Текст книги "Беларусь в Первой мировой войне 1914-1918 гг."

Глава 16
Заключение Брестского мирного договора. Положение в Беларуси в 1918 г

Переговоры о заключении мирного договора между Советской Россией и государствами Четверного союза (Германия, Австро-Венгрия, Болгария, Турция) начались в Брест-Литовске 9 декабря 1917 г. Советскую делегацию возглавил A. А. Иоффе, в ее составе были Л. Б. Каменев, М. Н. Покровский, А. А. Биценко, Л. М. Карахан, военные консультанты B. М. Альтфатер, А. А. Самойло и др. Со стороны Четверного союза в мирных переговорах участвовали от Германии – статс-секретарь ведомства иностранных дел Р. Кюльман и начальник штаба Восточного фронта генерал М. Гофман, от Австро-Венгрии – министр иностранных дел О. Чернин, от Болгарии – министр юстиции X. И. Попов, от Турции – великий визирь М. Тлаат-паша[871]871
  История Первой мировой войны 1914–1918 гг. Т. 2. С. 417.


[Закрыть].

На первом заседании советская делегация предложила положить в основу переговоров по заключению всеобщего демократического мира свою программу их ведения, в основе которой были следующие положения:

1. Отказ обеих сторон от насильственного присоединения оккупированных во время войны территорий и вывод оттуда оккупационных войск.

2. Восстановление во всей полноте политической самостоятельности тех народов, которые лишились ее в ходе войны.

3. Гарантирование национальным группам, не пользовавшимся политической самостоятельностью до войны, права на самоопределение.

4. Законодательное оформление культурной самостоятельности и административной автономии национальных меньшинств.

5. Отказ от взыскания с других государств контрибуций и «военных издержек».

6. Предоставление колониям независимости и политической самостоятельности в соответствии с принципами, изложенными в пунктах 1–4[872]872
  История Первой мировой войны 1914–1918 гг. Т. 2. С. 418.


[Закрыть].

Совершенно противоположными принципами руководствовались представители стран Четверного союза, и прежде всего Германия, руководящие военно-политические круги которой провели несколько совещаний с целью определения своей позиции на предстоящей мирной конференции в Брест-Литовске. В основу их программы мирных переговоров были положены директивы генерала Э. Людендорфа, дополненные и конкретизированные на совещании 5 декабря 1917 г. в Главной штаб-квартире под председательством Вильгельма II, сводившиеся к аннексиям и контрибуции: присоединение к Германии Литвы и Курляндии (в том числе Рига и Моонзундские острова); вывод российских войск из Финляндии, Эстляндии, Лифляндии, Молдавии, Восточной Галиции и Армении; признание независимости Польского Королевства и его связей с Центральными державами и другие условия[873]873
  См. об этом: Траццяк С. А. Брэсцкі мір і грамадска-палітычныя працэсы ў Беларусі: лістапад 1917 – студзень 1919 г. С. 22.


[Закрыть].

Однако так как советская делегация настаивала и добилась обязательной публикации отчетов о ходе переговоров, делегаты Четверного союза, чтобы не разоблачать себя перед всем человечеством как сторонников агрессии и захватов чужих территорий, вынуждены были согласиться с условиями подписания мирного договора, предложенными советской стороной. При этом они сделали оговорку: лишь при условии, если их признают все страны Антанты. Эта оговорка сводила на нет согласие Германии и ее союзников на мир без аннексий и контрибуций, так как правительства стран Антанты, не признав установления советской власти в России, уже не ответили на предложение советского правительства «всем воюющим народам и их правительствам начать немедленно переговоры о справедливом демократическом мире» от 26 октября 1917 г.

15 декабря 1917 г. в работе мирной конференции по просьбе советской делегации был объявлен десятидневный перерыв для выяснения вопроса с союзниками России по Антанте. 17 декабря нарком по иностранным делам Л. Д. Троцкий направил обращение народам и правительствам Антанты и США «с последним предложением принять участие в мирных переговорах» и предупреждением, что в случае отказа вина за возможное не заключение всеобщего и подписание сепаративного мира ляжет «на империалистические круги стран Антанты и США»[874]874
  Энцыклапедыя гісторыі Беларусі: у 6 т. Мінск: БелЭн, 1994. Т. 2 / рэдкал.: Б. І. Сачанка (гал. рэд.) [і інш.]. С. 102.


[Закрыть]. Это обращение снова осталось без ответа. Германцы тут же этим воспользовались. Статс-секретарь ведомства иностранных дел Р. Кюльман, выступая от имени Центральных держав на возобновившей 27 декабря 1917 г. свою работу мирной конференции, ссылаясь на позицию Антанты, заявил о категорическом отказе продолжать переговоры на основе советских предложений о всеобщем мире и подчеркнул, что теперь речь может идти лишь о заключении сепаратного мира.

Советское правительство должно было решить: или заключить вынужденный аннексионистский мир со странами Четверного союза, или продолжать войну против заведомо сильного в военном отношении противника. В. И. Ленин предложил советской делегации назначить перерыв в переговорах и выехать в Петроград для решения вопроса.

При обсуждении вопроса о заключении сепаратного мира в ЦК РСДРП(б) и на 3-м Всероссийском съезде Советов большинство голосов поддержало предложение Л. Д. Троцкого немедленно отклонить немецкие условия мира, прекратить переговоры и объявить странам Четверного союза «революционную войну». Такую позицию разделяли «левые коммунисты», единомышленники Троцкого, а также левые эсеры, представители которых входили в состав советского правительства, рассчитывавшие на «мировую революцию»[875]875
  Ивашин В. Г. Большевики Белоруссии и Западного фронта в борьбе за осуществление ленинского Декрета о мире. С. 321–322.


[Закрыть]. Председатель Совнаркома В. И. Ленин резко выступил против такой позиции, объясняя это тем, что измученные войной страна и армия нуждаются в передышке, для чего необходимо немедленное заключение мира.

Сторонникам В. И. Ленина удалось провести предложение всячески затягивать переговоры о мире, чтобы выиграть время для убеждения колеблющихся в необходимости подписания мирного договора и использовать переговорные дискуссии для пропаганды с целью подъема международного (прежде всего в Западной Европе) рабочего движения за прекращение войны, приближение мировой революции. С такой установкой советская делегация, возглавляемая наркомом по иностранным делам Л. Д. Троцким, 24 декабря 1917 г. выехала в Брест-Литовск.

Второй этап переговоров начался 27 декабря 1917 г. В центре дискуссии участников конференции оказались вопросы, связанные с понятием «самоопределение наций». Германцы потребовали признания права на самоопределение для Курляндии, Литвы, Лифляндии, Польши и Эстляндии. Советская делегация утверждала, что самоопределение в условиях германской оккупации этих земель невозможно и потребовала вывести германские войска с захваченных территорий. Однако положение советской делегации осложнилось занятой позицией делегации Украинской Рады, руководитель которой В. А. Голубович на заседании 28 декабря заявил о непризнании власти Совнаркома Российской Республики над Украиной и о самостоятельном участии делегации Рады в конференции, о неприемлемости будущего российско-германского мира для Украины. На конференцию прибыли также белорусская (С. Рак-Михайловский, И. Середа, А. Цвикевич) и польская делегации. Троцкий согласился признать полномочия украинской делегации, но выступил против участия в конференции представителей Беларуси и Польши, как еще не получивших самоопределения и не признанных советским правительством государств. Немцы с этим согласились, и белорусская делегация присутствовала на конференции в составе украинской с правом совещательного голоса[876]876
  Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Т. 2. С. 102.


[Закрыть].

Делегация Украинской Центральной Рады грубо нарушила соглашение, согласно которому была допущена на переговоры, и заняла антисоветскую позицию. Германская делегация воспользовалась заявлением, согласилась с решением Центральной Рады о выходе из состава России и создании независимой Украинской Народной Республики (УНР), признала ее и подписала с представителями УНР договор, по сути, явившийся основанием для оккупации Украины австро-германскими войсками. Украинская Центральная Рада отказывалась от претензий на Восточную Галицию и Буковину и заключала кабальное экономическое соглашение с германо-австрийцами. Северная граница УНР была проведена от Мельника через Высоко-Литовск, Каменец-Литовск, Пружаны до оз. Выгоновское и присоединяла часть территории Беларуси с Брестом, Кобриным и Дрогичиным.

Кроме того, руководитель германской делегации Кюльман в ультимативной форме потребовал от советской делегации ответа на предложенные ранее условия заключения мира. Руководитель советской делегации Л. Д. Троцкий на второй день, 28 января, на заседании политической комиссии выступил с декларацией, основанной на решениях 3-го съезда Советов, и от имени Совнаркома заявил, что Россия отказывается от подписания аннексионистского мира, войну прекращает и армию демобилизует. Глава германской делегации указал Троцкому, что в случае отказа заключить мир «договор о перемирии теряет свое значение, и по истечении предусмотренного в нем срока война возобновляется». Троцкий категорически заявил о невозможности продолжения переговоров, и советская делегация выехала из Брест-Литовска.

Троцкий и его сторонники исходили из того, что немцы не смогут выступить против Советской России из-за революционного подъема в Германии и Австро-Венгрии. 14 февраля 1918 г. брестскую декларацию поддержал ВЦИК Советов.

18 февраля австро-германские войска развернули наступление по всему фронту под кодовым названием «фауст-шлаг» («удар кулаком»). В этот же день, 18 февраля, утром, на совместном заседании Центрального и Петроградского комитетов РСДРП(б) В. И. Ленин сделал последнюю попытку переубедить своих соратников в необходимости принять германский ультиматум, но без успеха. Предложение Ленина было отклонено. Только после того, как стало известно, что немецкие войска заняли Двинск, Ленин настоял на возобновлении переговоров. Его предложение в ЦК партии большевиков приняли с перевесом в два голоса[877]877
  Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис. М.: РОССПЭН, 2014. С. 948.


[Закрыть]. Утром 19 февраля В. И. Ленин от имени СНК РСФСР радиограммой сообщил германской стороне о согласии на подписание мира. Однако наступление германских войск продолжалось. Противник занял Несвиж, Слуцк, Минск. 21 февраля советское правительство обратилось к трудящимся страны с воззванием «Социалистическое Отечество в опасности!», в котором призвало к вооруженной защите страны «от полчищ буржуазно-империалистической Германии»[878]878
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. T. 35. С. 359.


[Закрыть].

Немцы с ответом сознательно медлили, чтобы захватить большую территорию. Только 23 февраля 1918 г. в Петрограде был получен от них новый ультиматум, в котором содержались еще более тяжелые условия подписания мира.

Помимо утраты оккупированных территорий Россия обязывалась вывести войска с Украины, объявившей себя независимой, и заключить с Центральной Радой сепаратный мир, а также с территорий Финляндии и Прибалтики. Кроме того, Турции передавались территории Карса, Ардагана и Батума. Было выдвинуто требование контрибуции в 6 млрд марок[879]879
  Россия в годы Первой мировой войны… С. 949.


[Закрыть].

Угрожая отставкой, Ленин добился согласия ЦК большевистской партии на принятие германского ультиматума. 24 февраля ВЦИК решил принять германские условия. На новые переговоры была направлена делегация в составе Г. Сокольникова, Л. Карахана, Г. Петровского, Г. Чичерина. 3 марта 1918 г. в 17 часов 30 минут российская делегация подписала договор на германских условиях. Согласно договору, от России отторгалась Польша, большая часть Беларуси, Прибалтика; Турции передавались округа Ардагана, Карса и Батума. Советское правительство должно было признать договор между Германией и Украинской Центральной Радой и определить границу России с Украиной.

По условиям Брестского мирного договора большая часть белорусских земель (170 тыс. км[880]880
  Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Т. 2. С. 103.


[Закрыть]) к западу от демаркационной линии оставалась под германской оккупацией. Неоккупированными остались только 14 уездов Витебской и Могилевской губерний: Витебский, Городокский, Климовичский, Мстиславский, Чаусский, Чериковский; частично Оршанский, Быховский, Гомельский, Горецкий, Лепельский, Могилевский, Рогачевский и Сенненский[880]880
  Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Т. 2. С. 103.


[Закрыть].

В сложившейся ситуации перед советскими органами власти встал вопрос об административно-территориальном устройстве свободных от оккупации уездов Витебской и Могилевской губерний. На состоявшемся 10–14 апреля 1918 г. в Смоленске 2-м съезде Советов Западной области было принято решение об учреждении Западной области в составе Смоленской, Могилевской, Витебской и Минской губерний, имевших много общего в географическом, экономическом и этнографическом отношениях. Создание области диктовалось необходимостью восстановления разрушенного войной хозяйства. Областным центром этого территориального образования временно стал Смоленск. В свою очередь оккупированные Германией белорусские земли, согласно условиям мирного договора, были поделены по линии Двинск – Свенцяны – Лида – Пружаны – Брест-Литовск. Германцы ориентировались на создание «малой Литвы» с присоединением к этничной Литве части белорусских земель, в том числе Виленщины и Гродненщины. Остальная часть территории Беларуси рассматривалась как прерогатива Российской Федерации. Земли южнее Полесской железной дороги, согласно договору с Центральной Украинской Радой, передавались Украинской Народной Республике: Гомельский, Пружанский, Кобринский, Речицкий, Мозырский, Пинский и Брестский уезды[881]881
  Нарысы гісторыі Беларусі. Ч. 2. С. 39


[Закрыть].

Следует сказать, что иностранная военная интервенция на территории Беларуси началась уже в начале января 1918 г. контрреволюционными действиями польского корпуса под командованием генерала И. Р. Довбор-Мусницкого. Еще в ноябре-декабре 1917 г. части корпуса под видом охраны имущества помещиков-поляков неоднократно выступали против мероприятий, проводимых советскими органами власти и реализуемых местными крестьянами в соответствии с Декретом о земле[882]882
  Великая Октябрьская социалистическая революция в Белоруссии. T. 2. С. 258–260, 323–324, 348–349.


[Закрыть]. По распоряжению своих штабов польские уланы препятствовали земельным комитетам брать на учет земельные владения и имущество в помещичьих имениях, избивали крестьян. Такие факты имели место в Витебской, Могилевской и Минской губерниях.

Советские власти стремились к мирному решению всех спорных вопросов. Главнокомандующий Западным фронтом А. Ф. Мясников в приказе от 29 ноября 1917 г. об устранении препятствий со стороны польских войск в проведении Декрета о земле на местах, констатируя факты поступавших жалоб от крестьян на польских улан «со всех концов Минской (да не только Минской) губернии», ссылаясь на постановления 1-го Всероссийского съезда военных поляков, в которых было заявлено, что «польские войска не имеют права вмешиваться во внутренние дела российских народов», «польский солдат, как свободный гражданин Польши, не принимал, не принимает и не будет принимать участия во внутренних столкновениях в России», считал «происходившее недоразумением». Он предлагал командиру польского корпуса «скорее стянуть вверенные ему части в отведенный Верховным главнокомандующим для корпуса район» Орша – Смоленск – Жлобин[883]883
  Великая Октябрьская социалистическая революция в Белоруссии. Т. 2. С. 323.


[Закрыть].

Однако командование 1-го Польского корпуса, не признавшее советской власти, не собиралось прислушиваться к ее призывам, не реагировало на обращения. Бесчинства, грабежи, насилие легионеров над местными жителями продолжались. 10 декабря 1917 г. Лепельскому землячеству в Петрограде, по сообщениям специально направленных в Лепельский уезд Витебской губернии делегатов, стало известно, что «в Лепельском уезде… в Коптевичской, Смолянской, Бочейковской, Бешенковичской, Станиславской и других волостях прибыли и расквартировались по имениям… неизвестные части войск, именуя себя “польскими легионами”, которые навели панику на население, разгоняя волостные комитеты и отнимая у крестьян хлеб, скот и фураж, а также агитируют в контрреволюционном направлении против Рабоче-Крестьянского Правительства – Совета Народных Комиссаров и Лепельского военного комиссара…»[884]884
  Там же. С. 486–487, 512.


[Закрыть] В это же время о «столкновениях польских легионов с представителями земельных комитетов, чинимых препятствиях осуществлению земельной реформы, защите интересов польских помещиков сообщалось из Могилевской губернской земской управы Учредительному собранию[885]885
  Великая Октябрьская социалистическая революция в Белоруссии. Т. 2. С. 516–517.


[Закрыть].

Сообщения заканчивались обращением в адрес народного комиссара по военным делам, Учредительного собрания «сделать распоряжение о прекращении бесчинств» польских легионов, «немедленном уводе польских войск». При этом Могилевская губернская земская управа, считая, что «одним уводом» этих войск с целью «обеспечения внутреннего порядка в губернии» и решения земельного вопроса «не разрешить» проблемы в целом, требовала «положить конец их использованию польской реакционной буржуазией в качестве своего орудия вообще» и против «польской демократии, польских рабочих и крестьян и самих польских солдат» в частности; считала долгом польских социалистов «обратить внимание на положение дел в легионах и усилить там свою работу», а Верховному командованию российских революционных войск помочь «рядовой массе польских легионов и поскорее освободиться от своих реакционных командиров…»[886]886
  Там же. С. 486–487, 512.


[Закрыть]

14 декабря 1917 г. в связи с невыполнением предписания Верховного главнокомандующего командиру польского корпуса в проведении демократизации в польских частях, о переходе корпуса на отведенный ему участок в Могилевской губернии, о ликвидации жалоб на польские войска, временно исполняющий должность Верховного А. Ф. Мясников издал приказ, в котором было предписано польский корпус подчинить Западному фронту с обязательством «исполнять все приказы, приказания и распоряжения его главнокомандующего»; предложено «немедленно приступить к демократизации частей в духе российской армии». Временно исполняющий должность Верховного главнокомандующего русской армии предупреждал, что «в случае неисполнения этих требований» им «незамедлительно будут приняты самые крайние меры»[887]887
  Великая Октябрьская социалистическая революция в Белоруссии. Т. 2. С. 516–517.


[Закрыть]. Главнокомандующему армиями Западного фронта приказывалось «сейчас же зачислить польский корпус в состав одной из армий фронта и сделать распоряжение о передвижении всех… польских частей в район расположения всех корпусов фронта». Для выполнения изложенного в приказе определялся срок до 1 января 1918 г. Этот приказ не был исполнен.

11 января 1918 г. командир 1-го Польского корпуса И. Р. Довбор-Мусницкий телеграфно сообщил Верховному главнокомандующему и главнокомандующему Западным фронтом о том, что с 12 часов 12 января корпус находится в состоянии войны с Советской Россией. Имея численное превосходство в живой силе (25–27 тыс. легионеров против 9,5-10 тыс. красногвардейцев) и в вооружении, мятежный генерал двинул свои части на Могилев, Жлобин и Бобруйск. До 24 января легионеры захватили Рогачев, Бобруйск, развернули наступление на Слуцк и Минск; стремились соединиться с войсками Украинской Центральной Рады, выступившими против Советской России, вступили в связь со штабом германских войск и стали действовать по их указке. Польские интервенты преследовали цель присоединить захваченные земли Могилевской и Минской губерний к еще не созданному Польскому Королевству.

Таким образом, в результате заключения Брест-Литов-ского мирного договора между Советской Россией и Германией с ее сателлитами белорусские земли оказались разрезанными на части. Большая часть территории была оккупирована германскими войсками; семь уездов (Брестский, Кобринский, Пружанский, Пинский, Мозырский, Речицкий и Гомельский), образовавших Полесскую область, переданы германцами Украинской Центральной Раде за ее вооруженную поддержку против Советской России; территория пяти уездов Минской и Могилевской губерний – в треугольнике Могилев, устье р. Березина, Слуцк – составляла район оккупации 1-го польского корпуса Довбор-Мусницкого; 14 неоккупированных (6 полностью и 8 частично) уездов восточной части Витебской и Могилевской губерний были присоединены в состав Западной области Советской России с центром в Смоленске.

На оккупированных землях Восточной Беларуси германская военная администрация ликвидировала созданные к этому времени органы советской власти. В губернских и уездных городах и в волостных центрах размещались гарнизоны германских войск, установлен жестокий оккупационный режим для местных жителей. Немецкий комендант, градоначальник, начальник уезда являлись властелинами с неограниченными правами. Например, с оккупацией германскими войсками западной части Слуцкого уезда административное управление осуществлялось вначале из Несвижа, затем из Слуцка, где начальником гарнизона был генерал фон Вебер. Остальные воинские отряды были направлены в волости. В местечке Копыль и в деревнях восстановились ранее существовавшие капиталистические порядки. Население должно было выплачивать налоги и нести повинности по приказам германской военной администрации. Наступавшие в направлении Бобруйска и Гомеля войска 21-го германского резервного корпуса уже на второй день заняли Осиповичи, начали восстанавливать старые порядки, широко использовали в своих целях железную дорогу, промышленные предприятия рабочего поселка, все захваченное и награбленное (лесоматериалы, продовольствие) отправляли в Германию[888]888
  Памяць: гіст. – дакум. хроніка Асіповіцкага раена. Мінск: БелТА, 2002. С. 105.


[Закрыть]. Так было повсеместно. При этом немецкая налоговая система обеспечивалась прежде всего за счет помещичьих имений, а затем и крестьян[889]889
  Памяць: Капыл. р-н: гіст. – дакум. хронікі гарадоў і раенаў Беларусі. Мінск: Беларус. навука, 2001. С. 104.


[Закрыть].

С первых дней оккупации интервенты взяли курс на восстановление права частной собственности. Под угрозой жестоких репрессий крестьян заставляли возвращать бывшим собственникам-помещикам национализированные Советами земли, сельскохозяйственные машины и инвентарь, лошадей, коров, другое движимое и недвижимое имущество. Предприятия и имения, в которых не объявились их владельцы, все неэвакуированное фронтовое имущество и вооружение объявилось собственностью Германской империи.

На линии Минск – Осиповичи германские войска вошли в соприкосновение с легионами 1-го польского корпуса генерала И. Р. Довбор-Мусницкого, занимавшими территории Могилевского, Быховского, Жлобинского, Рогачевского и Бобруйского уездов. При поддержке германцев этот район был объявлен Независимой Республикой Довборией. Войска корпуса численностью 2 тыс. офицеров и 6 тыс. унтер-офицеров и солдат от германских войск ничего не получали и содержались за счет оккупированных уездов. Ими был установлен жестокий режим, направленный не только против советской власти, но и против местных жителей. Как сообщалось в докладе Быховского уездного исполкома Наркомзему РСФСР, все ценное, главным образом продовольствие и фураж, было вывезено польскими легионерами. Органы советской власти были разогнаны, партийные и советские работники арестованы и казнены или приговорены к долговременной каторге и тюрьме. Трудящееся население жестоко терроризировалось, растреливались жители целых сел. Под угрозой избиения, двойного обложения налогом и большого штрафа жители каждой волости были обязаны сдать польским властям ржи – 3000 пудов, овса – 3000, ячменя – 1000, гречихи – 4000, картофеля – 5000, сена – 1000 пудов, яиц – 4000 штук, а также 7 коней, 40 коров и т. д. Население облагалось налогом на окна, двери, кур, собак, кошек, других домашних животных. Вводилась барщина: в восстановленных помещичьих имениях крестьянин обязан был два дня в неделю бесплатно работать на помещика.

Белорусское Полесье, согласно германско-украинскому соглашению начала 1918 г., должно было отойти в состав Украинской Народной Республики. В соответствии с разработанным украинскими властями законопроектом о Государственной границе, Гомельский уезд должен был войти в состав Черниговской губернии; Мозырский и Речицкий уезды – в Киевскую губернию; Пинский, Кобринский, Брестский – в Волынскую губернию. По планам украинских националистов северная граница Украинской республики должна была проходить по линии северного побережья оз. Выгоновское на восток в границах Минской губернии по р. Щара – на Любашево – Круговичи – Локтыши – Чепели – Погост – Уречье – Пасека – Слуцк – Барово – Новый Степ; в границах Могилевской губернии – по р. Днепр, севернее Жлобина – на Рогинь – Шепетовичи, рекою Сож на Святск, далее до административной границы Черниговской губернии[890]890
  Гісторыя Пінска. Ад старажытнасці да сучаснасці: да 915 гадавіны з першага летапіснага ўпамінання. г. Мінск,2012. С. 386..


[Закрыть]. В уезды Полесской губернии вслед за германскими войсками вступали украинские гайдамаки, жестокость которых по отношению к местным жителям ничем не отличалась от жестокости германских и польских оккупантов. Так было в Мозырском уезде, территория которого вошла в Полесскую губернию, подчинявшуюся гетману Скоропадскому. Органы советской власти были ликвидированы. Установились власть немецкой комендатуры и гетманская стража, «государственная полиция»; вводились военное положение и комендантский час: с 20 часов вечера до 5 часов утра жителям запрещалось выходить на улицу. Население терроризировалось оккупационными властями. От Гомеля до Бреста в городах и местечках, наряду с немецкими, были размещены отряды гайдамаков.

Украинская Центральная Рада, объявившая войну Советской России, позволила германским войскам оккупировать всю Украину и южную часть Беларуси. Для обеспечениядоговорных поставок в Австро-Венгрию и Германию продовольствия и материалов, главным образом леса и оборудования, население облагалось неимоверными разного вида налогами: подушным, наемным, поземельным, а также на торговлю, на животных, в том числе на собак, целым рядом косвенных налогов и натуральными платежами. Специальные военизированные отряды забирали в деревнях животных и сельхозпродукты. Более того, принудительно заставляли крестьян вылавливать рыбу. Например, в Малоритской волости Брестского уезда в Луковском, Ореховском и Олтушском озерах, в Мостовской волости Гродненского уезда в Немане и озерах. Почти весь улов отправляли в Германию[892]892
  Памяць: гіст. – дакум. хроніка Маларыц. р-на. Мінск: Ураджай, 1998. С. 119; Памяць: гіст. – дакум. хроніка Мастоўс. р-на. Мінск: Паліграфафармленне, 2002. С. 93.


[Закрыть].

Оккупанты систематически проводили реквизиции у населения практически всех видов продовольствия и фуража, а также скота для снабжения войск и отправки в Германию. Так, по агентурным данным в сводке оперативного отдела Высшего Военного Совета Красной Армии от 1 августа 1918 г. отмечалось, что в Могилевском уезде германскими властями был отдан приказ, чтобы каждая волость поставила в месяц 800 пудов мяса; в окрестностях Минска по деревням проводилась «усиленная реквизиция продовольствия и животных». Все реквизированные запасы продовольствия и скота немцами «усиленно» вывозились в Германию. 10 июля со станции Шклов было отправлено 32 вагона льна, 40 вагонов лошадей, после этого дня ежедневно вывозилось по 2–3 вагона животных[893]893
  Борьба за Советскую власть в Белоруссии, 1918–1920 гг.: сб. докум. и материалов: в 2 т. Минск: Беларусь, 1968. T. 1: Февраль 1918 г. – февраль 1919 г. С. 161.


[Закрыть]. В Ноте постоянного представителя РСФСР в Германии от 5 октября 1918 г. отмечалось, что в Молодечненской волости немцами был отдан приказ поставить войскам 3000 пудов зерновых, 12 000 пудов ярового хлеба, 12 000 пудов соломы. Кроме того, отбирались кони, коровы, свиньи и куры[894]894
  Документы внешней политики СССР: в 24 т. М.: Госполитиздат, 1959. Т. 1: 7 ноября 1917 г. – 31 декабря 1918 г. С. 511.


[Закрыть]. Судопроизводство на оккупированной территории осуществлялось военной администрацией. В состав судов входили только немцы. Судопроизводство велось только на немецком языке, непонятном местному населению. В судебной деятельности оккупантов, по сути, царил полный произвол властей, жаловаться на который никто из местных жителей не имел права. В приказе главнокомандующего германским Восточным фронтом по этому поводу говорилось, что обжалование распоряжения о наказании может быть только в том случае, если обвиняемый имеет германское подданство[895]895
  Цит. по: Победа Советской власти в Белоруссии. С. 394.


[Закрыть].

Следует сказать, что с приходом германских оккупантов возобновили свою работу Минский окружной суд (его юрисдикция распространялась на бывший Могилевский судебный округ), уездные мировые суды. Однако эти суды были лишены права рассматривать административные, политические и криминальные дела, которые вошли в компетенцию германских военно-полевых судов. Несмотря на публичное обещание принимать во внимание русские законы, германские суды в нарушение международного права в основном пользовались немецким правом или приказами местных комендантов. Для прикрытия своей оккупационной политики германцам удалось создать развернутый аппарат вспомогательной администрации из числа чиновников старого режима Российской империи, которые являлись посредниками оккупантов с местным населением, содействовали проводимым акциям его ограбления.

Необходимо признать, что отдельные представители белорусской национальной интеллигенции также были лояльно настроены к германским оккупантам. Так, Иван Луцкевич, по словам воспоминаний Ю. Витан-Дубейковской, готовился к встрече немцев, встретил их на «Зеленом мосту» при вступлении в Вильно и беседовал с «первыми немецкими патрулями»[896]896
  Вітан-Дубейкоўская Ю. Мае ўспаміны. Вільня, 2004. С. 36.


[Закрыть]. При германских оккупантах он «надеялся шире поставить белорусский вопрос». С этой целью братья Луцкевичи (Иван и Антон) и их соратники широко использовали работу Белорусского комитета по оказанию помощи потерпевшим от войны.

Реквизиции оккупантами продуктов сельского хозяйства доходили до полного ограбления крестьян и приводили их к нищенскому существованию. Согласно приказу германского командования, после реквизиции у крестьян Гомельского уезда должна была оставаться дневная норма на одного жителя не более 225 граммов хлеба и 300 граммов картофеля. А военная администрация Койдановской волости Минского уезда после реквизиции оставила всего 200 граммов зерна в день на семью[897]897
  Иностранная военная интервенция в Белоруссии, 1917–1920 / И. М. Игнатенко [и др.]. Минск: Наука и техника, 1990. С. 112.


[Закрыть].

Не лучшим было положение городских жителей. Так, минский городской голова 12 апреля 1918 г. сообщал в Народный комиссариат по иностранным делам РСФСР о том, что «немецкие власти считают, что имеют право наложить на город квартирную повинность, принуждают городское самоуправление не только предоставлять квартиры для военных, но и обогревать их, освещать и меблировать»; что «за полтора месяца оккупации это уже обошлось городу в несколько сотен тысяч рублей»[898]898
  Там же.


[Закрыть]. В городах и местечках была введена жесткая карточная система распределения продуктов питания. Военный комендант Минска установил, что горожанину достаточно для поддержания сил 250 граммов мяса на неделю, 200 граммов хлеба в день и 1200 граммов хлеба на неделю. Ограбление населения белорусских губерний и вывоз продовольствия в Германию приводил к росту на внутреннем рынке спекулятивных цен на продовольствие и другие предметы первой необходимости. В дни оккупации цена на мясо выросла почти в 3 раза, на хлеб – почти в 4 раза.

Отягощала положение населения финансовая политика оккупационных властей, направленная на максимальное получение прибыли с оккупированных территорий. С целью выкачивания у жителей российских рублей и защиты немецкой марки от инфляции с 1 июля 1918 г. вместо российских денег вводились в денежное обращение кредитные билеты германского Восточного торгово-промышленного банка – «острубли». 3 июля 1918 г. командование германской 10-й армии приняло «Постановление относительно уплаты налогов, податей и сборов», в соответствии с которым местные жители должны были выплачивать оккупационные поборы немецкими марками или «острублями». За нарушение этого налагался штраф до 20 тысяч марок и тюремное заключение до одного года[899]899
  Иностранная военная интервенция в Беларуси, 1917–1920.


[Закрыть]. С первых дней оккупации белорусских земель политика германских властей была направлена на максимальную эксплуатацию природных ресурсов: лесных богатств, залежей торфа, фосфоритов. Объектом большой хозяйственной ценности для них представлялась Беловежская пуща, из которой оккупанты планировали вывозить 1–1,5 млн м[900]900
  Победа Советской власти в Белоруссии. С. 395–396.


[Закрыть] древесины в год[901]901
  Там же. С. 107.


[Закрыть].