Текст книги "Почему надо поддержать президента? Основные вопросы"

Археология

В последние десятилетия сделано много открытий в области археологии, но для освещения интересующих нас вопросов обратим внимание только на то, что относится к теме обсуждения, – сделаем общий анализ результатов раскопов известных курганов-могильников и отдельных доисторических захоронений. Все они разнятся по форме и внутреннему содержанию, но объединяет их всех одна и та же мысль. Разными формулировками понятий и определениями о мире древних все захоронения несут в себе одну и ту же идею: все мы здесь, на Земле, временны, а именно растем и развиваемся в прообразе эмбриона во чреве будущей роженицы. То есть, пребывая в утробе Матери-Земли, должны родиться для иной, будущей новой, жизни. Природа-мать носит в себе плод и должна разродиться. Иными словами, земная жизнь человека – это прообраз развития будущего ребенка в утробе женщины, которому суждено появиться на свет. Мать-Земля должна разродиться для Рая нами, на ней живущими ныне.

Это очень важное осознание образа выживания на этой Земле, полной смертельных опасностей. Дело в том, что женщина носит в себе плод всегда, то есть не только до родов, но и после них. Различен только образ этого подвига ношения плода. А потому как до рождения малыша, так и после должна беречься от всего, что может повредить ее младенцу в утробе. Различны только образ утробы и соответствующий ему образ поведения матери или жены, когда ее сын, или муж, или дочь где-то на охоте или в иной опасности. Она по-прежнему ходит только теми путями, в коих плод ее не будет потревоженным. Это важное открытие сделали самые первые люди на Земле, и именно это потом выразилось в православии и стало его ключевой линией. Богородица спасла Сына своего чистотой духовной, когда Он оказался даже на Голгофе. Она, «рождшая всех святых, святейшее Слово», носит в себе и нас, уповающих на Нее. Но это будет потом, а нам интересен опыт более древних людей.

Итак, древний считал, что наше земное бытие является жизнью, имеющей прообраз эмбриона в утробе матери. Мы все являемся младенцами в материнском чреве Земли и связаны с ее материнским телом через пуповину, исходящую от Солнца. Оная питает нас через нее, и мы развиваемся, растем. И у этого мировоззрения есть все основания называться Истиной, ведь на самом деле при окончании одного периода жизни уже есть все необходимое для бытия после нового рождения. Например, во чреве матери ребенок, питаясь через пуповину, имеет все необходимое для самостоятельного существования вне ее утробы после рождения: легкие, органы пищеварения и так далее. Они есть, но обнаруживают себя функционально, только когда становятся востребованными. Мы как бы спим и даже не знаем о том, что у нас есть крылья. И, чтобы узнать об их существовании, нужно потерять твердыню под ногами и все, с ней связанное, чтобы в процессе борьбы за жизнь со смертью открылось только то, что заложено и о чем мы не ведаем. В этом же прообразе рассуждают древние мыслители. Ведь очень много такого, ненужного и бессмысленного, в жизни человека, которое не имеет необходимости и даже не может быть востребовано, как не имеющее главной, особой жизненной значимости, ибо без этого всего мы можем жить. Речь идет о музыке, живописи, театре как производных жизненных процессов, происходящих лишь в душе. То есть духовной пищей активируются грани души, кои как бы не имеют значимости для пищеварительных процессов и добывания пищи, но востребованы уже только после отделения души от тела. Для начала ребенок слушает примитивные сказки, потом погружается в более сложные истории, затем уже читает окружающий его мир природы и после осознает законы Вселенной.

Человек, принявший оседлый образ жизни и освоивший технологии производства зерновых культур, получил послабления суровости в образе жизни в своем бытии. Теперь, с этого момента, радость бытия, обусловливающая единство личностей и чистоту их отношений, тоже ослабла. И, чтобы компенсировать или поддержать в прежнем состоянии естество межличностного общения, необходимо делать то, что делали древние, – строили дом, причем дом для будущей загробной жизни, для усопших, благодаря чему возникли сопутствующие иные наборы инструментов: письменность, научные разработки и прочее. С той поры ничего не изменилось.

Итак, повторюсь еще раз. Во время развития плода у беременной женщины происходит становление организма будущего ребенка. Через пуповину поступают соки жизни. Казалось бы, для нормального бытия в данных условиях многого-то и не надо, и это все лишнее, по логике вещей. Достаточно пуповины и органов переработки питательных веществ – и всё. Но нет. Почему-то идет развитие многого такого, ненужного для бытия здесь, внутри материнского тела. К примеру, идет формирование головы, ручек, ножек, рта, глаз, легких, желудка и так далее. Все это не имеет в данный момент никакой функциональной значимости и поэтому не востребовано. То есть бытие их в материнской утробе лишено всякого благоразумия и смысла. В них нет потребности для бытия здесь, в утробе, а ведь развитие данных органов требует неоправданных значительных энергозатрат и строительного материала. Но на самом-то деле мы знаем, что все это востребованным окажется потом, после рождения, после выхода младенца из материнского чрева. Ничего просто так в нашем бытии не возникает, все имеет свое основание для существования. Это будет все нужно в той, другой, жизни. Если присмотреться к нашей жизни, то узнаем самих себя. Ведь в нашей жизни много такого, что не приносит нам пользы. Мы, вместо того чтобы покупать еду и спать после приема пищи в образе эмбриона, приобретаем дорогие картины, книги, ходим в театр и кино. Посещаем богослужения. И вся наша жизнь на 99 процентов состоит именно из этих бесконечных ненужных трат, связанных не с физиологическими потребностями, а только со становлением духовной жизни.

Дело в том, что всему живому свойственно расти. Если нет развития до подобия Богу и в Его направлении, то и нет жизни. А так как человек живет, то сам этот факт уже говорит о том, что в нем что-то развивается, происходит становление до подобия Ему. Иными словами, становление имеет только одно направление и может идти только до подобия Ему, а потому обладает свойством Бога – вечностью бытия. Что-то иное, кроме Бога, вечности не имеет, а потому что-то такое, которое развивается не до подобия Ему, не обладает вечностью и уходит в небытие, и потому мы об этом ничего не знаем. Оное не сохранилось, не дошло до нас. Вот почему важно очень точно сформировать образ Божий, чтобы в Его образе быть вечным и себе, и своему роду. Наверное, так говорить некорректно, что жизнь – это возрастание до подобия Ему. Мне думается, что сообразно тому, что солнечный зайчик – это Солнце, а не само по себе независимое явление. То есть Солнце предстает здесь совершенством, до коего солнечному зайчику можно возрастать. Точнее будет другое: что Бог усиливает Свое присутствие в человеке, благодаря чему и происходит это возрастание до подобия Ему. И поэтому всякий рост имеет только одно направление – Он.

Процесс становления всегда сложен, имеет многие составляющие. Природа человека многогранна, и в ней всякая грань терпит развитие до подобия Ему, оставаясь в порядке строгой приоритетности значения. Это как раз мы и видим. Ведь мы в процессе взросления растем физически только потому, что параллельно развиваются душевные качества, а также все более и более набирает вес духовная жизнь. Наша жизнь – это такой сад, в котором каждое растение приносит свои плоды в разное, строго отведенное ему время. Каждая грань природы человека заявляет о себе очевидным образом в свое время, приносит свои плоды в свои условленные сроки. Сначала – тело, потом – душа, и затем уже заявляет о себе духовный мир.

Человек растет, и с постепенным его становлением запросы меняют свою приоритетность, они все более и более духовны, появляются таланты и духовная сила. Человек все более испытывает радость не оттого, что ест и спит, а потом не оттого, что много смотрит кино и телевизор, а оттого, что счастливы те, кого он любит. Если душа жива, то она пройдет через все стадии становления и роста. Человек все сильнее живет радостью окружающих, а не своим эгоизмом. Как верующий в Бога человек должен все более и более богатеть в Нем в стяжании Духа Святого, благодаря чему не только он сам счастлив, но счастливы и окружающие. Только эта общность с Богом в данной составляющей нашей двоичной природы делает человека уверенным в своем вечном будущем.

Просто человек видит дальнейший путь становления, который уже не вписывается в природную ограниченность возможностей физиологии, а потому возникает эта потребность сбросить «панцирь» телесности, чтобы без помех идти к Богу дальше. Конечно, как-то разглядеть телесными очами сей момент не представляется возможным, а с помощью иных способов познания – да, можно. Это уже личный опыт духовного торжества в брани с силами бездны. Нам здесь, в этих текстах, остается только делать такие предположения, удостоверяясь в своей правоте на основе жизненного опыта человечества, изложенного в памятниках старины.

Данный настрой духа есть основа всякого подвига самопожертвования, становится направлением к выходу из чрева Матери-Земли. Бог один, и Он единый – в этом заложено то, что мы называем любовью, ибо оная нас делает едиными. Именно поэтому любовь к ближнему становится дверью, через которую мы можем войти к Нему во Царствие Небесное. Вся наша жизнь – это именно процесс становления любящей личности, это процесс возрастания, это развитие тех самых органов души, ее «рук и ног», кои здесь в чистом виде не нужны для земного бытия, но станут востребованы после нашего нового рождения для жизни во Царствии Небесном для служения Ему в том же прообразе, который заложен в нашем бытии земном, – для служения Ему через ближних не только в своем роду.

После смерти для продолжения жизни мы опять будем служить Богу в том же образе подвига – помогать спасению живущих на земле душ. Это заложено в природе Самого Бога-Троицы и в Предвечном Совете Ея.

Повторюсь еще раз, что подобно тому, как в утробе матери у младенца идет развитие многого такого, что пригодится не сейчас, а только потом, в новой жизни после рождения, точно так же в нашем этом, уже привычном, земном бытии продолжают формироваться духовные таланты и достоинства, кои здесь, на Земле, как материальные ценности не имеют значения, но имеют значение для сплочения земного общества и станут нужны нам уже там, уже в жизни вечной, после нового рождения для жизни во Царствии Небесном. Вот почему отцы Церкви смерть называют рождением для новой жизни.

При этом необходимо сказать важное. Духовные ценности надо четко различать, ибо духовная составляющая несет в себе не способности сочинять стихи или решать сложные математические задачи – нет совсем. После смерти продолжает жить составляющая нашей двоичной природы, то есть речь идет не о свойствах, а о реальной чувственно распознаваемой сущности – это реальная твердыня, которую мы назвали берегом постоянства из двоичной природы. Эта реалия имеет много имен, подчеркивающих оттенки, и одно из них – любовь. Рождается для вечности жизни только любовь во множестве ее проявлений. Само служение ближнему в земном исполнении – это утверждение Закона «берега», который становится сутью служения нашего в мире том в самом чистейшем виде.

Само бытие Бога алогично в принципе. Его бытие – вызов небытию. Так же как цветок, супротив всякой логике, тянется к небу, бытие Творца – это также, вопреки всякой логике, стояние перед небытием, прообраз чего обретает абсолютно все живое вокруг, и человек – законодатель этого.

В прообразе той же очевидной алогичности, согласно коей идет развитие эмбриона в утробе матери (речь идет о ручках, ножках и других органах будущего человека), древний строил также то, что не нужно этому миру людей и вселенной, – он строил грандиозные сооружения для совершения заупокойного культа и тем самым отдавал предпочтение отжившим соплеменникам, которые при земной жизни наиболее сильно преуспели в делах любви, многое делали для ближних и сплочения всего общества. Их духовное тело было наиболее сильное и развитое, наделено крепким здоровьем. Древние опытным путем смогли распознать то, что усопший жив и продолжает служить живущим. Распознанием жизни этого тела после смерти человечество выделилось в процессе эволюции из всего, что мы называем флорой и фауной. Многогранный и многообразный мир через человека приходит в единение Бога и становится в нем бытием вне противоречий – взаимно дополняемым.

Повторюсь. Рождается не эта способность гениально мыслить и не феноменальная память, а именно эта сущность-любовь с присущей ей жертвенностью, и именно жертвенностью своей душа, ушедшая во Царствие Небесное, может заявить о своей любви нам, земным. Чего-то иного нет. Хотя сама она ничего не имеет и ничего дать не может, а только проводить или передавать то, что ей дал Бог – Его сущность. Речь идет о степени интенсивности принимаемой живой душой живой энергии. Чем больше радости живой душе дает Бог за святость, тем большим оная может делиться с живущими на Земле. Это то, чем может сигналить-заявлять о себе душа оттуда, с того света, нам, еще пока живущим на Земле. Человек, живший на Земле, был проводником Божественных сил. Как только он что-то получал, то тут же все раздавал окружающим, ничто в нем не задерживалось. Ничто не меняется для него и после смерти, он продолжает оставаться тем же проводником Божественных сил, только в ином прообразе. Повторюсь, что именно это свойство, исходящее от мощей усопших, действенно, заявляет о себе «в деле» (энергия). Именно его распознали древние, и это стало настоящим открытием, побудившим древних тратить свое время для строительства огромнейших сооружений не самим себе, и без того бедствовавшим и находившимся на грани выживания, а для тех, кого нет и кто в этом уже не нуждается, – усопших. Можете ли вы представить себе, что, живя впроголодь, человек строил гигантские сооружения не себе и не для облегчения своей участи, а для тех, кому это уже не надо было, для тех, кто уже умер? Где тут логика политэкономии? Скажите мне. Какая выгода человеку строить многотонные сооружения? Нет ее. А раз нет логики, то так тому и быть. Сама по себе деятельность человека всех времен – это не погоня за выгодой (что есть смертельная инородность), а именно строительство дома для заупокойной жизни – путеводителя к Божественной любви, сплачивающей народы. Повторюсь еще раз, что те люди просто распознали, что рожденные для вечности, то есть уже усопшие, продолжают подчиняться этому закону служения Богу через служение ближнему, а не себе. Они продолжают жить радостью ближнего. Они в меру своих, уже новых, возможностей и способностей так и продолжают спешить на помощь ближнему и жить радостью тех, кто их окружает. Такова их природа была, когда они были здесь, на Земле живущими. Ведь мы им молимся о помощи, имеющей только идентичную соприродность Оберега-берега-постоянства, и ничего иного мы не ведаем, а потому более для себя просить у них не можем, так как нет ничего иного. Мы просим помощи и только помощи у них. Мы просим только то, что они нам могут дать, и ничего более от них нам не надо, и не сможем взять.

И очень важно еще раз сказать о том, что, подобно тому, как выкидыш жить неспособен, выкидыш духовный так же обречен на небытие. А потому грех самоубийства – это самый страшный грех. Хорошо об этом сказано в Евангелии. Христос даже благословляет Иуду на предательство и не противится тому, что Его будут мучить и распинать на Кресте. Просто Бог знает о том, что человеку надо. Он понимает, что человек как-то иначе входить в общение с Богом не может, но хоть в таком извращенном виде – да лишь бы живой был и был бы в общении с Ним. Бог знает о том, что ему надо познать Себя Самого, и согласен с любой Своей участью, которую Ему, Богу, уготавливает человек здесь, на Земле, но лишь бы он, человек, жил, а значит, мог и возрастать до образа Его, и принести покаяние. Человек молится многим еще и непрерывностью рода своего, что обусловливает возможность стать более подобным Богу в будущем. Именно ради этого в этом бытии все пребывает в непрерывном движении. Для Христа это все – лишь форма общения с людьми, которая из-за грехопадения может быть далека от совершенства, но зато они живы и у них, людей, есть возможность познать Его, а значит, распознав реальную радость, возрасти до подобия Ему и избавиться от извращенного приятия Творца. Человек есть не только то, каким он предстает перед нами в данный момент, а еще и то, каким он будет в самом конце своего земного пути, и то, каким он будет в далеких своих потомках. Вот что такое род, и вот почему для продолжения рода все предки должны попасть к Богу во Царствие Небесное. Ясное понимание этого делало людей едиными и понуждало их строить дом не себе, а своим усопшим предкам. Именно поэтому Он благословляет все, связанное с Ним, но не благословляет самоубийства. Для Бога Его страдания – не катастрофа, а несчастье, и даже смерть души человеческой – вот настоящая скорбь Ему. Бог счастлив нашим счастьем, и Ему нужна чистая живая душа. Бог создал мир и человека в нем не для того, чтобы выполнить какую-то задачу, и не для того, чтобы решить какие-то проблемы. Бог создал все вокруг просто так, чтобы было хорошо и радоваться радостью всего того, что Его окружает. То есть от переизбытка счастья и безграничной радости Своей Он возжелал сотворить еще Вселенную. И всё, и нет никакой логики тут. В этом прообразе – всё и вся в мироздании. Поэтому Богу нужна Божественная радость бытия, ибо жертвенно служить ближнему может только душа живая, в радости.

Стояние

Возьмем палку и, уперев один ее конец в пол, выведем ее в состояние равновесия по вертикали. Представили? Чтобы ей быть в таком положении, нам необходимо держать за верхний конец. А если мы ее отпустим, то очевидно, что она начнет падение, ибо работают силы притяжения Земли, работают законы физики. Мы даже можем провести научно обоснованные вычисления и примерно предсказать место падения этого предмета согласно известным законам. И тут зададим вопрос себе. Почему палка подчиняется этим законам, благодаря чему мы способны предсказывать ее поведение? Да потому что палка мертвая. Если бы оная была живой, то перед нами все было бы с точностью до наоборот. Живая палка была бы непредсказуемой, потому держалась бы в состоянии вертикального равновесия и даже, наоборот, сопротивлялась бы всем попыткам ее вывести из этого состояния. Если палка живая, то не падает по закону физики и математики, а вопреки логике вещей после воздействий возвращается в исходное вертикальное равновесие. «Как такое может быть?» – спросите вы. Может. Потому что такова природа живого, коему свойственно постоянно восстанавливать равновесие в вертикали и бороться за свою жизнь, возвращаться в прежнее состояние покоя. На наше здоровье идут постоянные покушения со стороны внешних факторов: плохой погоды, болезней, хаоса и так далее. Но наш организм восстанавливается и живет по этому закону. Такова природа вещей.

Или другой наглядный пример, с тем же яблоком, который нам показывает, что чувственно познать мы способны только мертвое, то есть то, что в процессе распада. Подобно тому, как в процессе падения включаются законы механики: они распознают процесс выхода из равновесия, мы чувственно распознаем яблоко после разрушения клетчатки яблочной мякоти. А процесс восстановления равновесия этим законам не подчиняется, и процесс становления не распознается. Итак, яблоко. Как узнать его вкус? Для этого необходимо разрушить клетчатку. Пока структура фрукта не разрушена и цельна, она живая. И потому, что она живая, но… остается непознанной, мы вкуса не знаем. А так как мы не знаем вкуса, то яблоко посредством данного органа познания и восприятия мира не воспринимается как реальность яблока, то есть оная есть пустота. Хотя сие ничего не значит, ибо яблоко-то есть. Значит, для органов познания вкуса цельный живой плод распознанным быть не может. Иными словами, для органов распознания вкуса только сам процесс разрушения уже становится в поле чувственной досягаемости и обоснования. Так же и закон физики видит только палку, начавшую свое падение из точки равновесия, ибо поведение ее зависит от сил притяжения, сил сопротивления и так далее. Когда же мы ее подводим к точке равновесия, то тут работают уже другие законы. И оные с законами физики не имеют ничего общего. Траектория движения палки остается непредсказуемой – это наша воля. Ее поведение остается вне описания законами физики, ибо оная не подпадает под законы физики, а поднимается к точке равновесия. Тогда вопрос другой. Что имеет реальность: процесс восстановления равновесия или процесс разрушения? Процесс разрушения – это то, чего уже не существует. К примеру, если тело человека начало распадаться, то его уже нет, ибо это уже не человек, а только его мертвое тело. Человека тут уже нет. А если организм восстанавливает свое здоровье после болезни или омертвелого состояния, то перед нами живой человек – это реальность бытия. То есть живое всегда выпадает из поля освидетельствования, ибо его нет в сфере распада. Значит, получается, что мы видим только процесс разрушения? Да, получается именно так. Мы видим Солнце, ибо там идут термоядерные процессы распада. Мы видим материю, ибо в ней тоже в прообразе хвоста кометы идут процессы радиоактивного распада. Получается, мы видим то, чего уже нет. Это так, с одной стороны, а с другой – нет, ибо мы видим то, чем было явление, через этот распад. Через палку в процессе падения мы видим ее же, но до этого процесса – когда оная была в равновесии. Мы видим и ищем эту точку равновесия, ибо владение этой точкой дает нам власть над явлением. Ученый ищет именно ее, чтобы обуздать явление и направить по иному руслу развития распада – по утверждающему живое. Мы не видим межзвездной космической пустоты, ибо там этого нет, так как там, согласно нашим суждениям, не разрушенная жизнь. Там море цветов и радости.

Из этого примера с палкой мы видим, что законы жизни и законы материального мира противоположны и несовместимы. Законы жизни призваны восстанавливать равновесие и этим ломают все законы логики. Это люди называют подвигом. Иными словами, получается, что все живое алогично во всех отношениях. Живое не подчиняется законам физики, ибо они отражают не становление, а диаметральное ему – разрушение, то есть развитие распада. Живое как бы протестует против закона смерти, побеждает логически обоснованные законы смерти и торжествует над ними. Именно подчиняясь этому закону алогичности, происходит не распад, а, наоборот, развитие эмбриона во чреве матери, и этот же закон жизни толкал людей древности строить бессмысленные величественные сооружения могильников. Если мы вникнем во внутренний мир материи, то и там увидим то же самое. Как бы везде одна и та же белая линия стояния, свойственная жизни всеобщего бытия.

Для наглядности приведу другой пример. Перед нами цветок полевой. Ну зачем ему тянуться вверх? Ведь куда легче, безопаснее и логичнее по всем параметрам просто стелиться по земле. просто лежать на ней. Ведь этим достигается абсолютная устойчивость и защищенность от ветра, града и проливного дождя. Нет и энергоемкости, свойственной противостоянию. Но нет, он вопреки всякой логике вещей лезет вверх. Назло всякой выгоде и расчетам растение на тоненьком стебельке тянется ввысь, к небу, чтобы противостоять порывам ветра, чтобы терпеть удары сбивающего града и проливного дождя, тратить огромные усилия на рост и развитие. И вот представьте, благодаря этому безрассудству природы в бытии Вселенной возникает вершина совершенства – цветочек. Где тут разумность? Ее нет вообще в помине. Парадокс: именно благодаря этому безрассудству живое есть, и оное – Вершина вершин бытия мироздания. Просто так, в этом образе бытия больше страданий и тяжести и очевиднее проявление Закона Жизни. Просто в страданиях очищается дух, то есть больше любви, и всё, и более нет ничего, кроме этого. Плевать на страдания, лишь бы быть похожим на Бога в Его подвиге быть в небытии. Страдания нужны растению, чтобы чище была его любовь и сильнее – молитва, заложенная в его образе стояния, – такова исповедь жизни о Боге, и благодаря этому быть во Царствии Небесном. Растение готовится быть там, где ему естественно, – у Бога. И всё! И никак иначе, а раз страдания помогают, то пусть они и будут, и ради них живое стремится быть среди них. А логика – это не страдания, а комфорт и смерть. Но комфорт тоже бывает разный, и он, оказывается, тоже нужен. В противном случае оный как реальность не возник бы в бытии. Он обязан быть, но только на своем месте, где бытие оного живительное. В одном случае комфорт губителен, а в другом – утверждает живое. Нет смысла говорить о том, как комфорт обездвиживает жизнь людей, провоцируя слабость иммунитета. Но есть смысл сказать о том, как комфорт вписывается в жизненную реалию и животворит, ибо он становится не легкостью бытия, а оптимальностью процесса жизнедеятельности, в коем лучше торжествует жизнь над смертью. К примеру, в холодном зимнем лесу группа людей разожгла костер, и понятно, что все осознают необходимость заготавливать дрова. И потому каждый идет и ищет дрова в лесу. Комфортом здесь является только одно: часть людей с охапкой дров возвращается к огню по одной тропе, а другая половина только еще идет за дровами, но уже по другой тропе. Все идут по разным дорожкам, чтобы не мешать друг другу. Процесс заготовки дров становится комфортно структурным – это первый элемент государственности.

В том же прообразе в растениях есть место комфорту, ибо стебель содержит конструктивные особенности, которые помогают ему иметь устойчивость перед стихией и в то же время быть максимально легким. Но это уже только лишь свойство живого, в коем одно гармонично вписывается в другое, становясь его живительным дополнением. Ну а сама-то жизнь, в самом чистом виде, алогична и оказывается там, где нет логики. Вот возьмите абсолютную глупость, несуразность, абсолютное противоречие – и вы увидите, что именно там, в этих пределах, вовсю бурлит живое, кое возводит логически верную структуру для облегчения подвига и его оптимизации, а это поведение тоже в образе Божьем. Да и сам человек наперекор всякой логике вещей, имея абсолютную беззащитность и являясь воплощением абсолютно всех форм слабости, остается царем Вселенной – только лишь потому, что так менее всего логично и тяжело. Ходит на узеньких стопах, ни шерсти нет, ни средств самообороны и нападения, и вообще ничего нет. Хотя, согласно логике вещей, в процессе эволюции на свет должна была появиться некая всесильная тварь, у коей самые мощные в мире рога, самая мощная в мире пасть, самые сильные и длинные копыта, самый огромный пятак и клыки. При этом он должен быть многосильным и беспощадным. Ведь пощада – это признак слабости. Согласно логике, именно так выглядит абсолютное совершенство и обладающий им властитель Вселенной, но его нет в бытии. Скажите мне: где же эволюция с ее беспощадным естественным отбором? Где вы, ученые-политэкономисты? То есть только потому этого чудовища нет в земном бытии, что сие логично выверено. И слава Богу, ибо никто из нас не хотел бы даже видеть издали такое страшное совершенство. А вот человек, ничего этого не имея, перенаселил всю планету.

Где логика? Нет ее. Тут двоичность в прообразе самой природы человека. Несмотря на то что эволюция в самом своем первопринципе содержит в себе логически выверенный путь выражения Истины, хотя и в ней мы опять видим алогизм, благодаря коему сама эволюция как логически построенное понятие имеет бытие. Логика должна быть гармонично сопряженной с алогизмом, чтобы нести Истину, а потому исследуемый нами вопрос – не исключение. Ведь эволюция живет благодаря алогизму в себе самой, как следствие алогизма. Речь идет о том, что у человека нет никаких достоинств телесной силы. Человек абсолютно слаб. Согласно логике, человек произошел от обезьяны – утверждение лживое, хотя строится на верном суждении. Ибо логика здесь должна существовать благодаря алогичности – следовательно, обезьяна имеет происхождение от человека. Беда его в том, что верное суждение строится уже в пределах лживой установки – в пределах ограниченности полноты, а потому и вывод не изменяет природе того, из чего оный выходит, и остается в тех же пределах лжи. (Это же произошло с марксизмом-ленинизмом. Если это учение – абсолютное совершенство, то нельзя его менять, эволюции оное не поддается. Эта ложь стала раной на живом теле СССР.) Хотя полнота суждений в пределах ограничения имеет место быть. То есть вывод о том, что человек произошел от обезьяны, верен, ибо движение эволюции имеет направление к алогичности, то есть движение идет не к силе, а к слабости и беззащитности личности. А потому мы, православные, этого образа богословия должны не отвергать, а принимать как еще один путь исповеди о Творце. В противном случае данное понимание происхождения человека своей неполнотой станет той брешью в днище корабля цивилизации, через кою поступит вода и потопит всю команду человечества. Так почему утверждение о том, что человек произошел от обезьяны, и ложное, и истинное? Говоря проще, это выражение некорректное, ибо так же можно сказать об эмбрионе в утробе матери, что это не человек, а тот, из кого человек получится потом, в процессе эволюции развития плода в утробе матери. То есть эмбрион – это не человек, а некое переходное звено. Видите, как переворачивается мир неверным позиционированием исследований и насколько страшны последствия в виде профашистских учений. Всякая научная доктрина должна стать хоть и специфической, но формой исповеди о Боге, о Его алогичности. То есть в ней должно быть место тому абсолюту, о коем доктрина ничего сказать не может.

Или другой пример: может ли человек супротив всякой логике, ничего не имея, откушав рыбы и хлеба, подняться на Небо? Оказывается, что если это противно логике вещей, то именно это-то и осуществится как реалия. Противоречия в прообразе антагонизма плюса и минуса, согласно логике вещей, взаимно уничтожаются, обоюдно нейтрализуются. Но это согласно логике вещей, а в реалии жизни – нет, наоборот, наделены жизнью, ибо противоречия оказываются составляющими одного единого целого (несущего в себе подобие пустоты). И при этом они не противоречат, а взаимно дополняют друг друга. К примеру, правая и левая руки или правая и левая ноги, холодное и горячее и так далее. Они противоречат, дополняясь, и этим несут специфический образ пустоты, заложенный во взаимно исключающем противоречии. Все существует и видимо вокруг, ибо как-то уникально несет этот образ пустоты, а именно образ отсутствия разрушения. Исходя из всего вышесказанного, перед нами совсем иначе встает другой алогизм, который бесконечно и даже множественно полон противоречий и из-за этого не поддается научному анализу. Перед нами восстает образ Христа Воскресшего, и ОН, отведав рыбы и хлеба, плотью начал возвышаться к Небу. Это вам как? Это вопиющее противоречие, бытие коего, казалось бы, невозможно в принципе. Но почему-то в Евангелии обозначено как реальность. Откуда такая смелость у тех, кто слагал священные тексты? Ведь это надо говорить людям, а как проповедовать то, что не поддается обоснованию, и как исповедовать то, что не укладывается в уме? Кто этому поверит? Но парадокс именно в этом и есть, именно этому-то и верят, ибо верят не умом, а сердцем. Нет в этом логики, и всё, достаточно доказательств Истины. Уже сам этот факт отсутствия логики говорит о том, что именно так и было, и есть, – это жизнь. Пустота или отсутствие логики – первый признак того, что там настоящая реальность бытия. Бог создал мир не для того, чтобы разумно и логически верно решить какие-то проблемы Свои, а просто так, по безграничной любви Своей, чтобы было больше радости. А это и есть самое первое, лишенное всякой логики вещей, ибо такое понимание мира просто радует душу – первый признак присутствия в этих словах Царствия Небесного – Истины. Само бытие Творца является образом жертвенности – вызов небытию, вызов логике, согласно коей жертвенность абсурдна и бессмысленна, а потому и само бытие Творца в этом образе для логики вещей невозможно. Но мы-то как раз и утверждаем то, что Бог никакой идеей не руководствовался, а просто любит и хотел, чтобы было хорошо, счастливо и красиво. Бог есть жизнь, а потому для Него это норма вещей. А нам остается в том же прообразе (!) и только в том же прообразе (!) тянуться за Ним следом только лишь потому, что это суть жизни и ей сие не противоречит. И этого достаточно, чтобы иметь реальное бытие. Братья и сестры, Христос Воскрес, и нам следовать подобает за Ним Его путем во Царствие Небесное. Воскрес не закон механики, а воскресла любовь в чистом виде.