Текст книги "Беларусь в Первой мировой войне 1914-1918 гг."

Следует сказать, что германские аэропланы уже в 20-х числах июля на подступах к границам белорусских губерний, в районе отступления войск 4-й армии «усиленно» и «совершенно безнаказанно» бомбардировали узловые железнодорожные станции Малкин, Седлец, Луков, Белосток и Черемха, где было большое скопление отступавших войск. Охранение же станции Луков дружинниками (192-й Тамбовская, 401-й Минская дружины), вооруженными берданками, противнику «вреда не приносило». Сообщая об этом начальнику штаба 4-й армии, исполняющий должность начальника Луковского гарнизона (он же командир 401-й пешей Минской дружины) просил «распоряжений об экстренной высылке взвода артиллерии для стрельбы по аэропланам»[253]253
  Там же. Л. 370.


[Закрыть].

В условиях поспешного отвода войск местные гражданские и военные власти не успевали осуществить в полной мере реквизиции и эвакуацию имущества, которое уничтожалось, расхищалось или попадало в руки противника. Характерным явился случай в Новогрудском уезде Минской губернии, где, по сообщению члена Государственной Думы М. И. Коваленко в МВД, имели место «чрезвычайные беспорядки»: реквизиция запаздывала, «масса скота, всякого ценного инвентаря, хлеба и сена оставалось врагу. Спирт винокуренных заводов расхищался населением и проходящими войсками»[254]254
  РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 40. Л. 247.


[Закрыть].

Министр внутренних дел князь Н. Б. Щербатов телеграфировал об этом в Ставку Верховного главнокомандующего. Начальник штаба Ставки в свою очередь «перетелеграфировал» главнокомандующему Западным фронтом (главкозапу) генералу А. Е. Эверту. По выяснении произошедшего начальник штаба фронта генерал М. Ф. Квецинский (со слов минского губернатора) сообщал в Ставку генералу М. В. Алексееву о причинах случившегося, объясняя это «особым географическим положением Новогрудского уезда по отношению к г. Минску, оказавшемуся совершенно отрезанным от него, благодаря загруженности железной дороги и Барановичского узла в особенности». Причиной случившегося стало прекращение телефонно-телеграфного сообщения, посему новогрудский предводитель дворянства «не был своевременно осведомлен о распоряжениях по производству реквизий», как и «о том, что он и земские начальники должны оставаться на местах своего пребывания вплоть до отхода наших войск, вследствие чего они преждевременно выехали в предназначенный им по общей эвакуации гор. Бобруйск»[255]255
  Там же. Л. 252.


[Закрыть].

Следует отметить, что это был не единственный случай, когда гражданские власти оставляли свои уезды и губернии до завершения дел по эвакуации и отступления войск.

В связи с этим начальник снабжений армий Северо-Западного фронта вынужден был 2 августа обратиться в Ставку Верховного главнокомандующего: «Признаю необходимым присутствие начальников эвакуированных губерний с канцеляриями [в] районе фронта при главных начальниках округов. Управление губернии нельзя считать совсем свободным. После эвакуации остается много вопросов, которые надо ликвидировать. Кроме того, губернаторы, как лица с административным опытом, могут привлекаться [к] исполнению поручений по части гражданского управления»[256]256
  РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 40. Л. 169.


[Закрыть]. В имевшем место случае в Новогрудском уезде предводителю дворянства было предложено возвратиться, вместе с земскими начальниками «немедленно приступить к реквизиции… и не оставлять своих районов до отхода штабов дивизий».

Вопросы по эвакуации населения, уничтожению имущества, несмотря на неоднократные распоряжения, продолжали оставаться нерешенными. 13 августа в Ставку Верховного главнокомандующего обратились с письмом (за шестью подписями) члены Государственной Думы, сообщившие о том, что «вслед за войсками продолжают беспощадно срывать поголовно с мест население; применяя меры насилия, уничтожают или отбирают все имущество, сплошь выжигают деревни, фольварки. Дороги переполнены голодными, больными беженцами. Эпидемии разносятся по всем местам». Они просили Верховного «поддержать веру в населении», что «приказания [его] святы и спасти население от отчаяния и смуты, не допустить, чтобы… могли продолжаться бесцельные массовые высылки и беспощадно разрушительные действия»[257]257
  Там же. Л. 179.


[Закрыть].

Военные власти были не способны решить вопросы эвакуации предприятий своими силами. Это видно из «Общих оснований постановки эвакуации промышленных предприятий из угрожаемых нашествием неприятеля местностей», «изложенных по повелению Верховного главнокомандующего» начальником штаба генералом Н. Н. Янушкевичем председателю Совета Министров И. Л. Горемыкину. Сообщая о «необходимости эвакуации в связи с отходом наших войск промышленных предприятий, работающих на надобность государственной обороны», а также тех, оборудование которых могло быть использовано полностью или отдельных имеющихся на них машин для той же цели или для «общей промышленности», он признавал, что «правильная сама по себе мысль эта далеко не во всех случаях получила последовательное и точное осуществление». Объясняя это «отсутствием заблаговременного обследования» объектов, «неимением у войсковых начальников соответствующего технического персонала, незначительным числом чинов местной фабричной инспекции и отсутствием на местах людей, знающих потребности промышленности, условия производства и наши рынки», считал «при таких условиях задачу эвакуации для военной власти непосильной» и что до этого «эвакуация производилась спешно и недостаточно продуманно, без предварительной подготовки помещений для перевозимых предприятий, а реквизиция отдельных станков и машин выполнялась по несогласованным между собой требованиям различных заводов и мастерских того или иного ведомства». В таких условиях, предполагал он, «могли быть допущены случаи оставления на местах того, что подлежало эвакуации, и вывоза менее важного»[258]258
  РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 40. Л. 212.


[Закрыть]. Ссылаясь на «предпринимаемую мобилизацию промышленности» в стране, Н. Н. Янушкевич полагал, что «рассматриваемый вопрос приобретает особое значение и выходит за пределы задач, поставленных военной власти в этой области по закону – озаботиться лишь уничтожением или истреблением того, что может благоприятствовать неприятелю». Наиболее же заинтересованным в вопросе эвакуации промышленных предприятий, по его мнению, являлись Военное министерство и Министерство промышленности и торговли. Причем последнее, «как располагающее подготовленным персоналом и соответствующими организациями и непосредственно ведающее промышленностью», считал он, «должно бы иметь и первенствующее значение в этом, согласуя свою деятельность с требованиями Военного министерства, которому предоставить право окончательного решения лишь вопроса об эвакуации предприятий в военных видах»[259]259
  РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 40. Л. 215.


[Закрыть].

И. Л. Горемыкин, констатируя факт «многочисленных заявлений членов законодательных учреждений, местных деятелей и должностных лиц о производстве эвакуации в некоторых районах театра войны путем огульного выселения всех жителей… с насильственным уничтожением имущества и посевов, местных запасов», выразил штабу Верховного главнокомандующего опасения Государственного Совета «повторения подобных мер в связи с осуществлением предположений генерала Янушкевича»[260]260
  Там же. Л. 205.


[Закрыть].

По причине быстрого отступления войск, отсутствия плана эвакуационных мероприятий эвакуация предприятий проводилась, как признавало само Верховное командование, «спешно и недостаточно продуманно». Для реквизиции и вывоза оборудования предприятий требовались время и большие транспортные средства, которых катастрофически не хватало. Так, в понесшей наибольшие потери Гродненской губернии многие владельцы заводов и фабрик не смогли вывезти оборудование из-за недостатка транспорта и поспешности эвакуации. Только в одном Гродненском уезде созданным восьми реквизиционным комиссиям необходимо было описать и оценить имущество 50 предприятий, владельцы которых обратились к губернским властям с просьбой об оказании содействия в эвакуации заводского оборудования и имущества. Однако поспешное отступление войск из пределов уезда не дало в полной мере провести работы по реквизиции. Начавшие 13 августа свою деятельность комиссии уже с 17 по 22 августа вынуждены были прекратить работу. В таких условиях, признавал осуществлявший общее руководство работой комиссий предводитель уездного дворянства А. И. Ушаков, «главной целью реквизиций было угнать лошадей, скот и уничтожить продовольственные запасы и фураж…» Таким образом, в Гродненском уезде эвакуировать успели только три фабрики, из Брест-Литовска – шесть предприятий. Всего из Гродненской губернии было эвакуировано только 12 предприятий[261]261
  Подсчитано автором по: Черепица В. Н. Город-крепость Гродно в годы Первой мировой войны. С. 286–287; Бобков А. М. Эвакуация промышленности Беларуси в годы Первой мировой войны. С. 285–287.


[Закрыть]. В основном это были пивоваренные и кожевенные заводы, а также табачные, конвертные и переплетные фабрики.

Более организованно и успешно была осуществлена эвакуация правительственных и духовных учреждений, учебных заведений, средств связи, больниц и благотворительных обществ. И это потому, что гродненский губернатор еще накануне войны на основе «Временных правил» по эвакуации, разработанных штабом Виленского военного округа, определил перечень правительственных учреждений, руководителей которых обязал составить планы своих действий по обеспечению своевременного вывоза казенного имущества и семейств служащих, и представить ему. По объявлении войны названные приготовления были откорректированы на основе утвержденного 17 июля 1914 г. военными властями «Временного положения о вывозе за счет казны по военным обстоятельствам государственного имущества, правительственных учреждений, служащих и их семейств», а 31 июля по распоряжению губернатора была образована «Особая комиссия» по оценке оставляемого служащими Гродно имущества. Реальный вывоз губернских учреждений из города начался уже 29 июля 1914 г. Тогда были перевезены из Гродненского тюремного замка в Смоленскую уголовную тюрьму особо опасные преступники[262]262
  См.: Черепица В. Н. Город-крепость Гродно в годы Первой мировой войны. С. 40, 286–287.


[Закрыть]. Следует сказать, что в зависимости от военного положения эвакуация гродненских городских и уездных властей по распоряжению губернатора дважды совершалась в г. Слоним (в сентябре 1914 г. и январе 1915 г.). Летом 1915 г. эвакуация учреждений Гродненской губернии производилась в центральные губернии Российской империи. Так, в г. Калугу были эвакуированы канцелярия Гродненского губернатора и губернское правление, Гродненское губернское жандармское управление, Гродненское присутствие по крестьянским делам, Гродненское присутствие по воинской повинности, Управление земледелия и государственных имуществ, Гродненское дворянское депутатское собрание, Гродненская губернская чертежная, Гродненский губернский статистический комитет, Гродненское губернское по земским и городским делам присутствие, Гродненская губернская типография, Гродненская городская управа, Дирекция народных училищ Гродненской губернии; в города Калужской губернии – уездные полицейские управления: Волковысское (г. Медынь), Кобринское (г. Мосальск), Слонимское (г. Жиздра), Гродненское (г. Калуга), Брестское городское (г. Боровск); уездные воинские присутствия: Брестское (г. Боровск), Волковысское (г. Мещовск), Гродненское (г. Медынь), Кобринское (г. Мосальск), Пружанское (г. Козельск); канцелярии уездных предводителей дворянства: Кобринского (г. Мосальск), Слонимского (г. Жиздра), Гродненского (г. Калуга); в города других губерний: казначейства: Брестское (г. Моршанск), Гродненское (г. Тамбов), Волковысское (г. Усмань), Кобринское, Слонимское и Пружанское (г. Лебедянь); учебные заведения: Гродненская мужская гимназия с канцелярией (г. Липецк), Волковысская казенная женская гимназия (ст. Лосиноостровская, Северная железная дорога); Гродненское реальное училище с канцелярией (г. Калуга), Брест-Литов-ское коммерческое училище «Товарищество преподавателей» (г. Мозырь); учреждения частного характера: Слонимское отделение русско-французского коммерческого банка (г. Москва), мыловаренный завод Эпштейна в Бресте (г. Могилев)[263]263
  Справочник об эвакуированных правительственных, общественных и частных учреждениях и заведениях и должностных лицах. С. 36–37, 40, 45, 127–130.


[Закрыть].

С приближением фронта военных действий к границам Минской губернии главнокомандующий Северо-Западным фронтом поставил перед губернскими властями вопрос об эвакуации. 20 августа начальник снабжений армий фронта генерал Н. А. Данилов телеграфировал главному начальнику Минского военного округа генералу барону Е. А. Раушу фон Траубенбергу: «Главнокомандующий приказал теперь же приступить к эвакуации Минска, поручив ее энергичному генералу…»[264]264
  НИАБ. Ф. 466. Он. 1. Д. 394. Л. 80.


[Закрыть]

Для осуществления эвакомероприятий в телеграмме предлагалось под председательством назначенного Е. А. Раушем фон Траубенбергом генерала «образовать комиссию из представителей эвакуируемых учреждений железной дороги и коменданта станции, поручив ей установление плана эвакуации и выяснение общего количества потребных вагонов, размера ежедневной возможной по условиям работы узла их подачи и размера эвакуации по обеим расходящимся от Минска в тыл железнодорожным линиям»[265]265
  Там же.


[Закрыть]. Кроме того, главному начальнику округа вменялось в обязанность «установить наблюдение и руководство подачей вагонов под грузы сообразно ценности и значения» их.

Эвакуацию рекомендовалось «начать с вывоза семейств железнодорожных служащих» из Минска и железнодорожных линий до Борисова и Бобруйска, Березино. Однако эвакуировать эти семьи было приказано «по обстоятельствам военного времени».

Размещавшийся в Минске вещевой интендантский склад намечалось направить в Брянск, медь и колокола – в Курск, полевую аптеку – в Москву, гражданские учреждения – согласно указаниям соответствующих министров или по назначению главного начальника Минского военного округа, но восточнее Смоленска; военные госпитали и лазареты Красного Креста – в Москву. Окружные учреждения пока предполагалось оставить на месте в Минске[266]266
  НИАБ. Ф. 466. Оп. 1. Д. 394. Л. 80.


[Закрыть].

По получении телеграммы в Минске состоялось два совещания представителей ведомств по вопросам эвакуации: одно под председательством минского губернатора А. Ф. Гирса, другое под председательством назначенного главным начальником Минского военного округа, председателем эвакокомиссии генерала А. Н. Войцеховского. На последнем была заслушана вышеназванная телеграмма начальника снабжений армий Северо-Западного фронта. Совещание, взяв на себя функции комиссии по эвакуации, «ввиду неизвестности момента» ее начала, не могло наметить «определенных решений», уяснив лишь для себя «исключительно вывоз казенных дел учреждений, личного их состава и членов семейств служащих»[267]267
  Документы и материалы по истории Белоруссии (1900–1917 гг.). T. 3. С. 790–791.


[Закрыть]. Оно обратилось с ходатайством к главному начальнику Минского военного округа о выделении для этого необходимых вагонов в составах формируемых в Минске поездов. А. Н. Войцеховским эта просьба была удовлетворена: он отдал распоряжение, чтобы в Минске на линиях Александровской и Либаво-Роменской железных дорог в формируемых поездах выделялись «для обеспечения наискорейшего и удобного отъезда семей служащих один вагон второго и один третьего класса»[268]268
  НИАБ. Ф. 466. Оп. 1. Д. 394. Л. 86.


[Закрыть].

Эвакуация промышленных предприятий была возложена на созданную 20 августа при Минском военно-промышленном комитете (ВПК) эвакуационную комиссию под председательством председателя Минской губернской земской управы Б. Н. Самойленко. В состав комиссии входили представители военного ведомства, чины фабричной инспекции, контроля, акцизного ведомства, фабриканты. Комиссия спешно приступила к обследованию промышленных объектов в местностях, находившихся под угрозой неприятельского нашествия, и к их эвакуации. До ноября 1915 г., по словам сообщения старшего фабричного инспектора Минской губернии в Министерство торговли и промышленности, эвакуационная комиссия при Минском губернском объединенном ВПК «уже выполнила свою главнейшую задачу – эвакуацию торгово-промышленных предприятий гор. Минска. Все более значительные промышленные предприятия, работавшие на государственную оборону, уже вывезены… вместе с оборудованием и персоналом служащих и рабочих»[269]269
  Документы и материалы по истории Белоруссии (1900–1917 гг.). Т. 3. С. 791, 810, 813.


[Закрыть].

Из работавших в Минской губернии предприятий, подчиненных фабричной инспекции, были эвакуированы: в г. Москву – механические заводы товариществ «Технолог» и «Энергия»; обувные фабрики товариществ «Орел», «Быстроход» и «Русь»; фабрики дамских гребней Товарищества «Франсуа Турне» и механической вышивки «Мозер и сыновья»; картонно-бумажная фабрика Кастелян П. И., обмундировочная мастерская Шварц и братьев Ризман; в г. Харьков – механические заводы товариществ Майзель и Шлапакова и Г. Янишевского; кожевенный завод И. Сальмана; в г. Царицын – обувная фабрика «Труд»; в г. Самара – фабрики сапожных колодок Каменецкого и Лившица и в г. Ярославль – И. Ошеровича; в г. Саратов – парфюмерная фабрика[270]270
  Там же. С. 811; Справочник об эвакуированных правительственных, общественных и частных учреждениях и заведениях и должностных лицах. С. 106–107.


[Закрыть]. Кроме того, проводился вывоз меди, льна, скипидара, кожевенного и другого ценного для народного хозяйства сырья.

В сентябре-октябре 1915 г., говорится в отчете старшего фабричного инспектора «о состоянии промышленности Минской губернии», комиссией были эвакуированы все металлообрабатывающие заводы и мастерские, медь, наиболее ценные станки и машины, кожа, дубильные вещества, сукно и мануфактура из Минска и района, лежащего к западу от него. Кроме того, были составлены планы эвакуации ближайших промышленных городов Борисова и Бобруйска.

В разные местности империи были эвакуированы 16 «наиболее ценных в техническом отношении» заведений с 942 рабочими. 39 предприятий с 2072 рабочими остались в районе, частью занятом неприятелем или прилегающем к фронту военных действий[271]271
  Документы и материалы по истории Белоруссии (1900–1917 гг.). T. 3. С. 813.


[Закрыть].

Из Минска были эвакуированы учебные заведения: учительский институт, духовная семинария и духовное училище – в г. Ярославль; торговая школа – в г. Рязань; Свислочская семинария – в г. Медынь Калужской губернии; императора Николая II мужская гимназия и частная женская гимназия В. И. Левитской, а также реальное коммерческое училище – в г. Москва; художественно-ремесленная учебная мастерская Алексеевой – в г. Тамбов[272]272
  Справочник об эвакуированных правительственных, общественных и частных учреждениях и заведениях и должностных лицах. С. 104.


[Закрыть].

В Витебской губернии еще 1 августа 1915 г. по поручению губернатора старшим фабричным инспектором лично и через полицейские управления было разослано объявление владельцам фабрик и заводов, подчиненных надзору фабричной инспекции, с указанием сообщить о желании «эвакуировать свои заведения во внутренние губернии России». На это объявление вскоре поступило более 50 заявлений, преимущественно из г. Двинск, где уже в августе была произведена эвакуация[273]273
  РГВИА. Ф. 1932. Он. 1. Д. 168. Л. 8.


[Закрыть]. В списке фирм, владельцы которых изъявили желание вывезти оборудование в названные ими пункты, значились, например, скипидарная фабрика Н. А. Денермана из местечка Креславка Двинского уезда и винокуренный завод X. И. Дамберга из Люцинского уезда – в г. Петроград; табачная фабрика Н. И. Ривлина из г. Полоцка и кожевенный завод И. X. Валерштейна из местечка Креславка – в г. Орел; кожевенный завод Д. Манькова и очковая фабрика И. М. Зелич из г. Витебск – в пункты по Московско-Нижегородской железной дороге; табачно-махорочная фабрика наследников А. В. Колбановского из г. Витебск – в г. Козлов Тамбовской губернии; завод колесной мази братьев Г. и Т. Хибасов из г. Режица – в г. Великие Луки[274]274
  НИАБ. Ф. 1416. Оп. 1. Д. 2399. Л. 42.


[Закрыть] и т. д.

Обращения владельцев об эвакуации предприятий и имущества особенно массовый характер приняли в дни совершения германскими войсками Свенцянского прорыва фронта. Созданная 5 сентября 1915 г. Особая комиссия по эвакуации оборудования фабрик и заводов Витебской губернии работала почти ежедневно, рассмотрев на своих заседаниях с 5 по 29 сентября около 160 заявлений и «прошений» владельцев[275]275
  Подсчитано автором по: РГВИА. Ф. 1932. Оп. 1. Д. 168.


[Закрыть]. Плотный график работы в значительной мере был обусловлен и тем, что на территории губернии к этому времени осели ранее эвакуированные предприятия из Варшавы, Шавли, Риги, Курляндии, владельцы которых теперь обратились с ходатайствами о повторной эвакуации в центральные города Российской империи – Москву, Орел, Тулу, Нижний Новгород, Кострому, Вятку, Харьков, Ярославль и др.[276]276
  См.: РГВИА. Ф. 1932. Оп. 1. Д. 168. Л. 5-12.


[Закрыть] «При рассмотрении ходатайств об эвакуации, – было отмечено в одном из журналов заседаний, – Особая комиссия в первую очередь рассматривала ходатайства беженцев из других губерний при желании их эвакуировать дальше из Витебской губернии» и принимала решение о выдаче требований на провоз по железным дорогам оборудования, рабочих и служащих, имущества как за казенный счет, так и (в большинстве) за счет просителей[277]277
  Там же. Л. 7.


[Закрыть].

По неполным сведениям, Особой комиссией было разрешено вывезти свыше 13 600 пудов различных металлов как в изделиях, так и в чистом виде; около 40 000 пудов выделанных кож и кожевенного сырья; 45 000 пудов льна, 4350 пудов шерстяных и шелковых тканей, белья, пряжи и другой мануфактуры; 1800 пудов скипидара, 80 000 пудов оконного стекла, 10 000 пудов толи и много другого имущества[278]278
  Подсчитано автором по: РГВИА. Ф. 1932. Оп. 1. Д. 168. Л. 1-16.


[Закрыть]. Причем разрешения выдавались на вывоз только того, что комиссией признавалось «необходимым в государственных интересах». Было предписано выделить для перевозки в общей сложности более 1000 железнодорожных вагонов и платформ.

В то время как работа Особой комиссии по эвакуации уже шла полным ходом, витебский губернатор 16 сентября внес предложение «о выработке плана действий Особой комиссии по эвакуации фабрик и заводов Витебской губернии» и «плана эвакуации льнопрядильной фабрики “Двина”». Предложение губернатора было рассмотрено на заседании Особой комиссии 21 сентября. План эвакуации комиссия приняла, при этом она признала, что «промышленность развита более или менее в г. Витебске, а в остальных уездах она незначительна, не считая винокуренных и пивоваренных заводов, о которых уже [были] собраны все сведения». Также было отмечено, что, наряду с первоочередным рассмотрением ходатайств беженцев из других губерний об эвакуации, «также в первую очередь рассматривались ходатайства заведений, расположенных в тех уездах, в которых уже объявлена эвакуация»[279]279
  РГВИА. Ф. 1932. Оп. 1. Д. 168. Л. 10.


[Закрыть].

Касаясь выработки плана эвакуации льнопрядильни «Двина», было отмечено, что «по соглашению с директором фабрики… уже выдано требование на платный провоз 110 вагонов льна», а «по объявлении эвакуации Витебска и уезда льнопрядильня “Двина”, сократив работу на чесальных машинах, приступит к вывозу части их в г. Елец в заарендованное там здание…» В последующем предусматривалось «окончание работ на прядильных станках», что будут «остановлены двигатели и паровые котлы», «с тех и других будут сняты все медные части» и приведены «в такое состояние, чтобы на них нельзя было возобновить работу до получения снятых частей» из Ельца[280]280
  РГВИА. Ф. 1932. Оп. 1. Д. 168. Л. 11.


[Закрыть].

Относительно эвакуации винокуренных и пивоваренных заводов комиссия считала «необходимым вывезти только медные аппараты и части, а также снятую арматуру с паровых котлов и машин». И так как эти заводы находились «под непосредственным надзором местных (по уездным городам) чинов акцизного ведомства», Особая комиссия полагала необходимым назначать его представителей в реквизиционные комиссии на местах, в необходимых случаях посылала своих чинов для образования комиссий по осмотру фабрик и заводов.

Работе Особой комиссии по эвакуации фабрик и заводов Витебской губернии оказывал содействие эвакуированный в августе 1915 г. из Вильно в Минск областной ВПК Северо-Западного края, направив в Витебск секретаря с полномочиями «войти в соглашение с местными промышленными учреждениями (военно-промышленными комитетами и т. и.) об организации эвакуационного отдела в Витебской губернии». Заявление об этом прибывшего в Витебск представителя ВПК, было заслушано и принято к сведению 9 сентября на заседании Особой комиссии. Вскоре в Витебске был организован Эвакуационный отдел ВПК Северо-Западного края в составе 13 человек, утвержденный 13 сентября главным начальником Двинского военного округа[281]281
  Там же. Л. 4, 10.


[Закрыть]. Уже 15 сентября в ответ на поступившее ходатайство наследников Эпштейна Гаркави о выдаче им субсидии в сумме 160 тыс. руб. и вагонов Особая комиссия приняла решение передать прошение на предварительное рассмотрение на совещании названного отдела. 18 сентября в тот же отдел было направлено ходатайство жителя Витебска X. В. Витенберга о разрешении вывезти в 10 вагонах резиновые изделия и предметы торговли его магазина в г. Тверь с просьбой «произвести проверку заявления на месте и свое заключение сообщить Особой комиссии»[282]282
  РГВИА. Ф. 1932. Оп. 1. Д. 168. Л. 6.


[Закрыть].

В Витебской особой комиссии рассматривались «прошения»: акцизного общества «Витебский трамвай» о «возможном» вывозе в Харьков 9476 пудов рельс и рельсовых креплений на сумму 16 446 руб. и было выдано требование на вывоз в первую очередь за казенный счет; владельца топорного завода Т. С. Бушунова с просьбой предоставления ему 10 вагонов и платформ для эвакуации его завода из Полоцка в Орел. Кроме того, последний просил выдать «взаимообразно» 5 тыс. руб. и безвозвратно пособие на переезд 50 рабочих. Особая комиссия приняла решение: удовлетворить просьбу и выделить восемь вагонов, в том числе один классный; выдать ссуду до 3 тыс. руб. (по усмотрению губернатора) и 500 руб. на пособие рабочим[283]283
  Там же. Л. 2.


[Закрыть].

Из Витебской губернии были эвакуированы учреждения частного характера, такие как военнообмундировочная мастерская из Витебска в Нижний Новгород; двинские ремесленная школа со слесарными и механическими мастерскими и обмундировальная мастерская – в г. Москва; фирменный завод братьев Рязанских и Лихтенберг из Двинска в г. Буй Костромской губернии и др., а также учреждения Духовного ведомства: Полоцкий Спасо-Евфросиньевский женский монастырь с мощами преподобной Евфросинии Полоцкой – в г. Ростов; учебные заведения: канцелярия Полоцкого кадетского корпуса – в г. Симбирск, Полоцкая мужская гимназия – в г. Ярославль, Полоцкое духовное училище – в г. Владимир; Полоцкое Спасо-Евфросиньевское епархиальное женское училище – в г. Ростов, Полоцкая Кульневская учительская семинария и Полоцкая женская гимназия – в Вязники Владимирской губернии[284]284
  Справочник об эвакуированных правительственных, общественных и частных учреждениях и заведениях и должностных лицах. С. 28, 29, 132.


[Закрыть].

С ликвидацией Свенцянского прорыва и стабилизацией фронта по линии Поставы – Сморгонь – Барановичи – Пинск проведение эвакуационных мероприятий стало замедляться. В Витебской губернии они были осуществлены не до конца. Еще меньше ими была затронута Могилевская губерния. Так, по плану эвакуации учреждений Могилевского губернского земства, разработанному губернской управой, предусматривалась эвакуация учреждений и заведений губернского земства вместе со служащими и их семьями одновременно с правительственными учреждениями МВД г. Могилева со служащими и их семействами путем передвижения в пункты своей губернии «пока будет оставаться свободной какая-либо часть ее территории» и «в зависимости от положения фронта». Только «при возникновении необходимости оставить пределы губернии» губернская земская управа одновременно с эвакуацией учреждений МВД должна была выехать в избранный по согласованию с властями пункт[285]285
  НИАБ. Ф. 2084. Оп. 1. Д. 68. Л. 1.


[Закрыть]. Могилевскую казенную палату с подведомственными ей 11 казначействами на случай эвакуации планировалось перевозить из Могилева в Орел[286]286
  РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1851. Л. 151.


[Закрыть]. Из Могилевской губернии были эвакуированы Сенницкая учительская семинария в г. Воскресенск Московской губернии и Гомельская мужская гимназия в г. Кашин Тверской губернии[287]287
  Справочник об эвакуированных правительственных, общественных и частных учреждениях и заведениях и должностных лицах. С. 107.


[Закрыть].

Следует сказать, что в Могилевской губернии к этому времени были размещены многие учреждения, ранее эвакуированные из губерний Царства Польского, Ковенской, Виленской и Гродненской губерний. В начале сентября главным начальником снабжений армий Западного фронта генералом Н. А. Даниловым было отдано распоряжение о повторной эвакуации их «во внутрь империи». Уведомленный об этом начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего генерал М. В. Алексеев, изучив вопрос «какие именно управления предположено вывезти из Могилева и уездов», не возражал (к 18 сентября) против эвакуации их из города, признал «своевременным эвакуировать Сенненский уезд», Оршу – «по мере потребности штаба фронта», но «не усматривал оснований к эвакуации» (перемещенных учреждений) из Гомеля и Рогачева[288]288
  РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 40. Л. 263, 268, 271.


[Закрыть].

Эвакуация населения добровольная и насильственная (несмотря на запреты), реквизиции и уничтожение жилья и имущества при отступлении войск продолжались. С приближением линии фронта к границе Слуцкого уезда свое беспокойство за сохранность Несвижского замка и города выразила княгиня Мария Радзивилл, направив 18 августа письма от своего имени и жителей Несвижа в адрес Верховного главнокомандующего и члена Государственного Совета графа А. С. Велепольского с просьбой о защите их от разорения[289]289
  Там же. Л. 195.


[Закрыть]. Последний обратился с ходатайством к военному министру А. А. Поливанову. 22 августа от военного министра поступила телеграмма начальнику штаба Ставки Верховного главнокомандующего генералу М. В. Алексееву следующего содержания: «Член Государственного Совета граф Велепольский ходатайствует, чтобы город Несвиж и замок там княгини Радзивилл не были сожжены распоряжением русской военной власти». 23 августа генерал М. В. Алексеев передал эту телеграмму главнокомандующему Западным фронтом генералу А. Е. Эверту, добавив: «Верховный главнокомандующий повелел исполнить эту просьбу, принять меры к сохранению»[290]290
  Там же. Л. 201,202.


[Закрыть]. Одновременно Николай II уведомлял княгиню: «Письмо Ваше получил. Озаботился, чтобы желание Ваше было исполнено»[291]291
  Там же. Л. 200.


[Закрыть].

Позже, в сентябре, начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М. В. Алексеев проявил заботу о сохранении усадьбы и имения графа Венедикта Тышкевича, приказав командованию 10-й армии, в полосе действий войск которой находились усадьба и имение («в лесах между Ивенец и Першай»), отдать распоряжение, чтобы названные объекты «не подверглись разорению, не вызванным военными соображениями»[292]292
  РГВИА. Ф. 2394. Оп. 3. Д. 20. Л. 110.


[Закрыть].

До крайнего разорения реквизициями военных властей было доведено население прифронтовой полосы. Озабоченные «критическим положением населения не занятой неприятелем полосы Новогрудского уезда», А. Радзивилл, М. Святополк-Мирский и И. Кашиц 14 октября 1915 г. сообщали об этом начальнику штаба Верховного главнокомандующего и просили «о срочном распоряжении прекратить дальнейшее истощение фуража в крае»[293]293
  Там же. Л. 298.


[Закрыть]. Генерал М. В. Алексеев тут же, 18 октября, отреагировал на обращение, передав его содержание главнокомандующему Западным фронтом генералу А. Е. Эверту «для зависящего распоряжения».

Уже на второй день, 19 октября, генерал А. Е. Эверт через своего начальника штаба М. Ф. Квецинского информировал генерала М. В. Алексеева о том, что им «уже давно сделано распоряжение оставить крестьянам по одной корове и лошади на двор, а помещику необходимое количество коров и лошадей, смотря по хозяйству, и корм для их прокормления, а реквизировать лишь что сверх того», и что им «вновь подтверждается [это] командующим армиями к исполнению»[294]294
  Там же. Л. 300.


[Закрыть].

Таким образом, процесс «великого отступления» русских войск Северо-Западного фронта под ударами германских войск сопровождался поспешными реквизициями у населения лошадей, крупного рогатого скота, зерна и фуража для войск, принудительным и добровольным выселением жителей и уничтожением оставляемого ими жилья, имущества и посевов. Попытки Верховного командования под влиянием нараставшего недовольства обращенного в беженство населения прекратить принудительное выселение жителей оставляемых мест, отменить тактику «выжженной земли» полного успеха не имели. Насильственные меры к мирным жителям со стороны военных и гражданских властей, такие как реквизиции и выселение с уничтожением жилья и оставшегося имущества, во многих местах продолжались вплоть до стабилизации линии фронта.