Текст книги "Огненная кровь"

Верхушка могилы была развалена, и в отверстии копошились темные кисти рук, расширяя дыру. Каркаты прицелились и стали ждать.

А со стороны бытовки раздались крики, и началась стрельба.

Николай старался соблюдать спокойствие. Страха не было, просто он пытался реально оценить шансы группы. Пока выходило, что они невелики. Встретившись с Женькой, они пошли по относительно прямому коридору между оградами, постепенно сближаясь с остальными.

Они торопились. Если присмотреться, уже видна была конечная цель: бытовка метрах в двухстах, окруженная несколькими рядами неправильных и правильных прямоугольников, очевидно, заготовок для памятников. Колдун, насколько он помнил вводную, занимался ритуальными услугами и держал гранитную мастерскую. По информации от полиции, его подозревали также в связях с организованной преступностью, а, значит, там могут быть люди, вооруженные не хуже них.

Когда пришло сообщение от Ромки, Николай сосредоточил внимание на могилах. Сколько нужно мертвецу, хоть и сильному, времени на то, чтобы прорыть два метра слежавшегося грунта? Как показывает опыт, не более пяти минут. А судя по звукам, они могут вылезти одновременно. Осталось узнать, свежие трупы или нет. От этого зависит, как быстро они смогут двигаться. Но узнать это можно лишь на деле, к сожалению. Иной раз старые могилы не отличишь от недавних.

Он быстро сменил патроны на разрывные.

Впереди, от бытовки, раздалась стрельба. Красная группа начала атаку. Николай прислушался. Каркаты пользовались глушителями, а, судя по очередям, им отвечали не меньше шести «калашниковых». Весело.

Он заметил движение справа. Мертвяк уже высунулся по грудь, упирался полусгнившими руками в могильный холм. Старый, с высохшим черепом, на котором в разные стороны торчали пыльные свалявшиеся остатки волос. Николай потянул спуск, и голова неупокоенного разлетелась вдребезги, труп обмяк, накренившись и застряв в могиле.

– Первый, – произнес Николай в микрофон.

Словно в ответ слева раздался выстрел.

Группа вступила в контакт.

Каковы размеры кладбища? Владимир вспоминал. Примерно триста метров на восемьсот, неровной трапецией, зажатой между дорогой и болотом. В принципе, можно было бы высадиться ближе к бытовке, почти у позиции. Но, во-первых, это выводило группы под огонь своих же, а во-вторых, следовало хоть частично прочесать кладбище, как говорится, на предмет. Это стандарт для такого рода операций. Там, где сталкиваешься с колдовством, приходится подстраховываться. Владимир сейчас прикидывал размеры кладбища по той простой причине, что поднявшихся из крайних могил уже невозможно положить возле тех самых могил, пока они вылезают из них. Слишком мала группа. У ходячих будет масса времени, чтобы подойти, имея уже значительное численное преимущество. Патроны не бесконечны.

Впереди, там, где была бытовка колдуна, не прекращалась стрельба. Черт! Если операция затянется, это может привлечь местных, что крайне нежелательно. Все должно было происходить, как всегда, быстро и четко, и не оставить следов. Но, похоже, некроманта не удалось застать врасплох, и все пошло не так. Тогда почему не отменяют операцию?

Эфир периодически прорывала матерщина каркатов из «красной». У них уже появились потери. Не было заметно, что некромант хочет скрыться. Хотя перестрелка вполне могла быть отвлекающим маневром.

До позиции оставалось совсем немного, метров сто, но теперь их продвижение, постоянно замедляющееся, практически прекратилось.

– Пауза! – в очередной раз произнес он.

Валерий шагнул вперед и снес голову новому мертвяку, поднявшемуся в полный рост. Сделал еще несколько одиночных выстрелов, экономя патроны, пока сам Владимир менял магазин.

– Тебе не кажется, что их слишком много? Пытаюсь понять, скольких он смог поднять сразу. Мы такого еще не видели, верно?

– Он мог действовать не один. – Валерий выпустил еще пару пуль, поднял голову и всмотрелся в ночь. На границе темноты, покачиваясь, двигалось множество силуэтов. – Слушай, Вовка, у нас не хватит патронов на всех. Красные что-то долго возятся.

– Похоже. И ты заметил, что ни одного свежего? Все совсем старые. Они, похоже, просто давят нас массой.

Они пока еще говорили спокойно и деловито, как полагается профессионалам, занятым своим делом. Но сердце у обоих начинало биться чаще.

Все происходило в почти полной тишине, что было еще неприятнее. Только глухой перестук автоматов и неумолчный треск насекомых. Никаких тебе воплей и рычания оживших мертвецов, так любимых голливудскими режиссерами. Мертвым нечем дышать, легкие сгнивают. Откуда взяться крикам?

Двигались они довольно медленно и неуклюже. Просто шли со всех сторон, волоча непослушные ноги, дергаясь и шатаясь. Пустые глазницы и бельма слабо светились зеленым, руки или костлявые обломки тянулись к людям. Владимир краем глаза замечал вспышки слева и справа от себя, слышал глухие выстрелы. Сейчас пока все они словно находились в тире.

Но мертвецов было слишком много.

– Пауза. – Валерий шагнул назад, меняя магазин и досылая патрон в патронник. Это был последний магазин разрывных. Потом в ход пойдет серебро. А ходячих мертвецов словно и не убавлялось.

– Сорок – двадцать два, Орша, на связь.

– Двадцать второй на связи.

– Поступил звонок из деревни Анкудиново. Звонила Крылова Татьяна Антоновна. Говорит, что слышала стрельбу очередями. На кладбище. Вы ближние, проверьте вызов.

Старший патруля ППС, капитан полиции Руслан Маркочев опустил рацию и посмотрел на водителя, Дмитрия, новичка в их экипаже. Димка, молоденький, худой, только из училища, облизнул губы. Для него это первый вызов со стрельбой.

– Поехали.

Димка сглотнул, выжал сцепление и переключил передачу.

Руслан поднес к губам микрофон, нажал кнопку:

– Двадцать второй, вызов принял.

Сунув рацию в гнездо, Руслан обернулся ко второму напарнику:

– Антох, доставай «калаш». Мало ли что…

Сам он вытянул из кобуры ПМ и передернул затвор.

Видавший виды полицейский «УАЗик» вошел в пологую дугу поворота. По обеим сторонам дороги темными стенами высились деревья, выхватываемые из темноты светом фар. Когда справа открылось свободное пространство, Руслан сказал водителю:

– Стой. Конец лесополосы. Дальше кладбище начинается.

Димка притормозил у обочины и заглушил двигатель. Впереди слева были ясно слышны короткие очереди. Он с тревогой вслушивался в далекую стрельбу, потом посмотрел на старшего:

– Давайте вызовем подкрепление? Из нескольких стволов же палят. Похоже, серьезная разборка. Ну его нахрен…

Антон с заднего сиденья насмешливо фыркнул.

– Ты очканул, что ли, коп? Подъедем ближе и проверим. Если все серьезно – подождем усиление. Если что – самим разбираться, пока подкрепление придет.

– Нас трое всего. Может, не будем в героев играть?

Руслан некоторое время молча смотрел на товарища. Потом негромко сказал:

– Дим, ты присягу давал. Забыл? А мы присяге следуем. Заводи, поехали потихоньку. Фары погаси.

Дмитрий с сомнением посмотрел на него, потом тронул машину вперед, но почти сразу остановился.

На светлом в ночи полотне асфальта лежал человек. Судя по одежде – женщина.

Руслан обернулся к Антону:

– Выходим.

Дорога, после ярко освещенной Киевской трассы, была погружена в темноту. Тут не горел ни один фонарь. Где-то далеко впереди справа светились маленькие огоньки деревни, откуда, видимо, и поступил звонок. В деревне заходились истошным лаем собаки. Открывая дверь, Руслан заметил краем глаза, как Дмитрия передернуло. Он не удивился. Новичок, приданный им в качестве водителя, великой храбростью явно не отличался.

Полицейские осторожно приблизились. Было видно, что женщина силится приподняться, опираясь на руки. Из-под нее растекалось темное пятно. Взгляды обоих капитанов привлекло еще кое-что.

Неподалеку кто-то переходил дорогу.

– Антох, глянь, что с ней. – Руслан направил оружие в сторону неторопливо двигавшихся силуэтов и добавил громче: – Полиция! Остановитесь!

Медленно бредущие фигуры замерли на мгновение. Потом направились к ним. Постепенно ускоряясь, с трудом переставляя ноги.

– Остановитесь, поднимите руки и положите их за голову.

Произнеся это, Руслан поморщился. Откуда этот запах?

Антон присел на корточки, уперся автоматом в асфальт, держа его одной рукой. А второй взял женщину под локоть, помогая перевернуться.

– Руслан, она ранена, похоже… – сказал он, не оборачиваясь. – Кровь течет. Черт, ни хрена не видно… Гражданка, что с вами?

Люди подходили все ближе. Первый был уже в нескольких шагах от них. Слабый лунный свет освещал лишь шапку всклокоченных волос, оставляя опущенное лицо человека в тени. Руслану показалось, что на месте глаз мужчины – а сложение неизвестного говорило о том, что это мужчина – блеснули зеленые огоньки. Ему все это совсем не нравилось.

– Поднимите руки и положите их за голову! – резко повторил он, не опуская ствола и доставая свободной рукой фонарик.

Мужчина не отозвался. До него оставался десяток шагов. Руслан нажал кнопку, но фонарик не включился.

– Да что ж такое… – пробормотал он, тряхнув фонарик и не сводя оружия с приближающегося мужчины. – Остановитесь, или будем стрелять! Считаю до трех. Один!

Лежавшая женщина вдруг резко обняла Антона за шею обеими руками. Капитан вскрикнул, выпустил из руки автомат и потом кричал уже непрерывно, завертевшись волчком и силясь оторвать от себя припавшую к его шее женщину.

В этот момент Димка врубил фары.

– Твою мать! – заорал Руслан, с перепуга нажимая несколько раз спусковой крючок, едва свет выхватил из темноты полусгнившее лицо с пустыми глазницами и отвалившейся челюстью. Вместо носа зияла дыра, из-под высохшей верхней губы трупа торчали желтые кривые зубы, и висел ссохшийся язык.

Пули с глухим стуком ударили в мертвеца, повалили на асфальт.

– Рус, сними ее!! – Антон кинулся к нему.

– Повернись! – крикнул капитан, который не мог толком прицелиться, дергая руками и боясь попасть в товарища. Но едва напарник развернулся боком, он вскинул ствол ПМ и вогнал пулю точно в голову твари, повисшей на Антоне. Но остальные фигуры качнулись и двинулись к ним. Любому была бы знакома их торопливая ломаная походка. Вряд ли сейчас найдется человек, не слышавший о зомби.

Руслан подскочил к упавшему на колени напарнику и рывком поднял его на ноги. Но вместо того, чтобы встать, Антон, издавая глухое бульканье, повалился обратно на асфальт. Голова его запрокинулась, и в свете фар стало видно разорванное горло, из которого толчками выплескивалась черная кровь. Глаза Антона стали неподвижны на застывшем лице, и голова его мягко качнулась в сторону, не оставив сомнений, что капитан мертв.

Руслан понял, что потерял напарника. Прыгнув вперед, он схватил АКСУ и начал отступать, одиночными выстрелами отбрасывая быстро ковылявшие к нему силуэты. Надо было задержать их хоть немного, чтобы Димка успел развернуть машину. Потом водитель прикроет его огнем, а сам Руслан успеет нырнуть внутрь и взять запасной магазин к автомату.

– Димка! – крикнул капитан. – Вызывай дежурного!

Но в этот момент хлопнула дверца, и через секунду взревел двигатель. Мелькнув фарами и высветив множество новых мертвецов, показавшихся из кустов, отделявших дорогу от кладбища, полицейский «УАЗик» стремительно развернулся, притормозив поперек дороги. Руслан бросился к нему, рассчитывая, что успеет вскочить в салон, но оказалось, что машина уже быстро сдает назад, мимо него. Жалобно взвизгнула резина, проскрежетала передача, и «УАЗик» рванулся прочь. Унеслись красные фонари и конус света, машина ушла в поворот, и Руслан остался в темноте. Еще не осознав до конца Димкиного предательства, он торопливо повернулся – и лишь нырнув вниз, на дорогу, чудом ушел от протянутых костлявых рук. Ударив автоматом по коленям метвеца, он повалил того на землю и бросился в сторону.

На фоне черных деревьев и кустов твари становились почти невидимыми. Бросив взгляд в сторону дороги, куда умчался «УАЗик», Руслан заметил множество фигур, выходящих на асфальт, и понял, что путь туда практически перекрыт. Его пока спасало то, что ходячие трупы двигались медленнее его.

Внезапно с той стороны, куда уехал «УАЗик» раздался глухой удар и металлический скрежет.

Машина!

Не зная, радоваться ему или нет, капитан бросился напролом, быстрыми выстрелами расчистив себе дорогу. Сердце колотилось в груди, а в голове упорно билась шальная мысль: «Всего этого просто не может быть!». На пути встал очередной силуэт с горящими зеленым глазницами. Руслан выбросил вперед руки с автоматом, отбросил мертвеца в сторону, услышав, как хрустнули под ударом старые кости.

Луну затянули тучи. Он побежал по дороге, почти ничего не видя перед собой, кроме более светлого, чем темнота вокруг, асфальта под ногами. Но уже через несколько шагов впереди засветились криво торчавшие стоп-сигналы. До них было не так уж далеко. Красный яркий свет притянул взгляд, на секунду отпечатался на сетчатке пятном. Капитан споткнулся обо что-то на полном ходу, немного не добежав до накренившейся в кювете машины, и кубарем покатился по асфальту. Сверкнули искры, когда ствол автомата чиркнул о полотно дороги. Руслан больно приложился локтями, и удар об асфальт выбил оружие из мгновенно ослабевших рук. В воздухе стояла вонь. С трудом поднимаясь на ноги, он наткнулся руками на слабо шевелящиеся тела и с омерзением оттолкнул их. Видимо, полицейский «УАЗик» врезался в мертвецов и улетел в кювет. Тут пальцы нащупали холодную сталь, и Руслан с облегчением схватил свой АКСУ. Он замер и прислушался. Сзади раздавалось отчетливое шарканье, которое приближалось медленно, но верно. Широко раскрыв глаза, капитан потратил несколько драгоценных секунд, вглядываясь в темноту позади, потом подбежал к машине.

Безуспешно подергав ручку водительской дверцы, Руслан убедился, что Димка заперся. Упершись в стекло водительской двери лбом, он пару мгновений пытался рассмотреть салон. Потом решительно приложил автоматом в заднее. Разворошив торчащие осколки, Руслан торопливо вытянул шпиндель и распахнул водительскую дверь. На него вывалился Димка, на лбу которого темнела большая ссадина. Он был без сознания. Подхватив малодушного напарника подмышки, Руслан быстро перетащил его на заднее сиденье, не поддавшись предательской мысли оставить Димку на дороге. Торопливо усевшись на водительское место, капитан рванул рычаг передач и шевельнул педалями. Мотор взревел, но машина не двинулась с места. Стараясь не паниковать, он включил заднюю и снова выжал педаль газа. Рев двигателя и покачивание автомобиля дало ему неутешительный вывод, что машина села на что-то брюхом. Руслан схватил рацию.

– Орша, на связь!

– Орша на связи.

– Это сорок – двадцать два! – заорал Руслан в микрофон. – Быстро высылайте подкрепление к кладбищу! Здесь зомби!

Из динамика раздался далекий хохот. Потом дежурный сказал кому-то в сторону:

– Во дают!

– Я не шучу! – заорал Руслан еще громче. Потом быстро затараторил: – На дороге рядом с кладбищем обнаружил несколько десятков ходячих мертвецов. Это не шутка!! – голос его все же сорвался.

– Вы там бухаете, что ли? – голос дежурного стал резким. – Какие зомби? Двадцать второй, вы в порядке, вообще?

– Вашу мать! Это трупы! Они передвигаются! Я не знаю, как! Как гребанные зомби! Они и выглядят, как гребанные зомби! И они напали на нас! Убит капитан Ждановских! – Он постарался убрать из голоса истерические нотки. – Также на кладбище отчетливо слышна перестрелка с применением автоматического оружия. Как минимум шесть-семь стволов!

Дверца содрогнулась от тяжелого удара. Лунный свет, неожиданно полившийся через лобовое стекло, заслонил темный силуэт. Поднялись длинные руки, и двойной удар обрушился на машину. Стекло хрустнуло двумя круглыми вмятинами, от которых разбежались трещины. Руслан заорал, бросив рацию и вскидывая автомат. Пули прошили лобовуху и смели темный силуэт.

– Двадцать второй! Что у тебя происходит? – раздалось из рации. И тут же, более тихо: – Марин, вызывай гэнээр[19]19
  ГНР – Группа немедленного реагирования.


[Закрыть]! Всех, кто на маршрутах! Нападение на патруль! Место…

Дальше Руслан не слышал. За спиной раздался хруст осколков, и что-то схватило его за воротник. Капитан закричал от боли и злости, бросил автомат на плечо и потянул спуск, стреляя за спину. Отлетевшая гильза обожгла щеку, но захват ослаб. Распахнув ударом ноги дверцу, он выскочил наружу и обнаружил, что машина окружена молчаливой колышущейся толпой, тянувшей к нему костлявые иссохшие руки. Он отпрыгнул в сторону, быстро выстрелил еще дважды, после чего автомат замолк. Запасного магазина он достать не успел. Перекинув АКСУ за спину, Руслан схватился за дверцу и, отбиваясь ногами от пытавшихся схватить его, влез на крышу машины. Скрежет был со всех сторон. Капитан вытянул из кобуры пистолет, в котором еще оставались патроны, и разнес голову первого, кто сунулся на крышу вслед за ним. На секунду его пронзил нелепый страх, что вокруг – больные, но абсолютно живые люди. Но луна осветила задранное к нему лицо, принадлежавшее, когда-то совсем молодой девушке, возможно, блиставшей красотой при жизни. Сейчас щеки ее сгнили и провалились, обнажив коренные зубы. Руслан вздрогнул. Наведя ей в голову пистолет, Руслан секунду помедлил, и мертвая, оскалившись, схватила его за ботинок. Рывок едва не опрокинул его навзничь, но полицейский чудом удержался на ногах. Пинком он отбил в сторону мертвые руки, сломав их, и, размахнувшись ногой, отбросил назад голову мертвой, отчетливо услышав хруст позвонков. Сзади раздался скрежет, и Руслан, развернувшись, вложил в удар всю силу. Мертвец, почти влезший на крышу машины, отлетел назад, повалив еще двоих. На секунду в небольшой толпе, окружившей «УАЗик», образовался пробел, который тут же закрыли трупы, тянувшие к капитану руки.

– По будням не подаю! – процедил Руслан, следующим ударом ноги ломая очередную шею.

Невозможность, неправдоподобность ситуации притупила чувства. Он не стал рассуждать. Был только он и те, кто хотел его убить.

Внизу, под крышей, раздался душераздирающий вопль. Димка! Обороняясь, он совсем забыл про водителя. Руслан скрипнул зубами и решил спрыгнуть, чтобы помочь бросившему его напарнику. Но в этот момент на крышу полезли со всех сторон. Выпустив оставшиеся пули в головы нападавших, Руслан закусил губу и сорвал автомат с плеча. Схватив его обеими руками, он размахнулся и переломил прикладом ногу высокому мертвецу в покрытом землей костюме. Инерция замаха развернула капитана, и очень некстати. Складная рамка приклада врезалась в грудную клетку очередного ожившего трупа и застряла в ребрах. Мертвец покачнулся и рухнул с машины, повалив еще нескольких и увлекая за собой автомат и вцепившегося в него полицейского. Руслан выпустил оружие, выпрямился, с трудом сохранив равновесие, и тут же прыгнул вперед, рассчитывая перелететь через образовавшуюся кучу-малу. Оставался единственный шанс, остальные пути отступления были перекрыты, как он успел заметить.

Но ему не позволили. Что-то зацепилось за ботинки, и он неуклюже упал на крышу. Голова капитана мотнулась за ее край, шея отчетливо хрустнула, в глазах потемнело. Сразу несколько рук схватили его и стянули вниз, впиваясь костлявыми пальцами. Руслан упал на землю и, не поднимаясь, продолжал отчаянно отбиваться ногами, пытаясь выгадать еще несколько мгновений жизни и не собираясь сдаваться. Злость кипела в нем. Нет! Он не умрет вот так!

Что-то мелькнуло над ним, сметя мертвецов. Он плохо соображал, тело не слушалось, но его больше никто не хватал. Шея дико болела. С трудом повернув голову, капитан увидел в ярком лунном свете, как темная фигура мечется вокруг машины, оставляя после себя груду слабо шевелящихся обрубков. Руслан устало закрыл глаза.

Когда он снова открыл их, над ним стоял высокий мужчина, державший в опущенной руке широкий тесак, похожий на поварский. Полицейскому показалось, что лезвие тесака слабо светится.

– Жив?

Чужой голос был хриплым. Капитан попытался ответить, но его сотряс сильнейший кашель. Он застонал от боли.

– Сейчас. – Сильные руки схватили его за горло. Руслан вытаращил глаза, вцепился в твердые, как железо, предплечья, пытаясь помешать, не допустить…

Рывок, хруст. Боль исчезла. Незнакомец отпустил его. В следующий момент полицейский почувствовал, что его голову осторожно приподнимают, и ощутил под шеей что-то твердое.

– Полежи немного. Приди в себя. У тебя был смещен позвонок.

– Кто вы? – слова давались капитану с трудом. Запоздалая дрожь заставила трястись руки.

– Свой, – усмехнулся незнакомец. Его лицо было в тени, не разглядеть.

– Мой напарник…

– Забудь.

Руслан скрипнул зубами.

– Там… на кладбище…

– Да. – Его спаситель рывком выпрямился. – На этот раз я успею. С тобой все будет в порядке, надо помочь еще одному хорошему человеку. Отдыхай.

Силуэт пропал, и над Русланом раскинулось небо, полное звезд, с белым кругом почти полной луны.

– Хачик! Они уже близко! – Азат выставил ствол в окно и дал короткую очередь.

Пули со звоном били в бронированную, обшитую для маскировки листовым железом, бытовку. Стекол не было, иначе весь пол был бы усыпан осколками. Небольшие оконца по обе стороны двери, расположенной по центру длинной стены, закрывали решетки из тонких железных прутьев, уже многократно погнутых. Нападавшие сосредоточили огонь именно на окнах, пытаясь задеть оборонявшихся и прикрывая товарищей, пытавшихся пойти на штурм. Все стены напротив проемов уже были изрешечены пулями. Торцевые окна бытовки заварили стальными листами, и со стороны глухих стен Хачик упрятал наибольшее число ловушек. Магические импульсы давали ему понять, что несколько человек из Анклава уже убиты защитной магией, но попытки не прекращались. Враги никак не могли понять, что эта магия многоразового применения. Ему было жаль людей, ведь он не убийца, напротив, спас за свою жизнь десятки, если не сотни.

Но и он хотел выжить.

Противников было немного, но, если бы не сигнальные маяки, которые Хачик заблаговременно разместил вокруг кладбища, их бы перебили сразу, воспользовавшись эффектом неожиданности. А сейчас нападение переросло в затяжную перестрелку из укрытий. Бытовка задумывалась, как убежище, как раз на случай возможного нападения. А ловушки не позволяли вражеским бойцам приблизиться вплотную под прикрытием дружественного огня.

Хачик бросил короткий взгляд на друзей.

Если считать его самого, их осталось всего трое. Он, Азат и Нерсе. И еще трое, Тевос, Эдик и Вартан, сейчас лежали на полу в лужах крови.

Тевос, культурист и весельчак, первый получил разрывную пулю прямо в лоб, лишившись задней части головы. Хачик смотрел на его неподвижный, могучий, словно высеченный из мрамора торс, прикрытый лишь джинсовой безрукавкой, с сожалением знатока, ценившего красоту человеческого тела и видевшего сейчас самое начало процесса его гибели. Тевос лежал на спине, глядя раскрытыми глазами в потолок, и маленькое входное отверстие чуть выше переносицы выглядело таким безобидным, будто пятнадцать минут назад проделавший его кусочек свинца не разнес голову здоровому и полному сил парню, словно тыкву.

С улицы раздался дикий крик, не прекращавшийся несколько долгих секунд. Кто-то из анклавовцев опять угодил в одну из ловушек, окружавших бытовку. Хачик не видел, но знал, что сейчас острые прутья впились в чьи-то ноги и теперь стремительно прорастают сквозь плоть, пронзают ее все выше и выше, давая новые побеги, которые, едва жизнь уйдет из тела, рассыплются прахом.

Хачик достал еще одну куклу. Быстро вытащил из пакета, лежавшего на полу, тонкие ломтики сырого мяса и обернул ее. При этом его взгляд скользнул по еще одному застывшему лицу.

Эдик, вредина, жмот и ворчун, скорчился на полу под окном, которое он оборонял. Ему показалось, что анклавовцы подошли совсем близко, он не очень верил в магию друга и начальника, так что на секунду выпрямился, пытаясь заглянуть за окно. Три пули, ударив почти одновременно, сломали его пополам, словно ветку. Эдик осел на пол и больше не шевелился. Хачику не нужно было подходить, чтобы убедиться, что он мертв.

Смерть он чувствовал сразу.

С самого детства, стоя рядом с кроватью бабушки или дедушки из своей многочисленной родни, маленький Хачик сразу видел, когда смерть уже наложила свою костлявую пятерню на человека. И вопреки заверениям врачей начинал оплакивать дорогого родственника задолго до всей остальной родни, чем вызывал не только удивление, но и страх. С течением времени родня стала замечать, что без его заблаговременно пролитых слез не обходится ни одна смерть в их большом роду. Он не мог этим управлять, его детский организм и психика так реагировали на страшное знание. Кончилось тем, что его самого, как и его родителей, перестали пускать на порог, считая семью проклятой и приносящей несчастье. Родителям пришлось уехать из родного Мегри в район Мартуни, в деревню недалеко от озера Севан. Но еще до того, как грузовичок их дяди Агафона отправился в неблизкий путь, маленького Хачика, ожидавшего родителей на улице возле набитой домашним скарбом машины, поманила к себе старая иранка, бабушка Алмас, жившая на той же улице и иногда угощавшая вежливого и смышленого не по годам мальчика крупным черным изюмом. Старушка вела замкнутый образ жизни, торговала на базаре фруктами, но в ее дом всегда приносили на носилках, просто на руках, или везли в инвалидных креслах окровавленных, перебинтованных, а то и вообще не подающих признаков жизни людей. Бывало, что напротив обшарпанного подъезда с визгом тормозила вопящяя сиреной «скорая», и бегом скрывшийся в доме врач возвращался с торопливо идущей иранкой. Старая женщина скрывалась внутри машины, а когда выходила, «скорая» уезжала хоть и быстро, но уже без истошно голосившей сирены. А иранка устало опускалась на вытертую до блеска деревянную скамью у подъезда, не спеша набивала длинную трубку из расшитого бисером кисета и долго сидела, откинувшись на плохо оштукатуренную стену дома, пуская в небо неторопливые белые кольца.

– Знай, сынок, – сказала тогда бабушка Алмас, гладя его по голове, – великий дар тебе дан. Не только саму смерть ты видишь, Хачик, но и момент ее начала, когда она за жизнь человека уже ухватилась. А в этот-то момент ее остановить и повернуть вспять можно. И в этом тебе мертвые помогут.

Хачик ничего не спросил, только его глаза расширились от удивления. Старая иранка достала из сумки потрепанную книгу в кожаном переплете и протянула мальчику.

– Возьми это. Учи. Пробуй. Не трать жизнь понапрасну. Приноси пользу людям. Ты сможешь, я вижу.

Скольких после этого он вылечил, вернул к жизни и буквально вырвал из лап смерти – Хачик перестал считать уже давно. Важнее помощи умирающим людям он не видел ничего в своей жизни. Но в какой-то момент он открыл новую грань своего дара. Возможность давать подобие жизни умершим и заставлять служить себе. В его мире применения этому таланту как-то не нашлось, и Хачик не пользовался им, предпочитая возвращать к жизни живых, готовых расстаться с ней.

Но сейчас расплачивался за это.

Директор положил куклу на пол, присел и намочил руки в крови Тевоса. Накрыв окровавленными ладонями фигурку, он зашептал слова ритуала, чувствуя, как жизненная сила расходится под землей волнами, и снова удивляясь тому, насколько могучим получается заклинание. Не иначе, всему виной тот мощный всплеск, недавно пронесшийся сквозь него, зарядив его энергией, как батарейку. У армянина закралось сомнение, по силам ли ему будет контролировать всех, кто уже поднялся и сейчас поднимется по его приказу.

Пять минут назад Вартан успел закрыть его своим телом, когда Хачик завершал ритуал и медленно выпрямлялся, не видя ничего вокруг побелевшими вдруг глазами, напрягшись, словно вытягивая что-то из земли скрюченными, сведенными усилием руками. Вартана буквально изрешетили пули, предназначенные ему, Хачику.

Его друзья и соратники. Люди, разделившие с ним дело и жизнь, умирали один за другим у него на глазах. За него.

Пора было положить этому конец.

Хачик воздел руки, прокричал последние слова заклинания, рухнул на пол, ударив сжатыми кулаками по куколке, отчего во все стороны разлетелись кровавые брызги. И кладбище отозвалось единым долгим стоном.

Эдик и Вартан начали вставать.

Мужчины, женщины, дети. Все в разной стадии разложения, и высохшие, и с отстающими от костей кусками плоти, но каркаты видели и не такое. Они давно уже не были новичками, шарахавшимися от каждой тени. Просто делали свое дело.

Вот только патроны заканчивались.

А мертвецы – нет.

– Валер, что делать будем? – крикнул Роман, вставляя последний магазин. Стрельба у бытовки колдуна пошла на убыль, но не прекращалась. Было ясно, что у других групп, как и у засевшей в бытовке своры, заканчиваются патроны. И уж теперь, если некромант не придумает ничего более крутого, «белые» и «красные» его возьмут.

Ему казалось, что уже прошли часы, хотя он понимал, что группа отстреливается от оживших трупов максимум минут двадцать. И пока им удавалось держать ходячих на расстоянии, благо тем сильно мешали часто стоявшие ограды. Но что было самым поганым – их окружили.

Бредущие вразвалку силуэты надвигались со всех сторон. И все ближе. Группу пока спасало то, что мертвецы двигались по-прежнему медленно, и то, что луна и колдовской туман давали достаточно освещения для прицельной стрельбы.

Николай закинул опустевший автомат за спину и вытащил пистолет.

– У «красных» потери, – отозвался командир. – К бытовке не пробились, колдун засел крепко, вокруг полно ловушек. «Белые» присоединились к ним, но у них тоже потери из-за тех же ловушек. Нам приказано стянуть на себя ходячих сколько можно. Так что работаем, парни.

– Мы почти пустые. – Голос Сереги показался Роману слишком спокойным. Все шестеро стояли уже недалеко друг от друга.

– Я знаю. – Валерий тоже говорил ровно. Пока ситуация еще не стала безвыходной. – И остальные это знают. Но у них другая задача. И ты знаешь, что нам надо делать свое дело, которое мы всегда делали лучше всех. Так что кончай базар.

– Получен приказ довести операцию до конца, – ворвался в эфир голос хаммара.

– Ну, вот и ответ. – Евгений тоже достал пистолет. Обернулся. Вокруг в десятке шагов колыхалась молчаливая толпа.

– Пробиваемся к дороге, – решил Валерий. – Бьем мертвяков на краю кладбища, остальные и так за нами пойдут. Так что задачу по отвлечению выполним. Выходим на дорогу, и ломимся на помощь «красным». Валим вместе колдуна и уходим.

Каркаты вытащили из поясных ножен топоры с широким лезвием, почти тесаки, и надели ремни рукояток на запястья.

– У нас фора в скорости. – Валерий выстрелил по быстро выдвинувшейся из общей массы мертвецов девочке, из раскрытого рта которой капало что-то черное. Голова неупокоенного ребенка дернулась назад, и труп упал навзничь.