Текст книги "12 религий, которые меняют мир сегодня. Все об их истории, учении, практиках и значении. 2-е издание"

В то время как одни буддисты, не надеясь очиститься собственными усилиями, смиренно препоручают себя милосердию Будды Амиды, другие подчеркивают, что важно не только преобразить себя, но и преобразовать общество. Один из примеров такого подхода – сын рыбака, живший в Японии в XIII веке и называвший себя Нитирэн. Для Нитирэна высочайшие истины буддизма заключались в «Лотосовой сутре» – обширном собрании притч, стихов и описаний бесчисленных существ, разделяющих учение Будды. Особое внимание Нитирэн уделял двум существам: Бодхисаттве Высшее Деяние, всецело посвятившему себя распространению Совершенной Истины, и Бодхисаттве Вечно Гонимому[207]207
  Неизвестно, на каком источнике основывается автор, очевидно, что имеется в виду Бодхисаттва Никогда Не Презирающий, его действительно люди встречают оскорблениями и поношениями, но смысл его имени в том, что он приветствует и воздает хвалу всем, кого ни встретит. См.: Сутра о Бесчисленных Значениях. Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы. Сутра о Постижении Деяний и Дхармы Бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость. Издание подготовил А.Н.Игнатович. М., 1998. – Прим. ред.


[Закрыть], преследуемому за то, что каждому живому существу он поклоняется, видя в нем потенциального Будду. Сам Нитирэн тоже подвергался преследованиям властей, однако не оставлял попыток реформировать буддизм в Японии и распространить то, что он считал очищенным буддизмом, идеалом бодхисаттвы, по всему миру. Нитирэн и его последователи распевали мантру: «Наму мёхо-ренге-кё», в которой воздается честь «Лотосовой сутре». И в наше время монахи, монахини и миряне школы Нитирэн повторяют ее каждый час. Считается, что эта мантра действует на глубины души человека помимо его сознания и постепенно раскрывает ему глубинное значение «Лотосовой сутры». В наше время некоторые последователи школы Нитирэн известны своими маршами за мир. Так, в 1995 году организация «Ниппондзан Мёходзи» спонсировала марш, участники которого прошли пешком от Освенцима в Польше до Хиросимы и Нагасаки в Японии – в честь пятидесятилетия окончания Второй мировой войны, за ненасилие и уважение ко всякой жизни. Они били в барабаны, распевали «Наму мёхо ренгекё» и кланялись каждому встречному, независимо от того, как он на них реагировал – ради мира во всем мире и потому, что в каждом человеке видят Будду. Основатель «Ниппондзан Мёходзи», преподобнейший Нитидацу Фудзии, оказал большое влияние на идеологию ненасилия, разработанную Ганди. Незадолго до своей смерти в 1985 году, в возрасте 100 лет, он объяснял:

Мы верим, что люди добры, не потому, что видим это на практике, но потому, что эта вера уничтожает наш собственный страх и дает нам ощутить с ними тесную связь. Вера в сострадательную власть Высшего Существа, невидимого для нас, – лишь ступень к тому, чтобы поверить в невидимое добро, заключенное в других людях[208]208
  The Most Venerable Nichidatsu Fujii, цит. по: буклет, посвященный освящению Пагоды Мира в Леверетте, Массачусетс, 5 октября 1985 года.


[Закрыть].

Цивилизация не имеет никакого отношения к электрическим лампам, самолетам и изготовлению атомных бомб. Она не имеет ничего общего с войной, убийством и разрушением. Цивилизация – это любовь и уважение друг к другу[209]209
  Там же.


[Закрыть].

Этой же школе принадлежат более семидесяти Пагод Мира, возведенных во многих странах на средства благотворителей: считается, что люди любой веры могут прийти в такую пагоду и помолиться о мире во всем мире и уничтожении всякого оружия.

Важное ответвление движения Нитирэн – школа Сока Гаккай, возникшая в Японии, но сейчас включающая в себя миллионы участников по всему миру. Ее основатели призывают к мирной «мировой революции» путем преображения индивидуального сознания. Основную практику повторения «Наму мёх ренге-кё» они сочетают с активной общественной работой в таких областях, как гуманитарная помощь, охрана окружающей среды, права человека, борьба с безграмотностью, межкультуральные и межрелигиозные диалоги. Движение призывает своих участников развивать свой «безграничный потенциал», руководствуясь надеждой, отвагой и альтруизмом.

Еще одна сравнительно новая ветвь буддизма, вдохновленная «Лотосовой сутрой», – движение Риссё Косэй-Кай, основанное в 1930-х годах преподобными Никкё Нивано и Мёко Наганума с целью принести миру «Лотосовую сутру» практическим путем, водворяя повсюду мир и счастье. На собраниях члены этого движения обсуждают пути практического применения учения Будды к тем или иным проблемам своей жизни. Организация Риссё Косэй-Кай, активно участвующая в межрелигиозном диалоге, утверждает, что «Вечный Будда, невидимый, но присутствующий повсюду, есть великая жизненная сила вселенной, поддерживающая существование каждого из нас»[210]210
  «Rissho Kosei-kai, Practical Buddhism and Interreligious Cooperation», брошюра Риссё Косей-Кай, Токио.


[Закрыть].

Каждое живое существо бодхисаттва любит так, как будто это его единственный ребенок.

Вималакиртинирдеша Сутра 5

Из всех многочисленных ветвей буддизма Махаяны Ваджраяна — быть может, самая сложная. Она возникла в Индии, оттуда была перенесена в Тибет, на протяжении истории практиковалась также в Непале, Бутане, Сиккиме и Монголии. В наше время она практикуется тибетской диаспорой, а кроме того, все шире распространяется в странах Европы и Северной Америки.

До того как буддизм пришел из Индии в горные районы Тибета, они были прибежищем шаманистской религии под названием Бон. В VII веке н. э. могущественный тибетский царь по имени Сронцан заинтересовался буддизмом и отправил группу молодых людей в Индию для изучения этой религии. Путь из Тибета в Индию был долог и очень труден: многие посланцы погибли под палящим индийским солнцем. Лишь один человек из второй группы посланцев прошел свой путь от начала до конца и вернулся обратно, принеся с собой немало санскритских текстов. После того как некоторые из них были переведены на тибетский, Сронцан объявил буддизм национальной религией Тибета и принялся воспитывать в своих подданных буддийские добродетели. Адептов Бон обвиняли в том, что они не желают признавать новую религию; это продолжалось до тех пор, пока в VIII веке н. э. в Тибет не был приглашен учитель тантры Падмасамбхава. Предание гласит, что гуру Падмасамбхава подчинил себе бонских божеств, обратил их в буддизм и вместе со своей тибетской супругой Еше Цогьял укрепил в Тибете тантрическое буддийское учение. Хотя тибетское понимание буддизма, без сомнения, пронизано более ранними верованиями, и такие его элементы, как молитвенные флажки или повышенное внимание к смерти, возможно, отражают религию Бон, много столетий тибетцы провели в изучении индийского буддизма и стремлении следовать ему так чисто, как только возможно.

После периода упадка в X веке, когда некоторые превратно понимали тантрические учения, в Тибет явился проповедник по имени Атиша, приглашенный из известного центра буддийского образования в Наланде, Индия, чтобы исправить заблуждения и навести порядок. При Атише тибетский буддизм обрел сложную форму трехступенчатого пути, якобы предписанного Буддой. Первая ступень состоит в успокоении ума и отрешении от всех привязанностей путем медитации, по методикам древних буддийских писаний. Вторая ступень – интенсивное обучение мудрости и состраданию, важность которых подчеркивается учениями Махаяны. Наконец, третья ступень – высокий эзотерический путь, называемый Ваджраяна («алмазная колесница») или Тантраяна: путь суровый и ускоренный, разработанный в Индии для тех, кто стремится достичь просветления в течение одной лишь человеческой жизни.

Последователи Ваджраяны проходят ряд тантрических практик под руководством опытных учителей, или лам. Некоторые из этих учителей признаются воплощениями бодхисаттв: их с детства учат помогать другим достигать просветления.

У обычных людей головы приставлены задом наперед. Если хочешь поступать правильно, сперва посмотри, что они думают и как себя ведут, – и иди в другую сторону![211]211
  Lama Drom Tonpa, цит. по: «Gems of Wisdom from the Seventh Dalai Lama», Snow Lion Newsletter, vol. 14, #4, осень 1999, с. 14.


[Закрыть]

Лама Дромтонпа, XI век

Ваджраяна вводит практику йоги божества — медитации на самого себя в виде Будды или бодхисаттвы с целью приобрести желаемые добродетели просветленных. Эти блистательные образы создаются воображением, им недостает истинного бытия; однако считается, что, медитируя на них, можно понять свою истинную природу. Одни из божеств, на которых медитирует последователь Ваджраяны, являются в устрашающем облике, как Махакала, защитник Дхармы, другие, как Амитабха – в облике светлом и мирном.

В высочайших практиках Ваджраяны для преображения сознания используются тонкие жизненные энергии тела. После длительной практики возникает чрезвычайно тонкое и глубокое состояние сознания: «грубый ум» нейтрализован, и на его месте властно являет себя «в чистом свете блаженства» «тонкий ум». Этот внутренний тонкий ум чистого света и есть истинная пустота нашего сознания. Тот, кто этого достиг, как говорят, может стать Буддой в течение одной жизни. Преподобный Седьмой Далай-Лама Тибета (1708–1757) так описывал эту прекрасную перспективу:

Даже самый злой на вид человек хранит в сердцевине своего бытия изначальное сознание чистого света. Постепенно, по мере того как существо возрастает в мудрости, рассеиваются облака заблуждений и иллюзий – и прекращаются и злые дела, естественно вытекающие из этих отрицательных установок. Тогда существо проявляет истинную природу своего сознания, достигает духовного освобождения и просветления[212]212
  Там же, с. 14.


[Закрыть].

Практики, используемые для преображения сознания, могут включать в себя проявления паранормальных способностей: левитацию, ясновидение, продолжительные медитации без сна, согревание своего тела изнутри (при этом практикующий сидит обнаженным в снегу). Миларепа, знаменитый тибетский святой и поэт, суровым самоистязанием достигший просветления, сложил однажды такую песню:

 
Внутри меня – блаженство, и я не обращаю внимания
На мысль: «Я страдаю»,
Когда снаружи льет нескончаемый дождь.
 
 
Даже на пиках белоснежных гор,
Среди метели, бьющей в лицо,
Влекомой ветреными зимами нового года,
Тонкая ряса согревает меня, как огонь[213]213
  Stories and Songs from the Oral Tradition of Jetsun Milarepa, translated by Lama Kunga Rimpoche and Brian Cutillo in Drinking the Mountain Stream, New York: Lotsawa, 1978, с. 56–57.


[Закрыть].
 

В 1950–1959 годах Тибет захватили коммунисты: за несколько десятилетий своей оккупации они разрушили множество древних монастырей, уничтожили бесчисленное количество писаний и истребили, по подсчетам, одну шестую населения Тибета. Преподобный Четырнадцатый Далай-Лама, духовный и политический лидер Тибета, в 1959 году бежал в Индию. Город Дхарамсала в горах на севере Индии, где он разбил свою штаб-квартиру, стал местом паломничества искателей духовности. Несмотря на преследования, дух религии и религиозные обряды по-прежнему пронизывают все стороны жизни тибетцев, от объездки лошадей до паломничества к святым местам. Как монахи, так и миряне медитируют на танки и мандалы — визуальные инструменты сосредоточения и просветления, схематически изображающие Будду и бодхисаттв в образах, символизирующих идеальную вселенную. Излюбленная их практика – пение мантр, особенно мантры бодхисаттвы сострадания, Авалокитешвары: Ом мани падме хум. Эти звуки пробуждают осознание того, какое сокровище сострадания ко всему живому таится в сердце каждого из нас. Чтобы помочь этому состраданию проявиться, мантры повторяют постоянно, пишут тысячи раз, вертят в молитвенных барабанах и печатают на молитвенных флажках, так что мантра повторяется с каждым дуновением ветра.

* * * * *

Религия в общественной жизни. Его святейшество Далай-Лама

Его Святейшество Четырнадцатый Далай-Лама, несомненно, один из самых известных и популярных в мире духовных лидеров, являет собой поразительный пример внутреннего мира и сострадания, присущего буддизму. Куда бы он ни прибыл, с искренней радостью приветствует всех вокруг. Даже обращаясь к многотысячной аудитории, он оглядывает зал с широкой детской улыбкой, обращенной как будто к каждому в отдельности. Его пример тем более разителен, что он – изгнанный глава Тибета, небольшого государства, испытавшего в XX веке невиданное угнетение и террор.

Простота речей и одеяния Его Святейшества обманчивы: за ними скрывается мощный ум. Его Святейшество был двухлетним сыном крестьянина, когда в 1937 году его обнаружили и, тщательно сличив приметы, определили в нем воплощение Тринадцатого Далай-Ламы. В четыре с половиной года он был официально посвящен в сан Четырнадцатого Далай-Ламы, став духовным и светским лидером Тибета. Он вырос и получил разностороннее образование в Потале в Лхасе, столице Тибета. Потала, одно из величайших зданий мира, включала в себя огромные церемониальные залы, тридцать пять часовен, кельи для медитации, правительственные покои, национальную сокровищницу; также в ней хранились полные сведения об истории и культуре Тибета в 7 тысячах томов, не считая еще тысяч томов буддийских писаний. Юный Далай-Лама учился по традиционной тибетской буддийской системе, делающей упор на глубокие и разносторонние методы развития сознания для приобретения различных знаний, а также на техники буддийских медитаций высокого уровня.

Именно глубокое знание религии и постоянная религиозная практика поддерживают Далай-Ламу, позволяют ему сохранять твердость духа перед лицом множества бед. Он говорит: Гуманизм и истинная любовь ко всему живому могут исходить лишь из верного понимания религии. Как бы ни называлась религия, суть ее учения и практики – мир в сознании и, следовательно, мир во всем мире. Если нет мира в сознании, не будет мира и в отношении к окружающим; а значит, не будет мира ни между людьми, ни между народами[214]214
  His Holiness the fourteenth Dalai Lama, My Land and my People, New York: McGraw-Hill, 1962; Indian edition, New Delhi: Srishti Publishers, 1997, с. 50. (Рус. пер.: Далай-лама. Моя страна и мой народ/Пер. А.Терентьева. – СПб.: Нартанг, Corvus, 2000. – 320 с.)


[Закрыть].

Душевному миру Далай-Ламы был брошен серьезный вызов, когда китайские войска вторглись в Тибет и захватили эту маленькую страну. В 1959 году, когда он бежал из Тибета в Индию, надеясь этим предотвратить кровопролитную освободительную войну, в Тибете насчитывалось более 6 тысяч монастырей. К 1980 году только двенадцать из них остались нетронутыми. Известно, что в результате китайской оккупации погибли более миллиона тибетцев. Насилие и подавление религии, культуры, народа Тибета продолжаются и по сей день – и сейчас в стране живут несколько миллионов китайских поселенцев.

Перед лицом превосходящих вооруженных сил Китая, а также помня буддийские нравственные принципы, Далай-Лама всеми силами старается удержать свой народ от ответа насилием на насилие. Утверждая, что «ненасилие – единственный путь… Иногда более медленный, но эффективный», он поясняет:

Говоря практически, насилием мы можем чего-то достичь, но за счет благополучия другого. Таким путем, даже решая одну проблему, мы в то же время сеем семена следующей. Лучший путь к решению проблем – взаимопонимание и взаимное уважение. С одной стороны, не бойтесь уступать; с другой стороны, задумайтесь о проблеме всерьез. Быть может, вы и не найдете решения, равно устраивающего всех – но что-то произойдет. По меньшей мере исчезнет опасность, таящаяся в будущем. Ненасилие совершенно безопасно[215]215
  Его Святейшество Четырнадцатый Далай-Лама, речь после вручения Нобелевской премии, цит. по: Sidney Piburn, ed., The Dalai Lama: A Policy of Kindness, second edition, New York: Snow Lion Publications, 1993, с. 114.


[Закрыть].

Медленно и терпеливо стараясь повлиять на мировое общественное мнение, заставить его услышать голос Тибета, заглушаемый военной мощью Китая, Далай-Лама создал в Дхарамсале, на севере Индии, в Гималаях, целое правительство в изгнании. Там вместе с тибетскими беженцами он основал школы, приюты, больницы, кооперативные мастерские, коллективные фермы, монастыри, учреждения, занятые сохранением традиционной музыки, драматургии, живописи и медицины. Он неустанно путешествует по всему миру, заботясь о том, чтобы голос Тибета не умолкал. Благодаря всему этому он стал одним из величайших нравственных вождей нашего времени. Его буддийское по сути послание последователям всех религий состоит в том, что лишь доброта, сострадание друг к другу и взращивание в себе внутреннего мира позволят человечеству выжить.

Поскольку в разных странах буддизм существует в различных формах, какой-либо общей традиции отмечать торжественные дни у буддистов нет. Как правило, с утра в день праздника миряне отправляются в ближайший храм или монастырь, приносят приношения или еду для монахов, подтверждают свою верность Пяти Обетам и слушают беседу о Дхарме. Кроме того, чтобы получить кармическую заслугу, они могут раздавать еду беднякам. Иногда в знак уважения к Трем Драгоценностям – Будде, Дхарме и Сангхе – верующие три раза обходят вокруг ступы. Вечером они могут вместе медитировать или декламировать отрывки из поучений Будды.

Самый важный буддийский праздник – Весак. Согласно Тхераваде, в этот день отмечается рождение, просветление и смерть Будды – чудесным образом все эти события произошли в один день года. Махаянисты полагают, что Весак – день просветления Будды. Буддисты Ваджраяны связывают с биографией Будды четыре отдельных праздника – дни его зачатия, рождения, просветления и смерти. Согласно лунному календарю Будда родился, как гласит предание, в полнолуние месяца Вайсакха, второго месяца индийского календаря, выпадающего на апрель и май. Как правило, в этот день ревностные буддисты еще до рассвета собираются в храмах и монастырях, чтобы послушать рассказы о жизни Будды, вымыть его статуи, поставить перед ними цветы, зажечь свечи, воскурить благовония и еще раз подтвердить свою верность Пяти Обетам, в том числе воздержанию от убийства любых живых существ. В некоторых странах, где буддистов большинство, в праздник декретом правительства закрываются все бойни и винные магазины. На Шри-Ланке выпускают на волю тысячи зверей, птиц и насекомых: это символический акт освобождения всех живых существ, мучимых или плененных против их воли.

Муссоны, приносящие в Юго-Восточную Азию дожди, вместе с ними приносят отдых монахам и монахиням; по традиции, сохранившейся с тех времен, когда путешествия в сезон дождей были затруднены, странствия монахов в это время прекращаются. В некоторых странах молодые миряне в этот период на время входят в Сангху: несколько месяцев они живут как монахи, отмечая таким образом переход от юности к взрослению. Что происходит во время этих «каникул» – зависит от наставлений учителя: в целом считается, что молодой человек должен отстраниться от мирских забот и погрузиться в спокойное самосозерцание. Вот как описывает свои «каникулы» вьетнамская монахиня Кук Нгуен:

Большую часть дня я пишу дневник, в котором размышляю о себе и о мире. Только в спокойной воде можно увидеть отражение. Я наблюдаю за природой, за людьми, прислушиваюсь к пению сверчков и шороху опавших листьев – так, как будто ничего важнее этого нет на свете[216]216
  Cuc Nguyen, из личной беседы, 6 июля 2003 года.


[Закрыть].

В некоторых местностях по окончании сезона дождей миряне по традиции дарят монахам и монахиням новые рясы и другие необходимые вещи.

В полнолуние третьего лунного месяца, Магхи (примерно совпадающего с мартом), некоторые буддисты отмечают День Магха Пуджа, также известный как «День Сангхи». В этот день отмечается событие из раннего периода проповеднической деятельности Будды: произнеся проповедь перед своими первыми учениками в Оленьем парке в Сарнатхе, он отправился в город Раджагаха, чтобы обратиться там с речью к 1200 архантам, которые будто бы собрались там, чтобы выразить ему свое уважение и выслушать его учение. Всех их Будда посвятил в монахи.

На местном и национальном уровнях отмечаются и многие другие праздники. Например, на Шри-Ланке празднуется День Зуба: в этот день драгоценная реликвия – зуб Будды, обычно пребывающий в особом храме, спрятанный в несколько футляров, торжественно провозится по улицам на спине увешанного украшениями слона. В Таиланде в ночь полнолуния двенадцатого лунного месяца отмечается Праздник Плавучих Сосудов. В эту ночь сосуды, изготовленные из листьев и цветов, с зажженными свечами и палочками благовоний, отпускают плыть по водам рек и каналов, в это время года полноводных. Глядя им вслед, люди верят, что все беды и неудачи уплывают вместе с ними.

Буддизм на Западе

Религия, зародившаяся в Индии, со временем широко распространилась как в Азии, так и на Западе; в наше время святилища Будды разбросаны по всему миру. Важная ступень в распространении буддизма была пройдена в XX веке, когда живыми центрами буддизма стали европейские и североамериканские страны. В наше время буддизм привлекает внимание как ученых из различных университетов, так и обычных людей, желающих овладеть техникой медитации. Начиная с 1959 года исход из родной страны более 100 тысяч тибетцев, в том числе многих лам высших степеней, привел к возникновению как в Юго-Восточной Азии и Индии, ставшей домом Далай-Ламы в изгнании, так и во многих западных странах центров тибетского буддизма. В наше время с тибетским буддизмом связывают себя несколько сот тысяч людей, родившихся и живущих на Западе.

В одной только Северной Америке сейчас существует более четырехсот центров дзен-медитации, а также множество дзен-монастырей, предлагающих обучение дзадзен и монашескую жизнь как постоянную или временную альтернативу суете и стрессам современного мира.

В центрах Тхеравады (например, таком как Общество Медитации «Прозрение» в поселке Барр, в Массачусетсе) участники проходят программу интенсивной випассана-медитации продолжительностью до трех месяцев. В эти центры часто приезжают учителя-тхеравадины из Юго-Восточной Азии и Европы; кроме того, большим уважением в них пользуются американские тренеры, прошедшие серьезное обучение медитации в Юго-Восточной Азии под руководством традиционных наставников. Так, один американский буддийский монах, преподобный Сумедхо, пройдя обучение традиционному буддизму Тхеравады в Таиланде, основал множество монастырей на лоне природы и центров медитации в Англии, Швейцарии, Италии и США. Хотя в Азии женщины-буддистки не занимают высокого положения, на Западе руководителями многих буддийских центров становятся женщины: они объясняют традиционное учение буддизма современным, доступным для западного человека языком. Некоторые из них становятся образцами неустанной духовной практики, как, например, Тензин Палмо, англичанка, прошедшая посвящение в тибетское буддийское монашество и двенадцать лет прожившая в одиночестве в Гималаях, в горной пещере на высоте 13200 футов (4000 м) над уровнем моря, претерпевая в поисках просветления великие лишения и труды.

* * * * *

Буддизм в жизни. Интервью с Кармой Лекше Цомо

Карма Лекше Цомо – американка родом с Гавайских островов, принявшая тибетское буддийское монашество, активистка буддийского женского движения. Ее история показывает нам, какими необычными путями многие жители западных стран приходят к принятию буддизма.

Лекше рассказывает:

«В детстве меня очень привлекало учение Иисуса, однако в нем я не находила для себя ответа на множество вопросов, в особенности о смысле жизни и о том, что ждет нас после смерти. Когда я спрашивала об этом служителей церкви, они отвечали: «Хорошие люди попадают в рай, а плохие – в ад». Но мне хотелось знать больше! И я продолжала задавать вопросы и искать.

Лет в двенадцать я прочла несколько книг о буддизме: «Путь Дзен» Алана Уоттса, «Дзен-буддизм» Д.Т.Судзуки. И сразу подумала: «Так вот что мне нужно!» В девятнадцать лет я отправилась в путешествие по Азии: Япония, Таиланд, Индия, Непал. По дороге мне приснился сон – очень яркий и красивый – о том, что я буддийская монахиня. Так я поняла, что хочу принять монашество: но где?

Настоящее, систематическое мое религиозное образование началось только в Тибетской библиотеке в Дхарамсале. Войдя первый раз в классную комнату, я увидела на кушетке маленького ламу в остроконечной желтой шапке; он объяснял: «На второй ступени посмертия вы увидите прозрачный дымок…» Я подумала: «Ага! Это оно!» У ног этого ламы я провела шесть лет.

Чем больше я изучала буддизм и практиковалась, тем сильнее становилось желание посвятить ему всю жизнь. В 1977 году я познакомилась с Гьялвой Кармапой, а полгода спустя сказала ему, что хочу принять постриг. Два тибетских монаха обрезали мои длинные золотистые локоны. Не могу описать, какую радость я испытала, когда увидела собственные волосы у себя на коленях!

Я осталась в Индии. Жизнь там была очень суровой. Зимой в Гималаях стоят морозы. Никакого отопления. Я жила в землянке на высоте семь-восемь тысяч футов. Нам положено носить определенную одежду – ни свитеров, ни курток не полагается. К тому же у меня совсем не было денег! Монахи не работают. Тибетцы – беженцы, им нелегко поддерживать даже собственную общину. У них нет традиции собирать подаяние, как у тхеравадинов; американские буддисты тоже не разработали традицию поддержки своих монахов. Мне было очень тяжело. Я ходила на пуджи [религиозные обряды] и собирала прасад [подаяние] – тем и жила. На четвертый год одна американка пригласила меня обедать с ней и ее семьей за две рупии в день: так у меня появилась возможность хотя бы раз в день нормально поесть. Но все остальное было очень тяжело. Я отощала и сильно подорвала здоровье – несколько раз переболела гепатитом – но как-то выжила.

Да еще эта землянка! В стенах обитали крысы, под подушкой – скорпионы. Когда я медитировала, крысы прыгали с потолка мне на голову. Еще там было полно мошкары, а в сезон дождей, длящийся три-четыре месяца, все промокало насквозь.

Но, несмотря на все эти трудности, я никогда не сомневалась в одном: чтобы изучать буддизм, лучше места нет. Не только потому, что там я училась у величайших ученых тибетской традиции, но и потому, что учеба там сочеталась с практикой – практикой медитаций. Ведь цель учения – преобразить наше сознание. Я думала: «Может быть, я и не постигла все тонкости буддийской философии; но, кажется, я становлюсь лучше, чем была». Я была твердо настроена выдержать все и жить дальше, чтобы учиться и практиковать Дхарму.

Мы начали замечать, что у буддисток-женщин условия для практики не те же, что у буддистов-мужчин. Образование монахинь заметно отставало. Предполагалось, что мужчины станут наставниками – поэтому их учили глубже и качественнее. К счастью, буддизм – разумный путь, основанный на логике; когда спрашиваешь людей, верно ли, что женщины не менее мужчин способны к освобождению и просветлению, им приходится отвечать «да», потому что так говорил Будда. Однако реальная жизнь в обществе порой не совпадает с теорией. Я работаю в Международной ассоциации женщин-буддисток «Сакьядхита»: наша цель – добиться равных прав на образование, условий для медитации и возможности принимать монашеский постриг для женщин. Опыт показывает, что, получив возможность учиться, женщина, как правило, начинает интересоваться нуждами своей общины и тех ее членов, которым особенно нужна помощь – детей, стариков, больных. Я верю, что буддистки смогут внести огромный вклад в общество, даже на самом локальном уровне. В мире 300 миллионов буддисток. Это поистине огромный ресурс мира, доброй воли и энергии, которую можно направить на благо человечества».

* * * * *

Преподобный учитель Тхич Нхат Нанх, вьетнамский монах, ныне живущий в эмиграции на юге Франции, создал общину под названием «Деревня слив», в которой есть место и для женщин, и для мужчин. Когда он путешествует по миру, огромные толпы собираются послушать его лекции. Он говорит просто, используя очень понятные примеры, подчеркивая, что духовная жизнь нераздельна с жизнью повседневной: осознание, достигнутое во время медитации, необходимо привносить и в нашу обыденность. Он говорит:

Когда мы входим в комнату для медитаций, то ступаем очень медленно и осторожно. А когда бежим на самолет – куда все девается! Как будто совсем другой человек: и идет совсем по-другому, и осознания гораздо меньше. Но почему бы не практиковаться и в аэропорту, и в магазине?[217]217
  Thich Nhat Nanh, Being Peace, Indian edition, Delhi: Full Circle, 1997, с. 53–54.


[Закрыть]

Жители западных стран часто обращаются к буддизму, поскольку хаотический и материалистический характер жизни на Западе заставляет их мечтать о внутренней гармонии и спокойствии.

Многие психотерапевты изучают буддизм, находя в нем много глубоких прозрений, касающихся психологии и человеческого страдания. Ричард Кларк, психотерапевт и учитель Дзен, полагает, что Дзен необходимо ввести в программу обучения психотерапевтов и психологических консультантов:

Пустота… это источник бесконечного сострадания в работе с людьми: она помогает почувствовать человека – непосредственно, без всяких задних мыслей, дать ему простор в собственном сознании, желать, чтобы он был таким, каков он есть. Ощущая такое отношение к себе, человек отбрасывает все маски, которые носит в повседневной жизни. Все роли, все защитные приемы – все эти формы «я» становятся не нужны[218]218
  Richard B.Clarke, из личной беседы, 2 октября 1981.


[Закрыть].

Однако могут ли жители Запада достичь просветления, просто посещая семинары и используя то тут, то там отдельные буддийские приемы? Часто, особенно в случае с тибетским буддизмом, западные люди стремятся сразу овладеть наивысшей и наисложнейшей частью учения, не желая тратить годы на терпеливое освоение основ и дожидаться внутреннего преображения. Можно ли без потерь «пересадить» учение, возникшее в определенной культуре, на совершенно иную культурную почву? Жители Запада, использующие буддийские практики, по большей части живут не в традиционных буддийских культурах и не в монастырях, а в технократическом, материалистическом мире с совсем иными ценностями и приоритетами. Желая как можно скорее добиться результатов, многие из них бегают с семинара на семинар, бросаются от одной практики к другой – и остаются разочарованными. Как замечает по этому поводу Алан Уоллес:

В тибетском обществе страшнейшим из пороков считается ветреность, а надежность, упорство, постоянство и настойчивость в достижении своих целей ценятся очень высоко. Вот почему некоторые глубоко духовные ламы отказываются даже ехать на Запад. Они помнят о краткости и драгоценности человеческой жизни – и чувствуют, что свое драгоценное время не стоит тратить на просвещение людей столь непостоянных и маловерных[219]219
  Alan Wallace в Brian Hodel, «Tibetan Buddhism in the West: Is it working? An interview with Alan Wallace», Snow Lion, vol. 15, #4, осень 2000, с. 17.


[Закрыть].

Еще одна важнейшая проблема состоит в том, как готовить для Запада учителей. Две крупные тибетские религиозные организации, связанные с традицией Гелугпа, открыли по всему миру уже почти шестьсот центров обучения и медитации, однако в этих центрах не хватает преподавателей. Традиционное тибетское религиозное образование занимает около двадцати пяти лет и предполагает изучение тончайших вопросов буддийской философии, логики, техники медитаций, космологии, психологии и практики монашества. Необходимым элементом обучения традиция считает личное наставничество – но в случае с учащимися из западных стран это не всегда возможно как из-за недостатка квалифицированных преподавателей, так и из-за языкового барьера.

Учитывая различия в условиях, культуре и мотивации, можно ли считать, что западные искатели духовности и их учителя создают новые формы буддизма, адаптированного к жизни западного общества? Насколько аутентичны эти новые формы? Некоторые наблюдатели полагают, что западный буддизм, с его акцентом не на внешнюю обрядность, а на внутреннюю практику, по сути ближе к реконструируемому ими первоначальному буддизму, чем его позднейшие восточные формы. Современные западные буддисты, как правило, ориентированы на достижение просветления собственными усилиями – то есть именно на то, что, согласно традиции, предлагал своим ученикам Будда, – и ищут путей к достижению этой цели, хотя порой и надеются достичь ее без особых усилий. Так или иначе, нельзя отрицать, что западный буддизм развивается и создает новые направления, приспособленные к религиозным и мировоззренческим представлениям современного западного мира. Например, американский буддист Стивен Бэтчелор в своей книге «Буддизм без веры» утверждает, что Западу необходим буддизм, очищенный от веры в возрождение и карму. Вместо него он предлагает секуляризованную версию буддизма – «экзистенциальный агностицизм, исцеляющий и освобождающий»[220]220
  Stephen Batchelor, Buddhism without beliefs: A Contemporary Guide to Awakening, New York: Riverhead Books, 1997.


[Закрыть]. Еще одно важное различие между западным буддизмом и его азиатскими вариантами состоит в том, что в западном буддизме нет предубеждения против равенства мужчин и женщин – мирянок, монахинь, наставниц. В последние годы буддисты в Азии, столкнувшись с вызовами модернизации, консьюмеризма, глобализации и новых социальных отношений, начали двигаться в тех же направлениях, что и западные буддисты.