Текст книги "Семейные тайны. Практика системных расстановок + За пределами одиночества + Мамочка, пожалуйста…Семейные расстановки – метод Берта Хеллингера + О чем молчат предки + Ошибки аиста"

– Если тебе нужна моя поддержка, я готов тебя поддерживать, как сын.

– Я буду заботиться о тебе, как это для меня правильно.

– Чтобы получить любовь, я буду и дальше страдать и ничего не делать.

– То, что ты мне даешь, для меня достаточно. Больше мне не нужно. Я справлюсь сам.

– Мама, из любви к тебе я потеряю своего мужа.

– Я получила свою жизнь именно благодаря тому, что произошло между вами. Здесь была любовь, ненависть и отчаяние. Теперь я знаю, к чему это относится.

– Теперь я взрослая. Я отказываюсь от детской иллюзии что-либо исправить в вашей жизни. Это ваша жизнь, и я ее уважаю.

– Я соглашаюсь с твоей судьбой, мама, – такой, какая она есть. Я не могу ничего исправить. Я отказываюсь.

– Я служила всем, как и ты, мама. Смотри на меня приветливо, если я буду просить и получать любовь, а не спасать других, будучи жертвой.

– Дорогая мама, ты теряла, а я не буду. Благослови меня, если я сохраню свою семью.

– Смотрите на меня как на своего ребенка. Станьте за мной, чтобы я чувствовал себя уверенно.

– Спасая других людей, мама, я спасала тебя. Я больше не буду делать выбор уйти вместо тебя.

– Если ты уйдешь, я приму твой выбор. Но я буду счастлива, если ты будешь со мной долго.

– Мне жаль, что я так и не смогу простить и вырасти, как взрослый человек.

– Я хочу чувствовать любовь, а не мечтать о ней.

– У меня есть мужество пойти навстречу этой боли.

– Мама, я возвращаю тебе твою тревогу. Мне больше не нужно болеть, чтобы получить твое внимание.

– Твой поступок сделал меня сильнее.

– Нет души ребенка, которая не прощает.

– Я никогда не буду вести себя так. Я буду терпеть. Я буду лучше.

– Дорогие мама и папа, вы не были счастливы. Это ваш выбор. Я оставляю это вам. С любовью.

– Я благодарна тебе за уроки, которые ты мне дала. Сегодня я выросла и выбираю для себя строить отношения с близкими на любви и доверии.

– Все, что есть в тебе, есть во мне. Я больше не должна искать это в мужчинах. Спасибо за силу.

– Дорогая мама, для меня счастье, что ты приняла отца. Кем бы он ни был.

– Да, это глупо. Но это будут мои глупости, папа.

– Роль буфера я возвращаю тебе. Что бы ни было между вами, я свободна. Это твоя ответственность за ваши взаимоотношения с отцом.

– Ты не знал, как быть счастливым, как получать или дарить. Ты умел только требовать.

– Папа, я буду тебя любить независимо от того, будешь ты с мамой или нет.

– Как тебя не хвалили, так и ты не хвалил меня.

– Мне трудно выбрать жену, так как я не могу найти похожую на тебя. Твое место в моем сердце никогда не будет занято.

– Бог тебе судья. Бог в тебе ведет тебя. Бог во мне направляет меня.

– Мама, я хотел, но я не могу это исправить. Я возвращаю это тебе.

– Папа, этого тепла мне не хватало. Я в нем нуждаюсь как твой ребенок.

– Жаль, папа, что ты дал мне так мало. Но я ценю и это.

– Я отвергала твою любовь, папа. Может быть, во имя моей мамы.

– Даже если у вас были непростые отношения с отцом, смотри на меня дружелюбно, если я буду любить и уважать отца.

– Дорогой папа, для меня счастье, что ты принял мою маму. И свою жизнь я принимаю, как счастье. Я принимаю это по той полной цене, которая стоила мне и стоила моей маме.

– То, что произошло между вами, не должно быть напрасным. С уважением к вам я позволяю себе чувствовать себя хорошо.

– Мама, мне больно видеть, как тебе тяжело, но это твоя боль.

– Дорогая мама, ты вправе поступать со своей жизнью, как поступала твоя мама. Если тебе это помогает и делает сильнее, я соглашаюсь и уважаю это.

– Ты вправе делать со своей жизнью все, что хочешь. Если тебе что-нибудь нужно от меня как от дочери, скажи.

– Ты мой отец, даже если ты не с нами.

– Я долго удерживала вас вместе. Я больше не могу. Я должна оставить это вам.

– Хорошо, что вы меня родили. Остальное я сделаю сам.

– Пожалуйста, стань за моей спиной, папа. Поддерживай меня.

– Не волнуйся, мама, для тебя я сделаю все, даже ценой собственной жизни.

– Я удержу тебя в жизни.

Родители – ребенку

– Я большой, ты маленький. Я сильный. Со мной ты можешь быть слабым.

– Все, что я мог дать тебе, я дал тебе.

– Делай то, что хочешь, и будь счастлив.

– Стать взрослым значит отказаться от детской иллюзии что-нибудь исправить в жизни родителей. У тебя своя жизнь.

– Я не сужу. Я не вправе судить. Я принимаю это в свое сердце, с любовью.

– Тебе это помогло выжить. Мне не помогает. Я оставляю это тебе с любовью.

– Я боялась проявить любовь, чтобы ты выжила.

– Мне трудно было найти любовь там, где ее не было.

– Мне жаль, что я родила тебя не от человека, которого любила.

– Девочка моя, сколько же боли ты пережила!

– Осуждение – преграда для любви.

– Мой отец не позволял мне любить себя. Иногда я путаю тебя с ним.

– Я чувствую себя виноватым, и я несу это.

– Спасибо за то, что хочешь меня защитить.

– Я была такой матерью, которая заставляла тебя страдать. Я думала, что так тебе будет лучше.

– Я бы хотел это сделать, но не могу. У меня тоже не было отца. Запретили любить.

– Я могу тебе дать только то, что у меня есть. Я хотел бы дать тебе больше. Я даю тебе с радостью как твой отец.

– Моя дорогая дочь, я тебя отпускаю, ты свободна. То, что было с моим отцом, я несу сама. Мой отец правильный для меня. А твой – тот, кто нужен тебе.

– Это правда, я долго занималась другими людьми. Мне жаль. Мне хотелось бы больше заниматься тобой.

– Я рада, что ты любишь своего отца. Я соглашаюсь, чтобы ты брал от него так же, как и от меня.

– Достаточно того, что для меня ты был желанным.

Глава 3
Прерванное движение к любви

Если вы автомобилист, то без труда представите следующую ситуацию. Вам предстоит долгий путь к месту назначения. Вы подъехали к заправке с пустым баком. Рабочий вставил пистолет в бензобак, бензин начал течь. Вдруг прозвучал сигнал пожарной тревоги. Вы жмете на газ и уезжаете с опасного места. Через полчаса мотор начинает глохнуть, машина останавливается, и вы больше не в состоянии двигаться дальше. Как в таком случае можно достигнуть цели? С трудом. Вы можете долго толкать машину, расходуя последние силы. Если повезет, ваше авто могут взять на прицеп. Можно даже пойти пешком. Но все это трудоемкие и затратные методы следования к цели, которую можно было бы достичь своевременно и легко, будь у вас полный бак.

Так и с любовью. Любовь является для нас жизненной энергией, топливом, ресурсом. Естественным образом она течет сверху вниз, от старших к младшим, от родителей к детям. Родители заботятся о своих детях, любят их, дарят им тепло и ласку. Для беззащитных малышей жизнь без опеки взрослых немыслима. Дети, вырастая, точно так же заботятся о своих детях. Любовь, которая живет в душах родителей и детей, перетекает от родителей к детям, от старших к младшим. Это, по Хеллингеру, нормальное, правильное течение любви.

И если мы, как открытый сосуд, наполнились любовью из родительского источника доверху, мы ощущаем себя людьми гармоничными, целостными, преисполненными желаний и сил. Нам все по плечу.

К сожалению, в жизни многих людей детский сосуд захлопывается неожиданно и преждевременно. Берт Хеллингер назвал это прерванным движением любви. В каких случаях нормальное течение любви может нарушиться?

Возможно, дорогой читатель, вы из тех редких счастливчиков, которых в раннем возрасте не отдавали в ясли-сад на пятидневку, не оставляли одних в больнице, не забывали в магазине, не теряли на пляже, не отдавали жить к бабушкам или другим родственникам. В этом случае можете не продолжать чтение этой главы. Остальных я приглашаю исцелиться от детских ран.

Часто встречающейся детской травмой является прерванное движение любви ребенка к одному из родителей, чаще всего к матери. Если любовь не может прийти к цели, ребенок становится замкнутым, печальным или начинает злиться, а иногда и отчаиваться. Этот гнев, отчаяние или печаль являются обратной стороной любви, которая не могла достичь цели.

В результате разрушается первоначальное доверие ребенка к миру, прерывается связующая любовь между ребенком и родителем и происходит эмоциональный разрыв.

Когда по каким-то причинам естественный поток любви, идущий сверху вниз, блокируется, тогда ребенок, не получив любви и тепла от своих родителей, не может, в свою очередь, передать ее дальше – своим детям, окружающим людям, миру.

Это событие оказывает на психику ребенка настолько мощное негативное воздействие, что след от него может остаться на всю последующую жизнь. Когда любовь родителей больше не течет к нему, ребенок, а затем и взрослый человек, уже не может принять эту любовь ни от родителей, ни от других людей, например от мужа или жены. Пренебрежение, нехватка любви, ласки, участия, удовлетворения базовых потребностей в детстве приводит к нарушению эмоциональной сферы человека, его взаимоотношений и отношения к себе, а также к снижению самооценки, формированию зависимостей и созависимостей.

Отсюда и возникают проблемы, которые могут проявляться по-разному. Это может быть как ощущение собственной ненужности, никчемности, так и чисто телесные симптомы, которые на первый взгляд не имеют ничего общего с психикой. Например, в случае, описанном самим Хеллингером, это жалобы на боли в плечах, частые головные боли и давящее чувство в области живота.

Хеллингер утверждает, что у 80 % людей, обращающихся за терапией, нарушена связь с матерью. Без нее человек потерян и не может любить, не в состоянии строить никаких отношений. Если в детстве ребенок не получил достаточного внимания и любви от родителей, он ищет, кто может дать ему эту любовь. Человек находит любовь в лице супруга, а затем, возможно, в лице любовника. Однако через некоторое время и это не работает. Дальше человек может двигаться в двух направлениях – принять свои раны и расти либо искать и находить следующий объект, который может дать ему то, чего он не получил в детстве.

Такой персоной может выступить, например, ребенок. Голодными глазами человек смотрит на малыша. У детей много любви, они готовы давать, но, сами не получая взамен, обессиливают, а человек снова в поиске того, кто заполнит его пустой сосуд. Он снова находит – на этот раз мастера, учителя или гуру.

Конечно, эти люди могут поделиться мудростью, но и она не заменит того, чего в действительности жаждет ищущий человек – любви и жизненной силы. Снова разочарование и снова поиск. Следующими в этой цепочке могут быть внуки и правнуки. И так до бесконечности.

Выход один – исцелить свои старые раны, посмотреть на них как на часть вашей жизни и принять их, благодарить высшие силы за все. Так мы растем и взрослеем, становимся зрелыми родителями и учениками.

Терапия в этом случае направлена на возвращение к тому месту, где был эмоциональный разрыв с одним из родителей, соприкосновение с той детской болью и пошаговое восстановление прерванного движения любви ребенка к родителю.

Примеры из практики более наглядно демонстрируют этот процесс.

Алене 35 лет, но выглядит она намного моложе. Трогательный взгляд широко распахнутых карих глаз в обрамлении черных ресниц. Ей бы платочек, и она в точности будет похожа на девочку с обертки от шоколадки «Аленка».

У молодой женщины не складываются отношения с противоположным полом. Она перечисляет шестерых мужчин, с которыми у нее были значимые связи – первая любовь, муж, любовники, гражданский брак. Все заканчивается по одному сценарию: прожив полтора-два месяца, партнеры полностью теряют к ней интерес и уходят к другим. Ее мучает вопрос, почему так происходит и какие чувства в действительности испытывают к ней ее бывшие мужья и любовники?

Расстановка

Алена сосредоточенно расставляет в пространстве комнаты себя и своих партнеров. Кого-то поближе к себе, кого-то подальше, кто-то стоит боком, кто-то спиной. Я предлагаю заместителям последовать внутреннему импульсу, найти для себя комфортное место в пространстве. Начинается движение. Практически всем мужчинам интересна Алена. Но постояв около нее, представители противоположного пола все как один отходят от женщины, а некоторые даже отворачиваются. В результате получается обширный круг с точкой в центре – Аленой. На вопрос о чувствах заместители мужчин отвечают по-разному:

– Сам не пойму. Так тянуло – и вдруг все оборвалось.

– Я не чувствую в ней женщину.

– Какая-то пустота. Я будто проваливаюсь в нее.

– Я ее не вижу.

Смысл сказанного сводится к одному: Алена не звучит как женщина. Привлекает мужчин хорошенькое личико и фигурка, но в девушке нет женской силы, энергии, которая могла бы удержать мужчину. Заместительница Алены проявляет интерес к мужчинам, вертит головой от одного к другому, но в итоге признается, что ее чувства поверхностные.

Задав клиентке несколько вопросов, я ввожу в расстановку заместителей родителей девушки. Живой любопытный взгляд Алены меркнет, плечи опускаются, руки скрещиваются. Женщина закрылась. Я ставлю уже саму клиентку напротив родителей и, обняв за плечи, говорю:

– Если ты сделаешь это, ты почувствуешь себя по-другому. Посмотри маме в глаза, протяни ей руки ладонями кверху и попроси: «Мамочка, пожалуйста…»

Чуть протянув руки вперед, Алена быстро заложила их за спину, опустила глаза и носком туфли начала ковырять пол.

– Что сейчас с тобой? На сколько лет ты себя чувствуешь?

– Мне и страшно, и хочется. Мне годика три или четыре, наверное.

Я ставлю два стула рядом, прошу заместителей отца и матери присесть, а Алену – сесть им на колени. Она машинально садится и тут же пытается спрыгнуть. Родители в свою очередь проинструктированы держать ребенка до тех пор, пока он не успокоится. Минут пять идет борьба, Алена рвется из рук, как узник из камеры пыток. Слезы злости и отчаянные стоны рвутся из самой глубины души. Заместитель отца крепко удерживает ее, а мать гладит по голове и шепчет на ухо:

– Девочка моя, я так тебя люблю. Я больше никогда не оставлю тебя одну, никогда не брошу. Ты самое ценное, что есть у меня на свете.

Наконец девушка совсем выбивается из сил, затихает, ее тело расслабляется, и до нее доходит смысл материнских слов. На ее лицо капают материнские слезы. Она смотрит на мать, будто впервые ее видит. Лед ее сердца тает, стекая по щекам слезами удивления и радости. Вздох облегчения вырывается из груди Алены и многих присутствующих в зале.

Для исцеления детской травмы клиентки мы использовали элементы удерживающей терапии Ирины Прекоп, помогающей восстановить базовое доверие ребенка (в любом возрасте) к матери и пробудить замороженные некогда чувства. Удерживать своего ребенка в руках может родная мать, в расстановках – заместители родителей или терапевт. К сожалению, мои руки не обладают должной силой, необходимой для удержания взрослого человека в состоянии высокого возбуждения, практически аффекта. На одной из таких расстановок восемь заместителей, представляющих семейную систему клиентки, с трудом справились с этой задачей.

Зато результат дорогого стоит!

– Ура! – закричала маленькая Аленка, хлопая в ладоши. Завтра на новой папиной «Волге» они едут в деревню! Девочка обожала ездить к дедушке. Здесь в воскресные дни они всей семьей ходили на базар. Это была, по сути, ярмарка, куда со всех окрестных сел свозили на продажу всякую живность.

Для ребенка это был зоопарк под открытым небом. Девочка кормила купленным пирожком белоголового бычка, срывала пучок травы и бросала желтеньким пушистым цыплятам, крякала вместе с уточками, заливаясь от смеха и детской радости. После базара Алена и ее родители обычно обедали с дедушкой, а потом ехали домой, в свою станицу.

В этот день девочка так набегалась, что клевала носом прямо за столом. Внезапно послышался звук мотора, она вскочила и выбежала во двор. За столбом пыли на проселочной дороге угадывались очертания их голубой «Волги».

– А меня забыли! – растерянно пролепетала Аленка и кинулась догонять машину.

– Мама, папка, подождите меня! – пыталась звать девочка, но клубы пыли попадали ей в горло и гасили звук. Кашляя, задыхаясь от слез, пыли и недоумения, девочка еще долго бежала по проселочной дороге вслед скрывшейся за горизонтом машине с родителями.

Дедушка был стареньким. Он не сразу отыскал внучку. В лучах закатного солнца на перемазанном пылью и слезами личике горели воспаленные, уже сухие глаза.

– Они меня бросили, дедуля, – мукой прозвучал осипший голосок ребенка. Неделю Алена ничего не ела и не разговаривала. Утром она выходила за ворота и пристально смотрела на проселочную дорогу. Лучи солнца окрашивали ее исхудавшее лицо сначала зарею надежды, а потом отчаяния.

Мобильной связи тогда не было, а почта пришла не сразу. Когда папа приехал за некогда жизнерадостной дочкой, маленькая Аленка вышла к нему, заложив руки за спину, как заключенная, с темными кругами под глазами, в которых застыла тоска.

Со временем все забылось. Алена с отличием окончила школу, как и отец стала врачом-эндокринологом, как и мама в 21 год вышла замуж. Изменилось только одно: Алена стала не по годам серьезной, мало улыбалась, никогда больше не висла на шее у любимого папки и не прижималась нежно к маминой груди.

Внезапный отъезд родителей в том далеком детстве был записан в ее подсознании как предательство. Ее бросили, отвергли, оставили одну. Она больше не доверяла им, она не доверяла миру.

Повзрослев, такие люди, как Алена, хотят с любовью приблизиться к другому человеку, но в какой-то момент в их теле просыпается воспоминание о прежнем раннем опыте, и тогда они прерывают движение любви к другим людям. Таким образом, они не могут любить и ходят по замкнутому кругу. Каждый раз, когда они подходят к точке, в которой снова начинают испытывать старые чувства, они останавливаются и прерывают свое движение любви. Вместо того чтобы идти дальше, они отворачиваются и начинают движение по кругу, уходят и опять возвращаются к точке, где давным-давно они испытали невыносимую боль любви. В следующих отношениях с другим человеком бег по кругу повторяется.

Боясь снова почувствовать себя отверженной, испытать боль, которую она тогда пережила, Алена больше не принимала от родителей их любовь. Отказываясь от любви матери, она не могла брать от матери и женскую силу. Поэтому и звучала для мужчин как пустой, холодный музыкальный инструмент, вибрирующий страхом потери и обреченностью.

Алена пришла ко мне на женский тренинг спустя полгода. Даже тело ее стало более округлым и женственным, глаза лучились интригой и интересом. Это уже был шоколад, пусть горький, но шоколад. Три месяца она встречается с человеком своей мечты. К Новому году они планируют расписаться и уехать в Швейцарию, откуда родом ее Паскаль.

Арсению 41 год. Симпатичный мужчина с неординарной внешностью: высокий, загорелый, стройный, с большой головой и светлыми вьющимися волосами. От него ушла очередная дама сердца, его постоянно кидают партнеры. Ему не дают покоя частые головные боли.

Он не верит ни в какие расстановки, но к его другу детства Игорю после расстановки вернулась жена, и Арсений решился: «Ну, чем черт не шутит».

Арсений вспоминает, что мама называла его одуванчиком. Мальчиком-одуванчиком. А вот отца его ласково звала сеянный-рассеянный с улицы Бассейной. Папа Арсения был физиком-ядерщиком, очень умным, головастым, но в повседневной жизни все забывал или путал – то жарил яблоки вместо картошки, то Сенечку однажды выпустил в мороз в ботинках на босу ногу. После этого малыш пролежал два месяца с воспалением легких, а при инъекциях ему внесли вирус гепатита, так что он еще и пожелтел. Настоящий одуванчик.

По дороге в больницу, куда мальчика доставили на карете скорой помощи, его глаза туманились, голова безвольно каталась по маминой груди. Родной, теплый запах мамы, запах молока, печенья, ландышей, самой жизни спасал Арсения от падения в тошнотворную темноту.

Больница была инфекционной, и маме было приказано уйти. Перед глазами обессиленного ребенка в проеме двери еще раз мелькнул подол ее голубого в белый горошек платья, и дверь захлопнулась.

Толстая усатая медсестра с прокуренным голосом втолкнула мальчика в покрытую белым кафелем комнату с высоченными потолками и попыталась усадить его на один из холодных эмалированных горшков.

Ребенок плакал и выгибался дугой. Он хотел только одного – вернуться к маме.

– Головастик чертов! – раздраженно зашипела сестра «милосердия» и что есть мочи впихнула ребенка в эмалированную посудину. Ребенок обмяк, внутри у него что-то хрустнуло.

Помимо желтухи и воспаления легких у Арсения оказалась переломанной ключица. Год он провел по больницам. Родители постоянно навещали его. Он радовался отцу, подолгу сидел у него на коленях, но сторонился матери. Вот если бы она тогда его не оставила!

Потом из его жизни стали уходить друзья, затем женщины, позднее – партнеры. Он твердо знал, что никому нельзя доверять. Нельзя открываться, нельзя привязываться, ведь все равно все будет кончено. И тогда будет так больно! Жизнь, как коварный волшебник, делала явью все его ожидания.

Расстановка

В расстановку мы поставили заместителей Арсения, его отца и матери. Заместительница матери двигалась в пространстве комнаты, будто не могла переступить через какую-то черту, она одновременно испытывала любовь к сыну и сильное чувство вины, а потом как будто нашла нужное определение своим чувствам: «Я стою перед какой-то дверью, но она закрыта». От этих слов Арсений-клиент сильно вздрогнул и вскочил на ноги. Краснея и путаясь в словах от избытка эмоций, он произнес:

– Я вспомнил! Мама говорила, что она всю ночь рвалась в больницу, но ее выталкивали на улицу и закрывали перед нею дверь. Бедная мама, ей было еще больнее, чем мне, а я отталкивал ее!

Я подвела мужчину к заместительнице матери. Он опустился перед ней на колени и обнял ее ноги. Они смотрели в глаза друг другу и шептали сквозь слезы:

– Сыночек мой, мне так жаль!

– Мама, мамочка…

Отец тоже подошел к ним, они обнялись. Казалось, что в расстановке все гармонизировалось, но Арсений сказал, что чувствует незавершенность. Я растерялась, но потом посмотрела внимательно на него, как на маленького мальчика, и молча ввела в расстановку заместительницу той самой медсестры, которая сломала ребенку ключицу. Тело Арсения начала бить дрожь, он резко присел, обняв себя руками за колени, затем вскочил и бросился на женщину с кулаками. Я едва успела поставить перед ней стул и сказала мужчине:

– Все, что ты хочешь сделать с ней, делай со стулом.

Раздался детский тихий всхлип, потоп свирепый рык и отборный мужицкий мат. Стул был избит кулаками и ногами клиента и вышвырнут в угол комнаты. Все, что Арсений носил в себе почти сорок лет, было извергнуто наружу.

По лицу заместительницы медсестры, которая вначале стояла нахально подбоченившись, пронесся шквал эмоций. Слова, которые я попросила ее сказать, когда мужчина успокоился, звучали раскаянием:

– Я беру на себя ответственность за то, что я сделала с тобой. Мне очень жаль.