Текст книги "История Финала. Книга 1. Часть 1"

– Конечно, захочу. Когда я отказывалась от этого незабываемого чувства полета…

– Ну, тогда нет проблем. Раз уж активный отдых, то я поддерживаю…. Но один день мы точно выделим для большого стола. Я хочу приготовить что-нибудь у озера…. Мясо например или плов…. Хочу просто, со всеми сесть и отдохнуть. Посидеть у костра и поговорить о разном и хорошем. Позвать Совикова и Михайловского, и просто…. Просто как обычные люди, отдохнуть…

– … Да. Я тоже хочу…. Тогда я пошла, собирать вещи. А потом гулять, веселиться и отдыхать…. Да Влад?

– Именно так.

Катя на радостях побежала в дом чуть ли не вприпрыжку. Она такая легкая что даже не чувствует своего быстрого движения. Ее мама Таня смотрела ей вслед и радовалась что ее дочурка, так хорошо ладит с командиром, который по совместительству ее потенциальный любимый человек. Она посмотрела на Влада и с улыбкой спросила прямо:

– Она тебе нравиться?

– Что…? – Задумчиво спросил майор, оторвавшись от своих мыслей.

– Катя тебе ведь нравится, да? Она тебе симпатична, и это видно…

– Да…. Она единственная девочка, которая видит во мне человека. Мне было очень плохо и больно. И только она пришла, чтобы просто пожалеть меня. Этого мне не хватало. Ведь у меня никого нет. Со мной некому поделиться своим теплом, лаской и абсолютным доверием…. Но я не знаю. Стоит ли идти ей на встречу. Я боюсь ранить ее и потерять…. Мы ведь воины…

– Хмм. Но ты ведь даже сейчас очень боишься потерять ее…. Дак стоит ли мучать себя? Если ты ее упустишь, то будешь жалеть всю жизнь…. Знаешь Владик. Ведь когда я влюбилась в Гришу, он говорил тоже самое. Мол «Я солдат, а ты медсестра. Вдруг что, и я погибну, а если погибнешь ты, то я не вынесу этого». И это продолжалось месяц…. Потом он понял, что мы в одной лодке. Так и получилось то, что ты видишь сейчас. Так что не думай, якобы ты, не имеешь права на счастье, только потому, что ты не простой человек.

– … Ясно. Я понял…. Спасибо Татьяна Сергеевна. Я еще подумаю над этим. Обязательно подумаю.

– Подумай-подумай. Я бы даже настаивала…. Ладно. Я пойду…

Татьяна ушла к ребятам, а потом в дом. Влад продолжал сидеть и смотреть на небольшой клочок деревни, который открывался перед ним. Ему было хорошо сейчас. Узнав столько всего нового и даже поговорив с мамой Кати, он был спокоен.

Итог. Цели похода на Урал были выполнены. Конечно же, Влад узнал не все что хотел, но самое главное и личное, теперь было ясно. Получается, что Илларион уже был в той пирамиде в пустыне. Но как? И когда? Выходит что он даже не отец, но при этом один из самых близких людей, который крестил Влада. Удивительно то, что мама забеременела и родила его, не вступая в брак и в отношения с мужчиной. Как это вообще? Еще и по странному, дружескому совпадению, Катя тоже оказалась защищенной от первородного греха и родилась, будучи, только маминой дочкой. Как теперь к ней будет относиться Павел? Странно. Все очень странно.

Группа пробыла в поселке до самого вечера. Влад оставил Татьяне Сергеевне документ, который может ее защитить в случае, если вдруг политрук вернется с подкреплением из цепных псов. При таком раскладе Блюхер сразу явиться на разборки. Но сейчас, группе пора возвращаться. Забрав все вещи, попрощавшись, ребята покинули родные края, а остальные, были рады побывать на Урале. Теперь их ждет не долгая дорога на юг, снова, на площадку номер девять.

Остались вопросы к Совикову.

Глава 16
«Последний выходной»

Группа вернулась на базу в ночь, девятнадцатого апреля. Командир приказал ребятам идти спать и не торопясь, спокойно умыться, ибо команды отбой не будет.

Утром, группа как всегда поднялась по расписанию, услышав звон рынды, но выйдя в коридор, они не застали там майора, его просто не было. Собственно, и приказа вставать, тоже не было. Катя предложила сходить в кабинет майора и проверить на месте ли он. Ребята приняли предложение, пока нет официального заместителя командира, и дружно, все направились туда. И каково же было их удивление, когда они вошли в кабинет и увидели Блюхера лежащего на диване. Он скрестил ноги, а руки подложил под голову и в таком положении просто расслаблялся.

– Вы чего в такую рань…? Я же сказал что у нас отпуск, могли бы и попозже зайти. Я бы все равно не стал вас будить. Встали бы сами как захочется. – Не открывая глаза, промычал Влад.

– Дак ведь, мы не знали. Ты командир с кем об этом разговаривал? Я вот не припоминаю, чтобы мне сообщали о начале отпуска… – Объяснился Николай Николаевич.

– Я не рассказала вчера. Вот и соскочили все как обычно с самого утра. Я не успела. Поздно было…. Извините ребят. – Оправдалась Катя.

– Нечего здесь извиняться Кать. – Оправдывал девочку Влад. – Ты же не командир, и даже не заместитель. Пока что…. В общем все! Идите, спите, кто еще не доспал! Столпились тут у меня как на вокзале.

Группа спешно удалилась в коридор. Парни немедленно решили вернуться в казарму и последовать приказу командира. Однако Катя сразу остановила Павла, не позволяя уму вернуться ко сну, ведь у нее, еще очень много вопросов к Совикову, и Паша должен быть с ней. Она вернулась в кабинет Блюхера и села на кресло напротив дивана.

– Что-то случилось? Или меня было плохо слышно…?

– Извини братишка, но это не моя инициатива. Все вопросы к Катьке. Я тут ни при чем… – Начал оправдываться Павел.

– Влад. Извини. Я понимаю, ты хочешь отдохнуть и полежать подольше. Но я хочу поговорить с Совиковым. Нужно закончить дело. Он последний кто что-то может знать…. Слышишь…. Вставай, давай…! – Повысила голос Катя, когда заметила что Влад снова начал сопеть.

– … Ох…. Ладно. Сейчас. Одну секунду и пойдем…. Нужно забрать запись моего отца. Пусть доктор ее прослушает. – Сказал Влад, неохотно поднимаясь с дивана.

Он взял с собой устройство, на котором находиться запись и конверт с фотографиями его матери. Уже вместе с друзьями он вышел из казармы и закрыл глаза, ослепленный солнцем, которое вдруг стало как-то более ощутимо на сетчатке. Когда он привык к свету, закрываясь от лучей ладонью, все вокруг стало каким-то живым и естественным. Он стал лучше слышать легкий ветер, шелест травы и топот солдат вдалеке. Странно, но раньше он не замечал таких простых мелочей. И вдруг, впереди на скамейке, кто-то махал ему рукой.

Катя пошла вперед, будто увидела близкого человека. Вслед за ней полетел Паша, а потом и Влад, неохотно переставляя ноги. Когда он подошел ближе, зайдя в тень от здания, то увидел Марию Жилину, которая стояла, опираясь на трость в левой руке.

– А-а…. Майор. Вернулись, значит…. Ну, и. Успешно? – Спросила Мария присев обратно на скамейку.

– Ты уже ходишь? – Спросил Влад. – Мы ведь только позавчера провели операцию…. Да, я, конечно, срастил мышечные ткани и нервные окончания. Но тебе не кажется что еще рано…?

– Не думаю. Тем более, я аккуратно. По крайней мере, я уже могу ходить и мне не больно…. Совиков вряд ли бы вылечил меня. Спасибо тебе…

– Не за что…. Хотя нет. Есть за что. Будешь тренировать группу Михайловского по отработанной схеме, без поблажек и добренького доктора, который много чего разрешает. Но займешься этим через недели две, ни меньше.

– Ладно, поняла. Буду рада снова пригодиться.

– А я как рада Мариша…! Ты, наконец, ходишь! Ты ведь просто прогуливаешься, да…?! – Возрадовалась Катя, сидя рядом с выздоровевшей подругой и по совместительству вторым боевым наставником.

– Да. Я гуляю, чтобы хоть немного разминаться…. Проводишь меня до медицинского блока? А то короткими перебежками буду дольше идти.

– Ой…. Я бы с радостью, но мне нужно к Совикову.

– Хм. Понятно…. Тогда может Паша проводит меня?

– Да я могу. – Сразу ответил Павел без промедления.

– Да? Но ведь ты идешь с нами. Разве…. Разве ты не хочешь услышать, что скажет доктор? – Спросила Катя.

– Да ладно, потом расскажешь. Кто-то ведь должен помочь Марии.

Павел поспешил к Жилиной, чтобы поднять ее со скамейки. Он перекинул ее руку через плечо и любезно пошел с ней до медицинского блока, оставив позади недоумевающих друзей. Катя сначала не поняла что происходит. Она встала со скамейки и уже пошла за этими двумя, как вдруг, Влад схватил ее за запястье и остановил.

– …Но ведь… – Возразила Катя.

– Успокойся. Оставь их. Потом расскажешь ему, если будет что рассказывать…. Посмотри на них. Все не так просто. Паша с самого начала учений начал общаться с Марией.

– Разве…? Ты думаешь, они… ну, это…? Любовники?

– Вряд ли Кать, но это пока что…. Думаю, не стоит им мешать. Этой весной многие нашли свою любовь. Будет замечательно если и Мария, наконец, обретет любимого мужчину…. Она долго искала. Но, как видишь, далеко ходить было не обязательно.

– Просто…. Она и Паша. Как-то странно все это.

– А ты что, за него беспокоишься в этом плане? Сестренке не нравиться, что братик нашел себе девушку? – С улыбкой сказал Влад.

– Все не так…! Просто, он ведь дурачок, и… – Возмущенно проговорила Катя и покраснела, посмотрев на командира, который с улыбкой смотрит на ее милую озабоченность. – Тебе смешно, да…?!

– Нет-нет…. Просто ты вдруг стала похожа на Эрнесту, когда та увидела меня с тобой…. Забавно.

– Чего…? Что ты хочешь этим сказать?

– … То, что ты хорошая сестра, которая любит своего брата и беспокоиться за него. Мне бы такую семью… – Улыбаясь, сказал Влад, после чего, ему немного взгрустнулось. – Ладно. Пошли к Совикову, а то мы до вечера до него не дойдем.

Катя задумалась над словами командира, но потом смутилась слегка покраснев. Она отбросила посторонние мысли и настроилась на серьезный разговор. Вместе, вдвоем, Влад и Катя пришли в мастерскую Совикова и, выдохнув у входа, зашли внутрь. Они осмотрелись и поняли, что внутри царит тишина и покой. Сначала показалось, что доктора нигде нет, но пройдя немного внутрь, они увидели что ученый-моченый, сидит на стуле лежа на столе. Было слышно, как он сопит и его спина поднимается и опускается от тяжелого дыхания. Очки лежат на стопке книг, а настольная лампа повернута в сторону.

Вдруг Влад заметил, что на столе, прямо перед доктором, стоит полупустая, закрытая бутылка водки. Неужели Совиков настолько испугался и отчаялся, что решил принять на грудь перед тем, как говорить с майором? Может быть, это для храбрости? Но Владу это не нравилось. Он слегка толкнул доктора, отчего тот вскочил от испуга. Он сел, поправляя лицо и протирая глаза. Увидев командира, он засуетился и не знал что ответить. Но Влад, не смотрел на него сурово, поэтому становилось спокойнее.

– Доктор, вы что выпили? – Спросила Катя, увидев бутылку.

– … Д-д-да. Немного. – Ответил Совиков и одел очки. – Я не заметил, как вы вернулись. Когда вы прибыли…?

– Ночью. Мы сразу пошли спать. Решили зайти к вам попозже, днем, но как я вижу можно еще задержаться…. Вы же не пьете, Виктор? – Сказал майор.

– Прости Влад. Я просто не знал, как себя успокоить…. Ты ведь что-то нашел, верно? Вот…. Вот, именно этого я и боялся…

– Нашел…. Я принес это сюда…. Слушайте доктор. Внимательно слушайте и вспоминайте все… – Сказал Влад, поставив на стол устройство записи. – Здесь, правда…

Он дозарядил аппарат и нажал на кнопку. Запись снова пошла с самого начала. Совиков услышал родной голос Иллариона Блюхера и поставил локти на стол. Он обхватил затылок ладонями и сжал волосы. Он слушал запись от самого начала и до самого конца, глядя косым и печальным взглядом на записывающее устройство. Когда речь пошла о Наде – маме Влада, Виктор не смог сдержать слез и, сняв очки, пустил слезу, спешно вытирая ее тряпкой, которая лежала на столе. Он с трудом выдержал весь наплыв эмоций и воспоминаний. Ему было так же горько, как и Иллариону, когда тот говорил о своей сестре, о ее болезни и о маленьком Владике. Единственный момент, когда доктор стал серьезен, это вопрос о происхождении ребенка. Стоило ему напомнить о непорочном зачатии, как на его лице снова появилась озабоченность и посторонние мысли, помимо грусти и печали.

Запись закончилась, и наступило молчание. Совиков ощущал на себе тяжелый и давящий взор Блюхера и не знал что сказать, и стоит ли вообще что-либо говорить? Однако Катя хотела узнать все, что может скрывать Виктор, от нее и Влада. Она спросила первой.

– Мы не виним вас…. Правда. Вы не виноваты, что исполняли указание Иллариона Блюхера…. Но, я хочу знать. Кто я, и кто Влад? Вы ведь задавались этим вопросом, верно…?

– Да, но…. Влад. Прости меня. Я не мог тебе рассказать. Я ведь с самого начала, как только нашел тебя на полигоне под Минском. Уже тогда я врал тебе. Я ведь знал что ты крестный сын Иллариона. Я знал, кто твоя мама и что с ней случилось. Я врал тебе все эти годы, скрывая правду…. Но. Так просил Ила. Я не виноват. Что я мог поделать…?

– Я не виню вас. Но я осуждаю своего отца, что он все скрыл. Он знал будущее и просчитывал все варианты, но не нашел ни одного другого, кроме как пожертвовать собой и другими жизнями. Что же это за правильное будущее и ход истории, если произошло столько смертей…? Неужели грядущая война, это тоже правильный ход истории…? Отказываюсь в это верить. Скажите мне. Кто я? Зачем я здесь? Почему я родился так…? Вы ведь наверняка проводили эксперименты, опыты, анализы, чтобы узнать кто я и кто Катя? Что в нас двоих такого особенного…? Почему больше никто так не родился? Почему у нас такая судьба? Мы вообще люди…?

– Может быть, мы вообще брат и сестра? Что скажете доктор? – Спросила Катя, добавив свои рассуждения.

– Нет. Это исключено. – Ответил Совиков и снова, одев очки, встал со стула и начал бродить по рабочему помещению, и продолжил. – Вы не можете быть братом и сестрой. Да…. Да, Влад прав. Я проводил опыты и анализы. Мне было интересно кто вы…

– Ну и? Каков результат…? – Спросил Влад.

– Вы разные, но при этом одинаковые в плане чувствительности к энергии осколка и Ядра. У меня были научные мысли, что вы могли быть зачаты бесконтактным путем какими-нибудь пришельцами, или инопланетянами, например. Это была безумная мысль, согласен. Но чем черт не шутит…. В итоге оказалось, что вы все же люди. Но не совсем простые. Как я уже сказал, вы чрезмерно чувствительны. У вас разные гены и группы крови, что горит о том, если у вас и есть отцы, то они точно разные и это не один человек. Ни один мужчина…. Собственно. На этом моменте, мои исследования вас двоих, зашли в тупик.

– То есть, у вас нет догадок, как мы могли быть зачаты?

– Нет, Влад. Ни каких догадок. Только теории, да и те, абсурдны…. Теория божественного вмешательства, не может быть доказана. Теория пришельцев, провалилась. Ели вы чей-то эксперимент…. Тогда чей? И с какой целью этот эксперимент…? В общем…. Ничего не ясно. Думаю, только время покажет для чего, вы появились в нашем мире. Наверняка ответы будут найдены. Уж я бы хотел узнать, что все это значит…. Если бы я мог проверить вашу ДНК. Но…. У меня нет такого оборудования. Да и нигде нет. Пока нет…

– Компрадоров знает о моем происхождении?

– Нет. Он не осведомлен. Думаю, будет лучше, если все останется как есть, и он будет считать тебя сыном Иллариона.

– Да. Согласен. Лучше чтобы кроме нас этого никто не знал…. Ну, что ж. С этого дня начинается отпуск. Я хочу отдохнуть. Поэтому, давайте на эти две недели, забудем обо всем этом. Я не хочу в дни отдыха и спокойного пребывания здесь, думать о грустном. Считаю, что вы поддержите мою идею немного погулять. Мы уже много лет не видели достойного отдыха. А раз мы здесь, то стоит расслабиться. Вы ведь не против…?

– Ох…. Ну. Я не знаю. В целом я не против…. А знаешь. Давай. Я очень сильно перенервничал из-за тебя и мне нужно успокоиться. Ведь, все хорошо…. Мария уже ходит. Твои ребята влюбляются, отчего я радуюсь. В общем…. Жизнь прекрасна. Но если твои ребята захотят потренироваться, то ты уж им не отказывай.

– Хорошо. Тем более что уже есть один кандидат на продолжение тренировок. – Сказал Влад, с улыбкой посмотрев на Катю. – Что ж. Мы пойдем. Сегодня я хочу просто погулять на свежем воздухе и провести время с группой.

– Фух, ладно…. Я тоже не буду терять время. Тем более что я успокоился. Хорошо, что ты очень сдержанный…

У Совикова появилась улыбка. Влад забрал устройство записи и вместе с Катей вышел из каморки папы Карло. На плацу он сразу увидел группу Михайловского, которые по расписанию, проводили спортивные занятия. На его лице была легкая улыбка и довольные глаза. Он изменился и был спокоен и умиротворен, понимая, что открыл для себя правду. Пусть, эта, правда и не самая лучшая которую хотелось бы услышать, но, по крайней мере, это правда.

Катя одернула командира за краешек кителя. Когда Влад посмотрел на нее, то увидел опущенные глаза и грустные губы. Он повернулся к ней и положил ладонь ей на плечо. Но она в ответ, как огорченная, маленькая девочка, просто прижалась к нему, уткнувшись лицом в грудь, и крепко обхватила его спину ладошками.

– Ты чего…? Эй. Все ведь хорошо…

– Нет. Я хотела получить ответы, но их нет. Я всегда думала, что мой папа, это мой папа, и я его кровная дочь. Но это не так…. Кто мы с тобой такие? Почему мы родились вот так, но при этом разные…? Как теперь ко мне будет относиться Паша…?

– Не так как раньше, но и не хуже…. Он уже взрослый. И ты тоже не маленькая девочка. Хотя и ведешь себя иногда так, что мне хочется быть твоим папой и направлять тебя.

– Дурак. Я ведь девушка. Я должна быть слабой и милой. Чтобы меня защищал сильный и благородный мужчина.

– Только когда мужчина рядом, то да…. Но. В иной ситуации, ты должна быть сильной…. Эй. – Сказал Влад и, взяв Катю за плечи слегка отстранив ее от себя и посмотрев ей в глаза сказал. – Ты должна быть очень сильной. Может быть, даже сильнее меня. Я ведь не всегда могу быть рядом…. К тому же. Я буду ходатайствовать о твоем назначении на пост заместителя командира группы и присвоении тебе звания старшины.

– Правда…? Думаешь, я справлюсь с этой обязанностью?

– Думаю да. Более чем. Я наблюдал за твоими успехами во время самостоятельных учений, и оказалось что в мое отсутствие, именно ты брала управление группой…. Да. Я считаю, что ты справишься.

– Спасибо…. Влад. Ну почему ты такой добрый…? Мне даже немного неловко, что ты так ко мне относишься.

– А как мне к тебе относиться…? Хочешь, чтобы я на тебя кричал и ругался? Дак ведь, было бы за что. За что на тебя ругаться…? Я отношусь к тебе как к своему близкому другу. Я очень рад, что ты у меня есть, и Паша тоже…. Так что. Не унывай. Твои родители тебя любят и брат тоже. По крайней мере, они у тебя есть. Дорожи ими…. Мне уже не вернуть свою маму… – Спокойно проговорил Влад и неторопливо удалился.

Он тихонько пошел в сторону казарм и скрылся из виду. Катя не стала стоять без дела и скучать. Она задумалась над его словами и, решительно и целеустремленно, решила что сегодня, не смотря на отдых и начало отпускной недели, она будет заниматься на спортплощадке и на турнике. Пусть с ней ни кто и не захочет бегать, ведь все же выходной, но ей все равно, ведь режим не отменяли.

Половину дня Катя тренировалась в одиночестве, пока к ней, ближе к вечеру, не пришла Мария Жилина. Она с тростью села на скамейку возле беговой площадки и стала наблюдать, как упражняются ребята из группы Михайловского. Но она и не забыла про Катю, к которой она собственно и пришла. Доковыляв к турникам, она села на короткую скамью напротив.

– Смотрю, ты делаешь большие успехи…

– Что…? А это ты. А я подумала кто-то из группы Михайловского. – Сказала Катя, не заметив со спины, как к ней подкралась Жилина.

– Да, это я…. Я говорю. Ты успешная спортсменка. Глядя на твою физическую форму сейчас, можно подумать, что ты уже год занимаешься…. Молодец. Ничего не скажешь. Красавица…

– Ту думаешь…? Я как-то не обращаю внимания на фигуру, у меня всегда все было хорошо…. Ну почти всегда…

– Нет-нет. Ты подросла. Ты стала выше, похоже, на четыре сантиметра. Наверное, это из-за программы подтягиваний, а может быть, из-за энергии осколка…. Кто знает.

– Я не заметила.

– Да я серьезно говорю. Я даже заметила у тебя под майкой пресс. Это как раз результат интенсивной работы над собой. У тебя стали крепкие руки и появились жилки…. И еще. Ты очень похорошела. Даже помолодела, наверное. У тебя такое милое лицо сейчас. Девочка пай…. Эх. Я вот из-за всей этой беды с ногами вообще превратилась в развалину в свои то, двадцать четыре…

– Мария, ну что ты такое говоришь. Ты красивая и стройная. Сейчас через две недели ноги заживут, и начнешь тренировки. Тоже будешь, спортсменка и похвастаешься своей фигурой…

– Да я не об этом Кать. Просто я потеряла давным-давно своего любимого парня…. Эх. Теперь вот думаю. А стоит ли сближаться с другим? Ведь я все еще не забыла Володю…

– Володя…? А кем он был? Я о нем не слышала и ты не рассказывала.

– Серьезно Кать? Не слышала…? Разве Влад не рассказывал…? Хотя…. Да. Для него это тоже больная тема. Я ведь знаю твоего командира уже очень давно, еще с пятнадцати лет. Мне тогда было семнадцать, а, в общем, нас было пятеро, вместе с ним.

– Погоди-погоди-погоди…. Группа уже раньше была? Я правильно поняла…? Спецгруппа уже создавалась…?

– Скажем… да. Но это не то же самое что вы сейчас. Я ведь не чувствительная к энергии осколка, да и Володя тоже не был таким…. Только Мила и Филька были чувствительными. Но тогда никто не думал о создании боевой спецгруппы.

– Тогда кем вы были и чем занимались? – Спросила Катя, снова забравшись на турник и начала просто висеть.

– Да все очень просто. Нас готовили к работе в Германии и Италии, в качестве агентов. На детей никто бочку гнать не станет, поэтому Компрадоров и решил пойти на такой шаг и отправить нас в качестве агентов. Кто-то бы попал в гитлерюгенд, а кто-то бы в итальянскую армию. Мы тоже учились вместе и занимались…. Но. Влад. Он уже много чего знал и был многому обучен. Иногда он нас наставлял, пока мы были в учебном лагере и бункере.

– Получается потом, вас всех отправили в Европу?

– Именно так. Но за время обучения Владу симпатизировала Мила, а я была влюблена в Володю…. Глупая молода, несовершеннолетняя дурочка. Да и Милка тоже…. Она. В общем. Влад был очень черствым ко всем. Он не грубил, не ругался и не отчитывал нас по пустякам. Не смотря на то, что ему было пятнадцать, он был авторитетом для нас…. Примером. И сейчас тоже пример. Но. Как я и сказала, он был черствый, а после случая здесь, на площадке номер девять, он возненавидел всех кого только можно. Мила хотела его утешить, но он просто уходил, поворачиваясь спиной на любую попытку жалости. Он не хотел, чтобы его жалели за это. Потому что это не личное. Очень трудно пожалеть и успокоить человека, когда его ненавидят многие, а он в ответ ненавидит их.

– Он любил кого-нибудь раньше…?

– Не знаю Кать. Но меня радует, что он смотрит на тебя. Ты ему нравишься и это заметно. По крайней мере, мне, как психологу это видно…. А что касается нас. Хмм…. Мы полетели в Германию. Там создали документы с большой помощью Гер Райхена, спасибо ему. Но, несчастья начались сразу же, как мы прибыли…. Влад переживал за всех нас. Но не смог ничего сделать и не успел…. Мы сорвались. Мила увидела, как гестапо издевается над евреями и не сдержалась, чтобы помочь несчастным. Но нацисты, оказались не из привередливых, и они ее убил вместе с Филькой, который первым стал противостоять гестаповцам…. Через сутки, Мюнхен поразила новость о пяти убитых сотрудниках гестапо. Влад отомстил, и ему, стало немного легче, но не настолько, чтобы успокоиться. Он долго держал в себе утрату и через год, Володя попался на помощи евреям. Он тоже не мог стоять в стороне. Его расстреляли, а Влад в это время был на учебе в гитлерюгенд. Он делал успехи, но узнал о произошедшем, лишь спустя неделю от Райхена. Он впал в депрессию и был безутешен, выискивая повод для тихой мести.

– Ну и… нашел повод?

– … Лишь через два года, в Польше. Он втихую убивал нацистов, которые ликвидировали евреев и насиловали женщин и девушек…. Правда, он все равно не смог остановить их погань. Но успокоился избавив мир хоть от нескольких преступников. В сороковом была Франция, там он тоже по ночам устраивал резню. Оттуда и пошло прозвище красного, как бы кровавого демона в маске.

– А когда ты повредила ноги? В каком году с тобой это случилось? Ты рассказывала, что Влад пришел на помощь, но не говорила время и дату…

– Ах да. Это произошло в тридцать девятом. Как раз во время войны в Польше…. Под покровом ночи, Влад отправился в Берлин. Если что, тогда он уже был в разведке СС, так что те идиоты думали, что он в тылу врага, а он…. В общем. Гер Райхен срочно доложил ему, что я пропала. Мои подельники сообщили ему. А я, уже как два дня была в плену и подвергалась допросу. Как ты помнишь, раздвинуть мне ноги, итальяшкам не получилось, поэтому в ход шли кулаки. Потом взрыв и Влад, потом Волкер и его квартира. Я умерла в ту ночь. Для итальянцев и немцев, я умерла. Но не для своих…. Через три дня, Влад смог перевезти меня через границу на руках. Я была очень благодарна, что осталась жива благодаря ему. Но жизнь стала испытанием. Ведь его не было, до сорок первого года, пока он не слинял из Финляндии с немецким энергоносителем для Совикова. А значит, лечить меня было некому.

– Понятно…. Мария. Но тогда, как ты отреагировала на смерть Володи? Ты ведь любила его…. И Влад. Он к вам относился так, а к нам относиться по-другому. Что изменилось…?

– Что изменилось? Да ничего…. Просто. Мы с ребятами отнеслись к нему как к черствому и красивому мальчику, который просто строит из себя супер разведчика и агента. Хотя итог оказался в его пользу, и мы все списались. Он всегда был красивый. Парни ему завидовали, а мы глаза не отрывали…. А ты. И ребята. Вы увидели в нем человека, и он это понял. Поэтому он сделал вас друзьями, а не сослуживцами и агентами…. А что на счет Володи, то да. Я любила его. Но это детская любовь, пусть и искренняя и глупая. А он дурак…. Я понимаю. Что говорить мол, не нужно было помогать евреям, и был бы жив, неправильно. Но это так. Ведь если бы он этого не делал, то его не расстреляли.

– Выходит что Влад, спокойно мог смотреть, как убивают евреев…?

– Не думаю что спокойно, но он себя хорошо сдерживал…. Видишь какой парадокс. Он убивает, но не хочет убивать. Он воевал, одновременно и за нас и за Рейх, но при этом он не придерживается ни одной из сторон по идеологии…. Сложно все это. Но главное что он человечный. Я так считаю…

– Я тоже…. Ладно. Я пойду. Кстати Влад обещал мне сходить к тебе на психологический прием. Может быть, поймаем его пока отпуск?

– Правда? Можно проще поступить…. Ты иди. Завтра я спровоцирую его на соревнование с тобой. Мол, посмотрим, кто дольше провисит на турнике. В это время я как раз побеседую с вами обоими, пока вы будите висеть.

– Марь, он ведь выиграет…

– Не важно. Главное задать ему трогательный и интимный вопрос касательно тебя и его отношения к тебе. Если покраснеет, значит любит. Я сума сойду, если вы будите вместе, и он ответит на твое влечение…. Тебе очень повезет с ним. Ты не представляешь, какие вещи он умеет делать с девушкой. Я слышала, что Совиков ему находил литературу по всему этому делу. Там все про плотские утехи и нежность тела. Он конечно девственник, я в этом не сомневаюсь. Но опыт иметься огромный. Учитывая, что он много видел и слышал за время войн и прочего…

– Я не знаю. Стоит ли торопиться с ним. А вдруг он не мой…? Как бы. Знаешь, я…. Он ведь такой…

– Не говори глупости! Вы идеальная пара и нужно просто вас свести вместе! Ты скромница и милашка, а он сильный и прекрасный парень нарцисс…. Уф-ф. Аж щеки горят от своих мыслей…. Ну все. Иди, давай…

Катя с опаской нехотя направилась в казарму, задумавшись о завтрашнем дне. Метод Марии ей показался низким и неправильным по отношению к Владу. Стоит ли его провоцировать и врать что это соревнования только ради спора, а не прием у психолога и откровенный допрос? Он ведь уже говорил на тему любви и отношений с любимой девушкой. Это было еще в Берлине и как раз, Катя об этом и спрашивала. Влад ответил ей, что он хотел бы любить, и любит, но считает, что его жизнь сама по себе опасна для любящего его человека. Прижимая к себе девушку, он автоматически подвергает ее опасности. Он в силах защитить любимого человека от любой опасности. Но защищать вечно, не получиться. А учитывая, каков статус Блюхера, можно с уверенностью сказать, что иметь с ним дело опасно, и угроза исходит не от него, а от тех, кто пытается им командовать, и от тех, кто ему противостоит.

Похоже, что Жилина была больше Кати заинтересована в психологической картине майора, исходя из ее большого рвения, побеседовать. Утром, нового дня, она пришла в казарму, где все еще спали молодые бойцы. Катя еще спала, не обращая внимание на звуки утренней рынды, когда вдруг услышала голос Марии с соседней кровати. Она приоткрыла глаза и увидела, что она сидит на койке с противоположной стороны и, улыбаясь, смотрит.

– Ты очень мило спишь, что аж хочется тебя погладить по голове.

– Марь…? Ты что здесь…? – Немного удивившись, спросила Катя и неохотно поворочалась под одеялом.

– Я пришла. Хотела посмотреть на тебя спящую. Спящего Блюхера я еще ни разу не видела, так хоть на тебя посмотрю.

– Не видела…? Ты серьезно? Я уже много раз наблюдала, как он дремлет и спит. Даже когда он по-настоящему спал…. Выглядит мило…

– Везет тебе. Я, правда, никогда не видела…. А твоя подруга медичка? Зина кажется… она вроде как с Уваровым в отношениях?

– Да. Они заявили, что любят друг друга.

– Тогда понятно…. А то я, иногда замечала их вместе. Они все время прятались и уединялись, то в одном месте, то в другом. По ночам видела, как они целовались на крыше, а потом…. Ну, в общем, ты поняла.

– Что… прямо на крыше?

– Нет-нет…. Но я. Я слышала их стоны в закрытом блоке. Видимо там они иногда делают свои любовные дела…. Ладно. Чего мы сидим! Там Влад, наверное, уже ждет…! А я чего сижу!? Я ведь сама сказала ему и…. Вот ведь! Давай Кать… выходи скорее!

Мария неторопливо, стараясь опираться на трость, вышла из женского блока. Катя решила не спешить и спокойно одеться и привести себя в порядок после сна. Сегодня она решила, что оденется еще легче, чем обычно. Она забрала с собой из дома немного вещей летнего и спортивного назначения. Среди всего нового только бежевые шорты и заморские кеды, которые откопал отец и привез ей. В остальном же, та же самая белая майка и полотенце.

На улице было очень ярко и душно. Не успело солнце вылезти из-за горизонта, как сразу поднялась жара, и чем дальше идет день, тем теплее становиться. Катя одиноко направилась по дорожке к спортплощадке и никого не увидела. Она уже решила, что соревнования с командиром и приема у психолога не будет, однако на горизонте уже маячила Мария и Паша, который любезно поддерживал ее. В это время Катя начала разминаться и готовиться к турнику и брусьям, раз соперник еще не явился. Когда Жилина оказалась на месте, она аккуратно попросила Павла оставить ее наедине с Катей для разговора. На удивление, Паша спешно покинул площадку. К этому времени, группа Михайловского уже вывалилась из казармы и приступила к бегу.