой интеллигенции» и в наше время говорят, что у офицера в мозгу две извилины и те от военной фуражки.

Кощунство!

В смутное время (1989—2005) был период, когда военные училища испытывали дефицит абитуриентов. Но, например, в 1954 году в Ярославском ракетном училище было по 8 абитуриентов на одно место (в 1971 в Минское ВИЗРУ – 7 человек на место – прим. ред., поступившего в 1971 г туда). Пока кто – то из них не пустил слух, что училище готовит каких-то ультраподводников.

Половина разъехалась по домам. Слух сыграл свою роль потому, что секретность была страшная. Даже офицеры училища, не связанные с учебным процессом по спецпредметам, не допускались в учебные корпуса, и не должны были знать, кого готовит училище.

И только в 1956 году они были допущены в учебные корпуса и с ними были проведены ознакомительные занятия.

Не обошлось без курьёзов. В учебном корпусе в коридоре на «козелках» лежала пустая учебная ракета во всей красе. Большие отсеки были пусты, вместо металлических люков – прозрачный плексиглаз. Внутри всё видно.

Занятие с офицерами проводит подполковник Белов. После звонка в коридор из аудитории вышли курсанты. Закончил занятие и Белов. На его обращение к слушателям – офицерам – какие будут вопросы, спрашивает начальник физподготовки училища майор Кривошеин: « То, что вы объясняли, всё очень интересно и понятно. Я только не понял, куда в ракете садятся наши курсанты»

Он долго ходил у отсека боевой части ракеты —«Для 300 кг взрывчатки места много, но отсек никак не приспособлен для пребывания там людей». )))

В ракетных войсках офицеры всегда представляли цвет (элиту, как сейчас говорят, но не шоу —бизнес и прочее подобное явление – прим. ред) молодёжи страны. И войска всегда испытывали дефицит достойных кадров. На этапе создания современной системы ПВО г. Москвы вопрос кадров решался кардинально.

Ракеты уже выпускал Тушинский завод. Позиции, дороги, коммуникации достраивали заключённые под руководством Л. П. Берия (а его сын был однимиз Главных конструкторов этой системы «Беркут С-25» прим. ред.), промышленники монтировали оборудование. А спецов – ракетчиков нет…

Как говорили раньше, Партия и Правительство толково решили задачу кадров. Из запаса были призваны все толковые военнообязанные с радиотехническими специальностями. Призваны были в армию и призывники, окончившие техникумы.

На год их поместили в «чернышевские казармы» нВ Москве, в «коробочку». Занимаясь там теорией, они постоянно были и на практике на Тушинском заводе. Получив звание «младший лейтенант» (шуточно «микромайор»), направлялись по частям 1 Армии ПВО Особого Назначения. Заодно поженившись на научных сотрудницах Тушинского завода (без приказа начальства).

Так решили вопрос с военными техниками – офицерами 1 Армии ПВО ОН.

А инженеры?

Так же призвали спецов из запаса и взяли выпускников с последних курсов профильных институтов. Определили их на полгода —год в Военные Академии и Военные училища.

Так решили вопрос с военными инженерами – офицерами 1 Армии ПВО ОН.

…….

Офицеры всегда тянулись к знаниям и учились. Учились в Академиях. Но туда было поступить нелегко. При поступлении в Академию помимо знаний необходима была и соответствующая должность и ходатайство командования.

Например, в ВПА (Военно – политическая академия) им. Ленина можно было поступить только с должности командира роты и выше. Поэтому многие офицеры учились в профильных гражданских инженерных ВУЗах. Строевые офицеры и политработники учились в педагогических институтах.

А Малышев Сергей Иванович из ракетной базы окончил даже Ленинградский кораблестроительный институт. Учёба в гражданских ВУЗах поощрялась командованием. Заочнику давался учебный отпуск для сдачи экзаменов и зачётов. Но за время учебного отпуска офицер получал денежное содержание не более 100 руб (в сопоставимых ценах это неплохо – прим. ред.).

Были и студенты – подпольщики, которыеучились тайно, не по профилю должности. Был такой офицер и на ракетной базе. Учился в институте иностранных языков. Изучал язык «Хинди». К концу учёбы в институте решил уволиться из Армии. Не увольняют (тогда из армии до 45 лет уволиться можно было только через психушку или по серьёзной болезни, или через тюрьму – прим. ред).

Тогда он начал «молиться Богу». Купил икону. Повесил её в общежитии в угол и начал молиться. В 60-х годах 20-го столетия в армии это был великий криминал (сейчас батюшки помогают воспитывать служивых, заодно заменяя советскую идеологию религиозной, раз другой нет – прим. ред.) Естественно, доложили начальнику политотдела. Тот вечером пришёл в офицерское общежитие. В углу действительно висит икона. Попытки начальника уразумить офицера не привели к успеху. Офицер уверяет начальника, что верит в Бога.

Начальник говорит: « Живёте то в комнате не один. Твои соседи атеисты. А ты повесил икону» Тогда офицер снял икону из угла и повесил на спинку своей кровати. Продолжает молиться. В конечном итоге офицер добился того, что его уволили из армии как «чокнувшегося».

А через полгода он уже работал в Советском посольстве в Дели (Индия).

Решил уволиться из Армии и командир ракетного взвода ст. лейтенант Котов. Тот избрал другой путь. Боевое дежурство нёс исправно. Тут шутки плохи – враз посадят. Но сменившись с дежурства – пропадал из полка. Являлся в полк на 10-й день. Позже нельзя – будет дезертирство (по закону). Близко к трибуналу (военный суд – прим. ред)

Решили прижать его за плохую подготовку подчинённого ему личного состава. Проверили его боевые расчёты, а они все действуют отлично. Он пока находится на боевом дежурстве, гоняет расчёты до изнемозжения.

Его наказывали, арестовывали. Но образ жизни Котов не менял. Уволили.

ККстати, об аресте офицеров. Был случай, когда арестованный старший лейтенант самостоятельно направлялся на гауптвахту. Ему выписали предписание убыть на гауптвахту, но он пропал на месяц. По возвращении в полк его призвали к ответу: «Где был?»

Овечает: « Ходил на гауптвахту»

«Как?»

«А вот так – мне выписали предписание на гауптвахту, но проездных документов не дали. Денег у меня не было. Я ходил в Москву пешком. Это 100 км туда и 100 км обратно. По уставу режим движения: 5 км пути – 10 минут привал. Итак, все 200 км. В полк я прибыл по уставу вовремя»

Вот тебе и две извилины в мозгу…