Текст книги "Почему надо поддержать президента? Основные вопросы"

Масонство

Исходя из всего изложенного, следует сказать слово о масонстве, о его попытке нести благородную миссию в истории человечества. Дело все в том, что говорить о Боге нужно очень ясно и понятно. Никаких двусмыслиц и недомолвок. В изложении богословских истин все должно быть просто и доходчиво. Этим-то и отличаются древние дохристианские верования славян, ведь языком исповеди о Творце для них было даже само тело человеческое, познавая себя в коем человек познавал весь мир. Когда же пришло христианство в мир, то в языковые системы народов проникло много иностранных слов. Так как слова иного происхождения, то оные несли кроме основного смысла, ради коего были заимствованы, еще и некоторый смысловой простор возможных значений, благодаря чему появлялась возможность менять смысл трактовки всего учения в целом. Таково свойство всякого слова вообще, даже из родной речи, если оное не привязано к реальности. Что уж говорить о словах иного происхождения. Само же древнее наследие веры народов Севера бесконечно огромное и, вне всякого сомнения, великое. Это хорошо, с одной стороны, а с другой – плохо и при определенном положении дел легко превращается в идола. Это так же, как если мы говорим о деле – это одно, а если делаем дело – другое, то есть вещи противоположные. Или фрукты на картине и эти же фрукты, кои изображены на ней, – также диаметральности. Именно по этой причине, думается мне, разговоры о вере стали именоваться язычеством, то есть не верой, а только лишь языком о вере, речью о ней, чем нельзя сильно увлекать свой ум. В этом же прообразе два пути решения проблемы. Один – это путь евреев, пошедших за пророком Моисеем по Аравийской пустыне. Другой – предложен в Древней Индии. Они не стали отвергать ни одного, даже самого малого, течения мысли или учения, а просто объединили все их по общим признакам в группы. Но при одном условии: все они, несмотря на свою диаметральность, должны вести человека к одному – к практике нирваны. Так возникла веданта с ее «Упанишадами».

В принципе, все это было на славянских территориях тоже, но, в отличие от индуизма, все течения мысли вели к тому, что практиковать нирвану, если так можно выразиться, они научились прямо во время интенсивных крестьянских трудов, и труд северян стал сопряженным с внутренним процессом единения ума с Богом, неотъемлемой частью молитвы через то, что оказалось в поле зрения сознания как поле деятельности утверждения жизни. Иными словами, через все, что давало хоть какую-то близость к Богу. Величайшая многосторонняя разработка несла в себе только одну цель – подвигнуть человека к нирване в процессе трудовой деятельности. Та же история с индуизмом, когда все течения мысли свелись в один общий Центр, то есть все разработанные философские доктрины подталкивают человека к одному: надо практиковать нирвану. На Севере все то же самое, только на древнем понятийном языке славян сие имеет имя «Коловрат».

Течений мысли множество, как и людей (это естественно для народа, в коем практикуют нирвану, ибо высота открывает человеку мир как на ладони, и ему приходит озарение). Все течения мысли, кои известны в народе, независимы между собой, и их надо, во-первых, сгруппировать по общему смысловому признаку, как это было в Индии. (Это мы видим в славянской религиозной традиции, ибо следует из того, что в славянской речи много кустов смысловых синонимов, в каждом из коих свой особенный смысловой понятийный корень. Например, такие корни, как «совет», «посох», «берег» и так далее.) Далее: каждое течение мысли должно привести к одному и тому же финалу – Коловрату, то есть к экстазу в нирване во время нудного, тяжелого физического труда. Тот, кто не принял образа Коловрата, тот не будет спасен, не имеет образа богатыря. Почему? Потому что если мысль не закончена, то оная есть блуждание в поисках Истины. Всякая эволюция мысли предполагает движение к совершенству, а совершенством может в конечном счете быть только Бог и успокоение в Нем. Вне Его, вне радости в Нем, где-то в чем-то ином успокоение невозможно. Это понимали не только древние арии, но и индусы. То есть всякая мысль как поиск Истины должна иметь полноту, то есть должна быть законченной в самой себе и привести к нирване или ее славянскому прообразу – Коловрату. (Так вот, нирвана в образе Коловрата [Колесом Велеса почему-то ее называют] есть ключевой момент древней славянской и арийской религии, который в Духе Святом через Иисуса Христа обрел совсем иное естество и содержание. Просто сама по себе нирвана оказалась не конечным пунктом приобщения человека к Богу, а только лишь средством приобщения к Нему. Именно утверждение о том, что нирвана – это завершение пути к Совершенству, породило такие религиозные течения в мире, о коих говорить даже тяжело, или такие формулировки этой же мысли в разных вариациях современных течений в пределах мировых религий. Дух Святой, как стрелка компаса, самим Своим присутствием не дает человеку уйти от верного ориентира бытия. Он пребывает в человеке, если путь верен, и покидает человека, если нет). Если этот финиш не в Коловрате, то и мысль не закончена и такой человек революционер, ибо он знает обрывочно только части всей полноты в данном ее течении. А так как всякий обрывок Истины, хоть и далек от полноты, все же имеет истинность, то такая философия становится в руках этого горе-мыслителя «дышлом: куда повернул – туда и вышло». То есть он этой обрывочностью пытается преследовать свою цель, возбуждает все общество, пытается вести общество за собой. Об этом хорошо сказал Иосиф Сталин, когда речь зашла о марксизме-ленинизме: «Марксистско-ленинская теория только тогда является научной, когда не стоит на месте, развивается, эволюционно прогрессирует, продолжает совершенствоваться, движется к полноте выражения Истины». А финишем этого движения к полноте является именно Бог. По этой причине слияние Церкви и партии коммунистов было неизбежно, что и произошло в истории СССР. Именно это-то мы и видим в средневековой Европе: в ее философских школах много гениальных мыслей, но так как нет завершенности (а оная может быть только во Христе), то их учения так и остались в том состоянии, в каком их разработали мыслители. Они так и носят имена своих создателей, ни к чему не приобщившись. Эти мысли опасны своей революционностью и агрессивной альтернативой традиционной религии – христианству. Что и спровоцировало в конечном счете все трагичное, что было в истории Европы и мира, – войны и кровь революций, потом перешедших на русскую почву. (Я не зря эту мысль из гл. «Древнеславянское наследие» перенес в гл. «Масонство», ибо эти люди не ведали Истины в полноте, их мировоззрение не привело ко Христу и к полноте в Нем, а потому выделило их в отдельное сообщество по общему признаку неполноты миропонимания. Они были враждебны существующему строю, а потому воинственны и отличались сговорчивостью в тайные союзы. Это и есть масоны. Оставалось только профинансировать их деятельность против царя или короля, против существующего режима. «Благодетель» рано или поздно всегда найдется и даст деньги.)

Коловрат. Именно это и стало самым главным наследием древней религиозной славянской традиции, перешедшей потом в православие в виде исихазма. (На этом моменте очень важно ОСОБО акцентировать наше внимание, ибо соделать образ жизнедеятельности – составляющей внутреннего сопряжения с Богом – наука всех наук абсолютно, это самое важное наследие, которое мы должны хранить и передать будущим поколениям. Важнее этого для нас нет вообще ничего.) А так как всякая близость ко Творцу уже активирует радость, хоть и не в полноте, но в какой-то степени активирует, то человек становится пленником такого опыта – жить в радости и счастье, хотя, повторюсь, оная далека от той полноты, коя привнесена Христом. С Пришествием Христа сие, уже сильно наработанное и взятое за основу всех умозрений, укрепилось и усилилось присутствием Благодати Духа Святого. Это хорошо, хотя сыграло злую роль, когда появился научный прогресс и народ без тяжелого физического труда на земле оказался, как акула в стоячей воде, беспомощным в 1965-1975 гг. Изменился физический образ сопряжения человека с Богом, и люди потерялись в непонимании. А ведь он формировался мириадами лет, и труд славян стал частью их физиологии. Ведь даже Сам Спаситель явился миру в образе падшего человека и во плоти Своей нес всю полноту человеческой природы – всю абсолютно. Даже Он был антропоморфен, то есть доступен людям. Если бы Он был не человеком, то Его человечество не приняло бы. То есть для того, чтобы спасти мир, Сыну Божьему следовало предстать таким же ветхозаветным, то есть дохристианским. Очень важное пояснение. (Кстати, для практикующих нирвану их телесная обездвиженность в этот момент тоже является частью сопряжения души в этом процессе выхода из себя. Тело – видимая часть души, говорят отцы Церкви.)

В районах же Севера получилось иначе. Они просто выкинули все умозрительное наследие, оставив только то, что самое важное и значимое. Зачем это все, если приблизилось Царствие Небесное. Так шло христианство с Его контентом иностранных слов.

Бог зла не создавал. Но как объяснить некоторые события и явления в мире? Вот тут-то и оказалось востребовано древнее дохристианское наследие. Но оное уже было забыто. Постепенно начались научные поиски и философские течения мысли, кои, несмотря на свою новизну, в точности копировали именно древнее славянское наследие. Неизбежно они, средневековые мыслители, шли по тому же следу, ибо иного пути просто нет (так родилась средневековая философия в Европе). Такова природа познания, ибо ведь оная антропоморфна по естеству своему, а потому только в пределах ее антропоморфизма началось восстановление. А так как в этом месте на данный момент оказался провал на основе маловерия, то нужные мосты между краями пропасти необходимо было наводить искусственно. Того требовала жизнь. Хотя в природе зла нет и мосты между краями пропасти есть – мы их не видим. Их надо проходить только верой, закрыв глаза разума. Но ведь природа требует полноты исповеди во всем, то есть видеть умом этот путь к другому краю провала – тоже востребовано. Древние славяне работали над этими вопросами только в данном контексте миропознания, то есть ответили на этот вопрос именно этими посылами освоения природы, и у них полнота исповеди как раз и была в первую очередь умозрительной, то есть в пределах сферы осмысления мира философами Средневековья.

Но так как времени для восстановления утраченного было очень мало, а жизнь требовала цельности понимания происходящего, то искусственными мостами и являлось масонство с его неизбежным вкраплением того, что зло творить можно, – подобное порождает подобие себе. То есть провал этот как зло искусственным образом только злом можно прикрыть. А так как они не ведали о путях Божьих, то зло их стало объединять. Отсюда эта необходимость в скрытности как еще один стимул быть едиными.

Долг и любовь. Как их сопоставить? Если сказать, что долг выше, то за что было осуждать обслуживающий персонал концлагерей – не только в гитлеровской Германии, но и в СССР? А ведь Сталин и Гитлер – это плоды именно с этого дерева, которое еще может много раз их принести. Надо сказать, что Сталин действительно намного страшнее Гитлера в этом плане.

Стоит ли возрождать древнюю славянскую веру? И да, и нет. Тут уместно, думается мне, вспомнить эпизод из Священного Писания. Пророк Моисей вывел народ из Египта, водил его сорок лет по пустыне, и вот последнее испытание – надо войти в Землю обетованную. Еврейский народ вступает в бой. Пророк поднялся высоко на гору и поднял руки к Небу. Пока он мог держать руки, устремляя их ввысь, его народ одерживал победу. Но вот когда мышцы уставали, руки он опускал. Тогда народ терпел поражение. Заметив это, бывшие с ним подняли его руки и удерживали в таком положении до окончательной победы его народа. Усталость рук – это тоже часть этой вселенной. Никуда от этого не денешься. И если их не поддерживать, то зачем тогда все остальное? Древняя славянская традиция нужна именно для этого. Что-то иное в ней вредит вере и становится идолом, язычеством. Иными словами, есть смысл поступить так же, как древние индусы. Они не стали отвергать этот бесконечно великий контент философско-богословских установок, а поставили его на службу Богу. Все множество глубочайших учений веданты они сгруппировали по общему признаку, но при одном условии: все они в конечном счете должны приводить человека к практике нирваны. Ныне все то же самое: не изобретать велосипед, как на то решились философы Средневековья, а все учения изначально привязать к одному – служению Богу в самом человеке.

Можно сделать выводы

Русские попали в лапы научного прогресса, из-за чего изменилось миропонимание и полилась кровь. Дело в том, что веление жизни в том, чтобы побеждать смерть, отвоевывать у нее новые пространства. И то, как это происходит, нас иной раз сильно пугает. Идет эволюция становления, но это становление направлено только в одну сторону – противоположную самой сути совершенства и в то же время в более совершенные формы, благодаря коим это совершенство Божественного все более и более раскрепощено в наших реалиях Земли и во всей Вселенной вообще. То есть то самое-самое древнее и самое первое мгновение возникновения человека как высшее совершенство так и остается до сей поры самым значимым в природе не только самого человека, но и Вселенной. Оное так и осталось тем верхним краем, который значим как природа живого в чистом виде и который был когда-то частью общего горного ландшафта. Эволюция становления идет только к тому, чтобы более совершенно в техническом плане утверждать этот Абсолют совершенства в современном мире и в будущем. В этом же прообразе оно обязано иметь место в древней славянской религии и в сфере общественных отношений. То есть в нем должно быть то самое, что пришло к нам из прошлого, то есть то, благодаря чему жизнь была и терпела эволюционные изменения, и дальше ей терпеть развитие – к большему совершенству выражения своего внутреннего мира, а именно Бога во Вселенной. То есть только монастыри становятся теми хранителями древнего образа богообщения, благодаря коему жизнь на Земле не остановилась и эволюционировала. Монастырь так и остается важным звеном становления цивилизации, законодателем всего в бытии человека.

КПСС

Все мысленные дороги идей ведут ко Христу. Таким было положение мировой мысли перед самым Пришествием Иисуса Христа в мир. Тогда все было готово, чтобы принять Спасителя, все делало Его узнаваемым как обещанного Им Мессии. Не исключением стала не только древняя славянская вера с ее необъятной богословской натурфилософией, но и более современные течения мысли: марксистско-ленинская теория и диалектический материализм. В Советском Союзе возникло два течения. Приверженцы первого утверждали, что Ленин – гений всех времен и народов, что его учение является самодостаточным в самом себе. А так как оное уже есть абсолютное совершенство, то ничего к нему уже ни прибавить, ни отнять нельзя. То есть всякая попытка развить его учение – это есть идеологическое преступление. Но вот что сказал сам Сталин: «Диалектический материализм только тогда является наукой, когда не стоит на месте, развивается, когда движется вперед». Сказал он эти слова вроде бы позже, когда Лев Троцкий был уже убит. С этого высказывания философская мысль компартии пошла вперед и не могла прийти куда-то там – только ко Христу. Данное обстоятельство-то и породило противостояние внутри партии, в коем одни обожествляли Ленина, а другие пытались идти курсом, о коем заявил И. В. Сталин. Победил сталинский путь. Это-то и привело к тому, что в СССР в последние годы его жизни произошло объединение Церкви и КПСС. Хотя, конечно же, идейно к вере коммунисты пришли раньше, ибо были в стране такие выдающиеся гении, как Алексей Фёдорович Лосев, Владимир Николаевич Лосский и другие. (Хотя были те, кто решил создать свою веру, то есть, сами не ведая, что творят, хотели идти по стопам А. Гитлера – возродить язычество.

Хрущёвская «оттепель».) Именно по этой причине празднование 1000-летия крещения Руси было общегосударственным праздником, и в этом же году, после кончины генсека, на всю страну шла трансляция его отпевания по православному чину.

Хотя сама идея социалистической формы собственности хорошая и, по словам известного русского философа, «… социалистическая революция. Она-то и оказалась выражением национального характера русского народа, самим естеством его образа жизни». Но только есть одно «но», чего не заметил мыслитель Николай Бердяев. Да, теперь власть принадлежит народу, но какому народу? Рецидивисты и похабники – это народ? Да, это народ. А игумены монастырей, патриархи, духовенство, епископы – это народ? Да, все они имеют народные корни и вышли из народа. Они вышли из простых и свой пост не передают по наследству, от отца к сыну, а передают также самому лучшему представителю этого же народа, в коем живут рецидивисты и похабники. Вся власть народу! Можно ли отдать оружие бандиту? И что он будет делать? Да, да – грабить. Но он ведь народ… Отдать оружие отцу семейства – он будет защищать своих детей, семью и тех, кто ему дорог. Это тоже народ. Идея-то коммунистическая была родной, но в руках преступников оказалась орудием преступлений. Социалистическая форма собственности – это характерный для славян образ жизни, но это не всё. Это только инструмент для более комфортного диалога каждого члена русского общества с Богом. Вне этого этот инструмент становится оружием массового истребления. Что и получили в СССР.

Если сказать, что марксизм-ленинизм – истина, то сие высказывание будет некорректным. Хотя это учение также является исповедью об истине, а потому также есть форма богословия, то есть еще одно свидетельство о Боге. Но оное некорректно, и в пределах этой некорректности происходит свидетельство о Творце. Так же можно сказать, что голова – это то в организме человека, с помощью чего он ест еду. Высказывание сие верное, но некорректное. И в пределах смысла этого изречения, как это свойственно истине, есть и будут найдены логические цепочки суждений, чем, собственно, нас еще более утвердят в том, что такое учение есть истина, и ведь на этом будет построена даже целая система образования – головой мы едим еду. Повторюсь, что это не истина, а ее оттенок, несущий в себе много свойств истины, – именно этим такое учение сбивает с толку. Истиной является следующее: человек – это личность в любовном общении с Богом. А прием пищи – один из вариантов такого общения.

Социалистическая форма собственности – это суть монастырского образа жизни в самом чистом виде и является основой национального образа жизни. Сие не ново. Но, единственное, эта форма возникает сама по себе. То есть не как цель, ради которой надо идти на смерть, а как естественное продолжение процесса богообщения, как производное от единства человека с Богом. Вне этого единения с Творцом соцсистема становится идолом, для своего бытия в мире требующим крови. Мы консервативны для того, чтобы быть прогрессистами. То есть мы консервативны для того, чтобы передать огонь, а не для того, чтобы поклоняться пеплу и золе. То есть везде надо бить зверя в его жизненно важный центр. Если вы попали ему в рога, то обладателем рогов вы не станете, ибо зверь их унесет. Нужно бить туда, попав куда вы становитесь обладателем рогов в том числе. Также весь мир – это сонмище опасностей и тревог, но есть Центр, оказавшись в коем все это вокруг приходит в порядок служения человеку, а точнее, Богу через человека. То есть сам социализм самоцелью быть не может, он вытекает из самого единства человека с Богом – как зеркальное отражение внутреннего мира, как сопряжение в деле молитвы.

Тогда чем является капиталистическая форма ведения хозяйства? Это то же самое, только капиталист – это такой же игумен, который пытается совместить в себе чувственную природу для общения с супругой, женщиной, с высотами духовной жизни самого сильного аскета в монашестве. Более того, он пытается воспитать своих детей с высоты аскезы, купаясь в роскоши. С одной стороны, сие есть идиллия, ибо аскеза дается только силой любви, а не спартанскими условиями и силой воли. С другой стороны, он-то и есть полнота, кою игумен нести в себе не может по понятным причинам. Но, опять же, зачем тогда жить в роскоши, если для такого аскета оная просто ничего не значит? Представьте себе богатейший замок со всем роскошным убранством, а хозяин копает в земле себе пещеру для уединения в молитве… Как-то так. Но, опять же, все равно надо вместить в себя все это, ибо Творцу нужна полнота, коя в данный момент не дается и в то же время вне коей Господь перестает слышать молитву, и жизнь начинает деградировать. Игумену это легче, ибо он сам вырос в бедной семье и рос в аскезе, общаясь с сильными духовниками-учителями, и он выделился как Божья личность из многих и многих тысяч как самый лучший. А дети состоятельных родителей всего этого себе позволить не могут и вырастают обычно… Да, отец или дед пережил войну, он поднялся благодаря своему трудолюбию и привычке жить в голоде и холоде, а вот его дети уже имеют разного рода зависимости от алкоголя и распутного образа жизни. (В этих элитных кругах идет бешеный естественный отбор, но те, кто выживет, скорее всего, будут править миром, но, опять же, вкупе с финансовой империей монашеского христианства.) Вот почему Ватикан поднялся как финансовая империя. Богатые люди, оставшись без наследников по естественным причинам, жертвуют целые состояния папе римскому и числятся на особом счету. Ну если уж католическая церковь смогла подняться как финансовая империя, несмотря на то что утратила связующую Благодать Духа Святого, то православие тем более поднимется как финансовая империя, как народная власть, во главе коей стоят лучшие из лучших. Что и происходит бешеными темпами. Единственное надо сказать, что мы не являемся единоличными владетелями истинной веры. Ею владеют все, и распознать ее в себе должен каждый человек планеты. То есть приобщение к Богу должен иметь каждый человек. Именно с этим шли на нас войной все, кто считал нас врагами. Но эти экспансии – их форма приобщения к Богу, нам же оставалось помочь им уйти от такого образа миропонимания и раскрыть в себе естественный для человека образ богообщения. Так было и с нашествием Золотой Орды, и с польским вторжением, и с Бонапартом Наполеоном, и с гитлеровской Германией, и так далее. Все хотят служить Богу по православному чину. Вот какое положение дел в мире. Все нас ведет ко Христу.