Текст книги "Иллюзии красного"

Вертлявый хотел что-то сказать, но с ужасом почувствовал, что у него полный рот крови.

– К твоему шефу приезжал один человек, с Максом. Знаешь Макса?

Бандит торопливо закивал головой, боясь, что если мужик еще раз его ударит, то уже окончательно убьет.

– А этого человека ты видел, Алексея?

Вертлявый снова закивал, вытаращив глаза.

– Где он?

Бандит отрицательно замотал головой, не знаю, мол.

– Сплюнь. И говори по-человечески, а то…

Вертлявый торопливо сплюнул, и, еле ворочая языком, пробормотал:

– Уехал, наверное, с Максом. Я его с тех пор не видел. Клянусь… Я тебе, как на духу…

– Попробуй только скажи неправду…

– Я больше ничего не знаю, клянусь мамой. Зачем мне этот человек? Зачем он вообще кому-то? Дело прошло нормально. Они с Максом ушли. Зачем еще что-то? Зачем лишние осложнения? Не первый раз сотрудничаем. Никому не нужны неприятности.

Сиур подумал, что бандит, пожалуй, говорит правду. Плотный сказал ему то же самое. Шеф сам в недоумении. С их стороны никаких движений по поводу Алексея не было и быть не могло. Да Сиур и сам так думал, но все же этот вариант отработать надо было. Он еще раз легонько стукнул вертлявого, и тот потерял сознание, теперь уже надолго.

Сиур посидел некоторое время в задумчивости, потом встал, вытащил из кармана револьвер плотного, вытер и положил на стол. Ему так ничего и не удалось выяснить. Оставалось последнее – гостиница. Может, кто-то что-то видел или слышал, или догадывался. Но не сказал. Нужно найти таких людей. Напротив гостиницы расположены несколько киосков, площадь, где на скамеечках могли сидеть мамаши с детьми, или молодежь. Еще лучше, если там имеют привычку отдыхать любознательные бабули. Во всяком случае, все это возможности, которые нельзя упустить.

Однако происшествие странное. Алеша не новичок. Как он мог так проколоться? В чем дело? Сиур никак не мог свести концы с концами. Если честно, ему казалось, что эта проблема вообще не связана ни с «Зодиаком», ни с коммерцией, ни с этими жалкими бандитами, которые действительно не знали, что к чему, и пытались отделаться от него своими примитивными методами. Но с чем же тогда связано исчезновение Лехи?

Сиур приложил пальцы к артерии на шее вертлявого. Живой. К утру оклемается. Он осмотрел помещение, почти пустое, вздохнул и вышел в теплую летнюю ночь, полную звуков леса и разных таинственных шорохов. В небе сияла круглая и яркая луна, окруженная россыпью звезд.

В домик с верандой, утопающий в покрытой ночной росой зелени, он вернулся уже засветло. Помылся холодной водой и сразу улегся спать. Уснул не сразу, но крепко. Уже сквозь дремоту подумал: а что, если все дело в тех странных событиях, которые разворачивались в Москве, а вовсе не в этом провинциальном городке? Что, если это связано с убийствами антиквара, вдовы и Сташкова? Но каким образом? И при чем тут Леха? Его к этому ни с какой стороны не пристегнешь.

А что, если дело и не в Лехе? Тогда в ком? Может быть, дело в нем, в Сиуре? Кому-то надо было выманить его из Москвы? Зачем? Непонятно. Как бы там ни было, а выяснить, что с Лехой, необходимо. Надо его найти, живого или…

Уже засыпая, он забеспокоился. Какая-то важная вещь осталась вне его внимания. Но усталость взяла свое. Последняя его мысль была о Тине. Там Влад, он не подведет…

В старом доме потрескивали половицы, где-то за печкой выводил свои трели сверчок. Спать оставалось совсем недолго. Солнце уже поднималось, окрашивая розовым бледное небо в редких облачках.

Сиур спал, сдвинув в сторону гору подушек. Ему снилось золото на дымящемся от крови песке, восторженные крики толпы, рычание мечущихся по клеткам хищников, резкий звериный запах, перемешанный с запахом человеческой крови, женщина с черными волосами и глазами Тины, задымленное небо незнакомой страны, любовь на выжженной зноем земле…

ГЛАВА 22

Валерия достала из холодильника бутылку розового вина, поставила на столик две рюмки – себе и Евгению – налила и выпила. Вторая рюмка так и осталась полной. Валерии было неимоверно одиноко. Она чувствовала себя маленькой и затерянной в необъятном, холодном и пустом пространстве. Вокруг – только тишина. Тишина и холод. Она заплакала. Ей захотелось поговорить с кем-нибудь, кто мог бы понять…

– Ты знаешь, я совсем одна теперь. – Валерия говорила тихо, глядя на то место, где должен был бы сидеть Евгений. – Я никогда не говорила тебе о любви, потому что я всегда считала это чувство чем-то особенным… Его могут испытывать только избранные. Были ли мы с тобой такими?

Она глубоко вздохнула и подняла лицо вверх, пытаясь остановить слезы, бежавшие по ее щекам и скапливающиеся на подбородке. Это было щекотно.

– Но теперь… мне не хватает тебя. Я прощаю тебе все, что было не так. И то, что ты спрятал у меня в квартире эту серьгу. Ты чего-то боялся? – Валерия сделала паузу, как будто в ожидании ответа. А может быть, она и в самом деле ожидала его услышать.

– Я знаю, ты боялся. Очень боялся. А теперь и я боюсь. Я нашла серьгу в пасхальном яйце. – Она снова вздохнула. – Ты нашел неплохое место. Я бы еще тысячу лет туда не полезла, если бы не твоя смерть.

Слово «смерть» прозвучало в тишине комнаты странно и непривычно. Валерия повторила его. Она словно пробовала это слово на вкус, рассматривала его со всех сторон.

– Что такое смерть, Евгений? Ты теперь знаешь… Скажи мне, пожалуйста. Ты ведь уже прошел этот путь. Как там? Есть ли свет? Есть ли чувства? Легко ли на сердце? Впрочем, о каком сердце я говорю? У тебя больше нет сердца, Евгений…

Слезы, не переставая, катились по ее лицу. Валерия закашлялась. На нее навалилась такая тоска, что даже слезы не приносили облегчения. Она принесла из кухни высокий стакан для коктейля, налила его полный вина и выпила. Голова закружилась, ей стало нехорошо.

– Пожалуй, мне пора прилечь. Ты не против, Евгений? Ты не можешь быть против, ведь ты любишь меня. А?.. Ты меня все еще любишь?

Она свалилась на кровать и взмолилась Богу, чтобы он забрал ее с Земли. Пребывание среди людей – это настоящая пытка. А потом скука. Ужасная, невыносимая скука!

Пьяное забытье тяжелой волной затопило сознание, и Валерия провалилась в неспокойный, странный сон.

… Он тоже хотел покинуть Землю, как и она. Непроницаемая тьма окружала их. Как они попали сюда? Из темноты появились люди. Они молчали. Лиц не было видно, но ощущались вибрации недружелюбия, исходящие от них.

Никто не связывал пленников, но сопротивляться было невозможно. Их долго вели по дороге ко входу в горе, такой же мрачной, как и все вокруг. Когда пленники подошли, вход бесшумно разверзся… ведя в бесконечно длинный темный лабиринт. Бесконечно долго они шли по этому запутанному лабиринту. Нарастала тревога… Ориентиры были давно потеряны. Они никогда не найдут дорогу назад…

Темные безжизненные своды лабиринта все сужались и сужались, становились все теснее. Так они и шли, по одному, друг за другом, ощущая только страх, постепенно сменяющийся безнадежностью…

Лабиринт окончился маленьким прямоугольным помещением. Там оставили ее спутника. Ее же втолкнули во второе помещение, еще более тесное. Она почувствовала, что сразу за ее спиной вход исчез, превратившись в обыкновенную темную стену. Западня захлопнулась…

Она опустилась на колени и подумала, что только смерть может вывести ее отсюда. Так пусть же она придет, как можно быстрее! Страха не было, он остался там, в лабиринте. Здесь же она была одна.

Вдруг где-то внутри нее появилась ясная и четкая мысль:

– Есть опасность притяжения земных недр, воздуха, воды, света, живых существ, населяющих Землю, планет.

Она лихорадочно пыталась сообразить, что это могло бы значить…

Внезапно невыразимая легкость и восторг наполнили ее, и она увидела, что смотрит сквозь толщу материи и видит лабиринт, по которому их вели, и две светящиеся фигурки, сидящие в замкнутом пространстве, как мыши в мышеловке, каждый в своем, в конце лабиринта. Одно светящееся женское тело с опущенной головой и руками, положенными на колени, – ее тело. Но она уже не это тело. Тело заперто, а она – свободна. Волна радости подняла ее и понесла… Вокруг становилось все светлее и светлее, все больше воздуха и пространства, необозримого и заманчивого…Оно влекло ее, влекло неудержимо в свои светлые дали…

Валерия проснулась. Очень хотелось пить. В свете луны она увидела недопитую бутылку вина и все вспомнила… Боже, что здесь происходит! Она посмотрела на рюмку, не выпитую Евгением, и глаза вновь наполнились слезами. Но прежнего бурного и обильного потока не полилось… Он иссяк. Валерия вспомнила сон и вдруг осознала, что ей когда-то давали шанс быть свободной от земной ловушки. Но она, освободившись, тут же попала в нее вновь, не в силах противостоять соблазну иметь красивое тело, свою собственную роль в этой причудливой жизни и ее событий. Она слишком любопытна, слишком чувствительна… О, этот мир, он словно полные нектара, душистые, шелковые недра яркого цветка! Ну как не опуститься в его ароматную, полную неги, покачивающуюся на тонком стебельке чашу?! Как не запустить туда свой жадный хоботок?.. Разве думаешь в момент упоительной прелести, что лепестки могут захлопнуться, и бедная бабочка никогда больше не расправит свои прозрачные крылышки. О, сколько во вселенной ловушек для духа!..

Валерия не знала, радоваться ей, или горевать. Она чувствовала себя подавленной. Закашлялась, медленно села на постели. Все тело болело, как избитое. После посещения экстрасенса ей стало немного легче. Она не могла вспомнить то видение, которое навеяли горящие травы, но что-то словно приоткрылось… Какая-то потаенная дверца отворилась по мановению волшебной палочки, и она смогла заглянуть туда, где скрыта ее суть.

Девочкой, она очень любила предновогодние дни, Рождество. В самой большой комнате ставили живую елку, холодную и остро пахнущую, с шершавым клейким стволом. Елку украшали старыми игрушками, – Красная Шапочка, Джинн в чалме и шароварах, Дед Мороз, Снегурочка, обезьянка в платьице и туфельках, зайчик, – таких она ни у кого больше не видела. Маленькая Валерия приоткрывала дверь и зачарованно смотрела на мерцающие в темноте шары, бусы и орехи в золотой фольге. Внизу на ветках были развешаны самые лучшие шоколадные конфеты, чтобы дети могли их доставать. У основания ствола, укутанного ватой и посыпанного блестками, всегда раскладывали подарки, красиво запакованные и перевязанные атласными ленточками, хрустящие кульки с мандаринами и яблоками. Запах фруктов перемешивался с запахами хвои, хлопушек и ванильного торта, который мама пекла на праздник.

То самое чувство, когда она приоткрывала дверь в комнату, где царила елка… она испытывала потом в жизни только несколько раз. Нечто похожее произошло с ней у Игната. Когда он дал ей в руки хрустальный шар, она почувствовала себя маленькой девочкой, стоящей на пороге сказки «Тысячи и одной ночи»… Волшебный мир, о котором она мечтала, оказался не совсем таким, как она представляла себе, но он необычайно взволновал ее… Она увлеклась, загорелась, в ее груди вспыхнул пожар в преддверии тайны, и… после она ничего не может вспомнить. Валерия жестоко обманулась. Это был всего лишь иллюзорный мир, вызванный к жизни наркотическим дымом.

Валерия встала и отправилась на кухню за ментоловым сиропом. О, Боже, снова сироп! Она посмотрела в зеркало, висевшее над столом: темные круги под глазами, лицо кажется неестественно белым в обрамлении черных волос… словно маска Арлекина.

Позвонить по тому телефону, что дал ей Игнат? Она порылась в сумочке. Телефон нашелся. Что сказать этому Владу? Думать было лень. Она набрала номер.

– Слушаю.

– Голос приятный, – отметила про себя Валерия, а вслух произнесла – Здравствуйте! Меня зовут Валерия. Вы знаете Игната? Это он посоветовал мне позвонить вам и дал ваш телефон.

– Чем могу быть полезен?

Однако, он неразговорчив. Валерия вздохнула и принялась объяснять, в чем дело, как могла.

– Понимаете, это не телефонный разговор. У моего друга возникла проблема…

– Какого рода?

– Видите ли, он… умер. Его убили. И теперь я боюсь. Я все расскажу вам, если вы согласитесь мне помочь. Игнат сказал, что вы можете.

– А в чем будет состоять моя задача? Вы хотите охрану?

– Не знаю. – Валерия чувствовала себя глупо. Она действительно не знала, чего хочет. – Просто я очень боюсь. У меня депрессия. Не могу спать. Мне нужно кому-нибудь рассказать все, что я думаю, и быть уверенной, что меня не примут за сумасшедшую.

– Возможно, вам нужен психотерапевт?

– Раз я звоню вам, значит, все остальное я уже пробовала. Я не могу рассказать всего ни врачу, ни кому-либо другому. Вы мне поможете или нет?

Влад уловил нотки отчаяния в ее голосе. И решил, что нужно хотя бы ее выслушать. Скорее всего, обычная женская истерика. Он сможет объяснить ей происходящее, уверить в том, что бояться нечего, и женщина успокоится. Ей действительно некому высказать все свои подозрения и страхи. Сколько раз Влад убеждался в том, что человек волнуется из-за того, что никто не хочет его выслушать.

– Хорошо. – Он подумал немного. – Я попробую. Вы можете подъехать ко мне после шести часов. Я скажу, куда.

– Нет! – Валерия сама не ожидала от себя такой реакции. Но мысль о том, что ей придется выйти из дома, ехать неизвестно, куда, была невыносима. А вдруг, ее опять будут преследовать?

– Нет? – Влад удивился.

– То есть… Видите ли, я… боюсь выходить из квартиры. – Она судорожно вздохнула и закашлялась. – Я очень боюсь! Это правда. Пожалуйста, поверьте мне. Вчера я ходила к врачу, и на обратном пути кто-то следил за мной. Один человек помог мне… Он проводил меня домой. Вы… не могли бы приехать ко мне?

– Ну… – Влад раздумывал. Это было не в его правилах, но женщине можно пойти на уступки. Тем более, она действительно растеряна. Может быть, все серьезнее, чем ему кажется. – Ладно. Придется мне к вам подъехать, но не раньше шести. Говорите адрес.

Валерия назвала ему адрес и положила трубку. Разговор утомил ее. Она спохватилась, что не спросила его о цене за услуги. Подобные вещи стоят недешево. Теперь уж ничего не поделаешь, звонить повторно она не решилась. Главное, не сойти с ума до шести часов.

Она выпила немного ментолового сиропа, не запивая водой, и побрела в комнату. Там она без сил улеглась на кровать и просто лежала, глядя в потолок. Слышно было, как на стене тикают часы. До приезда Влада – бездна времени.

Мысли будто разбежались куда-то. Необычная пустота, внутреннее молчание воцарились в ее душе. В этой полной неподвижности сознания, отсутствии всего, кроме дыхания и кровотока в ее организме, наступило безвременье…

Валерия вздрогнула, услышав резкий, ударивший по барабанным перепонкам, звонок. Испуганно вскочила. Кто это может быть? Она никого не ожидала сегодня. С момента смерти Евгения, никаких переводов она не брала, – не могла заставить себя работать. Все приятельницы и знакомые привыкли к правилу: без звонка – никаких визитов. Это строго соблюдалось. Валерия любила во всем порядок, а в личном времени – особенно.

Она на цыпочках подошла к двери, чувствуя нервную дрожь. Ладони вспотели, и неприятный холодок заструился по позвоночнику. В глазок она увидела молодого мужчину, коротко стриженного, довольно плотного телосложения.

– Кто там? – Ее голос предательски дрогнул.

– Это Влад. – Мужчина у двери улыбнулся, и на его щеках образовались две симпатичные ямочки. – Вы мне звонили утром. Помните?

Валерия растерялась. Неужели уже вечер? Они договаривались на шесть. Господи, она даже не успела привести себя в порядок!

– Одну минуточку!

Она торопливо расчесала волосы, заколола. Глянула на себя. Короткое махровое домашнее платье, к счастью, не мнется.

– Входите, пожалуйста. Извините за мой вид.

Владу открыла очень испуганная и растерянная, очень бледная женщина. Черные пышные волосы собраны сзади в хвост. Невысокого роста, с высокой грудью и полными бедрами, она выглядела очень необычно, – легкая и прямая, как молодой крепкий тополек.

– Присаживайтесь.

Влад заметил недопитую бутылку вина, легкий беспорядок в комнате. Компьютер, много толстых словарей с золотым тиснением. Значит, женщина занимается интеллектуальным трудом. Такие дамочки как раз страшно любят фантазировать и придумывать невесть что.

– Надо набраться терпения, – подумал Влад и продолжил осмотр. На полке из неполированного дерева стояли несколько статуэток.

– Хотите кофе? – спросила хозяйка из кухни.

– Пожалуй, не откажусь.

Влад, подчиняясь инстинктивному, стихийно возникшему желанию, подошел к полке. Он был дилетантом в области ритуального искусства, но с некоторых пор разные фигурки и божки стали привлекать его. Взгляд рассеянно скользил по причудливым линиям старой бронзы, мельхиора и каких-то неизвестных ему металлов, пока не натолкнулся на дремотный прищур знакомых глаз. Маленький Будда словно подмигивал ему, сонно созерцая свой лотос. Он сидел все так же, изящно сложив свои маленькие ножки в браслетах с крошечными пальчиками, на которых можно было различить каждый ноготок. На его островерхой зернистой шапочке играл луч начавшего свой путь к закату солнца, как будто на самом ее верху сияла красная звездочка…

– Черт!.. – Влад оторопел. Мерещится ему, что ли? У него пересохло в горле. Не веря свои глазам, он протянул руку и взял фигурку. Она была твердой и прохладной; на основании, среди виртуозно исполненного древним мастером растительного орнамента, блестел эмалью Глаз Дракона.

– Прошу, – Валерия вкатила сервировочный столик, на котором стоял старинный кофейник и маленькие чашечки, открытая коробка шоколадных конфет, орешки в вазочке.

Влад не сразу повернулся, зачарованный явлением Будды в этой современной московской квартире, хозяйка которой уж точно не занималась ни мистикой, ни коллекционированием, ни оккультными науками.

– «Тайные знаки судьбы» – промелькнули у него в памяти слова Сиура. Жизнь не переставала удивлять его, из скучной и бессмысленной рутины, она неуловимо превращалась в полное неожиданностей и сюрпризов приключение, со всеми атрибутами жанра – таинственным и страшным противником, загадочными убийствами, роковыми женщинами, невероятными совпадениями, странными символами.

– Откуда у вас эта фигурка? – Влад не любил обходных путей и старался, когда возможно, действовать напрямик.

– Будда? – Валерия удивленно подняла глаза. Она разливала дымящийся кофе, густой аромат которого был превосходен. – Это наследство. От мамы. Она отдала мне ее, взяв страшную клятву, что я ни при каких обстоятельствах не продам божка и буду его хранить, как зеницу ока. А он красивый… Евгений тоже любовался им. Кстати, он мне сказал, что фигурка очень древняя и довольно-таки дорогая.

– Евгений?.. Кто это?

– Это мой… друг. Он ювелир.

Влад насторожился. Да нет, не может такого быть! Но совпадение – Евгений и ювелир?! Неужели…

– Евгений Ковалевский? А где проживает, не на Кутузовском, случайно?

– Да. Проживал… Откуда вы знаете?

Влад пропустил ее вопрос мимо ушей, такой поток мыслей вызвало упоминание о Евгении.

– Почему проживал? Он что, уехал куда-то?

– Нет. Он… Я как раз собиралась вам рассказать об этом. Его… убили. Совсем недавно. Вот… Из-за этого, собственно, у меня и возникли проблемы. То есть… это нелепо, наверное. Человека убили… а я тут с какими-то проблемами. Но что же мне делать? – Она заплакала.

Влад никак не мог сосредоточиться. Мысли метались, как зайцы по полю, вспугнутые гончими. Он пожалел, что Сиура нет в Москве. Теперь ему придется нести всю ответственность за стремительно развивающиеся события. Несомненно, женщина никакая не истеричка, как он подумал вначале. Ей действительно грозит нешуточная опасность. Влад вспомнил убийство старика-антиквара, его племянника и подмосковной вдовы. Евгений – следующая жертва? Но почему? У него ведь не было божка! Сиур и Тина только ходили к нему проконсультироваться и показывали Будду. Только показывали.

Валерия рассказала, как погиб Евгений. Кровавое убийство никак не напоминало изящный почерк первых двух. Сташкова, правда, тоже застрелили, но не так топорно. Влад задумался. Он не сомневался, что ювелир погиб из-за Будды. Но почему он? Ведь фигурка находится у Валерии.

– Вы не давали Евгению Будду? На хранение, или просто так, полюбоваться. Он обожал подобные вещицы.

– Нет… Нет. Он даже и не просил. А я не предлагала. Зачем? – Женщина задумалась. – Почему вы об этом спрашиваете?

Влад повертел божка в руках. Захотелось посмотреть, есть ли под знаком Глаза тайник с изображением Колесницы Осириса. Он незаметно надавил на верхушку шапочки, и Глаз с тихим щелчком отъехал в сторону.

На эмали цвета слоновой кости был изображен человек в золотистом одеянии мага, в руке у которого что-то наподобие волшебной палочки, поднятой верх. Взмах Творца… Влад посмотрел на Валерию: она не удивилась. Значит, уже видела тайник.

– Евгений показывал мне это… и даже рассказывал, что значит символ. – Она вздохнула. – Он говорил, что есть какая-то Книга Тота [32]32
  Тот – в древнеегипетской религии бог Луны, письменности, магии и мудрости.


[Закрыть], которая раскрывает все тайны. И что этот символ оттуда. Это не изображение самого Осириса. Вы знаете, кто такой Осирис?

– Ну… египетский Бог.

– Да. Я сама не знала. Уже после… – она хотела сказать «после смерти Евгения», но не смогла. – Я прочитала об этом все, что удалось найти. Этот символ как раз олицетворяет откровение сущности Осириса, как непостижимое Вечное и Бесконечное начало – Знающего. Посмотрите на положение его рук: он управляет Небесами и воплощает в реальность вещи на Земле. Его руки простираются повсюду, он видит все, что хочет, и слышит на любом расстоянии. Всемогущий и Вездесущий, он является господином над живым и мертвым. Величайший, он производит все, а сам ни из чего не исходит. Это изначальный океан. А человек – капля этого океана, обладающая всеми без исключения его свойствами. Этот символ говорит нам, что люди являются бессмертными Богами, а Боги были бессмертными людьми.

Влад молчал, пораженный. Он не ожидал услышать такую космическую философию из уст этой вполне современной женщины в коротком платье, открывающем соблазнительные коленки.

– Я бы не смог так рассказать…

– У меня хорошая память. – Валерия улыбнулась. – В школе я была математическим гением. Меня отправляли на все олимпиады. Мама мечтала о том, что я стану профессором математики и доктором наук. Как Софья Ковалевская. Странно… – Она подумала о чем-то и взглянула на Влада. – Вы знаете, как зовут маму Евгения? Софья Ковалевская! Да-да! Как же раньше я не обращала на это внимания? Удивительно. Ее зовут Софья Иосифовна, – очень трудно выговаривать, – а фамилия Ковалевская. Надо же! Мне только сейчас пришло это в голову.

Влада в данный момент занимало совсем другое. Но он решил из вежливости поддержать разговор. Вдруг, выплывет еще что-нибудь интересное?

– Но вы выбрали другой путь? Не математику? Почему?

– Я по натуре гуманитарий. Хотя мама почему-то всегда считала иначе. Мне нравится все красивое и необычное. А профессию пришлось выбирать наполовину практическую, наполовину интересную: иностранные языки. Я переводчик.

– Не трудно догадаться. – Влад кивнул в сторону словарей и компьютера. – Так Евгений рассказывал вам о символе Осириса?

– Конечно. Он был просто ходячей энциклопедией. А я любила его слушать. Мне было интересно с ним.

– Как вы думаете, почему его убили? – Влад внимательно смотрел на женщину. По ее лицу пробежала тень печали и еще чего-то… может быть, испуга. – Не из-за Будды?

– Из-за Будды? – Она несказанно удивилась. – Ради Бога, почему вы так подумали? При чем тут Будда? Нет… Я думаю… Мне кажется, он погиб из-за другого. Но это только мои догадки, больше ничего. Понимаете? Я очень боюсь.

Валерия боролась со своим страхом. Владу нужно рассказать все, иначе он не сможет помочь. Но нервная дрожь охватывала ее каждый раз, как только она задумывалась о серьге. Как рассказать? В горле запершило, начался приступ кашля.

– Извините. – Она вышла на кухню за ментоловым сиропом.

Влад слышал, как она там кашляла, и голова его шла кругом. Если Евгения убили не из-за Будды, то из-за чего? Женщине грозит опасность, это точно. Что же делать? Теперь ему придется отвечать одному за трех женщин. Как некстати уехал Сиур. Рано они успокоились. В глубине души каждый знал, что история непременно будет иметь продолжение. И, судя по началу, нешуточное.

– Ужасный кашель. – Валерия вернулась, вытирая выступившие слезы. – Не могу избавиться от бронхита. С тех пор, как… – Она махнула рукой. – Вы сами понимаете. Тоска, страх. Болезнь вот привязалась… Я просто погрязла в жалости к самой себе. Это отвратительное, мерзкое чувство, оно просто выпивает душу до дна. И ничего не остается. Одна пустота.

– Чего вы боитесь? – Влад пытался вернуть ее к причине гибели Евгения.

– Чего я боюсь… – У нее была странная привычка отвечать вопросом на вопрос. – Боюсь, что меня убьют. Те же люди, которые убили Женю.

Она оговорилась, назвав ювелира уменьшительным именем, и эта интимная обмолвка подсказала Владу, что они были любовниками.

– Но почему? Вы что-нибудь знаете?

Валерия подошла к серванту и достала оттуда большое, покрытое лаком пасхальное яйцо с каким-то мрачным «саврасовским» пейзажем в овале – церковная колокольня, грачи на голых ветках, потемневший талый снег.

– Вот, смотрите. – Она открыла яйцо и достала оттуда длинную, ало сверкнувшую подвеску – огромный рубин в золоте.

Влад затаил дыхание. В свете вечернего солнца рубин переливался густыми, вязко-тяжелыми цветами – от розового до черно-бордового, с пурпурными отсветами. Вся комната погрузилась в малиново светящийся полумрак, тревожный и завораживающий. Камень околдовал их обоих. Не в силах двинуться с места, они созерцали эту космическую симфонию красного, в самой глубине которой зарождалась дрожь серебристых колокольчиков…

– Что это? – Влад тряхнул головой, пытаясь отогнать неведомые чары. Рука Валерии слегка вздрагивала, и это, наверное, звенели золотые подвески необычайно тонкой работы. У него захватило дух…

– Вот из-за чего убили Евгения.

Валерия произнесла это едва слышно, но ему показалось, что грянул гром.