Текст книги "Русы от Волги до Дуная"

Глава 8. Русы на Кавказе

Русы, однако, неоднократно фиксируются источниками не только на Черноморском побережье, но и в других местах Кавказа. Наиболее раннее упоминание о них встречается в труде христианского автора Моисея Кагенкатваци. Описывая историю агван, или, как сейчас переводят это название, страны Алуанк (современный Северный Азербайджан, Восточная Грузия и часть Южного Дагестана), этот автор отмечает, что вскоре после смерти святого Маштоца произошли следующие события: «В то время царь росмосоков со своими войсками и полчищами товельскими (в другом переводе тобельскими. – М.С.) собрал также все войска гуннов, перешел реку Куру, рассыпался по области утиев и расположил свой лагерь близ города Халхаг. Там же, избрав трех полководцев, он сделал их предводителями великих полчищ и поручил им власть над массой одиннадцати армий. Он приказал им разделиться на три части и нашествовать на Агванию, Армению и Иверию». Дореволюционные комментаторы видели в товельцах эфталитов, так называемых белых гуннов. Один из предводителей товельцев захотел овладеть христианкой Такугой, однако будущая святая с насмешкой отказалась, после чего была предана мученической казни. После совершившихся на ее могиле чудес предводитель этого отряда варваров сам обратился в христианство. «Сам великий царь росмосоков, с воинами своими, возвращался после набегов с многочисленными пленными и великолепною добычею и, перейдя реку Куру с востока, поселился (то есть разбил лагерь. – М.С.) по ту сторону насупротив его (перешедшего в христианства подчиненного ему полководца. – М.С.). Он, заблужденный кумирами, приказал тогда приносить жертву богам своим при поганых пиршествах». Новообращенный полководец Теофил приказал приносить христианские жертвы, а знамена свои украсили изображением креста. Увидев это, царь варваров вызвал его к себе и начал увещевать: «Зачем ты оставил благородных богов народа нашего, которые дали нам победу при набегах?» Когда увещевания не подействовали, Теофил вместе со своими воинами был казнен⁵⁴². Поскольку Моисей Кагенкатваци жил в VII в., то, не имея возможности поставить под сомнение древнее происхождение его труда, норманисты стали отрицать, что упомянутые в его тексте росмосоки имеют какое-либо отношение к русам. Однако единственным основанием для подобного гиперкритицизма является территориальное и хронологическое несоответствие описываемых событий от наших обычных представлений о русах. Как мы увидим ниже, это далеко не единственное упоминание русов на Кавказе. Что же касается мосоков, второй части названия загадочного племени, то, как отмечает Е.С. Галкина, потомки массагетов, называемые «маскутами», жили на территориях к востоку от Кавказского хребта еще в IX–X вв. Когда же произошло нападение росмосоков? К.В. Тревер и Л.С. Давлианидзе датировали его примерно 30-ми гг. VI в. Однако в данном случае, по всей видимости, ближе к истине был М.И. Артамонов, который указывал, что Маштоц умер в 440 г., а описываемые в данном фрагменте Моисея Кагенкатваци события произошли вскоре после его смерти. Следовательно, речь должна идти примерно о середине V в. Насколько мы можем судить, нападение было произведено откуда-то с севера, но откуда именно, установить по тексту не представляется возможным.

Ат-Табари (838–923), используя сасанидские и другие источники, написал «Историю пророков и царей». В своем первоначальном виде этот труд до нас не дошел, сохранилась лишь краткая редакция в тринадцати больших томах, и, кроме того, его активно использовали более поздние историки. В 963 г. саманидский везир Мухаммад Балʼами составил сокращенную обработку сочинения ат-Табари на персидском языке, дополнив ее новыми данными по истории Ирана. Иранский историк ас-Саʼалиби в своем труде «Китаб ал-гурир», написанном им около 1021 г., упоминает вместе с турками и хазарами русов при рассказе о постройке Дербентской стены Хосровом I Ануширваном, правившим в 531–579 гг. Как гласит надпись на Дербентской стене, ее строительство было завершено в 567 г.⁵⁴³ Русов в VI в. примерно в районе севернее Кавказа помещает и прикаспийский автор XV в. Захир ад-дин. Упоминувший эти известия А.П. Новосельцев полагает, что в основе сообщения ас-Саʼалиби лежали реальные факты⁵⁴⁴. «Степенная книга» XVI в. неожиданно отмечает, что при «Ираклiи цари ходиша Русь и на царя Хоздроя Персьскаго»⁵⁴⁵. Хоть оба источника достаточно поздние, но напрямую между собой они никак не связаны. Вероятность того, что независимо друг от друга мусульманские и русские авторы выдумали известие о войне русов именно с Хосровом, практически равна нулю. Остается предположить, что в основе обоих сведений лежали какие-то недошедшие до нас более ранние источники. Также достаточно поздний азербайджанский писатель XV в. Захир-ад-дин Мараши упоминал, что хазары и славяне в конце V в. напали на Дербент, но были разбиты сасанидским полководцем Джамаспом, который после этого завладел и странами обоих этих племен. Кроме того, Мараши, говоря о кавказском князе VI в. Фирузе, внуке Джамаспа, отмечал, что тот наследовал своему отцу Нарси в управлении Дербентом, Арменией «и во всех странах русских, хазар (или грузинов) и сиклаибов (славян) не было вождя, который бы не был подвластен ему»⁵⁴⁶.

После того как в 30—40-х гг. VII в. арабы завоевали Иран, их войска в 643 г. вышли к Дербенту. Правитель этого города Шахрийар согласился признать себя вассалом новых завоевателей, но выговорил себе особые, или, как их еще называют специалисты, невиданные, условия. После завоевания любой страны арабы облагали ее данью в пользу халифата. Однако Шахрийар добился освобождения от всякой дани, а вместо этого обязался охранять Дербентский проход, ставший отныне северной границей халифата от своих северных соседей и врагов. Вопреки существовавшей практике это соглашение утвердил и халиф Осман (644–656). В качестве врагов сохранившаяся краткая арабская редакция текста ат-Табари называет хазар и аланов. Однако в труде Балʼами мы читаем: «В Баб-аль-Абвабе (Дербенте. – М.С.) находился тогда царь, по имени Шахриар, который пошел к Абдуррахману (арабскому полководцу. – М.С.) обратно (на встречу), заключил мир с ним, чтоб не платить дани (арабам), и сказал следующее: “Я нахожусь между двумя врагами, один – Хазары, а другой – Русы, которые суть враги целому миру, в особенности же Арабам, а воевать с ними, кроме здешних людей, никто не умеет. Вместо того чтоб мы платили дань, будем воевать с Русами сами и собственным оружием и будем их удерживать, чтоб они не вышли из своей страны. Считайте это нам данью и податью, чтоб мы ежегодно это давали”. Абдуррахман ответил: надо мною есть высший повелитель, я его извещу, и он послал Шахриара с одним из своих к Сурраке, который сказал: “Извещу об этом Омара”. Когда Омар был уведомлен об этом, он дал ответ, чтоб это считалось данью. И обычай этот был введен во всех дербендах (горных проходах. – М.С.), что они не платят ни подати, ни дани, для того, чтоб они не допускали неверных к мусульманам, сами воевали бы с ними и удерживали бы их от земли мусульман. <…> Затем Абдуррахман совещался с Шахриаром и сказал: “Я буду вести в этих дербендах священную войну, выступлю с войском и обращу жителей городов и дербендов в мусульман”. На что Шахриар сказал: мы у них то хвалим, что они врагу дороги к нам не дают. Абдуррахман же сказал: “Я с этим не согласен. В этих дербендах по ту сторону, когда проходят мимо Руса и Джуран, то находят государство и многие города, которые называют Баланджаром, и отсюда далее по ту сторону находится стена Искандра (Александра Македонского. – М.С.), называемая стеной Яджуджа и Маджуджа, которую Дуль-Карнайн (Двурогий, прозвище Александра Македонского на Востоке. – М.С.) соорудил на краю востока”»⁵⁴⁷. Норманисты поспешили объявить это сообщение о русах поздней вставкой, однако специально исследовавший данный источник А.П. Новосельцев аргументированно обосновал другое мнение: «Арабская историография возникла довольно поздно – не ранее середины VIII в. Первоначально появились, по-видимому, так называемые “Книги походов” и “Книги завоеваний” (упомянутые ал-Вакиди, ал-Мадаини и др.). Наиболее известна из них “Китаб футух ал-булдан” (“Книга завоеваний стран”) Абу Бекра Ахмеда ибн Йахья ибн Джабир ал-Балазури (ум. в 892 г.), дошедшая до нас в краткой редакции. Возможно, что в основе этих “Книг походов” лежали более ранние, современные событиям отчеты или описания походов. Наряду с ними историки VIII–X вв. использовали и устные предания.

“Книги походов” знал и обильно цитировал ат-Табари. Что касается Балʼами, то новые данные он, как правило, приводит, лишь говоря об истории восточных областей Халифата, которые знал лучше. Исходя из этого, можно предположить, что рассказ о событиях 643 г. Балʼами взял без добавлений из не дошедшей до нас полной редакции ат-Табари. В проверенных мною рукописях Ленинграда рассказ о русах имеется, хотя и с некоторыми отклонениями в тексте»⁵⁴⁸.

Следует упомянуть и некоторые местные дагестанские исторические сочинения, записанные, правда, достаточно поздно. Так, например, «История Ирхана», излагающая историю одного из древних населенных пунктов Дагестана, аварского селения Ирхан (Ирганай) в Унцукульском районе, дошла до нас в четырех списках, датируемых серединой XIX – 20-ми гг. ХХ в., и представляет собой собрание устных рассказов и легенд. Начинается оно с VI в. и заканчивается описанием исламизации аварских селений после X в. Данный текст отмечает весьма пестрый состав населения данного региона: «Жители Хадара – неверные, смутьяны, чистые русы; жители Андала были иудеями, [жители] области Хид были грузины, области Чаххал – христиане, Авар – все чистые русы, жители Цудакара были иудеями и так далее». Если в самом Ирхане было 9909 домов, то в Хадаре – 7777 домов. После завоевания Дербента, Табасарана и Хайдака мусульмане дошли до Хадара, где «скопились неверующие из Авара и из других мест». В честном бою воины пророка не смогли победить его жителей и в конечном итоге пошли на хитрость. Отравив еду в своем лагере, мусульмане во время очередного сражения притворно обратились в бегство. Ворвавшиеся в их лагерь победители набросились на еду, в результате чего умерло от отравления 7734 человека. «В тот же день мусульмане захватили Хадар, а неверующие бежали, пока не дошли до своих земель»⁵⁴⁹. Даже если допустить неизбежные преувеличения численности, данное предание фиксирует присутствие нескольких тысяч русов в Дагестане, причем последнее указание, что остатки жителей Хадара, спасаясь от насильственной исламизации, «бежали, пока не дошли до своих земель», показывает, что в глазах авторов предания русы были пришельцами.

Другое сочинение, «Тарих Дагестан», дошло до нашего времени почти в сорока списках XIX в., в части из которых имеется следующая приписка: «Переписаны эти слова со старой, ветхой рукописи, а дата ее – 318 (930) год. Я же переписал [это] в 712 (1312—13) году, а я – презренный Мухаммад Рафи аш-Ширвани». В.Ф. Минорский полагал, что эта рукопись была написана примерно в 1577–1612 гг. Современные исследователи считают, что «Тарих Дагестан» включает в себя несколько текстов, которые создавались в разное время. Вполне допускается, что начальная часть данного сочинения, повествующая о языческой Аварии, известной в арабской исторической и географической литературе под названием «Сарир», пик могущества которой приходится на вторую половину IX – первую половину X в., действительно могла быть написана в 930 г., как об этом говорится в части рукописей. В начале автор «Тарих Дагестан» отмечал, что его страна делилась на три области: Авар, Равнина (Сахл) и Зирихгеран. Затем он переходит к характеристике его жителей до распространения ислами: «Жители Дагестана были [раньше] неверными, порочными людьми… Они поклонялись идолам, были наделены мужеством и богатством, [вместе с тем] были более отвратительны, чем собаки. В каждом селении находились правители негодные, порочные, охваченные неверием и грехом. В каждом городе были преступные и грешные эмиры… Владыкой (малик) в городе [области] Авар, называемом ат-Танус (селение Тануси близ Хунзаха, где, по преданию, находилась резиденция аварских правителей. – М.С.), – а он сильнейший из городов Дагестана своей мощью, источник неверия – был неверующий сильный тиран, негодный, носитель зла, насилия и несчастья, по имени Сурака, с титулом нусал – это их обычай давать такое прозвище и обозначать этим именем своего владыку, – сын Сиртана, сына Урусхана, сына Уммхана, сына Фирудшаха, сына Кад, сына Намруда, сына Байара, [сына] Фардина, [сына] Тахмаза, сына Саййида, сына Амира, сына Фиравна, [сына] Хаваджаха, [сына] Сафишаха, [сына] Аббаса, [сына] Тарраза, сына Хидиршаха, [сына] Ар.с. кана, а [всего] предков до Адама – девяносто девять тысяч [поколений] и [даже] больше, [что] вернее всего. Этот владыка получал доходы с [зависимых] владык, владений (вилайат), земель, и ему принадлежали харадж, джизйа и ушры с жителей всего Дагестана, от вилайата Чаркас до города Шамах, исключая только местечко Акари, различного рода имуществом – наличными деньгами, зерном, баранами, крупным рогатым скотом, тканями, плодами и другими [продуктами], даже куриными яйцами. <…> Этому владыке подчинялись все жители Дагестана, самые низкие и самые высокие [по положению], волей и неволей…» Когда жители Дагестана узнали о том, что с юга на них идет мусульманское войско, «то собрались вместе, войска проклятых неверных Дагестана и воины негодных урусов, которые в согласии с дагестанцами поровну делили добро, зло, важные дела, у города Джур с намерением отразить ислам, защититься от войск [мусульман] и нанести вред мусульманам принуждением и силой. Мусульмане послали храбрых воинов, чтобы они следили за войсками проклятых неверных и разузнали их положение. А когда они установили наблюдение за неверными и тайно выяснили их положение, то узнали, что [эти неверные] храбрее их». Узнав об этом, носители новой веры пустились на хитрость и приготовили отравленную пищу, как было описано в предыдущем сочинении. Мусульманам удалось захватить противившиеся им территории. Однако, несмотря на тяжелое положение, потомку русских князей все-таки удалось отстоять свой престол: «Когда прошло некоторое время, Амирсултан, сын Байараббаса, сына проклятого Сураки, бежавшего от ислама к неверным, носивший титул нусал, живший в Туше, попросил войска, чтобы добиться [вновь] места своего отца, занять престол своих предков и достичь их степени. Он собрал войско, начиная от Цумтал и кончая Аришти, и пришел с этим войском тайком, темной ночью в вилайат Хумз. Тут он советовался с теми, кто оставался в стране его отцов. Они стали соучастниками его коварного плана, спрятали воинов в своих селениях, укрыли их в домах тех жителей, которые оставались среди мусульман, ложно приняв ислам, дожидаясь момента, когда представится возможность убить Амирахмада, сына Чуфана, сына Султана, сына Масумбека, который занимал в это время престол предков Амирсултана. Они выделили храбрецов, чтобы убить Амирахмада…

В ту ночь Абу-л-Муслим, сын Йусуфа, сына шейха Абу-л-Муслима, увидел сон, будто неверные победили мусульман там, то есть в городе Хумзе, и там случилось большое несчастье. Его ошеломило видение, и [наутро] после восхода солнца он бежал в Гумук. Неверные [действительно] убили эмира мусульман Амирахмада в следующую ночь до рассвета, отрубили ему голову и выставили ее над крепостью. В этот день они убили всех мусульман, живших здесь, и добились своей цели.

Амирсултан занял престол своего отца, подобно тому как занимали его древние предки. Его народ отклонился [от ислама], и началась война между ними и мусульманами. Вражда и распри продолжались четырнадцать лет. [Наконец] исчерпались их средства к существованию, их жизнь сделалась трудной, они устали воевать, войны им опротивели. Тогда они уверовали, приняли ислам. И стали невозможными война и столкновения между мусульманами, и они нашли между собою мир в исламе». Далее автор «Тарих Дагестан» отмечает, что все правители горных районов происходят из рода потомков предводителей мусульманских завоевателей, «исключая только султанов Авара, которые из рода султанов урус. И нет в их стране (Авар) ни одного коренного мусульманина»⁵⁵⁰.

Безусловно, данные поздних дагестанских исторических сочинений нуждаются в дополнительном изучении и проверке интересующих нас сведений, однако следует обратить внимание на то, что в арабской географической литературе царство Сарир, в которое входили населенные русами области Дагестана, неоднократно упоминалось по соседству именно с русами. Ал-Истахри (849/850—934) пишет: «Они (хазары. – М.С.) находятся между морем Хазар (Каспием. – М.С.), (царством) Сарир, русами и огузами…» Аналогичное утверждение мы встречаем и у другого автора Х в. Ибн Хаукала при описании Византии: «В государство Византия входят пределы славян и находящиеся по соседству (народы) из (числа) русов, (населения царства) Сарир, алан, армян и (прочих), исповедующих христианство»⁵⁵¹. В свете этого немаловажно и свидетельство такого раннего автора, как Ибн Хордадбех (ок. 820 – ок. 890), первая редакция сочинения которого датируется 846 г. Занимая высокую должность начальника почт в Северном Иране, он был весьма хорошо осведомлен о Каспийском регионе. Касаясь юго-западного побережья Каспийского моря, он дает такой перечень: «Здесь также – ал-Бабр, ат-Тайласан, хазары, аланы, славяне и авары»⁵⁵². Что касается ал-Бабр, то востоковеды отождествляют его с областью в горах между Ардабилом и Занджаном. В ат-Тайласан они видят территорию талышей на юго-западе Каспия. Аланы жили на Кавказе, а хазары располагались на севере Каспийского моря. Поскольку все остальные народы находились в этом регионе, в аварах данного отрывка следует видеть не аваров на территории современной Венгрии, а аваров Дагестана. Весьма показательно, что по соседству с ними упомянуты славяне. Вновь мы видим, что там, где одни восточные авторы упоминают русов, другие упоминают славян. Поскольку данное свидетельство исходит от такого осведомленного о ситуации на Каспии автора, как Ибн Хордадбех, данный фрагмент вновь подтверждает, что русы по соседству с дагестанскими аварами были по происхождению славяне. Сами авары сохранились до нашего времени, и в ХХ в. их язык был распространен в следующих районах Дагестана (рис. 29).

Что же касается названия их царства, то, как отметил Б.Н. Заходер, «само слово сарир в источниках на арабском и персидском языках представляет собою не название страны или народа, а сокращение титула сахиб ас-сарир – “владелец трона”. Персидские варианты переводят данное слово сарир также как тахт, – трон. На устойчивость подобного понимания слова указывает и дошедшая от Х столетия письменная традиция, связывающая наименование сарир с легендой о переносе трона персидских царей на Северный Кавказ. Инициатором переноса золотого трона был кто-то из потомков Бахрама Чубина, известного сасанидского полководца, или даже сам сасанидский шах Бахрам Гур»⁵⁵³. По другой версии, царь Сарира назывался Аваром, что было связано с дагестанской Аварией. Его столица находилась в Хумрадже, отождествляемом обычно с аулом Хунзах. Весьма показательно и сообщение мусульманских авторов о том, что царь Сарира успешно воюет с хазарами⁵⁵⁴.

Рис. 29. Карта распространения аварского языка в 30-х гг. ХХ в. (по Л.И. Жиркову)

В свете как рассмотренного выше Русского каганата, так и свидетельства дагестанского источника о восходящей к Адаму родословной русского правителя Сарира весьма примечательно, что у восточного писателя XI в. ал-Балазури он также называется «хаканом гор»⁵⁵⁵, то есть точно так же претендовал как на независимость от Хазарии, так и на главенство в регионе. Данный титул закономерно ставит вопрос: мог ли правитель Сарира быть хаканом русов «Бертинских анналов»? Полагаю, ответ должен быть отрицательный: послам кавказского правителя на их обратном пути из Византии едва ли преграждали путь какие-либо кочевники, и уж тем более путь на Кавказ через земли Франкской империи выглядит совершенно невероятно.

Некоторые источники показывают, что какая-то часть русов продолжала оставаться на Кавказе и после исламизации этого региона. Персидский поэт XII в. Афзаль-Эддин Хакани так воспевает одного из кавказских правителей Ширвана Ахистана: «ты, как буря посетил хазар и, как поток, (нахлынул) на алан <…> Ты видел, как воины его произвели ночное нападение на дивов русских <…> Все эти ястребиные сердца шли ночью, как журавли и как птицы Ката изгнали Симургов из их гнезд»⁵⁵⁶. Данное сочинение показывает, что какая-то часть русов продолжала жить около Кавказа и в более позднее время, отмечая одновременно некоторые их религиозные представления. Из «Слова о полку Игореве» и древнерусских поучений против язычества известно о существовании у наших предков мифологического образа Дива, бывшего, по наиболее обоснованной точке зрения, грифоном. Здесь же русские названы не только дивами, но и симургами. Данное сравнение тем более интересно, что уже достаточно давно было высказано предположение, что Симарг, упомянутый в пантеоне Владимира в 980 г., родственен Симургу – чудесной иранской мифической птице. Возражая против подобной точки зрения, Л.Р. Прозоров совершенно справедливо обратил внимание, что иранский Симург не зафиксирован в мифологии скифов или сарматов и, следовательно, неясен механизм заимствования этого божества славянами. Однако жившие на территории Дагестана русы находились почти в непосредственном контакте с собственно иранской традицией, а после начала насильственной исламизации этой территории часть из них, как указывают источники, вернулась в свои земли. С учетом того что оставшуюся в Дагестане их часть Хакани еще в XII в. образно называет симургами, становится понятен путь, по которому образ этой мифической птицы мог попасть на Русь. В конце Средневековья египетский историк Аль-Калкаманди также упоминет русов на Кавказе: «Черкесы, русы, асы имеют благоустроенные и населенные города, засаженные плодородными деревьями…»⁵⁵⁷

В самом Дагестане память о русах жила очень долго. Гаджи-Али в своем сочинении «Очевидец о Шамиле» приводит весьма характерные слова последнего, показывающие, что представление о русском происхождении части аварцев было широко распространено на Кавказе: «Шамиль говорил, что Авария принадлежит потомкам русского князя Сурака и это ничего не значит, если русские завладеют ею, потому что они и прежде ею владели…»⁵⁵⁸ Чтобы по достоинству оценить данные слова, следует иметь в виду еще два обстоятельства. Во-первых, сам Шамиль родился в семье аварского крестьянина и, следовательно, говорил не просто об одной из кавказских земель, а о своей родине. Во-вторых, целых двадцать пять лет он вел ожесточенную и непримиримую войну с Российской империей. Как видим, убежденность в русском происхождении аварской династии была на Кавказе настолько велика, что родившийся в Аварии Шамиль в принципе не имел ничего против того, чтобы она в силу этого перешла под власть его врагов. В другом месте этот же автор отмечает: «Дагестан населяют несколько различных племен… Прежде они исповедывали разные религии и управлялись князем Сурака, из племени Руссов, столицей которого было аварское селение Танус. Сурака был силен и могуществен. <…> Со времен сирийского Абу-Муслим-хана Дагестан большей частью управлялся потомками его, под именами ханов и беков. Главнейшими из них были ханы аварские, избрание которых было совершенно сходно с избранием русских царей. На троне аварском не восседал никто кроме ханов из рода Сурака, до его пресечения в мужском и женском колене, как это известно и подтверждается сохранившимися рукописями и преданием. Если бы прекратился род аварских ханов, то на престол должен был быть избран хан из русских, грузин или армян, что не могло случиться в других ханствах Дагестана. Избрание прочих дагестанских ханов, как то: шамхалов, ханов цахурских, казикумухских, мехтулинских и кайтагских, было совершенно иное; потому что титул хана давался иногда не по праву наследия, но тому, кто успевал присвоить его себе силою оружия, чему примеров очень много. Порядок же избрания аварских ханов по наследству в мужском и женском колене был с самого начала до сего времени одинаков, без всякого изменения». Когда возглавлявшие антирусское движение на Кавказе Гамзат-бек и Шамиль коварно убили аварских ханов, то в 1834 г. все другие ханы желали получить в управление Аварию. Спор между ними длился долго, пока ученый Аслан-хан казикумухский не сказал: «Знайте, что престол Аварии есть престол русского князя Сурака, – так не простирайте ваших видов на него, потому что вы не из его поколения. В случае же прекращения этого рода, как в мужском, так и в женском колене, я самый ближайший наследник аварского престола (мать Аслан-хана была родная сестра Умма-хана аварского). Так где же вам получить трон аварский?»⁵⁵⁹ Как видим, предание о русском происхождении правителей этой части Дагестана было не только широко известно на Кавказе, но стало одним из ключевых аргументов в споре о выборе нового правителя в Аварии.

А. Бакиханов в 1841 г. в своем сочинении «Гюлистан-и Ирам» отмечал: «Жители деревни Микрах (Ахтынский район Дагестана. – М.С.)… подобно многим жителям Казикумука являются потомками племени русов или славян, переселившихся сюда во время владычества хазар. Кроме облика и обычаев, подтверждающих это, казикумыкцы и поныне, приветствуя, снимают шапку и говорят: изров, что сходствует с русским здоров»⁵⁶⁰. Уже в наше время филологи отметили некоторые русизмы в исторических письменных источниках аварского языка, такие как баяр – «боярин» и истаршина – «старшина»⁵⁶¹. Если большая часть заимствованных из русского слов приходится на эпоху Российской империи и СССР, то понятие «боярин» авары явно должны были заимствовать в Средневековье. В свете этого несомненный интерес представляет и имя сына Сураки в эпоху насильственной исламизации Дагестана, описанной в «Тарих Дагестан»: «Затем [мусульмане] заключили с эмирами вилайата Гумик открыто договор, а когда прошло немного времени, нарушили этот договор тайно и обманным путем, предали неверных мечу, разгромили их, подчинили их селения, овладели их городами и обратили их жителей в ислам. Затем они двинулись к южным (чит.: северным) горам, я имею в виду Авари. Владетель Авари Байар сын Сураки, с титулом нусал, бежал вместе с некоторыми из родственников, близких и их семей в область Туш…»⁵⁶² Насколько мы можем судить, сын русского князя Аварии носил имя, тождественное русскому слову «боярин». График, построенный в результате анализа mtDNA кавказских народов, показывает, что русские, поляки, и славяне в целом генетически ближе аварцам, чем карачаевцы, балкарцы, азербайджанцы, ингуши, адыгейцы, кабардинцы, чеченцев, черкесы, абхазы, грузины, армяне, лезгины Дагестана⁵⁶³. Следует также вспомнить и сведение ал-Куфи о том, что после победоносного похода Мервана в 738–739 гг. правитель Сарира обязался выплатить арабам дань, в состав которой входили 500 рабов-мужчин и 500 «белокурых, с длинными ресницами, чувственных наложниц-девственниц»⁵⁶⁴. Поскольку блондины и блондинки не являются распространенным на Кавказе типом, это сообщение заставляет предположить наличие в Дагестане той эпохи относительно большого количества пришельцев с севера.

Откуда могли появиться русы на Кавказе? Лежащий на поверхности ответ подсказывает, что это могло быть связано с аварами, тем более что название местного дагестанского народа совпадает с названием этого кочевого племени, а одного из правителей кавказских русов звали Авар. Однако по поводу дагестанских авар, или аварцев, у ученых нет единого мнения о том, были ли они связаны с аварами-кочевниками. М.А. Агларов, обобщив все существующие версии об аварах, считает, что о дагестанских аварах невозможно говорить как о прямых остатках кочевников. Он отмечает, что дагестанские горцы (маарулал) сами себя аварами раньше не называли. Точно так же и соседи не называли их аварами, грузины называли их леками, лакцы – яруссал, андийцы – хьиндалал, ахвахцы – гьай-булу (алби), кумыки – тавлу и т. д., но аварцами никто. Все это позволяет предполагать, что средневековые авары своего имени дагестанским горцам, видимо, не дали. Часть исследователей допускают, что, продвигаясь из глубин Азии на запад, древние авары действительно могли на какое-то время остановиться на территории Дагестана и дать данной местности свое имя. Однако во время этого этапа своего пути данные кочевники не могли увлечь за собой никаких славян или русов. Европейский отрезок истории древних авар восстанавливается благодаря византийским и западноевропейским средневековым источникам. Оказавшись на Кавказе, они заключают союз с аланами, через них завязывают отношения с Византией и в 558 г. отправляют свое первое посольство в Константинополь с предложением союза и требованием субсидий. Обеспечив себе поддержку империи, в 561–562 гг. авары распространяются по Нижнему Дунаю, а в 568 г. занимают Паннонию и уже там покоряют местные славянские племена. Едва ли с берегов Среднего Дуная авары интересовались далеким от них Дагестаном и переселяли туда подчиненные им племена. Конец истории Аварского каганата также известен: в результате восстаний славян и войн с франками он был уничтожен, и древнерусский летописец отмечает, что «не осталось ни одного обрина». Сведения о том, что какая-то часть авар с Дуная обратно переселилась на Кавказ, отсутствуют. Кроме того, как было показано выше, письменные источники относят появление славян и русов на Кавказе к V в., то есть еще до появления там авар. Следовательно, от аварской версии приходится отказаться. Можно предположить, что часть русов на Кавказ могли увлечь за собой отступавшие из Европы гунны. После поражения при Недао победители погнали гуннов «вплоть до берегов Понтийского моря, где… сидели раньше готы». Следовательно, из Центральной Европы эти кочевники были вынуждены отступить в Северо-Западное Причерноморье. Однако чуть дальше Иордан отмечает, что «племя гуннов занимает свои давние места»⁵⁶⁵, в чем исследователи видят указание на дальнейшее отступление этих кочевников в Приазовские степи. Однако едва ли в тот момент остатки гуннской орды обладали достаточной мощью, чтобы силой принудить следовать за собой на восток подвластные им раньше племена. Перебирая теоретически возможные варианты, можно было бы предположить, что в результате конфликта с Германарихом часть росомонов была вынуждена отойти на восток и таким образом оказалась на территории современного Дагестана.