Текст книги "Миф о справедливости"

Глава 8

. Ю

жане

Кэил ехал вдоль побережья, покидая золотые пески юга. Тяжелое серое небо сгущалось, нависало и сдавливало пространство вокруг, что явно ощущалось по сравнению с бесконечными открытыми просторами золотой пустыни. Тучи становились все плотнее и уже не пропускали прямые лучи солнца. Земля менялась под стать небу. Океан грузными темными волнами разбивался о скалистое побережье, которое становилось все выше.

Дальше на юго-восток степи переходили в болота. Одинокие деревья скрывали голые ветви в вяжущем густом тумане. Морской ветер, влажный и холодный, заставил Кэила поежиться.

Шел мелкий медленный дождь. Мерный его шум прерывался лишь ударами волн о скалы.

На вершине холма, среди серых скал, впивающихся огромными зубами в воды океана, виднелась невысокая крепость. В низине холма были расположены небольшие деревушки. Кэил замедлил ход лошади, въезжая в ближайшую деревню. Дорог как таковых не было, были только протоптанные земляные пути, которые размокли и напоминали жидкую кашу.

Кэил направился к крепости в скалах. Лошадь чавкала копытами, проезжая низкие осевшие деревенские домишки. Людей на улице практически не было, только один человек в потертом балахоне и сбитых кожаных ботинках ходил от дома к дому и стучал в закрытые двери.

– Откройте, я пришел за своими деньгами! – срывающимся голосом прохрипел пожилой мужчина, стучась в дверь.

Дверь не открыли. Он продолжил нервно стучать.

– Убирайся! – заревел голос изнутри, с силой ударив по двери. – У меня нет ничего. Я не могу прокормить собственных детей!

– А как мне прокормить мою семью? – сборщик немного отшатнулся от двери. – Верните хоть что-то…

Тишина была ему ответом. Он двинулся дальше. Кэил медленно ехал в сторону крепости и глазами провожал сборщика. Не то что двери, даже ставни домов были закрыты.

Тяжелые капли дождя с грохотом разбивались о капюшон. Серость, сырость и монотонный шум погружали в собственные мысли. Кэил подумал о том, что забыл, когда последний раз улыбался.

Он проезжал города и селения, наблюдая в них только тьму и страдания. Никогда еще он не ощущал несправедливость этого мира так остро, как в последние месяцы. Все эти люди, страдавшие каждый по-своему, каждый со своей собственной историей, – им не было числа. Все это казалось таким неподъемным. Если раньше несправедливость пробуждала в нем ясное чувство возмездия и казалась всего лишь озером, то сейчас все эти страдания поглотили сушу и нахлынули на него океаном, и он тонул в них. Сможет ли он преодолеть все это? Возможно ли это?

Как тяжесть груза делает тело человека крепче, так и тяжесть долга делает душу человека сильнее. Но если этот груз слишком тяжел, он просто раздавит человека на месте. Этот долг ощущался неподъемным. Кэил закрыл глаза и представил Эноэль. Если он не сможет справиться с этим долгом, то как он вернется к ней?

Он попытался открыть глаза, и его одолело уже знакомое чувство: он проваливался в толщу воды, куда-то в глубины собственной души. Вновь это место. Белый песок и тьма вокруг – и только одна путеводная звезда на небе. Но откуда этот холод? Он поежился. Холодный ветер нес мокрый снег, который облеплял Кэила. Вокруг белый песок был притрушен снегом и блестел ярким холодным светом. Кэил медленно, сопротивляясь холоду, двинулся в сторону звезды.

Он потерял счет времени, и ему казалось, что прошла вечность, пока он вновь не очнулся в физическом мире. Тем временем он уже поднимался на холм с крепостью. Возле ворот в крепость, врезанную в тело скалы и обнесенную низкой каменной стеной, стояли два охранника. Оба в поношенных кольчугах, они повисли на своих копьях, сгорбленные и замученные. Один из них поднял свой лишенный надежды взгляд на Кэила, который медленно въезжал в открытые ворота.

Скалы своими руками накрывали часть строений внутри крепости. Дождь, стекающий по скалам, собирался в деревянных желобах, обитых металлическими полосами. Далее по системе желобов вода собиралась в большую бочку.

Возле своих домов сидели ремесленники. В центре находилась кузница, в которой задыхалось чахлое огненное сердце, из последних сил сопротивляясь вязкой влаге, окутавшей эти земли. Ближе к центру располагался небольшой базар, где торговали в основном рыбой.

Кэил не увидел ни одного улыбающегося лица. Все смотрели на него и друг на друга с недоверием, исподлобья, будто ожидая какую-то подлость.

Глубоко в теле скалы располагался большой деревянный дом, украшенный резьбой. Кэил решил, что это, должно быть, дворец местного правителя. Поднявшись по лестнице, Кэил услышал топот коней, который развеял нависший над крепостью мерный шум. По дороге к крепости мчались всадники, порядка сорока человек. Впереди колонны ехал всадник в черных латах.

Они галопом влетели в крепость. Большинство отправилось к стойлам. Черный всадник и двое всадников из колонны поехали прямо ко дворцу. Двое остались с лошадьми, а черный всадник быстро направился во дворец. Кэил последовал за ним, прячась в тенях коридоров.

Черный всадник быстрым шагом прошел по длинному коридору и ворвался в тронный зал. На невысоком троне сидел вождь – молодой, крепко сложенный мужчина с густыми длинными русыми волосами и бородой. По бокам, чуть ниже престола, сидели два советника: один тощий и сгорбленный, казалось, состоящий из одних костей, с короткой бородкой, укутанный в плотный балахон; другой же, наоборот, с плотно набитым брюхом и парой подбородков, гладко выбритых и блестящих от света факелов.

Черный всадник приблизился и отдал честь вождю.

– Что там, Торанс, мы отбили гавань? – вождь встал с трона и шагнул навстречу всаднику.

Тот отрывисто кивнул в ответ.

– Потери?

– Около десятка наших, за каждого по два налетчика. Они приняли первый бой, но когда начали нести потери, то отступили… вместе с награбленным, – последние слова он процедил сквозь зубы, плотно сжав правый кулак.

– Сколько унесли?

– Они пытались забрать корабль и несколько человек рабами, но мы успели отбить их. В это время они вытянули и унесли треть провианта.

– Треть… – выдохнул вождь с содроганием и опустил глаза.

– Молодой генерал, это ужасное поражение, – раздался булькающий голос толстого советника; после каждой фразы он вытирал обслюнявленный рот платком; он повысил тон, перейдя на булькающее подобие крика, отчего запыхался и из маленьких щелок его глаз потекли слезы. – Чем теперь мне кормить эти голодные рты, которые ты соизволил спасти?!

– При твоем отце налетчики не смели соваться на наши земли, а кто приходил, оставлял свои души, – прохрипел тощий советник, распрямляя свою согнутую пополам спину и выглядывая из-под черного капюшона.

– У моего отца были хотя бы остатки флота, а не одно разбитое корыто, с трудом держащееся на плаву.

– И за это корыто мы потеряли треть наших припасов? – просипел тощий советник; при этом толстый расплылся в улыбке, отчего слезы накатились на его глаза.

Генерал стиснул правый кулак так сильно, что кожаная перчатка на его руке заскрипела, он до скрежета сцепил зубы. Вождь жестом ладони прекратил разговоры советников и спустился еще на шаг в сторону генерала.

– Торанс, ситуация очень тяжелая, – вождь подошел ближе к генералу. – Даже до того, как ты вернулся с этими вестями, по нашим расчетам, у нас с трудом хватало еды, чтобы пережить зиму. Теперь… – он запнулся, – теперь ее хватит только до середины зимы. Если весна будет самой ранней за несколько поколений, то мы, возможно, дотянем до нее.

– Ветра говорят, что на раннюю весну нельзя полагаться, мой вождь, – прохрипел на пределе своей громкости тощий советник, приподнимаясь в кресле.

– Тем более, – заключил вождь. – И еще… Старейшине Думару было видение. Ветра несут чуму с востока.

– Чуму, коей еще не видели на этих землях! – изо всех сил захрипел старик.

– Аварс, нам надо действовать! Мы не можем сидеть и ждать голодной смерти! – тихо произнес генерал, подступая к вождю, в надежде, что старейшины не услышат.

– Устами молодого генерала говорит сам ветер, мой вождь, – пропищал толстяк, вытираясь сальным платком; он с трудом повернулся к сухому старику. – Ветра благоволят нам, не так ли, мудрейший Думар, разговаривающий с ветром?

– Истинно так! – прохрипел старик, выпрямляясь в своем кресле. – Ветра благоволят нам, мой вождь! Сам ветер говорил мне, что стена должна упасть, и он будет вести нас в бой!

– Стена?! – генерал не мог поверить словам старика.

– Да, – твердо сказал вождь. – Мы в ситуации, когда надо цепляться за любой шанс. Я не могу допустить голод на своей земле. Еще и чума с востока нагрянет не сегодня, так завтра. Торанс, мы должны собирать войска, всех, кто может держать оружие в руках. Мы пробьем имперскую стену, и у нас будет столько еды, сколько сможем унести. Сможем отбить лес за стеной – это возродит наш славный флот. Торанс, сокрушить стену империи – это моя судьба, – вождь смотрел куда-то вдаль, не замечая испуганного лица своего генерала.

– Аварс… – генерал с трудом подбирал слова. – Аварс, это верная смерть. Нам не пробиться сквозь их стену. У нас нет ни кораблей, ни людей. Мы даже не сможем вооружить всех, кто в состоянии идти. Это самоубийство.

– Самоубийство – это сидеть и ждать чумы с востока! – отрезал вождь.

– Нет никакой чумы с востока! – закричал генерал.

– Откуда ты знаешь? – вождь вернулся взглядом к генералу и свел брови.

– Я… я был там, – генерал потупил взгляд и перешел на тихий голос.

– Ты был там без моего ведома? – вскинул брови вождь. – Когда?

– Два дня назад. Я выехал с небольшим отрядом, – тихо произнес генерал.

Толстяк так и подпрыгнул на своем месте, замахал руками и закричал:

– Два дня назад?! Да не накануне ли нападения на гавань?! И он увел часть наших доблестных защитников? Мой вождь, это предательство.

– Торанс… – в голосе вождя чувствовалось сильное разочарование. – Как же ты… и я не знал… ты не сказал мне, Торанс…

– Аварс, я… я думал о том, в какую пропасть скатывается наш народ, и я не мог сидеть сложа руки. Я должен был действовать, – он смотрел в глаза вождю с видом, полным сожаления. – Я сделал это из верности тебе, из верности нашему народу. Я был на востоке, там нет никакой чумы, там много разрозненных поселений. У них есть скот, посевы, люди. Они не имеют общей армии. Мы могли бы напасть на них.

– Предатель! – завопил толстяк. – Ты увел войска, и налетчики забрали треть нашей провизии, а теперь ты еще и хочешь отправить наших детей на смерть в эти проклятые чумные земли.

– Почему ты не сказал мне о том, что поедешь туда? – вождь пристально смотрел на генерала.

– Налетчики, Аварс, они знали, что мы ушли. Они появились на горизонте через полдня после того, как мы ушли. Так не могло случиться, Аварс. Кто-то помогает им изнутри этой крепости. Это не первый раз. Слишком много совпадений. Они знают, сколько нас, где мы находимся, у них есть глаза и уши в этой крепости.

– Этот молодой генерал не на себя ли указывает? – ухмыляясь, просипел тощий старик. – Он предатель, мой вождь!

– Их уши не принадлежат тебе, Аварс! – повысил тон генерал и указал на старейшин пальцем. – Они заодно с налетчиками. Их птица вылетела, как только я покинул наши земли. Я не хотел говорить тебе, чтобы они не узнали, но эти крысы пронюхали все равно.

Генерал сжал руки, его лицо переполнилось гневом. Он попробовал шагнуть в сторону старейшин, но вождь встал у него на пути. В глазах вождя не осталось прежнего сожаления.

– Тебе есть чем доказать их вину? – твердо сказал он.

– Нет, – генерал остановился. – Мне нечем доказать, но дай мне время, и я уличу их. Пойди со мной на восток, ты увидишь, там нет никакой чумы. Там наше спасение.

– Вот она! – завопил толстяк. – Мой вождь, вот же та самая чума, ее начало положено! Молодой генерал не в своем уме, и виной этому его поход в восточные земли. Чума овладела им, и его рассудок помутился. Он кругом видит врагов и заговорщиков. Он не слушает наставления ветра. Тебе не стоит говорить с ним, мой вождь, безумие передается от одного к другому. Генерала надо изолировать и молить ветра о его выздоровлении.

– Их вину ты доказать не можешь, твоя же вина очевидна, – продолжал вождь строгим голосом. – Мы пойдем в атаку на стену империи, как только соберем войска. Я лично поведу их, – вождь перевел взгляд на генерала, и тяжелая скорбь отразилась на его лице. – Я верил тебе как брату, думал, ты будешь плечом к плечу со мной, как наши отцы и деды. Хорошо, что они не дожили до этого дня и не увидели твое предательство. Стража! Уведите генерала в его дом и заприте его там, – твердо проговорил вождь, отворачиваясь от генерала.

– Аварс! – закричал генерал. – Аварс, не делай этого, умоляю, это самоубийство! Отправься на восток, ты убедишься, что я сказал правду! И берегись этих змей, они укусят, как только ты отвернешься!

– Какая потеря для нашего народа! Такой славный род… – прохрипел старик. – Этот мальчишка совсем потерял рассудок. Я буду молить ветра вразумить его.

Стража подошла к генералу, не смея схватить его. Когда вождь махнул рукой, они попытались взять генерала под руки, но он отмахнулся и сам пошел прочь. Стража сопроводила его в дом. Возле его двери днем и ночью несли караул два охранника.

Кэил видел довольные выражения лиц старейшин, которые тут же менялись, если вождь смотрел в их сторону.

– Сообщите мне, когда ветра будут благоволить войне, – повернулся вождь к сухому старику.

– Да, мой вождь, время близится, – старик согнулся в три погибели и закивал, при этом с другой стороны престола толстяк хищно смотрел на своего вождя, медленно вытирая уголки рта.

Пустой глаз Кэила на мгновение потерял фокус. Он видел размытый образ вождя и нескольких мужчин, похожих на него, за его спиной. Они стояли друг за другом, и в них легко можно было увидеть предков вождя. Рядом с вождем стоял генерал. За его спиной был весь его мужской род, стоявший плечом к плечу с вождями прошлого.

Ветер подхватил сознание Кэила и вынес из крепости. Снаружи крепость еще только строилась. Близлежащие болота заменил густой лес. Вокруг суетились люди. Они рубили деревья и тащили их к устью реки, где находилась внушительных размеров верфь, заполненная боевыми кораблями.

Проревел горн. Корабли в устье начали разворачиваться и плыть вверх по реке в сторону столицы империи. На носу флагманского корабля стояли два человека. Кэил видел их за спинами у генерала и вождя в четвертом ряду. Ветер трепал их длинные волосы и бороды, и они широко улыбались, плывя навстречу своей судьбе.

Вереница кораблей тянулась вверх, заполнив собой реку. По суше на левом берегу шли пехота и кавалерия. Кавалеристы – в кожаной броне, с мечами и копьями. Пехота – кто с чем: мало кто мог позволить себе броню либо меч, в основном у них была обычная одежда и копье с простым щитом.

Они легко расправились с заставой у стены, где караулил отряд шестого легиона.

Шестой легион охранял юго-восточную границу империи от налетов банд разбойников и не был подготовлен к полноценной войне. Южане быстро продвигались вглубь империи. В первую же ночь они налетели и разбили шестой легион. Гонец ускакал в столицу. В эту же ночь в сторону нападавших выступил первый легион – элитные войска императора.

Тяжелые грозовые тучи затянули небо. Дождь усиливался. Южане поднимались все выше по реке, пока на горизонте не появились высокие здания столицы империи. Белые верхушки императорского дворца высились над холмами. Вдалеке мерцали сотни факелов. К ним маршировал первый легион.

– Северо-западный ветер усиливается, вождь, – доложил боцман.

– Свернуть паруса, – скомандовал вождь.

– Без ветра мы не пройдем через ряды лучников. Они подожгут корабли и перебьют всех на палубах, пока мы будем тушить огонь, – тревожно сказал генерал, приближаясь к вождю.

– Нет ветра быстрее, чем весла рабов! Гребите изо всех сил! – залихватски закричал вождь, оборачиваясь назад.

На суше завязался бой. В это время вся флотилия южан бросила своих соратников на берегу и прошла мимо первого легиона вверх по реке. Столица была прямо перед ними.

В порту их уже ждали, но сил имперской стражи, даже собранной со всей столицы, все равно было недостаточно, чтобы остановить армаду с юга. Вождь смотрел на белую вершину – помост, идущий от императорского дворца вверх к небесам. На кончике помоста стояла огромная чаша с огнем. Император со священнослужителями собрались вокруг чаши и выполняли какой-то ритуал.

– Эти фокусы тебе не помогут! – вождь хищно оскалился, забрался на нос корабля и закричал в темноту. – Сегодня я, король юга, захвачу империю! О моей победе узнают сами боги! Настал день, когда южане – хозяева морей будут править и сушей!

На вершине помоста император бросил взгляд на акваторию столицы, а затем вернулся к своему ритуалу, и из чаши повалил густой белый дым. Он устремился вверх, прямиком в черное небо.

Небо внезапно разрезали молнии – не единичные разряды, а широкая сетка через все небо. На мгновение все осветилось. Ударил гром, заглушающий все вокруг. Генерал вздрогнул, вождь поморщился. Люди на палубах начали оглядываться.

Генерал взял вождя под локоть и указал на вершину помоста. Вождь прищурился, протер глаза и еще раз всмотрелся в белый столб, исходящий из чаши. По белому дыму прямиком с небес сходила фигура очень высокого человека. Черная фигура в белом дыме ступала, как по лестнице, медленно шагая по воздушным ступеням.

– Это уловка? – неуверенно сказал вождь, пытаясь убедить сам себя и найти подтверждение своей надежде у генерала. – Это всего лишь иллюзия, чтобы отпугнуть нас, – вождь нервно закивал головой.

Генерал пытался принять слова своего вождя и изо всех сил старался убедить себя в том, что это колдовство – простая иллюзия. Но страх не давал ему этого сделать. Леденящие цепкие пальцы схватили его за живот и изо всех сил скрутили так, что стало тяжело дышать. Он мог бы поверить в то, что фигура, окутанная дымом, ненастоящая, но разве могут гром и молния быть ненастоящими? И если император повелевает самим небом, можно ли его победить?

– Этот колдун призывает свои иллюзии, чтобы напугать нас! – закричал вождь, видя реакцию своих войск, которые замерли и смотрели на белый дым. – Он знает, что в честном бою ему не выстоять! Мы должны побороть наш страх! – он бравировал, и, заставив свои ноги двигаться, направился к борту, которым судно приблизилось к причалу столицы. – За мной!

Молния разрезала небо еще раз. Черная фигура в белом дыме приблизилась к самой чаше и замерла. Император пал ниц и поднимался, только чтобы, вздымая руки, бить поклоны. Священнослужители даже не поднимались, а просто уткнулись лицами в помост у чаши. Черная фигура смотрела в сторону императора, затем перевела взгляд на порт, где высадились южане.

Молния пронзила небо и ударила в один из кораблей южан. Он загорелся. Пламя мигом распространилось по всему кораблю. Солдаты и матросы начали выпрыгивать за борт. Раздались крики рабов на нижних палубах. В одно мгновение корабль превратился в огромный костер. Крики людей заглушили раскаты грома.

Южане с нескольких кораблей успели высадиться в порту столицы. Завязался бой. Вождь с криком ринулся в битву, за ним последовали солдаты. Основная часть эскадры все еще стояла в гавани, не имея доступа к берегу. Они начали швартовать корабли друг к другу и перекидывать массивные доски, чтобы соединить корабли и дать войскам доступ к суше. Через некоторое время они все-таки взяли порт и, перегруппировавшись, начали продвижение вглубь столицы.

Грозовые тучи рассеивались, и с первыми лучами рассвета армия юга ворвалась в ряды обороны, выстроенные имперской стражей в торговом квартале столицы. Эти первые, еле заметные отголоски солнца разом смыли липкий страх, наполнявший сердца южан. Генерал сам на мгновение забыл о том, насколько плачевно их положение.

Они бросились на баррикады имперских солдат – вождь, бежавший в первых рядах, а за ним генерал. Волной южных морей они смыли имперских солдат из торговых кварталов. Имперцы бежали в самое сердце столицы, преследуемые веселыми возгласами южан.

– Они отступают, не дайте им уйти! – кричал вождь, который перевел взгляд на помост. – Колдовство рассеивается! Мы побеждаем!

Легкая улыбка коснулась губ генерала, его сердце почувствовало облегчение. Тяжелые кандалы страха спали при виде просыпающегося солнца. Он посмотрел на солнце и заметил в небе черных птиц, которые приближались к столице с востока. Они становились все больше и больше. Еще мгновение, и они были размером с человека.

Птицы пикировали в направлении продвигающейся армии южан. Генерал бросился к вождю, схватил его и отпрыгнул в сторону, под прикрытие домов. Стоявшего перед ними солдата пронзили острые кинжалы в форме перьев. Он упал с глазами, полными изумления. Генерал подхватил вождя, но тут на брусчатку прямо перед ними обрушилась одна из птиц.

По форме она напоминала человека – высотой больше двух метров, литая из темно-серого металла. От самой ладони и до щиколотки был цельный металлический плащ, сделанный из тысяч кинжалов-перьев, который раскрывался в полете, позволяя этому созданию планировать в небе. Пальцы на руках и ногах заканчивались острыми когтями. Существо повернуло голову в направлении вождя и генерала. У него не было ни лица, ни глаз – только большой клюв и уши, будто у филина.

Генерал выскочил из укрытия, схватил пробегающего солдата и толкнул в сторону металлической твари. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы разорвать солдата, как тряпичную куклу.

Тогда генерал подхватил вождя и потащил назад к порту. Вождь постоянно оглядывался на помост императора. В порту он внезапно остановился.

– Это был наш единственный шанс… – он выронил меч и уставился на помост, где император поднялся с колен и наблюдал за бойней в торговом квартале и порту.

– Наш единственный шанс – это бежать, и бежать сейчас же! – крикнул генерал, увлекая вождя за собой.

– Зачем? – вождь в апатии отбросил руку генерала и вновь взглянул на помост. – Все тщетно… Мы все потеряли…

Генерал схватил его и поволок за собой. Южане бежали назад к кораблям. Генерал расталкивал собственных солдат, прикрываясь ими, когда металлические птицы нагоняли их.

Они добрались до порта, но большинство кораблей пылали. Один корабль отшвартовался прямо у них перед носом.

– Стойте! – закричал генерал. – Перед вами вождь юга! Стойте, псы!

– Нет больше юга, юг разбит, – матрос на секунду задержался, но тут же развернулся и убежал.

Корабль уплывал. Через минуту его настигли металлические птицы. Они с треском приземлялись на палубу, разрывая обшивку и убивая всех на борту.

Генерал судорожно оглядывался в поисках спасения. Он приметил маленькую лодку и поволок вождя к ней в надежде проплыть незамеченными через это кладбище кораблей и их экипажей.

Они забрались в лодку и отплыли. Гавань вся пылала. Горящие корабли и их обломки. Сотни людей – мертвые и умирающие.

Лодка проплыла между горящими кораблями и направилась прочь из гавани, обратно на юг. Некоторые суда из эскадры юга успели покинуть гавань и шли вниз по течению. Их настигали птицы и разрушали один за другим.

Рядом с их лодкой проплывал корабль юга. На палубе уже бушевали птицы. Люди выпрыгивали за борт. Генерал приблизился к кораблю и продолжил грести в его тени. С палубы доносились крики.

Прямо перед носом их лодки из-под воды вынырнул один из моряков. Он схватился за борт лодки и попытался залезть внутрь. Его глаза выражали чувство всех южан в это утро – панический ужас. Генерал быстро вскочил и сильно пнул моряка сапогом по голове, тот ойкнул и пошел на дно. Генерал вновь схватился за весла, оглянулся и увидел, что все выпрыгнувшие за борт моряки плывут к их лодке.

Вождь, который до этого сидел, спрятав лицо в ладонях, спохватился и обнажил меч. Они отбивались от собственных войск, проплывая мимо корабля, наводившего ужас на южном побережье, а теперь разорванного в щепки. Моряки и вырвавшиеся рабы кричали и умоляли взять их с собой, цепляясь за борт лодки. Вождь неистово рубил руки, закинутые на борт, и выталкивал тела обратно в воду.

Через час они достигли места стоянки первого легиона. Легионеры собирали свой лагерь. Они перевозили раненых и собирали пленных, которые станут рабами на кораблях или в шахтах. Так или иначе, но жизнь южан, пришедших на бой с империей, сегодня закончится. Бой был проигран всухую.

Когда командиры сухопутных войск юга поняли, что подкрепления с моря не будет, часть из них отступила. Другие же остались в меньшинстве против хорошо подготовленных войск первого легиона – у них не было шансов.