Текст книги "Семейные тайны. Практика системных расстановок + За пределами одиночества + Мамочка, пожалуйста…Семейные расстановки – метод Берта Хеллингера + О чем молчат предки + Ошибки аиста"

Яша

Юля – хрупкая женщина; сквозь очки в массивной роговой оправе, как сказочные рыбки, смотрят большие, янтарного цвета, перепуганные глаза. Ей 39, а выглядит как старшеклассница. С ней мальчик трех с половиной лет, с огненно-рыжей шевелюрой, веснушками и такими же, как у мамы, янтарными глазами. «Я его от солнца родила», – вспоминаются красивые слова песни. Мальчика зовут Яша. Он остается стоять в прихожей, с опаской поглядывая на меня.

– Он боится людей, особенно чужих, – объясняет Юлия. – Он еще чего-то боится. Часто нахожу его в кроватке, заплаканного, забившегося в угол с одеялом на голове. Когда спрашиваю, почему он плакал, он вздыхает и показывает на грудь, говорит: «Здесь больно». Мы проходили уже разные обследования и здесь, и в Израиле – никакой патологии не обнаружено. Говорят, что это психосоматика; посоветовали обратиться к вам.

Детей я люблю, но работать с ними – не мой «конек». Обычно я отсылаю их к коллегам, специализирующимся на консультировании деток. Но Юля пришла по рекомендации моих знакомых, сразу после их звонка, и обезоружила меня своим беспомощным взглядом. Мы сидели на кухне и пили чай, Яша по-прежнему стоял в прихожей. Я не стала настаивать на том, чтобы он вошел, но достала вазу с конфетами и поставила на середину стола. Мальчик на наживку «клюнул» и стал медленно продвигаться к столу. Я не реагировала; достала фломастеры и карандаши, продолжая слушать Юлю.

– Боится, говоришь? А кто не боится? У каждого человека есть страх. Давай, Юля, каждый нарисует свой страх, и кто больше нарисует, тому достанется больше конфет.

Я подмигнула Юле, и мы начали рисовать. Я нарисовала море и девочку со спасательным кругом. «Я воды боюсь, в детстве тонула», – объяснила я и развернула конфету. «А я мышей боюсь», – Юля нарисовала себя на столе и мышей под столом и взяла конфету.

Необычная расстановка

Мальчик между тем вскарабкался на стул и потянулся за листом бумаги и фломастером. Он рисовал самозабвенно, пыхтя, склонив голову на бок и прикусив уголок языка.

«А я эту лампу боюсь, когда она засветится, они меня найдут», – тревожно сказал Яша, забыв про конфеты. Я посмотрела на рисунок ребенка. Большую его часть занимала огромная лампа. Такие лампы бывают в больницах, операционных залах. С одной стороны от нее маленький человечек забился в угол. Рядом с ним лежали два пупса с глазами и красными пятнами в центре груди. С другой стороны лампы стояли люди в масках.

Ребенок не отрывал глаз от своего рисунка. Мы с Юлей переглянулись. Ее знобило. «Ты знаешь, о чем это?» – тихо спросила я. Женщина, кивнув головой, зажала ладонью рот. Она плакала.

Я взяла ножницы. «Ты от них прячешься?» – вывела я мальчика из состояния тревожного забытья. Яша рукой держался за сердце, смотрел на меня недетским вымученным взглядом. Я посадила мальчика к себе на колени и крепко обняла. «Ничего не бойся, я с тобой. И мама с тобой. Хочешь, мы навсегда убежим от них?» Я вложила ножницы в руку ребенка, и мы сообща отрезали людей в масках от общей картинки. Я отложила эту часть рисунка в дальний угол стола. «Теперь они нас не достанут. Правда, теперь не так страшно?» – спросила я малыша. Он кивнул, облегченно выдохнул и потянулся за конфетой. Я попросила Юлю нарисовать семейный портрет: себя и мужа, своих родителей и родителей мужа.

Я крепче прижала ребенка к себе и спросила, показывая на двух пупсов: «А это кто?» Глаза ребенка медленно заполнились влагой, и слезы, крупные, как горох, закапали на картину: «Это… это… они не успели спрятаться». Неожиданно он схватил листик и поцеловал пупсов. Наступила необычная тишина, у нас всех вдруг высохли слезы. Яшенька смотрел в окно и улыбался.

Потом мы положили кусочек рисунка, где был нарисован человечек-Яша и два его братика, в центр семейного портрета, который красочно нарисовала Юлия. «Как ты себя здесь чувствуешь, малыш?» – спросила я. «Мне хорошо, и я не боюсь», – ответил мальчик, наконец вложив долгожданную конфету в рот. Я попросила его посмотреть в сторону людей в масках и сказать: «Я вас вижу. Вы это сделали, чтобы я жил. Теперь я в безопасности, и вы можете уйти». Мальчик повторил, спрыгнул на пол, развернул картину лицом вниз и по-детски засмеялся.

Тройня

Юля была третьей женой Семена Давыдовича, крупного успешного бизнесмена. Третьей женой, которая не могла родить ему ребенка. Они жили на две страны – в Израиле и России, – много путешествовали, наслаждались друг другом и жизнью. Но через 10 лет брака Семен забеспокоился о потомстве, они оба обследовались, прошли курс за курсом лечение и наконец решились на экстракорпоральное оплодотворение. Юлечка лежала в одной из лучших клиник Израиля, в итоге ей подсадили две яйцеклетки. Как обычно в этом непредсказуемом деле: на случай, если одна не приживется. Прижились обе. Мало того, одна из клеток раздвоилась, и Юля оказалась беременной тройней.

При весе 45 килограмм и узком тазе рождение тройни было недопустимым и для молодой женщины, и для детей. В результате долгих уговоров, слез и переживаний Юлю уговорили подписать необходимые разрешительные документы и сделали редукцию. Врачи собирались умертвить один плод и оставить близнецов. Но по факту, то ли по врачебной ошибке, то ли по непредвиденному движению эмбрионов, погибли близнецы. А ребенок, которому был подписан приговор, остался жить.

Когда я прочла, что такое трансвагинальный метод редукции плода, я поняла, почему Яша жаловался на боль в сердце. Читать страшно, а пережить?

Трансвагинальный метод. Оптимальный срок для выполнения редукции – семь-восемь недель. Выполняется в условиях малой операционной. Техника осуществления этого метода аналогична манипуляции по аспирации ооцитов. Все предметы, с помощью которых осуществляется редукция, тщательно стерилизуются. Биопсийный адаптер прикрепляется к датчику УЗИ. Затем его вводят пациентке, находящейся под общим наркозом. С помощью датчика находят эмбрион, который предполагается редуцировать.

Плодное яйцо должно находиться у стенки матки в том месте, где будет сделан прокол.

Направление иглы определяется пунктирной меткой, которая выводится в район грудной клетки редуцируемого эмбриона. Под контролем УЗИ стенка матки прокалывается, игла проникает в туловище эмбриона, после чего его грудная клетка разрушается механическим образом. С целью прекращения сердечной деятельности практикуется введение специальных лекарственных препаратов, таких как хлорид калия или раствор глюкозы.

Возможно, сердце ребенка болело из-за пережитого опыта, весь ужас которого он четко изобразил в своем рисунке. Либо по причине излишка введенного в матку матери химического препарата. А может быть, из верности и любви к своим братьям. «Я болею в память о вас», – говорит он братьям своей болью.

Я посоветовала Юле мысленно общаться со своими нерожденными сыновьями: «Я не могла поступить иначе. Мне жаль. Это моя ответственность и моя вина. В моем сердце есть хорошее место для вас. Я ценю то, что вы спасли Яшу и сохранили ему жизнь. Ваша жертва неоценима».

Скоро Яше исполнится 6 лет. Его ночные кошмары с преследованиями больше не повторяются. Как все еврейские дети, он очень талантлив, с удовольствием обыгрывает отца в шахматы, учится играть на скрипке, отлично рисует. На стене своей комнаты он нарисовал двух ангелов. Неожиданно войдя в комнату сына, Юлия услышала, как мальчик что-то им тихонько рассказывает и улыбается. Как тогда, два года назад, когда они впервые пришли, отозвавшись на нежность его поцелуя.

Многие бездетные пары одержимы целью во что бы то ни стало родить ребенка. И у них сегодня есть для этого уникальная возможность. Я знаю двух женщин, юриста и косметолога, сделавших по несколько подсадок, которые, к их горю, закончились неудачей.

У одной из женщин полностью за это время разладились взаимоотношения с мужем. Они стали чужими друг для друга людьми, связанными только доходящей до абсурда целью забеременеть и родить. А что дальше?

Другая дама ради достижения цели сдала свою квартиру под залог, чтобы получить банковский кредит на оплату очередной дорогостоящей процедуры экстракорпорального оплодотворения.

Задумываются ли эти женщины, что их ждет в дальнейшем? Какая участь ждет их детей после такого количества невинно загубленных жизней их братьев и сестер? Осознают ли будущие родители, с каким чувством вины, страха и, возможно, желания уйти вслед за умершими сиблингами предстоит столкнуться их такому долгожданному ребенку? Какой мотив стоит у этих людей за их фанатичной целью?

Каждая женщина, каждая бездетная пара, стремящаяся во что бы то ни стало продолжить свой род, родить здорового и счастливого малыша, просто обязана изучить вопрос искусственного оплодотворения со всех точек зрения – медицинской, психологической, юридической, этической и моральной. Но в первую очередь этим людям нужно знать и осознавать последствия, которые могут подстерегать их самих как родителей и их будущего ребенка – надежду и смысл всей жизни – с системной точки зрения.

Для этого можно посетить системного психолога, специалиста в области семейных расстановок, можно прочесть одну из книг основателя метода семейных расстановок немецкого психотерапевта Берта Хеллингера или ознакомиться с его выступлениями и материалами на сайтах профессионалов (смотрите перечень в конце книги).

Каждая семья – это уникальная, многогранная система. В нее входят все члены нашего рода от мала до велика: мужчины и женщины; еще нерожденные младенцы и глубокие старики; живые и мертвые. И все мы связаны друг с другом незримыми нитями, коллективной совестью и законами семьи. Каждый из нас, все до единого, имеют законное право на принадлежность к нашей семейно-родовой системе.

Исключение хотя бы одного члена семьи из системы нарушает баланс, внутри этой семейной системы возникает разлад.

Исключение из системы происходит в результате различных причин и по-разному выражается. Иногда родственники отвергают другого члена семьи, осуждая его за проступки. Они могут игнорировать существование человека; вычеркнуть его из памяти; бояться, испытывать вину, стесняться его поведения, инвалидности, психической болезни или самоубийства. Не желая вновь ощутить связанную с этим боль, они вычеркивают из памяти мертворожденных, абортированных и рано умерших детей, людей, ставших жертвами, и преступников; отвергают и не оказывают должного уважения бывшим партнерам.

И тогда под влиянием родовой совести и закона семейных систем кто-то другой в семье, пришедший позднее, чаще невинный ребенок, начинает повторять судьбу исключенного члена семьи, как бы перепроживая его жизнь, искупая его вину, завершая его дела.

А в ходе выполнения программ по экстракорпоральному оплодотворению (ЭКО) – очень много исключенных из семьи: преданных забвению, вычеркнутых из памяти, сброшенных со счетов, отбракованных, использованных и выброшенных. Еще раз напомню…

Забор яйцеклеток и оплодотворение их спермой – донорской или отцовской – происходит in vitro или, как говорят в народе, «в пробирке». В последующем именно в пробирке оплодотворенные яйцеклетки совершают свои первые деления. Внимание: вспомним перинатальную психологию; согласно ее позиции, у каждой зиготы уже есть своя психика.

Дальше совершается врачебный отбор наиболее полноценных зигот. У эмбриологов даже существует классификация: А – зародыши высшего качества, D – зародыши низшего качества. От двух до трех зигот имплантируют в матку. Приятно оказаться в классе А и получить право на жизнь, но в пробирке остаются погибать С и D. Погибают ваши дети, братья и сестры вашего малыша. А он является свидетелем их уничтожения.

На этом испытания как для матери, так и для ребенка не заканчиваются. Поскольку матери «на всякий случай» подсаживают два или три оплодотворенные яйцеклетки, то бывает так, что все они приживаются. И тогда их подвергают редукции, то есть уничтожению. Редукция – это операция по уменьшению количества живых эмбрионов под контролем эхографии (УЗИ).

Специалисты в этой области считают, что многоплодные беременности связаны с преждевременными родами, малым весом новорожденных, высоким коэффициентом мертворождений и младенческой смертности. Оптимальным, по их мнению, является оставление одного эмбриона, так как это способствует наиболее благоприятному клиническому течению беременности.

Учитывая, что рождение двойни давало лучшие результаты по сравнению с тройней, большинство врачей считают, что редукция оправдана. Как с медицинской точки зрения, так и с моральной.

Однако, с системной точки зрения, здесь снова происходит уничтожение одного или двух сиблингов оставшегося малыша. Кроме того, ребенок еще какое-то время сосуществует в пространстве рядом с убитым братом или сестрой до полного растворения продуктов распада.

При этой операции травмируется матка женщины и ее психика, так как она добровольно подписывает разрешительные документы на уничтожение плода уже на довольно позднем сроке – восемь-десять недель.

В связи с тем, что в программе ЭКО в матку переносится не более четырех эмбрионов, могут оставаться «лишние» эмбрионы. Если они нормально развиваются, то их можно сохранить путем замораживания (криоконсервации) и использовать в дальнейшем. Эмбрионы группы А замораживают в жидком азоте при температуре минус 196 градусов. Степень риска возникновения врожденных пороков развития у детей из размороженных эмбрионов до сих пор точно не определена.

По статистическим данным, сегодня в мире насчитывается около 400 миллионов замороженных эмбрионов. Возникают проблемы с их хранением, в некоторых странах их утилизируют или используют для исследований. В таких странах, как Италия, а так же в некоторых штатах Америки эмбрионы усыновляют. Одной из самых активных программ по усыновлению эмбрионов является программа «Снежинки», реализуемая организацией Nightlight Christian Adoptions. «Замороженные эмбрионы – тоже люди», – подчеркивает Мэри Стургис, исполнительный директор организации «Граждане Массачусетса за жизнь».

Она также выразила свое одобрение принятию в Италии решения, согласно которому будет разрешено создавать лишь необходимое для процедуры искусственного оплодотворения количество эмбрионов, то есть создавать «запасные» эмбрионы уже запрещено.

Как могут влиять «замороженные дети» на семейную систему и на своих живущих собратьев, пока остается тайной, от которой становится холодно.

Много вопросов о будущем семьи, о взаимоотношениях между детьми и родителями, о возможных идентификациях возникает и в тех случаях, когда используется донорская яйцеклетка или донорская сперма, то есть в случаях искусственной инсеминации спермой мужа (ИИСМ) и искусственной инсеминации спермой донора (ИИСД).

Если дети супругов, родившиеся естественным путем, часто идентифицируются с предыдущими партнерами своих родителей, то в случае с донорством половых клеток мы также имеем дело с кем-то третьим (мужчиной или женщиной), кто незримо будет присутствовать в поле семейной системы. Найдется ли у родителей, получивших ребенка такой ценой, достаточно мужества и смирения перед своей судьбой, чтобы проявить уважение к человеку, принимавшему участие в зарождении их малыша?

Вот что говорит об искусственном оплодотворении Берт Хеллингер на одном из семинаров в Германии.

Томас: А как обстоит дело в случае искусственного оплодотворения? У меня есть конкретный случай, где муж не может иметь детей, и пара предпринимает большие усилия, чтобы зачать ребенка с помощью искусственного оплодотворения. Какие последствия это имеет для супругов?

Б. Х.: Если это семя мужа, то все в порядке.

Томас: Нет, они хотят взять семя из банка спермы.

Б. Х.: Если это семя другого мужчины, то, по моему опыту, брак распадется.

Что ж, моей задачей было предупредить потенциальных родителей, мечтающих родить здорового ребенка и вырастить его счастливым и хорошим человеком. Родить, чтобы реализовать свою миссию отцовства и материнства на нашей прекрасной планете, а не потому, что в старости некому будет подать стакан воды.

Вы ознакомились с основными краеугольными камнями и проблемами, которые могут ожидать вас на этом пути. Принимайте решение, предварительно взвесив все «за» и «против». Говорят: «Если бы знал, где упадешь, соломку бы подстелил». Солому я вам постелила, падать или не падать – решать вам.

В моей психотерапевтической практике был единственный случай рождения ребенка с помощью экстракорпорального оплодотворения. Алена вышла замуж поздно, в 37 лет, за разведенного мужчину, у которого от первого брака было двое взрослых детей. Прожив три года в браке и не забеременев, женщина впала в отчаяние. Ей исполнилось 40 лет, она страстно желала иметь ребенка от любимого мужчины, а его не было! Женщина прибегла к ЭКО, ходила в церковь, обращалась за помощью к ясновидящим, пила разные зелья, но все говорили, что ребенок не приживется. Наконец, по совету подруги попала на расстановки.

Расстановка

В расстановке мы поставили супругов и будущего ребенка. Заместитель ребенка метнулся в сторону и спрятался за отца. От матери для него исходила опасность. Я поставила заместителя на роль тайной причины этого страха.

Заместительница Алены с ненавистью и отвращением отнеслась к «тайной причине». Я спросила клиентку: «Кого ты так не любишь?» Алена вспыхнула и с гневом высказала обвинение в адрес первой жены своего партнера и его детей. Она обвиняла эту женщину в том, что она, а не Алена, была первой(!); в том, что она не желает Алене добра и делает всякие гадости. Поставленная в расстановку первая жена вела себя миролюбиво, она давно устроила свою жизнь и отпустила бывшего мужа.

Прекрасная и нежная, как Мальвина, но не уверенная в себе, Алена проецировала весь свой негатив на бывшую партнершу мужа и не принимала его детей. Я опросила всех участников расстановки и дала Алене ясно понять взаимосвязь между ее отношением к прошлому мужа и бездетностью: «Ты ненавидишь детей этого мужчины. А они состоят наполовину из него. Он это чувствует. Он не хочет от тебя детей, потому что опасается, что ты их тоже будешь ненавидеть. И ненавидеть его. Детей у тебя не будет. На этом я расстановку заканчиваю».

Надо было видеть лицо женщины. Первым ее порывом было уйти и дать мужу развод. Но, захлебнувшись на полуслове, будто я вылила на ее голову ведро холодной воды, она вернулась. Женщина бросилась к заместителю мужа и начала уже другую, покаянную речь. Она сожалела, любила, раскаивалась. Они обнялись. Совершив над собой невероятное усилие, Алена затем подошла к женщине и поклонилась ей. Потом взяла за руки его детей, погладила каждого по голове. Я не сказала ни одного слова. Ее вело поле и ее любовь к мужу. Когда Алена смогла без гнева посмотреть на бывшую семью мужа, заместитель будущего ребенка вышел из-за спины папы и засмеялся.

Алиша

Через восемь месяцев у супругов родилась дочь. Папа называет ее Алисой. Мама Алиной, или Алишей. Начав писать статью на тему детей ЭКО, я позвонила Алене. В течение получаса счастливая мама взахлеб с гордостью рассказывала о любимой дочке:

«Алише два годика и четыре месяца. Она – копия папы, но моя, мамина дочка. Очень общительная, обожает детей, но пока в садик не можем ее устроить. Всю беременность я молилась о ее здоровье, счастье, красоте. Я просила у Бога прощения за свой гнев на детей и бывшую жену мужа. Если бы вы меня так тогда не поставили на место, я бы до сих пор жевала свою неприязнь к невинным людям.

Когда Алише исполнился годик, мы причастили ее в церкви. После этого она стремительно начала развиваться. Она знает все буквы алфавита, умеет считать, ловит мелодии на лету и поет. Она уже не плачет, когда я ухожу на работу. Когда мы с мужем возвращаемся, она несет нам тапки или тянет на диван, усаживает и гладит. В целом ребенок абсолютно здоров, но бывают, как у всех, легкие простуды. Какие ее любимые игрушки? Вы знаете, Надя, одеяло. Детское, плюшевое, мягкое. Я даже постирать его не успеваю. Она с ним и спать ложится, и на горшок его высаживает, и баюкает, и сказки ему рассказывает. Интересно, почему именно одеяло?»

Я долго сижу после разговора со счастливой глупой улыбкой на лице. «Действительно, – вспоминаю я с умилением радостное щебетание мамаши, – почему именно одеяло? Может быть, детская причуда, а, может быть, клеточная память о глубокой заморозке в эмбриональном периоде?»

Разговор с бывшей клиенткой, будто мокрой тряпкой с доски, стер налет пессимизма с темы детей ЭКО, которым я заразилась, изучая материалы в недрах Интернета. Только что со мной разговаривало счастье. На свете появились еще одна счастливая мать и счастливый здоровый ребенок. Возможно, потому что у Алены созрела только одна яйцеклетка и была единственная подсадка с удачным результатом? Этот ребенок не отягощен потерями сиблингов. Но самое важное, что я поняла из нашего общения, – что любая женщина, решившая прибегнуть к ЭКО, также как и Алена, может вымолить для своего ребенка и светлую душу, и крепкое здоровье, и добрую судьбу, и счастливое будущее. Ибо все в руках Божьих, и жизнь этих необычных маленьких наследников джина – тоже.

РАЗРЕШАЮЩИЕ ФРАЗЫ

Разрешающие фразы в случае рождения детей с помощью экстракорпорального оплодотворения и суррогатного материнства за малыша в первые годы его жизни говорит мать. Систематическое проговаривание этих фраз с любовью и желанием облегчить участь своих детей приносит значительное облегчение и имеет исцеляющий эффект.

Ребенок – своим неродившимся братьям и сестрам

– Я тебя вижу. В моем сердце есть хорошее место для тебя.

– Я тебя не убивал. Смотри на меня доброжелательно, если я буду здоров и буду жить долго.

– Я живу за счет вас. Это большая цена, и я благодарю вас за то, что вы уступили мне место.

– Я живу ценой вашей жизни. Я ценю вас, я ценю ваш уход.

– Я остался, а вы ушли. Мне очень жаль.

– Не я вас убил. Если это цена моего выживания, то я готов ее заплатить.

Ребенок – маме, судьбе, «сурмаме»

– Спасибо за жизнь. Я ценю то, что вы для меня сделали.

– Я принимаю жизнь за такую цену.

– Спасибо, что дала мне возможность жить.

– Это моя судьба так появиться на свет. И я с ней соглашаюсь.

– Ты это сделала ради того, чтобы я жил. Благодарю.

Мама (отец) – ребенку

– Тебя выносила под сердцем другая женщина. Я благодарна (благодарен) ей за это.

– Ты пришел ко мне от другой женщины. Она тебя выносила, теперь я о тебе позабочусь.

– Ты – самый желанный ребенок на свете. Каким бы путем ты у меня ни появился, я – счастливая мать.

– Я так долго тебя ждал(а) и благодарна (благодарен) судьбе за твое рождение.

– Тебя выносила другая мать. Я говорю ей «спасибо».

– Ты – мой подлинный ребенок. Я люблю и принимаю тебя таким, какой ты есть.

– Ты пришел от другой женщины (другого мужчины). Она (он) подарил(а) мне право быть с тобой.

– Я носила тебя как мама. Я принимаю тебя как папа.

– Ты пришел от других папы и мамы. Я буду тебе как папа.

Родители ребенка – суррогатным матерям, донорам

– У тебя это есть, у меня этого нет. Спасибо, что дала (дал) мне ребенка. Я воспитаю его, как смогу.

– Я ценю то, что ты для меня сделал(а).

– Ты его носила под сердцем. Благодарю. Я сделаю все возможное, чтобы он вырос счастливым.

– Без тебя я не могла бы стать матерью. Огромное спасибо за счастье материнства.

– Только с твоей помощью я познал счастье отцовства. Я ценю это.

– Я всегда буду помнить с благодарностью, что ты сделал(а) для нас. Да хранит тебя Бог!

Ребенок – врачам

– Спасибо за то, что сохранили мне жизнь.

– Благодаря вам я живу. Но мои братья и сестры погибли. Так жаль.

– Мои братья погибли. Это ваша ответственность, я – всего лишь ребенок.