Текст книги "Звездочет"

Когда часы пробили десять, братья по-прежнему были прикованы к стене в комнате Моры без малейшей надежды на спасение.

Глава 29

Голос был слишком эмоциональным, чтобы принадлежать Йену, и слишком высоким, чтобы принадлежать Криспину.

– На помощь! – Тристан, Майлз и Себастьян услышали через дверь библиотеки. – На помощь! Скорее, кто-нибудь!

Нило вбежал по лестнице и столкнулся с Тристаном.

– На помощь! – кричал подросток.

– Уже идем, – отозвался Майлз. – Успокойся. Все в порядке.

– Нет, не все в порядке! – упрямо возразил мальчик, тряхнув головой, отчего с его челки в разные стороны разлетелись капли дождя. – Она хочет взорвать синьорину Сальву! А остальные прикованы к стене, и еще там громилы… Мы должны отправиться туда немедленно, пока часы не пробили двенадцать, – задыхался от волнения Нило.

– Куда отправиться? И что делать? – спросил Себастьян.

– Господа Йен и Криспин отправились в дом той женщины, которая позже всех явилась на бал и о которой говорят, что она ведьма.

– Моргана да Джиджо? – уточнил Тристан.

– Да, – кивнул Нило. – Они пошли туда, потому что там был синьор Анджело, которого они хотели арестовать. Но потом пришли великаны и схватили их…

– Великаны? – недоверчиво переспросил Майлз.

– Они очень похожи на великанов. Завязалась драка, а потом синьора да Джиджо приказала приковать их и сказала, что собирается сделать с моей госпожой. – Его подбородок дрогнул, а глаза наполнились тоской. – Она сказала, что, как только часы пробьют двенадцать, тюрьма взорвется и в измене обвинят вас всех, и никто не может этому помешать. Но вы должны помешать! Вы обязаны! Вы не можете допустить, чтобы моя госпожа погибла!

– Разве Йен и Криспин взяли тебя с собой? – нахмурился Себастьян.

– Нет, – прикусил губу Нило. – Но я отправился за ними тайно. Сначала спрятался в гондоле, потом прокрался по их следам. Я боялся… – Он замолчал, стараясь подобрать правильные слова, потом набрался смелости и продолжил: – После того как его светлость так жестоко обошелся с моей госпожой на суде, я не верил, что он действительно хочет спасти ее. Я боялся, что он причинит ей вред. Я хотел быть уверенным, что это не так, поэтому последовал за ним. – Краска стыда залила его щеки, и он заговорил быстрее: – Я был не прав, но это оказалось к лучшему, потому что теперь вы можете спасти ее. Нельзя медлить!

– Мы постараемся это сделать, но нам нужно знать больше, – заверил его Тристан. – Я слышал, что госпожа хвалила твою память. Ты передал нам все, что сказала Моргана?

Нило повторил все слово в слово вновь.

– Похоже, она начинила это крыло тюрьмы нашим порохом, – заключил Себастьян. – Но она должна была найти человека, который запалит фитиль. Если мы найдем его, то…

– В этом нет необходимости, – вмешался Майлз, нервно взъерошив волосы. – Подождите-ка. – Он обратился к Нило: – Ты точно помнишь, как она сказала, что план осуществится точно, как часы? Часы, часы…

– Да, – подтвердил мальчик. – Главное в том, что она сказала…

– Боюсь, что дело здесь посерьезнее, чем простое сравнение, – перебил его Майлз. – Я слышал, что есть способ подсоединить взрыватель к часам. Такие вещи практикуют в Османской империи, насколько я знаю. – Он взглянул на Себастьяна, который молча кивнул. – Полагаю, что, используя свои связи с турками, Мора устроила именно так.

– Тогда нам остается лишь отсоединить его! – воодушевлено воскликнул Тристан.

– Если бы все было так просто! – всплеснул руками Майлз. – Подсоединение фитиля к часам и к бочкам с порохом, которые находятся на огромном расстоянии, в крыле дворца, рискованная затея. Ее невозможно осуществить, не подключив дополнительного механизма, гораздо более сложного, чем часы. Я никогда не имел дела с такими механизмами. Я только читал о них в книгах и путевых заметках. Но я постараюсь сделать все, что смогу.

Зная таланты Майлза, Себастьян счел положение вовсе не таким уж безнадежным, хотя и рискованным.

– Мы отправимся с тобой на площадь Сан-Марко…

– Нет, я пойду один, – решительно возразил тот. – Это слишком опасно. Я не хочу рисковать ничьей жизнью, кроме своей собственной.

– Я принял решение, а значит, я сам рискую своей жизнью, – отозвался Себастьян. – И не пытайся отговорить меня. Не хочешь же ты все время совершать чудеса в одиночестве. И потом, почему тебе одному должна достаться вся слава?

– Бьюсь об заклад, – заметил Тристан, – спасение жизни Бьянки в то время, как Йен прикован в ловушке, произведет на нее впечатление. Но что остается мне? Если я останусь здесь, пока вы вдвоем отправляетесь на подвиг, я никогда не смогу завоевать ни одну женщину во всем христианском мире.

– Ты отведешь Тристана туда, где оставил Йена и Криспина, – приказал Себастьян Нило. – Если кто-то и сможет освободить их, то только он. Недаром раньше он был взломщиком.

Нило придвинулся к Тристану, глядя на него с нескрываемым восхищением.

– Спасибо за рекомендации, – отозвался Тристан мрачно и направился к двери. – Встретимся на площади через час, – бросил он на ходу и вдруг печально добавил: – Если к этому времени от нее хоть что-нибудь останется.

– Как ты додумался сказать, что собираешься выпустить мне кишки? – через плечо спросил Криспин Йена. – У меня даже мурашки по спине побежали от страха.

– Думаю, эта мысль пришла мне в голову, когда я посмотрел на того человека, который угрожал тебе, – ответил Йен с неожиданным добродушием.

Братья некоторое время провисели в молчании, после чего Криспин снова заговорил:

– Я и не предполагал, что Мора настолько… невменяемая.

– Я тоже. Когда мы были вместе, я считал ее просто капризной. Ха! – усмехнулся Йен. – Впрочем, что с меня взять. Я, например, считал Бьянку убийцей.

– Как ты думаешь, здесь будет слышен взрыв? – спросил Криспин, прислушавшись к стуку дождевых капель по крыше. Ливень усилился и яростно хлестал по оконным стеклам.

– Мне бы не хотелось об этом думать. Я предпочитаю сконцентрироваться на боли в запястьях.

– Ты еще ее чувствуешь? – удивился Криспин. – А у меня все тело онемело, до самых коленей.

– Считай, что тебе повезло, – стиснув зубы от боли, ответил Йен.

– Интересно, чувствительность вернется?

– Тс-с! Послушай! – перебил его Йен.

Откуда-то из глубины дома донесся собачий лай, который становился все громче по мере того, как к своре присоединялись новые псы. И вдруг все стихло.

– Ты знаешь много людей, которые производят такое впечатление на домашних животных? – поинтересовался Йен шепотом.

– Только одного – короля воров. Но как Тристан мог разыскать нас? – недоумевал Криспин.

– Понятия не имею. Но давай все же надеяться, что мы не ошибаемся.

Братья снова замолчали, напряженно прислушиваясь. На мгновение воцарилась тишина, а затем где-то совсем близко заскрипели старые ржавые дверные петли.

Прежде чем увидеть своих спасителей, братья услышали торопливые шаги Нило и Тристана. Вскоре очертания двух темных фигур возникли у них перед глазами.

– Йен! Криспин! Вы меня слышите? – спросил Тристан, подходя ближе к неподвижно висевшим телам. – Вы в сознании?

– Да, если не считать боли в руках, – отозвался Йен шепотом.

– А я уже перестал что-либо чувствовать, – добавил Криспин.

– Слава Богу! Мы не опоздали! – с облегчением вздохнул Тристан.

– Сейчас почти одиннадцать. Нам надо спешить на площадь Сан-Марко, пока часы не пробили…

– …двенадцать, – перебил его Тристан. – Я все знаю. Майлз и Себастьян уже отправились туда. Майлз попробует демонтировать взрывное устройство. Будем надеяться, что ему это удастся, а не то мы все взлетим на воздух. Но прежде всего нам надо поскорее убраться отсюда.

– Нило, здесь есть какой-нибудь стул, чтобы я мог дотянуться до замков?

– Ты привел с собой мальчишку? – удивился Йен. – Зачем он здесь?

– Если бы не Нило, то меня бы здесь не было, а Майлз с Себастьяном не оказались бы на площади Сан-Марко. Мальчишка подслушал, что говорила Мора, и прибежал к нам за подмогой. – Говоря это, Майлз забрался на стул и ковырялся с замком, который сковывал двух братьев. – Ага! По-моему, я почти у цели. Будьте готовы, сейчас вы упадете, – предупредил он пленников, и в следующий миг замок щелкнул.

Йен и Криспин с глухим стуком свалились на пол, стиснув зубы, чтобы не закричать от боли.

– У нас нет времени снимать наручники сейчас, сделаем это в гондоле. Вы можете идти, а еще лучше бежать? – спросил Тристан, слезая со стула и быстро укладывая инструменты в сумку.

Йен кивнул и оперся на плечо Нило, Криспина поддерживал Тристан.

Казалось, кто-то раскаленными клещами впивался в тело каждый раз, когда они пытались шевельнуться.

Никакие уговоры Тристана и Нило не действовали на братьев, они не могли тронуться с места, но шаги, приближающиеся к двери, заставили их даже не вбежать, а впрыгнуть в маленькую, покрытую ржавчиной дверцу, через которую совсем недавно в комнату проникли их спасители. Едва они успели затворить ее за собой, как другая дверь распахнулась.

Шестеро стражников, ворвавшихся в комнату и обнаруживших ее пустой, понимали, что их строгая хозяйка не ограничится увольнением, если они позволят пленникам выбраться из дома.

– Запереть двери! Перекрыть лестницы! Спустить собак! – крикнул старший, и его приказы были исполнены прежде, чем он успел их отдать.

У лестницы, ведущей к собачьей комнате, Тристан резко остановился, а остальные выстроились вереницей у него за спиной. Он знаком велел им замереть и, приоткрыв дверь на ширину пальца, заглянул внутрь. Собаки ожесточенно лаяли на двух слугмавров, которым было приказано спустить их с цепи. Тристан напустил на себя как можно более важный вид и толкнул дверь, волоча за собой Йена и Криспина за цепи, висевшие на наручниках.

– Все в порядке, ребята. Я поймал беглецов, – заявил он и потряс цепями в воздухе для пущей убедительности. – Отправляйтесь наверх и скажите старшему, что все в порядке. А я займусь собаками и приведу этих, когда закончу. – Он презрительно плюнул в сторону своих спутников.

– Да, синьор. – Слуги низко поклонились, искренне радуясь счастливому исходу дела. – Мы уже идем.

Тристан благосклонно кивнул им и, подойдя к собакам, тихонько присвистнул, отчего те как по волшебству замолчали. Как только слуги вышли, из-за двери показался Нило. Восхищение, написанное у него на лице, заставило Йена и Криспина проникнуться ревностью.

– Это просто фантастика, господин Тристан, – задыхаясь от волнения, вымолвил он.

– Обязательно нужно было плевать на нас? – возмутился Криспин.

– Это старый трюк, – невозмутимо отозвался Тристан. – Но грош ему будет цена, если мы как можно скорее не скроемся отсюда. Веди!

Нило выступил вперед и быстро двинулся тем путем, который сам недавно обнаружил. Им надо было пройти мимо кухни, а потом свернуть налево. Через три минуты, которые Йену и Криспину показались вечностью, они оказались на маленькой улочке, идущей вдоль дома. Никогда прежде братья так не радовались тому, что стоят среди ночи полураздетые под проливным дождем.

– До гондолы осталось совсем близко. Главное, мы выбрались из дома, – бросил Тристан на бегу.

Не успел он произнести эти слова, как за спиной у него раздались крики:

– Вон они! Скорее за ними!

Тристан обернулся и увидел, как из потайной двери в стене дома показались трое огромных стражников, которые не мешкая бросились в погоню. Нило убежал далеко вперед, но Йен и Криспин были слишком слабы, чтобы передвигаться быстро. Тристан в ужасе увидел, как стражники приближались и уже готовы были схватить их.

Каково же было его изумление, когда оказалось, что братья вовсе не так беспомощны, как казались! На счет «три» они одновременно подняли руки вверх и опустили массивные кандалы на головы преследователей. Третий стражник, увидев, что стало с товарищами, развернулся и бросился наутек.

Если бы не большая вероятность того, что стражник бросился за подкреплением, Тристан расхохотался бы от души. Но времени на веселье не было, и братья поспешили свернуть за угол дома, где их в гондоле дожидался Нило.

– Сан-Марко, и поживее! – крикнул Тристан гондольеру, вслед за Йеном и Криспином прыгая в лодку. – По-моему, часы только что пробили одиннадцать.

Ветер швырял потоки воды в лицо Майлзу и Себастьяну, когда они бежали от гондолы к башне с часами. В башне, без сомнения, кто-то уже успел побывать. Замок на двери был сломан, и теперь дверь билась о стену при каждом порыве ветра, а ее стук вторил мерному бою часов на башне. Майлз взлетел вверх по лестнице через три ступеньки и оказался перед часовым механизмом, который издал одиннадцатый оглушительный удар и смолк.

Майлз с минуту простоял неподвижно, чтобы глаза привыкли к темноте, и потом увидел то, за чем пришел. Взрывной механизм оказался не менее сложным, чем сами часы, и состоял из четырех колес и нескольких отвесов. Майлз обошел вокруг по узкой платформе, предназначенной для того, чтобы мастеровые могли налаживать и чистить часы, и устроился поудобнее. Себастьян остался поодаль, не желая подходить ближе к этому дьявольскому изобретению.

– Мадонна! – восхищенно присвистнул Майлз. – До чего же искусная работа! – Однако вместе с его восхищением росла и неуверенность, потому что у него не было ни малейшего представления о том, как приступить к демонтированию бомбы. Он осторожно протянул к ней руку, но тут же отдернул ее, словно та на него зашипела.

Себастьян подошел к нему и протянул саквояж. Майлз еще раз внимательно оглядел устройство и, порывшись в саквояже, достал из него тонкую металлическую штуковину с плоским концом.

– Ты видишь что-нибудь? – спросил его Себастьян, когда он подступил к устройству, вооружившись этим инструментом.

– Нет, – честно признался тот.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Понятия не имею, – спокойно отозвался Майлз и, подсунув инструмент под край устройства, стал действовать им как рычагом. Себастьян не мог разглядеть в темноте, что делает Майлз, только слышал страшный металлический скрежет.

Вдруг раздался оглушительный треск, и башня озарилась изнутри яркой вспышкой. Себастьян отшатнулся к стене и закрыл лицо руками, чтобы не получить ожог. Вспышка была ослепительной и мгновенной, в воздухе резко запахло дымом и порохом.

– Что случилось? – в кромешной тьме поинтересовался Себастьян. Не получив ответа, он выпрямился и, задыхаясь и кашляя, прокричал с растущей тревогой: – Майлз! Майлз!

В ответ он услышал лишь эхо собственных слов, отскакивающее от каменных стен. Себастьян сложил ладони рупором и набрал полную грудь воздуха, чтобы крикнуть еще раз, как вдруг услышал сдавленный кашель.

– Я здесь… внизу, – отозвался Майлз из-под платформы.

Через мгновение Себастьян уже оценил ситуацию, нагнулся, ухватил брата за запястья и втащил обратно.

– Что случилось? Как ты оказался внизу? Дворец взорван?

– Я не совсем уверен, но, по-моему, это был только предварительный взрыв, – ответил Майлз, рукавом вытирая испарину со лба. – Настоящий должен быть гораздо сильнее, но и этот свое дело сделал.

– Что ты имеешь в виду?

– Этот взрыв предназначен для того, чтобы лишить кого бы то ни было желания второй раз подступить к устройству. Я же говорил, что его создатель настоящий гений. Я не могу ничего поделать, не рискуя вызвать второй такой же, а может быть, еще более сильный взрыв.

Себастьян глубоко задумался, стараясь постичь весь смысл его слов.

– Значит, ничего нельзя сделать? – спросил он наконец. – Значит, нам остается сидеть здесь и ждать, пока Дворец дожей взлетит на воздух?

Майлз ничего не ответил, только молча уставился в пространство.

– Я бессилен что-либо сделать с этой машиной, – произнес он. – Впрочем, есть еще одна возможность.

– Какая? – радостно воскликнул Себастьян.

– Мы можем попробовать остановить часы, чтобы они не пробили двенадцать.

– Ты же знаешь, что эти часы должны идти без остановки. Говорят, что если они встанут, наступит конец всей Венецианской империи…

– Это наш единственный шанс, – отозвался Майлз. – Если нам повезет, то вся Венецианская империя останется спокойно спать в своих кроватях и даже не заметит, что часы остановились. Если, конечно, их вообще можно остановить. По крайней мере до завтра, пока склад пороха не обнаружат. Только тогда эту штуку можно будет разобрать. – Он кивнул на бомбу со смешанным чувством благоговения и ярости.

– Хорошо, я согласен, что другого выхода нет. Пойдем остановим часы, – согласился Себастьян со стоическим видом человека, добровольно согласившегося на то, что ему отрубят правую руку.

– По-твоему, это так просто? – возмутился Майлз. – Мне лестно, что ты такого высокого мнения о моих способностях, но я понятия не имею, как это сделать.

Себастьян уставился на него широко открытыми синими глазами, и в этот момент колеса у них над головой тронулись с места и где-то высоко раздался удар колокола. Часы пробили половину двенадцатого.

Гондольеры с трудом противостояли натиску бури. Встречный ветер усилился. Большой канал теперь больше походил на бушующее море, чем на спокойную водную артерию города, однако лодка медленно, но верно приближалась к Сан-Марко.

Наблюдая неистовства непогоды из уютной каюты, Йен подумал, что и при благоприятных обстоятельствах от дома Моры до площади добираться полчаса, а нынешний их путь казался ему и вовсе нескончаемым. Если бы только его руки, освобожденные от кованых браслетов, преподнесенных ему в подарок бывшей любовницей, не болели так сильно, если бы в коленях унялась дрожь он сам поднялся бы наверх, чтобы противостоять буре. Вместо этого он вынужден был довольствоваться полным бездействием.

Гондола была на подходе к Сан-Марко, когда раздался первый удар часов.

– Что это? – обернулся к брату с вопросом Криспин, но тут же замолчал, увидев траурное выражение на лице Йена. Трое мужчин и мальчик затаили дыхание, кровь пульсировала у них в висках.

Перед ними открылся величественный вид Дворца дожей, когда часы ударили второй раз.

– Прикажите им поторопиться! – взмолился Нило, не обращаясь ни к кому конкретно.

Гондольеры развернули лодку к причалу под третий удар колокола.

– Значит ли это, что Майлз?.. – предположил Тристан, но тут же смолк.

Часы пробили в четвертый раз.

У Йена пересохло в горле, а сердце готово было выскочить из груди. Каждая клетка его тела, которая только что ощущала лишь боль, замерла в ожидании чуда.

Он уже готов был броситься за борт и пуститься вплавь, когда гондола стукнулась носом о причал.

В этот момент пятый удар гулко разнесся над площадью.

Сильный порыв ветра налетел со стороны лагуны, и гондолу изо всех сил ударило бортом о причал, так что затрещали доски. Канат треснул пополам, и гондолу снова отнесло от берега.

Шестой удар.

Йен не мог ждать дольше. Не обращая внимания на протесты Тристана и Криспина, он вырвался из каюты и прыгнул в бушующие волны. Вынырнув на поверхность, он услышал седьмой удар колокола.

Вода оказалась ледяной. Йену пришлось приложить все свои силы, чтобы не дать течению унести его прочь от берега. Задыхаясь от напряжения, он взмахнул сначала одной рукой, потом второй и медленно поплыл к причалу.

Часы ударили в восьмой раз.

Подтянувшись на руках, Йен влез в роскошную гондолу, пришвартованную напротив графского дворца. Даже не оглянувшись на свою лодку, спотыкаясь на каждом шагу, он заковылял к башне.

Девятый удар.

Йен не отдавал себе отчета в том, что он, возможно, движется навстречу своей смерти. В голове у него была только одна мысль – остановить часы во что бы то ни стало, даже если для этого потребуется отдать жизнь. Только так он может спасти Бьянку. Он не будет счастлив снова, если не прижмет ее к груди. Не чувствуя пронизывающего ветра и хлещущего по щекам ливня, Йен бросился к своей цели.

Десятый удар колокола застал его уже возле башни.

За спиной у него раздавались голоса, но он даже не подумал остановиться и выяснить, в чем дело. Он увидел, что дверь на башню отперта, и рванул вверх по лестнице.

Одиннадцатый удар прозвучал так близко, что, казалось, его голова готова расколоться от грохота. Он остолбенел от неожиданности и с минуту не мог прийти в себя. В ушах у него продолжало греметь эхо удара колокола. Вот почему он не сразу заметил Майлза и Себастьяна, которые, рискуя жизнью, повисли на двух огромных часовых шестернях.

– Остановите их! – не помня себя, крикнул Йен. – Вы должны их остановить! Ну же!

– Остановите-становите-тановите-новите-вите-те-те… – Эхо долго вторило его воплю отчаяния. Майлз затаил дыхание. Себастьян стал бормотать по-турецки молитву, которую, как ему казалось, давно забыл. Йен стиснул зубы и сжал кулаки.

Тишина длилась и длилась.

– По-моему, мы их остановили, – тихо и неуверенно вымолвил Майлз.

Себастьян издал звук, похожий то ли на тихое всхлипывание, то ли на смех сумасшедшего. Йен помог им спуститься на платформу. Когда Майлз ступил на пол, в башню ворвался Тристан.

– Вы это сделали! – торжественно заявил он, пропуская вперед Нило и Криспина. – Дворец по-прежнему на месте!

– Не могу в это поверить. Не могу поверить, что все позади, – дрожащим голосом вымолвил Майлз.

– Еще не все позади, – поправил его Йен. – Мы еще не спасли Бьянку. Я не уйду отсюда без нее.

– Успокойся, Йен. – Криспин обнял его за плечи. – До утра ей ничто не угрожает. А завтра мы разыщем судей и…

– Нет! Я не уйду без нее. Мора найдет другой способ добраться до нее. Одному Богу известно, что могла задумать эта ведьма на тот случай, если взрыв сорвется. Либо с вашей помощью, либо без нее я найду Бьянку.

– Я с вами! – воскликнул Нило.

Остальные Арборетти сочувственно переглянулись.

– Тогда чего же мы ждем? – небрежно-веселым тоном спросил Тристан. – Пошли забирать ее из тюрьмы.

– Именно это я и предлагал с самого начала, – отозвался Фоскари и первым пошел к выходу. Они покинули башню и направились через площадь к Дворцу дожей. Часовой высунулся из сторожевой будки, в которой горела лампа.

– Стой! – крикнул он кучке грязных оборванцев, решительно приближающихся к главному подъезду. – Что вам нужно?

Йен не успел и рта раскрыть, как Тристан отодвинул его в сторону и, выступив вперед, обратился к стражнику уверенным тоном человека, привыкшего отдавать приказания:

– Сержант, мы пришли заявить о том, что в часовую башню проникли бандиты. Сколько вас сегодня на страже?

– Четверо, – ответил тот важно, довольный тем, что к нему обратились как к военному более высокого ранга.

– Возьмите всех и схватите бандитов. Они в башне. Поспешите.

Тристану не пришлось повторять дважды свое приказание, а солдат уже созвал своих товарищей и объяснил им, в чем дело. Прежде чем отправиться в башню вместе с остальными, он обратился к Тристану:

– А вы постойте здесь, пока мы не вернемся.

– Конечно, – с достоинством кивнул Тристан. – Мы можем пока погреться у вашей лампы?

Часовой подумал немного и разрешил, после чего бросился догонять товарищей. Арборетти вошли в будку и оставались там, пока солдаты не скрылись из виду, а потом бросились к дворцовому крылу, где находилась тюрьма.

Здесь они наткнулись еще на одного часового, который выглядел старше и опытнее, чем первый. Йен переглянулся с Тристаном, который покачал головой и тихо шепнул:

– Этот по твоей части. – С этими словами он отступил назад и присоединился к остальным.

Йен решительно шагнул вперед и заявил:

– Меня зовут Йен Фоскари. Мне нужно повидать одного заключенного. Немедленно.

Часовой, сосредоточенно ковырявшийся в зубах палочкой, вынимая остатки обеда, неспешно поднял на него глаза. Смерив Йена взглядом и оценив грязный камзол и ботинки, в которых хлюпала вода, он решительно ответил:

– Это невозможно.

– Простите, не понял. Вы сказали, что я не могу повидать узника? – переспросил Йен, недоуменно приподняв бровь.

Часовой, обнаруживший в дупле зуба нечто особенно интересное, кивнул.

– Почему же? – еле сдерживая ярость, поинтересовался Йен.

– Закрыто.

– Тогда откройте!

– Не могу, – ответил стражник, скрестив руки на груди.

– По-моему, подход Тристана срабатывает лучше, – шепнул Криспин брату.

– И что ты предлагаешь? – обернулся тот со сверкающими от злости глазами.

– Можно попробовать поступить так, как мы обошлись с громилами Моры.

Пока Йен и Криспин беседовали, все шестеро незаметно подступили ближе к часовому. Он по-прежнему оставался неподвижен и неприступен, но в его глазах замелькали тревожные искорки.

– Если вы, синьоры, намерены броситься на меня, то предупреждаю, что в этом здании находится целый батальон охраны. – Он ткнул пальцем в сторону пустой будки.

– Сомневаюсь, – холодно отозвался Тристан и решительно подступил к нему. Через мгновение часовой оказался в плотном кольце. Он собрался уже протестовать, но Себастьян несильно ударил его ребром ладони по затылку, и тот лишился чувств.

– Здорово! – восхитился Майлз. – Потом научишь меня, как это делать.

– Только после того, как ты научишь меня останавливать часы, – ответил Себастьян, пока Тристан быстро обшаривал карманы стражника. Наконец он выпрямился, держа связку ключей.

– Вот они, – протянул он ключи Йену. – Почему бы тебе с Криспином не пойти и не освободить Бьянку, пока мы останемся здесь на тот случай, если часовые поднимут шум?

Йен и Криспин бросились в сторожку, а оттуда вниз по лестнице, которую освещали тусклые факелы. Пришлось пробираться почти на ощупь. Спустившись ступеней на двадцать, они услышали плеск волн, а потом увидели, что вся нижняя площадка затоплена. Они бесстрашно двинулись вперед, опускаясь все глубже в ледяную воду.

– Здесь потоп, – бросил Криспин в спину Йена, который и не подумал остановиться. – Я не уверен, что мы можем спуститься еще ниже.

Тот не ответил.

– Йен… – снова окликнул его Криспин.

– Ворота должны быть совсем близко, – словно одержимый ответил Йен и свернул за угол. Вода теперь доходила ему до затылка, как раз до того места, куда ему упиралась в грудь макушка Бьянки. Йен отогнал прочь эту мысль, от которой в горле появился горький комок, делающий каждый его шаг еще более трудным.

Через два шага вода стала заливаться ему в уши. Сделав еще один, он с головой ушел под воду. В этот момент его рука коснулась металлической решетки ворот. Криспин был прав: темница была затоплена от пола до потолка.

Эта мысль вдруг охладила его пыл, и он смог рассуждать логически. Нет никакого шанса, что внизу остался хоть кто-нибудь живой. Все их усилия обмануть часовых и овладеть ключами оказались тщетными. Они опоздали – Бьянка погибла.