Текст книги "Уловки любви"

Грейс закусила губу. При мысли о том, что сейчас произошло, у нее внутри все переворачивалось. Из-за нее чуть было не назначили дуэль. Она вот-вот не стала причиной ранения или даже смерти человека. Грейс не сомневалась, что Рейборн вызвал бы барона на поединок. В этот раз Фентингтон отступил, но это не означает, что он не найдет другого способа отомстить. И не только ей, но и Рейборну, ведь герцог нанес ему очень болезненный удар – публично его унизил.

Грейс крепко обхватила себя за талию. Она никак не могла унять дрожь в теле. Ей едва хватало сил держаться на ногах. И когда Рейборн подошел ближе и обнял ее, она была ему благодарна, как никогда.

– Все позади, Грейс, – прошептал он, медленно гладя ее одной рукой по спине, в то время как другая рука баюкала ее голову на его груди. – Не волнуйтесь из-за Фентингтона, он вас никогда больше не потревожит.

Грейс обхватила руками его талию и слушала ровное биение его сердца. Впервые в жизни она чувствовала себя в безопасности. Впервые ей было на кого опереться. Всю жизнь она заботилась о других, а теперь появился человек, который может позаботиться о ней самой. Это было удивительное ощущение. Но одновременно и пугающее. Полагаться на него так, как она хотела, было небезопасно. Из-за этого ей будет намного труднее предстать перед членами светского общества, как только они все узнают. А Грейс не сомневалась, что еще до того, как закончится этот бал, сцену, разыгравшуюся между Фентингтоном и Рейборном, переиначат на самые разные лады. И в одном она была абсолютно уверена: все будут знать, что причиной ссоры была она. Свет будет знать, что спор произошел из-за нее. И появится еще больше вопросов, почему герцог Рейборн заинтересовался особой с сомнительным прошлым.

Глава 9

Прошла еще неделя, а Грейс все еще не сообщила Рейборну, что она не в положении. Он уже понимал: эту новость он вряд ли услышит. С тех пор как Рейборн с ней спал, прошел почти целый месяц.

Винсент глубоко вздохнул. Есть в жизни человека области, над которыми он не властен, и это – одна из таких областей. Винсент говорил себе, что если бы это зависело от него, он бы сдержал обещание, данное после смерти Анджелин, – никогда больше не жениться. Ему бы пришлось жить, с сожалением сознавая, что следующий наследник Рейборнов будет не его потомком, но он бы это сделал. Потому что не желал подвергать риску еще одну женщину. Но Богу было угодно принять решение вместо него. И Винсент не знал, кричать ему от радости или рыдать от отчаяния.

Он взял с подноса у проходящего мимо лакея стакан и посмотрел на верхнюю площадку лестницы, предвкушая появление Грейс на балу у барона Ковингтона. Он знал, что выражение ее лица будет таким же, как вчера на вечере у леди Пламбдейл или как на музыкальном вечере у графини Ментери, и за день до этого, когда он сопровождал ее на прогулке по парку. Или вечером предыдущего дня, когда они ходили в оперу. Выражение тревожного ожидания. И чувства вины. С примесью ужаса. Рейборн мечтал дождаться того дня, когда ее тревога останется в прошлом. Он готовил почву, как только мог, и пока это получалось довольно успешно. Уже все в свете заметили, что он уделяет внимание леди Грейс, и с каждым днем ее имя все больше связывали с его именем. Именно этого он и добивался. Именно так и должно быть.

Когда он вспоминал их последний разговор, ему хотелось громко расхохотаться. Как она пыталась осторожно намекнуть ему: она уверена, что не забеременела. Краснея от смущения, Грейс уверяла его, что ее месячные скоро придут. Но Винсент знал: это не так. Она себя обманывает, заявляя, что одна ночь не может иметь такие серьезные последствия. Он был уверен в ее беременности так же твердо, как в том, что его зовут Винсент. Если дать ей еще больше времени, это лишь приведет к ненужному беспокойству и, возможно, даже будет вредно для ребенка. Так рисковать Рейборн не имел права. Ребенок и без того уже родится слишком скоро после свадьбы, и нет нужды давать светским сплетникам еще больше пищи для сплетен. После рождения ребенка они начнут подсчитывать, сколько времени прошло со дня свадьбы его родителей. Ребенок, родившийся на месяц раньше, обязательно станет поводом для размышлений. Но ребенок, родившийся на два месяца раньше, – это явное доказательство. Рейборн уже получил специальное разрешение на брак. Он даст Грейс еще неделю. Если за это время ситуация не разрешится, они поженятся, хочет она того или нет.

Он посмотрел на верх лестницы и увидел Грейс. Сегодня на ней было изумрудно-зеленое платье с более глубоким декольте, чем она обычно носила. Ее длинную изящную шею украшала нитка жемчуга. Стоя с высоко поднятой головой и легкой улыбкой на губах, она выглядела великолепно.

По телу Рейборна разлилось странное тепло, которое разошлось по животу и спустилось ниже. Когда взгляд Грейс окинул комнату и встретился с его взглядом, он не смог сдержать улыбку. У нее были самые изумительные глаза, какие ему только доводилось видеть. Большие, темные, живые, в них светился ум. Ее золотые волосы были зачесаны наверх и ниспадали на спину водопадом густых вьющихся локонов. Несколько сияющих прядей обрамляли лицо, щеки розовели легким румянцем. И она была самой привлекательной женщиной во всем зале.

Рейборн улыбнулся. Даже если он скажет Грейс, что думает о ее внешности, она будет все отрицать. И эта черта характера делала ее еще более прекрасной. Она искренне не считала себя такой красавицей, какой была на самом деле.

Винсент прошел через комнату навстречу Грейс и приблизился к ней, когда она спустилась по лестнице. Он знал, что на него обращены все взгляды, все наблюдают за ним и за ее реакцией. Но эта мысль его не раздражала. Все это было частью их спектакля, который они вдвоем разыгрывали, чтобы убедить свет, что они влюблены друг в друга. И чтобы убедить друг друга.

Дойдя до нее, он низко поклонился и поцеловал ей руку.

– Леди Грейс.

– Ваша светлость.

Он поздоровался с сестрой и зятем Грейс:

– Леди Веджвуд. Веджвуд.

Потом снова переключил внимание на Грейс. Она не сразу встретилась с ним взглядом, помедлила всего лишь мгновение, но Винсент понял, что у нее по-прежнему нет для него новостей.

– Ваша светлость! – Маркиза Веджвуд отвлекла внимание Винсента от затуманенного взгляда Грейс. – Через неделю я устраиваю небольшой званый обед по случаю возвращения моей младшей сестры, леди Энн, из свадебного путешествия. Вы почтите нас своим присутствием?

Винсент галантно поклонился.

– Буду счастлив.

– Прекрасно. – Леди Веджвуд искренне улыбнулась. – Завтра я пришлю вам приглашение с посыльным.

Он лишь на мгновение встретился взглядом с Грейс, а потом маркиз Веджвуд вовлек его в разговор с только что прибывшими гостями. Винсент вполуха слушал, что они говорят, и одновременно посматривал на Грейс. Она была бледна и, насколько он мог судить, за последний месяц немного пополнела в талии. Он забеспокоился и подошел к ней ближе.

– Прошу прощения, миледи, не соблаговолите ли составить мне компанию и выйти подышать свежим воздухом?

Грейс нахмурилась, на ее лице отразилось почти удивление, но потом она улыбнулась, как будто вдруг вспомнила, какую должна играть роль. Винсент предложил ей руку, и она на нее оперлась.

На террасе было пусто, но Винсент не хотел рисковать и, чтобы их точно никто не мог подслушать, повел Грейс дальше и вывел на одну из освещенных дорожек. В центре сада стояла небольшая беседка, увитая растениями. Туда он и повел Грейс. Грейс села на скамейку, а Винсент остановился перед ней и положил пальцы на ее плечо.

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Да, хорошо, только немного устала, вот и все.

– Вас еще не тошнит по утрам?

Грейс резко отпрянула от него и вскочила на ноги.

– Нет!

Винсент сделал шаг в сторону, давая ей возможность быстро пройти мимо него. Она отошла к противоположной стенке беседки и остановилась спиной к нему. Обхватив себя руками, Грейс всмотрелась в темноту, как будто могла там что-нибудь увидеть. Ему очень хотелось подойти к ней, обнять, утешить, но он знал, что ей все еще нужно время, чтобы свыкнуться с происходящим. С ними. Ее плечи задрожали, она прерывисто вздохнула. Винсент больше не мог выносить эту муку, он подошел к ней, повернул ее к себе лицом и обнял.

– Грейс, все хорошо. С этим теперь ничего нельзя поделать.

– Я все еще не уверена, у меня всегда были нерегулярные…

– Тсс, – прошептал Винсент. Он привлек ее к себе еще ближе и положил ее голову к себе на грудь. Грейс дрожала в его объятиях и силилась не заплакать. – Неужели это было бы так ужасно, принять мое имя и носить моего ребенка?

Грейс отстранилась от него, вытерла щеки пальцами, затянутыми в перчатки, и прислонилась к деревянной ограде. Она стояла спиной к Винсенту, было видно, что ее плечи напряжены, подбородок поднят.

– Позвольте спросить, ваша светлость. – Она повернулась к нему и посмотрела на него взглядом, полным боли. – Если бы мы встретились при нормальных обстоятельствах, вы бы взглянули на меня хотя бы второй раз?

– Я предпочитаю думать, что да.

Грейс улыбнулась:

– Безупречный ответ. И столь же безупречным было ваше ухаживание на протяжении последних недель: цветы, записки, прогулки в коляске по парку, теплые улыбки, когда мы были на публике. Вы не только заставили меня почувствовать себя самой желанной женщиной во всем Лондоне, но и убедили все светское общество, что вы действительно хотите, чтобы я стала вашей невестой.

– А что, по-вашему, мне следовало делать?

Грейс рассеянно погладила пальцами перила деревянной ограды.

– Я не оставила вам выбора, не так ли?

Винсент не ответил – просто не мог. Как он мог сказать ей, что был в страшной ярости? Просто в бешенстве от осознания, что она вынуждает его на ней жениться! И в каком он был ужасе от мысли, что она, вероятно, носит его ребенка и заставляет в третий раз пройти через самый страшный кошмар! Ему было чертовски страшно, так страшно, что временами казалось, будто он заболеет. И все же какая-то часть его сознавала, что ее обман дал ему еще один шанс обрести наследника. По собственной воле Винсент бы не решился пойти на этот риск.

Грейс повернула голову и посмотрела на него поверх плеча.

– Чтобы спасти себя, я разрушила вашу жизнь. Возможно, была другая женщина, которую вы… – Грейс резко повернулась, всплеснув руками, ее глаза расширились, на лице появилось выражение неприкрытой паники. – Была другая? Вы собирались жениться на другой? Вы были влюблены в другую женщину?

– Нет. Никакой другой не было. И вы не разрушили мою жизнь.

Грейс вздохнула:

– Не разрушила? А как еще это назвать?

Она заломила руки. Винсент беспокоился за нее все больше. Он снова приблизился к ней, взял ее за плечи и привлек к себе.

– Думаю, вы слишком сильно волнуетесь, это не идет вам на пользу. – Он одним пальцем приподнял ее голову за подбородок и погладил по щеке тыльной стороной пальцев. – Я не хочу, чтобы вы так сильно волновались.

С этими словами он наклонился и поцеловал ее.

Грейс поняла, что€ он собирается сделать, в ту же минуту, когда он ее обнял. Внутренний голос говорил, что герцог целует ее только потому, что это от него требуется. Что простой поцелуй в лунном свете – следующий шаг их ухаживания. Всего лишь обязательный жест, который для него ничего не значит, как и цветы, которые он присылал, и записки, которые писал. Какая-то часть ее требовала, чтобы она отвернулась от герцога, дала ему понять, что не ждет от него проявлений нежности, когда рядом нет никого, на кого бы нужно было произвести впечатление. Но другой, более настойчивый голос не позволил ей это сделать. Глубоко внутри ей очень сильно, даже до боли, хотелось, чтобы он ее поцеловал. Чтобы его руки обнимали ее, его губы прикасались к ее губам так же, как он обнимал и целовал ее в ту ночь у мадам Женевьевы. Грейс так сильно желала пережить тот момент снова, что с трудом сдерживалась. Но одновременно ей было страшно, что на этот раз все будет не так, как в прошлый. Что теперь в его прикосновениях проявятся его гнев и разочарование. Грейс напряженно застыла, не отстраняясь от него, но и не идя ему навстречу.

– Грейс, не бойтесь, – прошептал Винсент.

Он обхватил ее лицо ладонями и нежно погладил щеки подушечками больших пальцев. Потом он положил пальцы на ее затылок, удерживая ее голову. Грейс тяжело вздохнула. По-видимому, он воспринял этот вздох как знак поражения, потому что наклонился и снова коснулся губами ее губ. Поцелуй был мягким, нежным, дразнящим, его губы скользили по ее губам. И она ответила на его поцелуй, поначалу несмело, потом с большей страстью. В большем поощрении он и не нуждался. Он тоже глубоко вздохнул, обнял ее и накрыл ее рот своим открытым ртом.

О да. Это было именно то, что она помнила. Слияние двух душ, смешение дыханий, схватка губ. Грейс обхватила его за шею и притянула ближе к себе. Его поцелуи стали глубже, они пьянили Грейс, затягивали ее в стремительный водоворот неуправляемых эмоций. Целуя ее крепче, он требовал от нее ответа, и она ответила. Его язык коснулся ее губ, обвел их, дразня, и дерзко скользнул в ее рот. Грейс растопырила пальцы на его затылке и крепко удерживала его голову, пока его язык проникал в ее рот. Она бесстыдно отвечала ему, тянулась к нему, стремилась, исследовала, желала. Танец их языков вызвал бурю эмоций. В тишине раздался низкий стон, и Грейс не знала, чей – его или ее собственный.

Его губы целовали ее, каждый поцелуй был жарче предыдущего, и каждая встреча вызывала в Грейс такую бурю ощущений, что она едва могла ее вынести. А потом он поцеловал ее еще глубже. Грейс прильнула к нему, потому что иначе не могла, ее колени подгибались, ноги ослабли. Она держалась за Винсента и отвечала на его поцелуи с такой страстью, какой никогда раньше не испытывала. С таким всепоглощающим желанием, что, казалось, она просто не выживет без того, что он сейчас делал. И когда Винсент прервал поцелуй, она чуть не умерла. Его губы замерли на ее губах, потом он поднял голову и отстранился от нее. Грейс сдержала стон, ей так остро его не хватало, что она почти чувствовала боль. Но Винсент не выпустил ее из объятий. С глубоким вздохом он прижал ее к себе и держал, пока дыхание их не восстановилось. Еще долго они оба не двигались. Наконец Винсент сказал:

– Думаю, нам пора возвращаться. Если мы будем отсутствовать еще дольше, пойдут разговоры.

Он подал ей руку, она оперлась на нее, и вместе они направились обратно в дом. Когда они вошли в бальный зал, где было довольно жарко, герцог спросил:

– Вы хорошо себя чувствуете?

Грейс хотелось небрежно ответить, что, конечно, она в полном порядке, но не была уверена. В конце концов она смогла только кивнуть.

– Подождите здесь, я пойду и принесу нам что-нибудь выпить. Я быстро.

Грейс снова кивнула, и Винсент ушел. Она смотрела, как он идет через зал – воплощение мощи и грации в каждом дюйме великолепного тела. Его широкоплечая фигура являла собой образец прекрасного телосложения, а осанка была поистине королевской. Грейс не могла отвести от него взгляд.

– Он впечатляет, не правда ли?

Грейс повернулась и увидела высокого, очень красивого незнакомого мужчину, его смеющиеся глаза вполне соответствовали улыбке на лице. Она сразу почувствовала к нему симпатию, сама не зная, чем он ее привлек. Может быть, тем, что у него были такие же черные глаза и темные волосы, как у Винсента.

– Простите, что испугал вас, миледи.

Грейс несколько раз глубоко вдохнула.

– Вообще-то вы не испугали, просто я не знала, что здесь кто-то стоит.

– Позвольте представиться, я – Кевин Жермен, кузен Рейборна.

Грейс не могла скрыть удивление. Жермен низко поклонился и поднес ее руку к губам. Когда он поднял взгляд на ее лицо, его глаза смотрели открыто, и это расположило к нему Грейс. Она непринужденно склонила голову набок.

– Вот как? Я вижу, его светлость кое-что упустил, рассказывая о своей семье. И я непременно укажу ему на это упущение, – искренне сказала она, но вдруг поняла, как мало она вообще знает о Винсенте, как мало она расспрашивала его о его семье и прошлом. – Вы сказали, он ваш кузен?

– Да. Мой отец и отец Рейборна были родными братьями. Мой отец умер, когда мне было шестнадцать, и сделал опекуном Рейборна.

– Опекуном?

– Да. Мой отец мудро назначил его светлость ответственным за мое наследство, а также за мое воспитание. Не могу передать словами, какое влияние Рейборн оказал на мое будущее.

Грейс показалось, что во взгляде Жермена мелькнуло что-то темное, но когда она снова на него посмотрела, ничего подобного не увидела. Возможно, ее воображение разыгралось.

– И вы одобряете эту договоренность?

– А почему нет, миледи? Я не могу представить более сознательного попечителя, чем Рейборн. Никто не мог бы контролировать положение лучше. Я с трудом представляю, какая бы меня ждала жизнь, если бы Рейборн не присматривал за моим наследством.

– Тогда вы с ним должны быть очень близки.

Жермен улыбнулся:

– Мне нравится думать, что это так. Я его единственный оставшийся родственник, вот почему я разочарован, что он не рассказал мне о вас. Или вам обо мне.

Грейс улыбнулась в ответ:

– Разделяю ваше разочарование.

– О том, что Рейборн снова подыскивает жену, я узнал совершенно случайно, и меня это удивило. Вы не представляете, как я был потрясен.

– Потрясен? – переспросила Грейс, у нее почему-то неприятно засосало под ложечкой.

– Да, конечно. Особенно учитывая, что он пережил потерю жены даже не один раз, а дважды. И вместе с женами терял наследников. Я испытываю неимоверное облегчение от того, что он передумал и не собирается придерживаться своей клятвы – никогда больше не жениться.

Грейс опустила глаза. Сколько же людей знают об этой клятве и вспоминают о ней всякий раз, когда видят ее с Рейборном?

– Было бы очень обидно, если бы он остался одиноким. Он был очень предан и первой жене, и второй. Когда после смерти его дорогой Анджелины он больше не искал женского общества, я боялся, что он в самом деле поверил нелепым слухам о проклятии и о том, что ему не суждено иметь наследника.

Грейс побледнела.

– Он женился на них по любви? – спросила она, с ужасом ожидая ответа.

Жермен улыбнулся:

– Думаю, да. Но это было в прошлом. Как бы то ни было, я несказанно рад, что он не прислушивается к таким разговорам. И еще больше меня радует, что у него такой хороший вкус, раз он выбрал столь красивую и элегантную леди.

Сердце Грейс забилось сильнее. Она знала, что ей лучше оставить прошлое Рейборна в покое, но она не могла. Она хотела знать больше, но догадывалась, что эту часть своего прошлого Рейборн никогда бы ей не открыл.

– Спасибо, сэр. Но вы же понимали, что в конце концов его светлость снова женится.

– Вообще-то я не верил, что он это сделает.

– Но почему?

Грейс старалась не прислушиваться к внутреннему голосу, который шептал ей, чтобы она не ворошила прошлое герцога.

– Возможно, потому что считает, что риск не стоит потери. После смерти второй жены он серьезно клялся, что никогда больше не женится. И никогда больше даже не подумает о том, чтобы стать отцом. – Жермен улыбнулся еще шире. – Должно быть, миледи, вы особенная. С тех пор как умерла прекрасная Анджелина, имя Рейборна ни разу еще не связывали с именем женщины.

У Грейс все поплыло перед глазами. Казалось, комната закружилась. Она прижала руки к бокам, стараясь держаться прямо.

– И позволю себе добавить, что он сделал прекрасный выбор. Я видел вас вместе, вы удивительно подходите друг другу.

Чувство вины сдавило грудь Грейс своей тяжестью, она не могла допустить, чтобы Жермен так думал. Одно дело обманывать свет, и совсем другое – обманывать кузена Рейборна.

– Благодарю вас, сэр. Я рада, что вы так думаете, хотя и делаете слишком поспешные выводы. Мы с Рейборном просто друзья.

По выражению лица Жермена Грейс поняла, что он ей не поверил, но она была рада, что он не сказал об этом вслух.

– Тем не менее, мистер Жермен, я рада, что мы познакомились. Мне нужно было догадаться, глядя на вас, что вы родственник Рейборна, у вас с ним одинаковый цвет волос и много схожих черт.

Кевин Жермен широко улыбнулся:

– Миледи, я воспринимаю это как комплимент. Думаю, это потому, что наши отцы были братьями.

– Вообще-то они были близнецами, – раздался у нее за спиной голос Рейборна.

Грейс повернулась и увидела, что он стоит с двумя стаканами.

– Близнецами? – переспросила она, пытаясь скрыть неловкость.

– Да, в нашей семье время от времени рождаются близнецы.

Он протянул ей один стакан и, когда Грейс его взяла, подошел к ней ближе. Грейс хотелось как-то отгородиться от него, не чувствовать, что его близость окутывает ее, словно теплое одеяло. Теперь Грейс многое понимала. Она узнала причину скрытой ярости, которую чувствовала в нем всякий раз, когда он говорил о женитьбе. Он вообще не собирался больше жениться. Он этого не хотел. И не хотел ребенка, даже при том, что у него нет наследника.

Комната снова качнулась в ее глазах, она быстро поднесла к губам стакан и глотнула.

– Не знал, что ты здесь, – сказал Рейборн кузену, глядя на него с каким-то странным выражением. – Рад тебя видеть, мы не встречались несколько недель.

– Да, я был занят.

– Я слышал. Ты делаешь замечательные успехи.

Несколько секунд мужчины просто молча смотрели друг на друга. Грейс не знала, что происходит между ними, но чувствовала какое-то напряжение. И это нечто важное. Жермен нарушил молчание первым.

– Наверное, мне следовало догадаться, что ты будешь получать ежедневные отчеты, – сказал он, проигнорировав комплимент. Потом переключил внимание на Грейс. – Знаешь, Рейборн, я безмерно разочарован тем, что ты не рассказал мне о такой прекрасной женщине.

– В таком случае я должен извиниться. – Рейборн намекнул Грейс взглядом, чтобы она снова сыграла свою роль в их спектакле. Она улыбнулась. – А сейчас я больше всего на свете хочу танцевать с этой прекрасной дамой. – Он предложил Грейс руку. – Если ты не против, Жермен.

– Конечно, нет.

Рейборн взял у нее стакан, передал проходящему мимо лакею и повел ее на танцевальную площадку. Оркестр как раз начал играть вальс. Рейборн привлек Грейс к себе и умело закружил по залу. Чтобы поддержать разговор, он заметил:

– Вы прекрасно танцуете. Не представляете, как я рад танцевать с кем-то, кто не наступает мне на ноги.

Грейс вздрогнула, а потом рассмеялась.

– Это потому, что у меня большая практика. У меня шесть младших сестер, и каждую нужно было научить танцевать.

– А кто научил вас?

– Моя мать. Она любила танцевать.

– Это заметно. Сколько вам было лет, когда она умерла?

– Двенадцать.

– Она болела?

– Нет, она умерла в родах. Тогда родилась Энн.

Грейс вдруг почувствовала, как мускулы Рейборна под ее руками напряглись, атмосфера резко похолодела. Она посмотрела на его лицо и увидела, что оно не выражает никаких эмоций.

– Ваша светлость, что-нибудь случилось?

– Нет.

Рейборн долго молчал, но по-прежнему плавно вел ее в танце без малейшего напряжения, словно танцевальные па были его второй натурой. Когда он наконец заговорил снова, его слова прозвучали напряженно, отрывисто:

– Что хотел сказать мой кузен?

– Ничего. Он хотел со мной познакомиться и был разочарован, что вы не оказали ему честь меня представить.

– Это все?

Грейс побледнела. Как она могла рассказать ему все, что ей сообщил Кевин Жермен? Как могла объявить, что теперь знает, почему он не хотел брать ее в жены?

– А что еще он мог сказать?

Рейборн поднял брови.

– Ничего.

Он пристально посмотрел на нее, будто чувствовал, что она чего-то недоговаривает. Грейс очень хотелось разлучиться с ним, побыть в одиночестве, подумать. Возможно, ей только это и нужно – несколько дней вдали от всех. Как знать, может быть, если бы он постоянно не наблюдал за ней, если бы ей не приходилось постоянно играть роль, которую он ей отвел, ее тело пришло бы в норму, и весь этот кошмар завершился.

Танец закончился, и Рейборн подвел ее к Каролине. Грейс пожелала ему спокойной ночи и дала понять, что устала и хочет уйти домой. Сестра быстро согласилась. Попрощавшись с хозяевами, они вышли на улицу, в прохладную весеннюю ночь. Как только Грейс почувствовала дуновение ночного воздуха, в голове у нее внезапно прояснилось, она совершенно отчетливо поняла, что ей нужно делать.

– Линни, ты еще не спишь? – прошептала Грейс, постучавшись к сестре в ее комнату для переодевания.

Дверь ей открыла горничная Каролины. Из глубины комнаты послышался голос Каролины:

– Грейс, заходи. Что-то случилось?

– Нет. – Грейс вошла. Горничная удалилась и закрыла за собой дверь. – Мне просто нужно с тобой поговорить.

Каролина сидела перед зеркалом за туалетным столиком. Она встала, подошла к Грейс и села вместе с ней перед камином на канапе, обитое цветочной тканью.

– В чем дело, Грейс?

– Линни, хочу попросить тебя об одолжении.

– Конечно. Все, что угодно.

– Я бы хотела воспользоваться твоим предложением и пожить несколько дней в твоем загородном доме.

– Сейчас?

– Да. Всего неделю или около того. – Грейс встала с канапе и прошла в другую часть комнаты, туда, где у окна стоял письменный стол Каролины. – К званому обеду, который будет на той неделе, я вернусь. Ты не возражаешь?

– Нет, конечно, Грейс. Но что случилось?

– Ничего, мне просто нужно несколько дней побыть одной. И поскольку ты предлагала… я подумала…

– Конечно, Грейс! Можешь взять с собой одного из слуг. В доме живут только Герман и Моди, так что, если хочешь…

Грейс замотала головой:

– Нет, я сама справлюсь. Мне правда нужно побыть одной.

– Очень хорошо.

Каролина встала. Грейс не могла заставить себя посмотреть сестре в глаза. Она с отсутствующим видом провела пальцем по краю письменного стола.

– Можешь оказать мне еще одну услугу?

– Если смогу.

– Пожалуйста, не рассказывай никому, куда я уехала.

– Даже герцогу Рейборну?

Грейс зажмурилась, пытаясь не представлять лицо Винсента, его поцелуи. И его гнев, когда он узнает, что она уехала.

– Да, даже герцогу Рейборну.

– Грейс, что-то…

– Каролина, прошу тебя, не волнуйся. Все хорошо. Мне просто нужно некоторое время побыть одной. Ты знаешь, какая я. Я никогда особенно не любила Лондон с его нескончаемыми раутами и балами. Мне всегда нравилось жить в деревне и вести более спокойную жизнь.

– А если он спросит?

– Скажи, что меня неожиданно вызвали. Что я обязательно вернусь до твоего обеда, который ты даешь в следующую пятницу.

– Сомневаюсь, что он примет такое объяснение и не будет задавать вопросов.

– Возможно, не примет. Но к тому времени, когда он узнает, что я уехала, будет уже поздно что-нибудь предпринять по этому поводу. Так что это не имеет значения.

Некоторое время Каролина молчала, потом Грейс услышала, как она тяжело вздохнула:

– Когда ты хочешь уехать?

– Завтра утром. Рано.

– Хорошо. Я распоряжусь, чтобы подали экипаж.

Грейс крепко обняла сестру.

– Спасибо, Линни. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Грейс.

Грейс ушла в свою комнату и начала складывать в небольшой сундук одежду на неделю. Закончив сборы, она переоделась в ночную рубашку, легла в постель и с улыбкой на лице закрыла глаза. С тех пор как она столкнулась лицом к лицу с мужчиной, которому отдала свою невинность, это была первая ночь, когда она почувствовала настоящее умиротворение. Грейс была уверена: несколько дней вдали от всего и всех, и ее проблема разрешится. Она наконец сможет с уверенностью сказать Рейборну, что не носит его ребенка. Она чувствовала себя хорошо.

Но только до утра. Утром она проснулась и едва успела дойти до ночного горшка, как ее вырвало.