Текст книги "Приключения Кавалера и Клея"

– Не желаете ли чего-то еще? – спросил продавец, когда Джо вытер рот, а затем бросил салфетку на пустую тарелку.

– Да, пожалуй, – сказал Джо. – Сандвич с яичницей-глазуньей. И майонеза побольше.

Час спустя он ушел, неся с собой коричневый бумажный пакет, в котором лежал еще один сандвич с яичницей-глазуньей и пачка «пэлл-мэлла». Джо знал, что сигареты у Сэмми уже как пить дать закончились. Когда он в последний раз вернулся в контору за номером 7203, то сразу заметил, что Сэмми снял пиджак и ботинки. Его галстук дохлой змеей валялся на полу.

– Мы должны это сделать, – сразу же сказал Сэмми.

– Что мы должны сделать?

– Погоди, скоро поговорим. Кажется, я почти закончил. Как по-твоему, я почти закончил?

Джо нагнулся и посмотрел, как далеко продвинулся Сэмми. Голем, похоже, добрался до кривой и наспех построенной лестницы, откуда обильно торчали всевозможные щепки и гвозди. Эта, почти умышленно взятая откуда-то из Сегара или Фонтейна Фокса, лестница должна была привести его к осыпающимся вратам самого Рая.

– Да, ты почти закончил.

– Все идет быстрее, когда нет слов.

Сэмми взял у Джо пакет, развернул его и вгляделся внутрь. Сперва он достал оттуда завернутый в фольгу сандвич, затем пачку сигарет.

– Я у твоих ног, – сказал Сэмми, стукая пальцем по пачке. Затем он ее разорвал и губами вытянул одну сигарету.

Джо подошел к штабелю ящиков и сел. А Сэмми за курил сигарету и, как показалось Джо, малость беспечно. пролистнул последнюю примерно дюжину страниц. Затем, пристроив сигарету на верх все еще завернутого в фольгу сандвича, увязал страницы обратно в последнюю папку. Наконец, снова воткнув сигарету между зубов. Сэмми развернул сандвич, откусил добрую четверть и принялся увлеченно жевать не переставая при этом курить.

– Ну что? – спросил Джо.

– А то. – ответил Сэмми, – что у тебя тут жуткая уйма всякого еврейского материала.

– Я знаю.

– Что с тобой такое? У тебя что, рецидив?

– Еще какой. Каждую неделю по свиной отбивной съедаю. – Джо протянул руку к ближайшему ящику и вытащил оттуда книгу без обложки, с растрепанными страницами и растрескавшимся корешком.

– «Мифы и легенды Древнего Израиля», – прочел Сэмми. – Автор – Анджело С. Раппопорт. – Он пролистнул несколько страниц, поглядывая на Джо с определенным уважительным скепсисом, словно ему показалось, что он нашел секрет спасения Джо, в котором ему теперь полагалось сомневаться, – Так ты теперь всем этим увлекся?

Джо пожал плечами.

– Здесь все враки, – мягко сказал он. – По-моему.

– Помню, как ты впервые сюда попал. Тот первый день, когда мы пошли в контору Анаполя. А ты помнишь?

Джо ответил, что тот день он, разумеется, помнит.

– Я дал тебе комикс с Суперменом и сказал придумать для нас супергероя, а ты нарисовал Голема. И я подумал было, что ты идиот.

– Так я и был идиот.

– Да, ты был идиот. Но тогда шел 1939 год, не забывай. В 1954 году я уже не думаю, что Голем делает тебя таким уж идиотом. Позволь мне кое о чем тебя спросить. – Сэмми огляделся в поисках салфетки, затем подобрал с пола свой галстук и вытер лоснящиеся губы. – Ты видел, что Билл Гейне делает у себя в «Э.К.»?

– Да, конечно.

– Там совсем не детский материал делают. И у них лучшие художники. У них Крэндалл. Я знаю, он всегда тебе нравился.

– Крэндалл самый лучший, никаких сомнений.

– И материал, который там делают, читают взрослые. Солидные люди. Этот материал мрачный. Он также вульгарный, но знаешь, оглянись вокруг себя. Мы живем в вульгарную эпоху. Ты видел «Кучу»?

– Я обожаю «Кучу».

– А теперь скажи. Куча – это что, персонаж комикса? В целом он типа разумный ком грязи, сорняков и, я не знаю, какого-то отстоя. С таким крошечным клювиком. Он все на свете ломает. Но ведь предполагается, что он герой.

– Теперь я понимаю, к чему ты ведешь.

– Вот именно. Сейчас на дворе 1954 год. По округе шляется какой-то чертов ком грязи, а детишки думают, что это потрясно. Представь себе, что они подумают о Големе.

– Ты хочешь это издать.

– Ну, может, не совсем так, как здесь.

– То есть?

– Здесь все чертовски еврейское.

– Да, верно.

– Кто из твоих знакомых знаком со всей этой мутотой? Каббала, так это называется? Все эти ангелы и… да, кстати, они что, все и впрямь ангелы?

– По большей части.

– Короче, вот что я думаю. Во всем этом что-то есть. Не только в самом Големе. Эти твои ангелы… у них есть имена?

– Есть. Метатрон. Уриэль. Микаэль. Рафаэль. Самаэль. Он как раз скверный.

– Это который с клыками?

Джо кивнул.

– Он мне особенно нравится. Знаешь, на вид твои ангелы малость как супергерои.

– Так это же комикс.

– Об этом я и подумал.

– Еврейские супергерои?

– Черт, да все они еврейские, эти супергерои. Супермен, по-твоему, не еврейский? Происходит из древней страны, вот так вот меняет имя. Кларк Кент мать моя женщина! Только еврей мог бы себе такое имя подобрать!

Джо указал на стопку пухлых папок на полу между ними.

– Но Сэмми, ведь там половина персонажей раввины.

– Ладно, мы это как-нибудь смягчим.

– Ты хочешь, чтобы мы снова работали вместе?

– Ну… вообще-то… даже не знаю, я просто от балды говорю. Просто все это так здорово. Из-за этого мне хочется… снова что-нибудь сделать. Что-то такое, чем бы я хоть самую чуточку гордился.

– Ты и так можешь гордиться, Сэмми. Ты проделал классную работу. Я тебе всю дорогу это твердил.

– В каком смысле «всю дорогу»? Да тебя же с самого Пёрл-Харбора здесь и в помине не было!

– Ну, я мысленно твердил.

– Ничего удивительного, что твои послания так до меня и не дошли.

Тут, донельзя удивляя их обоих, послышался вялый, неуверенный стук. Кто-то стучал по косяку двери, распахнутой в коридор.

– Есть здесь кто-нибудь? – гобоем продудел неуверенный голос, до странности Джо знакомый. – Эй?

– «Удивительное миниатюрное радио», черт подери! – воскликнул Сэмми. – Джо, ты только глянь!

– Вот, мальчики, услышал, что смогу здесь вас найти, – сказал Шелдон Анаполь. Войдя в комнату, он обменялся рукопожатием с Сэмми, затем проковылял дальше и встал перед Джо. Анаполь потерял едва ли не все свои волосы, зато почти ни кусочка своей громадной туши. Физиономия издателя, снабженная еще более мощными желваками, чем раньше, была вызывающе нахмурена. Но глаза Аналоля, казалось Джо, буквально сияли, полные нежности и сожаления, словно видел он не Джо Кавалера, а те двенадцать лет, что прошли со дня их последней встречи. – Мистер Кавалер.

– Мистер Анаполь.

Они обменялись рукопожатием, а затем Джо ощутил, как его окутывают яростно-тоскливые объятия здоровяка.

– Ты безумный сукин сын, – сказал Анаполь, отпустив свою жертву.

– Угу, – согласился Джо.

– Ты славно выглядишь. Как поживаешь?

– Спасибо, неплохо.

– Что за катавасия вышла в тот день, а? Я из-за тебя очень скверно выглядел. Мне следовало бы на тебя разозлиться. – Анаполь повернулся к Сэмми. – Ты не думаешь, что мне следовало бы на него разозлиться?

Сэмми тактично откашлялся.

– Без комментариев, – сказал он.

– А вы как поживаете? – осведомился Джо. – Как бизнес?

– Каверзный вопрос – как всегда. От вас двоих ничего другого не жди. Ну что вам сказать? Бизнес так себе. Откровенно говоря, совсем плох. Как будто мало было проблем с телевидением. Теперь есть еще и толпы баптистских психов в Алабаме или в каком-то другом богом проклятом месте, которые делают из комиксов огромные груды и поджигают их, потому как они суть оскорбление Иисусу и американскому флагу. Поджигают! Можете вы в это поверить? За что мы, спрашивается, воевали, если теперь, когда война закончилась, на улицах Алабамы книги жгут? И есть еще этот занудный старпер, доктор Фредрик Вертхам с этой своей книженцией. Из-за него к нам в городок сенатская комиссия приезжает… слышали про такое?

– Слышали.

– Меня уже вызвали, – сказал Сэмми.

– Тебе прислали повестку? – Анаполь выкатил нижнюю губу. – А мне повестки не присылали.

– Просто по недосмотру, – предположил Джо.

– Чего ради им присылать тебе повестку, раз ты всего-навсего редактор в каком-то заштатном издательстве? Извини уж, что я так говорю.

?Я о…

– Не знаю, – признался Сэмми.

– Кто знает, может, у них что-то на тебя есть Анаполь достал из кармана носовой платок и вьгте вспотевший лоб. – Боже мой, что за безумие. Мне ни в коем случае не следовало позволять вам двоим отговаривать меня от бизнеса с новинками. Скажу вам никто никогда не делал огромных груд из «атас-подушек» и их не поджигал. – Он подошел к единственному стулу в помещении. – Ничего, если я сяду? – Издатель сел и испустил тяжкий вздох. Начиналось все вроде бы достаточно формально, скорее для виду, но ближе к концу уже стало нести в себе поразительную тяжесть несчастья. – Позвольте мне еще кое-что вам сказать, – продолжил Анаполь. – Боюсь, я пришел сюда не только потому, что хотел поздороваться с Кавалером. Думаю, я просто обязан… пожалуй, вы захотите об этом узнать.

– О чем? – спросил Сэмми.

– Помнишь, у нас была та тяжба? – сказал Анаполь.

На следующий день – двадцать четвертого апреля 1954 года – апелляционный суд штата Нью-Йорк должен был наконец официально объявить о решении по делу «Нэшнл Периодикал Пабликейшнс Инкорпорейтед» против «Эмпайр Комикс Инкорпорейтед». Дело в то время переходило из одних судов в другие, различные соглашения предлагались и отвергались, плелась неразбериха кассаций и легальных маневров, слишком скучная и сложная, чтобы ею можно было дразнить читателя на этих страницах. Позиция в данном деле «Нэшнла» в целом казалась слабой. Хотя и Супермен, и Эскапист делили между собой обтягивающие костюмы, невероятную силу и странное побуждение скрывать свою истинную природу под личиной существ куда более слабых и уязвимых, те же самые характерные черты и особенности делила с ним и целая орда других персонажей, что появлялись в комиксах начиная с 1938 года. Или, во всяком случае, делила до поры до времени, пока большинство персонажей из той орды, целыми партиями или поодиночке, не встретили свою кончину в эру великого вымирания супергероев, наступившую после окончания Второй мировой войны. Однако верен был и тот факт, что хотя «Нэшнл» также вел судебные тяжбы с Капитаном Марвелом Фосетта и Чудоменом Виктора Фокса, целой ораве других силачей, которые считали за благо совершать свои подвиги, включая полет, в некой разновидности нижнего белья – Удивимену, Мастермену, Синему Жуку, Черному Кондору, Субмаринеру, – было позволено беспрепятственно заниматься своими делами без какой-то очевидной потери дохода для компании «Нэшнл». По сути, многие также выдвигали тот аргумент, что куда более откровенные посягатели на гегемонию Супермена были сработаны разными последователями и имитаторами в самой «Нэшнл» – Часомен, Чудоженщина, Доктор Судьба, Стармен, Зеленый Фонарь, – и что многие из них представляли собой всего лишь слабые искажения или бледные отражения оригинала. А если пойти еще дальше, как всегда аргументировал Сэмми, то и сам Супермен являл собой амальгаму «кучки идей, которые эти парни еще у кого-то стырили». В частности, у Филипа Вайли, чей Хьюго Даннер был пуленепробиваемым героем-сверхчеловеком из его романа «Гладиатор»; у Эдгара Раиса Берроуза, чей герой-сирота, юный лорд Грейсток, вырос и стал Тарзаном, благородным защитником мира слабых и обездоленных; а также из газетного комикса Ли Фалька «Фантом», чей одноименный герой стал пионером моды на цветастые форменные костюмы среди непримиримых борцов с преступностью. В столь многих своих конкретных особенностях Мастер Увертки – человек-шоумен, уязвимый, зависимый от своей команды помощников – носил очень мало сходства с сыном Криптона. За многие годы немало судей, и среди них великий Лернд Хэнд, пытались, хотя не всегда всерьез, разобраться с этими тонкими, критически важными различиями. Они даже пришли к легальному определению термина «супергерой».[16]16
  «Персона беспрецедентной физической ловкости, посвященная актам отчаянной храбрости в общественных интересах».


[Закрыть] В конечном итоге, задействуя всю свою мудрость, весь состав апелляционного суда, ниспровергая решение верховного суда штата, должен был опереться о превалирующее мнение на предмет ремесла комиксов и решить вопрос в пользу истца, тем самым окончательно определяя судьбу Эскаписта.

Однако, подобно новостям про Гентский договор для генерала Ламберта в Билокси, пришедшие слухи о решении суда уже опередили некоторые важные события.

– Сегодня, – заявил Анаполь, – я убил Эскаписта.

– Что?

– Я его убил. Или, так скажем, отправил в отставку. Я позвонил Луису Ницеру и сказал ему: Ницер, ты победил. С сегодняшнего дня Эскапист официально в отставке. Я сдаюсь. Я бросаю борьбу. Я подписываю ему смертный приговор.

– Но почему? – спросил Джо.

– Я уже несколько лет терял деньги на изданиях Эскаписта. По-прежнему оставалась некоторая ценность в определенной собственности, знаете, в различных лицензионных договорах, так что я продолжал его издавать – просто чтобы сохранять жизнеспособность торговой марки. Но цифры тиражей уже немалое время резко падали. Супергерои мертвы, мальчики. Забудьте про них. Наши главные тиражные продукты – «Скоффло», «Пасть Ужаса», «Сердца и Цветы», «Бобби Сокс» – все это не книжки про супергероев. Ни одна из них.

Джо уже узнал про это от Сэмми. Эпоха костюмированного супергероя давно прошла. Ангел, Стрела, Комета и Плавник, Сноумен, Сэндмен и Гидромен, Капитан Отважный, Капитан Флаг, Капитан Свобода, Капитан Полночь, Капитан Риск и Майор Победа, Огонь. Вспышка и Луч, Монитор, Страж, Щит и Оплот, Зеленый Фонарь, Красная Пчела, Багряный Мститель, Черная Шляпа и Белая Полоса, Котмен с Котярой, Буллетмен с Буллетершей, Хокмен с Хокдамой. Звездный Парень с Полосатой Девицей, Доктор Полночь. Мистер Террифик, Мистер Пулемет, Мистер Алый с Мисс Викторией. Кукламен, Атом и Минимикрон – все они пали под напором крутящихся лопастей молотилки меняющихся вкусов, упадка чтения книг, пришествия телевидения, перенасыщения рынка, а также того непобедимого врага, что стер с лица Земли Хиросиму и Нагасаки. Из великих героев сороковых лишь колоссы «Нэшнла» – Супермен, Бэтмен, Чудо-женщина и еще немногие из той когорты – маршировали себе дальше с большей или меньшей регулярностью, а также каким-то коммерческим прибытком. Но даже они вынуждены были со страданием взирать на недостойное зрелище того, как их тиражи военного времени урезаются наполовину или еще круче от получения разных дополнений в изданиях, где они прежде единолично царили, или от вынужденного навязывания им все множащимся числом отчаявшихся авторов различных фокусов и новинок для привлечения внимания публики. Чего там только не было! Было решительно все, от пятнадцати разных оттенков и вкусов «Криптонита» до «Бэт-собачек», «Бэт-мартышек» и мелкого зануды с магическим приводом, известного как «Бэт-крошка».

– Он мертв? – с удивлением произнес Сэмми. – Просто не верится.

– Уж ты поверь, – сказал ему Анаполь. – А после этих слушаний вообще вся индустрия будет мертва. Вы, мальчики, первыми об этом услышите. – Он встал. – Вот почему я выхожу.

– Выходите? Вы хотите сказать, что продаете «Эмпайр»?

Анаполь кивнул.

– После того как я позвонил Луису Ницеру, я позвонил своему адвокату и велел ему немедленно начинать работать над документами. Прежде чем там рухнет крыша, я хочу какого-нибудь сосунка туда посадить. – Издатель оглядел стопки и ящики. – Ну здесь и кавардак, – сказал он. – Знаешь, Кавалер, ты всегда был неряхой.

– Это точно, – отозвался Джо.

Анаполь пошел было к двери, но затем повернулся.

– Помните тот день? – спросил он. – Вы двое пришли ко мне с тем рисунком Голема и сказали, что сделаете мне миллион баксов.

– И сделали, – сказал Сэмми. – Куда больше миллиона.

Анаполь кивнул.

– Доброй ночи, мальчики, – попрощался он. – Удачи вам.

Когда издатель наконец ушел, Сэмми сказал:

– Хотел бы я иметь миллион долларов. – Он произнес это с нежностью, наблюдая за чем-то прелестным и незримым прямо у себя перед глазами.

– Зачем? – поинтересовался Джо.

– Я бы купил «Эмпайр».

– Ты? А я думал, ты ненавидишь комиксы. Они тебя смущают. Будь у тебя миллион долларов, ты смог бы сделать все, что только захотел.

– Ага, – кивнул Сэмми. – Ты прав. О чем я вообще толкую? Просто ты чертовски меня завел этой своей штуковиной с Големом. Ты всегда находил способ вот так вот ломать к чертям все мои приоритеты.

– Я? Правда?

– Ты всегда обставлял все так, будто верить в весь этот вздор – очень классно.

– По-моему, это и впрямь было очень классно, – сказал Джо. – Не думаю, что нам обоим вообще следовало останавливаться.

– Ты был разочарован, – напомнил ему Сэмми. – Тебе до смерти хотелось каких-нибудь реальных немцев крошить.

Джо так долго не отвечал, что почувствовал, как его молчание начинает о чем-то говорить Сэмми.

– Угу, – наконец буркнул он.

– Так убил ты этих немцев?

– Одного, – ответил Джо. – По случайности.

– И ты… тогда ты почувствовал…

– Тогда я почувствовал себя самым худшим подонком на всем белом свете.

Сэмми лишь хмыкнул. Снова повернувшись к последней главе «Голема», он стоял, глазея на один из рисунков. Языком колокольчика на косяке райских врат там служил человеческий череп.

– Забавно вышло с Эскапистом, – сказал Джо, вдруг чувствуя, что хочет обнять Сэмми, и тут же понимая, что никогда раньше ничего подобного не проделывал. – То есть не забавно, но все же…

– Да, ничего забавного.

– Тебе грустно?

– Немного. – Сэмми оторвал взгляд от последней страницы «Голема» и сжал губы. Казалось, он светит фонариком в какой-то мрачный уголок своих чувств, проверяя, нет ли там чего-то такого. – Но не настолько, как мне вообще-то казалось. Все это было… знаешь… так долго. – Сэмми пожал плечами. – А ты что думаешь?

– То же, что и ты. – Джо сделал шаг к Сэмми. – Все было очень долго.

Он неловко обнял Сэмми за плечи, и тот повесил голову. Кузены немного покачались взад-вперед, вслух вспоминая то утро в 1939 году, когда они принесли в Крамлер-билдинг Эскаписта и компанию схожих искателей приключений. Сэмми тогда насвистывал «Френези», а Джо то и дело с восторгом и неистовством выполнял воображаемый удар, только что нанесенный им в челюсть Адольфа Гитлера.

– Славный был денек, – сказал Джо.

– Один из самых лучших, – согласился Сэмми.

– А сколько у тебя все-таки денег?

– Не миллион. Это точно. – Сэмми освободился от руки Джо. Глаза его сузились, а вид вдруг стал какой-то по-анапольски хитрый и проницательный. – К чему это ты? Кстати, Джо, а у тебя сколько?

– Миллиона, пожалуй, там нет, – сказал Джо.

– Миллиона? Ты хочешь сказать… ах, те деньги.

Каждую неделю в течение двух лет, начиная с 1939 года, Джо откладывал деньги в фонд, предназначенный им для поддержки своей семьи, когда она доберется до Америки. Он предчувствовал, что здоровье у его родных может быть неважное, что им трудно будет получить работу. Больше всего ему хотелось купить им дом – отдельный дом на своем собственном клочке травы где-нибудь в Бронксе или в Нью-Джерси. Джо хотелось, чтобы его родные больше ни с кем и никогда не делили крышу. К концу 1941 года он уже откладывал более тысячи долларов за раз. С тех пор – не считая тех десяти тысяч, что были потрачены им на то, чтобы обречь пятнадцать детей вечно лежать в донном осадке Среднеатлантического гребня, – Джо едва этих денег касался. Собственно говоря, за время его отсутствия счет еще больше возрос – благодаря доходам от радиопередач про Эскаписта, исправно выходившим в эфир вплоть до 1944 года, а также двум массивным единовременным выплатам, которые Джо получил в качестве своей доли от сделки с «Парнасом» на предмет сериала.

– Да, – сказал он. – Они по-прежнему у меня есть.

– Надо же.

– Просто лежат там, – объяснил Джо. – В Кредитном союзе сценических работников Ист-Сайда. С тех самых пор, как… ну, в общем, с тех пор, как затонул «Ковчег Мириам». С шестого декабря 1941 года.

– Двенадцать лет и четыре месяца.

– Просто лежат.

– Тоже очень долго, – сказал Сэмми.

Джо с этим согласился.

– Думаю, на самом деле нет никакой причины так там их и оставлять, – сказал он. Мысль о том, чтобы снова работать с Сэмми, очень его привлекала. Джо только что провел пять лет, ежедневно и почти непрерывно рисуя комикс, время от времени делая перерыв, длинный лишь настолько, чтобы успеть прочесть комикс-другой. Себя все это время он считал величайшим художником комиксов за всю историю человечества. Джо мог расширить решающий эпизод в жизни персонажа на десять страниц, все тоньше и тоньше кромсая панели, пока они полностью не останавливали время и все же кувыркались дальше, движимые необратимой инерцией самой жизни. Или он мог развезти единственное мгновение на две страницы в одной гигантской панели, доверху полной танцоров, лабораторного оборудования, коней, теней и деревьев, солдат, пьяных гуляк на свадьбе. Когда настроение того требовало, Джо был способен делать панели, являвшиеся более чем полутенями; вроде бы совершенно черными; и в то же самое время все там было зримым и ясным, действие безошибочно распознаваемым, внешность персонажей очевидной. Пользуясь своим изначально неанглийским слухом, Джо провел исследование и понял то, что всегда понимали великие художники комиксов, а именно: силу слов выдуманных, написанных в качестве звуковых эффектов. Слов вроде «снык», «пляк» и «голт», соответствующим образом написанных для придания яркости тесаку, дождевой луже, полукроне на дне пустой жестяной чашки слепца. И все же у Джо наконец иссякли вещи, которые можно было рисовать. Его «Голем» был завершен или почти завершен, и впервые за все эти годы Джо на всех уровнях своей жизни и чувств оказался в полном недоумении на предмет того, что же ему делать дальше.

– Думаешь, я бы стал… – сбивчиво начал он. – Думаешь, я был бы способен…

Джо больше ничего так не хотелось, как сделать что-то для Сэмми. Он в шоке видел, каким побитым, каким несчастным стал его кузен. Какой бы это был подвиг – потянуться в темный рукав своего прошлого и вытянуть оттуда что-то такое, что изменило бы положение Сэмми. Что-то такое, что спасло бы его, освободило, вернуло к жизни. Одним росчерком пера Джо мог бы, согласно древним мистериям Лиги, вручить Сэмми золотой ключ, чтобы передать дальше дар освобождения, полученный им и до сих пор не оплаченный.

– Я знаю, что я должен сделать, – продолжил Джо. Голос его с каждым словом становился все более хриплым, а щеки все сильнее горели. Джо плакал и понятия не имел, почему. – Черт, я просто должен от всего этого избавиться.

– Нет, Джо. – Теперь настала очередь Сэмми обнять Джо за плечи. – Я понимаю, что ты не хочешь трогать эти деньги. Вернее, думаю, что понимаю. Я так прикидываю… в общем, они воплощают для тебя что-то, чего ты никогда не хочешь забыть.

– Я каждый день забываю, – отозвался Джо, пробуя улыбнуться. – Знаешь? Дни проходят, и я не помню, чтобы не забывать.

– Просто сохрани свои деньги, – нежно сказал Сэмми. – Мне вовсе не требуется владеть «Эмпайр Комикс». Пожалуй, мне это меньше всего требуется.

– Знаешь, Сэмми, я бы… я бы не смог. Поверь, я бы очень бы хотел, но не смог бы.

– Я понимаю, Джо, – сказал Сэмми. – Просто сохрани свои деньги при себе.