Текст книги "Беларусь в Первой мировой войне 1914-1918 гг."

Далее командарм отмечал преимущество противника в огневых средствах: «Артиллерийскими снарядами немцы, видимо, были обеспечены вполне. В донесениях с поля сражения часто упоминалось, что артиллерийский огонь противника ведется с небывалой силой, а нам приходилось все время иметь в виду, что наши артиллерийские запасы ограничены и что нужно соблюдать экономию».

Перед названными им причинами неудач в сражениях, считал А. Ф. Рагоза, «бледнеют те ошибки в управлении войсками, которые от времени до времени случались на широком фронте армии, и устранить эти причины войска не могли, несмотря на то, что сражались с необычайным упорством и с необыкновенной доблестью».

«Передав войскам Ваше приказание продолжать без перерыва наступление, – отвечал А. Ф. Рагоза главнокомандующему фронтом А. Е. Эверту, – не могу скрыть от Вас, что не все части к таковому способны. Потери армии очень велики. Есть полки, в которых осталось лишь 500 человек; есть бригады силою в 1000 человек; есть дивизии, например 67-я, в которой осталось 2000 человек. Орудия постепенно изнашиваются и приходят в негодность. Донесениями зарегистрировано уже выбывших из строя более 30 орудий, из них 6 тяжелых. Причем последние не заменяются. Снарядов для тяжелой артиллерии в парках нет, выданного запаса хватит лишь на один день»[550]550
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 423.


[Закрыть].

Несмотря на неудачи в наступлениях и большие потери в личном составе, на слабость артиллерийских средств и недостаток снарядов, командование продолжало атаки на барановичском направлении. Очередная атака, судя по донесению штаба Западного фронта в Ставку Верховного главнокомандующего, состоялась вечером 25 июня. Части 7-й Сибирской стрелковой дивизии, перешедшие в наступление в 19 часов, успеха не имели по причине отсутствия сквозных проходов в проволочных заграждениях противника и «сильнейшего» артиллерийского огня по атакующим. По разрешению командира 3-го Сибирского корпуса генерала В. О. Трофимова стрелки были отведены на основную позицию, так как «передовые плацдармы были залиты водой». Причем комкор решил «утомленную и расстроенную» 7-ю Сибирскую дивизию сменить 8-й дивизией. Разведчики 1-го гренадерского Екатеринославского полка 1-й гренадерской дивизии ночью атаковали противника у высоты 96,8 южнее д. Колдычево. Часть защитников высоты ими была переколота штыками, остальные обращены в бегство. Артиллерия противника открыла сосредоточенный огонь по высоте. Разведчики отошли на свои позиции, вынеся раненых и убитых. Среди погибших был руководитель разведки прапорщик Жуленков. В 10-м армейском корпусе предпринятое под вечер 25 июня наступление двух батальонов 35-го Брянского полка с целью поддержки атаки 31-й дивизии на высоту 86,3 севернее господского двора Лабузы также было встречено «упорнейшим сопротивлением» противника. Передовая волна наступающих была «скошена» пулеметами, а следующая волна залегла у проволочных заграждений и стала окапываться.

В заключении названной сводки отмечалось, что «в течение 25-го числа на всем фронте 4-й армии противник отбивал наши атаки артиллерийским огнем небывалой силы»; войскам местами «приходится иметь дело с долговременными укреплениями противника вследствие их исключительной прочности и искусной маскировки»; обращалось внимание на то, что «местные условия часто были неблагоприятны». В частности, «Даревское болото настолько топко, что в нем погибли» две роты 41-го Сибирского стрелкового полка и – й Сибирской дивизии[551]551
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 440.


[Закрыть]. Почти одновременно с отправленной сводкой в Ставку Верховного главнокомандующего в Могилев генерал А. Е. Эверт телеграфировал командующему 4-й армией генералу А. Ф. Рагозе: «Нерешительное наступление 3-го Сибирского корпуса завершилось недопустимым отходом частей 7-й дивизии, которой следовало закрепиться в занятом положении и создать новый плацдарм, а не заставлять снова производить атаку в протяжении версты по открытому пространству»[552]552
  Там же.


[Закрыть]. Кроме того, главкозап напомнил о своем сообщении А. Ф. Рагозе «повеления Государя императора, что никто не имеет права отходить без разрешения командарма», и интересовался, «спрашивал ли такое разрешение генерал Трофимов, и если нет, – объявите ему строгий выговор».

В заключение генерал А. Е. Эверт поручил командующему 4-й армией А. Ф. Рагозе «принять непосредственное руководство ударной группой» и полагал, что в «случае надобности фланговые корпуса можно… соединить в группы, действиями же на важнейшем участке руководить лично» командарму. Кроме того, он подверг сомнению способность «слабого численностью состава штаба 3-го Кавказского корпуса справиться с поставленной ему задачей», чему придавал «самое серьезное значение»[553]553
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 443.


[Закрыть].

Назначенная на 26 июня очередная атака была отложена на 27 июня из-за утреннего тумана, помешавшего своевременному началу артиллерийской подготовки в корпусах. В этот короткий промежуток времени командованием производилась перегруппировка войск: сменялись наиболее пострадавшие части, подтягивались резервы, пополнялись личным составом остававшиеся на исходной линии части. Кроме того, в это время генерал А. Ф. Рагоза принял решение ввести «новую организацию управления войсками». Под командованием генерала Ю. Н. Данилова была создана группа в составе 25-го армейского и 3-го Сибирского корпусов и 2-й Туркестанской казачьей дивизии с задачей «овладеть рубежом Цирин, Олизаровщина и закрепиться» на нем. Под командованием генерала В. А. Ирманова создавалась группа в составе 3-го Кавказского, 3-го и 9-го армейских корпусов с целью «овладеть рубежом Олизаровщина, Есенец, западная опушка урочища Замошье, Погорелец». Другим соединениям ставились следующие задачи: гренадерскому корпусу «удерживать противника на фронте Заосье, Забродье, активными действиями на левом фланге содействовать 10-му армейскому корпусу в достижении поставленных ему целей». В свою очередь 10-му корпусу в составе 9, 31 и 112-й пехотных, 11-й Сибирской, Сводной пограничной и Уральской казачьей дивизий, «удерживая противника на левом фланге между фольварком Березовка и Выгоновским озером включительно, продолжать атаку правым флангом корпуса с целью овладения рубежом от высоты 89,0, что южнее Дубова, через Русины до фольв. Березовка». Начальнику Сибирской казачьей дивизии генералу князю П. Н. Мышецкому предписывалось «сменить части 3-й армии на Огинском канале между оз. Выгоновским и линией Колонок – Речки и упорно оборонять эту линию». Армейскому резерву было приказано расположиться: 35-му корпусу – в урочище Россошь, Бартники; 7-му конному корпусу – в районе Горки, Затурья, Рудавка, ст. Замирье; резерву главнокомандующего фронтом: 4-му Сибирскому корпусу, который переводился из состава 2-й армии, «продолжать сосредоточение в указанном ему районе (Столбцы – Замирье. – М. С.)». Руководителям войсковых групп генералам Ирманову, Юрию и Николаю Даниловым приказывалось «представить сегодня же (26 июня. – М. С.) к 19 часам по телеграфу краткие соображения о будущих действиях»[554]554
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 467.


[Закрыть].

В дополнение к приказу о предстоящем очередном наступлении командующий армией генерал А. Ф. Рагоза распорядился о перегруппировке артиллерийских средств в корпусах, «обращая самое строжайшее внимание» командиров корпусов «на борьбу с артиллерией противника, являвшейся злейшим врагом нашей пехоты и главным образом мешавшей ее успехам». К тому, считал командарм, «должны быть привлечены все свободные от других задач легкие батареи». При этом он обращал внимание на «необходимую большую гибкость в использовании огня как тяжелых, так и легких батарей, особенно в те моменты, когда пехота только что ворвалась в окопы противника или овладела его опорным пунктом, на которую обыкновенно сейчас же набрасываются и артиллерия и пулеметы противника». В таких случаях «для обеспечения возможности закрепиться» пехоте на занятом участке неприятельской позиции этот участок, считал командарм, «тотчас же должен быть окружен заградительным огнем нашей артиллерии». При движении пехоты во время атаки он требовал открывать заградительный артиллерийский огонь «не только перед фронтом, но и с флангов, особенно со стороны тех построек», которые не были разбиты во время артподготовки атаки. В заключение генерал А. Ф. Рагоза в очередной раз предупреждал командиров корпусов: «Во всех случаях стрельбы точно руководствоваться данными уже мной указаниями беречь снаряды и вести исключительно методический, надежно наблюдаемый огонь, особенно при устройстве огневых завес»[555]555
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 467.


[Закрыть].

Однако намеченные действия на участке фронта, занимаемом 4-й армией, не были осуществлены. 27 июня в 15 часов главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт телеграфировал командующему 4-й армией А. Ф. Рагозе: «Считаю необходимым для более энергичного удара выждать полного сосредоточения 4-го Сибирского корпуса. Поэтому атаку отложите до 1 июля… Энергично подготовляйте атаку, но тяжелые снаряды берегите для непосредственной атаки». 4-й Сибирский корпус предписывалось сосредоточить «совершенно скрытно, по ночам 28 и 29 июня в районе Мир, Песочно, Кожево, Большие и Малые Жуховичи с тем, чтобы к вечеру 29 июня корпус был полностью в указанном районе. Комкору 4-го Сибирского со штабом прибыть завтра (28 июня. – М. С.) к генералу Ю. Данилову для ознакомления с районом этой группы»[556]556
  Там же. Л. 472.


[Закрыть].

Во второй половине дня 27 июня под грифом «Оперативно. Секретно» генерал Рагоза телеграфировал командирам корпусов: «Вследствие требования общей обстановки главнокомандующий отложил атаку вверенной мне армии примерно до 1 июля и приказал энергично приготовиться к атаке, но тяжелые снаряды беречь для непосредственной артиллерийской подготовки»[557]557
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 480.


[Закрыть].

С прекращением атак войск 4-й армии германцы продолжали укреплять свои позиции на этом участке фронта. Разведкой русских была обнаружена замена частей 18-й австрийской дивизии германскими на участке Городище– Барановичи, в районе северо-западнее Цирина части 35-й австрийской дивизии сменяли германцы. 29 июня продолжали поступать сведения о смене 12-го австрийского корпуса германцами. Кроме того, по сведениям разведки, противник не только стремился восстановить разрушенные искусственные препятствия, но и усилить их «новыми окопами и проволочными заграждениями». В районе Мацейковщины и Лабузы в ходах сообщения разведчиками были обнаружены «железные заградительные двери», а «многие блиндажи и пулеметные гнезда оказались неразрушенными». Находящиеся же «вне наблюдения» бетонированные пулеметные гнезда и широкие полосы проволочных заграждений были совершенно нетронутыми. Восточную опушку леса, что к западу от Горного Скробова, немцы «оплетали сплошной проволокой»[558]558
  Там же. Л. 380, 426, 458, 469, 513.


[Закрыть].

Одновременно с этим активно действовала воздушная разведка противника. «Над участками фронта 9-го и 3-го Кавказского корпусов, – отмечала одна из сводок за 27 июня, – немцы вели усиленную воздушную разведку». «В течение дня 30 июня противник вел усиленную воздушную разведку на фронте Березовец – Одоховщина», – сообщалось в другой сводке[559]559
  Там же. Л. 270, 533.


[Закрыть].

В ряде мест наряду с разведкой вражеская авиация совершала бомбардировки прифронтовых железнодорожных станций, мест расположения штабов войск и военных объектов. В ежедневных сводках за июнь 1916 г. отмечалось, что 2 июня германскими самолетами были сброшены бомбы в районе станции Будслав и местечка Поставы; 5 июня самолеты противника произвели несколько налетов на станцию Лунинец и сбросили бомбы, часть которых попала в санитарный поезд; 6 июня «альбатросом» были сброшены три бомбы на господский двор Любань «в районе аэродрома», бомбы «полуразрушили дом», погибла одна женщина, ранены один солдат и четыре лошади. В этот же день «немецкие аэропланы усиленно летали над районом» расположения войск 2-й армии, «как по фронту, так и в тылу»; на станцию Вилейка был совершен налет пяти аэропланов, сбросивших до 40 бомб над железнодорожным мостом, «поврежден путь Молодечно – Вилейка, оборван телеграфный провод, убит один нижний чин и ранено четыре»; 8 июня «эскадра самолетов противника бомбардировала станцию Молодечно», было сброшено до 40 бомб, повредивших железнодорожный путь; 10 июня самолеты противника сбросили до 20 бомб на станцию Полочаны, были убиты 10 и ранены 10 человек и 20 лошадей; 16 июня неприятельские самолеты бомбили станцию Погорельцы, были повреждены две платформы, разбита стрелка, порваны провода, осколками пробиты в нескольких местах вагоны со снарядами; 19 июня неприятельский самолет сбросил три бомбы на станцию Замирье, было ранено 9 нижних чинов; в этот же день германский аэроплан сбросил бомбы на Молодечно, было убито 12 и ранено 11 человек; 21 июня над Молодечно летало 7 самолетов, сбросивших на станцию несколько бомб, были убиты 2 и ранены 7 человек; 26 июня на станцию Замирье неприятельскими самолетами были сброшены 32 бомбы, имелись пострадавшие; 28 июня сброшенными с самолетов бомбами в Замирье было повреждено здание и в Несвиже сожжено несколько домов; 26 июня «не менее 10 неприятельских самолетов совершили налет на Молодечно, сбросивших около 40 бомб», были убиты 3 и ранены 4 нижних чина, разрушен «железнодорожный дом», сгорел «склад сена в 14 вагонов»; 30 июня самолеты противника сбросили более 70 бомб на расположение русских войск «в районе Полонечка», где также были «пострадавшие»; тогда же «в течение дня противник вел усиленную воздушную разведку» на линии фронта Березовец, Одоховщина[560]560
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295.


[Закрыть].

Противник, имея численное превосходство в летательных аппаратах, совершал разведывательные полеты и бомбардировки в основном безнаказанно. В архивных документах за июнь 1916 г. зафиксировано лишь 4–5 случаев, когда русские войска Западного фронта давали отпор полетам противника. Например, 3 июня во время полетов германских аэропланов над позициями, занимаемыми 5-й Донской казачьей дивизией, один из них был сбит, который и «спланировал на западный берег озера Выгоновское»; 8 июня артиллеристами 61-й бригады был «подбит немецкий аэроплан, упавший в районе дер. Макарняты. Летчик и наблюдатель погибли»; 21 июня артиллеристы 44-го корпуса сбили немецкий аэроплан, который «загорелся и снизился около Рума. Раненый летчик и наблюдатель были сняты живыми»; 25 июня «в районе Шубинского канала был сбит германский самолет, совершавший разведывательный полет с целью обследования района расположения войск Сморгонь – Молодечно – Богданов»; 26 июня во время налета десяти германских самолетов на Молодечно «два вылетевших наших самолета-истребителя были атакованы превосходными силами и обстреляны» германцами[561]561
  Там же. Л. 74, 108, 306, 468, 511.


[Закрыть].

Что касается действий русской авиации на объекты противника, то такие случаи были еще редки. В военных сводках за июнь 1916 г. удалось выявить только один факт, когда «сводным отрядом в составе шести аэропланов был произведен набег на ст. Барановичи» и «сброшены бомбы общим весом в 10 пудов тротила», при этом была «замечена порча путей и железнодорожных сооружений»; вылетевший на разведку самолет типа «Вуазен» 4-го авиаотряда с летчиком

Соловьевым и наблюдателем подпоручиком Вруцевичем был атакован двумя неприятельскими самолетами, обстрелян пулеметным огнем и спланировал в неприятельское расположение[562]562
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 294, 485.


[Закрыть].

Здесь необходимо отметить действие речных судов против врага в дни Барановичской операции. Например, 22 июня русская речная флотилия «спускалась по р. Струмени и обстреливала госп. двор Почепово»; ночью 26 июня два катера Пинской речной флотилии, вооруженные пушкой и пулеметами, поднялись по р. Ясельда, подошли к железнодорожному мосту и обстреляли стоявшую там заставу, тем самым вызвали большую тревогу у противника, который открыл беспорядочный артиллерийский огонь. Катера благополучно возвратились. В ночь на 27 июня на оз. Нарочь с катеров лейтенанта Ольховского были обстреляны с тыла германские позиции у д. Пасынки. Противник проявил сильную растерянность, «были потушены прожектора, которые лишь спустя 20 минут после начала обстрела засветили вновь», и открыт артиллерийский огонь по озеру[563]563
  Там же. Л. 344, 462, 476.


[Закрыть].

Пока производилась значительная перегруппировка войск 4-й армии с целью подготовки к очередному наступлению, в средине дня 30 июня главнокомандующий фронтом генерал А. Е. Эверт под грифом «Секретно» телеграфировал командующим армиями Западного фронта, в том числе и А. Ф. Рагозе: «Высочайше указано Западному фронту, имея основной задачей перейти в решительное наступление в Барановичском районе, согласуя таковое с наступлением из Ковельского района на Кобрин – Брест и из Пинского района на Кобрин – Пружаны, ближайшей целью впредь до развития операции в Ковельском районе поставить: на фронте 4-й армии энергичную подготовку к этому наступлению и на фронте всех армий – удержание ныне находящихся перед ними сил противника, держа его под постоянной угрозой энергичной атаки».

«Во исполнение» названного распоряжения Верховного главнокомандующего главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт приказывал: «Четвертой армии деятельно готовиться к нанесению нового удара противнику, для чего энергично подготовлять плацдармы в инженерном и артиллерийском отношении, выдвигать вперед окопы для сближения с противником и занятия выгодного исходного положения, захватывая у противника участки и местные предметы, улучшающие наше расположение. Занятые боем участки позиции противника прочно закреплять… и всем характером деятельности на фронте армии держать противника под постоянной угрозой готовящейся атаки».

Одновременно в приказе рекомендовалось командующему 4-й армии генералу А. Ф. Рагозе своим распоряжением «немедленно перевести походным порядком» 112-ю пехотную дивизию в район Телехан, а 4-й Сибирский корпус – в район Бобрик – Плоскино – Доброславка, придав корпусу один тяжелый артиллерийский дивизион и дивизион крепостных гаубиц «с возможно полным числом орудий». 4-му Сибирскому корпусу и «ожидаемым прибытием» в район расположения войск 4-й армии выделенным из 10-й армии 61-й и 64-й пехотным дивизиям и из 2-й армии – 7-му конному корпусу приказывалось находиться в резерве главнокомандующего фронтом, подчиняясь командующему армией. Кроме того, главнокомандующим фронтом генералом А. Е. Эвертом было приказано генералу А. Ф. Рагозе «принять наиболее действенные меры к укомплектованию ослабленных боями частей, приложив всю энергию для скорейшего восстановления их полной боеспособности», и с этой целью находящиеся на передовой линии дивизии корпусов «отводить по очереди в резерв»[564]564
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 536.


[Закрыть].

Выполняя директиву главкозапа, командующий 4-й армией А. Ф. Рагоза приказал в ночь на 2 июля 3-й армейский корпус сменить частями 9-го армейского и 3-го Кавказского корпусов и отвести из боевой линии в ночь на 3 июля подивизионно в район населенных пунктов Подлесь, Новая Весь, Красногорки, Яблоновщина (севернее ст. Замирье) и район деревень Панютичи, Великая Липа, Жанковичи, Тарейка (восточнее Снова). Корпус переводился в резерв фронта.

В этот же день (3 июля) в 15 часов генерал-квартирмейстер 4-й армии генерал Н. Л. Юнаков телеграфировал командующему оперативной группой генералу Ю. Н. Данилову: «Порученная Вам операция не состоится». Одновременно он сообщал приказ командующего армией А. Ф. Рагозы: 3-му Сибирскому корпусу поручить упорно оборонять участок позиции от Цирина до Дробыши, 25-му корпусу – от Боровой до Цирина, польскую стрелковую бригаду отправить в распоряжение командира гренадерского корпуса. О времени расформирования группы Данилову было обещано сообщить дополнительно «после исполнения» пунктов, содержавшихся в переданной телеграмме[565]565
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 549.


[Закрыть]. Командовавший в те дни 25-м армейским корпусом генерал Ю. Н. Данилов позже вспоминал, что «25 корпусу… удалось прорвать стык между германскими и австрийскими войсками севернее Барановичей, у Карчева, но это был лишь частичный успех»[566]566
  Данилов Ю. Н. На пути к крушению. М.: Воениздат, 1992. С. 143.


[Закрыть]. Главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт в телеграмме начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу М. В. Алексееву об этой операции сообщал, что это была операция «не как самостоятельная, а как развитие общего успеха 4-й армии неожиданной атакой сильной группы войск в ослабленном противником районе его левого фронта на Сервече». По его словам, он предполагал подчинить генералу Данилову подходившие 61-ю и 64-ю дивизии, а «в случае успеха, для развития его приказать командарму 4 направить Данилову 35-й корпус, усилить тяжелую артиллерию». При таком составе войск А. Е. Эверт рассчитывал на успешные действия оперативной группы, но «ограниченность тяжелых снарядов» не давала ему «надежды на

серьезное развитие этого успеха». По его словам, «бои 20–24 июня не развились в большой успех, вызвав большой расход в тяжелых снарядах и до 80 000 потерь в людях». Продолжение этой операции при невозможности широкого ее развития, «по недостатку тяжелых снарядов, с узкой целью приковать… силы противника», не дать перебросить их в районы Юго-Западного фронта, А. Е. Эверт считал невыгодной, «так как приведет к полному истощению запасов тяжелых снарядов, значительному ослаблению собранных в этом районе наших сил» и не даст «выполнить высочайшее указание об усилении войск гвардии и 3-й армии, так как выводимые в резерв войска из 2-й и 10-й армий… пришлось бы ввести в дело на Барановичском направлении вместо переброски их для усиления войск на Стоходе и в Пинском районе боевых действий»[567]567
  РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 295. Л. 337.


[Закрыть].

«Итак за 9 дней три артиллерийских подготовки, четыре отсрочки штурмов, захват и удержание за собой небольшого участка неприятельской позиции у Скробово, высоты севернее Одоховщины и восточной части д. Лабуз, вот в какой форме вылилось наступление Западного фронта, – заключал позже генерал В. Н. Клембовский, в то время начальник штаба Юго-Западного фронта. – Общая цифра потерь доходила до 80 000». «Причинами неуспеха, – считал он, – были недостаток настойчивости начальствующих лиц в достижении цели; плохая ориентировка вследствие не налаженной между ними связи; недостаточность развития достигнутого успеха и даже удержания захваченного у противника вследствие далеко стоявших резервов»[568]568
  Фогель В. Барановичи 1916 г. С. 7.


[Закрыть].

К серии боевых действий в дни Барановичской операции относится и неизвестное в исторической литературе наступление частей 10-й Сибирской дивизии в Пинском районе на линии Огинского канала 17–18 июля 1916 г. В ходе наступления предусматривалось форсировать Огинский канал на главном участке от отметки 68,3 южнее шлюза № 5 до поворота канала южнее дороги Логишин – Озаричи на побочном участке шлюза № 5, овладеть непосредственно прилегающими к шлюзу укрепленными позициями, продолжая наступление, овладеть деревнями Озаричи и Соколовка[569]569
  РГВИА. Ф. 2282. Оп. 1. Д. 580. Л. 19.


[Закрыть]. Подготовка к наступлению проводилась в «строгой скрытности» от противника. Не допускалась разведка большими партиями и в дневное время. В ночное же время «непременным условием ведения разведки» было действовать с такой осторожностью, чтобы ни один нижний чин не попал в плен. Кроме того, запрещалось светить прожекторами в сторону противника, открывать артиллерийский огонь. Такие требования свели разведку к обзору местности с отдельных наблюдательных пунктов, не позволившему получить достаточных сведений о противнике, его системе укреплений, огневых средствах.

Германские позиции находились на правой стороне от Огинского канала. Окопы и блиндажи были устроены в несколько линий и укреплены проволочными заграждениями. На левом, восточном, берегу канала располагались сторожевые неприятельские окопы. Перед главными укреплениями находилось непроходимое вброд водное пространство канала шириной от 16 до 24 м. Оборона противника была хорошо разработанной, имевшей практику отбития ранее предпринимаемых русских атак.

Русские позиции размещались по левую сторону канала на торфяно-болотистой местности, хорошо просматриваемой и простреливаемой противником, что не позволяло производить подготовку к наступлению в дневное время. Лишь в ночные часы сосредотачивались у передовой линии пехота 37, 38 и 39-го полков и артиллерийские батареи, а также саперы с изготовленными плотами, деревянными лестницами и другими подручными средствами для переправы через канал. Сообщение тыла с передовой линией могло осуществляться только по единственной дороге из Логишина на Озаричи да по устроенной гати. Получилось значительное скопление войск, изготовившихся к атаке, – хорошая мишень для противника.

Под вечер 16 июля поступил приказ из штаба 4-го Сибирского корпуса о начале утром 17 июля артиллерийской подготовки с целью разрушения неприятельских укреплений, подавления огневых точек, обеспечения более благоприятных условий для атаки. С началом артиллерийского обстрела противник ответил тем же, подвергая ударам ближайший тыл расположения русских войск: особенно артиллерийские батареи, пути подхода резервов – проложенную гать, дорогу на Озаричи, район юго-западнее д. Валище и другие тыловые пункты. В результате неприятельскими снарядами были нарушена телефонная связь наблюдательных пунктов с артиллерийскими батареями, выведены из строя три орудия, нанесен урон живой силе.

Артиллерийская подготовка продолжалась в течение дня с перерывами для разведывания степени разрушения неприятельских укреплений. Разведка высылалась дважды в составе трех групп, каждая по восемь человек. Разведчикам под сильным артиллерийским огнем противника, пользуясь укрытиями – мелким кустарником и кочками, удавалось подойти к окопам противника на расстояние 150–200 шагов и произвести наблюдения, результаты которых оказались неутешительными: в проволочных заграждениях «существенных разрушений не сделано, проходов нет, пулеметная оборона противника не подавлена». Во время вторичной разведки были убиты три разведчика, в том числе руководитель одной из групп «самоотверженный солдат, герой-разведчик, не раз проявивший себя в полковых разведках», младший унтер-офицер Глазырин[570]570
  РГВИА. Ф. 2282. Оп. 1. Д. 580. Л. 19.


[Закрыть]. Несмотря на это, командир корпуса отдал приказ в 19 часов 30 минут начать атаку, до предела усилив артиллерийский огонь. Передовые батальоны 37-го и 38-го полков бросились в атаку, проваливаясь по колено в размокший от дождя торфянистый грунт, за ними шли резервы и саперы с переправочными средствами. Неприятель открыл ураганный огонь из тяжелой и легкой артиллерии и пулеметов по наступавшим, нанося огромные потери пехоте, саперам, разбив и разметав переправочные средства. Лишь небольшое число достигло берега Огинского канала. Атака захлебнулась.

После приведения в порядок потерпевших частей в 23 часа поступил приказ возобновить атаку, которая позже была отменена, наступавшие отведены на исходные позиции. Наутро 18 июля поступил приказ «спешную атаку отменить, перейти к методической подготовке форсирования Огинского канала». Таким образом, это наспех подготовленное, необдуманное, на неподходящем участке болотистой, хорошо просматриваемой и пристрелянной противником местности наступление не принесло никаких стратегических результатов. Потери были огромны: только в 37-м и 38-м полках убиты пять офицеров и 266 солдат, ранены 16 офицеров и 1190 солдат, контужены четыре офицера и 101 солдат, 170 солдат пропали без вести. В артиллерийских батареях были ранены и контужены по восемь солдат, ранен в голову штабс-капитан Потулов и контужен штабс-капитан Пржевусский, но оба остались в строю. Бесцельно были израсходованы значительные боевые средства – 5137 гранат, 2241 артиллерийский снаряд, много винтовочных патронов[571]571
  РГВИА. Ф. 2282. Оп. 1. Д. 580. Л. 4.


[Закрыть].

1 июля германские войска предприняли контрнаступление у Скробово и заняли ранее захваченные русскими у австрийцев позиции, взяв в плен 1500 человек и 11 пулеметов. Произведенные 2 июля русскими две сильные контратаки были отбиты германцами. В период 8-12 июля в районе Барановичей вновь возобновились атаки пяти русских дивизий на фронте Скробово – Лабузы, занятом пятью австро-германскими дивизиями. Несмотря на длительную артиллерийскую подготовку и упорство атакующих, русским войскам не удалось достигнуть никаких результатов. На этом Барановичская операция завершилась.

Таким образом, по причине слабого вооружения, прочности укреплений и оборонительных сооружений противника и недостаточной их разведки, зависимости Верховного командования от союзников в планировании и проведении боевых операций, а также плохого управления русские войска не смогли прорвать сильно укрепленные позиции австро-германских войск в районе Барановичей, но способствовали спасению итальянской армии от разгрома австрогерманскими войсками и успешному наступлению англо-французских войск. В ходе атак русских войск под Барановичами и в Пинском районе были показательны массовые упорство, храбрость и жертвенность воинов (среди них было много белорусов) в выполнении воинского долга и данной Отечеству присяги. Они лавиной шли на неразрушенные проволочные заграждения, бетонированные блиндажи, блокгаузы и пулеметные гнезда противника под градом пуль и снарядов, устлав своими трупами долины Щары и Сервеча, пролив кровь и отдав свои жизни в жестокой битве с врагом.

Во время наступательных операций русских войск в 1916 г. наблюдались изменения в оборонительной тактике противника. Уже в дни Нарочской операции в марте при артиллерийской подготовке атаки русских германцы отводили защитников из первой линии своих укреплений во вторую линию или в хорошо защищенные от артиллерийского огня укрытия. Затем, дождавшись атак русской пехоты, встречали ее плотным фронтальным и фланговым ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем, отбивая атаки с огромными потерями. Особенно широко такая тактика применялась противником в дни Барановичской операции. Кроме того, первая линия укреплений противника (окопы, проволочные заграждения) были пристреляны своей же артиллерией. Поэтому во время атаки русских, в случаях занятия ими неприятельских окопов они тут же подвергались артиллерийским ударам, несли огромные потери и вынуждены были отходить на исходные позиции.