Текст книги "Клятва воров"

Глава тридцать пятая
Джейс

– Вы слышали? – спросила Рен.

Я как раз отдавал монеты хозяину конюшни, когда раздался шум.

– Гром, – сказал нам вслед хозяин, когда мы вышли наружу.

Мы дошли до двора, где Синове ждала с лошадьми. Она посмотрела на небо и спросила, хмурясь:

– Что это было?

– Не гром, – ответил я. Послышался треск – щелкающий звук, который я узнал. Пусковая установка. Но где-то вдалеке, не здесь, не в городе. Солдаты тренируются? Или продолжают разрушать мой дом, пытаясь уничтожить все свидетельства о Белленджерах?

Когда мы ехали на лошадях по западной дороге из города, то увидели, что там какая-то суматоха. Солдаты бегали с оружием наготове, врывались в заведения, что-то искали. Я видел, как они вламывались в дома в переулках. Когда мы добрались до конца улицы, оказалось, что она перекрыта. Толпа теснилась к стражникам, требуя ответов. Я слез с лошади, не снимая шляпы и не поднимая головы, и пробился к месту, где солдаты стояли за заграждением.

– Мы здесь не жить, – объяснил я. – Нам нужно уходить.

– Никто не уедет. Город закрыт. Приходите через несколько часов. К тому времени должны открыть дороги.

– Но…

– Отойди! – приказал солдат, приставив алебарду к моей груди. Я осторожно отступил.

Мы пытались выехать через другие ворота, но все они тоже были закрыты. Мы в ловушке. Синове спросила у хозяйки лавки, что ищут солдаты. Она не ответила, тем более незнакомцам, как мы. Все в городе уже привыкли помалкивать, но потом мы услышали, как солдат стучит в дверь и, когда она открылась, ему пришлось повторить дважды, чтобы старик услышал. Они искали пожилую женщину с седыми волосами.

– Вы видели ее? Она пропала.

Старик покачал головой, но его дом все равно обыскали. Что та женщина сделала такого, что заставило перекрыть все дороги? Что бы это ни было, надеялся, это дорого им стоило. Мы вернулись через несколько часов. Дороги все еще оставались перекрытыми. Выбраться из города было невозможно. Кем бы ни являлась та женщина, она оказалась в ловушке, и ее найдут – если только она не успела сбежать раньше. Я молился о последнем.

Не я один пребывал в ярости из-за закрытия дорог. Среди горожан, у которых имелись дела на бирже, раздавался ропот, но они знали, что лучше не шуметь. Вместо этого люди занялись украшением города, как послушные дети, но я знал, что на самом деле все это значит. Они услышали обещание, переданное Алески. К концу дня на каждой витрине появились гирлянды, сплетенные из трав, сухоцветов или зелени. Пришло время праздновать рождение богов – а вскоре и кровавый уход короля.

Мы отвели лошадей обратно в конюшню и занялись изучением города. Как и говорила Имара, на центральной площади находились двенадцать стражников, вооруженных пусковыми установками. Еще двое разместились на крышах. И один на недавно возведенной платформе, которая использовалась для объявлений и казней. Повешенных убрали, но пустые петли все еще свисали с тембрисов. На одной только площади было пятнадцать стражников с пусковыми установками. Вдоль каждого проспекта стояло по два-три, а у каждого въезда в город – еще три-четыре.

– По моим подсчетам, здесь шестьдесят четыре угрозы, – сказала Рен. Я не был уверен, говорила ли она о стражниках или о пусковых установках, но в любом случае наши подсчеты совпадали. На улицах встречались группы солдат, но их было труднее сосчитать, потому что они постоянно двигались. Солдаты на улицах были вооружены только обычным оружием, возможно, на случай, если у какого-нибудь сумасшедшего горожанина возникнет идея захватить одну из пусковых установок – о чем, вероятно, думал каждый житель города.

Алески подсчитал, что на постоянной службе у короля находилось около ста тридцати солдат. Еще больше охраняли биржу и Дозор Тора, а специальный отряд занимался охраной короля и его приближенных. Лотар предположил, что всего их от четырех до пяти сотен. У Белленджеров было примерно вдвое меньше служащих и жители города – тысячи, которые будут сражаться на нашей стороне. Армию короля можно легко разбить – если бы не оружие. Оно превосходило любую силу, которую я мог собрать. На руках у Монтегю выигрышные карты.

А еще Лидия и Нэш.

Алески сказал, что Олиз присматривает за ними, а теперь еще, конечно, Кази. Моя мама, наверное, вне себя от беспокойства, но Лидия и Нэш знают, что делать. Их научили. Переждать. Играть так, как это делала Миандра. Помощь придет. Но они такие маленькие – младше, чем она. И невинны. Я сжал кулаки.

Знай своих врагов так же хорошо, как и своих союзников. Узнай их лучше. Пусть их интересы станут твоими.

Но я не знал, что король – враг. Не знал и мой отец. И теперь казалось, что именно так все и было задумано. Никто из нас не подозревал, что Монтегю сотрудничает с Бофортом. Наше внимание всегда было приковано к жадным лидерам лиг и новым игрокам, которые хотели сделать себе имя. С ними мы оставались настороже. Мы сделали их интересы нашими.

Король был для нас всего лишь фермером, и притом не очень хорошим. У нас не нашлось бы причин подозревать его. Мы бы скорее поверили, если нам сказали, что лошади умеют летать. И именно на это он рассчитывал. Как долго? Бофорт находился с нами уже год, так что план начал разрабатываться давно.

Я мог сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз мы с Монтегю встречались. Он редко приезжал в Хеллсмаус и оставался всего на несколько дней, и теперь я задумался, не специально ли. Мог ли он так долго притворяться?

Впервые мы встретились, когда были детьми, и мой отец устроил для его отца небольшую экскурсию по бирже. Я мало что помню о той встрече, кроме того, что Монтегю был старше меня на несколько лет, щуплым, постоянно спотыкался о собственные ноги. Волосы постоянно лезли ему в глаза. Он казался болезненно неловким. Не уверен, что мы вообще разговаривали.

Возможно, та встреча определила мое представление о нем. Но я вообще забыл о его существовании, пока не прошли годы, его отец умер, а он стал новым королем. Только через год после этого он, наконец, появился в Хеллсмаусе.

Теперь мы были одного роста.

– Итак, ты наконец нашел дорогу сюда, – сказал мой отец. – Я сомневался, что ты когда-нибудь приедешь, хотя твой отец тоже редко бывал здесь.

Монтегю пробормотал несколько слов об урожае, а затем упомянул о недостаче в собранных налогах.

– Боюсь, это все, что ты получишь, мальчик, – ответил мой отец. – Городом не просто управлять. А если тебе нужно больше денег, то придется работать наравне с остальными.

Мальчик. Монтегю не вздрогнул, но помню, как он перевел взгляд на меня.

Я подумал, что он не знает, кто я такой.

– Джейс Белленджер, – сказал я.

– Знаю, кто ты. Мы познакомились девять лет назад.

Его ответ удивил меня. Тогда я задумался. Я сильно изменился с тех пор, как был семилетним ребенком, – весил теперь более ста килограммов, был двух метров ростом. Может, он спросил кого-то, кто я? Но тогда это означало бы, что он наблюдал за мной.

Мне следовало обратить внимание на эту деталь, но он улыбнулся, пожал плечами, забыв о налогах, и сказал, что ему пора в путь. Поля сами себя не засеют.

В следующий раз я увидел его в Парсусе. Отправился с Мэйсоном и Титусом поговорить с новым дрессировщиком вальспреев, чтобы заключить с ним стороннюю сделку. Торговля на бирже развивалась, и нам требовалась более быстрая связь с купцами в других королевствах. Монтегю как раз выходил из трактира, на его тунике виднелось пятно от пролитого соуса. Он спросил, как идут дела в Хеллсмаусе, указав рукой совсем не в том направлении.

– На севере, – сказал я. – Хеллсмаус на севере.

– Вон там, – добавил Мэйсон, показывая.

Монтегю усмехнулся.

– Легкое недоразумение. – А потом снова спросил о налогах.

– Только в конце года, – ответил я. – Вы ведь знаете это, верно?

– Отправь их пораньше, ладно? Средств не хватает.

Мы ушли, не попрощавшись. И не отправили налоги раньше времени.

После этого видел его лишь изредка, в основном в течение последнего года. Он приезжал на биржу каждые несколько месяцев, поглощенный каким-нибудь новым убыточным предприятием. Он никогда больше не упоминал о налогах. Его мысли занимали новые планы. И теперь знал, что они не включали в себя фермерство.

Рен схватила меня за руку. Земля завибрировала, и мы оба замерли.

– С дороги! – крикнул солдат, вылетев из-за поворота и галопом мчась на нас. – С дороги!

Позади него с грохотом неслась карета, сопровождаемая солдатами на лошадях. Мы с Рен отпрыгнули в сторону. Я пытался заглянуть внутрь, но карета пронеслась слишком быстро. Она остановилась перед гостиницей «Белленджер». Послышались крики, приказы открыть дверь, но я увидел лишь, как в гостиницу вбежала группа людей в плащах с капюшонами.

Когда все солдаты разошлись, и у кареты никого не осталось, я заглянул внутрь. Сиденье было залито кровью.

Еще два дня город оставался закрытым, и я разрывался между стремлением уехать и желанием остаться. Я не знал, кому принадлежала та кровь, но за эти два дня не увидел ни Кази, ни Нэша, ни Лидии. Или короля.

Когда дороги, наконец, снова открыли, понял, что должен уехать. Оставить любимых, зная, что они здесь, было самым трудным решением в моей жизни. Но в одиночку я не мог спасти их. Мне требовалась помощь. И моя семья.

Перед отъездом достал из седельной сумки красную ленту и привязал ее к гирлянде, обвивающей столб у гостиницы «Белленджер».

– Эй, что ты там делаешь? – позвал солдат, махнув рукой.

– Ваш фестиваль, да? В знак поддержки города? Мне снять?

– Нет, – ответил он. – Все в порядке. Пусть висит.

Я закончил привязывать ее и ушел. Если Кази увидит ленту, она поймет, что я жив, я здесь, и помощь придет.

Не проходите мимо розы, не остановившись, чтобы понюхать ее.

Это дар, который не всегда может быть рядом.

Думаю, именно так моя мама говорила о розах.

Спустя столько лет, когда я точу наши копья, она приходит ко мне.

Я не видела ни одной розы с того дня, когда она произнесла эти слова.

Даже не могу вспомнить, как розы выглядят.

Не понимаю, почему мама решила, что роза так важна.

– Миандра, 16 лет

Глава тридцать шестая
Кази

Отродье! Мерзкий паразит!

Может, именно этим я сейчас и была. Или всегда. Животное.

В течение нескольких часов я прыгала. Бежала. Отступала. Кружила. Пробиралась сквозь кусты, пока колючие ветки царапали мою кожу. Кости болели, я задыхалась, но, как зверь, которого гнали охотники, не могла остановиться. Адреналин заглушал боль. По крайней мере, пока.

«Ты никто!»

Или, может, я даже меньше, чем паразит. Тень.

Ей я и должна стать. Той, кого они не смогут поймать. Солдаты преследовали меня, что одновременно пугало и успокаивало.

Да, следуйте за мной. Дальше от кладбища.

Я попала в окружение и спряталась в тени. Они не знали, что я там. Долгие минуты не двигалась. Мое горло болело, но я боялась даже сглотнуть. И пока солнце перемещалось по небу, молилась, чтобы тень оставалась на месте.

Солдаты лезли на гору, кружили вокруг, искали. Я слышала их крики и смех. А потом один голос перекрыл остальные. Голос Зейна. Он присоединился к охоте. «Выходи, девочка!» Я сильнее вжалась в гору, став частью каменного склона. Снова почувствовала горячее дыхание Зейна на своей коже, его руки на моем горле. Чувствовала, как его голод затопляет меня, и дрожала под плащом. Что убьет меня раньше? Холод, гнев короля или, может, кандокский медведь, когда захочет вернуться в свою пещеру?

Но только не Зейн. Все, что угодно, но не Зейн.

Я поднесла руки к лицу, пытаясь согреть их.

Еще одна ночь, Кази. Продержись еще одну ночь.

Голоса стихли. Охотники ушли дальше. Зейн двигался вместе с ними. Он больше не сможет причинить мне боль. Я это понимала. Но вот мое колотящееся сердце – нет. И теперь у Зейна появилась причина убить меня. Я больше не работала на короля и знала его секрет.

* * *

 
                 Потянулась вверх, цепляясь
                                     за очередной выступ.
                 Всегда нужен запасной план!
                 Но они не играли по правилам!
                 И ваши враги тоже не будут!
 

Я вспомнила, как самодовольно наблюдала, когда Кейден ругал команду наших соперников, которую Рен, Синове и я победили в тренировочном упражнении. Мы всегда жульничали, если дела шли плохо. Выходили за установленные рамки. Чтобы победить. Кейден понимал это.

Теперь самодовольно я себя не чувствовала.

У меня были два запасных плана, но ни в одном не учитывалось предательство, зато оба включали лошадь. Поэтому я и совершила ошибку, засунув перчатки в седельную сумку. Думая, что вернусь за ними.

Мои пальцы кровоточили, когда я карабкалась вверх по крутому склону горы, корни и камни царапали мою кожу. Сгущались сумерки, солнце уже скрылось за горами, а температура стремительно падала. Ветер пронизывал меня насквозь, как ледяные ножи.

Я уговаривала себя, что боль, причем во всем теле, от головы до ног, – это хорошо, как голод. Она делала меня более решительной, энергичной. Я говорила себе всю эту ложь, чтобы не останавливаться. Потому что каждый мой шаг означал безопасность Лидии и Нэша.

Наш план состоял в том, чтобы увести солдат в противоположном направлении, подальше от кладбища, чтобы Бинтер и Чью могли приехать после наступления темноты, тихо забрать детей из гробницы и отвести их в поселение. Пакстон должен был приехать поздно вечером, чтобы убедиться, что их забрали. Эта часть плана все еще оставалась в силе. Весь день за мной охотились солдаты, то выходя на мой след, то снова теряя. Они походили на волков, истекающих слюной, почуяв мой запах. А о кладбище давно забыли. Мои кровоточащие пальцы ничего не значили. Треснувшие ребра и распухшее плечо ничего не значили. Увести солдат – только это было важно.

По крайней мере, теперь я находилась в горах за Дозором Тора, далеко от кладбища. Когда добралась до вершины хребта, стала искать место, чтобы спрятаться на ночь, – глубокую пещеру, где можно разжечь костер, – но ничего не нашла. Я не переживу эту ночь, если не найду укрытия. Я вырыла углубление между корнями дерева, плотно завернулась в плащ и сгребла гниющую траву – для тепла. Холод пробирал до костей. Они болели так, что казалось, я разваливаюсь на части. Чувствовала, как что-то ползает под одеждой и в волосах. Я молилась, чтобы ни одна из этих тварей не была ядовитой.

Мои веки отяжелели, глаза почти закрылись.

«Засыпай, моя чиадрах. Засыпай».

Я почувствовала холодную мамину руку на своей щеке. Услышала шорох укрывающего меня одеяла из листьев.

– Я умираю? – спросила я.

«Нет, любимая. Еще нет. Не сегодня».

* * *

Утром, когда проснулась, то не могла пошевелиться. Казалось, мои кости вросли в землю. Они больше не желали испытывать боль. Я лежала и думала, неужели так и умру, неужели какой-нибудь солдат найдет меня и все, что смогу сделать, это смотреть, как он вонзает копье в мою грудь. Но наступило утро. Первые лучи рассвета пробивались сквозь деревья. Утро. От этой мысли по мне разлилось тепло – Лидия и Нэш в безопасности.

Теперь они с Джейсом. Не имело значения, что они находились в темном подвале. Они вместе, и король больше не причинит им вреда. Только это имело значение.

Пакстон уверял, что Бинтеру и Чью, его стражам, приходилось выполнять куда более сложные задачи, чем похищение детей посреди ночи. Оба стража были упрямее, чем зимний мороз, и любили Лидию и Нэша. Они сделают свою работу, если мы сделаем свою.

Нам удалось. Я почувствовала, как с моих плеч свалился груз.

Сегодня у меня была другая цель. Продолжать двигаться. Остаться в живых. Ускользнуть от солдат. И найти другой вход в хранилище Белленджеров. Семья должна знать, что Джейс жив и что у них под носом спрятано оружие.

Я растирала мышцы здоровой рукой, заставляя их согреться, и наконец с трудом поднялась на ноги.

– Сюда! Здесь какое-то движение!

Я бежала. Бежала изо всех сил.

Король не сдастся, пока не заполучит меня и потерянную магию.

* * *

Я успела дойти до дальнего края Дозора Тора, когда услышала шум и спряталась за деревом. Лошади. Звяканье. Скрип. Я тихо сползла на землю, а потом выглянула из-за деревьев у дороги, по которой мы с Джейсом когда-то ехали вместе. Это была проселочная дорога, соединявшая Дозор Тора с биржей.

Шум становился громче, и между деревьями показалась повозка. Она была завалена сеном, и ею управлял Зейн. Я прижалась к земле. Джейс говорил, что именно он доставлял припасы в Кейвс-Энд для Бофорта и его команды. Но теперь, будучи лейтенантом королевской армии, Зейн все еще доставлял грузы в Дозор Тора? Сено для лошадей? Повозка показались из-за деревьев, за ней ехали четверо вооруженных до зубов солдат. У него эскорт? Или они просто ехали в одном направлении?

Над моей головой прокричала сойка, и солдаты повернули головы. Я вжалась в грязь. Кровь стучала в ушах. Сойка продолжала пищать, словно пытаясь указать на меня. Заткнись, глупая птица! Заткнись! Казалось, солдаты смотрят прямо на меня, но потом они двинулись дальше, а я бросилась бежать.

Я дрожала на каменной площадке горы, сильнее кутаясь в плащ. В сумерках нагрела камни, но они уже давно остыли, а разжигать костер снова слишком опасно. Сегодня продвинулась совсем немного. Уже третий день я проводила в бегах. Старалась не унывать, но сомневалась, что смогу продержаться еще одну ночь. Я обмотала руки полосками, на которые разорвала рубашку.

Вход в потайное хранилище не мог находиться далеко от Дозора Тора, но из-за солдат, окружавших меня, приходилось двигаться в направлениях, куда мне не хотелось идти.

Мне удалось добраться до места, где мы с Пакстоном планировали встретиться, но там не оказалось никаких признаков его присутствия. Меня это не удивило. Ему тоже пришлось поменять планы. Как только он услышал гул пусковой установки, должен был понять, что что-то пошло не так и наш план изменился, но я боялась, не оказался ли он в еще большей опасности, чем я. Именно он предложил отвезти меня в Дозор Тора. Он упомянул о моей травмированной ноге и о моем предчувствии. А на следующее утро, когда обнаружится исчезновение Бинтера и Чью, король узнает, что Пакстон участвовал в этом. Если он к тому времени не ускользнул, то шансов у него не оставалось. Удалось ли ему сбежать? Или он мертв? Уже висит на тембрисе?

Я потерла глаза, пытаясь отгородиться от этого образа.

Снаружи завывал ветер, запуская ледяные пальцы в пещеру.

Представь, какие это возможности, управление ветром, временами года.

Холодом.

Что, если звездная пыль так долго находилась рядом с сердцем короля, что понимала его желания даже на расстоянии? Что, если… Мои мысли повернули в том направлении, куда не должны были.

Я свернулась в клубок и молилась, чтобы поскорее наступило утро. Завтра найду потайную дверь. Найду семью. И положу конец этому кошмару.

Закрыла глаза и начала искать сны, которые могли бы меня согреть.

Сны, которые помогут пережить ночь.

* * *

Спина Джейса оказывается в поле моего зрения. Его волосы развеваются на ветру. Мы только начинаем наше путешествие. Я смотрю на него, пока он роется в моей седельной сумке.

– Эй, что ты там делаешь, патри? Украл что-нибудь? Мне придется тебя арестовать?

– Надеюсь, что да, – отвечает он с нетерпением. Он поворачивается. Подарок Синове у него в руке.

Я бросаю на него неодобрительный взгляд.

– Только первый день, – говорю я. – Она сказала подождать до середины путешествия.

– Но мне любопытно… Тебе разве нет?

Он ухмыляется так, что у меня сжимается живот. Мне хочется расцеловать его.

– Да, – отвечаю я, – любопытно.

Сверток разворачивается, как будто хочет, чтобы его раскрыли. «Загляните внутрь», – словно шепчет он.

Нас легко соблазнить. Его магия манит нас, и мы становимся ее добровольными жертвами. А потом я поднимаю глаза и вижу карие глаза Джейса, в которых застыл вопрос.

Я перевернулась, натягивая плащ.

Именно это хотела видеть: глаза Джейса и магию, которую они хранили, – совсем другую магию, – когда я погружалась в сон.

* * *

«Они выслушают тебя, Кази, и полюбят. Все получится. Я обещаю».

«Любовь – это не то, к чему можно принудить, Джейс. Она либо появится, либо нет».

«Она появится».

Он был так уверен, но он знал семью лучше, чем я.

В одном была уверена: я любила Лидию и Нэша больше, чем собственную жизнь, и понимание, что они в безопасности, позволяло мне теперь сделать все возможное, чтобы спасти Хеллсмаус. Но спасать приходилось не только Хеллсмаус.

Монтегю стремился захватить все. Его желания не имели границ.

«Документы, Кази. Достань документы». Моя королева приказала мне. Бумаги просто так не исчезают. Кто-то забрал их, и я должна добраться до них раньше Монтегю.

Сохранившиеся шпили Дозора Тора теперь были скрыты от моих глаз, но раньше использовала их, чтобы ориентироваться. Они были моим главным указателем. В окружении высоких деревьев, похожих друг на друга, в лесу было легко заблудиться, но, слава богам, сегодня светило солнце.

Я шла осторожно, сохраняя бдительность, но тишина вселяла в меня надежду. Силы охотников были сосредоточены в другом месте – по крайней мере пока. Луг, поваленное дерево, большой камень, напоминающий синего медведя, водопад и пещера с летучими мышами. Там много летучих мышей.

Если бы смогла найти хотя бы один знак, не сомневалась, что отыщу и остальные. Вдруг я остановилась, изучая местность. Я оглянулась назад и снова посмотрела вперед. Я шла по тому, что можно назвать длинным лугом – или тем, что могло быть зеленым лугом весной. Теперь, зимой, это была коричневая, усыпанная листьями низина, окруженная деревьями.

Я ускорила шаг, повернулась, ища еще какой-нибудь знак, и тут вдалеке за лугом заметила скалу. Огромный камень, цвета василька, похожий на стоящего медведя.

Я побежала, и где-то вдалеке, как мне показалось, услышала рев водопада – а может, это кровь шумела в моих ушах. Я почти у цели. Знала это.

Неожиданно, появившись словно из ниоткуда, в нескольких ярдах впереди, кто-то встал на моем пути, с копьем наперевес и ножом в другой руке.

Я замерла, уставившись на разрисованное лицо, которое покрывали полосы, так что оно сливалось с лесом. Вокруг головы мужчины были намотаны тряпки, замаскированные листьями и мелкими ветками. Его одежда была такой же. Кем бы он ни являлся, он выглядел словно ожившая часть леса. И вдруг я поняла, что это женщина. Под одеждой обозначалась грудь и женственные изгибы тела.

Недалеко от нее показалась другая женщина, и я вздрогнула от звука, когда позади меня появился третий человек.

И тогда до меня наконец дошло, кто они такие.