Текст книги "Выстрел в чепчик"

Баба Рая, конечно.

А это что? О, боже! Кашне Тамарки с бриллиантовой брошкой, которую она искала даже с милицией.

Надо срочно обрадовать ее.

Я тут же позвонила Тамаре и сообщила:

– Нашлась твоя брошь с бриллиантами.

– Мама, только не говори мне, что она у тебя, – возмутилась неблагодарная Тамарка. – Ты уже жизнью своею клялась, что ничего подобного у себя не находила. Брошь была на кашне?

– Увы, да, – согласилась я и, чтобы прервать этот неприятный разговор, спросила:

– Ну, что стрела? Не покушались на тебя?

– Мама, нет, – радостно воскликнула Тамарка. – Ты гений.

– То-то же, – сказала я. – Одна кручусь, спасаю вас всех – и никакой помощи. Ладно, Тома, некогда мне.

– А чем же ты так занята?

– Да надо Тосе еще позвонить – обрадовать и ее.

– Неужели нашлась перчатка? – поразилась Тамарка.

Я тоже поразилась:

– Ну как ты только помнишь все? У меня события в голове перемешиваются в винегрет сразу после их свершения.

– Уж я-то знаю, – с удовлетворением сообщила Тамарка, и на этой радостной ноте мы простились.

Я позвонила Тосе, но трубку поднял Тася, ее муж, и сообщил, что Тося у Ларисы.

– А что она там делает? – без всякого энтузиазма поинтересовалась я.

– Неужели ты не знаешь? – удивился Тася. – На Ларису было совершено нападение.

Глава 43

Когда я вошла в квартиру с перчаткой Тоси и беретом Ларисы в руках, Лариса в полной прострации сидела на диване. Ее волосы почему-то были мокрые.

Халат и тапочки тоже были мокрые. Тося сновала по комнате, беспорядочно переставляя предметы. Рот ее не закрывался ни на секунду, но, несмотря на это, понять я ничего не могла, так речь Тоси была бессвязна.

Лариса же, увидев меня, лишь стонала и закатывала глаза.

– Что произошло? – спросила я. – И почему у тебя все мокрое?

Лариса только открыла рот…

– Кровь отстирывали, – ответила за Ларису Тося. – Даже диван был в крови.

– Тося, помолчи, – рассердилась я. – Не тебя спрашивают. Зачем мне информация из десятых рук, когда очевидец передо мной.

– Я не очевидец, – простонала Лариса. – Я участник. Вышла почту достать и…

Она безнадежно махнула рукой и снова закатила глаза.

– Кто-то хватил ее сзади по голове, – протараторила Тося. – Кровищи было! – И она тоже закатила глаза.

– Раз кто-то, – рассудила я, – значит, Лариса ничего не видела?

– Не видела ничего, – скороговоркой сообщила Тося. – На голове рана, я прижгла рану йодом и пластырем залепила. Лариса, покажи.

Лариса послушно нагнула голову. Я возмутилась:

– Ты ей волосы зачем выстригла?

Лариса вскочила с дивана и с криком «Как выстригла?» устремилась к зеркалу.

– Выстригла мне, дурочка, половину головы, – удрученно констатировала она.

– А как бы я кровь остановила? – вяло оправдывалась Тося.

И мне и Ларисе было ясно, что кровь здесь ни при чем. Тося жутко завидовала Ларисе, густая шевелюра которой была необычайно красива.

– Не волнуйся, волосы вырастут, – успокоила Тося Ларису.

– Спасибо, что сообщила, – огрызнулась Лариса. – Без тебя никогда не узнала бы.

Я посмотрела на Тосю, на Ларису и сделала вывод, что все живы и, раз ругаются, значит, и дальше будут жить.

– Ну ладно, девочки, – сказала я. – Побегу к Марусе. Если память мне не изменяет, после Ларисы на очереди она.

Тося и Лариса ужаснулись.

– Думаешь, это все та же зараза? – хором спросили они.

– Уверена, – ответила я.

– А после Маруси идет Юля! – вспомнила Тося.

– А после Юли идет Сонька, – продолжила Лариса.

– Меня уже били, – поспешно сообщила я.

– Как били? – хором изумились они.

– Вне очереди прошла, – пояснила я.

Тося рванула к телефону.

– Надо Тамарке сообщить, – сказала она, набирая номер.

«Почему Тамарке, а не Марусе? – мысленно удивилась я и тут же ответила на свой вопрос:

– Тося в последнее время слишком уж старается выслужиться перед Тамаркой, и все из-за квартиры. Зря Тося старается. Тамарка мне эту квартиру буквально силой сует, значит, ей это выгодно, так чего же зря стараться? Нет, я имею свое право говорить в глаза гадости, тьфу! Правду, конечно же, свое право говорить в глаза правду не продам ни за какую квартиру!» – гордо подумала я.

Тем временем Тося с жаром сообщала и о самом происшествии, и о подведенных итогах.

Тамарка, узнав, что и я присутствую при этом, тут же захотела говорить со мной. И с ходу начала ругаться. Тамарка, если может, ругается всегда.

– Мама, – закричала она. – Мама, ты невозможная! Тебе верить совсем нельзя!

– Как и тебе, – парировала я, не унижаясь до пояснений.

Думаете, Тамарка обратила внимание на мои слова?

Нет, она продолжила так, словно я как рыба молчу.

– Мама, ты же заверяла, что сотрясений не будет!

Что теперь прикажешь делать? Морду тебе бить?

Я рассмеялась:

– Ха! Тома, не будь наивной, прогноз погоды сегодня заверял, что будет дождь, а светит солнце – ты же не идешь бить морду всему Гидрометцентру.

– Ладно, Мама, сама понимаю, что не все в твоих руках, – сразу же простила меня Тамарка. – Так кто там у нас следующий на очереди? Маруська, что ли?

– Выходит, она, – со вздохом печали подтвердила я.

– Так ей и надо, ха-ха-ох-го-го-го! – загоготала Тамарка.

– Зря злорадствуешь, судя по всему, не минет и тебя чаша сия, – напомнила я.

– Мама, ну почему не минет? Из арбалета в меня не стреляли, картина не падала… Ха-ха-ох-го-го-го!

– Фу, как противно ты смеешься, – сказала я и повесила трубку.

Не могу слышать, когда так радуются чужому будущему горю.

Я отправилась домой, надо же было привести в порядок свои вещи, разбросанные по полу.

Дома я первым делом позвонила Архангельскому.

– Ваня, – сказала я, – зачем ты меня обманул?

Кузя не уехал из города.

– Клянусь, уехал, – торжественно изрек Архангельский. – Сам его на поезд посалил.

– Тогда чем ты объяснишь тот факт, что покушения продолжаются?

– А кто там у нас шел по очереди? Напомни, – невозмутимо поинтересовался Архангельский.

– Тамарка шла. Вчера в нее Кузя должен был из арбалета стрелять, а сегодня ее картину ронять.

– А после Тамарки кто?

– Никто. Она же не рассказывала о своих покушениях никому, так в кого же Кузе стрелять?

Архангельский задумался и почесал свой затылок с таким хрустом, что я даже на другом конце связи услышала.

– Так что там с Тамаркой? – спросил он. – В нее что, из арбалета вчера стреляли?

– Нет.

– А картина сегодня падала?

– Нет.

Архангельский зашел в тупик:

– Так чего же ты от меня хочешь?

– Да дело же и не в этом уже, – возмутилась я. – Тут уже не такие безобидные вещи, как дырка в шляпке. Роза получила сотрясение мозга, Тося отделалась шишкой, но это лишь благодаря своей реакции. А Лариса, я только что видела ее, вся в крови. Тося ей даже клок волос выстригла, чтобы рану йодом прижечь.

Вместо сотрясения мозга у Лариса рана.

Архангельский опять задумался.

– Да нет, – сказал он. – Кузя уехал, да и не его это работа. Не стал бы Кузя баб по башкам колотить.

– А чья же это работа? – спросила я.

– Не знаю, надо подумать.

– Думай скорей, на очереди твоя Маруся, – предупредила я.

Словно в воду смотрела. На следующее утро – а это был тот злополучный четверг – я собралась идти к Пупсу, но неожиданно позвонила Маруся и ревом больного слона сообщила:

– Старушка, я прямо вся пострадала. Срочно приезжай и вези меня в больницу.

Я испугалась:

– Что? Что случилось с тобой?

– Старушка, и меня!

– По башке хватили? – мигом догадалась я.

– Ой, хватили! Хватили, старушка! – запричитала Маруся. – Вчера возвращалась с работы, не успела в подъезд зайти, как тут же получила в лоб. Видела бы ты, какая там шишка. А эта сволочь выскользнула мимо меня и убежала.

– Какая сволочь?

– Не знаю, старушка, я прямо вся не знаю. В черном спортивном костюме сволочь. Еле до двери своей добрела да чуть замертво на кровать после ужина не упала. Уж ты вези меня куда-нибудь?

– Куда?

– В больницу в какую-нибудь, ведь говорила же мне сама, что так будет хорошо. Вези и беги скорей к Ване, сообщай, что и Марусеньку его по башке того.

Пускай идет меня всю жалеет.

– Ничего не понимаю, – опешила я. – Как же ты звонишь мне сегодня, Маруся, когда ударили тебя по голове вчера?

– Так вчера уже поздно было. Я подумала, что в больницы уже не принимают.

– Таких чокнутых, как ты, в больницы круглые сутки принимают, – рассердилась я. – Никуда тебя не повезу. В крайнем случае позвоню твоему Ване, порадую его.

– Ой, старушка, да хоть Ване позвони. Я целый день буду дома. Не пошла на работу.

Поскольку времени до подписания договора оставалось не так уж и много, я не могла его тратить бездарно, но просьбу Маруси выполнить согласилась. Даже не стала звонить – увидеться с Ваней мне хотелось и самой.

Глава 44

Когда Архангельский узнал, что пострадала уже и Маруся, он вскипел.

– Что же они делают, сволочи! Какую затеяли игру за моей спиной?! – сквозь зубы процедил он и бросился под раскладушку.

Вытащив чемодан, он побросал туда вещи и сказал:

– Все! Сматываюсь!

– А как же договор? – спросила я.

– Без меня подпишут. Такого уговора не было, чтобы баб по башкам лупить. Такие бабки мне не нужны, чтобы на нарах потом париться. Все, я умываю руки.

– И правильно делаешь, – обрадовалась я, – потому что у меня есть план, которому только ты и мешал.

И Пупсу на нарах не стоит париться.

Из квартиры мы вышли все вместе: я, Архангельский и его чемодан.

– Ты куда? – спросила я.

– У родственников отсижусь и вернусь. Марусю за меня поцелуй, да я ей еще позвоню.

И мы простились. Я сразу же помчалась к Пупсу.

Пупс страшно нервничал и, похоже, ночью не спал – под его светлыми глазами были темные круги.

– Витя, – сказала я, – ты должен передумать. Не подписывай ничего.

– Ты слышала, что Ларису по голове уже стукнули? – спросил Пупс. – А я в это время здесь, в кабинете, сидел. А вечером Марусе дали по голове, а я не отходил от Розы. Кто это?

Я пожала плечами.

– Вот, а ты говоришь – не подписывай. Думаю, это предупреждение мне, чтобы не вздумал дергаться.

Я поняла, что бесполезно с Пупсом беседы разводить, никакие уговоры не подействуют на него.

– Как знаешь, – сказала я и отправилась к Тамарке.

* * *

Тамарка сидела в своем кабинете. На голове ее была совершенно дурацкая шляпа.

– Что ты на себя нацепила? – поразилась я.

– Ой, Мама, не приставай! – психанула Тамарка. – И без тебя вот такая голова.

Она широко в сторону развела руки, потом крестом сложила их на груди и уставилась в монитор.

– Хорошо, не буду, – согласилась я, присаживаясь в кресло напротив. – Тома, у нас будет серьезный разговор. Очень серьезный.

– Мама, умоляю, – простонала Тамарка, не отрывая взгляда от монитора, – уйди, мне не до этого. Ой, Мама, ой!

– Тома, надо Пупса спасать, – спокойно начала я, но тут же не выдержала и закричала:

– Да оторви же ты глаза от этого дурацкого компьютера!

– Ой, ой, ой! – взвыла Тамарка. – Мама-Мама, не кричи, а то из меня мозги полезут.

– Пить меньше надо, – посоветовала я.

Тамарка посмотрела на меня и жалобно сказала:

– Мама, купи Саньке квартиру. Хороший район, вид прекрасный, я дешево отдам.

Я озверела:

– Ты что? Я зачем пришла? Даром не возьму эту квартиру, а ты заставляешь меня ее покупать! Я про Пупса тебе говорю. Его надо спасать.

– А кто меня будет спасать? – вскочила с места Тамарка и тут же со стонами рухнула обратно в кресло.

– Да что ты стонешь все время? – раздражаясь, спросила я.

– А то, что ты во всем виновата. Вчера я вошла в свой подъезд, и кто-то ударил меня по голове. Аж чертики перед глазами заплясали, или зайчики, фиг их возьми. Боль невероятная, думала, на месте скончаюсь.

– Ага, а сегодня уже как штык на работе, – осудила Тамарку я. – Люди гибнут за металл.

– Ой, Мама, какой там металл. Купи Саньке квартиру. Если купишь, Пупсу помогу.

Это был подлый шантаж. Пупс муж Розы, Роза такая же подруга Тамаркина, как и моя. На одних горшках в детсаду сидели, но что тут поделаешь.

Я сказала:

– Согласна. Если поможешь, куплю, но зря ты не хочешь, Тома, понимать, что, помогая другу, ты помогаешь себе.

– Мама, тебя еще по голове не ударяли?

– Нет.

– Странно, а очень похоже, – констатировала Тамарка.

Я разозлилась:

– Странно или не странно тебе, но меня не ударяли по голове. Меня по голове не ударяли, – на всякий случай повторила я.

– А меня – уже, так что не пудри мне мозги, а говори скорей, что надо делать, и работать не мешай. Кстати, деньги за квартиру когда внесешь?

– Ну, Тома, – поразилась я, – ты просто акула капитализма – на ходу подметки рвешь. Сначала с Пупсом помоги, уж я-то не обману.

– Фиг с тобой. Мама, – согласилась Тамарка. – Что поделаешь, если ты невозможная. Так чего ты от меня-то хочешь?

– Хочу, чтобы ты дала мне своих телохранителей.

Они должны Пупса скрутить и куда-нибудь на время от общества изолировать.

– Куда?

– Ну, не знаю, куда угодно, лишь бы он не околачивался в своем кабинете.

– И после этого ты купишь квартиру?

– Клянусь, куплю.

– Ладно, за квартиру я могу и Розу изолировать, чтобы Пупсу не скучно было.

– Нет, Розу не надо.

Получив в распоряжение телохранителей, я отправилась к Пупсу – времени до подписания договора осталось совсем немного, а я столько еще собиралась сделать.

Телохранителей я оставила у входа в офис под окном секретарши, а сама отправилась в кабинет Пупса. Пупс, как увидел меня, сразу замахал руками:

– Соня, Соня, Соня, нет-нет! Уходи, у меня ни минуты свободной, – и он показал на ту папку, которую я видела у него в прошлый раз.

«Ага, – подумала я, – вот они и документы».

Пупс папочку закрыл и всем своим видом на дверь указывал, но молчал.

– Это последнее твое слово? – спросила я.

– Последнее-последнее, – сказал он.

– Что ж, сам виноват, – и я вышла.

Секретарша сидела за столом и пилочкой ковыряла под ногтями.

– Милочка, – промурлыкала я, – Виктор Викторович сходить за сливками попросил. У него скоро важные гости будут.

– Знаю, – сказала секретарша и протянула руку.

Я вложила туда деньги.

– К сливкам купи еще и…

Как назло, ничего не приходило в голову, а мне хотелось эту Милочку подальше заслать.

– Знаю, – сказала она и вышла из приемной.

Какой ум на секретарской работе пропадает – знает буквально все.

Не теряя времени, я высунулась в окно и дала знак Тамаркиным орлам. Они тут же отреагировали. В кабинет к Пупсу я зашла уже с ними.

Бедный Пупс ничего не понял. Это было видно по его отвисшей челюсти, зато я прекрасно все поняла и сказала:

– Витя, не сопротивляйся. Будет не больно.

Пупс вскочил и попытался спрятать документы в сейф, но я закричала:

– Скорей крутите ему руки!

И глазом моргнуть не успела, как Пупса выволокли из кабинета, я же бросилась к папке, раскрыла ее и уставилась в документы.

Коза, смотрящая в фразеологический словарь, понимает больше, чем понимала я, глядя в эти документы. Ясно было только одно – напротив фамилии Пупса подписи не было. Нигде. Ни на одном документе, а их было много.

Я тупо смотрела в папку и, возможно, что-то все же поняла бы, но не успела. В приемной послышались голоса, и дверь распахнулась. На пороге стояли те верзилы, которые несколько дней назад терроризировали Пупса, пока я сидела в шкафу.

«Сегодня будет все по-другому», – подумала я, пряча папку в стол.

– А Витька где? – спросил один из верзил.

– Виктор Викторович? – спросила я. – Его только что забрала бригада.

Верзилы опешили:

– Какая бригада?

– Понятно какая, – сказала я. – Крыша у человека поехала, вот такая бригада его и забрала.

Верзилы растерянно переглянулись.

– А кто вместо него? – спросил один из них.

– Как видите, я.

Верзилы вторично переглянулись.

– А договор он нам не оставлял? – спросили они хором.

– А-а, – обрадовалась я. – Так это вы. Проходите, господа, садитесь. Там секретарша моя не появилась? – небрежно поинтересовалась я.

Не дожидаясь ответа, я выглянула в приемную. Милочки там не было, но я на всякий случай приказным тоном бросила в пустоту:

– Приготовь, деточка, дебет и пассив с кредитом.

Подумав, я вспомнила еще одно умное слово и добавила:

– Акцепт туда же занеси.

Абракадабра, конечно, ужасная, но верзилы все равно «не догоняют».

После этого я вернулась на место и, приветливо глянув на верзил, спросила:

– Так чем обязана, господа?

– Нам бы это… договорчик, – робея перед моей ученостью, попросил один из них.

– Просмотрела этот договор, – важничая, ответила я. – Нам совсем не подходят условия. Нет, вынуждена вас огорчить.

Говоря это, я подняла телефонную трубку, наобум набрала какой-то не правильный номер и сказала:

– Прессу присылай, – сделав паузу, добавила:

– И охрану.

Верзилы заерзали.

– Какую прессу?

– Как я поняла, на нашу фирму совершен наезд?

А у меня лучший друг в «моське» работает и плачет по горячему материалу. Почему бы ему не услужить?

Матом, с примесью угроз, меня, конечно, верзилы укрыли, но и кабинет спешно покинули.

Я радостно потерла руки и позвонила Тамарке.

– Мама, срочно приезжай! – истерически закричала она. – Уже не знаю, что с этим Пупсом делать, а тут еще и мозги наружу от боли лезут. Ах, как не вовремя меня долбанули по голове.

– Куда приезжать? – опуская тему с мозгами, спросила я.

– Ко мне домой, куда же еще! – рявкнула Тамарка. – Будешь теперь квартиру у меня покупать. Как миленькая будешь.

Глава 45

Я примчалась к Тамарке и с порога спросила у домработницы:

– Где?

Она глазами показала на спальню.

Когда я вошла в спальню, телохранители стояли по углам комнаты, связанный Пупс лежал на кровати, а Тамарка нежно гладила его по щеке и ласково приговаривала:

– Витечка, Витечка, для твоей же пользы…

По щекам Пупса катились крупные слезы.

– Мама, – закричала Тамарка, увидев меня. – Ты невозможная! Видишь, на какие подвиги ради тебя иду?

Я протянула ей папку с документами Пупса и попросила:

– На, почитай и, пожалуйста, разберись. Я там ничего не пойму.

– Мама, ты невозможная! – возмутилась Тамарка, ни на секунду не прекращая гладить Пупса по щеке. – Из меня мозги воспаленные лезут, а я буду всякую дрянь читать. Своих бумаг мало?!

– Тома, пожалуйста, – взмолилась я, – тебе же это ничего не стоит. Должна же знать я, с кем схватилась насмерть и ради кого.

Тамарка нехотя взяла в руку папку и, не прекращая гладить Пупса другой рукой, углубилась в чтение.

Вдруг она отвесила Пупсу пощечину и закричала:

– Ах ты подлец! Да я же тебя убью! Мою компанию хотел погубить?!

Бедный Пупс посинел и засучил ножками. Он явно что-то хотел сказать в свое оправдание, но пластырь на губах ему сильно мешал.

– Что случилось? – испугалась я. – За что ты лупишь беднягу?

– Беднягу?! – взревела Тамарка. – Этот бедняга по миру меня пустить захотел. Он подрядчик мой и собрался раздать квартиры налево. Мои квартиры!

Я опешила:

– А разве это возможно?

– Нет, конечно. Вот бумага здесь лежит, что передает он их администрации Санкт-Петербурга. Ты понимаешь, что это значит?

– Да неужели же администрация чужое возьмет? – изумилась я.

– На то она и администрация, чтобы чужое брать, – отрезала Тамарка, – уже немало моего взяла, пока я этот дом себе выдурила, но в данном случае это мне подстава. Кто будет Витькину компанию подозревать? Они всего лишь строители. А участок мой, я с фундаментом его уже взяла, с нулевым циклом. Одна администрация знает, чего мне это стоило! А теперь меня хотят подставить. Как Витька подпишет, сразу поднимут в прессе вой, что я администрацию подкупила. Поняла?

– Нет, – честно призналась я.

– Да вопрос этот политический! – рявкнула Тамарка.

Она в ярости топнула ногой и отпустила еще одну пощечину Пупсу.

– Что смотришь? – делая ему козу, издевательски спросила она. – Скажешь – не знал? Эта компания, у которой я из-под носа объект увела, хочет за мой счет кому-то услужить? Говори, кого они хотят спихнуть из администрации? Кого подставить хотят? – Она пнула Пупса и взревела:

– А что говорить? Тут же черным по белому написано, квартиры дарят кому! Сволочи! Эта фирма в политику лезет, а я за всех отдувайся? А меня потом с говном смешают! Все отберут!

Я воспряла.

– Тома, – закричала я. – И что я тебе говорила?

Помогая другим, ты помогаешь себе.

– Ой, Мама, иди ты знаешь куда?

И это вся благодарность?

Я обиделась и пошла домой. Со слезами на глазах рассказала все Женьке.

– А кто же по головам-то вам стучал? – спросил он. – Какое это имеет отношение к политическому вопросу?

– Никакого, – ответила я.

А на следующий день я собрала у себя всех своих подруг.

Тося, Роза, Маруся, Лариса и Юля пришли вовремя, а Тамарка опаздывала, как всегда. И это при том, что она не знает еще, что встретит у меня Марусю. Знала бы, не явилась бы вообще. И Маруся неизвестно как повела бы себя, скажи я ей, что придет Тамарка, но я не сказала.

Когда все уселись, я обвела подруг строгим взглядом и торжественно произнесла:

– Как говорится, я собрала вас здесь, чтобы вы, упаси бог, не собрались в другом месте.

– Такая мысль может прийти только в голову, – воскликнула Роза.

– Шутки в сторону, – строго сказала я и уставилась на Марусю.

– Что? – вжимая голову в плечи, спросила она.

– Не что, а зачем ты Розу по голове долбанула? Вот что скажи.

– А как ты узнала? – спросила наивная Маруся.

– Просто, – ответила я. – Ваню ты пытала только насчет Тоси. Почему-то не интересовало тебя, кто дал по голове Розе. Следовательно, был у тебя на этот вопрос ответ.

Маруся покрылась красными пятнами и разрыдалась. Роза кинулась ее успокаивать, бросив мне по пути «жестокая». Милое дело, это я еще и жестокая.

– Я в больницу попасть хотела, – рыдая, бубнила Маруся.

Все вопросительно воззрились на меня, потому что хорошо знали Марусю – ведь невозможно понять, почему она, желая попасть в больницу, ударила Розу.

Одна я это знала, о чем тут же и сообщила:

– Я посоветовала этой глупышке попасть в больницу, чтобы Ваня вернулся. Вот она и решила устроить инсценировку.

Тося вскочила со своего места и возмущенно закричала:

– Так это что же, она всех нас по головам стукала?

И меня? И Лариску? И Юлю?

– Нет, – ответила я. – Юлю стукнула ты.

Тося покраснела, но возразила:

– Глупости, с чего ты взяла?

– А с того, что никто не знал об этом, кроме Юли и меня. Когда Юля позвонила мне и сообщила о нападении, я посоветовала ей молчать. Она и молчала. А ты только что выдала себя.

– Ты ревнуешь меня к своему Тасе, – швыряя в Тосю зажигалку, закричала Юля. – А он мне не нужен.

У меня с Ряшкиным роман.

– А кто же тогда ударил меня? – удивилась Тося.

Я многозначительно посмотрела на Ларису – та даже не смутилась.

– А почему бы не ударить, если есть такая возможность? – спокойно ответила она.

Пока Тося растерянно хватала ртом воздух, я продолжила:

– А Ларису ударила Юля. Вот только не знаю, за что.

Все взглянули на Юлю.

– Пускай меньше сплетен про меня распускает, – огрызнулась она. – Разболтала всем про то, что я выходила из автомобиля Таси.

Я с грустным осуждением покачала головой и обратилась к Марусе:

– Ты знаешь, от кого пострадала твоя голова?

– От Тамарки? – мгновенно догадалась она.

– Думаю, да, – согласилась я.

– Тогда мы квиты! – обрадовалась Маруся. – Ох и долбанула же я ее тогда под шумок волны, раз уж все равно вы думаете на лжепупса! Не будет сплетни наши больше передавать.

– А почему никто не долбанул меня? – удивилась я. – Неужели я такая хорошая, что и зла на меня не держит никто?

– Не самообольщайся, – посоветовала Тося. – Тебе дашь, а ты сразу поймешь. Вон как всех нас разоблачила.

– Оказывается, полезно иногда быть умной, – порадовалась я.

И в этот миг вошла Тамарка.

– Мама, ты невозможная! – с ходу возмутилась она. – Я тут подумала насчет квартиры…

Я мгновенно воодушевилась и воскликнула:

– Тома, если ты еще раз попросишь меня ее купить, клянусь, я тебя убью!

– Мама, все наоборот, я хотела квартиру тебе подарить, но вовремя вспомнила, что тебе она и даром не нужна. Ты столько раз об этом кричала…

– Мне – да, – согласилась я, – но есть же еще баба Рая. Баба Рая, – закричала я.

Баба Рая, подслушивающая на своем обычном посту, мгновенно явилась на зов.

– Тут Саньке нашему предлагают в подарок квартиру, – сказала я.

– Надо жа ж брать, – степенно ответила баба Рая. – К нему жа ж, в квартиру эту, и помирать пойду.