Текст книги "Беларусь в Первой мировой войне 1914-1918 гг."

Севернее правого фланга линии фронта 2-й армии занимали позиции войска 1-й армии. Здесь также, как отмечалось в сводке, в 8 часов утра 5 марта «наша артиллерия открыла огонь по расположению противника… Разведчики вошли в непосредственную близость с противником, происходят стычки»[346]346
  РГВИА. Ф. 2003. Он. 1. Д. 292. Л. 58.


[Закрыть]. Уже накануне, во второй половине дня 4 марта немцы на участке, занимаемом 4-м армейским корпусом (перед войной дислоцировался в Минской губернии), «произвели взрыв горна напротив 119-го полка юго-восточнее Ниткелишки, разрушив рукав нашей минной галереи», и «в течение второй половины дня энергично обстреливали артиллерийским огнем, местами разрушив землянки»[347]347
  Там же. Л. 62.


[Закрыть]. А 6 марта войсковая разведка отмечала, что «на фронте оз. Деммен – Медзяны, на Видзенском направлении… немцы основывают свою оборону главным образом на сильнейшем перекрестном пулеметном огне»[348]348
  Там же. Л. 66.


[Закрыть]. В этот же день на «фронте 1-й армии» русские продолжали артиллерийскую подготовку По словам донесения начальника штаба Западного фронта в Ставку Верховного, «результаты стрельбы [были] удачны, особенно в районе Видзы и на участке Мешкали, Клипы… подавлен огонь четырех немецких батарей»[349]349
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 292. Л. 67.


[Закрыть].

Однако и германцы проявляли активность. Как отмечалось в сводке штаба фронта за 8 марта, «с утра противник начал артиллерийский обстрел позиций и тыла правофланговых частей 4-го корпуса…»[350]350
  Там же. Л. 89.


[Закрыть]

В ночь с 5 на 6 марта пошел дождь. С утра опустился густой туман, наблюдение для ведения артиллерийского огня сделалось невозможным. Однако германцы уже с рассветом открыли сосредоточенный артиллерийский огонь снарядами с отравляющими газами по участку фронта, занимаемому 25-й пехотной дивизией. Начальник дивизии генерал Н. Г. Филимонов решил воспользоваться завесой тумана и атаковать, чтобы вывести войска из отравленной зоны и захватить окопы противника. Но его расчеты не оправдались: наступающие части были остановлены у проволочных заграждений сильным артиллерийским и пулеметным огнем и залегли. Все усиливающийся обстрел 99-го Ивангородского полка заставил его командира полковника Томилина, не предупредив соседей, принять решение отойти в исходное положение. Это повлекло отступление соседних 98-го и 100-го полков 25-й дивизии[351]351
  Подорожный Н. Е. Нарочская операция в 1916 г. на русском фронте мировой войны. С. 105.


[Закрыть].

В последующие дни атаки русских войск повторялись. Ночью 7 марта на фронте группы генерала М. М. Плешкова в ходе атаки передовых окопов противника «от 3. Буцилишки до леса, что южнее этой деревни», русские «частью ворвались в этот лес, захватив при этом несколько десятков пленных и два бомбомета». Части же 22-й пехотной дивизии, наступавшие правее, потерпели неудачу и вынуждены были отойти в свои окопы. Немцы перешли в контратаку против частей 1-го Сибирского корпуса. Последние «под угрозой охвата правого фланга» корпуса «вернулись в свое исходное положение»[352]352
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 292. Л. 78.


[Закрыть]. Генерал А. Ф. Рагоза, командовавший 2-й армией, докладывал в телеграмме главнокомандующему Западным фронтом генералу А. Е. Эверту следующее: «За первые дни боев на фронте армии выяснилось, что для овладения укреплениями противника, по причине их мощности, мерзлого грунта, фланговых уступов, сильных блиндированных блокгаузов и умелого размещения многочисленных заграждений… приходится прилагать огромные усилия. Атака 5-го корпуса в районе д. Занарочь была встречена газами, которые были выпущены из баллонов, местами же противник бросает химические снаряды, что также является трудностью для войск при наступлении». Отмечая действия артиллерии, генерал Рагоза сообщал, что «затрудняется стрельба, особенно корректировка, из-за постоянных туманов, которые держатся в этой местности целыми днями. В полевых снарядах недостатка нет, но тяжелых, как показывает практика, мало. Между тем от них в значительной мере зависит более быстрый и полный успех. Увеличения числа тяжелых снарядов просят поголовно все начальники и к их просьбе нельзя не присоединиться»[353]353
  Там же. Л. 86.


[Закрыть].

Германцы в спешном порядке стягивали подкрепления на атакуемые участки фронта. Уже к вечеру 5 марта по разведсводкам штабов армий, поступившим в штаб Западного фронта, стало известно, что на участке фронта «оз. Деммен – Медзяны» войсковая разведка отмечала «значительное увеличение числа людей в окопах первой линии на Видзенском направлении. Были замечены работы по очистке от снега окопов второй линии». На фронте Нефеды – р. Неман «наблюдались интенсивные работы по усилению позиций в районах Сморгони и Крево…» А к вечеру 6 марта штабу фронта было известно о «подтягивании к передовым частям частных резервов» на фронте Медяны, Нефеды на участке севернее деревень Мулярже и Балтагузы и об «усилении противника в окопах в районе оз. Вишневское и увеличении огня их артиллерии». Из показаний пленных русским стало известно о передвижении резервов противника, как предполагалось, 17-й ландверной дивизии, к оз. Свирь «южнее Твереча». К концу дня 7 марта была «установлена переброска частей 107-й дивизии» по железной дороге с Северного фронта в район Годутишки, Мулярже, Можейки, Поставы, Свенцяны, Медяны, Нефеды. Кроме того, к югу от оз. Нарочь подтягивалась бригада 80-й резервной дивизии с Минского направления. На фронте оз. Деммен – Медяны войсковая разведка отмечала «усиление артиллерийского огня в районе Манцюны». Предполагалось, что «сюда немцы успели подтянуть артиллерию с северного участка, где огонь заметно ослабел». Было замечено «накапливание войск противника напротив дер. Великое Село» и «оттягивание обозов от госп. двора Шеметовщизна в северо-западном направлении»[354]354
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 292. Л. 62, 66, 77, 85.


[Закрыть].

Вечером 8 марта главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт телеграфировал командующему 2-й армией генералу А. Ф. Рагозе: «Противник притягивает к атакуемому Вами участку усиления. Вам я передал резервы, армия имеет громадное превосходство сил. Потребуйте от всех начальствующих лиц крайнего напряжения и самого энергичного решительного наступления…»[355]355
  Там же. Л. 87.


[Закрыть]

Военным действиям не благоприятствовали и погодные условия. Уже на второй день пошел дождь, а на третий, как отмечалось в войсковых сводках, «тающий снег затоплял окопы, болота становились местами уже не проходимыми, лед в ручьях трескался, наступающие проваливались в полыньи по пояс». Кроме того, целыми днями стоял густой туман, который осложнял действия артиллерии.

Несмотря на все это, 7 марта из Минска прозвучал угрожающий окрик главнокомандующего Западным фронтом генерала А. Е. Эверта в адрес командующего 2-й армией генерала А. Ф. Рагозы: «Потребовать от начальников групп и командиров корпусов надлежащего управления войсками. Приказываю проявить энергию и дисциплину во всех действиях… что бы там ни было разбить и отбросить противника, потому что наступившая оттепель осложнит наше наступление»[356]356
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 292. Л. 106.


[Закрыть].

В свою очередь генерал Рагоза срочно телеграфировал командирам корпусов, которые входили в его армию: «Развивать достигнутый успех. Продолжать выполнение поставленных задач». Одновременно он предупреждал об экономном расходовании боевых сил и средств, на скорое получение помощи просил не рассчитывать.

Между тем войска и в этих сложных условиях делали попытки продолжать наступательные действия. 8 марта Северная группа войск генерала М. М. Плешкова в ходе наступления захватила первую линию окопов противника, но сильным огнем врага была выбита и с большими потерями отошла к рубежу Лесные Муляры. Солдаты и офицеры действовали безукоризненно и самоотверженно, делали все возможное и невозможное. С презрением относились к смерти. Под мощным ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем противника они лавиной шли на неразрушенные проволочные заграждения противника и, жертвуя жизнью, стремились преодолеть их. Об этом, например, свидетельствует такой факт: только на участке прорыва вражеского фронта частями 22-й пехотной дивизии похоронной командой было снято с проволочных заграждений 5 тыс. трупов.

Среди массовой отваги воинов следует отметить патриотический подвиг самопожертвования 17-летней девушки Евгении Воронцовой, которая добровольно прибыла из подмосковного Голутвина в 3-й Сибирский полк 1-й Сибирской дивизии 4 февраля 1916 г. Командование, принимая во внимание возраст девушки, зачислило ее в команду связи. Но в день наступления полка она категорически заявила о своем желании принять участие в атаке и отправилась в 5-ю роту. На рассвете 8 марта по приказу командира корпуса 3-й Сибирский полк в составе 1-й Сибирской дивизии пошел в атаку. Наступавшие сразу были встречены сильным ружейно-пулеметным огнем противника, несли большие потери. Достигнув проволочных заграждений, стрелки остановились. Воронцова первой нашла проход в проволочных заграждениях и, как отмечено в журнале военных действий 3-го Сибирского полка, «с криком “Братцы вперед!” устремилась к германским окопам. Многие последовали ее примеру. Но через несколько шагов юная героиня пала мертвой, сраженная вражеской пулей»[357]357
  Подорожный Н. Е. Нарочская операция в 1916 г. на русском фронте мировой войны. С. 115.


[Закрыть].

В войсках Южной группы генерала П. С. Балуева в ночь с 7 на 8 марта на участке 5-го армейского корпуса артиллерия в течение часа наносила «усиленный» удар химическими снарядами по окопам и тылу противника (было выпущено семь тысяч снарядов). В два часа ночи перешли в наступление пехотные части 7-й и 10-й пехотных дивизий. В 3 часа 30 минут 37-й Екатеринбургский и 40-й Колыванский пехотные полки ворвались в первую линию немецких окопов. Противник «в беспорядке отступил». При этом 37-й полк «на его плечах ворвался во вторую линию» у кладбища севернее госп. двора Стаховцы. Перед 40-м полком противник «удержался во второй линии по опушке леса северо-западнее госп. двора Августова и далее на юг» по линии Близники, Стаховцы, Мокрицы. В это же время 27-й Витебский и 28-й Полоцкий пехотные полки, наступая в районе д. Занарочь, атаковали немцев на участке оз. Нарочь, Близники, 25-й Смоленский полк достиг проволочных заграждений на высоте 94,2. Атакованные 250-й и 251-й германские полки отступили. В итоге этого наступления, как отмечалось в донесениях штабу Западного фронта, «части 5-го корпуса стали устраиваться и укрепляться на занятой позиции»[358]358
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 292. Л. 98, 100.


[Закрыть].

В этом бою части 5-го армейского корпуса взяли трофеи: 18 пулеметов, 2 миномета, один пулеметный станок, 26 полевых бомбометов, 10 ручных бомбометов, «мортиры системы Ерхарда», 4 прожектора, 637 винтовок, один телефон, один ящик с бомбами, 300 ручных гранат, 12 подвод «со всякими припасами, снаряжениями и боевыми запасами и пленили 18 офицеров и 1255 нижних чинов германской армии»[359]359
  Там же. Л. 161.


[Закрыть].

Неудачным было наступление на участке 36-го армейского корпуса. Части 25-й пехотной дивизии, которым одной из важнейших задач было поставлено овладеть д. Балтагузы, подойдя к проволочным заграждениям противника, дальше продвинуться не смогли и под сильным артиллерийским и пулеметным огнем врага залегли. Затем предпринимали еще несколько попыток продвинуться вперед, но обстреливаемые немцами из «сильного укрепления» на высоте восточнее фольварка Островляны, по сообщению начальника штаба генерала Р. Ф. Вальтера 10 марта в штаб фронта, они пролежали «в мокром снегу 2 ночи и день. Некоторым второй день не удавалось подвезти горячую пищу». В наступавших полках были убитые и раненые, а также «много обмороженных и окоченелых»[360]360
  Там же. Л. 169.


[Закрыть].

Наступление Южной группы было перенесено на 9 марта. Одновременная атака ее корпусов началась после проводившейся с утра артиллерийской подготовки. В 13 часов перешли в наступление части 5-го армейского и 3-го Сибирского корпусов, а в 14 часов – 25-й пехотной дивизии 36-го армейского корпуса. Однако в 14 часов противник контратаковал в направлении с. Близники, в стык 7-й 10-й пехотных дивизий 5-го корпуса. Основной удар пришелся по 26-му пехотному полку 7-й дивизии, который несколько подался назад, поставив под угрозу занятые позиции дивизии в сражении 8 марта. Положение спас наступавший вслед за 26-м пехотным полком 26-й Сибирский, который отбил атаку неприятеля. Фронт 7-й пехотной дивизии был восстановлен. Германская контратака потерпела неудачу[361]361
  Подорожный Н. Е. Нарочская операция в 1916 г. на русском фронте мировой войны. С. 126.


[Закрыть].

Атака 25-й пехотной дивизии 36-го корпуса развития не получила. Части были сильно утомлены предыдущими боями и наступление захлебнулось. В 19 часов генерал П. С. Балуев, видя безрезультатность атак, приказал частям закрепиться на достигнутых рубежах с тем, чтобы повторить атаку ночью 10 марта. По донесению генерал-квартирмейстера М. А. Соковнина от 10 марта в 19 часов 35 минут, «25-я дивизия после ночных повторных атак, отбитых немецкими пулеметами», занимала «линию Тарасевичи, Островляны, имея передовые части у кладбища севернее мест. Спягло»[362]362
  РГВИА. Ф. 2003. Он. 1. Д. 292. Л. 162.


[Закрыть].

Наступление полков 25-й пехотной дивизии в этот день развивалось слабо по причине усталости личного состава и больших потерь в предыдущих атаках. А во время синхронной атаки корпусов Южной группы, начавшейся в 3 часа 30 минут 10 марта и встреченной сильным огнем противника, около 5 часов командир 36-го корпуса доносил командующему группой генералу Балуеву, что части залегли, 25-я дивизия не боеспособна и выполнить поставленную ей задачу она не в состоянии, а также ходатайствовал о смене дивизии другими менее пострадавшими частями и об отводе ее в тыл для отдыха, приведения в порядок и пополнения. Генерал П. С. Балуев принял решение сменить 25-ю дивизию переданной из армейского резерва 55-й дивизией, находившейся в районе деревень Курники, Муляры. До ее подхода занимаемый участок фронта удерживать частями 25-й дивизии во что бы то ни стало[363]363
  Подорожный Н. Е. Нарочская операция в 1916 г. на русском фронте мировой войны. С. 126–127.


[Закрыть].

К 9 марта наступило полное бездорожье. Дороги на болотистых участках стали полностью непроходимыми. Ведение боевых действий не только с каждым днем, но и с каждым часом делалось все менее возможным, однако попытки продолжались. 9 марта перешли в наступление войска Северного фронта, а войска Западного фронта должны были их поддержать. 10 марта войскам 2-й армии было приказано вновь продолжать атаки с целью прорыва фронта противника. Северной группе войск была поставлена задача прорвать германский фронт на участке Вилейты – Бучелишки.

Следует сказать, что в наступательных действиях войск Северной группы принимала участие сформированная в Бобруйске в дни мобилизации 1914 г. 76-я пехотная дивизия, входившая в состав 27-го армейского корпуса. В начале операции дивизия находилась в групповом резерве и располагалась в районе деревень Перевозники, Юньки. Затем, в соответствии с распоряжением командующего Северной группой генерала М. М. Плешкова, 6 марта в 19 часов 50 минут начальником 76-й пехотной дивизии генералом А. Н. Кузьминым-Караваевым было отдано распоряжение командирам входивших в состав дивизии 301, 302, 303 и 304-го полков, в котором приказывалось указанным воинским подразделениям перейти в лес севернее д. Малые Волоцки и «сосредоточиться всем фронтом на запад». В распоряжении были обозначены пути следования в «новый район»: 301-му Бобруйскому и 302-му Суражскому пехотным полкам – по маршруту Новоселки, Липовка, Тарасовка, Чаботы, фольварк Зосин, Русаки, Волоцки; 303-му Сенненскому и 304-му Новгород-Северскому пехотным полкам – Грейцево, Новоселки, Волки, Гридьки, Севчино, Перевозники, Костени, Сивцы, Русаки, Рыбчаны, Малые Волоцки. Полкам определялся «порядок следования» и предписывалось «идти в полном порядке и возможно быстрее, чтобы сосредоточиться не позже 1 часа ночи 7 марта»[364]364
  РГВИА. Ф. 2910. Оп. 1. Д. 16. Л. 3.


[Закрыть].

По прибытии полков к месту назначения приказом от 7 марта по 76-й пехотной дивизии постановлялось, «сменив части 22-й пехотной и 1-й Сибирской дивизий», занять окопы против фронта Микулишки – Бучелишки «как исходное положение для общей атаки», предварительно подготовленной артиллерийским огнем. При этом 301-му Бобруйскому полку, занявшему «правый боевой участок», предписывалось во время атаки «овладеть окопами противника от д. Микулишки к югу до Бучелишек», затем наступать в направлении д. Годутишки, «поддерживая связь с частями соседнего 1-го армейского корпуса» на правом фланге. 302-му пехотному Суражскому полку, занявшему «левый боевой участок», приказывалось «атаковать Бучелишки и наступать далее в направлении Яржево, Нарковичи, держа левым флангом тесную связь с частями 1-го Сибирского корпуса», а правым – с 301-м Бобруйским полком. В приказе сообщалось, что противником «селение Бучелишки сожжено и на его месте воздвигнуто укрепление и имеются пулеметы», поэтому «необходимо огнем артиллерии подготовить укрепление к захвату и погасить огонь пулеметов». Подчеркивалось, что «взятие» укрепленного пункта Бучелишки «необходимо не только» для успешного наступления 301-го полка, но и «для продвижения сибирских стрелков». По занятии исходного положения для атаки было приказано «наладить разведку и изучение позиций противника»[365]365
  РГВИА.Ф. 2910. Оп. 1. Д. 16. Л. 4.


[Закрыть].

По распоряжению командующего группой, 8 марта около 2 часов ночи командир 1-го Сибирского корпуса приказал командиру бригады 76-й пехотной дивизии генералу А. М. фон Тальберту начать атаку в 5 часов утра. После артиллерийской подготовки полки пошли в атаку. Одной части 301-го Бобруйского полка удалось занять немецкие окопы южнее д. Микулишки и закрепиться в них, другой части – «после временного успеха» (15-я рота под командованием подпоручика Кржижевича и младшего офицера прапорщика Лукашевича ворвалась в неприятельские окопы и продвинулась ко второй линии) из-за «сильного флангового огня пришлось отойти на западную опушку леса севернее д. Бучелишки». 302-му Суражскому, «атаковавшему укрепленный узел в районе Бучелишек», из-за «сильного флангового и перекрестного огня противника» овладеть этим узлом не удалось. Полк отступил и занял исходное положение на линии д. Лесные Муляры.

Из «описания боя 8 марта 1916 г.», составленного командиром 301-го Бобруйского полка полковником П. А. Бабаевым, следует, что наступление подразделений полка осуществлялось тремя «линиями». В 5 часов утра первая линия наступающих в составе 9, 10, 14 и 15-й рот под командованием подпоручиков Грищенко, Воложинского и Кржижевича, прапорщиков Дженжерова, Левитского, Малютина, Ключинского и Лукашевича двинулась в атаку. Уже через 15 минут 9-я и 10-я роты заняли немецкие окопы; 15-я рота и «отдельными людьми» 14-я рота «ворвались в неприятельские окопы и продвинулись ко второй линии» противника, но «сильным пулеметным, артиллерийским и ружейным огнем и контратаками противника были выбиты [и] отошли».

Во второй линии шли в атаку 5, 6, 11, 12, 13 и 16-я роты полка под командованием подпоручиков Де Дитмара, Кондакова, Пинчука и Тихомирова, прапорщиков Васильева, Грушецкого, Игнатьева, Майковского, Решетникова, Ромагина и Праселя. В результате атаки только 5, 9, 11-я и часть 12-й («около 50 уцелевших солдат») роты заняли неприятельские окопы. 6-я рота в ходе атаки смогла продвинуться на 600 шагов, а 13-я и 16-я роты – только на 200 шагов и, «понеся огромные потери от флангового пулеметного и артиллерийского огня, отошли на опушку леса».

В третью линию «на поддержку» атакующим был направлен 1-й батальон полка под командованием поручика Алфимова. Однако из-за «сильнейшей огневой завесы» противника батальон «выдвинуться из опушки леса не смог». 7-я и 8-я роты под руководством подпоручика Адамского и прапорщиков Мажуго, Мономарева и Позднеева, потеряв батальонного командира, а также из-за больших потерь солдат «смогли продвинуться только на 200 шагов, затем вернулись в исходное положение на опушку леса».

Около 8 часов утра на поддержку 301-го Бобруйского полка из дивизионного резерва подошли три роты 3-го батальона 303-го пехотного Сенненского полка. Однако в 16 часов 30 минут «огонь немцев достиг такой силы, что буквально сметал все, что показывалось из леса… – отмечено в документе. – Посылаемые пулеметы, покрытые белыми чехлами, потеряли всю прислугу и не могли быть доставлены в окопы, в то же время телефонная связь» из-за обстрелов постоянно обрывалась, «во многих местах и установить ее не удалось»[366]366
  РГВИА. Ф. 2910. Оп. 1. Д. 16. Л. 1.


[Закрыть]. «Положение рот, занявших окопы, с каждой минутой становилось все более тяжелым… Фланговый пулеметный и артиллерийский огонь сметал все, что находилось в окопах»[367]367
  Там же. Л. 12.


[Закрыть].

Около 18 часов немцы перешли в контратаку с фронта и фланга против занявших их окопы русских войск. Обе контратаки противника были отбиты, а третья, «усиленная атака немцев, грозившая» окружением «всех оставшихся защитников», заставила командира полка отвести остатки рот в исходное положение.

Таким образом, по причине слабой подготовки и поддержки атаки артиллерийским огнем первая атака частей 76-й пехотной дивизии потерпела неудачу. Подразделения понесли большие потери и под обстрелом и напором врага вынуждены были отступить на свои исходные позиции. В этом бою были убиты один офицер и 55 нижних чинов, ранены 13 офицеров (штабс-капитан 2-го батальона Иосиф Келлер, командир 14-й роты Сигизмунд Воложинский, подпоручик 1-й роты Яков Тихомиров; прапорщики: 6-й роты Стефан Игнатьев, 9-й роты Анатолий Левитский, 16-й роты Иван Прасель; младшие офицеры: 8-й роты Николай Мажуго, 11-й роты Василий Решетников, 15-й роты Генрих Лукашевич и 10-й роты Ричард Ключинский) и 749 нижних чинов; контужены командир 15-й роты подпоручик Владислав Кржижевич и подпоручик Константин Киселев, командир 12-й роты прапорщик Павел Андреев; пропали без вести командир 1-й роты Константин Лебедев и 302 нижних чина.

Во время утренней атаки 8 марта части 1-го армейского корпуса захватили неприятельские позиции у д. Вилейты и южнее, в лесном клину[368]368
  РГВИА. Ф. 2910. Оп. 1. Д. 16. Л. 95.


[Закрыть].

К 13 часам 8 марта части 1-го армейского корпуса, занявшие неприятельские окопы на линии Вилейты – Микулишки, закрепили захваченное и стремились вытеснить противника из лесного клина, что южнее д. Вилейты. Однако противник засел в трудноуязвимые блокгаузы и оттуда обстреливал фланговым огнем занятые окопы[369]369
  Там же. Л. 93.


[Закрыть].

9 марта исполняющий должность начальника штаба 76-й пехотной дивизии подполковник Соловкин под грифом «Секретно» сообщал командиру бригады генералу Тальберту и командирам полков, входивших в состав дивизии, что «во время вчерашней атаки частям 1-го армейского корпуса удалось захватить участки немецких позиций у д. Вилейты и южнее, 76-й дивизии – участки между Микулишками и Бучелишками и частями 1-го Сибирского корпуса – часть окопов у перешейка Лапинского леса, но к вечеру 8 марта все эти занятые участки вследствие их изолированности были очищены. Сегодня, 9 марта, войскам группы Плешкова: 1-му армейскому корпусу, 27-му армейскому корпусу, части 15-го армейского корпуса и 1-го Сибирского корпуса приказано продолжать атаки для прорыва неприятельского расположения». Чтобы внушить войскам большую значимость операции, генерал приказал «объявить частям, что за их боевой работой внимательно следит Государь император»[370]370
  Там же. Л. 14.


[Закрыть].

Войска уверяли в том, что «чтобы сломить неприятеля и добиться победы, необходимы еще несколько усилий».

В приказе войскам были поставлены задачи на повторную атаку: части 301-го полка, занявшей окопы противника, приказывалось оставаться на месте, «остальной частью полка атаковать участок неприятельской позиции до узла Бучелишки», заняв который, продолжать наступление на д. Интока. 304-му Новгород-Северскому полку, занявшему средний боевой участок на исходной линии д. Лесные Муляры и севернее до д. Целины, предписывалось «атаку вести с полной энергией, постоянно поддерживая ее частями, идущими непосредственно за атакующими»; «при атаке держать тесную связь с соседями, не допуская больших разрывов между флангами», чтобы этим не воспользовался противник. 76-й артиллерийской бригаде было приказано с началом атаки сосредоточить огонь одного дивизиона по району Бучелишки, Целины, а другого дивизиона – по лесным опушкам западнее деревень Микулишки, Бучелишки. Командирам 301, 302 и 304-го полков, составляющих дивизионный резерв, предписывалось «теперь же собрать свои резервы и иметь их в полной готовности к поддержанию и развитию атаки», на занимаемых позициях «прочно утвердиться и установить надежную связь со штабом дивизии и между собой». Чтобы обеспечить атакующих от флангового огня, обращалось внимание при атаке узла Бучелишки, «особенно при дальнейшем развитии успеха, на возможность всяких неожиданностей со стороны Целины и лесов южнее деревни».

Однако в ночь 9 марта начальник 76-й пехотной дивизии получил распоряжение об отмене атаки. Сообщая об этом в части, он приказал «пока сохранять занятое положение, не предпринимая атак до приказания, усиливать всеми средствами свою позицию, чтобы задержать на ней возможное наступление противника», «на сколько можно ночью укрепить позицию, протянув проволоку», получить в фольварке Зосин и подвезти «рогатки», «разобрать» по подразделениям и «привести в порядок людей», пополнить запас патронов, «принять все меры охранения, чтобы избежать внезапного нападения». В заключение было приказано к 8 часам утра 9 марта прислать письменные донесения о распределении сил на позиции и в резерве, точном положении всех частей, состоянии их вооружения и новой позиции, точной численности убитых, раненых и без вести пропавших. Командование полков обязывалось «устранить недочеты связи, проведя от каждой части телефонную линию в штаб дивизии», и «войти в связь с частями 22-й пехотной дивизии справа и 1-й Сибирской стрелковой дивизии – слева»[371]371
  РГВИА. Ф. 2910. Оп. 1. Д. 16. Л. 17–18.


[Закрыть].

Вечером 9 марта главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт телеграфировал командующему 2-й армией генералу А. Ф. Рагозе: «Наступление группы генерала Плешкова в предположенном им районе Можейки – Дуки, в озерном, сильно укрепленном, вероятно, успеха иметь не будет». Главкозап считал «необходимым подтянуть все силы к этой группе и после основательной артиллерийской подготовки решительно атаковать и прорвать противника между р. Камайкой и Можейки». Он «вполне сознавал трудность положения группы в низменном пространстве» и считал «тем энергичней и решительней должно быть произведено наступление, дабы скорее выйти на возвышенную местность»[372]372
  Там же. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 292. Л. 144.


[Закрыть].

10 марта в 14 часов 15 минут командующий Северной группой генерал М. М. Плешков в телеграмме под грифом «Секретно» командующему 2-й армией генералу А. Ф. Рагозе заявил: «Я мог бы атаковать на рассвете 11 марта, так как перегруппировка для главной атаки Микулишки – Бучелишки закончена, но, полагаю, необходимо отложить атаку на сутки. Данные для этого – необходимость увеличить запас мортирных и тяжелых снарядов, которых имеется соответственно лишь 85 и 50 (полевых шестидюймовых) и 79 (крепостных), 42-линейные пушки совсем без снарядов уже четверо суток. Минувшей ночью подвоза не было. При имеющемся наличии тяжелых снарядов считаю затруднительным назвать будущую артиллерийскую подготовку основательной. Для сегодняшней стрельбы артиллерии дал… указания, дабы бесцельно не тратить и без того малый запас снарядов»[373]373
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 292. Л. 157.


[Закрыть].

В тот же день, в 19 часов 10 минут, генерал Рагоза в телеграмме генералу Плешкову дал согласие отложить атаку на сутки, обратив внимание, чтобы «при предстоящей артиллерийской подготовке… артиллерийский огонь был направлен главным образом на те места или пункты, где предполагаете делать прорыв. Необходимо уничтожить блокгаузы, пулеметы, проволоку… все то, что мешает осуществлению Вашего прорыва». Кроме того, он считал необходимым «теперь же наметить те цели, которые артиллерия должна обстрелять после того, как состоится прорыв», а «к моменту атаки подтянуть все резервы настолько близко, чтобы употребление их в дело ничем не задерживалось, чтобы они могли не только парировать всякие случайности боя, но подтолкнуть тех, которые запнутся в своем движении развивать достигнутый успех», а также «выбирать места для пулеметов, которые могли бы противодействовать всяким контратакам противникам и дали бы возможность частям, прорвавшим его боевую линию, прочно закрепиться и удержаться на занятых местах». Свои нотации Плешкову Рагоза завершил словами: «Необходим Ваш живой, а не бумажный контроль»[374]374
  Там же. Л. 174.


[Закрыть].

Более того, в полночь 10 марта командовавший 2-й армией генерал А. Ф. Рагоза поставил в упрек командующему Северной группой генералу М. М. Плешкову, что для предстоящего боя им «объявлены два приказа № 1177 и 1207, вследствие чего даже» ему (Рагозе) «трудно разобраться в поставленных задачах и требованиях». При таких условиях, по его мнению, «в войсках могут возникнуть различные недоразумения». Кроме того, А. Ф. Рагоза усмотрел в приказах, что «из всех задач артиллерии» М. М. Плешковым «поставлена лишь одна – обеспечение левого фланга 27-го корпуса обстрелом западной опушки Лапинского леса, притом целой группой Закутовского». В заключение генерал Рагоза приказал генералу Плешкову «составить один полный приказ, объявить его на замену вышеуказанных отдельных приказов»[375]375
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 292. Л. 174.


[Закрыть].

На следующий день, 11 марта, в полдень генерал М. М. Плешков объявил войскам Северной группы приказ об отмене названных генералом А. Ф. Рагозой приказов «во избежание возможных недоразумений», одновременно ставя их в известность, что «войскам 2-й армии приказано продолжать выполнение поставленных задач». Далее командующий Северной группой, уверяя войска в том, что «севернее нас в Видзенском районе успешно наступает 1-я армия, южнее нас между озерами Нарочь и Вишневское группа генерала Балуева овладела первой неприятельской позицией, захватив много пленных и трофеи», сообщал, что «вверенной» ему группе «приказано подтянуть все резервы и после основательной артиллерийской подготовки решительно атаковать и прорвать неприятеля». М. М. Плешков убеждал войска в том, что перед фронтом группы позиции противника «сильно пострадавшие от нашего огня, особенно на участке Вилейты – Можейки» и что «действовавшие здесь против нас части 42-й пехотной дивизии понесли большие потери и, по показаниям пленных, сменены частями 107-й пехотной дивизии, которая сильно пострадала от нашей атаки 8 марта и от огня 8-10 марта». Далее генерал заявлял о своем решении «вести главную атаку на фронте деревень Микулишки – Бучелишки, нанося также сильный удар со стороны д. Можейки, дабы одновременными действиями обеих ударных групп рассредоточить контратаки неприятельских резервов», и приказывал «всей артиллерии продолжать обстрел неприятельской позиции» согласно данным им указаниям; «с началом атаки инспекторам артиллерийских групп огнем обеспечить с юга левый фланг 27-го армейского корпуса (ему отводилось нанесение главного удара. – М. С.) особенно со стороны Лапинского леса», обеспечить 1-му армейскому корпусу всю операцию с севера на участке Вилейты – Микулишки, 1-му Сибирскому – с юга одной дивизией прорыв 27-го корпуса, другой дивизией «атаковать на фронте лес, что восточнее д. Лесные Муляры, д. Можейки… направляя главный удар для захвата восточной части Лапинского леса, что восточнее дороги Лесные Муляры, Ловкишки и наступая далее на д. Олься Малая».