Текст книги "Мальчишник без правил"

– Предполагаю, Гена Каневич хочет срочно встретиться с Ларисой…

– Что конкретно он сказал?

– Они с Алеком едут по кольцевой, кажется… О! – воскликнул Ренат. – Кольцевая! Мы ведь тоже застряли где-то на МКАДе. Впрочем, я не уверен.

– Возможно, наши пути пересекутся, – кивнул Бартини. – Если мы движемся по одной стреле времени, то…

Он замолчал, не желая обнадеживать Рената понапрасну. Тот воодушевился, и это уже хорошо. Произойдет встреча или нет, теперь зависит от факторов, которые не поддаются логике.

Глава 44

– Связь ужасная! – Гена в сердцах нажал на кнопку отбоя, отложил телефон и оглянулся на друга. – С трудом дозвонился до Ларисы… а трубку взял какой-то мужик. Типа ее приятель или хахаль. Нам с тобой без разницы! Лишь бы выйти на нее… Эй, ты меня слышишь?

Алек полулежал на заднем сиденье как мертвый. По его лицу вместо воспаленной красноты разлилась нездоровая бледность, нос заострился, глаза ввалились.

– Держись, старик, – пробормотал Гена. – Я делаю, что могу. И будь что будет… Снег валит сплошняком! Приходится тащиться со скоростью черепахи.

Такой погоды, чтобы ползти по трассе сорок километров в час, Гена не помнил. Сосредоточившись на дороге, он не сразу заметил отсутствие других машин. Видимость была практически нулевая. Но встречные огни фар должны были бы пробиваться сквозь метель. Однако не пробивались.

– Хреновые у нас дела, Алек, – сообщил Гена. – Ни черта не видать, навигатор сдох, связи нет. Ты слышишь?

Друг шевельнулся и застонал.

– Боюсь, не слышишь, – вздохнул Гена. – Видать, кошка, которая тебя поранила, была с ядовитыми когтями… Отрава попала в кровь, ты лежишь в бреду и ни фига не смыслишь в том, что творится…

Болтовня отвлекала Гену от дурных мыслей и не давала упасть духом. Он ехал вперед наугад, готовый к любому сюрпризу.

– Твоя Юко – красава! Может, у нее несколько жизней, как у кошки? Честно говоря, она поставила меня в тупик. Еще в колледже она отличалась от других девчонок… Помнишь ее мечтательные глаза, цветы сакуры в волосах?..

Поскольку Алек хранил молчание, Гена сам ответил:

– А я помню! Юко видела во мне не такого же мальчишку, как все, а инвалида. Она жалела меня. Я жутко страдал, обижался до слез. Пока не привык. Сейчас-то мне жалость по барабану. А тогда… Ну, не буду тебя грузить, старик! На фиг тебе мои проблемы?

«Бумер» на ощупь пробирался вперед, каждую минуту рискуя выехать на встречку, врезаться в отбойник или свалиться с моста. Пассажир не осознавал опасности, зато Гена в полной мере отдавал себе отчет, что они находятся на волосок от гибели.

– Не дрейфь, старик, прорвемся, – подбадривал он друга. – Где наша не пропадала?

Ему сейчас очень не хватало поддержки. Пусть бы на худой конец шаман объявился и подсказал, что их ждет. Куда качнутся весы судьбы?

Как пишут в книгах и показывают в кино, перед возможной кончиной человек вспоминает всю свою жизнь. До Гены вдруг дошло, что ему с детства нравилась Юко, – с тех пор, как он впервые увидел на школьном дворе хрупкую узкоглазую японочку с букетом хризантем в руках.

– Я тебе не говорил, что был влюблен в Юко, – признался он Алеку. – Я гнал от себя даже намек на чувства. Моя болезнь не давала мне ни единого шанса! Я вырвал надежду из своего сердца, подавил смятенные мысли. Куда мне, калеке, влюбляться? Я был уверен, что Юко не догадается… Никому бы не пришло в голову, что я…

Гена судорожно вздохнул, сдерживая слезы, и продолжил:

– Я не настолько глуп, чтобы рассчитывать на взаимность с ее стороны, и сознательно культивировал в себе презрение к женщинам. Если одна из них никогда не будет моей, поставлю крест на всех!.. Я закоренелый эгоист! Впрочем, как и каждый из нас… Любя других, мы прежде всего заботимся о себе. Чтобы нам было хорошо! А каково человеку, который рядом, – плевать…

Думаешь, кошка пробежала между нами после мальчишника? – воскликнул он. – Вот и нет! Это случилось гораздо раньше. Когда у вас с Юко закрутился роман! Я скрывал от тебя свою ревность… да и от себя тоже. Мы выросли, все трое. Юко стала настоящей красавицей, ты – богатым повесой, плейбоем и любимцем девушек. А я… остался тем же жалким калекой! Немощь тела я пытался компенсировать остротой ума и наивно полагал, что мне это типа удалось. Не-е-ет!.. Стоило мне поймать направленный на тебя взгляд Юко, и я понял всю тщету своих интеллектуальных потуг!.. В ее взоре сияли обожание и нежность… То была иная Юко! Не та, которая исполосовала тебя своими когтями! Не знаю, что с ней произошло… Может, мы сошли с ума: ты, я и она. Может, нас преследуют старые грехи и невыполненные обязательства… Судьба – загадочная штука, старик!

Алек лежал в забытьи, и это придавало Гене храбрости. Легко исповедоваться перед глухим.

– Я мечтал быть Юко хотя бы другом, – добавил он. – Но боялся, что выдам себя… Хотя я осознанно избегал ее, однажды мы все-таки встретились наедине. Она сама позвонила и попросила подбросить ее в Кузьминки. Сказать, что я удивился, – ничего не сказать! В тот день меня жестко скрутила боль, но я сделал себе укол и поехал к «Чайному домику». Юко ждала меня в сквере неподалеку от клуба. Она выглядела печальной и трогательно прекрасной…

Алек пошевелился, и Гена смущенно замолчал, ожидая, что будет дальше. Не дождавшись никакой реакции друга, он вновь заговорил:

– Юко села в мою машину и завела странную беседу… Я думал, она будет спрашивать о тебе, и заранее приготовился оправдывать тебя во всем. Твои скороспелые романы горячо обсуждались в соцсетях, и я решил, что речь пойдет именно об этом. Я ошибся!.. Юко ни словом не обмолвилась об отношениях с тобой. Она взяла с меня клятву хранить наш разговор в тайне, и я, разумеется, пообещал молчать. Я был польщен, окрылен ее доверием, почти счастлив! Юко вознесла меня на седьмое небо, откуда я быстро спустился, когда услышал, что ее беспокоит…

Угадай, чем она со мной поделилась? Ее мучили плохие предчувствия!.. Да, да, она сказала, что боится за свою жизнь. В тот миг я по глупости принял это за кокетство, за желание Юко вызвать к себе интерес. Быть может, – подумал я, – она ведет хитрую двойную игру, хочет столкнуть нас лбами. Меня и тебя, старик! Гейш ведь специально обучают искусству покорения мужчин. И Юко решила представить себя жертвой, которая нуждается в защите – ловкий способ привязать к себе богатого клиента.

Видишь, какой я циник? – вздохнул Гена. – Подозреваю женщину в корысти, несмотря на симпатию к ней. Увы! Подозрительность – это издержки нашей сословной принадлежности. Как понять, не охотится ли девушка за твоим банковским счетом? Только наблюдать за ней, пристально следить за ее поступками…

В общем, Юко выглядела напряженной, говорила намеками, отводила глаза. И напоследок подарила мне веер. Японский, типа сувенира на память…

Она не объяснила, почему именно я удостоился этого подарка. А я не допытывался. Я был разочарован! Скажу больше – я был уничтожен. Все это показалось мне дурным спектаклем… изощренной насмешкой, скрытым оскорблением! А тут еще закончилось действие лекарства, и у меня вместе с болью нарастало раздражение.

Вероятно, Юко догадалась, что я чувствую, но не стала меня разубеждать. «Гена, – сказала она. – Прости, если что не так. Сохрани веер! Ты самый умный из нас и сумеешь найти выход из любой ситуации». С этими словами она поцеловала меня в щеку, и я – поплыл…

Что было потом, не помню. Хоть убей! Кажется, я довез ее до дома… на обратном пути поехал на Воробьевы горы и гонял там до умопомрачения, до колик в животе. От скорости у меня рябило в глазах… Я тогда не разбился насмерть только потому, что забыл заправить машину и у меня неожиданно закончился бензин…

С того дня я заставил себя выбросить из головы Юко, нашу горькую встречу, ее подарок, собственную тайную страсть. Я тебе не конкурент, старик! Впрочем, делить нам, по ходу, уже нечего.

Гена замолчал и, сжав зубы, крутил руль. Алек оставался безучастным к происходящему. Белый автомобиль растворился в белом снегу. Две мощные фары освещали путь, который вел в никуда…

* * *

Лариса нырнула обратно в пелену метели и тут же уперлась в засыпанный снегом капот «хендая». От пропасти машину действительно отделяли несколько метров. У нее внутри все похолодело при мысли, что могло случиться…

Вернер остался любоваться звездным небом или просто умыл руки, как он обычно делал. Когда Лариса выразила желание вернуться к Ренату, он лишь фыркнул и пропал из виду.

Она постучала в обледенелое стекло. Дверца тут же распахнулась, Ренат схватил ее за руку и увлек внутрь.

– Где ты была? – сердито спросил он. – Не слышала, как я тебя звал?

– Я же говорил, нечего паниковать, – проговорил с заднего сиденья Бартини.

– Мы чуть не свалились с обрыва, – сказала Лариса, дыша на свои озябшие пальцы. – Впереди скалы отвесно уходят вниз, в пропасть.

– Какие еще скалы? – возмутился Ренат.

– Не знаю. Мне Вернер показал, какая там глубина…

– Вернер! Ну, тогда все ясно! Он мастер пудрить мозги. Где он, кстати?

– На краю пропасти. Смотрит на звезды. Да-да, ты все правильно понял! За стеной снега – ни облачка. Ночь, луна, скалы, обрыв. Параллельная реальность!

Ренат обескураженно хмыкнул и покосился на бесплотного пассажира.

– Что скажешь?

Итальянец молча пожал плечами. Объяснять необъяснимое – зря тратить слова.

– Вперед ехать нельзя, – предупредила Лариса. – Разобьемся.

– А назад?

– Я не проверяла…

– Может, взлетим? – в голосе Рената зазвенел сарказм. – А, Бартини? Ты же авиаконструктор! Должен разбираться в таких вещах.

– Обычный внедорожник не приспособлен для полетов, – молвил тот. – Тебе это известно не хуже, чем мне.

Разговор не перерос в перепалку исключительно потому, что снаружи раздался шум и «хендай» осветили фары другого автомобиля.

– Кто-то едет! – оживился Ренат. – Наконец мы выясним, где застряли и как отсюда выбраться! К черту Вернера с его фокусами! К черту все приколы!

Он нажал на клаксон, подавая незнакомому водителю сигнал. Чтобы тот сориентировался и избежал столкновения…

* * *

– Ты слышишь, Алек? – встрепенулся Гена, вглядываясь в пелену снега. – Мне почудилось? Или кто-то сигналит?

Он затормозил, и его едва ползущий по дороге «БМВ» остановился. Гена ничего не видел ни впереди, ни по бокам, кроме густо падающих хлопьев. Пришлось открыть дверцу и крикнуть в рассеянную фарами тьму:

– Эй! Тут есть кто-нибудь?

Из белой круговерти выступила мужская фигура.

Гена вышел из машины и двинулся навстречу незнакомцу. Они застыли в метре друг от друга. Через минуту рядом с мужчиной появилась женщина.

– Каневич? – донесся до Гены ее голос. – Это вы? Я Лариса! Узнали меня?.. Ренат сказал, вы мне звонили…

Гена не мог поверить в такую удачу. Они не разминулись, не разъехались в разные стороны, не заблудились в этом снежном аду! Неведомая сила свела их вместе.

– Мы все-таки встретились! – выдохнул он. – Со мной Алек! Он без сознания. Я вез его домой, но… Черт знает, куда мы попали! Это объездная дорога?

– Понятия не имею, – призналась Лариса. – Здесь недалеко обрыв, так что вам повезло. Вы целы.

– Обрыв? – ахнул Гена. – На кольцевой?

– Я видела пропасть между скал…

– Господи!

– Вы меня искали? – спросила Лариса, чтобы не вдаваться в подробности. – Что-то удалось вспомнить?

– Мы были на пожаре в Озерном… Вернее, там все сгорело. Кошка чуть не задрала Алека… – сумбурно проговорил Гена. – Она пела странную песню…

– Кошка-гейша?

– Значит, мы не психи, – улыбнулся парень. – Это внушает оптимизм. Да, гейша… в кимоно, с хвостом и когтями. В общем, она мне кое-что напомнила… Оказывается, я давно вожу с собой одну штуку… Минутку!

Он отошел на пару шагов и сразу пропал из виду. Лариса терпеливо ждала. Ренат недовольно ворчал:

– Куда он делся? Надо было не отпускать его!

Между тем Гена рылся в бардачке, выбрасывая оттуда перчатки, солнечные очки, салфетки, карты и прочие накопившиеся мелочи.

– Ну, где же ты?.. О, вот! – он схватил забытый и заброшенный подарок Юко, спрятал за пазуху и, прихрамывая, поспешил обратно.

Алек даже глаз не открыл. Одеяло под ним намокло от талого снега, края были испачканы сажей. В салоне стоял слабый запах гари и крови.

– Потерпи, старик, – пробормотал Гена. – Скоро все утрясется. Обещаю…

Он решительно приблизился к Ларисе и протянул ей завернутый в фольгу японский веер.

– Возьмите…

– Не трогай! – предостерег ее Ренат. – Мало ли что он тебе сует! Я этим мажорам не верю.

Прекрасная гейша в розовом кимоно, словно мираж, возникла рядом с Геной, склонилась в изящном поклоне и… рассыпалась на тысячи снежинок.

Ренат протер глаза и сердито уставился на сверток в руках парня.

– Что это?

– Веер…

– Давайте сюда, – кивнула Лариса, оттесняя Рената в сторону. – Не мешай!

– По-моему, это подстава, – буркнул он.

Она отмахнулась, развернула фольгу и увидела японский овальный веер-лепесток, сделанный из обтянутого шелком проволочного каркаса и деревянной ручки.

– Я не знаю, кому можно его передать, кроме вас, – взволнованно проговорил Гена. – Это все, что осталось от Юко… Она привела меня сюда! Иначе как бы мы встретились в этом кромешном снегу? Ночь, метель, пустое шоссе…

– Скалы, пропасть, – добавила Лариса. – Отсутствие связи.

– А мне все-таки удалось дозвониться! – Гена помолчал, обдумывая ее слова, и переспросил: – Я не ослышался? Вы сказали – пропасть?

– Обе машины стоят на краю обрыва, – подтвердила она. – Отсюда не видно, но он там есть, поверьте. Лучше не искушать судьбу.

Парень обернулся на свой «БМВ» и озадаченно покачал головой.

– Значит, дальше дороги нет? Ну и дела…

Глава 45

Бартини вышел из машины и без церемоний присоединился к разговору. Веер в руках Ларисы привлек его внимание.

Он с интересом взглянул на Гену, но не проронил ни слова в его адрес. Тот тоже помалкивал. Происходящее напоминало ему виртуальные путешествия на пару с шаманом. Может, это все еще действует порошок?

– Глупости, – отрезал Ренат, читая его мысли.

– Порошок давно выветрился, – заявила Лариса, давая понять, что они с Ренатом заодно.

Итальянец наблюдал, как она, словно придирчивая покупательница, ощупывает веер.

– А это кто такой? – удивился Гена.

– Тот, кто тебе нужен, – сухо отозвался Бартини. – Наконец мы встретились, ты и я.

– О чем он говорит?

– Спросите у него, – посоветовала Лариса.

Незнакомый мужчина довольно нелепо выглядел в парадном костюме прошлого века.

«Откуда взялся этот раритет? – подумал Гена. – Странный чувак. Чем-то смахивает на призрака. Сквозь него снежинки пролетают! – в изумлении заметил парень. – Вот это да!»

Бартини следил за каждым движением Ларисы. Покрутив ручку веера, которая служила еще и футляром, она достала изнутри скрученный в тончайшую трубочку пергамент и показала его присутствующим.

– Вуа-ля!

– Прямо как Вернер, – съязвил Ренат. – Переняла его замашки?

Лариса, поглощенная находкой, проигнорировала его сарказм. У нее есть дело поважнее.

Бартини не сводил глаз с пергамента.

Гена прозревал быстрее, чем его ум успевал обработать полученную информацию и сделать соответствующий вывод.

– Пергамент! – воскликнул он. – Тот самый, из Порт-Артура! Юко… Она не зря вручила мне веер! Скажите, она знала, что…

– Теперь это не имеет значения, – перебила Лариса. – К сожалению, Юко заплатила жизнью за чужую тайну. Как и Зоя Гребнева.

– У каждого свой путь, – заметил Бартини.

– Ты эгоист, как все гении, – упрекнул его Ренат. – Готов идти по трупам… в прямом смысле. Лишь бы добиться своего.

– Господа, не болтайте попусту! – возмутился призрак. – Идемте в машину! Надо скорее выяснить, что написано на этом древнем, как Библия, клочке телячьей кожи. Вы не представляете, какая перспектива открывается перед нами…

Не дожидаясь, последуют остальные его примеру или нет, Бартини уселся в «хендай» и затих.

Гена растерянно переводил взгляд с Рената на Ларису. Поразительно, но он переживал облегчение, будто тяжкая ноша наконец свалилась с его плеч.

«Я выполнил свой долг! – осенило его. – Какое счастье… Теперь моя жизнь принадлежит лишь мне одному. Я свободен… Свободен!»

Это ощущение безмятежности было настолько новым и непривычным, что у парня захватило дух. Неужели его страдания закончились?

– Бартини ждет в машине, – напомнил Ренат. – Вы с нами, Гена?

– Пожалуй, нет, – отказался молодой человек. – Если позволите, я пойду к Алеку. Может, он пришел в себя?

– Вы правы, – кивнула Лариса. – Побудьте пока с другом. Мы разберемся, что к чему, и решим, как лучше поступить…

* * *

Итальянец встретил их недовольным возгласом:

– Где парень, который принес веер? Он заслужил свою награду.

– Ты о чем? – не понял Ренат.

Бартини повернулся к Ларисе и потребовал снять золотую подвеску на цепочке.

– Нам понадобится Перо Анубиса, – заявил он. – Немедленно.

– Это еще зачем? – опешила она. – Я никого убивать не собираюсь.

– Кто сказал «убивать»? – осклабился призрак.

Под его колючим взглядом она все же повиновалась и легким нажатием открыла подвеску, откуда выпорхнуло Перо. В мгновение ока, переливаясь всеми цветами радуги, оно увеличилось в размерах и само легло Ларисе в руку.

– Пиши, – приказным тоном молвил Бартини. – Под мою диктовку.

– Нет! – уперлась она. – Не буду!

Рената возмутили барские замашки итальянца.

– Ты чего командуешь? – воскликнул он.

– Парню было обещано выздоровление, а не смерть, – напомнила Лариса.

– Я не бог, чтобы распоряжаться чужой жизнью и смертью, – ухмыльнулся призрак. – Но я маг, который умеет исцелять.

– Перо Анубиса не лечит, – возразила Лариса. – Оно убивает.

– Это если написать имя человека в обычном порядке. А я предлагаю написать имя задом наперед. Давай же! Й, и, д, а, н, н, е, г. Каждая секунда сейчас на вес золота.

– Он издевается, Лара! – разозлился Ренат. – Хочет твоими руками расправиться с Геной Каневичем. Чтобы вся вина легла на тебя.

– Ты меня не понял, чудак, – вздохнул итальянец. – Геннадий избавится от своей болезни тотчас, как Перо Анубиса выведет последнюю букву его имени… то бишь первую. Усек?

– Даешь слово? – просияла Лариса. – А где писать?

– Можно на другой стороне пергамента. Имя исчезнет в тот же миг, как будет написано полностью. Перо Анубиса не оставляет следов.

Ренат с сомнением покачал головой, но решил не вмешиваться. Любой эксперимент несет в себе долю риска…

* * *

Гена сидел на рулем «БМВ», не в силах пошевелить пальцем. После короткой эйфории на него навалилась гнетущая усталость. Словно он пробежал марафон длиною в столетие. Ломота во всем теле, о которой он на время забыл, вернулась и охватила его с новой силой.

– Алек? – окликнул он лежащего друга. – Ты в порядке?

Тот промолчал, оставаясь в беспамятстве.

– Хорошо тебе, – позавидовал Гена. – Ничего не видишь, не слышишь и не чувствуешь. Это скоро пройдет, но пока ты наслаждаешься забытьем. В отличие от меня. Я думал, что мои мучения закончились… Ан нет! Видать, обманул меня шаман…

У него помутилось в голове от боли, и он закрыл глаза. Когда приступ стих, Гена увидел рядом с собой старого индейца. Тот держал в руке перо и водил им в воздухе, словно что-то писал.

– Хватит меня дурить! – вспылил парень. – Наслушался я досыта твоих глупостей!.. Смерти в лицо посмотрел, долг свой выполнил, а болезнь не отступила. Скорее наоборот! Так что пшел вон отсюда…

Шаман спокойно вставил перо в головной убор, сложил руки на груди и застыл в ожидании.

– Чего тебе еще? – процедил Гена. – Когда ты нужен, тебя не дозваться! А сейчас явился, не запылился. У тебя совесть есть?

Новый приступ боли скрутил парня в бараний рог. Шаман не выразил ни малейшего сочувствия. Он просто сидел и наблюдал, как его подопечный корчится и кусает губы.

– Вали прочь, – отдышавшись, выдавил Гена. – Не то я сам тебя вышвырну…

Индеец расплылся в улыбке, кожа на его щеках сморщилась, а глаза оставались холодными. Он ничуть не испугался угрозы.

«Может, мне пора покончить со своим жалким существованием? – подумал Гена. – Кто-то говорил о пропасти!.. Там, впереди, за пеленой снега – обрыв. Спасительная бездна, которая прекратит мои страдания!.. Всего-то и нужно завести мотор и дать газу!»

– Алек? – окликнул он друга. – Ты со мной?

– Он за себя не отвечает, – отозвался вместо Алека шаман. – А ты не вправе решать за него.

– Пошел ты…

– Малодушие – худший из грехов!

– Кто ты такой, чтобы меня судить? – огрызнулся Гена. – Хочешь на мое место? А? Что молчишь? Язык проглотил?

Он раскричался, осыпая бранью индейца и беспомощного Алека, который не мог за себя постоять. Шаман презрительно щурился и молчал, чем еще больше бесил Гену.

Когда негодование парня иссякло, он с удивлением обнаружил, что боль… ушла. Мышцы расслабились, прострелы в позвоночнике прекратились, в голове просветлело.

– Я что, умер? – вопросительно покосился он на индейца.

Сиденье, которое минуту назад занимал шаман, было пустым.

– Эй! – всполошился Гена. – Так нечестно! Не бросай меня! Я не знаю, что должен делать после смерти! Ты обязан сопроводить меня… Только куда? В загробный мир, что ли?

Эта мысль почему-то рассмешила его.

– Не ори, – раздался голос за его спиной. – И так башка трещит…

– Алек? – изумился Гена, вытаращившись на друга. – Ты тоже того… скончался?

– Чего-о?! – протянул Алек, с любопытством оглядываясь. – Мы что, разбились? Насмерть? В одной машине?

– Упали в пропасть.

– Ни фига! – возразил друг, мотая головой. – Врешь, скотина! Опять разводишь меня…

* * *

Друзья не догадывались, что неподалеку от «БМВ», в другой машине итальянец Бартини попросил Ларису развернуть пергамент и жадно вперился в мелкие иероглифы, которыми тот был покрыт.

– Ты что-нибудь понимаешь? – допытывалась она, держа перед ним желтый кусочек выделанной кожи с неровными краями.

– Не торопи меня, – отрезал Бартини.

Ренату было достаточно одного взгляда, чтобы прийти к неутешительному выводу: эти закорючки не соответствуют ни одному из известных земных языков.

– Н-да, задачка, – проворчал он.

– Не существует неразрешимых задач, – возразил призрак. – Есть только несовершенство ума. Отбросьте ум, господа, и проблема окажется куда проще, чем вы полагали.

– Советовать все горазды, – огрызнулся Ренат. – Ты покажи пример.

– По-моему, он это и делает! – заметила Лариса.

– Когда невозможно прочитать написанное, прочитай мысли того, кто писал… – прошептал Бартини.

Он, похоже, впал в транс, если это состояние можно отнести к фантому. В его воображении развертывалась дивная картина: темная пещера, сидящий на полу бородатый старик с длинными седыми волосами… багровые отблески огня на его иссохшем лице… он водит заостренной палочкой по пергаменту…

– Вот откуда мне известно об этом тексте! – громко воскликнул итальянец. – Старик в пещере… это я сам! Мое прошлое воплощение… Боже! Я чувствую, как бьется его сердце и течет кровь по его жилам!.. Он очень, очень слаб… его пальцы дрожат… Поэтому такие неровные получились загогулины…

– Ты видишь… себя? – поразилась Лариса.

– Это мое послание самому себе в будущем…

– Что же здесь написано?

– Похоже, я знал об этом и раньше, – признался Бартини. – Моя теория многомерности времени выросла из этих расчетов. Просто некоторые мелочи затерялись в глубинах моей памяти…

– Так освежи ее! – нетерпеливо проговорил Ренат.

– А чем я занимаюсь, по-твоему?

Лариса заметила, что в салоне «хендая» посветлело, и выглянула в окно. Стекла очистились, снегопад прекратился. На небо вышла огромная красноватая луна.

– Достань камень, – сказала она Ренату. – Его нужно вынуть из капсулы.

– Это опасно!

– Делай, что она говорит, – пробормотал Бартини, ощущая себя тем стариком в пещере, который выводит на пергаменте неподдающиеся расшифровке магические знаки.

Мысли старика текли в его голове, и постепенно ему становилось ясно, что означают нанесенные палочкой иероглифы.

– Осталась самая малость, – радостно объявил он. – Выполнить ритуал.

Ренат повертел в руках капсулу в виде патрона и начал осторожно отделять пулю от гильзы. Именно внутри гильзы штабс-капитан спрятал камень.

– Ну-ка, – он перевернул металлическую трубочку вверх дном, и ему на ладонь выпал темный камушек размером с горошину.

– Ух ты! – зачарованно прошептала Лариса.

Камень излучал… черный свет, чего по сути не могло быть. Внутри этой «горошины» вибрировало крохотное раскаленное ядро.

– Выходите из машины! – скомандовал Бартини. – Скорее! В пергаменте сказано, что Ворота откроются после того, как указанная астрологическая формула сложится согласно нумерологическому коду…

Он осекся и замолчал, глядя через окно на улицу, где высилась облитая луной гора Самсон. У ее подножия громоздились поросшие мхом камни. С другой стороны, мерцая редкими огнями, раскинулся город Цзиньчжоу…