Текст книги "Миф о справедливости"

Глава 11

. П

тицы

Анкс проснулся в темной пещере. Голова кружилась, а тело ныло от боли и истощения. Он попытался приподняться на руках, но мышцы не слушались.

– Красс! – раздался глубокий бас в темноте.

Анкс попытался подняться еще раз, но безрезультатно. Он повернулся и уставился в темноту. Тяжелый молот приземлился рядом с ним. Анкс вздрогнул и попытался отпрянуть. Большой сабатон с завернутым вверх носком встал сверху на молот. Анкс поднял голову и увидел блестящие в темноте глаза. Они переливались, будто рыбья чешуя на солнце.

– Воды, – прогудел глубокий бас хозяина сабатона.

В темноте зашевелились.

– Пей, – повелительно прогудел бас и протянул Анксу воды.

Огниво чиркнуло, и рядом с Анксом разгорелся огонь. Он жадно схватил воду и начал лакать, с трудом прерываясь на дыхание.

– Не спеши, станет плохо, – спокойно заметил бас.

Над ним стоял очень широкий и высокий человек с длинной седой бородой. Гигант сел рядом и оперся руками на свой огромный молот. Он пристально следил за Анксом своими блестящими глазами.

– Где я? – спросил Анкс, вдоволь напившись.

– А где ты должен быть? – строго спросил гигант.

– Я, – Анкс замялся, – я помню ритуал. Я прошел испытание?

– Хм-м, – гигант ухмыльнулся, – в каком-то смысле.

– Дайте ему еды, – прозвучал тихий голос, и из темноты выплыла высокая фигура, покрытая тенями. – Отдыхай сегодня, завтра я вернусь за тобой.

В темноте пещеры Анкс видел десяток блестящих, как у гиганта, глаз. Он наелся, и тяжелая усталость обрушилась на него, повалив обратно на землю. Тяжелый сабатон затушил костер, и Анкс заснул.

Во сне он вновь увидел ритуал. Но в этот раз он подбежал к шаману, от которого исходило белое свечение, и сорвал с него багровый балахон. Источающее белый свет лицо Кана пристально смотрело на него. Анкс отпрянул и упал. Его тело обдало холодом и сковало.

Он очнулся в полной темноте. Сердце бешено билось в груди. Раздался удар огнива, и зажегся одинокий факел. Гигант сидел рядом.

– Он ждет тебя снаружи, – прогудел гигант, вручая факел Анксу.

Анкс вышел на солнечный свет, который даже сквозь туман обжег ему глаза. Он развернулся и отдал факел гиганту. Тот стоял у выхода из пещеры, так, что его голова оставалась в темноте.

– Человек, – тихо прогудел голос из темноты, – ты же знаешь, что у предателей нет союзников?

Анкс остановился. Он обернулся и посмотрел на два блестящих глаза в темноте. Гигант сжал горящий факел в ладони, и тот лопнул.

– А вот и ты! – тихо, но оживленно произнес мужской голос за спиной у Анкса.

Анкс повернулся и увидел мужской силуэт, окутанный тенями. Они витали вокруг него, вызывая странный эффект: черты фигуры и лица нельзя было рассмотреть. Фигура будто находилась под толщей мутной воды. Анкс протер глаза, но ничего не изменилось.

– Как тебя зовут? – спросил мягкий и приятный голос.

– Анкс, – запнувшись, ответил тот.

– А я Кэил, – фигура оказалась достаточно близко к Анксу, и он смог различить лицо, окутанное тенями.

Анкс никак не мог сопоставить серое холодное лицо, на котором не мог различить никаких эмоций, и приятный мягкий голос.

– Ты человек? – спросил Анкс, не удержавшись.

– Надеюсь, что все еще да, – голосом усмехнулся Кэил, не меняя каменного выражения лица.

Мысли роились у Анкса в голове: «Кто он? Что он такое? Что за тени кружат вокруг него? Кто эти гиганты в пещере?» Но на поверхность вырвался, кажется, наименее приоритетный вопрос:

– Я прошел испытание? – Анкс сам удивился, как из десятков вопросов он выбрал именно этот.

– Нет, – нисколько не смутившись, ответил Кэил.

– Тогда почему я жив?

– Яростные убивают тех, кто отдался страху, – пояснил Кэил. – Если ты проходишь ритуал и, как они говорят, пробуждаешь зверя, то ты возвращаешься к своим первобытным началам и становишься частью их культа. Если же ты не прошел и не отдался первобытной ярости, то тебя поглощает страх, и всю оставшуюся жизнь ты проводишь в страхе. Для яростных нет ничего хуже такой участи, и они из сострадания убивают тех, кто не смог пройти ритуал. Но ты не поддался страху, как, собственно, и ярости.

– Тогда что произошло со мной?

– Не знаю, – проговорил Кэил. – Я вижу страх и страсть в людях как свечение изнутри. Когда человек в ярости, он заполняется красным, а когда в страхе – желтым. Но у тебя внутри я вижу белый свет. Это будто небольшая твердая сфера. Сейчас она едва различима, но тогда, во время ритуала, она пылала! Яркое белое пятно, которое не давало ни страсти, ни страху полностью захватить тебя.

– Что ты имел в виду, когда сказал «откуда в тебе это?», – спросил его Анкс.

– Я сказал такое? – удивленно посмотрел на него Кэил; какое-то время он молчал, а затем продолжил: – Не помню, как говорил тебе что-то. Точнее, я помню совсем другое.

– Что именно?

– В тот момент, когда белый свет отогнал твой страх, я словно провалился в ужасное место, – Кэил запнулся и, как показалось Анксу, поежился. – Сам до конца не понимаю, реально оно или это просто кошмарный сон…

– Пустыня, ты видишь пустыню с одинокой звездой?! – вырвалось у Анкса.

Кэил замер и молча смотрел на него. Анкс не мог различить выражение его лица, но чувствовал, что попал в точку. Они стояли и смотрели друг на друга. Анкс ждал реакции собеседника.

– Да, – наконец ответил Кэил. – Ледяная пустыня и одинокая, далекая, едва различимая звезда. Мокрый холодный ветер ледяными копьями разрывает тело и саму душу. И теперь я понимаю, что оказываюсь там, когда чужое сознание выдавливает меня из моего собственного тела…

– Ледяная… – задумчиво повторил за ним Анкс. – Мне кажется, я был там когда-то. Я чувствовал этот невыносимый холод и, главное, страх, что это никогда не закончится. Но это было давно, и с тех пор я попадал только в песчаную пустыню, где дюны теплого песка, сколько видит глаз. Вокруг ничего, кроме песка, легкого ночного ветра и одинокой звезды. Я иду к звезде, но никак не могу до нее добраться.

– Хотел бы я избавиться от этого места, – сказал Кэил. – Так ведь было не всегда. После одного события много лет назад в моем теле нахожусь не только я, – он сделал паузу, увидев реакцию Анкса. – Это сложно объяснить, но, помимо моего сознания, есть еще три. Два из них я вроде как знаю, а вот третье, даже после стольких лет, – загадка для меня самого. И эта проклятая ледяная пустошь появилась вместе с ними. Похоже, когда Темный пользуется моим телом, он отправляет меня туда.

– Кто он? – спросил Анкс. – Я, кажется, видел это черное странное лицо из теней, и голос был совсем не похож на твой.

– Я сам не знаю, – с досадой в голосе ответил Кэил; он сделал длинную паузу. – Я не хозяин собственному телу и должен делить разум с посторонними. Похоже, у меня ничего не осталось, кроме моих воспоминаний.

– Это, должно быть, очень трудно, – Анкс проникся соболезнованием к Кэилу, но не знал, что сказать, чтобы поддержать его.

– Пожалуй, – голос Кэила был таким живым, что Анкс мог реконструировать мимику на его каменном лице. Кэил, должно быть, горько улыбнулся. – Жизнь никогда не была слишком доброй. Но после всей той несправедливости и всех тех страданий других людей, что я видел за годы странствий, мне стало проще переносить собственные лишения. Я бы не смог жить счастливо, зная тиранию правителей и богов. Один раз осознав, насколько несправедливо боги устроили мир, невозможно забыть об этом. Я должен исправить это. Мои собственные страдания – ничто по сравнению с этим.

Анкс испытывал симпатию к Кэилу. Кэил высказывал то, что Анкс так хотел услышать от Джуга и на что последний был совершенно не способен. Кэил понимал и ощущал страдания других и так же, как и Анкс, не мог закрыть на это глаза. Они виделись впервые, но чувствовали, будто знали друг друга всегда, словно проживали одну и ту же жизнь в разных телах.

– Я понимаю, о чем ты, – участливо ответил Анкс. – Одни люди творят несправедливость, а другие закрывают на нее глаза – и так от мала до велика. Будто у них уговор какой-то: люди согласны терпеть большую тиранию правителей, лишь бы оправдать собственную мелкую тиранию.

– Людям не оставили выбора! Весь мир устроен таким образом, – Кэил стал говорить громче, и голос его слегка задрожал. – А начинается все с первых правителей – с богов. Пока они правят, люди продолжат наследовать тиранию из поколения в поколение. Я положу этому конец. Я перережу пуповину наследственности власти и имущества. Все будут начинать с чистого листа, имея одинаковые условия, и жить по собственным заслугам. Мы разрушим старый мир и вернем все к изначальному состоянию, когда все были равны и царила справедливость. Мы дадим человечеству еще один шанс!

– Тирания должна быть искоренена! – решительно вторил ему Анкс. – Я готов последовать за тобой хоть до самих богов, чтобы уничтожить наследственность власти и имущества. Мы свергнем тиранов и вернем людям свободу и справедливость!

– Не только тираны, но и весь старый мир должен погибнуть, дабы переродиться вновь, – Кэил смотрел вдаль завороженным взглядом.

Решительный настрой Анкса на секунду прервался. Он услышал слова Кэила, и они показались ему слишком радикальными. Он тоже хотел свергнуть тиранию, но только чтобы вернуть справедливость людям. Уничтожение мира и его перерождение – это казалось ему чрезмерным.

– Знаешь, а я рад, что встретил тебя! – прервал размышления Анкса Кэил неожиданно веселым голосом. – Черт, я даже думаю, что это судьба!

Ветер усилился. Сильные порывы разгоняли туман, и вскоре небо очистилось. С севера летели металлические люди-птицы.

Птицы стали пикировать вниз на поселения культистов. Анкс перевел взгляд на Кэила и хотел было спросить, что происходит, но его ухватили за одежду и оторвали от земли.

– Я знал, зачем ты появился! – прогудел низкий бас над ухом Анкса.

Красс держал его за шкирку, одной рукой отрывая от земли.

– Оставь его, Красс, – твердо сказал Кэил и положил руку поверх руки гиганта.

– Он не пробыл здесь и двух дней, и тут нападают птицы, которых никогда не было, – по мне так слишком странное совпадение, – горвир не отпускал Анкса, но слегка ослабил хватку.

– Он уже несколько месяцев в лагере, отпусти его, он не враг тебе. Война началась, Красс. Сейчас мы должны отбить их нападение.

Гигант разжал руку, и Анкс упал на землю. Горвир прорычал что-то и зашагал в сторону поселения культа, где уже бесновались птицы.

– Пойдем, – Кэил протянул руку Анксу, – мы должны помочь яростным.

– За мной! – крикнул Красс, и через минуту из пещеры выбежали горвиры.

Анкс только сейчас смог рассмотреть гиганта. Его густые длинные седые волосы и борода были заплетены в косы, которые спадали на кирасу из темно-серого металла. Длинная кольчуга доходила до колена, а ниже были массивные сабатоны.

Он нес свой молот на плече. Анкс и раньше видел боевые молоты – длинные палки с небольшим бойком, размером с два кулака. У Красса же молот был значительно больше: длинная, больше метра, толстая рукоять и сверху огромный боек, размером с туловище Анкса. Он казался большим даже для такого гиганта, как Красс.

Птицы разрушали поселения и убивали людей. Они впивались острыми когтями и разрывали людей, разрушали дома и уничтожали идолы Тиры. Яростные в зверином облике нападали на них, но даже самые острые когти не могли навредить металлическим телам птиц. Только возвысившиеся сильными ударами мощных лап могли погнуть металлических птиц.

Красс взял небольшой разбег и с плеча ударил тяжелым молотом по спине одну из птиц. Она рухнула на землю, а между крыльев ее образовалась вмятина. Красс с размаху накрыл голову птицы молотом. Она вмялась в землю и погнулась. Но птицу это не смутило, она поднялась и повернулась к обидчику.

Красс быстро сообразил, что исторически закрепившийся метод бить все по голове здесь не сработает. Он с размаху врезал птице молотом по колену, изогнув его внутрь. Птица начала хромать, с трудом удерживаясь на ногах, и вскоре рухнула. Две другие птицы подхватили своего изувеченного товарища и улетели на север.

Кэил взял арбалет, висевший у него за спиной. Он зарядил болт, прицелился и выстрелил птице в плечо. Анкс ждал, что болт отскочит от металла, но он прошел внутрь, как в дерево, оставив черное пятно на теле птицы. Вокруг болта в плече птицы кружились тени, как вокруг самого Кэила.

Тени стали расползаться по плечу птицы. Она устремилась к Кэилу, а ее рука обвисла, как парализованная. Кэил выстрелил вторым болтом в ногу птице, нога начала отказывать, и птица повалилась на землю. Две другие как по команде прилетели за ней. Они подхватили подбитую птицу за плечи и начали улетать, но горвиры успели опутать их цепями и вернули на землю.

Молотами и кирками они разбили птицам кисти рук и ног, обернули их крылья вокруг больших деревянных идолов Тиры и скрепили крылья между собой. Все три птицы висели на столбах и не могли вырваться. Остальные птицы молниеносно отступили, будто разом получили неслышимую команду.

Анкс и Кэил подошли ближе к птицам. Лиц у них не было: ни глаз, ни рта – только острый клюв. «Как они ориентируются в пространстве?» – подумал Анкс.

– Это тот самый металл, – прогудел Красс, осматривая одну из птиц.

Это была птица, подбитая Кэилом. Она обмякла и висела на цепях, не подавая признаков жизни.

– Мы начали добывать этот металл из глубин горы незадолго до своей смерти. Этот металл очень чувствителен к любой энергии, – продолжал горвир. – Твои доспехи и оружие сделаны из него. Я мог бы переплавить эти создания, но мне нужен горн.

Кэил поднес руку к одной из птиц. Металл под его рукой плавился, превращаясь в густую черную жидкость. Она не растекалась, но по поверхности от его руки расходились медленные волны.

– Ты должен выковать весь доспех, – сказал Кэил сухим голосом, не отводя взгляда от птицы.

– Мне нужен большой горн и несколько таких штук, – Красс, как и все вокруг, пристально вглядывался в металл, двигавшийся под рукой Кэила.

Кэил начал опускать руку внутрь птицы. Металл расходился от его руки, образовывая углубление. Голова Кэила была развернута в сторону птицы, но темное лицо, сотканное из теней, повернулось к Анксу.

– Приложи руку к металлу, – твердо проговорил сухой голос.

Анкс поднес руку к одной из птиц. Металл под его рукой стал сперва красным, затем оранжевым и наконец белым. Белое пятно медленно расползалось по грудной клетке птицы.

У Анкса возникло сильное желание покинуть это место и куда-то вернуться. Он не понимал куда, но желание становилось все сильнее. Его, будто магнитом, тянуло на север.

Это чувство становилось все сильнее; оно вытеснило все его мысли, полностью овладев им. Желание переросло в головную боль. Боль нарастала, и ему казалось жизненно необходимым бежать на север. Белый свет залил его глаза, и через мгновение перед ним возникли два исполинских глаза, которые маленькими зрачками сверлили его. Анкс в ужасе отдернул руку.

Кэил прерывистыми движениями приблизился к птице и попробовал положить руку на белое пятно у нее на груди. Его рука наткнулась на что-то невидимое. Он с усилием надавил, но рука сползла в сторону.

– Ты почувствовал, куда они стремятся? – обратился к Анксу сухой голос.

– На север.

– Собирайте всех, мы выступаем немедленно, – произнес Кэил живым и мягким женским голосом. – Кто не может идти сейчас, тот остается.

– Да, госпожа, – яростные низко поклонились и ушли.

Тени рассеялись, и Анкс увидел испуганное и задыхающееся лицо Кэила. Он пытался отдышаться. Через несколько секунд серые тени вновь закружились вокруг него, а его дыхание успокоилось.

– Нам на север надо, – тихо сказал он. – Война началась.

Красс недовольно покачал косматой головой, когда Кэил прошел мимо него. Анкс шел за ним. Горвиры тащили идолов с птицами, а за ними следовали сотни яростных и тысячи последователей культа.

– Как ты? – участливо спросил Анкс. – Ты снова был там? В пустыне? Не представляю, как ты живешь с этими другими в голове.

– Наверное, я уже привык к ним, – спокойно ответил Кэил. – Я провел годы в одиночестве, и они единственные, с кем я общался. Теперь они во многом часть меня, мне было бы странно оказаться вдруг без них.

– Но куда они ведут тебя? – неожиданно эмоционально вмешался Красс. – Ведь убийство богов не может быть самоцелью. Мы, горвиры, ищем ответа от нашего отца, но наша жизнь уже окончена, как и наш путь закончится при встрече с ним. Но ведь ты ищешь их смерти не ради нее самой?

Кэил остановился, он был удивлен эмоциональностью горвира.

– Я не знаю, Красс, – откровенно ответил Кэил. – Я прошел этот путь – от первой встречи с тобой до настоящего времени – и увидел бесчисленное множество боли и страданий этого мира. Та несправедливость, которая давно стала нормой этого мира, ее основой являются боги. И я ищу их смерти. А что будет дальше, не знаю. Тира говорила, что мы вернем этот мир в изначальное состояние, когда все были свободны и не было тирании. Дадим людям еще один шанс. Но чтобы мир возродился, он должен погибнуть. Я его погибель.

Анкса поразили последние слова Кэила. Он вспоминал всю ту боль, свидетелем которой стал за время собственного путешествия, вспоминал тиранию, несправедливость людей и собственное бессилие. Он часто думал о том, что мог бы остановить несправедливость, будь он сильнее. А теперь у него возник вопрос: будь он всесильным, на что он готов пойти, чтобы остановить несправедливость?

– Надо идти, – Красс прервал задумчивое молчание. – Чем быстрее мы доберемся до птиц, тем больше у нас шансов.

К утру шестого дня пути они вышли к черным скалам, которые совершенно не вписывались в болотистые равнины вокруг, будто их искусственно возвели здесь. Высокие каменные столбы частоколом стояли среди скал. На вершинах столбов, словно изваяния, возвышались птицы.

– Я отправлю тень в разведку, – сказал Кэил.

Анкс почувствовал, как что-то двинулось у него за спиной. Он обернулся и увидел Ножа, который возник прямо за ним. Анкс отскочил и поднял кулаки.

– Я захочу послушать эту историю позже, – прервал Кэил. – Сейчас наша цель – это птицы.