Текст книги "Тайная улыбка"

Никки Френч
Тайная улыбка

Патрику и Норме

ГЛАВА 1

Недавно меня преследовал сон, один и тот же сон, снова и снова, и каждый раз я думала, что все происходит на самом деле, в действительности. Я опять на катке в тот день, когда впервые встретила Брендана. Холод обжигает мое лицо, можно услышать скрип коньков по льду, и затем я вижу его. Он быстро окидывает меня своим странным взглядом, словно приметил меня и что-то у него на уме. Я продолжаю рассматривать его и понимаю, что он интересен чем-то особенным, это может заметить далеко не каждый. Волосы у него блестящие и черные, как вороново крыло. Лицо овальное, выдающиеся скулы и подбородок. Выражение лица довольное, как будто он понял шутку раньше всех остальных, и мне это нравится в нем. Он взглянул на меня и затем посмотрел еще раз, и уже приближается, чтобы приветствовать меня. Во сне я думаю: Хорошо. Мне предоставляется еще один шанс. Это не должно случиться. На этот раз я могу все прекратить здесь и сейчас, еще до того, как это начнется.

Но я не делаю этого. Я улыбаюсь тому, что он говорит, отвечаю на его слова. Невозможно расслышать их, я не знаю, что это за слова, но они, должно быть, смешные, потому что Брендан смеется, затем смеюсь и я. Так продолжается и дальше. Мы как артисты в длинном шоу. Мы произносим текст своих ролей не задумываясь, и я знаю, что должно случиться с этим мальчиком и с этой девочкой. Они никогда не встречались раньше, но он – друг ее друга, поэтому они удивляются, что они впервые столкнулись друг с другом. Я пытаюсь остановиться в этом сне, о котором я одновременно и знаю, и не знаю, что это сон. Каток – хорошее место для встречи мальчика и девочки, особенно когда ни один из них не умеет кататься на коньках. Они должны опираться друг о друга, поддерживая друг друга, мальчик почти вынужден обнять девочку своей занемевшей рукой, и они помогают друг другу подняться и смеются над общим неловким положением. Ее шнурки смерзлись, он помогает развязать их, ее нога у него на коленях, так удобнее. Когда эта пара начинает разъединяться, то вполне естественно, что мальчик просит девочку оставить номер ее телефона.

Девочка удивлена, неожиданно возникло неприятное ощущение отчуждения. Все это было забавно, но нужно ли продолжение? Она смотрит на мальчика. Его глаза сияют на морозе. Он улыбается ей в ожидании. Пожалуй, легче просто дать ему номер, она так и поступает, хотя я кричу ей, чтобы она не делала этого. Но крик получается немой, и в любом случае она – это я, и она не знает, что должно произойти, но я-то знаю.

Удивляюсь, откуда мне известно, что должно случиться. Я знаю, что они собираются встретиться дважды, немного напитков, кино, и затем, у нее на диване, она подумает – почему бы и нет? И я думаю, раз уж мне известно, что должно случиться, это значит, что ничего нельзя изменить. Ни единую деталь. Знаю, что они будут вместе спать еще два, а может быть, три раза. Всегда на квартире у девушки. После второго раза она увидит чужую зубную щетку в кружке рядом со своей щеткой. Мгновение замешательства. Ей нужно подумать об этом. У нее едва ли будет время. Потому что на следующий день ее разум решит за нее все. В то мгновение, когда девушка возвращается домой с работы, открывает дверь своей квартиры, я просыпаюсь.

После долгих пасмурных недель с моросящим дождем наступил прекрасный осенний день. Голубое небо внезапно стало терять свое ослепительное электрическое сияние, поднялся резкий ветер, срывающий яркие листья с деревьев. День был очень длинный, а мне пришлось провести большую его часть на стремянке и красить потолок, поэтому у меня болели правая рука и шея. Все тело отяжелело и стало грязным, суставы пальцев и волосы были запачканы белой эмульсионной краской. Я мечтала только о вечере: горячая ванна, ужин перед телевизором в халате. Сыр на тосте, думала я. Холодное пиво.

Итак, я открыла дверь в квартиру и вошла, опустила сумку на пол. И тогда я увидела его. Брендан сидел на диване или, скорее, лежал на спине, подняв ноги. Рядом на полу стояла чашка с чаем, он что-то читал, но закрыл книгу сразу, как только я вошла.

– Миранда! – Он убрал ноги с диванной подушки и встал. – Я думал, ты вернешься позднее. – Он обнял меня за плечи и поцеловал в губы. – Тебе налить чай? В чайнике есть еще. Ты что-то совсем ушла в себя…

Я едва могла сообразить, о чем спросить его в первую очередь. Вряд ли он знал, какая у меня работа. Чем он занимался, размышляя о том, когда я вернусь? Но важнее всего – что он делал в моей квартире? У него был такой вид, будто он вообще перебрался ко мне.

– Что, по-твоему, ты здесь делаешь?

– Я вошел сюда сам, – сказал он. – Воспользовался ключами под цветочным горшком. Все в порядке, да? Знаешь, у тебя краска в волосах.

Я наклонилась и подняла книгу с дивана. Потертая школьная тетрадка в жестком переплете, выцветшая красная обложка, разорванный корешок. Я смотрела на нее застывшим взглядом. Это был один из моих старых дневников.

– Это личное, – пробормотала я, – Личное!

– Не мог удержаться, – ответил он с грубоватой усмешкой. Увидев выражение моего лица, он поднял руки: – Замечание принято, прошу прощения, это было неприлично. Но мне хочется знать о тебе все. Просто надо понять, какой ты была до встречи со мной.

Брендан протянул руку и осторожно дотронулся до моих волос там, где была краска, словно стараясь стряхнуть ее. Я отстранилась.

– Ты не должен был…

Еще одна улыбка.

– Больше никогда не буду так делать, – заметил он игривым извиняющимся тоном. – Все в порядке, да?

Я сделала глубокий вдох. Нет. Я не считала, что все в порядке.

– Ты вела его, когда тебе было семнадцать, – сказал он. – Мне нравится думать о тебе в семнадцать.

Я посмотрела на Брендана. Казалось, он уже удаляется от меня. Он словно стоял на платформе, а я была в поезде, который уносился вперед, навсегда оставляя его позади. Я размышляли, как сообщить ему об этом по возможности понятнее и решительнее. Можно было сказать: «Не думаю, что так будет и дальше», – как будто отношения были машиной, которая прекратила функционировать, когда исчезла какая-то очень важная деталь.

Или: «Не думаю, что нам следует продолжать», – словно оба находимся на дороге, смотрим вперед и видим, что дорога разветвляется или заканчивается, упираясь в горы или заросли куманики.

Можно заявить: «Больше не желаю видеть тебя».

Только при этом, конечно, подразумевать не глагол «видеть», а трогать, обнимать, ощущать, желать.

А если вас спросят почему: «Почему все кончено? Что я сделал плохого?» – вы не ответите: «Ты действуешь мне на нервы. Твой смех неожиданно стал раздражать меня. Я представляю себе кого-нибудь другого».

Нет, конечно, вы скажете: «Ты ничего не сделал. Твоей вины здесь нет, это все я».

Все это мы давно выучили наизусть.

Почти перед тем, как осознала, что готова сделать, я произнесла:

– Не думаю, что мы можем продолжать все это.

В течение каких-то мгновений выражение его лица не менялось. Затем он шагнул вперед и положил руку мне на плечо.

– Миранда, – произнес он.

Мне жаль, Брендан… – Я собиралась добавить еще что-нибудь, но запнулась.

Его рука так и лежала у меня на плече.

– Возможно, ты просто переутомилась, – сказал он. – Почему бы тебе не принять ванну и не переодеться во что-нибудь чистое?

Я освободилась от его руки.

– Я имела в виду именно то, что сказала.

– А я так не думаю.

– Что?

– У тебя приближаются критические дни?

– Брендан…

– Ты ожидаешь их сейчас, да?

– Я не играю и игрушки.

– Миранда… – В его голосе прозвучали просительные нотки, будто я была испуганная лошадь, а он подходил ко мне с сахаром на вытянутой ладони. – Мы были слишком счастливы, чтобы ты могла покончить с этим именно так. Все эти замечательные дни и ночи…

– Восемь, – сказала я.

– Чего?

– Восемь раз мы встречались. Разве это много?

– Каждый раз был особенный.

Я не произнесла «не для меня», хотя это и была правда, В конце концов, неверно было бы сказать, что это на самом деле ничего не значит. Просто было то, что бывает обычно. Я пожала плечами. Не хотелось придавать этому какой-то особый смысл. Не хотелось ничего обсуждать. Лучше бы он ушел.

– Я договорился, что мы встретимся с приятелями и немного выпьем сегодня вечером. Я сказал им, что ты придешь.

– Что?

– Через полчаса.

Я пристально посмотрела на него. Он гнул свое:

– Просто немного выпьем.

– Ты действительно хочешь, чтобы мы пошли и сделали вид, что мы все еще вместе?

– Нужно, чтобы прошло хоть какое-то время, – сказал он.

Это звучало так нелепо (как если бы чиновник, проводящий бракосочетание, бойко давал советы паре, которая вместе уже в течение многих лет, имеет детей и общее имущество), что я не могла сдержаться. Я рассмеялась, затем заставила себя остановиться и почувствовала, что я веду себя жестоко. Ему удалось улыбнуться, но, в сущности, это была совсем не улыбка, скорее, гримаса, а выражение лица было злобным.

– Ты еще можешь смеяться, – наконец произнес он, – Ты можешь вытворить такое, а потом смеяться?

– Прости, – сказала я, мой голос еще дрожал. – Это нервный смех.

– Именно так ты вела себя со своей сестрой?

– Моей сестрой? – Казалось, воздух в комнате стал ледяным.

– Да. Кэрри. – Он мягко произнес имя, словно размышляя над ним. – Я прочитал об этом в твоем дневнике. Я знаю. Ну?..

Я подошла к двери и рывком распахнула ее. Небо по-прежнему было голубое, легкий ветер охладил мое пылающее лицо.

– Убирайся, – потребовала я.

– Миранда…

– Немедленно уходи!

Он ушел. Я тихо закрыла дверь, чтобы он не подумал, что я захлопнула ее за ним, потом неожиданно почувствовала тошноту. Я не посидела перед телевизором с едой, о чем так мечтала. Просто выпила стакан воды и легла в постель, но не спала.

Мои отношения с Бренданом были такими недолгими, что моя ближайшая подруга Лаура, которая была в отпуске, пока они продолжались, не имела о них никакого представления. Все было уже в прошлом, когда она вернулась и позвонила, чтобы рассказать мне, как чудесно они провели время вместе с Тони, ну и после этого я решила ничего не рассказывать ей о Брендане. Просто слушала, как она говорила об отдыхе, погоде и еде. Потом она спросила, видела ли я кого-нибудь, и я ответила, что нет. Она сказана, что это странно, поскольку она кое-что слышала, и я ответила, что ничего особенного, во всяком случае, все уже кончено. Она захихикала и сказала, что хочет услышать об этом все, а я сказала, что рассказывать нечего. Вообще ничего нет.

ГЛАВА 2

Прошло две недели с тех пор, как Брендан вышел из моих дверей. Было половина третьего пополудни, я стояла на стремянке и кистью, которую держала в вытянутой руке, старалась дотянуться до угла, когда зазвонил мой мобильник. Я поняла, что он лежит в кармане моей куртки и что на мне этой куртки нет. Мы работали в только что построенном доме в Блэкхите – все линии прямые, стекло зеркальное и массив сосны, Я красила дерево особой, почти прозрачной белой краской на масляной основе, которую импортируют из Швеции за огромные деньги. Я с трудом спустилась вниз и положила кисть на крышку банки.

– Алло?

– Миранда, это Кэрри.

Это было совсем необычно. Мы встречались достаточно регулярно, каждый месяц или около того, как правило, у родителей. Пожалуй, раз в неделю мы обязательно разговаривали по телефону; звонила всегда именно я. Она спросила, свободна ли я в тот вечер. Я почти договорилась о чем-то, но она сказала, что дело очень важное. Она бы не просила, если бы это не было так важно. Поэтому, конечно, я вынуждена была сказать «да». Я стала обсуждать, где мы можем встретиться, но Кэрри все уже продумала. Самый обычный французский ресторан, который только что открылся в Камдене, совсем близко от того места, где я жила, и Кэрри закажет столик на восемь персон. Если она не перезвонит, я должна понять, что все в порядке.

Я была в полном недоумении. Она никогда не предпринимала ничего подобного раньше. Энергично нанося краску на огромную сосновую стену, я пыталась догадаться, что же она должна сказать мне, и никак не могла найти никакого убедительного ответа даже на главный вопрос: будут это хорошие или плохие новости?

В кругу семьи вам присваивают какой-то образ, думая, что вы такая, независимо от того, кто вы есть на самом деле. Можно стать героем воины, но то, о чем будут разговаривать ваши родители, сведется к чему-то якобы забавному, что вы обычно делали, когда ходили в малышовую группу детского сада. Это может кончиться тем, что вы уедете в Австралию, чтобы оторваться от той персоны, которой, как думают родители, вы и являетесь, или вы думаете, что они думают, что вы такая. Все это напоминает комнату с зеркальными стенами, с отражениями и отражениями отражений, уходящими в бесконечность. Они вызывают головную боль.

Я не убежала в Австралию. Я жила меньше чем в миле от дома, в котором выросла, и работала на своего дядю Билла. Порой даже трудно себе представить его в качестве моего дяди, потому что он так не похож на моего отца. У него длинные волосы, которые он иногда завязывает «лошадиным хвостом», и едва ли он когда-нибудь бреется.

Однако многие богатые и ультрамодные люди стоят в очереди, чтобы нанять его. Мой отец до сих пор зовет его художником и маляром, еще с детских лет я помню, как он работал со всяким сбродом, разъезжая на невообразимом автофургоне, который он у кого-то одолжил. Ну а теперь у дяди Билла, как я никогда его не называю, огромный офис, компания, выгодный контракт с группой архитекторов и список очередников, в который вы едва ли сможете попасть.

Я добралась до ресторана «Ла Табль» приблизительно в одну минуту девятого, Кэрри была уже там. Она сидела за столиком со стаканом белого вина и бутылкой в ведерке рядом, и я сразу поняла, что это какая-то хорошая новость. Казалось, она светится изнутри, и такой же свет излучали ее глаза. Она изменила внешность после нашей последней встречи. У меня была короткая стрижка. Мне это нравилось и имело определенный смысл, учитывая условия моей работы. Волосы не попадут в клей и не намотаются на сверло. Кэрри была девушкой, во внешности которой не было ничего особенного: волосы средней длины, практичная одежда. Сейчас же она коротко подстригла волосы, и это шло ей. В ней изменилось почти все. Косметики было больше обычного, что подчеркивало величину глаз. И одежда также была новая: темные расклешенные брюки, белая льняная рубашка и, главное, жилет. У нее был удивительно привлекательный вид. Она помахала мне рукой над столиком и налила стакан вина для меня.

– Привет! – сказала она. – Между прочим, у тебя в волосах краска.

Я хотела ответить, как обычно хочу ответить на это, а именно: вполне естественно, что у меня в волосах краска, ведь половину жизни я провожу, занимаясь покраской. Но я никогда этого не делаю и тем более не собиралась ответить так этим вечером, когда Кэрри выглядела такой счастливой. Счастливой и преисполненной радостью ожидания. Невероятно, да?

– Профессиональные издержки, – ответила я.

Краска была на затылке, где я не могла увидеть ее. Кэрри стала копаться в моих волосах, и мы, наверное, были похожи на двух шимпанзе, ухаживающих друг за другом в зале ресторана, и я позволила ей делать это. Она сказала, что краска не отходит, и это меня утешило. Я выпила глоток вина.

– А тут приятно, – заметила я.

– Я была здесь на прошлой неделе, – сказала она. – Здесь прекрасно.

– Ну, как дела?

– Ты, наверное, хочешь знать, почему я позвала тебя? – поинтересовалась она.

– Не обязательно должна быть какая-то особая причина, – солгала я.

– У меня есть для тебя новость, – сообщила она. – Приятная потрясающая новость.

Она беременна. Вот в чем дело. Вот и все, что могло быть. Я посмотрела на нее пристальнее. Правда, немного удивилась, увидев, что она пьет.

– У меня новый бойфренд, – заметила она.

– Это замечательно, Кэрри. Это грандиозная новость.

Я почувствовала себя более озадаченной, чем прежде. Я была счастлива за нее, и это правда, потому что знала, что у нее какое-то время не было бойфренда. Это было как раз то, что беспокоило ее. Мои родители также были несколько озабочены, но это ничуточки не помогало. Однако то, что она так официально объявила об этом, было довольно эксцентрично для нее.

– Немного неловкая ситуация, – вздохнула она. – Именно поэтому я хотела рассказать тебе прежде, чем это сделает кто-нибудь другой.

– Каким образом это может быть неловко?

– Правильно, – нетерпеливо произнесла она. – Правильно. Именно это я и говорила. Вообще это не должно быть проблемой, если мы сами не сделаем из этого проблему.

Я отпила глоток вина и заставила себя быть терпеливой. Это была еще одна характеристика Кэрри. Ей присущи были крайности: от полной необщительности, когда она не могла произнести и слова, до бессвязной болтливости.

– Так в чем проблема?

– Он тот, кого ты знаешь.

– На самом деле?

– Да, и даже более того. Тот, с кем у тебя все кончено. Это твой бывший бойфренд.

Я не ответила на это, потому что начала быстро думать. Кто же это может быть? У нас с Лукасом был грандиозный скандал, да и в любом случае он сейчас с Клео. Целый год я была с Полем, конечно, он видел Кэрри раз или два. Но разве он все еще не в Эдинбурге? Тогда это что-нибудь из древней истории. Было еще несколько всяких разных из колледжа, но это было еще в то время, когда я вообще не контактировала с Кэрри. Я старалась представить себе невероятное совпадение, которое могло бы свести Кэрри с такой персоной, как Роб, из далекого прошлого. Но они ведь даже и не встречались. Или, возможно, это восходит к еще более раннему периоду, в мое девственное прошлое в школе, с кем-то вроде Тома. Должно быть, это так и есть. Возможно, встреча выпускников школы…

– Это Брендан, – сказала она. – Брендан Блок.

– Что? Что ты имеешь в виду?

– Ты удивлена? Он вот-вот появится. Он сказал, что думает – будет хорошо, если мы встретимся все вместе.

– Это невозможно, – ответила я.

– Я знаю, это может показаться несколько странным…

– Где вы встретились?

– Я расскажу тебе, – вздохнула она. – Я все расскажу тебе. Но кое-что я хочу успеть сейчас, пока не появился Брен.

– Брен?

– Просто хочу довести до твоего сведения, милая Миранда, что Брен сообщил мне все, и я хочу, чтобы ты знала: надеюсь, это не вызовет у тебя никакого смущения.

– Что?

Кэрри перегнулась через стол и положила обе руки на мои. Она смотрела на меня своими огромными сочувствующими глазами.

– Миранда, я знаю, что тебе было больно, когда вы расстались… – Она глубоко вдохнула и сжала мою руку. – Я знаю, что Брен порвал с тобой. Он рассказал мне, как ты была расстроена, зла и огорчена. Но он надеется, что ты пережила это. Сказал, что он рад всему этому.

– Он сказал, что рад этому?

И в это мгновение в ресторан вошел Брендан Блок.

ГЛАВА 3

Кэрри встретила Брендана в середине зала, и он наклонился, прильнув к ней, чтобы поцеловать ее в губы долгим поцелуем. На мгновение она закрыла глаза, она была крошечной рядом с его высокой крупной фигурой. Она стояла на носочках и что-то шептала ему на ухо, и он кивнул и взглянул на меня, слегка повернув голову, с улыбкой, едва промелькнувшей на губах. Он поклонился и пошел в мою сторону, протягивая обе руки. Я совсем растерялась и не знала, что нужно сделать. Я приподнялась со стула, но к тому времени, когда он подошел к столу, меня больно зажало стулом, который впивался в ноги за коленями.

– Миранда! – сказал он. Решительно положил руки мне на плечи, заставляя меня немного опуститься к сиденью, и пристально посмотрел мне в глаза. – Миранда…

Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, слишком близко к губам. К этому времени Кэрри удалось обнять Брендана за талию, поэтому она тоже наклонилась ко мне, немного присев. В течение какой-то ужасной секунды между нашими лицами было лишь несколько дюймов; я смогла увидеть пот, выступивший в углублении над ее верхней губой, и небольшой шрам на брови Кэрри, оставшийся с тех времен, когда мне было четыре года, а ей шесть лет, и я ударила ее пластмассовой пикой. Так близко, что я могла ощутить запах его мыла и ее духов, а также что-то неприятно кислое в воздухе между нами. Наконец я освободилась из плена и с облегчением опустилась на стул.

– Так Кэрри рассказала тебе?

К этому времени он тоже уже сидел, расположившись между мной и Кэрри так, что мы сгрудились вокруг небольшой части стола, наши колени соприкасались. Он положил свою руку на руку Кэрри, пока говорил, а она смотрела на него сияющими глазами.

– Да. Но я…

– И все в порядке на самом деле?

– Почему я не должна быть в порядке? – спросила я и поняла, что ответила на вопрос, который никто не задавал. Это внесло в мою речь напряжение, смущение, и я это почувствовала, хотя и совсем чуть-чуть. Любой человек в мире почувствовал бы. Я увидела, как они обменялись взглядами.

– Я имею в виду, все хорошо.

– Я понимаю, тебе тяжело.

– Мне совсем не тяжело, – возразила я.

– Это очень великодушно с твоей стороны, – сказал он. – Именно великодушно. Я сообщил Дереку и Марсии, что ты должна быть как раз такой. Просил их слишком не переживать.

– Маме и папе?

– Да, – подтвердила Кэрри. – Они познакомились с Бреном несколько дней назад. Он действительно понравился им. Да, безусловно, понравился. Трою тоже, а ты знаешь, как ему трудно угодить.

Брендан скромно улыбнулся.

– Приятный ребенок, – заметил он.

– И ты рассказал им?.. – Я не знала, как закончить фразу.

Внезапно я вспомнила телефонный звонок позапрошлой ночью, когда мои родители говорили со мной поочередно, один за другим, и спрашивали меня, как я себя чувствую в этот момент. У меня под левым глазом начался небольшой тик.

– Ты должна все понять, потому что ты женщина с добрым сердцем, – похвалил меня Брендан.

Я почувствовала, что начинаю злиться и раздражаться при мысли о том, что эти люди обсуждают за моей спиной, как, по их представлениям, я буду реагировать.

– Как я помню, все…

Брендан поднял руку, большую и белую, с волосатым запястьем. Волосатые запястья, огромные мочки ушей, толстая шея. Воспоминания всплывали на поверхность, и я снова запрятала их поглубже в память.

– Давайте не будет продолжать прямо сейчас. Предоставим все времени.

– Миранда, – умоляюще произнесла Кэрри, – Брен рассказал им только то, что, как мы считаем, им нужно знать.

Я взглянула на нее и увидела, что ее лицо светится от счастья, а это было так непривычно для меня. С трудом сделав несколько глотательных движений, я стала пристально разглядывать меню.

– Тогда сделаем заказ?

– Хорошая идея. Думаю, я закажу дораду, – произнес Брендан по-французски название рыбы с раскатистым гортанным «р».

У меня не было никакого аппетита, и я ничего не хотела.

– Я буду бифштекс с жареным картофелем, – сказала я. – Только без жареного картофеля.

– Все еще беспокоишься о своем весе?

– Что?

– Тебе это ни к чему, – заметил Брендан, – Ты прекрасно выглядишь. Правда, Кэрри?

– Да. Миранда всегда чудесно выглядит.

На мгновение она помрачнела, словно повторяла «Миранда всегда чудесно выглядит» слишком много раз.

– Я закажу семгу и зеленый салат.

– Полагаю, нам надо заказать бутылку «Шабли», – сказал Брендан. – Хочешь бокал красного к бифштексу, Мирри?

Ну, этого еще только не хватало. Мне всегда нравилось имя «Миранда», потому что его нельзя сократить. До тех пор, пока мне не встретился Брендан. «Мирри». Звучит как опечатка.

– Сойдет и белое, – сказала я.

– Уверена?

– Да! – Я ухватилась за краешек стола. – Спасибо. Кэрри встала, чтобы пойти в дамскую комнату, и он наблюдал за тем, как она пробиралась между столиками, с той же едва заметной улыбкой на лице. Перед тем как повернуться снова ко мне, он сделал заказ.

– Итак…

– Миранда.

Он просто улыбнулся, затем положил свою руку на мою.

– Вы очень разные, – сказал он.

– Я знаю это.

– Нет, я имею в виду – вы разные в том, о чем, возможно, и не догадываетесь.

– Что?

– Только я могу пронести сравнение, – проговорил он, все еще нежно улыбаясь мне.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять. Я убрала спою руку.

– Брендан, послушай…

– Привет, милая, – произнес он через мою голову, затем встал, чтобы отодвинуть стул, и когда Кэрри снова села, положил руку ей на голову.

Принесли заказ. Мой бифштекс оказался жирным и кровавым. Когда я попыталась нарезать его, он заскользил по тарелке. Брендан наблюдал, как я гоняюсь за бифштексом, затем, подняв палец, позвал официантку, проходящую мимо. Он сказал ей что-то по-французски, я, конечно, не поняла, и она принесла другой нож.

– Брендан некоторое время жил в Париже, – пояснила Кэрри.

– О!

– Но возможно, ты знала это? – Она быстро взглянула на меня, затем отвела взгляд в сторону.

Я не смогла прочитать выражение ее лица: было ли оно подозрительным, презрительным, торжествующим или просто любопытным?

– Нет, не знала.

Мне очень мало было известно о Брендане. Он говорил, что сейчас подыскивает работу. Упоминал что-то о курсах по психологии, путешествиях по Европе в течение нескольких месяцев, но, помимо этого, я не могла припомнить ни единой подробности из его жизни. Я никогда не была в его квартире, никогда не встречалась с его друзьями. Он ничего не рассказывал о своем прошлом и туманно высказывался о планах на будущее. Но безусловно, у нас было слишком мало времени. Мы только приближались к тому этапу, когда начинают рассказывать друг другу о своей жизни, но тут-то я и застала его выясняющим подробности моей жизни по-своему, собственным способом.

Наконец-то мне удалось положить нарезанный бифштекс в рот, и я тщательно разжевывала его. Брендан изящно вытащил изо рта застрявшую в зубах тонкую косточку большим и указательным пальцами, положил ее на край тарелки, запил остатки еды белым вином. Я смотрела в сторону.

– Итак, – обращаясь к Кэрри, спросила я, – как вы оба встретились?

– О! – сказала она и покосилась на Брендана. – Случайно на самом деле.

– Не называй это случаем. Судьба, – сказал Брендан.

– Однажды вечером после работы я была в парке, начинался дождь, и этот человек…

– Должно быть, я…

Кэрри хихикнула от счастья:

– Да. Брен. Он сказал, что узнает мое лицо. «Ты Кэрри Коттон?» – спросил он.

– Я, конечно, узнал ее по вашей фотографии. И вот она оказалась прямо передо мной под дождем.

– Он заметил, что знает тебя. Я имею в виду, он не рассказал мне, ну, ты знаешь о чем, просто дал понять, что знает тебя. Затем предложил вместе с ним воспользоваться его зонтом…

– Будучи джентльменом, – уточнил Брендан. – Ты знаешь меня, Мирри.

– Мы продолжали прогуливаться вместе, хотя дождь лил как из ведра. Мы промокали все больше и больше, а наша обувь хлюпала от воды.

– Мы долго гуляли под дождем, – продолжил Брендан и, положив руку ей на голову, погладил по волосам. – Правда?

– Мы насквозь промокли, поэтому я пригласила его зайти ко мне и обсохнуть…

– Я вытирал полотенцем ее волосы, – сказал Брендан.

– Достаточно, – прервала я, поднимая руку, словно собираясь рассмеяться. – Давайте остановимся на том, как вы обсыхали, да?

– Даже выразить не могу, как легко стало на душе теперь, потому что ты знаешь все, – сказала Кэрри. – Когда я узнала о вас двоих, ну, какое-то время я думала, что все будет разрушено. Никогда бы не сделала ничего такого, что могло бы навредить тебе. Ты знаешь это, да?

Она удивительно хорошо выглядела: нежная, стройная и сияющая. У меня немного заныло в груди.

– Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой, – сказала я, поворачиваясь спиной к Брендану и обращаясь только к ней.

– Я счастлива, – призналась она. – Мы знакомы друг с другом всего несколько дней, чтобы быть точной – дней десять, но прошло совсем немного времени с тех пор, как вы оба, ну, ты знаешь… Поэтому, может быть, не следует и говорить это, но мне даже не вспомнить, когда я была так счастлива.

– Это хорошо, – проговорила я.

И подумала: десять дней.

Мы ели, пили вино. Стаканы звенели. Я улыбалась и кивала, невпопад произносила «да» и «нет» и все время думала. Стараясь не думать. Не помнить, как его живот слегка нависал над его боксерскими шортами, черные волосы по плечам…

Наконец я посмотрела на свои часы, притворилась удивленной, хотя было всего лишь девять тридцать, и сказала им, что мне пора уходить, завтра рано вставать; долго добираться, нет времени на кофе, так жаль… Мы должны были пройти через весь этот вздор прощания. Кэрри крепко сжимала меня в объятиях, Брендан целовал меня так близко к губам, а я едва удерживалась от того, чтобы не стереть влажные следы его поцелуев тыльной стороной ладони, и все мы говорили о том, чтобы встретиться еще раз и в ближайшее время, о да, и какой милой была я, какой доброй, какой хорошей.

Он проводил меня до дверей ресторана.

– Шел дождь, – произнес он.

Я не обращала на него внимания.

– Невероятное совпадение, – сказала я.

– Что?

– Я порвала с тобой, и через несколько дней ты встречаешь мою сестру на улице и начинаешь бывать у нее. Трудно поверить.

– Не существует никаких совпадений, – возразил Брендан. – Пожалуй, неудивительно, что я влюбился в кого-то, кто похож на тебя.

Я посмотрела через плечо Брендана на Кэрри, которая все еще сидела за столиком. Она поймала мой взгляд, нервно улыбнулась мне и посмотрела в сторону. При разговоре с Бренданом я улыбалась для того, чтобы наш разговор показался Кэрри дружеским.

– Брендан, – спросила я, – это какая-то изощренная шутка?

Он выглядел озадаченным и немного обиженным.

– Шутка?

– Словно ты играешь с моей сестрой, выбрав этот путь, чтобы добраться до меня.

– Это звучит довольно эгоцентрично, – заметил Брендан, – извини, что я так говорю.

– Только не делай ей больно, – предупредила я. – Она заслуживает счастья.

– Верь мне. Я знаю, как сделать ее счастливой.

Я не смогла бы выдержать еще секунду в его обществе. Я пошла пешком домой по сырым улицам, глубоко дыша, подставляя лицо охлаждающим струям воздуха. Действительно ли он влюбился в Кэрри? Имело ли на самом деле значение, как они встретились? Я все ускоряла шаг, пока мои ноги не заболели от прилагаемых усилий.

Я часто задумываюсь о положении членов семей и о различиях, которые оно вызывает. Стала бы я кем-то другим, будь я старшей? А Кэрри, если бы она была средней вместо меня? Могла бы она стать более уверенной, направленной на внешний мир и деятельность в нем, экстравертивной? Больше похожей на меня – или по меньшей мере на меня такой, какой считает меня моя семья? А Трой, дитя семьи, пришедший в этот мир через девять лет после меня? Если бы он не был предоставлен самому себе, очевидная ошибка, что бы это могло означать для него? Если бы у него были братья, которые могли научить его, как нужно забивать голы в футболе, пользоваться кулаками и играть в эти жестокие компьютерные игры, вместо сестер, которые возились с ним, баловали его и не обращали на него никакого внимания?