Текст книги "Капкан на наследника"

Глава 13

На мой пароль в «Веллер-Фабрей» по-французски ответили, что у них закрыто до утра, что означало только одно: я должен перезвонить по специально оборудованной горячей линии. Я снова набрал номер и спросил:

– Телефон прослушивается?

– Вполне возможно. Утром у нас были агенты из Казначейства. Марсель явно контролирует все международные звонки. Джейсон прислал нам двоих из ресторана «Павильон-он-Кроссиз», как раз перед тем, как застрелили одного из курьеров из Стамбула. В его чемодане было двадцать кило героина, готового к отправке в Штаты.

– Кто его убил?

– Никто не знает. Думают, что была попытка перехватить товар. Убийца исчез бесследно.

– Черт! – выругался я. – И у кого теперь товар?

На том конце провода раздалось хихиканье:

– В том-то и шутка. Ни у кого. Курьер предвидел обман и решил перестраховаться. Поменял пакеты. Настоящие до сих пор где-то лежат себе преспокойненько. Если бы все прошло гладко, то курьер взял бы деньги и только потом сказал, где тайник. К несчастью, он слишком многое предусмотрел, а вот собственное убийство – не смог.

– Есть какие-нибудь наметки?

– Насколько мне известно, пока никаких. Курьер был настоящим профи. Теперь открыта большая охота. Типа... как это вы говорите?.. кто нашел – тот и молодец.

– Кто работает с нашей стороны?

– Ирландец О'Киф и Пьер Дюмон.

– Черт! О'Киф и так на заметке в Берлине, а...

– Всего лишь обвинение в нападении. Вряд ли кто его узнает. Кроме того, – снова захихикал мой собеседник, – волноваться надо тебе, а не ему.

– То есть? – не понял я.

– На этом деле стоит твоя печать. Твой «заказ по почте», если можно так выразиться. Ходят упорные слухи, что курьер ничего такого не подозревал и пакетов не менял. То есть это первоклассный, хорошо спланированный перехват товара, а убийство – всего лишь попытка отвлечь внимание и сбить всех со следа.

– Мило!

– Кое-кто очень зол. Сам Ле Флер назначил награду за находку товара или за твою голову.

Ле Флер – цветок. Слишком красивое имя для выродка в человеческом обличье.

Этот ублюдок сидит где-то, словно король, и нажимает на кнопки, которые приводят в действие механизм убийства. И не важно кто ты – последний наркоман или дипломат, – кнопка нажата – и тебя нет. Его империя построена на наркотиках, и все, кого он не смог выжить с рынка, либо уничтожены, либо работают под его крылышком. Все, да не совсем. И в большой лодке бывают маленькие дырочки, которые не поддаются никакому контролю, и если эти дырочки начнут увеличиваться, то весь корабль пойдет к чертовой матери на дно.

– Это может вывести его из подполья, – заметил я.

– Нет, боюсь, что нет, хотя слишком многие хотели бы узнать, кто он на самом деле такой. И если это все же произойдет, все, кто занимает более или менее солидное положение, будут стараться убрать его со своего пути. Наша эпоха – эпоха науки и техники. Налет бомбардировщиков, точечные удары по цели – вещь вполне выполнимая и в финансовом, и в организационном плане.

– Все равно сложновато, – сказал я.

– Согласен. Но ведь легче вытащить муху из компота, чем выливать весь, а мухой этой считают тебя, Дог. Одного из членов синдиката даже назначили твоим палачом, решив сыграть на его врожденной злобности и подозрительности, подбили его на то, чтобы он выкрал тебя... ну а потом, конечно, убил.

– Турок?

– Точно. Им уже известно, что случилось с двумя его людьми. Или ребятам удастся выполнить задуманное в ближайшем будущем, или Ле Флер обратит на Турка особое внимание. А это совершенно нежелательно.

– Черт, так вот почему он так упорствует! Они предприняли еще одну попытку, но мне повезло по чистой случайности. А моему другу повезло не так сильно, его чуть не прикончили.

– Не следует оставлять друзей без защиты, Дог.

– Скажи это Турку.

– Возможно, он не принял твою отставку всерьез.

– Придется. Никто не приезжал за последние несколько дней?

Мой собеседник помолчал немного, постукивая кончиками пальцев по аппарату.

– Никто, если брать во внимание наши обычные каналы, но это ничего не значит. Насколько мне известно, сутки назад в Мехико и в Неваду прибыл груз. Может, кого-нибудь прислали этим рейсом. А ночью береговая охрана упустила быстроходный крейсер, который направлялся в сторону Майами. Так что никакой уверенности быть не может.

– Ладно, в таком случае начнем плясать оттуда. Мне нужны два иностранца примерно моего телосложения и роста, особых примет не имеется. По-английски говорят с акцентом, возможно бельгийским. Одежда новая и очень дорогая, но они носят коричневые ботинки с темными костюмами, так что это может стать зацепкой. Проверьте кинотеатры, где крутят фильмы на иностранных языках, гостиницы, обслуживающие подобных клиентов, рестораны... ну вы сами знаете.

– Понятно.

– Кто-то явно подготовил для них прикрытие, так что у них имеются свои контакты. Не думаю, что у них было время сделать приличные документы, так что это тоже может помочь. Скорее всего, они будут расплачиваться наличностью, чтобы сэкономить деньги на кредитных картах. – Я слышал, как скрипело перо о бумагу: мой собеседник делал необходимые пометки. – Дальше... у одного из них пушка 38-го калибра, другой упакован никелированным двадцать вторым в тяжелом исполнении.

Скрежет внезапно прекратился.

– Арнольд Белл, – проговорил он.

– Бельгийский подданный.

– Дог, ты же знаешь, что это за человек, правда ведь?

– Слышал пару историй.

– Лучше его никого нет. Всегда работает в одиночку, потому что ему так нравится. Отправил на тот свет одиннадцать важных персон. Единственный провал – в деле с генералом де Голлем. Тогда его чуть не схватили. Был очень близок к провалу. Но только близок. До сих пор ни разу ни на чем не попался. Дог... твоя голова нужна им позарез.

– Тогда зачем ему второй?

– Скорее всего, затем, что со страной он знаком не слишком хорошо. Как ты сказал... коричневые ботинки?

– Похоже, им обоим нужен курс переподготовки.

– Когда позвонишь?

– Завтра.

– Времени слишком мало.

– Сделай, что сможешь, – сказал я. – Кстати, как ты объяснил скрытую телефонную линию ребятам из Казначейства?

Мне показалось, что я вижу, как он безразлично пожал плечами.

– Коммерческая необходимость. Конкуренты идут на все, чтобы узнать имена и адреса наших избранных клиентов.

* * *

Друзья Лейланда Хантера очень облегчили мои поиски. Брайди Грек на пару с Маркхамом были выписаны из больницы по собственной просьбе и против воли врачей. Единственное, что они упустили из виду, – что копы по своей натуре люди весьма любопытные и суют свой нос даже в те дела, которые не касаются их напрямую. Один из детективов неофициально попросил, чтобы его известили, случись какая-нибудь необычная выписка. И служащий регистратуры, у которого был брат в органах, согласился.

Копа звали сержант Тобано.

Он допрашивал двух несчастных и освободился только к началу третьего, но обратил на меня внимание только тогда, когда дежурный указал на скамейку в дальнем конце комнаты, где я терпеливо ожидал своей очереди. Вид у Тобано был усталый, щеки небриты, одежда помята, и создавалось такое впечатление, что он обижен на весь белый свет.

В глазах сквозило безразличие, и, сунув руки в карманы, сержант произнес:

– Я ждал, что мы снова увидимся.

– Почему?

– Предчувствие.

– Давайте поболтаем немного, – предложил я.

– Пошли в офис, вон туда, – махнул он рукой.

Я проследовал за ним в отделанную деревом комнатку, отдававшую прошлым веком, подождал, пока Тобано закроет дверь, и уселся на стул перед заваленным бумагами столом прямо напротив него.

– Ну, послушаем, – сказал он.

Я добыл карандаш, накарябал номер на клочке бумаги и подтолкнул его к Тобано:

– Сначала позвоните.

– Что?! – Тон был возмущенно-резким.

– Просто позвоните. Это местный номер.

Тобано не двинулся. Он сидел как истукан, вперившись в меня черными орлиными глазами, словно старался на всю жизнь запечатлеть мой образ в своей памяти. Потом все же потянулся к телефону.

– Если это еще одна шутка, то тебе несдобровать.

Он набрал номер и, когда на том конце сняли трубку, оторвал взгляд от бумаги и перевел его на меня, глаза его превратились в щелки. Он представился, начал было говорить, что перед ним сидит некто по имени Догерон Келли, но дальше этого дело не пошло. Сержант дважды обескураженно кивнул, сказал «ладно» и дал отбой. Затем набрал другой номер, проверил первый и положил трубку на место.

– У тебя неплохие связи, Келли.

– Иногда бывает полезно.

– Так и быть, на этот раз оставим все как есть. Только попрошу не забывать, что я не дам спуску любому, кто переступит черту или начнет вмешиваться в мои дела. У тебя есть десять минут, так что начинай.

– Вы следили за теми двумя парнями, которые немного пострадали в туалете гаража.

– Простая предосторожность.

– Они скрываются.

– И ты хочешь знать где, – продолжил Тобано.

– Точно.

– Зачем?

– Если желаете, я сам побегаю по городу, поищу их.

Коп обдумал мою фразу, понял, что я вполне способен разыскать парней, и кивнул:

– Грек в меблированных комнатах в Вест-Сайде. – Он нацарапал адрес на клочке бумаги с моим номером и кинул его мне. – Маркхам зарегистрировался в «Ормин-отеле». Они выписались в разное время и поехали разными машинами, но это им не помогло.

– Им ведь не предъявили никакого обвинения?

– Нельзя привлечь человека только за то, что его избили. Они даже счет в больнице оплатили.

Я отодвинул стул и поднялся:

– Если вы все-таки потрудились снять отпечатки пальцев у этих двоих, пока они валялись без сознания, передайте их парням из Вашингтона, пусть пробьют в европейских отделениях.

– Сделаю.

– До сих пор держите эту парочку под колпаком?

– Послание дошло до кого надо.

– Я бы не был так в этом уверен.

– Почему же они все-таки сбежали из больницы? – задумался Тобано.

– Может, меня испугались.

* * *

Пятьдесят лет назад один чертовски богатый судовладелец завещал свой особняк в центре Ист-Сайда только что появившемуся на свет юридическому братству. И то, что раньше представляло собой общежитие для нищих легальных сыщиков, со временем превратилось в один из наиболее известных частных клубов Нью-Йорка, доступ в который был открыт только лучшим представителям этой профессии, способным мановением руки разрушать и созидать целые империи.

Я сидел за столом из темного орехового дерева напротив Лейланда Хантера и с удовольствием потягивал коктейль, осматривая зал в поисках знакомых лиц и удивляясь акустическим особенностям помещения, благодаря которым даже самые громкие голоса превращались в едва различимый шепот.

– Хорошо живешь, – протянул я.

Хантер улыбнулся и пожал плечами:

– Нельзя отбиваться от стаи. Кроме того, неплохой способ произвести впечатление на наиболее упертых клиентов. Заказать что-нибудь?

Я кивнул, и не успел Хантер нажать на кнопку, как у нашего столика, словно из-под земли, вырос официант. Старик сделал заказ на двоих и взялся за стакан.

– Надеюсь, копы к тебе не слишком приставали, – сказал я.

– Да нет. Хотя надо заметить, что давненько я с ними уже не сталкивался.

– Хочешь знать, что произошло?

– Не особенно. Пока что ты не спрашивал у меня совета. Он тебе нужен?

– Не-а.

– Ну и ладно. Что еще у тебя на уме?

– Вопрос с Мондо-Бич решен окончательно?

Хантер отхлебнул из бокала маленький глоточек, наслаждаясь вкусом.

– Дело полностью улажено. Все прошло без сучка и задоринки. Как ты и предполагал, твои кузены решили, что деньги пришли от давно потерянного родственника. Подозреваю, они намереваются в скором будущем возобновить эти отношения.

Я ухмыльнулся и выбил из пачки сигарету.

– Все-таки им эти денежки нужны были позарез. Это было ясно с самого начала. – Я прикурил и задул спичку. – Не сомневаюсь, что старикан все равно не стал бы ничего у них покупать.

Хантер серьезно кивнул:

– Не стану спорить. Он умер десять лет назад. Я сделал запрос из чистого любопытства, и мне удалось выяснить это только по счастливой случайности. Да, родственничек действительно был сказочно богат, но во время уранового бума вложил все в это дело и разорился. Но старикан не сдавался до последнего, все надеялся на удачу. Погиб в шахте.

– Наверное, выжал из жизни все, что можно.

– Возможно, но к каким житейским удовольствиям ты стремишься?

Я вытащил из кармана чек с прикрепленной к нему бумажкой с инструкциями и протянул его Хантеру:

– Купи мне дом, Советник. Потом найми бригаду, пусть сделают ремонт, приведут все в порядок, но ничего не меняют.

Он внимательно разглядел заметки, тщательно изучил чек, а потом посмотрел на меня поверх очков:

– Покупка будет не на твое имя?

– Ты же сам видишь, чего я хочу.

– Не слишком ли ты стар для подобных игр?

– Это не игра, друг мой.

– Могу я спросить, почему ты это делаешь?

– Конечно. У меня самого никогда не было дома. Хочу, чтобы хоть кто-то другой насладился этим чувством. Какие-нибудь сложности?

– Нет. Полагаю, это тоже дело срочное?

– Погляди на чек, – сказал я. – Это же очевидно.

– Ну ты и мудила, Догерон Келли! – рассмеялся он.

– Что за выражения! Ты же культурный человек!

– Херня! – осклабился он. – Теперь все?

– Нет.

– Этого я и боялся.

– Всего лишь один вопрос. Почему Денни и Ал так и не женились?

Хантер поглядел на меня, помолчал и залпом осушил бокал.

– Я все думал, когда же ты спросишь.

Официант принес наш заказ, расставил тарелки и удалился. Хантер попробовал еду, одобрительно кивнул и вытер салфеткой рот.

– Сразу после войны была сделана пара договоренностей. Полагаю, ты помнишь, как семья решала такие вопросы.

– Еще бы не помнить!

– К несчастью, твои сестрицы испортили все дело своим дурацким поведением. И хотя Баррины всегда занимали верхнюю ступеньку социальной лестницы, вторая сторона была шокирована настолько, что отказалась от этой затеи.

– И это все?

– Не совсем. Дальше только слухи, но получается так, что и Деннисон и Альфред всегда превыше всего ставили карьеру. Оба предпочитали заправлять состоянием Барринов. Одно время Денни выказывал интерес к вдове Хейвлок, но та, вместе со всем своим богатством, вышла замуж за отпрыска из семьи, владеющей сетью магазинов. Кузен Альфред все крутился вокруг незамужних, и могу от себя добавить, весьма непривлекательных дочек богатеньких родителей, но и у него ничего не выгорело. Всем этим людям, сколотившим свое состояние за время войны, не по вкусу парни типа Альфреда. Думаю, они понимали, за чем тот на самом деле охотится.

– А теперь? Тоже ничего?

– Они уже вышли из возраста молодых женихов, Дог. Да и с финансовой стороны тоже партия незавидная; – В его глазах загорелся какой-то нехороший огонек. – На прошлой неделе, когда мы были в Линтоне, я полистал бухгалтерские книги. Твои кузены подписали несколько довольно крупных важных контрактов. На бумаге все выглядит очень даже здорово, но доклады от управляющих фабрикой очень меня тревожат. – Хантер остановился на минутку, словно ожидая, пока я усвою услышанное. – «Баррин» не сумеет выполнить свои обязательства, если только не проведет полную реконструкцию, но денег на нее нет и взять неоткуда.

– Да брось, Хантер, не могут же они быть такими дураками!

– Тогда ответ очевиден, не так ли?

– Они рассчитывают на какой-то финансовый источник, – согласился я. – Но на какой?

– Это, друг мой, тайна за семью печатями.

– И какова же стоимость переоборудования?

– Грубо говоря, несколько миллионов.

– Насколько грубо?

– Около пятнадцати миллионов.

– Да уж, грубо, ничего не скажешь, – хмыкнул я. – Они ведь не собираются начать работу, а потом просить отсрочки, правда?

– С этими контрактами такой фокус не пройдет. Нет, они на что-то надеются.

– Выставят на продажу Гранд-Сита?

– О, они бы и продали, да только покупателей вот нету. Может, года через два все переменится, но они не в состоянии так долго ждать. Контракты вступают в силу в следующем месяце. Деньги, полученные за Мондо-Бич, уже вложены в обновление, так что отступать они явно не собираются.

– Это хорошо, – сказал я ему.

– Даже лучше, чем ты думаешь. Я тут слышал кое-что.

– И что же?

– Кросс Макмиллан готов предъявить свои права на следующем же заседании совета директоров. Оно состоится за неделю до того, как контракты вступают в силу. Вот увидишь, «Баррин индастриз» обанкротится.

От удивления у меня даже рот раскрылся.

– Во дела!

Но Хантер не улыбнулся в ответ. Он сидел и сверлил меня взглядом, а потом проворчал:

– Твое происхождение дает о себе знать. Ешь давай!

Я взял такси, забросил Хантера в офис, а сам направился к Флатирон-Билдинг. Ал Де Веччио по-прежнему жевал салями и хлебал кофе из огромной кружки. К уху была прижата телефонная трубка. Договорив, он предложил мне перекусить, но я отказался и уселся в свободное кресло-качалку.

– Ты попал в газеты, малыш, – сказал он мне. – Сумасбродка Мерриман и Лаген наклепали о тебе статейки. Видел?

– Не-а.

– Мерриман представила тебя так, будто ты круче всех кинозвезд, вместе взятых. Настоящий секс-символ.

– Мило с ее стороны.

– А Лаген – это вообще нечто. Задает гипотетические вопросы... вернулся ли ты для того, чтобы взять в свои руки умирающую «Баррин индастриз» и все такое.

– Тоже пойдет на пользу, может, цена на акции поднимется.

– Только не при нынешнем состоянии рынка. – Ал отставил кружку и откинулся назад. – С чем пришел, Дог?

Я посмотрел в окно на простиравшийся внизу Манхэттен. Очертания Эмпайр-Стейт-Билдинг едва просматривались сквозь густой туман.

– Связан ли ты с мафией, Ал?

Он перестал раскачиваться и вытаращил глаза:

– Что?!

– Рэкет. Банды. Организованная преступность.

– Послушай, если я итальянец...

– Брось весь этот этнический бред, Ал. Ты заправлял бухгалтерией сети отелей «Куддер». Ты основал «Дейввелл продактс» и отработал все детали для объединения «Вартон».

– Как, черт подери, тебе удалось раскопать все это?

– приподнялся он.

– Так, небольшая домашняя работа.

Он медленно опустился в кресло, на лице отразилось изумление.

– Опять эта чертова домашняя работа! Здесь все чисто, иначе я никогда не взялся бы за это дело.

– И что ты почувствовал, когда узнал, кто за всем этим стоит?

Ал отхлебнул кофе и, скорчив гримасу, раздраженно отставил кружку.

– Вот дерьмо! – ругнулся он от души. – Придется выразить тебе свое уважение, старина, но черт подери, как же мне этого не хочется! Что касается твоего первого вопроса, то мои криминальные связи были равны нулю, и всегда будут равны нулю. Они предлагали мне два лакомых дельца, но я посоветовал им засунуть бабки себе в задницу, на том все и кончилось.

– Как тебя угораздило ввязаться в это в первый раз?

– Легко, друг мой, легче легкого. Парни действовали через подставных лиц, которых я всегда считал чистыми, и прошло немало времени, прежде чем я догадался, что отмываю грязные деньги. Я даже передал информацию федералам, но там все и заглохло. Взятки – великая сила, и на самом верху ими тоже не брезгуют. У некоторых наших чиновников горячие потные лапки. – Он снова пристально поглядел на меня и покачал головой.

– Ох, парень, парень...

– Так как насчет связей? – повторил я.

– Забудь об этом. – Ал насупился и замолчал. Через минуту он поднял на меня глаза: – А что?

– В Марселе затерялась партия героина, которая предназначалась к поставке в Штаты. Я хочу знать, кто получатель.

– Да ты совсем сбрендил, Дог!

– Я не имею к этому бизнесу никакого отношения, если тебя, конечно, волнует именно это.

Ал встал, походил по комнате и остановился возле меня.

– А к какому бизнесу ты имеешь отношение, черт побери?

– На данный момент к бизнесу выживания.

– Парень, ты просто чокнутый! Неужели ты думаешь, что я стану задавать кому-нибудь подобные вопросы? Думаешь, собственноручно накину петлю на шею? Думаешь, я стану вмешиваться в наркобизнес?

– Конечно, так и думаю, Ал. Чего сопротивляться-то?

– Сам подставляйся!

Я улыбнулся во все тридцать два зуба:

– Выбора все равно не осталось. Теперь тебе придется узнать, во что ты вляпался.

Руки его беспомощно упали, а потом он огорченно развел их в стороны:

– Что же я делал не так? Подавал милостыню, не забывал ближнего своего, посещал нужные клубы...

– Хватит паясничать, – оборвал я его. – Для начала обратимся к фактам.

– Так и поступим.

– Лучше тебе присесть.

Я не стал слишком сильно вдаваться в подробности. Иногда лучше позволить людям самим делать выводы. Совесть и комплекс вины – прекрасные орудия, а у Ала Де Веччио было и то и другое. Все, что мне было от него нужно, – хотя бы намек, небольшая зацепочка, которая могла бы привести меня к тому, кто покупает героин большими партиями. Конечно, есть и другие способы выяснить это, но у Ала был доступ, и если он просто раскроет уши, то может услышать именно то, что надо.

Конечно, понадобилось определенное время, но он все же решился помочь мне, да и то только потому, что над моей задницей нависла реальная угроза. Других причин не было.

– Как ты думаешь, сколько это займет? – спросил я.

Ал пожал плечами:

– "Дейввелл" просит, чтобы я провел у них аудит. Я хотел отказаться. Может, стоит начать там.

– Когда?

– Во вторник. Ты не против, если я подключу к этому кого-нибудь еще?

– Оставляю на твое усмотрение.

– Если мне это удастся, ты станешь моим должником по гроб жизни. Никогда не желал возвращаться к оружию, ты понимаешь.

– Думай головой, и пушка тебе не понадобится.

– Да и чтобы кто-то уложил меня в ванну, мне тоже не хочется.

При воспоминании о том, как Ли чудом выжил, я сжал руки так, что костяшки пальцев побелели.

– Это было до того, как я почуял опасность. Теперь его квартира под замком, на этаже дежурит частный охранник, а сам Ли соблюдает осторожность.

– А как насчет других твоих друзей?

– Мишень – я. Им известно, что у меня никогда не было никаких связей на этом берегу Атлантики. Или я останусь один, или буду готов прикрыть всех.

– Тогда тебе придется заиметь глаза на макушке.

– Не трясись, – сказал я. – Им даже может показаться, что я ничего не предпринимаю.

– Сам знаешь, что это утопия.

– Но всегда есть такая вероятность.

– Ладно, думай как хочешь. Вот идиот, и как только я дал себя уболтать и ввязался во все это? Ладно, по крайней мере, хоть на какое-то время убережешь меня от ада. Если мне удастся что-нибудь раскопать, я позвоню по тому номеру или застану тебя на квартире.

– Отлично.

– Что собираешься делать?

Я подмигнул ему и поднялся с кресла:

– У меня свидание с одной курочкой по имени Шарон Касс. Она собирается повести меня на ужин с Уолтом Джентри и своим боссом. Нет ничего лучше, чем жить на широкую ногу, старина.

Ал грязно выругался, и я ушел даже не попрощавшись.

* * *

Обычно С.С. Кейбл был способен отбить любой вопрос с завидной ловкостью профессионального жулика, но когда Шарон бросила ему вызов, он застыл на месте и изумленно поглядел в сторону Уолта Джентри, пытаясь выкрутиться. Уолт глупо улыбнулся, недвусмысленно давая понять на чьей он стороне, и бросил Большого Голливудского Тигра на произвол судьбы.

– Почему бы и нет? – не сдавалась Шарон. – Это сбережет нам месяцы поисков подходящего места, к тому же там есть электричество, здания построены как раз в то время, а управление согласно на все.

Наверное, произнося последнюю фразу, Шарон пришлось скрестить под столом пальцы, но мне было все равно.

Наконец С.С. обрел дар речи и пробормотал:

– Шарон, ты что, рехнулась? У нас еще даже рабочего сценария нет. И бюджет не...

Шарон хитро улыбнулась:

– Контракт с Уолтом тоже еще не подписан. А так как ты ждешь, что я брошу свою честь на матрац во имя твоей великой картины, самое меньшее, что ты можешь для меня сделать, так это немного ублажить свою лучшую сотрудницу.

– Ублажить тебя!

– Так точно, а то ведь Уолт может и отказаться. Все очень просто. Проще пареной репы.

Кейбл аж поперхнулся и закашлялся и снова поглядел на Уолта, а когда тот кивнул, подтверждая слова Шарон, повернулся ко мне:

– Ты инициатор этого... этой...

– На меня можешь не смотреть, – вытаращил я глаза. – Я поддержал идею, только и всего. По правде говоря, звучит весьма реалистично... если тебе, конечно, нравится реализм... а мне отводится роль бульдозера, который должен подтолкнуть владельцев в нужном направлении. Я читал книгу и могу с полной ответственностью утверждать, что на фабрике «Баррин» в Линтоне имеется все необходимое, включая исторические детали. Фактически, правдивость обстановки будет только на руку всей этой истории.

– Это шантаж! – заявил Кейбл. – А шантаж уголовно наказуем!

– Заставлять женщину преступать нормы морали ради вашей наживы – тоже! – промурлыкала Шарон.

– Ты уволена! – ткнул в нее пальцем С.С. Кейбл.

– Ты принята! – тут же подхватил Уолт Джентри. – Теперь проект в твоих руках, крошка.

Кейбл обратил на меня беспомощный взгляд:

– Видишь, как ловко они расставляют капканы? Деловая этика ничего для них не значит. Договоренность – пустые слова. Ты пытаешься...

– Пока еще никто договоренности не отменял, – напомнил я ему. – Вроде бы как ты сам пытаешься это сделать.

– Черт с вами! – махнул рукой Кейбл. – Посмотрим мы на вашу фабрику. И если она окажется ничего, то почему бы и нет? Еще проблемы? – Он оглядел окружающих, но никто ничего не сказал. – Можно снова нанять эту девицу? Не могу себе позволить, чтобы она работала на кого-то еще.

– О моем повышении поговорим попозже, – ответила Шарон.

– О боже! Я потерпел крах, не успев начать, – простонал Кейбл. – А теперь давайте поедим, пока я окончательно не потерял аппетит.

Я тайком пожал Шарон руку, и мои пальцы нащупали ее маленькое глупое колечко. Когда она поняла это, то спокойно улыбнулась мне и аккуратно высвободила свою руку.

* * *

Она оставила свою официальную маску в ресторане. Показная матерость, критицизм и всезнание, которые воспитал в ней этот город, сошли на нет, исчезли и растворились. Острые коготки на мягкой лапке, способные легко и непринужденно в кровь исцарапать любого гиганта бизнеса, были временно втянуты в бархатные подушечки. Шарон расстегнула золотую булавку, скреплявшую ее волосы, и теперь они мягким ореолом окружили ее личико. На смену черному атласу пришли малюсенькие шортики и коротенькая маечка, которая сидела на ней как влитая, повторяя каждый волнующий изгиб. Зрелая женщина уступила место маленькой девочке, но уступила не до конца и не насовсем, словно просто отошла в сторонку, и теперь проглядывала в каждой черточке, и мне становилось не по себе в ее компании.

Было в ней что-то странное, чего я никак не мог уловить. Назовем это целеустремленностью. Но ведь все женщины так или иначе помешаны на чем-то. Шарон заметила, как я смотрю на нее, и улыбнулась той чисто по-женски обворожительной улыбкой, от которой мне захотелось прижать ее к себе и крепко-крепко стиснуть в объятиях. Но даже маленькие кошечки умеют кусаться и царапаться, в чем я имел возможность совсем недавно убедиться. Стоит только вспомнить, как она обошлась с этими двумя.

– Что заставило тебя пойти на такой риск, котеночек?

Она пересекла комнату и убавила звук проигрывателя, а потом принесла мне кофе.

– Сама не знаю. Может, просто подумала... ну, Линтон ведь мой родной город. Было бы здорово увидеть, как там снова происходит что-то хорошее.

– Как ты думаешь, сколько они заплатят за аренду зданий?

– Ну, на самом деле не так уж и много. Но дело как раз не в этом. Я вот о чем подумала, будут ведь и другие расходы, и многим людям в городе эти деньги гораздо нужнее, чем клану Барринов.

– А ты, оказывается, сентиментальная барышня. Любишь творить добро, – удивился я. – Мне казалось, что ты ненавидишь это место.

– Наверное, так оно и было. Но увидела пляж, и мой старый дом... вот ностальгия и разыгралась. Я неправильно поступила?

– И сколько, по-твоему, перепадет Линтону?

– Планируется, что бюджет составит не менее пяти миллионов. По крайней мере два из них пойдет напрямую нашему городку за жилье, аренду помещений, пропитание и всякое такое.

– Моим кузенам придется пойти на это, если они хотят сохранить свой имидж, – осклабился я.

– Думаешь, тут могут возникнуть какие-нибудь проблемы? – встревожилась она.

– Проблемы, но не трудности. И не с их стороны, котеночек. Если кто и будет вставлять палки в колеса, так точно не они.

– Кросс Макмиллан?

– Не станет этот урод просто так сотрудничать с Барринами, – сказал я.

Шарон налила еще кофе и улыбнулась:

– Но он станет сотрудничать с Уолтом.

– С чего ты это взяла?

– Потому что этот прекрасный холостяк имеет в своем распоряжении неплохой кусок акций предприятий Макмиллана, а за очаровательной улыбкой маленького мальчика спрятаны тигриные зубы. Нет, Кросс не посмеет выступить против Уолта, а тот в свою очередь не будет выступать против меня.

– Мило, – хмыкнул я.

– И против тебя тоже, Дог. Уолт считает тебя настоящей коброй.

– Да ты что?

– И я тоже так думаю. – Она отставила свой кофе, подошла ко мне и села рядом. – Ты змей, друг мой, хотя и не гремишь хвостом. Только вот я никак не решу, удав ты или гадюка. Интересно, дорого ли мне придется заплатить за выяснение.

– В скором времени ты выставишь свою девственность на аукцион, и я собираюсь выкупить лот, детка. – Я показал в оскале все свои зубы. – Что-то мне не по вкусу, когда верткая красавица блондинка играет со мной в свои странные игры, особенно если вокруг не наблюдается песка, на котором можно от души порезвиться.

– Болтай, болтай, Дог.

Я протянул ей свою чашку и встал:

– Черт бы тебя побрал, девочка, я же не железный. Хотел бы я знать, кто твой жених. Я бы хлопнул его по заднице и заставил жениться на тебе, только бы избавиться от этого хождения по кругу. Слышал-слышал, как ты отбрила того героя-любовника... как его там?

– Рауль?

– Точно. Так вот, передо мной можешь не распинаться. Наслушался уже. Ты горячая штучка, сладкая моя, и мне это нравится. Нельзя было этого допускать, но так уж случилось. Больше никаких купаний голышом, как у Хантера с Дубро, и никаких постелей в заброшенных домах. Я этого не перенесу.

– Дог, – прошептала она.

– Что?

– Ты любишь меня?

– Нет, откуда такие бредовые идеи?

– Выродок!

– Сам знаю.

– Я вовсе не о происхождении.

Я улыбнулся и натянул плащ.

– Любишь меня, детка?

– Конечно, – произнесла она как само собой разумеющееся.

– Кошмарная болезнь, которой я заражаю всех женщин на своем пути, – сказал я.

– Ты и в самом деле выродок, Дог, – улыбнулась Шарон, показав блестящие белые зубки.

– Кобра, помнишь, сама говорила?