Текст книги "Клятва воров"

Шарканье шагов вернуло меня из продуваемой ветрами пустыни обратно в затхлый темный туннель. Ганнер.

Я замер.

Его глаза были красными. Он покачал головой, но промолчал, словно не мог подобрать слов.

– Давай, – сказал я. – Скажи и оставь меня в покое.

Он сглотнул.

– Прости, Джейс, прости, – прошептал он.

– Ганнер…

Он шагнул вперед, протянул руки и вцепился в меня. Моя рубашка натянулась, когда он сжал ткань. Я неохотно поднял руки и обнял его, пока он плакал. Мой самый старший и сильный брат рыдал в моих объятиях, и я больше не знал, в каком мире нахожусь.

Его грудь содрогалась, когда он пытался объяснить, а потом он отстранился и покачал головой, будто ему стыдно. Он начал говорить и не мог остановиться. Он сказал, что я был прав, но он меня не слушал, а еще думал, что я умер, и был таким злым, уставшим и перегруженным заботами. Последние недели выдались тяжелыми – каждый день кто-то умирал, приходилось копать могилы в оранжерее, охотиться, чтобы прокормить всех, пробираться в город за лекарствами, с риском быть пойманными, и не знать, как вернуть Лидию и Нэша.

– И Джалейн… – Он задохнулся. – Если бы я не вернул ее на биржу. Если бы я… – Он сполз по стене на пол, сжимая голову и всхлипывая. – Я не могу забыть, как она падала.

Я закрыл глаза, пытаясь отгородиться от ужаса этого образа. Рыдания Ганнера заполняли меня, словно это плакал я сам. Я опустился на пол рядом с ним, и он рассказал, что, когда они нашли Кази, он отгородился от всего, что она говорила. Не хотел слушать. Хотел только отомстить.

– Я ошибался, Джейс. И знаю, что десять таких, как я, не стоят одной ее, но я бы обменял свою жизнь на ее, если бы мог.

– Знаю, – ответил я. – Мне тоже жаль, брат. – Он был не единственным, кто нес груз вины, и не единственным, кто совершал ошибки. Прая права. Я позволил ненависти управлять собой. Ганнер судил слишком быстро. Но и я тоже.

Он вытер лицо и посмотрел на меня. Его глаза были широко раскрыты, и он выглядел слегка ошарашенным.

– У меня есть идея, – сказал он. – Скорее всего, ничего не получится. Идея безумная, но что нам еще остается?

Безумная? Но ведь у нас больше ничего нет.

– Идея включает шкивы. Они все еще там. – Я понял, что он задумал.

– Но у нас нет веревки.

Его лицо засияло.

– Неправда. У нас хватит веревок, чтобы обвязать Хеллсмаус дважды. Они в кладовой.

Я откинулся на стену, мысли кружились в голове. Безумие.

Застать их врасплох, Алески.

Должно сработать.

Именно это мы и сделаем.

Хитрость, вор, обман зрения.

Я знал ответ на загадку Кази. И на свою.

Мы думали, что они ушли. Мы думали, здесь безопасно.

Но всегда приходят новые падальщики. Миандра пошла в лес за травами, и они забрали ее. Они не хотят ее возвращать. Теперь она кричит у ворот вместе с ними. Зовет нас. Теперь она одна из них. Но это не так. Я видел, как она оглядывается на меня через плечо. Видел ее глаза. Она спрашивает, когда мы придем за ней. Скоро, хочу сказать ей. Когда они явятся в следующий раз, мы будем прятаться в лесу. Ждать. Кто-то говорит, что это невозможно. Падальщики больше нас, и их слишком много. Я отвечаю, что всегда есть способ сделать невозможное возможным. Мы найдем его. Молюсь, чтобы я оказался прав.

– Грейсон, 17 лет

Глава сорок шестая
Кази

Бэнкс ждал в комнате, глядя на огонь с обеспокоенным видом.

– Не знаю, что он задумал, но уверен, тебе это не понравится. Я дам тебе небольшой совет. Скажи ему то, что он хочет знать. Ты все равно это сделаешь. Избавь себя от страданий.

– Отпусти меня, Бэнкс. Твоя судьба предрешена. В конце концов он убьет тебя. Он не доверяет тебе. Это лишь вопрос времени, когда для тебя все закончится. – Мой голос звучал спокойно, но внутри меня царил хаос. Разум перескакивал с одной мысли на другую, отчаянно ища выход. Возможно, именно так и происходит, когда мы близки к смерти. Мы перестаем мыслить рационально, и наш ум борется в поисках травинки, которая могла бы удержать нас от падения в пропасть.

Бэнкс повернулся ко мне и рассмеялся.

– Монтегю нуждается во мне больше, чем я в нем. Ты хоть представляешь, сколько у меня власти? Больше, чем я когда-либо мечтал. Когда я был капитаном в Морригане, то думал, что однажды буду командовать форпостом. Звание полковника было пределом моих чаяний. Теперь я генерал и командую самой мощной армией на континенте. А это пока лишь пятьсот человек. Вот что поразительно. И скоро мы пополним наш запас прекрасным оружием.

Прекрасным? Какой сумасшедший назовет оружие прекрасным?

Он продолжал, поглощенный своими мыслями.

– Сейчас мы разрабатываем баллисту, которая сможет поражать цели за много миль. Каждое королевство будет… – Он улыбнулся и пожал плечами. – Скажем так, мы станем центром вселенной. Никто не заставит меня отказаться от подобной власти, особенно такая, как ты. У меня есть планы, о которых Монтегю даже не задумывался.

Раздался далекий лай, будто гиены нашли кролика и разрывали его на части. Бэнкс повернулся к двери. Лай стал громче, и послышались шаги. Бэнкс покачал головой.

Я находилась спиной к двери, но услышала, как она с грохотом распахнулась, и комната наполнилась диким рычанием и лаем. Монтегю прошел вперед и развернул мой стул.

Дрессировщик держал за поводки двух собак. Не просто собак.

Ашти.

Во рту у меня появилась кислая слюна.

Монтегю развязал мне руки и ноги, но я все еще была прикована к центральному столбу за шею.

– Встань, – приказал он.

Я послушалась, и он отодвинул стул.

– Посмотри, как они нетерпеливы, – заметил он, будто контролировал их. – Они уже пускают слюни. – Он наклонился ближе и прошептал: – Этого достаточно, чтобы я наконец запачкал руки? Что бы Бэнкс ни планировал для тебя, обещаю, это ничто по сравнению с этим. Мне сказали, что нет смерти, которая бы походила на эту. Очень медленная. Очень мучительная. Некоторые сравнивают ее с сожжением заживо, но постепенным. На это может уйти несколько дней.

Я вспомнила те несколько часов боли, которые мне пришлось пережить, когда ашти покусали меня в туннеле Белленджеров. Это было невыносимо. Джейс сказал, что агония такой смерти может длиться до недели.

– Я спрятала твой пузырек за скамейкой в павильоне, – призналась я. – Собиралась вернуться за ним, но не смогла.

– Хорошо, – сказал Монтегю, кивнув. – Для начала. Мы проверим немедленно.

Он подошел к дрессировщику и взял у него поводки.

– Если ты наконец сказала правду, то получишь противоядие.

А потом он спустил собак.

Глава сорок седьмая
Джейс

Джудит большой деревянной ложкой приподняла дымящийся плащ из горшка с кипящим красителем.

– Что скажешь, патри? Черный как полночь, как ты и заказывал.

– Превосходно, Джудит.

Она перешла к следующему плащу. Со вчерашнего дня она словно ожила: волосы убраны в аккуратные косички, в глазах появилась решительность, когда она наблюдала за бурлящей водой. На самом деле ожило все хранилище. Все встали задолго до рассвета. Сон мог подождать. Мы с Ганнером вообще не спали. Решив, как действовать дальше, мы принялись рыться в хранилище в поисках необходимых вещей, а затем распределили, кто и чем будет заниматься.

Каждому нашлось дело. Даже детям. Они вплетали листья и мхи в шапочки, которые сшивали Тиаго и Хоторн. Моя мама, Рея, Рен и Самюэль отмеряли отрезки веревки. Ганнер прав. У нас почти столько же полок с веревками, сколько и с финиками.

Арам и Титус отправились в город, когда было еще темно. Они должны оказаться там к первому звону колокола, когда Бэнкс сделает объявление. Я молился, чтобы сегодня никаких объявлений не прозвучало. Каждая вылазка из хранилища была риском, но Титус и Арам знали местность как свои пять пальцев. Они также собирались разыскать Алески и Имару. Алески должен распространить новость, чтобы все явились на повешение Кази. Нужно, чтобы люди заполнили площадь. Нам также понадобится больше лошадей, и если кому-то и удастся незаметно «одолжить» несколько, так это Имаре.

– Вот так, – инструктировал я Мэйсона, показывая, как заряжать пусковую установку. Это он будет стрелять из нее. А у меня другие обязанности. – В каждом заряженном патроне четыре выстрела, но тебе понадобится только один. – Я попытался вспомнить все инструкции, которые давал мне Бахр. Прошло много времени с тех пор, как я стрелял из этого оружия.

– Плотно прижимай его к плечу, – сказал я. – Крепление возьмет на себя большую часть удара, но все равно будет сильная отдача. Расставь ноги шире. – Он прицелился, представляя себе мишень на дальней стене теплицы. К сожалению, он не мог проверить оружие на деле, особенно внутри пещеры. Даже снаружи звук мог распространиться на многие мили и привлечь внимание, а при ясном небе его нельзя было принять за гром. Мы убрали патроны и продолжили тренировку.

– Смотри на цель так же, как если бы ты пускал стрелу, держи оружие ровно, пока отводишь рычаг, плавно и спокойно.

– Может, лучше я буду стрелять из этой штуки, – сказала Синове, пожав плечами. – Если вам нужен тот, у кого хороший прицел.

– Я хорошо целюсь, – ответил Мэйсон сквозь стиснутые зубы. Синове хмыкнула в ответ.

Она уже знала свою роль. Огненная стрела. Может, несколько. Чтобы проделать дыру в стене, не требовалась точность. А вот поджечь содержимое – да.

Прая шла через оранжерею ко мне.

– Мы все умрем, понимаешь?

– Ты так не считала, когда нам было двенадцать.

– Теперь считаю. Да он не способен даже связать узел, чтобы спасти свою жизнь, – ворчала она, кивнув в сторону Пакстона, который шел в нескольких шагах позади нее.

– Поэтому ты здесь. Чтобы научить его.

– Думаю, теперь я понял, – неловко сказал Пакстон. Он заикался на каждом слове и, наконец, сказал: – Прости.

Прая резко вдохнула и закатила глаза.

– Может, мы умрем, – ответил я. – Но если нам и суждено погибнуть, то точно не без борьбы.

– Не надо мне пересказывать историю, – ответила она. – Ты кто? Грейсон Белленджер?

– Нужно, чтобы он научился, Прая. Пожалуйста.

Она посмотрела на меня, ее разочарование исчезло, а на лице появилось беспокойство. Я знал, что прошу многого. Она закрыла глаза и кивнула, подбадривая себя, а затем повернулась к Пакстону.

– Пойдем, гений, – сказала она, и они ушли, чтобы продолжить завязывать узлы.

Мы все умрем.

Возможно, впервые я действительно смог понять историю прошлых поколений, которую изучал и переписывал, и отчаяние Грейсона Белленджера, когда он вооружал свою семью палками.

Может, я наконец понял, что история не просто написана на стенах и в книгах, а создана тысячей ежедневных решений, некоторые из них неправильные, другие – правильные, а некоторые просто нужно принять, потому что время уходит. Ждать, пока кто-то другой напишет твою историю, – не лучший способ жить. Иногда это лишь способ умереть.

Я прошел через оранжерею и остановился, чтобы посмотреть на один из готовых плащей, черный снаружи и цветной внутри.

Идеальная ложь.

«Хорошо, вот тебе, патри. Слушай внимательно».

Я увидел, что Кази смотрит на меня исподлобья. Ее ухмылку. Поджатые губы. Напряженную линию между бровями. Ее голос. Я ясно представлял себе все это.

 
          У меня две руки, но нет костей,
          Не страшны мне удары ни ножей,
                                                         ни камней.
          У меня есть голова, но нет лица,
          Чтобы с тобой сравняться,
                                            не нужны мне глаза.
          Я – хитрость, вор, обман зрения,
          Моя одежда состоит из тайн и вранья.
          Я мал и худ, я огромен и высок,
          Но с приходом темноты
                                  от меня остается ничто.
 

Тень.

Обман зрения.

Именно этим я стану. Станем мы все.

Глава сорок восьмая
Кази

Монтегю сидел на краю кровати и смотрел на меня сверху вниз.

– Его там не было, – прошептал он.

Прошло несколько часов. Я уже ослабела и дрожала от жара. Меня перенесли на кровать, но моя шея оставалась закованной в цепи. Они не стали связывать мне руки и ноги. Лекарь занимался перевязыванием моих ран. Один укус на предплечье, другой на бедре – боль была невыносимой. Возле двери стояли Бэнкс, Зейн и Гарвин. Они только что вернулись из павильона.

Каждое слово я произносила с усилием, напряженно и неловко.

– Там темно, – задыхалась я. – Клянусь, пузырек там. Если только один из них не забрал его.

Монтегю убрал прядь волос с моей щеки и покачал головой.

– Никто не брал его. Может, когда вернусь через несколько часов, твой язык развяжется.

Я потянула за цепь на шее, мои пальцы отчаянно нащупывали замок. Даже если бы у меня было чем его открыть, руки неконтролируемо дрожали, а потом начались судороги. Каждые несколько минут сильные спазмы почти сводили меня с ума. Комната кружилась, расплывалась, пол покачивался. «Твой язык развяжется».

Я боялась этого. Что, если действительно не смогу больше терпеть? Что, если, потеряв контроль, выскажу все? Отвечу на его вопросы? Расскажу, где Лидия и Нэш? Или где находится другой вход в хранилище? Если признаюсь, что Джейс жив?

Продумай, Кази, продумай, что будешь говорить, независимо от того, насколько сильной станет боль.

* * *

Прошли часы. Дни. Недели. Вечность. Я просила их вернуться.

Моя кожа пылала. Горела.

Глаза превратились в угли. Губы прилипли к зубам. Огонь опалил горло.

Железное кольцо на шее раскалилось.

Я не знаю, где они! Не знаю, где… Не знаю! Не…

Я… Я…

Я…

* * *

И потом я сломалась.

И рассказала все, что они хотели услышать. Каждое продуманное слово.

Биржа. Конюшни.

Храм.

Даркхом.

Кейвс-Энд.

Я отправляла их в разные места.

Пока слова не исчезли, и осталась только боль.

* * *

Зейн внезапно оказался рядом. Мама побежала за палкой, стоящей в углу. Где она? Где это отродье? Секунды, годы, они кружились в тумане. Лицо Зейна прижалось к моему. Теперь тебе никто не поверит. Ты скажешь что угодно, лишь бы спасти свою шкуру. Держи рот на замке, или я убью твою мать. Ты будешь виновата, если она умрет. Ты еще можешь спасти ее. Я моргнула, и он исчез. Исчез. Я сомневалась, был ли он вообще.

* * *

Зейн, возвращающийся снова и снова, его губы, касаясь моего уха, нашептывали мои самые худшие кошмары.

* * *

Пожалуйста. Вернитесь.

Пожалуйста. Позвольте мне умереть.

Но они не возвращались. И не позволяли умереть.

* * *

Одеяло подо мной было мокрым от пота. Холодная жидкость коснулась моих губ. Я снова ощутила свой язык.

Боль отступила. Огонь в горле погас.

Я слышала голоса. Лица маячили передо мной, но я не могла сфокусировать взгляд. Чья-то рука мягко обхватила мою ладонь.

– Это Джейс. Ты слышишь меня, Кази? Я здесь.

– Джейс?

– Да, это я. Ты поправишься, но мне нужна твоя помощь. Лидия и Нэш мертвы. Но если потороплюсь, еще могу спасти их с помощью звездной пыли. Где она, Кази? Скажи мне. Скорее.

– Нет, они не могут быть мертвы. Они…

– Все хорошо. – Его губы встретились с моими, его язык исследовал мой рот, его рука ласкала мою щеку. – Просто скажи, любовь моя, скажи, где пузырек с пылью.

Откуда Джейс знает о пыли? Как он мог…

Может, она не знает?

Она знает. Никогда не верь тому, что говорит тебе вор, даже если он в бреду.

Голос Гарвина.

Прохладная жидкость скользнула мне в горло и растеклась по всему телу. Комната перестала кружиться.

И я увидела лицо, склонившееся надо мной. Монтегю.

* * *

Голоса превратились в кошмары. Я не могла доверять ни одному из них. Они бились в моей голове.

Это Джейс. Лидия и Нэш мертвы. Скажи мне, где пыль. Никто тебе не поверит. Ты все еще можешь спасти ее…

Держи рот на замке, или я убью ее.

Скажи мне, где пузырек.

Что-то холодное стекало по моему горлу. Боль снова отступила, и я увидела Монтегю. Он приказал всем выйти из комнаты.

– Прошло всего два дня, как тебя укусили, – сказал он. – Впереди еще много дней агонии. – Он поднял стакан, из которого я пила. – Целительница дала тебе обезболивающее. Пройдет всего час или около того, и оно перестанет действовать, боль вернется.

Он пододвинул стул к кровати и сел рядом со мной. Потом взял меня за руку.

– Противоядие навсегда прекратит твои страдания. Может, мы…

– Я ничего тебе не скажу, Монтегю.

– Скажешь. Поверь мне, скажешь.

Это повторялось день за днем. Или, может, каждые несколько часов. Я не была уверена. Мне мешал свет, проникающий через чердачное окно. Свет слепил, пока мне в горло не вливали холодную жидкость, чтобы дать еще один шанс. Следовали час или два прояснения и расспросов, а затем меня снова погружали в огненный ад.

* * *

Больше прохладной жидкости.

Больше вопросов.

Но даже моменты ясности становились все более размытыми. Каждый раз, когда меня возвращали с края пропасти, я слабела. Все, чего хотела, – это спать, раствориться в кратких минутах спокойствия. Сон. Держаться за что-то хорошее. Но даже сон стал мне недоступен. Иногда Монтегю, Бэнкс и Зейн сидели в комнате и разговаривали о делах королевства, ожидая, пока подействует лекарство и я перестану дрожать. Они будто заботливо дежурили у постели больной.

Приносили еще стулья. Иногда спорили, нарушая мой покой в короткие минуты без боли.

Они требуют оплаты. Они получат ее.

Попробуй.

Вкусно. Передай графин.

Еще два груза. И все.

Почему еще не готово?

Могу перевозить только один груз в день без предварительного предупреждения.

Заканчивайте. Сейчас там небезопасно. Слишком многие приходят и уходят с биржи.

А вчера они нашли отряд убитых разведчиков. Кровавое месиво. Лоялисты все еще там.

Слышите? Нам нужно опустить его под землю. Сделайте это завтра. Еще вина, ваше величество?

Добавьте шпионаж в качестве обвинения. Таким образом мы обоснуем нашу атаку, когда все начнется.

Кто-нибудь, плесните ей в лицо воды. Хочу, чтобы она смотрела на меня, когда задаю вопросы.

* * *

Рука целительницы дрожала, когда она наливала еще лекарства в стакан.

Судорога скрутила мое тело. Женщина наклонилась ближе, и я услышала далекий голос. Ее? Мне жаль. У меня нет противоядия. И никогда не было. Но у меня есть другой яд, который могу тебе дать. Он положит конец страданиям. Они никогда не узнают. Кивни, если хочешь, чтобы дала его тебе.

* * *

Смерть ходила по комнате, наблюдая за мной. Нетерпеливо.

Она подошла к кровати и уставилась на меня, ее костлявые пальцы обхватили кроватный столбик, ее взгляд пронзал меня, будто она знал, о чем думаю. Гляди в оба. Продержись еще один день.

Мои плечи дрожали от холода. Всегда думала, что это были мои слова, но они принадлежали ей. Они всегда были ее. Я вспомнила страх, охвативший меня в ту давнюю ночь. Ее шепот. Ее призыв остаться в живых.

Теперь я чувствовала ее страх. Или, может, это был гнев.

Продержись еще один день.

Глава сорок девятая
Джейс

Луна тонкой косой виднелась в небе, дымчато-оранжевая на фоне звезд. Жатвенная луна. Света было недостаточно, чтобы разглядеть нас. Мы стали тенями, деревьями, армией призраков, которые вроде бы и были, но в то же время не существовали.

Мы собрались у основания Каллиопы, самого большого тембриса на окраине города. Его ветви простирались далеко в сторону других тембрисов. Далее шли Эвдора, затем Аканта и Гея. Сестры, как мы их называли.

Стрела Синове взвилась сквозь ночь, затем упала на землю, обогнув одну из самых низких веток. Мы использовали веревку, прикрепленную к ней, чтобы поднять более тяжелую веревку с узлами на тембрис. Шесть из нас поднимались вверх.

Пять дней мы ждали. Объявление пришло только вчера. Я метался по хранилищу как сумасшедший, гадая, почему они медлят. Почему так долго? Это безумие – с нетерпением ждать ее повешения, но я не собирался позволить ей умереть.

Мы будем на месте, когда взойдет солнце.

Солдаты на крышах будут высматривать опасность внизу, в то время как им нужно смотреть вверх.

Глава пятидесятая
Кази

Сегодня ночью я проснулась. Или, может, это был сон. Но мои глаза, казалось, открылись. Комната оставалась черной, как самая глубокая, самая темная пропасть в мире, и я падала в нее, в пропасть, у которой не было дна, но через чердачное окно пробивался свет, самый яркий свет, который когда-либо видела.

«Держись за меня, Кази. Давай я покажу тебе звезды».

Я наблюдала за сверкающей галактикой, проплывающей за маленьким окном. От самой низкой звезды на горизонте до самой высокой в небесах. Некоторые из них были лошадьми, мчащимися по небу. «Не смотри вниз. Смотри на звезды. Вон там – Золото воров. А вон там – Орлиное гнездо». Я смотрела, как они сверкают, слушая, как Джейс шепчет истории о вселенной.

«Держись за меня, Кази. Я держу тебя. И не отпущу».

– Знаю, Джейс, – отвечала я. – Знаю.

* * *

Она дрожит. Дай ей еще.

Не уверен, что поможет.

Она должна сама выйти из этого состояния.

Рука грубо погладила мое лицо.

Просыпайся, солдат. Вставай.

Еще больше жидкости попало в рот. Я задыхалась.

Пей.

Не думаю, что она тебя слышит.

Она уже наполовину мертва. Она не доживет до виселицы.

Толпа ждет. Она должна выжить.

Больше холодной жидкости. Снова кашель, удушье, но дрожь прекращалась.

Размытые формы становились людьми. Теми же самыми людьми.

– Это твой последний шанс спастись, солдат. Отдай его нам. Белленджеры предали тебя. Мы знаем, что есть другой вход. Туда ты направлялась, когда тебя поймали. Скажи нам, где он.

Монтегю схватил меня за руки и потряс.

– Почему? Разве это стоит твоей жизни?

– Клятва. Джейсу.

– Он мертв.

– Для тебя, – сказала я.

– Она бредит, – огрызнулся Бэнкс. – Давайте продолжим.

* * *

Дверь захлопнулась. Я оказалась в какой-то тележке. Деревянные доски под моими руками были влажными. Как бы ни старалась сосредоточиться, чувствовала, что соскальзываю, теряю контроль.

Умереть никем. Быть никем. Монтегю ошибся.

Возможно, иногда жизнь, фантазии и семья были совсем не тем, чем хотелось бы. Но я любила и была любима не раз и не два в своей жизни. Я бы не променяла это на все богатства, которые мог предложить Монтегю.