Текст книги "Евангелие от Матфея"

Иисус с удивительной емкостью показывает нам, как молиться о себе самих. Мы должны просить о хлебе насущном, о прощении и об избавлении от зла. Эти три вопроса заключают в себе всю человеческую жизнь. Наш «хлеб» подразумевает все наши потребности. «Насущный» говорит о постоянном пополнении того, о чем мы просим. Но слово «эпиусиос» употреблялось крайне редко, у него глубокое парадоксальное значение: «дай нам сегодня хлеб завтрашнего дня». Дай нам, мятущимся, здесь и сейчас предчувствие, ощущение того вечного хлеба, той чудесной пищи, которая станет нашим питанием в грядущем Царстве. Это подразумевает хлеб как таковой и не только. «Прости нам…» Насколько это жизненно важно! Ученики никогда не доходят до того уровня, когда им не нужно было бы ежедневное, ежечасное прощение. Это одна из причин, по которой слово «тэлэйой» в 5:48 не может означать «совершенный», говоря, скорее о зрелости, соответствии тому, для чего мы были созданы. По эту сторону Небес совершенства нам не достичь, однако мы можем стать такими, какими нас задумал Бог, – любящими Его и вечно радующимися Его присутствию, позволяя этой любви литься через край, распространяясь на всех наших ближних, которые в ней нуждаются. Это возможно, однако мы никогда не должны переставать молиться с раскаянием и глубокой искренностью: «Прости нам».

Очень важна вторая часть этого стиха (ст. 12). Обратите внимание на время: «Как и мы простили должникам нашим» (в английском переводе – прим. пер.). Это также проговаривается в 6:14–15. Бог не твердит нам непрестанно: «Я не прощу тебя, пока ты сам не простишь тех, кто тебя обидел». Проблема в том, что при таких обстоятельствах Он просто не может нас простить. Ведь если мы раскрываем наши ладони, чтобы получить Его милостивое прощение, то не можем в то же время сжимать кулаки, думая о наших обидчиках. Так часто наши молитвы теряют вес, потому что мы не в силах отпустить обиду. Мы можем простить и должны, если надеемся получить ежедневно обновляющееся прощение Бога. Ведь Он не может и не станет прощать тех, кто не раскаялся и лелеет свои претензии к другим. Это просто невозможно, потому что не выполнено условие прощения – покаяние.

Третья просьба, касающаяся нас, – о Божьем руководстве и силе противостоять врагу. Слово, которое перевели как «лукавый» стоит в родительном падеже и, таким образом, может быть как мужского, так и среднего рода. Это значит, что оно может относиться к злу в общем (понэрон), а также к самому злодею (хо понэрос). Возможно, имеется в виду и то и другое. Иисус не пребывал в иллюзии относительно силы лукавого, которого Он незадолго до этого превозмог в пустыне. Именно он источник всего зла. И, таким образом, Иисус, вполне знакомый с размахом духовной битвы, в которой сражался Он и непременно будут сражаться все Его ученики, велит им ежедневно искать силы у Отца, чтобы избавиться от искушений лукавого, вводящего их в соблазн, и его силы, понуждающей их грешить.

Бог, наш дорогой Небесный Отец! Его имя святится, Его Царство распространяется, Его воля творится. Наши потребности удовлетворены, грехи прощены, искушения преодолены. Какая молитва! И все это уложилось в 57 слов на греческом языке, без каких-либо пустых повторений! Уже вскоре ранняя Церковь добавит сюда слова благоговенной хвалы: «Ибо Твое есть Царство, и сила, и слава во веки и веки. Аминь». Их не было в оригинале, но они хорошо соответствуют духу самой молитвы. Если царственная власть над нашей жизнью принадлежит Ему, мы можем с уверенностью провозглашать Его силу и обещать, что не припишем славу за какие-либо достижения в нашей жизни себе, но вернем ее тому, кому она принадлежит, – Самому Богу.

Милостыня, молитва, пост. Пост (6:16–18) – третья великая характеристика иудейской религиозности в лучшем его проявлении, которую выделяет Иисус, обращаясь к Своим последователям. Обратите внимание на то, как Он говорит: не «если поститесь», а «когда поститесь» – Он принимает за само собой разумеющееся, что они постятся. В иудаизме пост был частой практикой, ознаменовывая собой раскаяние и искренность, а также укрепляя молитву. Самый прекрасный отрывок во всей Библии, посвященный этой теме, находится в Ис. 58:1–9. Силу поста постепенно открывают для себя и протестанты; католическая церковь никогда о нем и не забывала. Пост укрепляет дисциплину, уменьшает нашу зависимость от материального, показывает Богу, что мы настроены серьезно, ослабляет силу привычки, позволяет нам искать Бога, не отвлекаясь ни на что. Пост приносит новые и новые благословения. Да, последует награда (ст. 18), однако, как всегда, пост не должен соблюдаться напоказ. Не нужно ставить в известность об этом других людей, ведь, вменяя его себе в заслуги, мы крадем славу у Бога. Милостыня должна твориться «только перед Отцом твоим», так же и молитва. Это же относится и к посту. Да и как может быть по-другому у тех, кому, вопреки всякой надежде, было позволено называть Бога своим папой?

5. Иисус исследует наши желания (6:19–34)

Суетность, которую мы призваны избегать, может принимать как религиозные, так и светские формы. И, таким образом, мы отличаемся от неверующих не только своей молитвенной жизнью, о которой Иисус говорил в первой части главы, но и своими устремлениями. Их можно определить, задав себе два вопроса: «Что мы на самом деле ценим?» и «О чем мы переживаем?» Именно к этим двум аспектам-близнецам – деньгам и беспокойствам – обращает Свое внимание Иисус, стараясь с обескураживающей прямотой показать, что значит быть гражданином Небесного Царства.

Стихи 19–24 посвящены деньгам. По этому вопросу, которого избегают многие проповедники, мнение Иисуса недвусмысленно: «Не можете служить Богу и деньгам» (24). Деньги буквально переведены как «мамона», который, вероятно, был карфагенским богом богатства. Нельзя разделить свою верность таким образом. Бог должен занять первое место, а деньги – лишь второе. Кроме того, Иисус конкретно указывает, как стоит их тратить. Он предостерегает нас от больших трат на одежду, которая износится и скоро истлеет. Он предупреждает, что не стоит преувеличивать ценность драгоценных металлов, которые могут быть попорчены ржой. Он также не советует оставлять свои сокровища там, где их легко украсть. Мудрые люди, истинные дети Небесного Царства, вкладывают свои ценности туда, где они не могу потерять их, где они никогда не истлеют и не покроются ржавчиной. Их сокровище – на Небесах, с нашим Отцом оно в безопасности.

Стихи 22–23 имеют общее применение: глаз – окно души. Зачастую мы можем определить, как у человека дела, глядя ему в глаза. Зависть, предубеждение, противостояние, жадность, похоть – все они, подобно неким пленкам, покрывают глаза и искажают зрение. Это все правда, однако в данном случае этот образ относится именно к деньгам. И не случайно слова «чистый» (в оригинале буквально «цельный») и «худой» в греческом языке часто имеют финансовый оттенок. «Цельный» означает щедрый, с открытым сердцем, теплый. «Худой» значит скаредный и прижимистый. Поэтому, похоже, Иисус в этом стихе продолжает развивать тему денег. Важно не только держать свое сокровище в правильном месте; чрезвычайно важно идти по жизни, имея великодушное, теплое отношение к людям. Мало что так портит человека, как скупой, зловредный и критический дух.

Следовательно, вывод таков: ты не можешь посвятить себя Богу, если служишь деньгам и тому, что на них можно купить (ст. 24). Эти пристрастия соперничают друг с другом. Древние заметили, что деньги – как морская вода: чем больше ты ее пьешь, тем сильнее становится жажда. Сребролюбие, действительно, корень всякого зла[118]118
  1 Тим. 6:10.


[Закрыть]. В мае 1987 года журнал Time опубликовал номер, посвященный коррупции в высшем свете, причиной которой стали неправильно расставленные приоритеты. На обложке красовался заголовок: «Что вообще стало с нашей нравственностью?» Более ста человек из администрации Рейгана должны были со скандалом – в большинстве своем финансовым – подать в отставку или попали под подозрение. «С 1920-х годов не было в финансовых колонках таких безжалостных рассказов о ярких скандалах, новых творческих способах ведения грязных делишек, инсайдерских сделках, отмывании денег, зеленом шантаже». И все это было нещадно опубликовано журналом Time. Деньги имеют большой потенциал, чтобы развратить человека, и верующим важно убедиться, что они не подпали под их власть. И все же они их подавляют.

Мало существует аспектов, где мирские стандарты так проникли в церковь, как в области финансов. Уровень пожертвований оставляет желать лучшего, и даже если они возрастают до 10 % или около того, то зачастую сопровождаются открытым или тайным желанием, что Бог благословит твое финансовое благополучие за то, что ты Ему дал. Мы очень кстати забываем о том, что произносящий Нагорную проповедь не имел и гроша, оставаясь таковым вплоть до того момента, когда верность Богу привела Его на деревянный крест. Он жил в соответствии со Своими словами, не пытаясь служить Богу и мамоне. Уильям Баркли делает интересное замечание: слово «мамона» имеет еврейский корень, который означает «вверять». Мамона был тем богатством, которое люди препоручали банкирам, чтобы они его сохранили в безопасности. Однако с течением времени слово «мамона» стало означать не то, что вверяли, но то, на что люди возлагали свои упования. Бог дал нам все, что у нас есть, и ценить подарок больше, чем дарителя, – предательство. Наше поколение несет ответственность перед Ним: то, что Он нам дал для поддержания жизни, в реальности превратилось в нашего бога. Ученики выделяются из толпы своим отношением к деньгам.

С темой денег плотно связана тема беспокойства (6:25:34). В общем и целом, чем больше у человека денег, тем больше он беспокоится о том, как их сохранить, увеличить, обезопасить. Мирской человек охвачен тревогой о своей жизни и здоровье (ст. 25), особенно в отношении трех аспектов, которые выделяет Иисус: пища, питье и одежда. Ученики же должны резко выделяться на фоне такого отношения. Мы не можем позволить меримна, тревоге и заботе об этих вещах, завладеть нашим вниманием.

Беспокойство – это не какая-то маленькая слабость, в которую все мы время от времени впадаем. Это грех, на который наложен строгий запрет. Р. Х. Маунс говорит: «Беспокойство очень похоже на атеизм и оскорбление Бога», и Иисус приводит хорошие доводы в пользу этого мнения.

Беспокойство необязательно, даже для трудолюбивых. Никто не трудится больше в поисках пропитания, чем малая птичка, но она не переживает. И при этом Небесный Отец заботится о ней. Насколько же меньше должны беспокоиться мы с вами!

Беспокойство бесполезно. Тревога не может «добавить хотя бы один час жизни» (ст. 25; или возможен другой перевод слова «хэликиа»: «прибавить себе росту хотя на один локоть»). Прошлого не изменить, будущее не спланировать, поэтому тревога о них не имеет никакой пользы и подрывает силы.

Беспокойство слепо. Оно отказывается усвоить уроки Божьего провидения, которым нас учат птицы и цветы. Имея лишь краткий век, они кротко зависят от своей окружающей среды, являя нам тот покой, который должен отличать верующих, знающих, что за любыми обстоятельствами стоит любящий Небесный Отец.

Беспокойство – это по своей сути недоверие Богу, и маловерие (ст. 30) учеников очень Его ранит. Оно показывает, что мы Ему не верим, а это всегда вызывает печаль. Это значит, что на первом месте у нас стоит не Он, а «все это» (ст. 33). Будучи Его учениками, мы должны стремиться поместить Его и Его царственное владычество в первую строку нашего списка приоритетов, и тогда мы увидим, что Он позаботится обо всем необходимом в нашей жизни.

А что, если нет? А как же насчет всех бед, которые сваливаются на Его учеников? Неужели Иисус здесь проявляет черствость или говорит нечто, далекое от реальной жизни? Нет. Ему Самому был известен голод, и Его плоть знала боль жестоких гвоздей. Однако все это не лишило Его любящего доверия Своему Небесному Отцу, Чье всеобъемлющее провидение не позволило бы случиться с Ним ничему, что в конечном итоге не обернулось благом. Возможно, мы сможем разглядеть это благо только в вечности, однако на Него можно было положиться и тогда, и сейчас. Ведь Бог верен своему творению. Христиане, как и их Господин, полностью уверены в отношениях со Своим Отцом – и совершенно не уверены во всем остальном. В мире, омраченном грехом и страданием, каждому человеку неизбежно придется испытать горе, а особенно тем, кто старается жить с Богом. Ведь мы следуем за распятым Мессией и не можем рассчитывать на беззаботную жизнь. Нам ее никогда и не обещали. Нам обещана бесконечная, неусыпная, учитывающая все мелочи, любящая забота Отца о каждой стороне нашей жизни. Даже в глубокой нужде, даже в смертный час плоды, которые приносит доверие Ему, видны в поведении учеников. В нас должно быть тихое сияние, свет, который исходит от признания в своей жизни Божьего владычества, от стремления к праведности и близким отношениям с Ним. Когда все это присутствует, жизнь христианина превращается в яркий маяк в ночном мраке.

В замечательной истории немецкого мистика Иоганна Таулера, жившего в XIV веке, есть нечто от того отношения, которое Иисус хотел бы видеть в Своих учениках. Однажды Таулер встретил нищего и поприветствовал его: «Пусть Бог пошлет тебе хороший день, друг мой».

Нищий ответил: «Благодарю Бога, что у меня никогда не было ни одного плохого дня».

Тогда Таулер сказал: «Пусть Бог пошлет тебе счастливую жизнь, друг мой».

Нищий ответил: «Благодарю Бога, что я никогда не был несчастным».

Удивленный Таулер воскликнул: «Что ты хочешь этим сказать?»

«Ну, – начал нищий, – когда все хорошо, я благодарю Бога. Когда идет дождь, я благодарю Бога. Когда у меня все есть, я благодарю Бога. Когда я голоден, я благодарю Бога. А раз Божья воля – это и моя воля, и все, что радует Его, радует и меня, почему я должен говорить, что несчастен, когда я счастлив?»

Таулер посмотрел на этого человека в изумлении: «Кто ты?»

«Я царь».

«Где же твое царство?»

«В моем сердце», – тихо ответил нищий.

«Не заботьтесь о завтрашнем дне» (ст. 30). И в вопросе беспокойства, как и в финансовых делах, ученики должны показать, что ими правят не те желания, которыми охвачены все остальные. Мы стремимся поставить Бога на первое место; уйти от ханжеской, мирской, показной религиозности, которая описана в первой части Мф. 6; и также избежать мирской обеспокоенности богатством и тревоги о повседневных делах, о чем говорится во второй части. Кстати, чтобы распознать в своей жизни то, чему учит Иисус, будет полезно изредка анализировать свои финансы, чтобы понимать, насколько мы расточительны и какая часть денег уходит только на три статьи, которые Он упомянул: на еду, напитки и одежду. Результаты могут нас озадачить.

6. Иисус обращается к нашим отношениям (7:1–12)

Эти стихи позволяют взглянуть на сложные взаимоотношения внутри Царства. Для Иисуса важно, чтобы наша верность проявлялась во всем. Когда у нас все в порядке с Отцом, это неизбежно повлияет на отношения с другими.

Поэтому мы должны не судить своих братьев и сестер (7:1–5), а служить им. Ведь за свою жизнь они отвечают перед Богом, а не перед нами. Нам неизвестна вся их история, а Бог ее хорошо знает. И как часто в других мы осуждаем те слабости, которые не осмеливаемся увидеть в себе самих, а значит, нам не подобает высматривать соринку в глазе брата или сестры, когда из нашего собственного торчит огромное бревно, которое мы, по своей слепоте, и не замечаем. Кто сказал, что у Иисуса не было чувства юмора? Нет, вместо критиканства, учеников должен отличать смиренный дух, позволяющий признавать собственные недостатки. Они также должны быть известны своей готовностью помочь, желанием облегчить бремя другого, предложив практическую помощь, а не утяжелять его придирчивой критикой.

Далее Иисус предостерегает учеников, чтобы они не тратили свое время на тех, чье сердце ожесточилось (ст. 6). Есть люди, которые, слыша весть о Божьем Царстве, не хотят больше ничего знать. Безответственно тратить время и силы, стуча в дверь, которая крепко заперта. Толкнув дверь, ученики должны войти в нее, если она открыта. Если же она закрыта на все замки, то значит, нужно идти дальше. «Не бросайте жемчуга вашего перед свиньями», – говорит Иисус. Им больше по нраву трюфели и желуди! Его ученики призваны не штурмовать подходы ради Царства Небесного, а тонко чувствовать, где Божий Дух уже приготовил им путь, и только после этого идти по нему.

Во всем этом важно не прекращать молиться и держаться ближе к Богу (7:7–11), ведь отношения с Ним имеют первостепенное значение. Просите, ищите, стучите! Бог не отвергнет наши молитвы: просите, и дано будет вам. Он не посмеется над нашими молитвами, предлагая нам камень вместо хлеба или змею под видом рыбы. Он не подаст того, что причинит нам вред, и именно поэтому Бог часто отвечает на наши просьбы вовсе не так, как мы того ожидаем. Мы сами не знаем, что принесет нам благо, Ему же это отлично известно. Он хороший Отец, который жаждет предложить Своим детям достойные подарки. В Евангелии от Луки Иисус заворачивает их в чудесную обертку, которой оказывается Святой Дух[119]119
  Лк. 11:13.


[Закрыть]. Все остальные дары тоже завернуты в нее. И если вы, злые по своей сути (какая реалистичная оценка человеческой природы!), знаете, как дарить хорошие подарки своим детям, насколько же лучше может позаботиться о Своих чадах совершенный Бог?

Эти удивительные обещания возносят наше сердце к молитве, однако они же намекают и на условия – здесь перечислены лишь некоторые из них, – которые нужно выполнить, чтобы она была отвечена. Предполагается, что молящийся – ученик Христов. Предполагается, что он молится серьезно и постоянно (обратите внимание, что повеление стоит в настоящей форме – просите, ищите, стучите, – указывая на непрерывную молитву, знак того, что мы настроены серьезно). Предполагается, что Бог может ответить не так, как я того хочу или ожидаю: Он всевластен и знает, что для меня лучше. Предполагается, что я обращаюсь к нему с сыновней верой и надеждой. Вопрос не в том, чтобы получить все, чего бы я не пожелал. Здесь не имеется в виду, что, если только я буду сильно просить и горячо верить, то все получится так, как я хочу. Но нам обещают, что все сложится наилучшим для нас образом.

Последний вид отношений, которых касается Иисус, – самый сложный и всеобъемлющий. Он говорит о щедром и самоотверженном отношении учеников ко всем, кого они встречают на своем жизненном пути. Стих 12 содержит одно из самых известных изречений Христа во всем мире. Если хорошо покопаться, у разных учителей нравственности есть некоторые параллели с некоторыми Его словами. Но у этого высказывания аналогов нет. У Конфуция мы находим даже отрицательный вариант этого Золотого правила. Когда его попросили одним словом формулировать правило для жизни, он ответил: «Разве это слово не „взаимность“? Не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы поступили с тобой». Но этот вариант совсем не такой трудный и требовательный, как утвердительная форма, которую Иисус предлагает Своим ученикам в качестве лейтмотива их отношений с другими людьми[120]120
  Утвердительную форму Золотого правила мы находим в некоторых поздних еврейских работах, например в Послании Аристиона 207 и в 1 Енох. 61:1.


[Закрыть]. Максима Конфуция могла стать основой для законов, и зачастую этим и являлась. Можно издавать законы в отношении людей, которые поступают с другими так, как не хотели бы, чтобы поступали с ними. Это один из способов устроения справедливого общества. Однако никакое законодательство не даст того, о чем говорит Иисус. Великодушное отношение того, кто сделал больше необходимого, чтобы ободрить расстроенных, простить обидчиков и помочь обездоленным, требует активного действия, зачастую сопряженного с самоотвержением. Так поступают не для того, чтобы исполнить закон. На это способен лишь тот, у кого в сердце горит любовь Царства. Одно дело сказать «нельзя вредить своим ближним», и совсем другое – сделать все возможное, чтобы помочь им. Первое достигается отсутствием действия; второе – только самоотверженной любовью, именно той, которую прежде всего явил Господь, открыв для людей Свое Царство[121]121
  «Для Матфея Золотое правило и „заповеди любви“ выражают самую суть Писания. Эти слова Иисуса… как линзы, через которые Его последователи смотрят на закон и пророков». Stanton, с. 304.


[Закрыть].

Как и всегда в Нагорной проповеди, идея предельно ясна. Бог хочет, чтобы в учениках воплотились Его черты. Дети должны походить на своего Отца, и это нигде так не будет заметно, как в отношениях между людьми.

7. Иисус исследует нашу целостность (7:13–27)

Последняя часть этой удивительной проповеди, наверное, самая поразительная из всех. Она обращается к тому месту, которое занимает Иисус в жизни Своих учеников. Последняя тема Нагорной проповеди – авторитет и личность ее проповедника. Этот отрывок часто обесценивают те, кто считает, что в ней собраны всего лишь этические максимы, которые могли бы быть плодом любого культурного гуманиста. Но это не так. Нагорная проповедь завершается ярким утверждением главенства Иисуса Христа. Власть и точность Его слов исходят из того, Кто Он есть.

А кто Он? Он тот, кто может с уверенностью назвать Бога Своим Отцом (ст. 21). Он тот, кто может нам сказать, что будет происходить в Судный день (ст. 22). Он тот, кто может объявить древо жизни того или иного человека добрым или худым, обозначить путь его жизни знаком «Проезд открыт» или «Проезда нет» (ст. 13–14). И в самом деле, как предельно ясно дает нам понять четвертое Евангелие, Он врата, дверь овчарни. Он путь, который ведет к Отцу. Он истинная лоза, и только привившись к нему, ветви смогут приносить плод[122]122
  Ин. 10:4; 14:6; 15:1–8.


[Закрыть].

Но нам не нужно открывать четвертое Евангелие, чтобы увидеть очевидные утверждения Иисуса о том, что Он Некто Больший. Здесь они тоже вполне видны. Люди пророчествуют во имя Его (ст. 22) – в Израиле пророки говорили только от имени Бога. Люди называют Его Господом, и их за это не порицают. Человеку может быть отказано в доступе в Небесное Царство, если он не знает Иисуса или неизвестен Ему (ст. 23). Иисус наследует свойство Всевышнего Бога, о котором говорится еще в Ветхом Завете: Скала спасения, Твердыня[123]123
  См. Втор. 32:4; 2 Цар. 22:2, 32; 23:3; Пс. 17:2, 32; 27:1; 30:3–4; 41:10; 61:3, 7; 70:3; 77:35; 88:27; 91:16; 93:22; 94:1.


[Закрыть]. «Дом» любого, кто построил его на Нем, устоит. А все, что выстроено на другом основании, развалится в прах. Какие заявления! Встречался ли еще где-нибудь подобный парадокс, противоречие между здравомыслием и глубиной учения проповеди и безумием утверждений проповедника, если только Он на самом деле не тот, за кого Себя выдает? Иисус призывает человечество к абсолютной приверженности Себе. Он Судия конца времен. И Он претендует на место в их сердце, которое может занимать лишь один Бог. Вот чем завершается Нагорная проповедь.

Эта невероятная цель выражена тремя образами.

Во-первых, врата и путь. Эти образы (7:13–14) задают нам вопрос: «Ты прошел через врата? Ты на пути?» Нельзя ступить на путь, не миновав турникет, а он очень узок. Он не пропустит тебя с багажом, с гордыней, с сомнениями. Входи же! Обратите внимание, что здесь, как и часто в словах Иисуса, Он призывает нас принять решение. Нет удобного срединного пути, который вмещает всех нас, оставляя на обочинах самое плохое и самое хорошее. Если бы он был, всем нам было бы очень комфортно! Но христианство говорит не о самом хорошем, плохом или комфортном. Оно предлагает войти в Царство или остаться за его вратами. Оно ставит вопрос о покорности Богу или мятеже против Него. Оно ведет по пути, который начинается узкой тропинкой, но растет и превращается в жизнь Небес. Мы же всегда можем продолжать шагать по широкой дороге своего эгоизма, пока она, сужаясь все больше, не приведет нас к тупику и окончательному распаду. Отличный выбор. В конце Нагорной проповеди мы видим, что нам не позволено только лишь восхищаться ее словами; нас обязывают преклониться перед проповедником. Вы уже вошли? Вы ступили на путь?

Во-вторых, дерево и его плоды (7:15–23). Как узнать, имеем ли мы дело с учеником Царства или нет? Это видно по плоду его жизни. Ставится не только вопрос о том, вошли вы или нет, но и о том, произошли ли в вас истинные изменения.

Провозглашение веры, которая никоим образом не изменяет наш образ жизни, пусто и никого не спасет. На древе нашей жизни должен появиться плод, соответствующий и привлекательный, который покажет всем, что в саду трудится Садовник. Такой, который утолит голод прохожего. Как горьки бывают плоды, созревающие в жизни некоторых христиан: отталкивающее высокомерие, поверхностность, которая не затрагивает сердца; отделенность религии от жизни; вера, которая ничего не требует или сводится к соблюдению закона; религия, которая прикрывается харизматическим жаргоном о пророчествах и чудесных исцелениях или изгнании бесов, однако не всегда знающая Христа и не творящая волю Отца Небесного (ст. 22–23). Вполне вероятно, что Матфей, записывая эти слова Учителя, имел в виду оголтелых, привлекающих к себе внимание «пророков», встречавшихся в его время. Боюсь, что многое из того, что называет себя христианством, в день суда сгорит, будучи признанным бесполезной подделкой. Люди судят о дереве по его плодам. Чудесная истина, которую преподносит здесь Иисус, говорит, что и Бог поступает так же! Если плод фальшивый, то можно задуматься о природе его корней.

В-третьих, мудрый и глупый строители (7:24–27). Последнее требование Иисуса подводит нас к концу проповеди. В наш век вседозволенности и плюрализма (мы забываем, что и времена Христа были такими же) Его требования режут глаза своей чистотой. Он не согласен, что не важно, во что ты веришь, – главное быть искренним. Он не допускает и мысли о том, что мы все поднимаемся к Богу выбранными нами самими путями. Он не вмещается в наш мелкий плюрализм, утверждая, что существуют лишь два способа строительства; не много, а только два. Мы либо берем за основание Его и Его учение, которое, как мы увидим, крепко как скала; или же можем опираться на любую другую философию или религию и в итоге увидим, что строим на песке, и в последний день он покроется руинами.

Этот последний образ связан с предыдущими. Вопрос стоит не только о том, вошли ли вы и происходят ли в жизни реальные перемены, но и в том, как вы строите. Он хочет, чтобы слушатели поставили перед собой вопрос, возводят ли они свою жизнь на единственном основании, которое вынесет их вес.

Как христианам в наши дни постмодерна, относительности и культуры плюрализма обосновать такой эксклюзивизм, который может показаться высокомерным? Дело не в том, что мы защищаем христианство, утверждая, что оно лучше всего остального. Зачастую это не так. Часто оно бывает низкопробным и не выдерживает сравнения с идеалами всего лучшего, что есть в других религиях или в либеральном гуманизме. Нет, ученики должны отстаивать не религию. Мы соглашаемся с Дитрихом Бонхёффером, полагая, что Иисус пришел, чтобы ее упразднить. Религия, если ее понимать как попытку человека стать приемлемым для Бога посредством какой-либо системы верований и практик, – все равно что карточный домик. Он не защитит от ветра и града. Иисус же предлагает совершенно иное. Здесь все начинается не с наших попыток дотянуться до Бога, но с Его руки, протянутой нам. Это вовсе не религия, а откровение и спасение. Иисус открывает нам сущность Отца; никогда не видели мы такого истинного подобия. Пришел Царь, чтобы установить Свое царство. Он Божье спасение для людей, запутавшихся в сетях собственного эгоизма и греха.

Я не мог бы заявлять о превосходстве христианства как системы, но я настаиваю на превосходстве Иисуса Христа. Его приход стал прорывом ослепительного Божьего света в нашу тьму. Через Него Бог проложил путь грешникам к Себе. Вопрос лишь в том, как мы ответим на Его призыв? «Но, – скажете вы, – а как же те, кто никогда не слышал Евангелия?» Давайте оставим их в покое, с ними разберется Бог, Который пришел спасти таких, как они. Их можно без опасения доверить Его справедливости и любви: Судья всей земли поступит по правде[124]124
  Быт. 18:26.


[Закрыть]. Тот, Чья любовь достаточно сильна для того, чтобы прийти сюда и умереть за них, не подведет их. В этом можно не сомневаться. Но если уж мы так о них переживаем, в конце Евангелия Матфей предлагает нам кое-что для них сделать. Мы можем пойти и рассказать им о Благой вести Иисуса Христа и Небесного Царства (28:19). А последние строки Нагорной проповеди открывают нам еще одну вещь, которую мы можем сделать, если нам не все равно. Мы можем полностью посвятить себя Христу. Пока мы не уверены до конца, на чем стоим сами, от нас мало пользы для других.

Итак, нужно строить на Камне. Как? Ответ Иисуса на этот вопрос заключает в себе сердцевину ветхозаветной веры. Мы должны слушать и подчиняться. Не просто слушать, но еще и слушаться. Богословский и религиозный мир полон того, что можно послушать; в нем слишком много разговоров о Боге. Но именно практическое, великодушное послушание – послушание, которое преображает наш характер (5:11–12), укрепляет наш авторитет (5:13–16), проявляется в практической праведности (5:17–48), затрагивает нашу молитвенную жизнь (6:1–18), радикально изменяет наши желания (6:19–34), преображает наши отношения (7:1–12) и отмечает нас как полностью преданных слуг своего Царя (7:13–27), – порадует сердце Бога и убедит язычников в том, что Евангелие истинно. Именно этого ожидает от нас Иисус. Таковы признаки учеников, которых Он призывает. В этом состоит манифест Царства, представленный с невероятной властью в самом начале Его открытого служения.