Текст книги "Беларусь в Первой мировой войне 1914-1918 гг."

Глава 9
Барановичская операция летом 1916 г

Спустя две недели после завершения Нарочской операции объединенное командование англо-французских войск, ссылаясь на принятые 12 марта 1916 г. на межсоюзнической конференции в Шантильи решения о координации военных действий, просило Верховное командование русской армии ускорить подготовку очередного наступления. Еще более форсировало подготовку и начало наступления обращение итальянского военного руководства сначала в главную квартиру французской армии с просьбой повлиять на русское командование, а затем и в русскую Ставку Верховного главнокомандующего с настойчивыми просьбами ускорить начало наступления с целью оттянуть австрийские войска, громившие итальянскую армию в районе Трентино[520]520
  История Первой мировой войны. 1914–1918. T. 2. С. 193–194.


[Закрыть].

Поддержка итальянцев началась до завершения подготовки, но успешным наступлением войск Юго-Западного фронта 22 мая 1916 г. Войскам Западного фронта директивой Ставки Верховного главнокомандующего от 3 июня 1916 г. была поставлена задача 15–19 июня нанести главный удар из района Барановичи на участок Новогрудок – Слоним с целью выхода на рубеж Лида – Гродно. Одновременно частями 31-го армейского корпуса 3-й армии фронт должен был не позже 6 июня начать атаку для овладения Пинским районом и развития наступления на Кобрин, Пружаны, Брест. Следует сказать, что еще 26 мая «в связи с удачно развивающимися операциями» на Юго-Западном фронте и «на Волыни и ввиду опасения, что противник может отойти или же перебросить туда свои резервы», частям 75-й пехотной дивизии, занимавшей позиции на Огинском канале и р. Ясельда, было предписано «усиленно следить за противником», «активными действиями связать и не дать возможности перебрасывать свои резервы на юг». С этой целью полкам дивизии была поставлена задача, «не останавливаясь перед потерями… немедленно начать усиленную разведку… укреплений противника», «войти в соприкосновение с противником и лишить его возможности перебрасывать на Волынский фронт свои резервы»[521]521
  РГВИА. Ф. 2909. Оп. 1. Д. 9. Л. 7; Ф. 2907. Оп. 1. Д. 34. Л. 80.


[Закрыть]. Во исполнение отданного приказа роты 300-го пехотного Заславского полка в 12 часов 27 мая «по пояс, а местами и выше в воде» продвигались к берегам р. Ясельда и Огинского канала под артиллерийским и ружейным огнем противника. К 16 часам две роты заняли дамбу «вдоль р. Ясельды у Перевоза». Остальным ротам из-за сильного обстрела продвинуться не удалось. В этот день потери в полку были среди офицеров: один убит, один ранен и два контужены. Нижних чинов выбыло из строя 235 человек[522]522
  Там же.


[Закрыть].

Одновременно командир 298-го пехотного Мстиславского полка отдал приказ батареям 75-й артиллерийской бригады своим огнем «подготовить проходы» в проволочных заграждениях противника для наступления пехоты. Однако как только 14-я и 15-я роты полка в 14 часов 30 минут вышли из исходного положения и «беспрепятственно приблизились» к проволочным заграждениям противника, то были встречены ружейным, а затем всё усиливающимся артиллерийским огнем как по наступающим цепям и окопам, так и по артиллерийской батарее у господского двора Шпановка.

Наступающие залегли, против них действовали 8 немецких пулеметов. К 20 часам потери составили: в 15-й роте 71 убитых и раненых, в 14-й роте осталось 46 человек. Сообщая об этом начальнику 75-й дивизии, командир полка считал «своим долгом засвидетельствовать великолепное поведение командира 14-й роты прапорщика Карташева».

В ночь на 28 мая 14-я рота, как наиболее пострадавшая, была сменена 13-й, 15-я рота пополнена другой ротой. Задача ротам оставалась прежняя: «…по мере возможности продвигаться, закрепляя за собой занятое пространство…»[523]523
  РГВИА. Ф. 2907. Оп. 1. Д. 34. Л.83, 84.


[Закрыть].

До 6 июня полки 75-й пехотной дивизии попеременно сменялись на занимаемых позициях. Затем поступило приказание «быть наготове каждую минуту форсировать Огинский канал и реку Ясельду». Полковой священник 300-го полка отслужил молебен и окропил войска святой водой. Приглашен был и армейский мусульманский мулла, совершивший богослужение для мусульман всей дивизии. В 17 часов 35 минут после «непродолжительной» артиллерийской стрельбы по окопам и проволочным заграждениям противника штурмующие батальоны 300-го Заславского полка выступили из окопов и под «непрерывным ураганным огнем артиллерии противника подошли и заняли дамбу у р. Ясельды». На поддержку названным батальонам выступил и занял позиции на дамбе 4-й батальон 299-го Дубненского полка [524]524
  Там же. Л. 9.


[Закрыть].

На участке линии, занимаемом 298-м Мстиславским полком, противник, «как бы предупредив» атаку русских, открыл «ураганный огонь». И хотя исходное положение для атаки ротами полка было занято в 2 часа ночи 6 июня, приказ об атаке был отдан только в 16 часов 40 минут. Причинами такой задержки являлись вначале сильный туман, не позволявший до 6 часов утра начать артиллерийскую подготовку; затем в ходе ее проведения, по донесениям командиров рот, «наша артиллерия проходов в проволочных заграждениях не сделала, ближайшие окопы противника, блиндажи и пулеметные гнезда не были разбиты». В то же время противник «довольно удачно сделал пристрелку по всем окопам, ходам сообщения и щелям» русских, наносил урон пехоте, нарушал телефонную связь. Начавшаяся атака не была одинаково успешной для батальонов полка: если 2-й батальон смог подойти к дамбе «на ту сторону канала» и окопаться, то 3-й и другие батальоны, атакующие левее Мартыновки, не смогли продвинуться из-за сильного артиллерийского и ружейного огня противника. В ходе наступления батальоны 298-го Мстиславского полка понесли большие потери: убит прапорщик Уманцев, ранены командиры рот поручик Максимов, подпоручики Смирнов и Фирзаденц, прапорщики Прокопенко, Дерека и Ильин, контужен подпоручик Столяр-Максиму к; выбыло из строя 757 нижних чинов[525]525
  РГВИА. Ф. 2907. Оп. 1. Д. 34. Л. 91–96, 98.


[Закрыть].

Находившиеся на дамбе по обе стороны шлюза № 2 подразделения 2-го батальона 298-го Мстиславского полка были в «отчаянном положении». Так, командир 3-й роты прапорщик Карасев доносил комбату: «Я совершенно не имею никаких сведений. Прошу установить со мной какую-нибудь связь. Люди голодны, окопались неглубоко и то лежат в воде. Все без шинелей, промокли и всех бьет лихорадка». В таком положении 2-й батальон находился в течение всего дня 7 июня. «Немцы группами выходили во фланг на эту строну дамбы и расстреливали на выбор в упор, – записано в журнале военных действий полка, – эта картина была ясно видна» с наблюдательного пункта. Около 20 часов 7 июня у дамбы разгорелась «оживленная» ружейная перестрелка. «Неприятель сильно забрасывал бомбами, нанося потери. Были слышны крики и стоны», – записано в документе. В это время командир 1-го батальона и командир полка заметили со своих наблюдательных пунктов, как из «нашей цепи, побросав винтовки, перебежали сначала 15 человек, а затем еще 5» на сторону противника.

Указанные факты говорят о том, какое острое противоборство развивалось на этом участке фронта. Несмотря на сложность ситуации, командованием было отдано приказание: «Удерживать дамбу канала у шлюза № 2 во чтобы то ни стало!» С этой целью была произведена перегруппировка сил. Понесшие большие потери роты были заменены и отведены для пополнения к редутам «Урочище Гора». Усилены огневые средства дополнительными шестью пулеметами и четырьмя бомбометами. Намечены меры для соединения занятого участка дамбы ходами сообщения с окопами русских войск. Эти мероприятия осуществлялись под постоянным обстрелом противника из легкой и тяжелой артиллерии и не до конца были выполнены. Тем не менее поздним вечером 8 июня поступил приказ по 75-й пехотной дивизии, в котором говорилось: «В ночь с 8 на 9 июня частям нашего корпуса приказано повторить атаку для выполнения поставленной ранее задачи». 298-му Мстиславскому полку было приказано «атаковать и овладеть участком укрепленной позиции противника от шлюза № 2 до окопа № 48, имея ввиду, после овладения каналом, закрепить за собой первую линию окопов противника». Затем наступать в полосе деревень Твардовка, Рудка, Велесница.

С целью отвлечь внимание противника от наступающих на шлюз № 2 батальонов 297-го Ковельского и 298-го Мстиславского полков командованием было приказано начать артиллерийский и ружейно-пулеметный обстрел его позиций на всем участке 75-й пехотной дивизии. Противник в свою очередь «беспрерывно освещал позиции ракетами» и «очень оживленно» вел артиллерийский и ружейно-пулеметный огонь. Как свидетельствуют ежедневные записи в журналах военных действий полков 75-й пехотной дивизии, на стороне противника было большое превосходство в огневых средствах, которым он активно пользовался. Особенно частыми были обстрелы русских позиций 75-й дивизии артиллерией из-за деревень Твардовка, Мерчицы, Подболоты и Олыпанка.

Видя кризисное состояние подразделений, занявших дамбу у шлюза № 2 Огинского канала, командование приняло решение «отвести людей с дамбы в окопы». В 22 часа 30 минут 9 июня об этом было отдано приказание. Отвод закончился в 3 часа ночи 10 июня. В дни предпринятой попытки наступления 300-й Заславский пехотный полк понес большие потери: офицеров раненых – 4, контуженных – 4; нижних чинов убито – 106, раненых и контуженных – 903, без вести пропало – 9 человек[526]526
  РГВИА. Ф. 2909. Оп. 1. Д. 9. Л. 10,11.


[Закрыть]. В бою 8 июня был ранен и «тяжело контужен в голову» начальник 75-й пехотной дивизии генерал М. И. Штегельман, а при отходе с дамбы утром 9 июня смертельно ранен командир 299-го Дубненского полка полковник Е. К. Бергенстроле[527]527
  Там же. Д. 295. Л. 120.


[Закрыть]. На этом участке линии фронта положение осталось без перемен, противоборствующие стороны заняли прежние позиции и активно приступили к их восстановлению и укреплению. «Действительно, русские атаки на северном фланге отряда Линзингена прекратились, – записал в своих мемуарах «Барановичи 1916 г.» Вальтер Фогель, – с утра 19 июня огонь тяжелой артиллерии был направлен на участок 81-й резервной дивизии от Мартыновки (7 км от Логишина) и к изгибу канала в 5 км к северо-западу отсюда. После того, как огонь временами принимал характер подготовки, в 5 часов по полудни противник (русские. – М. С.) начал атаку густыми колоннами. Немцы отбили своим огнем атаки 75-й русской дивизии к югу от дороги из Логишина и к изгибу канала, а также и 27-й дивизии к северу от этой дороги»[528]528
  Фогель В. Барановичи 1916 г. / пер. с нем. изд. Германского гос. архива А. И. Долина; под ред. проф. Изметьева. Петербург, 1921. С. 29.


[Закрыть].

Осуществление прорыва фронта противника на Барановичском направлении было возложено на войска 4-й армии (командующий А. Ф. Рагоза), занимавшей 145-километровые позиции от Делятичей до оз. Выгоновское в составе пяти корпусов и трех пехотных дивизий и пополненной к началу операции тремя корпусами из резерва (3-й Сибирский, 3-й армейский и 3-й Кавказский). План операции состоял в нанесении главного удара войсками 9-го и 35-го корпусов на 8-километровом участке фольварок Дробыши – д. Заосье. Для обеспечения ударной группы соседние корпуса (на 2,5-километровом участке севернее фольварка – 25-й армейский, южнее Заосья в 10 км – гренадерский) одной дивизией должны были атаковать противника. Вспомогательный удар наносился в 20 км южнее главной атаки двумя дивизиями 10-го армейского корпуса в 4 км от Дарево до Лабузы. Ближайшая задача 25, 35 и 9-го армейских и гренадерского корпусов заключалась в прорыве позиции противника и овладении отстоявшим от передовых линий на 3–4 км рубежом Цирин – Олизаровщина – Дубова. Последующая задача – выход на рубеж Новый Свет – Богуши – Жабинцы – р. Мышанка – Чвары – в 5–6 км от первого рубежа. Всего на участке прорыва было сосредоточено 19,5 пехотных и 2 казачьи дивизии, 1324 пулемета, 742 легких и 258 тяжелых артиллерийских орудий. Общая численность войск составляла 340 тыс. человек. Войскам 4-й армии противостояли укрепленные позиции 9-й германской армии (командующий генерал Р. фон Войрш), в которую входили 3-й ландверный и 25-й резервный германские и 3-й и 12-й австро-венгерские корпуса, всего около 82 батальонов, 613 пулеметов, 248 орудий и многочисленная тяжелая армейская артиллерия[529]529
  Зайончковский А. М. Мировая война 1914–1918 гг. Т. 2. С. 59.


[Закрыть].

На рассвете 19 июня войска 4-й армии начали артиллерийскую подготовку на Барановичском направлении. В этот же день командующий армией генерал А. Ф. Рагоза в телеграмме командирам корпусов, входивших в состав 4-й армии, заявил, что «артиллерийскую подготовку считаю выполненной достаточно хорошо», и приказал «приступить к занятию исходного положения» для атаки, «а в два часа дня 20 июня с Богом вперед!»[530]530
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 266.


[Закрыть].

«В два часа ночи части 46-й дивизии (25-го армейского корпуса. – М. С.), 9-го, гренадерского и 10-го корпусов атаковали неприятельские позиции», – говорится в донесении начальника штаба 4-й армии генерала П. С. Стаева в штаб Западного фронта. – Полки 46-й дивизии прорвали две укрепленные линии, овладели южным Карчевским кладбищем и Кутовщинской рощей, захватив в плен 50 офицеров, 1100 нижних чинов и 4 орудия… В 9-м корпусе части 42-й дивизии овладели в районе Выворок двумя рядами окопов, захватив более 300 пленных… Атака 5-й дивизии (9-й армейский корпус. – М С), доходившая до второй линии, встречена упорнейшим сопротивлением в лесах западнее Горный Скробов и госп. двор Скробов… Атака частей 81-й дивизии в районе Войковичи и Старые Войковичи и 5-го Киевского и 7-го Самогитского полков в районе Одоховщина не удалась. Части отошли на исходное положение и приводятся в порядок… тремя ротами 6-го гренадерского полка захвачена и закрепляется д. Якимовичи. Части 10-го корпуса овладели д. Мацейковщина и частью Даревской высоты и высоты 86,3, а также восточной окраины д. Лабузы… Частями 31-й дивизии захвачена роща у фольв. Березовка, в районе д. Залужья наши небольшие части переправились на левый берег р. Щары…»[531]531
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 292.


[Закрыть]

Противник упорно сопротивлялся. Уже к середине того же дня только части 9-го корпуса продолжали занимать неприятельские окопы на небольшом участке севернее Дольного Скробова и господского двора Скробово. На участке 25-го корпуса «вследствие больших потерь от флангового огня и ряда контратак» противника части 46-й дивизии вынуждены были оставить Карчевское кладбище и западную опушку Кутовщинской рощи. В 10-м корпусе полк, занимавший Даревскую высоту, из-за больших потерь в офицерском составе и сильного огня противника отошел на исходные позиции, а севернее господского двора Лабузы продолжался бой за овладение высотой 86,3[532]532
  Там же. Л. 294.


[Закрыть]. Уже в первый день наступательных действий войска 4-й армии понесли большие потери. По «приблизительным» подсчетам, говорится в документе, только в гренадерском корпусе во 2-й гренадерской дивизии были убиты, ранены, «оставлены на поле сражения» 30 офицеров и 1800 нижних чинов, а в 81-й дивизии – 85 офицеров и 2550 нижних чинов. «Во время штурма пали смертью храбрых» командиры полков: 183-го – полковник Говоров, 165-го – полковник Михайлов, 166-го – полковник Сыртланов; тяжело ранены командиры: 167-го полка – полковник Перцев и 181-го полка – полковник Аджиев. 9-й корпус понес великие потери, в 25-м корпусе был ранен командир бригады генерал-майор Карпов[533]533
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 290.


[Закрыть]. «Оценивая обстановку по донесениям» командиров корпусов, генерал А. Ф. Рагоза утром 20 июня телеграфировал главнокомандующему Западным фронтом генералу А. Е. Эверту: «Вполне определенный успех достигнут только в 46-й дивизии, где молодецкие полки почти выполнили поставленную им задачу. На фронте генерала Драгомирова (9-й армейский корпус. – М. С.) и на участке 10-го корпуса успех переменный и для окончательного перевеса в нашу пользу необходимо ввести в бой свежие войска. Гренадеры содействовали соседям тем, что приковали к своему фронту значительные силы противника, но успеха в смысле захвата участков неприятельской позиции не добились. Части гренадерского корпуса пришли в расстройство и повторить атаку могут только через сутки»[534]534
  Там же.


[Закрыть].

Далее командующий армией «на основании этой оценки обстановки» излагал свое решение по продолжению наступательных действий, которое в основном заключалось в перегруппировке войск. В частности, «для обеспечения возможности развития успеха войск генерала Драгомирова» он «подводил» из резерва три бригады 3-го Кавказского корпуса в район урочище Россошь – Вольна – Бартники для вступления их в бой на стыке 9-го и 35-го корпусов; «для использования успеха 46-й дивизии и прочного обеспечения правого фланга генерала Драгомирова» передал одну бригаду того же корпуса в распоряжение генерала Данилова; «во исполнение директивы» генерала Эверта «переводил» одну дивизию 3-го Сибирского корпуса в район Ишкольди, другую – считал «необходимым задержать пока в районе Мира» ввиду «обнаруженного передвижения резервов противника от погоста Воронча на юг». В заключение телеграммы генерал Рагоза допускал, что «может оказаться выгодным перейти в наступление центром 25-го корпуса от Цирина», добавляя при этом: «…но это возможно осуществить лишь при том условии, если Вы передадите в мое распоряжение 3-й Сибирский корпус, или хотя бы дивизию этого корпуса, оставленную у Мира»[535]535
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 290.


[Закрыть].

Главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт тотчас телеграфировал генералу А. Ф. Рагозе: «Достигнутый, хотя и незначительный успех должен развиваться самым энергичным образом, удар должен быть сплошным, развивающимся непрерывно, а не состоять из повторных ударов. Особенно необходимо такое развитие в направлении главного удара. Для сего передаю в Ваше распоряжение 3-й Сибирский корпус, понесенные жертвы должны быть окуплены во чтобы то ни стало полным успехом в месте главного удара»[536]536
  Там же. Л. 275.


[Закрыть]. В очередной своей телеграмме в ночь на 21 июня в штаб 4-й армии генерал Эверт, ссылаясь на поступившие сведения «о спешном подвозе» противником «ближайших резервов» и «весьма вероятной переброске резервов из района Вильно», полагал, что «атака может быть отложена на 22 июня с целью произвести намеченную перегруппировку», однако «откладывать наступление на продолжительный срок нежелательно»[537]537
  Там же. Л. 299.


[Закрыть].

На рассвете 21 июня началась артиллерийская подготовка очередного наступления. Во второй половине дня командующий 4-й армией генерал Рагоза в своем распоряжении войскам, оценив артподготовку, как давшую «хорошие результаты», приказывал «в 18 часов всем корпусам первой линии начать атаку противника», при этом 25, 9, 35 и 10-му корпусам «продолжать выполнение» ранее поставленной задачи. Гренадерскому корпусу предписывалось атаковать противника в направлении Одоховщина и Дубово, «содействуя атаке 10-го корпуса». Частям армейского резерва было приказано: 3-му Кавказскому корпусу находиться в районе урочище Россошь – д. Полонечка – д. Высадовичи и быть готовым развить успех 46-й дивизии 25-го корпуса на участке Цирин – Дробыши; 3-му армейскому корпусу оставаться в районе деревень Высокая Липа, Радкевичи, Дурицковщизна, «имея в виду, направить по одной дивизии в район Бартники и к фронту гренадерского корпуса»[538]538
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 299.


[Закрыть].

«Около 6 часов вечера, – по словам Вальтера Фогеля, – была произведена атака многочисленными силами… к северу от Одоховщины восемью волнами, но в 7 часов отбита. Еще горячей и кровопролитней было дело на фланге 3-й ландверной дивизии… Русские пытались прорваться на Даровские позиции… здесь целый день с переменным успехом шел бой. Русские заняли высоту, но были выбиты 5 июля (по новому стилю. – М. С.)»[539]539
  Фогель В. Барановичи 1916 г. С. 21.


[Закрыть].

Следует сказать, что причинами неуспешных попыток прорвать неприятельские позиции с самого начала Барановичской операции являлись недостаточная разведка укреплений и расположения огневых точек противника, прочность блиндажей и других мест укрытий личного состава, которые не поддавались разрушению во время артиллерийского обстрела, имевший место запоздалый подход резервов. Так, в одной из вечерних сводок за 21 июня отмечалось, что на участке 9-го корпуса было «разрушено тяжелой артиллерией большинство намеченных целей, за исключением вновь обнаруженной группы укреплений у опушки леса северо-западнее Переволоки и блиндированной постройки в лесу западнее Горный Скробов, которая к 19 часам еще не была достаточно разрушена». На линии 10-го корпуса «оборонительные постройки» противника поддавались «разрушению тяжелой артиллерией с трудом». В то же время артиллерия противника вела «огонь по некоторым участкам нашего фронта, особенно оживленно обстреливались захваченные у противника участки позиций на фронте 9-го корпуса».

Уже после второй попытки прорвать укрепления противника, в конце дня 22 июня командующий 4-й армией генерал А. Ф. Рагоза в телеграмме командирам корпусов констатировал: «Выяснилось, что наибольшие затруднения атаки нашей пехоты встречаются от сильного флангового огня неприятельских батарей из района 3. Носеки, Сеньковичи, фольв. Скураты. Наибольшие потери 42-я и 81-я дивизии понесли именно от огня этих батарей…» Далее генерал напоминал о том, что его «указаниями по группировке тяжелой артиллерии предусматривалось это обстоятельство и подавление огня этих батарей ложилось на обязанность дальнобойных батарей левой группы 9-го корпуса».

В проводившейся очередной перегруппировке войск он вновь приказывал «дальнобойным батареям из состава тяжелой артиллерии 3-го Кавказского корпуса… и батареям Виккерса гренадерского корпуса иметь самое тщательное наблюдение за батареями противника и тотчас же обрушиваться на них, как только будет ими открыт огонь по нашей пехоте». Для обнаружения их позиций, кроме наблюдений с аэростатов, он приказал «немедленно назначить по одному самолету» в корпус для корректирования стрельбы батарей[540]540
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 332.


[Закрыть].

Главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт в телеграмме генералу А. Ф. Рагозе требовал «настойчиво» продолжать наступление и «во чтобы то ни стало» добиться «достижения поставленной [ему] задачи», «а главное всем начальствующим лицам вести соответственное управление боем». Главкозап считал «совершенно недопустимым», когда с «героическим мужеством» преодоленные и захваченные укрепления противника «оставались неиспользованными» и «своевременно неподдержанные доблестные полки были вынуждены отходить, неся при этом громадные потери». При этом он указывал на конкретные факты и причины упущений: не успевшая поддержка двум полкам, ворвавшимся в Карчево; не выполнившие своей задачи «блестящие Ширванский и Самурский полки», по его мнению, «вероятно лишь потому, что были посланы ночью и по незнакомой местности», и напоминал: «Все время в настоящую операцию и в предшествующую я только и повторяю о том, что резервы должны быть близкие, что связь с боевыми частями у них должна быть полная, что они должны немедленно развивать достигнутый успех», и заключал, что «с первого же дня это не выполняется, повсюду и повсюду резервы опаздывают и захваченное кровью теряется с тем, чтобы брать снова с еще большими потерями»[541]541
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 319.


[Закрыть].

Намечавшееся на 23 июня очередное наступление войск 4-й армии генерал А. Е. Эверт предложил А. Ф. Рагозе не производить. Он рекомендовал «всем спокойно смениться, осмотреться; смененные, находящиеся в резерве части, после данного им отдыха, подтянуть; все части окончательно нацелить, прочную связь между ними установить и затем 24 июня произвести действительную, решительную, дружную атаку». Генерал Эверт требовал принять «все меры к тому, чтобы все нами занятое было прочно закреплено и удержано во чтобы то ни стало», и с этой целью организовать «основательный заградительный артиллерийский огонь». «Ввиду настоятельных просьб» генерала Рагозы главкозап был «вынужден согласиться на передачу» в его распоряжение 5-й стрелковой дивизии[542]542
  Там же. Л. 322.


[Закрыть].

В полночь 22 июня генерал Рагоза сообщал командирам корпусов: «Чтобы вверенным мне войскам дать возможность спокойно закончить перегруппировку, Главкозап приказал атаковать противника не 23, а 24 июня.

Вследствие этого приказываю: 1). Артиллерийскую подготовку начать с рассветом 24 июня… 2). В течение 23 июня держать противника под огнем, лишь с целью не позволять исправлять сделанные разрушения, а из тяжелых орудий вести огонь только по тем сооружениям, которые еще не разрушены». В заключение он просил «всех начальников помнить, что лишь при бережном расходовании снарядов 23 июня мы получим возможность выполнить в нужной мере на следующий день необходимую для успеха атаки артиллерийскую подготовку»[543]543
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 333.


[Закрыть].

Во время перегруппировки войск 4-й армии германцы подтягивали подкрепления и проявляли активность. Войсковое наблюдение русских в эти дни отмечало большое оживление железнодорожного движения по линиям Барановичского узла. Части 9-го армейского корпуса, занимавшие «лесистый выступ» северо-западнее д. Дольное Скробово, обстреливались фланговым артиллерийским огнем со стороны Кутовщинского леса. На линии фронта, занимаемой 9-й и 31-й дивизиями 10-го армейского корпуса, на участке высоты 86,3 и д. Лабузы германцы в течение ночи несколько раз открывали ураганный огонь из орудий тяжелой и легкой артиллерии и под его прикрытием предприняли две «яростные» контратаки в районе деревень Лабузы и Нагорной, которые были заняты 122-м Тамбовским полком. Противник каждый раз отбрасывался ружейно-пулеметным огнем с большими потерями. При этом некоторые роты 122-го полка, преследуя противника, местами врывались в его окопы[544]544
  Там же. Л. 350.


[Закрыть].

23 июня генерал А. Ф. Рагоза телеграфировал командирам корпусов, входивших в состав 4-й армии: «Артиллерийскую подготовку атаки начать с 8 часов 24 июня. Огонь вести методически, с наблюдением за результатом каждого выстрела». О времени начала атаки он обещал сообщить дополнительно[545]545
  Там же. Л. 362.


[Закрыть].

По-видимому, не дожидаясь приказа командарма, гренадеры 8-го Московского полка под прикрытием артиллерийского огня бросились в контратаку, «заставили немцев поспешно очистить высоту 88,1 севернее Одоховщины, не приняв удара», и снова заняли ее. Об этом сообщалось в утренней сводке штаба Западного фронта за 24 июня. Вечером (в 19 часов 50 минут) того же дня генерал Рагоза сообщал командирам корпусов: «Артиллерийскую подготовку считать законченной. В 2 часа 25 июня с Богом вперед!»[546]546
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 399.


[Закрыть]

Из оперативной сводки штаба Западного фронта за 25 июня, направленной в Ставку Верховного главнокомандующего, следует, что «в 2 часа 25 числа на фронте 46-й дивизии (25-й корпус. – М. С.) части перешли в наступление: 9-й гренадерский полк атаковал высоту 82,8 западнее Цирина, успеха не имел, но облегчил наступление соседних 183-го и 184-го полков», которые ворвались на позиции противника на высотах южнее д. Подгайная; в 3-м Сибирском корпусе части 27-го Сибирского полка на участке западнее д. Бытковщина продолжали продвигаться вперед. Наступление 25-го и 26-го сибирских полков задерживалось сильным огнем противника. Только после обстрела русской артиллерией снарядами с удушливыми газами Карчевского леса эти полки «снова перешли в атаку, развивающуюся планомерно»; в 9-м корпусе артиллерия противника «весь вечер 24 числа вела ураганный огонь» по лесу севернее Дольного Скробова и по району восточнее Горного Скробова; в 3-м Кавказском корпусе 52-я пехотная дивизия вела бой на своем участке. В 7 часов на правом фланге линии фронта корпуса 18-й гренадерский Карский полк достиг проволочных заграждений у «восточной опушки леса юго-восточнее Олизаровщины» и «задерживался фланговым огнем противника из опорного пункта в Рощице». На среднем участке 267-й пехотный Духовщинский полк «занял северо-восточный угол леса». На левом участке корпуса «роты 17-го и 18-го полков

9-й стрелковой дивизии, атаковав противника, частью залегли перед проволочными заграждениями, частью отошли в исходное положение»; в гренадерском корпусе «в 2 часа 20 мин. 25 числа части 2-й гренадерской дивизии перешли в наступление на Дубово и Новики и заняли православное кладбище у дер. Новики», но из-за «ураганного» артиллерийского и пулеметного огня и контратаки противника полки, понеся большие потери, отошли в исходное положение; в 10-м корпусе вторую половину дня 24 июня и ночью на 25-е линию фронта 11, 9, и 31-й дивизий обстреливал противник, «наиболее интенсивно» – район Лабузы – Нагорная. Роты 41-го полка 11-й дивизии заняли д. Мацейковщина, которая затем дважды переходила из рук в руки[547]547
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 410.


[Закрыть]. В 13 часов 45 минут 25 июня главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт телеграфировал генералу А. Ф. Рагозе: «Стремительного наступления не вижу. Снова топтание на месте с большими потерями. В то время как рядом два полка 46-й дивизии и фаногорийцы проходят вновь болотистую долину Сервеча и врываются на позиции противника, 3-й Сибирский корпус развивает наступление крайне медленно, едва преодолевает долину и залегает перед проволокой. От такой атаки ожидать успеха нельзя. На наиболее важном ударном участке генералов Драгомирова и Ирманова (9-й армейский и гренадерский корпуса. – М. С.) наступление развивается слабо. Вы знаете состояние нашего артиллерийского снабжения, откладывать и задерживать наступление невозможно. Надо использовать результаты пятидневной подготовки и добиться во чтобы то ни стало поставленной задачи».

Главкозап приказывал командарму: «…потребуйте это от всех начальников, внушите, что при стремительном движении потери будут меньше, чем при медленном развитии его и остановкой перед проволочным заграждением»[548]548
  Там же. Л. 413.


[Закрыть]. Выполняя приказание главнокомандующего генерала А. Е. Эверта, генерал А. Ф. Рагоза в тот же день вечером в телеграмме командирам корпусов обращался к войскам: «Доблестные войска 4-й армии, уже в течение 6 дней ведете вы славный бой с сильным противником, нанося ему все более и более чувствительный урон. Вам не удалось еще вполне протаранить ту крепость, которую враг за долгое время затишья воздвиг перед нами, но вы привлекли к себе внимание и силы немцев и облегчили работу наших соседей. Армии Юго-Западного фронта продолжают свое победоносное шествие против австрийцев, и германцы, прикованные вами к Барановичскому району, не могут оказать никакой помощи своим отступающим союзникам. Низко кланяюсь вам за ваши прошлые труды. Вместе с тем, сознавая важность переживаемой нами минуты, призываю вас на новые подвиги. Главнокомандующий требует от нас энергичного продолжения наступления, чтобы использовать результаты, достигнутые за прошлые дни, и добиться во чтобы то ни стало победы». В заключении телеграммы командарм приказывал «всем корпусам продолжать завтра, 26 июня, выполнение поставленных задач», а командирам корпусов – «донести» ему о «принятых ими решениях, имея в виду, что действия каждого корпуса должны быть согласованы с соседями и отвечать условию взаимной поддержки»[549]549
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 422.


[Закрыть].

Уже в тот же вечер, четырьмя часами позже, генерал А. Ф. Рагоза уведомлял генерала А. Е. Эверта: «Все данные Вами за дни боев указания мною приняты к руководству и исполнению. Все отмеченные Вами причины неудачного исхода атак частей вверенной мне армии учтены, и мною приняты меры, чтобы наши ошибки не повторялись». В свою очередь командующий армией считал «своим долгом донести» главкозапу о том, что «наряду с отмеченными» (генералом А. Е. Эвертом) «причинами неудач, существуют и другие, обнаруживающиеся все яснее с каждым днем боя». К таким причинам он относил укрепленные позиции противника, состоявшие «во многих местах из долговременных построек, не поддающихся действию нашей тяжелой артиллерии, представляющих крепостные верки, недоступные для атаки открытой силой и требующие постепенной атаки»; отсутствие «готовых плацдармов для сосредоточения войск перед атакой на фронте армии», а создать их «в короткий промежуток времени подготовки к операции» было невозможно; сосредоточенная к фронту армии «в самые последние дни перед атакой» тяжелая артиллерия не успевала «вполне подготовиться к выполнению предстоящих ей задач, а главное – наладить должную связь с пехотой… Я почти не знаю случаев, – продолжал генерал А. Ф. Рагоза, – когда наши войска, проникнутые самым острым желанием победы, теряли добытые потоками крови участки неприятельских позиций под влиянием контратак немцев. Но я знаю много случаев, когда части не выдерживали убийственного огня неприятельской артиллерии и, понеся большие потери, уходили назад. Чем больше пехоты скапливалось на таких участках, тем больше было потерь, но последствия не менялись и противник одним артиллерийским огнем возвращал утраченное. Бороться с артиллерией противника возможно было только нашей артиллерией, но положение артиллерии наступающего при разрешении этой задачи не из легких. Неприятельские батареи меняли по ночам свои позиции, которые были заранее замаскированы. У нашей же артиллерии было слишком мало времени для предварительного наблюдения, а во время боя наблюдению зачастую мешали пыль, дым, дождь и туман. Корректирование стрельбы с воздуха у нас налажено было к тому же недостаточно, в особенности в тех случаях, когда батареям приходилось действовать с почти незнакомыми им авиаотрядами».