Текст книги "Время собирать груши"

Знакомство с Михаилом Шуфутинским

Замечательный имеется у меня друг, мой тезка, Михаил Захарович Шуфутинский. Мы с ним познакомились в начале 1992 года. Происходило это в Северной Америке. Я там оказался вместе с Лещенко и Добрыниным – у них были гастроли. И на одном из концертов я познакомился с двумя звездами, которые тогда еще были звездами, как было принято это называть, русской эмиграции – с Любой Успенской и Мишей Шуфутинским. И с Шуфутинским мы как-то сразу подружились, просто мгновенно. Но сначала была довольно занятная история. Лещенко и Добрынин представили меня Шуфутинскому, который понятия не имел, кто я. Он жил жизнью русскоязычной Америки, был там популярен – так же, как Вилли Токарев, как Люба Успенская, как и другие герои. И вот Добрынин, кажется, говорит Шуфутинскому: «Мишка, твой тезка замечательно делает пародии, прекрасно показывает Ельцина, Горбачева показал первым». В общем, он начал меня рекламировать, а потом говорит мне: «Покажи, покажи ему». Я начал разными голосами что-то демонстрировать и смотрю, реакция у Шуфутинского – сдержанная неловкость. И он сказал:

– Если честно, мы здесь их не слышим, потому что, если даже они выступают, идет перевод, поэтому я понятия не имею, ни как Ельцин говорит, ни как Горбачев.

Прошло меньше месяца, и у Шуфутинского случились первые гастроли уже здесь, в России. И мы в Москве на каком-то концерте с ним снова встретились. Он меня буквально схватил и начал трясти:

– Потрясающе, я тут на днях слушал и Горбачева, и Ельцина, они точно, как ты, говорят.

Именно так сказал. И мы, конечно, очень с ним сдружились. Шуфутинский, на мой взгляд, – это уникальный человек, потому что он впитал в себя, как мне кажется, лучшие черты и качества, свойственные нашим людям, нашей советской-российской ментальности, и какие-то достойные качества, свойственные американцам. И он, может быть, сам того не подозревая, смог это совместить. Обычно же мы противопоставляем. У Задорнова, например, была серия сатирических номеров, посвященных противопоставлению ментальности нашей и американской. В этом плане Шуфутинский, я бы сказал так, как бывают автомобили с гибридными двигателями, да не обидится на меня мой друг, вот так у него абсолютно гибридная ментальность. Он, с одной стороны, обладает чертами, очень присущими американцам в их хороших проявлениях, и так же, конечно, у него абсолютно наша ментальность. Мне очень приятно сейчас видеть, что Шуфутинский сделал для себя принципиальнейший выбор. Он уже, насколько я знаю, давно не бывал в Америке, называет себя репатриантом.

Благодаря Шуфутинскому мы стали свидетелями нового явления и нового неофициального праздника, знаменитый Шуфутинов день. Я уже в течение лет, наверное, семи наблюдаю, что в преддверии 3 сентября все начинают друг другу рассылать в мессенджерах всевозможные, как сейчас говорят, мемы, посвященные этой культовой песне. Начинается приготовление к переворачиванию календаря. Даже авторы этой песни Игорь Крутой и Игорь Николаев говорили, что они абсолютно рядовую песню написали, совершенно о таком не думали.

«Я календарь переверну / И снова третье сентября…»

3 сентября – это же просто некая дата, я думаю, просто в размер строчки хорошо вписалась. Это не какой-то там особый эксклюзивный день. Просто любовная песня о том, что «ведь было все у нас всерьез» еще 2-го сентября, а 3-го не всерьез стало. Причем Игорь Николаев рассказывал, что исполнял иногда эту песню, и это была абсолютно проходная вещь. А вот Шуфутинский своей фактурой, своей энергетикой, своей харизмой, каким-то, может быть, своим бэкграундом привнес в это некую культовость. И теперь эта песня является национальным праздником, и 3 сентября у Шуфутинского несколько лет кряду уже идут сольные концерты в Кремлевском Дворце. И когда кто-то в разговоре произносит слово «календарь», тут же собеседник говорит: «Не забудь перевернуть». А если сентябрь, то обязательно вспоминают именно 3 сентября.

На мой взгляд, это просто уникальное достижение. Таких культовых песен было не так много в истории советско-российской эстрады. Скажем, как песня «Соловьиная роща» для Льва Лещенко. Я не буду все-таки ставить рядом «День Победы» – это отдельное явление, эта песня еще и исторически значимая. А вот песни просто лирического свойства – их не так много таких, которые стали визитной карточкой или тем более породили дополнительный праздничный день. Люди же отмечают 3 сентября, не знаю, как-то по-особенному переворачивают они в этот день календари…

Я счастлив, что Михаил Шуфутинский в 1992 году вошел, можно сказать, в мою жизнь в качестве друга, и мне кажется, это уникальное явление на нашей сцене, на нашей эстраде.

Мы с Михаилом знаем друг друга очень много лет – это мой дружок. Мы с ним очень тепло общаемся. Он мой младший товарищ. Энергичный парень, по-настоящему глубокий артист. Потому что он знает много в своем искусстве, в своей работе. Он много читал и читает. Он много может рассказать интересного, и, самое главное, он невероятно открытый, он так легко сходится с людьми. Но он же и поет хорошо. Он вообще талант невероятный. Грушевский – это артист того классического жанра конферанса, который, к сожалению, уходит из нашей жизни. Грушевский достиг высочайшего искусства в этом. Он может говорить, рассказывать, даже не подготовившись, не читая какой-то фельетон или какую-то историю, а просто импровизируя. Он может говорить и держать зрителя и просто делать с ним что захочет. Может заставить смеяться, заставить погрустить. При этом сам он, иногда смотришь на него, не такой уж эмоциональный внешне. Он умеет держать удары. Он внешне не выдает своих эмоций настолько, чтобы людей этим захватывать. Он захватывает их каким-то своим полем, харизматичным разговором. А голос у него какой красивый! «Мишка, если бы у меня был такой голос, я бы давно был бы уже знаменитым», – я ему всегда об этом говорю.

МИХАИЛ ШУФУТИНСКИЙ, эстрадный певец, шансонье, музыкальный продюсер, заслуженный артист РФ

Мой друг Дибров

Как принято говорить, своими корнями наша дружба уходит в ХХ век. Молодежная редакция, первый мой эфир программы «Взгляд», Дибров уже там… У Димы выходила программа «Монтаж» – такая была оригинальная авторская программа в недрах авторского телевидения… Но это было просто знакомство. Я не могу сказать, что мы с ним подружились в конце 80-х, и даже не могу сказать, что мы с ним подружились в 90-е. В 90-е годы мы с ним периодически и довольно часто встречались на разных территориях, площадках – преимущественно на телевидении. Я несколько раз бывал на его программах, и на «Антропологии» был.

Из 90-х, пожалуй, такой эпизод расскажу. У меня только-только появилась первая машина, а на Олимпийском проспекте был какой-то клуб, и я туда заехал поздним вечером, встретил там Диброва в какой-то большой компании. Мы провели вечер вместе за столом, общались, и мы вроде бы должны были расставаться поздней-поздней ночью. И вдруг Дибров мне говорит:

– А хочешь, я покажу тебе Москву, которую ты не знаешь?

Ну, и до семи утра он мне показывал эту Москву, и это было феноменально. Человек, родившийся в Ростове… Но Дима – энциклопедически образованный человек. Я сейчас сомневаюсь, что есть хоть какая-то сфера бытия, о которой он не имел бы глубочайших познаний и представлений.

Та ночная экскурсия совершенно меня потрясла. Он мне показывал какой-то тупиковый путь у трех вокзалов, где стоял карликовый Ленин. Что называется, метр с кепкой. Откуда? Что за фигура? Почему она там в тупике стояла? Он мне показывал в районе Старого Арбата дом с барельефами в виде карикатур на русских классиков. Толстой, Пушкин… Реальные карикатуры. Дима мне показывал Москву, о которой я даже не догадывался, и это было так увлекательно.

Я думаю, настоящая объемная дружба с Дибровым берет свое полноценное начало уже в XXI веке, а точнее – скорее уже в ранние 2010-е годы. И, конечно, должен сказать, ключевым моментом появления этой дружбы стало появление в моей жизни Евгении, потому что все-таки семейная дружба – это иное измерение.

В прежней своей ипостаси как-то все было очень близко, мы все так больше и больше сходились с Димой по очень многим моментам в жизни, но, наверное, именно с появлением Жени эта дружба приобрела новый масштаб. Сейчас уже этой дружбе более 35 лет, и в своем новейшем измерении, в своей новейшей истории она стала по-настоящему полноценной, объемной, развернутой.

Я принимал участие во многих значимых событиях в жизни Димы и Полины, его жены. Я очень хорошо помню моменты появления их детей, их первенца Саши, старшего, которому уже пятнадцать лет.

Но самое, конечно, эпохальное и символическое совпадение произошло в 2015 году, ибо у Марка Аркадьевича Курцера в клинике «Мать и дитя» в Лапино 21 мая появился на свет Михаил Михайлович Грушевский, и выписывался он 27-го числа, так положено (они там какое-то количество дней наблюдают и мамочку свежеиспеченную, и малыша новорожденного держат под наблюдением). И вот 27 мая, в тот день, когда нам было сказано, что все, выметайтесь, уезжайте восвояси, я приехал за женой и малюсеньким Мишуткой. И в этот же день родился третий мальчик в семье Димы и Полины – Илья Дмитриевич Дибров. Надо было это видеть. Дело в том, что в этот момент Диму снимала какая-то телевизионная группа, и он, стоя у люлечки с новорожденным Мишуткой, начал свою грандиозную речь. Дима всегда говорит грандиозно. И вот в тот момент, когда он рассуждал о том, какое событие произошло в семье Грушевских и как это отразится на судьбах всего человечества, раздался звонок, и я услышал голос Полины: «Пулей ко мне, я уже рожаю». И, оборвав себя на полуслове (может быть, это был первый и последний раз в жизни, когда Дибров не договорил), а причем он стоял с букетом цветов для Женечки, он убежал с этим букетом, и потом мы очень долго смеялись, что он должен с процентами теперь эти цветы вернуть.

У меня потом родилась шутка, что по законам эстрады мы все были на разогреве у Диброва. Так что теперь у нас еще семейно-отцовская дружба. И дети проводят время вместе, потому что у нас совместные праздники, и Дибровы к нам с детьми приезжают, и мы с Мишкой приезжаем к Дибровым, когда они свои детские праздники проводят. Так что, наверное, это на сегодня мой самый старинный друг. И несмотря на то, что у этой дружбы отрезочки были разные, но, пожалуй, идет все по нарастающей. Я думаю, еще лет 35 – и мы уже станем родственниками абсолютно полноправными.

Металлургическое образование Грушевского – вечная тема для дружеских шуток. Достаточно перевести взгляд со сталевара времен «сурового стиля» советской живописи на Михаила Яковлевича, и весь оставшийся день будешь усмехаться под нос. Но я не спешил бы смеяться. Скорее предложил бы не смешивать учебную дисциплину с образованием.

Войти в аудиторию и четко отбарабанить все про функциональные порошковые и аддитивные материалы и покрытия – это профессия. А то и просто начётничество. Войти в аудиторию и первым делом поздороваться со всеми, пожелав хорошего дня, – это образование. Что совпадает не всегда. Но не в случае с Мишей. Здесь налицо образование самой высокой пробы, если верен металлургичеcкий термин.

Образование – это то, что остается с тобой после того, как все остальное забудется. Это внутренний гироскоп – прибор, позволяющий летчику безошибочно определять, где верх, где низ даже в самых турбулентных передрягах. Внутри Миши – гироскоп мощи незаурядной.

Господь отпустил Грушевскому голос. Миша дар не пропил, а заработал им славу и деньги, установив новый жанр в пародийном ремесле. Суть его в том, чтобы в герое имитировать не голос, а человека.

Известно, что в историю телевидения взглядовской эпохи Грушевский вошел как первый, кто осмелился пародировать Генсека. Помню, в ту пятницу у нас перехватило дыхание: такой молодой, а уже Колыма… Но нет: рискнув головой, он не потерял ее, а взметнулся к славе.

Во-первых, пришло другое время, и Грушевский стал первым индикатором его. А во-вторых, объект грушевской пародии вовсе не просит вслед за героем Незнайки: «Знаешь, Миша, ты давай других изображай, а меня не надо. Я у тебя плохо получаюсь». Наоборот, когда попадаешься Грушевскому на зуб – а автор этих строк знает, о чем говорит, – вовсе не обижаешься, а просишь еще. Ощущаешь на себе: внутри Миши работает гироскоп.

Среди конструкторов этого девайса и матушка Миши, и семья, и тщательно отселекционированное окружение. И, конечно, Москва. Вот такой она и должна быть, как ее любимый сын, – внимательной ко встречному, готовой превознести, но одновременно и брезгливой к прохиндиаде. «Но не они, а ясени без спросу здесь росли». Недаром из всего московского арсенала Грушевский чаще всего выбирает Визбора.

Миша остается чутким индикатором времен. В эпоху Великой Линьки, когда страна сбрасывала отжившее, он и получил вовсе не тот диплом, который оказался бы пригодным в его новой жизни. Как уже говорилось, Грушевский такой же сталевар, как его однокашник Фридман, какой физик Дерипаска, какой лесник Абрамович. Зато сегодняшнему тренду в русской истории Миша соответствует полностью. Вот он в чем: сегодня в России строятся династии. И это чувствуется: когда мы собираемся на дни рождения наших детей, вокруг столько молодых пятидесятилетних папашек! И когда Миша Грушевский-младший посреди таких именин утыкается с папой в трансляцию матча любимой футбольной команды, не обращая внимания на гвалт и шум вокруг, я понимаю: это в душу наследнику династии потихоньку вживляется фирменный грушевский гироскоп.

ДМИТРИЙ ДИБРОВ, журналист, шоумен, телеведущий, музыкант

В анекдотах важна точность

Это удивительно, но сейчас пропали анекдоты про Вовочку. Еще в 2000 году, как только Путин стал президентом, появился анекдот о том, что анекдоты про Вовочку отныне считаются политическими. И все же анекдоты про Вовочку пропали потому же, почему пропали анекдоты про Василия Ивановича, про Штирлица. Просто категория ушла. Ушли анекдоты про «новых русских». Когда кто-то в компании начинает при мне рассказывать анекдоты, что «новые русские» что-то там в Куршавеле, я так сильно напрягаюсь, потому что это определение осталось в 90-х годах. В анекдотах важна точность. Может быть, категория некоего хулиганистого ребенка актуальна вечна, это наверняка так, но вот это определение, понятие, весовая категория под названием «Вовочка» осталась в нашей юности.

Про кого сейчас анекдоты сочиняют? Я сейчас освежу ситуацию. Ну разве можно в этот анекдот добавить слово «Вовочка»? Просто вот такой анекдот: «Жили у отца три сына, а свои квартиры сдавали». Вот это на злобу дня.

Или, например, такая красивая история: «Сидели на крыше дома две девочки, одна девочка добрая, а другая злая, и плевали вниз на прохожих. Добрая девочка попала в прохожих четырнадцать раз, а злая – только двенадцать раз, потому что добро всегда побеждает зло».

И с какого бока тут Вовочка? Поэтому не надо искусственно притягивать полюбившихся нам когда-то героев, персонажей классических анекдотов, к сегодняшним. Ну глупо, если сегодня вдруг появится анекдот, что идет Штирлиц по Тверской, проходит мимо мэрии и удивляется, почему там нет Лужкова. Нельзя юмор за уши притягивать.

На самом деле, анекдотов меньше не становится. Вот политических анекдотов, пожалуй, стало несколько меньше, но и то нет-нет да что-то такое появится. Кстати говоря, вот был же такой анекдот, что на дворе 2042 год, Путин звонит Медведеву и говорит: «Дим, не помнишь, кто из нас президентом сейчас работает?»

По-моему, это процесс нон-стоп. Те или иные события подхлестывают появление анекдотов. Ну, скажем, в свое время избрание президентом Соединенных Штатов Америки Обамы подхлестнуло некоторую порцию анекдотов про эту ситуацию, непривычную даже для Америки. Симпатичный был анекдот: «Как теперь следует американский Белый дом называть? Барак Обамы». Это – естественный ход. Анекдот ведь – это нечто очень органичное.

Есть мнение, что сейчас стало меньше политических анекдотов в принципе. Даже то, что всю жизнь можно было рассказывать на кухне, и рассказывали, сейчас как-то не рассказывается. Я так не думаю. Может быть, вообще мы стали менее плотно общаться. Анекдоты очень хорошо раскручиваются в такой расслабленной компании, где они идут по кругу. Из практики нашего дружественного общения ушла, например, такая очень узнаваемая картина, когда, допустим, одна гитара в большой компании ходила по кругу. Не одна звезда вечера, человек, который бесконечно поет песню за песней, а вот это: теперь ты, теперь я, перебросили гитару на другой конец стола. Это сейчас, мне кажется, редко где встретишь.

Кстати, я не люблю караоке. Мне кажется, это мертвый формат пения. И не только оттого, что появляется человек, который очень любит петь, но не умеет, а потому, что там абсолютно оторванная от смысла и содержания песня-картинка, какой-то такой аккомпанемент с приветом от мертвечины, и вроде как, с одной стороны, людям приятно, они поют, а жизни в этом нет. Может быть, я какой-то старомодный человек и ностальгирую по живому музицированию. Так же и анекдоты. Если подберется компания, где нет такого одного рассказчика, а все остальные только уши раскинули, а есть волнообразный такой процесс – один начал, другой подхватил – вот это в тему.

Когда я веду корпоративы, то всегда предполагаю, что в большой компании людей всегда есть пятерочка завзятых рассказчиков. Единственное, что среди них попадается очень интересная категория – это люди, которые говорят: да, я знаю много анекдотов, но они все неприличные. Меня это очень напрягает. Я не понимаю. Вообще понятие о приличии и пошлости исходит не из терминов, которые звучат в анекдоте, а из тонкости и умности самого анекдота. Если умный анекдот требует крепкого словца, то это не пошло и это не будет резать слух никому. А если анекдот тупой, то и без матерных слов он напрягает.

А вообще анекдоты рождаются про тех людей, которые входят в повседневную жизнь каждого из нас.

Еще есть отдельные люди, которые умеют ловко использовать анекдоты и шутки в качестве своего «оружия» для манипулирования людьми. Например, известный ведущий программы «Места встречи» Андрей Норкин часто радует публику своими колкими замечаниями и забавными анекдотами. Таким образом ему удается разрядить обстановку в аудитории и перевести с одной темы на другую. Для полного контроля над студией он очень правильно подбирает момент, в который шутка получается весьма уместна. В этом плане, я считаю, Андрей ловко использует юмористическое оружие.

Лично мне нравится такой очень хороший, но жестоковатый анекдот: «Проливные дожди идут уже две недели, и у моей жены началась жуткая депрессия. Она целыми днями стоит и смотрит в окно. Если эти дожди продолжатся, надо будет пустить ее обратно в дом».

Или вот такой: «Когда знаменитый хирург Склифосовский ушел на пенсию, он устроился в синагогу делать обрезание. И после этого никто уже не рисковал ему говорить: „Короче, Склифосовский!“»

Кстати говоря, знаете, как нажить себе врага? Человек хочет рассказать анекдот, а ты сразу: «А, я знаю, это когда он из командировки вернулся…» Все, враг на всю жизнь. Ты выслушай анекдот и хохотни в конце, ни в коем случае не сиди с кислой рожей, не говори, что ты его знаешь, не пали концовку. Если человек в компании рассказывает анекдот, ты не имеешь права обламывать ему успех.

Политический юмор в россии

Есть такое мнение, что с закрытием проекта «Куклы» умерла эпоха политического юмора и сатиры. Да, сейчас эта разновидность юмора на некотором спаде. Можно долго говорить о причине, почему сейчас нет такой бескомпромиссной, жесткой, хлесткой, сочной политической борьбы, которая была характерна для 90-х годов. Она, кстати, стала характерной еще в конце 80-х, в период Михаила Сергеевича Горбачева и его перестройки.

Так получилось, что я первым сделал пародию на Горбачева. Но не важно, первым или тысяча первым, важно, что тогда это было востребовано, конъюнктурно, вызывало большой резонанс. Было несколько ярких героев, которых я также пародировал, и пародии на них также были успешными. 90-е годы вообще стали символом эпохи. Люди знали, что происходит, какие фигуры, где и как, что сказал Жириновский, как ситуацию прокомментировал тогдашний президент России Борис Николаевич Ельцин. Были фигуры! Их уже нет в живых. Ушел из жизни яркий персонаж тех лет Александр Лебедь – генерал, человек, говоривший афоризмами. «Генерал-демократ – это такой же нонсенс, как еврей-оленевод!» Некоторые полагают, что это просто какой-то фольклор, а это все было в устах данного конкретного, весьма популярного и востребованного в 90-е годы политического деятеля. В начале 90-х был такой герой, как Руслан Хасбулатов, который тоже яркими, саркастическими, иногда достаточно злыми характеристиками говорил. Чего стоит его фраза, сказанная в адрес бывшего премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер! Он сказал: «Я не знаю, нужно ли прислушиваться-то к заезжей бабёшке?» Это словосочетание «заезжая бабёшка» вошло в народ. Или возьмите Виктора Степановича Черномырдина. Он предвосхищал. Ведь это ему принадлежит фраза: «Украинцы такие же нормальные люди, как и мы, просто украинцы».

Или, например, такая: «Зачем нам куда-то вступать? Нам не надо никуда вступать! Мы обычно уж если начнем куда-то вступать, так обязательно куда-нибудь и наступим!»

Или такая: «Прогнозирование – вещь сложная, особенно когда речь идет о будущем». Это же просто гениально!

Есть классика. Мне кажется, если бережно относиться к такому человеческому наследию, то не потеряются фигуры. У нас история такая, что когда закончилась эпоха Хрущёва и наступила эпоха Брежнева, то все, что было связано с Хрущёвым, его личностью, в том числе его довольно странный поступок с постукиванием башмаком, былo покрытo тайной в эпоху Леонида Ильича Брежнева, как будто не было человека по фамилии Хрущёв. Благодаря таким политическим пародиям, посвященным ушедшим эпохам, можно это сохранять в памяти. Иначе образуется провал.

Вы попробуйте спросить 20–25-летнюю девушку или молодого человека о том, какая настоящая фамилия Ленина. Может возникнуть неловкая пауза…

Ветерана российской политики Владимира Жириновского не стало в 2022 году. И это очень печально, ибо лидер партии ЛДПР, наверное, установил мировой рекорд по продолжительности существования в качестве объекта пародий. Его образу и манере политических заявлений подражают с 1991 года, когда он впервые баллотировался в президенты.

С 90-х годов эффект от политического юмора сильно изменился – тогда пародии считались «индикатором популярности». Не могу сказать, что политики как-то активно лоббировали свои кандидатуры, например, в программу «Куклы». Виктор Степанович Черномырдин приезжал со своим и другими героями этой программы знакомиться. Было очень смешно. Могу сказать, что несколько достаточно серьезных политиков мне говорили в полушутку, что мы должны тебе доплачивать за пародии на нас.

Конечно, все пародисты так или иначе сталкиваются либо с благожелательной реакцией на свое творчество, либо наоборот. Но популярные люди привыкают к тому, что они становятся объектами пародий. Вот Владимир Вольфович не только благожелательно воспринимал, но даже комментировал мои пародии, срывая бешеные аплодисменты зала. При этом он имел даже больший успех, чем я сам, пародируя его.

Я его знал в публичном пространстве. Мы общались и на концертах, и на ТВ. Владимир Вольфович был поклонником творчества моего друга Михаил Захаровича Шуфутинского, который, как и Жириновский, родился в апреле, но 13-го числа. Они почти ровесники. Вольфович приходил на день рождения к Шуфутинскому. Он вел себя неформально, проводил по несколько часов. Он не только поздравлял развернутым тостом, но и сам пел. Да, весьма своеобразно, никогда не попадал в тональность, но держался до победного конца. Пока музыканты не начинали аккомпанировать в той неправильной тональности, в которой Жириновский хотел петь.

Он делал ровно то, что считал нужным. И ему было глубоко нас…ть, как это воспринимает прогрессивное человечество. В том числе наши либеральные представители, эти «светлоликие». В политике таких обычно называют тефлоновыми – людей, которые не считаются с издержками. Но к нему простецкое определение «тефлоновый» точно не подойдет.

Я начал его пародировать году в 1991-м. Как только он принял участие в президентских выборах еще РСФСР, где триумфально победил Ельцин. Тогда я и взялся его пародировать. Потом пошло-поехало. И он тоже отыгрывал.

К пародиям на самого себя он гениально относился. И я же был не единственным пародистом. Мы с Сергеем Безруковым озвучивали его в программе «Куклы».

На одной сцене с Жириновским я был не один раз. Он очень любил выходить на сцену и фактор пародии использовал неоднократно. Для него не было проблемой, что его передразнивают, пародируют. Он был идеальным объектом пародий. Как сказал мне один известный политик из 90-х: Вольфович должен тебе приплачивать. Но это мы, юмористы, должны были приплачивать ему.

Жириновский умер, но люди до сих пор ностальгируют. Не хватает этого яркого человека. Я до сих пор цитирую его хиты. И люди до сих пор поражаются. У него была удивительная способность разрядить обстановку.

Впрочем, иногда он и нагнетал. Да, были скандалы, драки, провокации. Оскорбления мог позволить себе. Но часто и разряжал обстановку, как на президентском Совете по культуре, когда он начал про Муму рассказывать, про Тургенева и про то, что собачка не может быть героем. Да еще дворник глухонемой, ну идиоты! Я видел, что Путин уже чуть не плачет от смеха. Или когда в Госдуме шли дебаты, острая полемика, была напряженная обстановка, а Жириновский выходит на трибуну и говорит: «Чей чай? Зюганова? Немедленно заменить!» В думском зале истерика. Или знаменитая его реплика: «Пора перекусить. Дайте ЛДПР черную икру, а коммунистам – красную!»

Сыграть Жириновского в кино мог бы только очень пластичный человек, который бы передал тонкие переходы настроений. В быту он мог быть абсолютно невыносимым. Занудой. И вдруг взрывался – и мог стать центром любого общества. Это должен быть большой актер, Машков или Хабенский. Не знаю, кто похож на него физиономически.

Лично я смогу только озвучить Жириновского.

Он же ворвался в политику в перестройку. Эти его яркие желтые и малиновые пиджаки. Он у Славы Зайцева шил костюмы. Никто рядом не стоял по эксцентричности. И никому это больше бы не пошло. Невозможно представить себе другого человека, например лидера коммунистов, в такой роли.

Я за последнее время столько раз слышал, что как жалко, что Владимир Вольфович не дожил. Как нам его сейчас не хватает. Самое невероятное, что ты сейчас видишь в каких-то телеграм-каналах его ранние выступления. Потрясающие видео, как он, на десятилетия опережая время, предсказывал то, что сейчас мы видим. Тогда многие думали, что это клоунада. Просто паясничает политик из Госдумы, эпатирует аудиторию, а это были пророчества гениального человека.

В 90-е годы, в начале 2000-х вся политика была импульсивной, взрывной. Тогда были очень яркие и, как принято говорить, неоднозначные политические деятели, которые давали в том числе пищу для юмористического и пародийного материала.

Один Черномырдин чего стоил! Он, пожалуй, единственный человек, который перешел из эпохи этих самых взрывных, ярких и сочных 90-х в 2000-е. Я сейчас говорю в эмоциональном плане, не в криминальном. Потому что и 2000-е годы кормились афоризмами Виктора Степановича. Из его последних шедевров я обожаю оценку кризиса 2008 года. Он сказал: «Никогда же такого не было! И вот опять!» Абсолютно точная конструкция!

И Жириновский, кстати, тоже перекочевал из 90-х в 2000-е. И он сохранил способность своего парадоксального взгляда. Владимир Вольфович зажигал. У него был удивительный талант подключаться к любой ситуации.

Борис Николаевич Ельцин тоже был одним из моих любимых персонажей. До сих пор внутри меня звучит его голос, и я могу вдруг подумать: «Вот такая рокировочка» или «Не так сели». Я очень уважал его. Считаю, что Ельцин сделал великую вещь: он пожертвовал всенародным обожанием, бросил все во имя реформ, неясных для него самого. На что, кстати, так и не решился Горбачев. Помимо того что я уважал Ельцина как политического деятеля, который умел рисковать, он был мне интересен и по-актерски: ход его мыслей, построение фраз. Его было очень интересно пародировать.

Отмечу, что после распада СССР меня возвратил к активной успешной деятельности юбилей Льва Лещенко. Это отдельная история. Именно там пародия на Ельцина принесла мне огромный успех, и я понял, что все, я снова в правильном пародийном поле.

Это была моя первая публичная пародия на Ельцина. До этого такого, получается, никто не делал.

Да, безусловно, узок круг революционеров, страшно далеки они от народа. Узок и круг тех, кого можно было пародировать. На самом деле это не сотни людей, которых знала вся страна. Конечно, когда Горбачев был генсеком, и после того, как я начал делать пародии на Горбачева, многие тоже стали делать пародии на Горбачева. Это абсолютно логично. И пародия на Ельцина напрашивалась.

С Ельциным паззл сложился. Я начал с него, и тут же подоспел Хасбулатов, а через какое-то время еще и Александр Лебедь добавился. И так незаметно-незаметно сформировался пул политиков, которые в 90-е годы были актуальны для меня как для пародиста.

Я не могу сказать, что нынешние лидеры неяркие, просто для них я придумал такой термин: «пониженная пародибельность». Надо же и мои интересы тоже учитывать. Считаю, в Конституции следует записать, что человек, который может быть избран президентом России, должен быть лицом пародируемым. То есть обладающим яркими стилистическими и голосовыми характеристиками. Других лично я просил бы даже не рассматривать.

Короче говоря, в 1990-е годы была более насыщенная политическая жизнь. А сейчас выбор персонажей для пародий резко снизился. Среди нынешних политиков абсолютный лидер в этом смысле Владимир Владимирович Путин. А кого еще пародировать? Это моя проблема: нет достаточно колоритных персонажей. А вот Путин, безусловно, пародибельный, мы это видим. Есть даже двойник Путина в «Камеди Клаб» и в КВН, Дмитрий Грачев, он делает это довольно убедительно и даже обладает с Путиным удивительным внешним сходством.

Безусловно, Путин – объект пародий, объект реприз, его много в нашем информационном поле, и он себя проявляет. У него бывают нестандартные ходы. И он ведет себя достойно, не мелко. Умеет держать удар. Знаете, за что я не люблю нашу либеральную общественность? За то, что она никогда не видит хорошего в Путине, даже если это есть. По мне, так пусть его уж все несказанно хвалят, чем видеть то, в какой ситуации оказался в Америке Трамп.