Текст книги "Brand: Поп-арт роман"

19. Sony

А ну-ка, мальчик, поздоровайся с камерой, это твоя единственная подружка.

Фредерик Бегбедер. 99 франков

Factum. Компания Sony является крупнейшей корпорацией по выпуску бытовой техники и электроники.

Акио Морита и Масару Ибука создали компанию Sony в 1946 году. Первоначально компания называлась «Токио Цусин Когио Кабусики Кайса». А с 1958 года – Sony.

В 50-е годы Sony стала выпускать первые радиоприемники (ТР-55).

В 1960 году Sony выпускает первый транзисторный телевизор (TV8–301), а в 1965-м первый видеомагнитофон (CV-2000).

Первый цветной телевизор Sony появился в 1968 году (Trinitron KV-1310). Позже появляются кассетный магнитофон, видеокамера и портативный плеер – Walkman (Freestyle – для шведов, Stowaway – для британцев и Soundabout – для американцев).

В 1983 году вместе с компанией Philips Sony впервые выпускает на рынок компакт-диски (CD).

Игровая приставка Sony Play Station выпускается с 1994 года.

Sony – одна из самых креативных компаний, создающая сотни новинок ежегодно (в 1990 году Sony выпустила на рынок 500 новых моделей, т.е. почти по две новинки в день).

Сейчас корпорация Sony является еще и медийной компанией (record-lable Sony Music Entertainment, киностудии Columbia Pictures и TriStars Pictures).

Специалисты оценивают стоимость Sony примерно в $37,5 миллиарда.

На заводах Sony по всему миру сейчас работает около 173 тысяч человек.

Слоган: «Как никто другой» (original version: «like no other»).

Punctum. Если японцы в чем и понимают толк, так это в электронике и в харакири. От японской еды у меня несварение желудка, японская литература наводит на меня тоску, японский театр мне непонятен, японский этикет кажется слишком напыщенным, японские женщины слишком покладисты, японские города слишком душные, японскую живопись я вообще никогда не видел, а япономаны и японофилы вызывают у меня отвращение. За что люблю японцев – так это за их электронную и бытовую технику. Тут они гении.

Я люблю Японию, потому что это самая постмодернистская страна в мире. В Японии не разберешь, где культура, а где индустрия. Там это слилось в одно большое японское Чудо, символом которого могло бы стать харакири, сделанное при помощи лазера.

Может, я шовинист, но все японцы кажутся мне ненормальными – даже Юкио Мисима. Японцы для меня все равно что марсиане. Хотя мне кажется, что скоро мы все станем друг для друга марсианами.

Японцы – непревзойденные мастера метафоры и вообще любых образов. Это, наверно, влияние языка. Sony – это тоже метафора. Sony – это метафора жизни после появления телевизора. Единственное, что нам теперь нужно, – это новый телевизор Sony, более плоский, с более объемным изображением и, конечно, побольше.

Я всегда мечтал жить в квартире, где была бы одна кровать, много книг и больше ничего. Я упустил свой шанс, если он был, жить так.

Я думаю, что если бы не было Sony, то никому не нужно было бы ни японское кино, ни суши. Sony заявила всем о том, что такое «японское качество». Японское качество распространилось на все. И теперь все, что относится к Made in Japan, является образцом high quality. Абсолютно все.

У меня почти вся бытовая электроника фирмы Sony. Только фотоаппарат Kodak, но я им не пользуюсь. У меня телевизор Sony, видеомагнитофон Sony, музыкальный центр Sony, плеер Sony, домашний телефон Sony и приставка Sony Play Station-2. Последнее, на что я соглашусь в этой жизни, – это поменять мою японскую технику Sony на какую-нибудь южнокорейскую рухлядь. Это, кстати, на правах рекламы.

Гаджеты стали частью меня. Это мои протезы. Это благоприобретенная инвалидность сознания современной цивилизации.

Если у человека нет телевизора, то первое, что приходит нам в голову, – это: «Какой он несчастный. Нужно ему подарить хоть какой-нибудь недорогой телевизор на Новый год». После этого он обязан обрести счастье. Во всяком случае, он уже не должен быть так несчастен, как раньше.

Я умру без телевизора. Я не выживу без музыкального центра. Я не представляю свою жизнь без Sony Play Station-2. Почему я настолько гаджетозависимый? Мы все тотальные гаджетоголики.

Если завтра изобретут какую-нибудь никому не нужную электронную штуку и предложат ее бесплатно всем желающим, то очередь выстроится вокруг экватора. Sony изобрела такую штуку, только никому ее бесплатно не предлагала, – это собачка-робот. Она играла в футбол и выполняла еще какие-то интересные задачи. Эта собачка могла бы быть признана самым бесполезным изобретением человечества. Она могла бы стать чистым произведением искусства. Можно было б даже устроить показательный хеппенинг: Собачка-робот Sony vs. Человек-собака Олег Кулик. А Дон Кинг стал бы промоутером обоих. Всем понятно, что собака-робот – это «платиновый снаряд», чтобы о фирме Sony побольше говорили в новостях. Очарование гаджета в виде собачки – меня всегда умиляла сентиментальность мегакорпораций.

При помощи техники и электроники мы получили такое расширение наших чувств, как говорил Маршалл Маклюэн, что чувства наши просто стерлись, как кусок мыла. Это теперь не чувства, это культи чувств, а их функционирование возможно только при помощи протезов-гаджетов. Только они обеспечивают нашу жизнедеятельность. Мы все на аппаратах искусственного дыхания, и нам всем нужна срочная эвтаназия, чтобы родиться заново.

Я всегда мечтал жить в квартире, где была бы одна кровать, много книг и больше ничего. Я упустил свой шанс, если он был, жить так.

Теперь я обречен смотреть телевизор, слушать музыкальный центр и играть в Sony Play Station-2. Главное, чтобы всегда что-то говорило или показывало. Я просыпаюсь под новости на EuroNews и засыпаю под какое-нибудь полуночное ток-шоу или матч Лиги чемпионов.

Мы все отвыкли слушать шум ветра, мы теперь все слушаем FM-радио или компакт-диски. Мы больше не смотрим в окно, мы смотрим телевизор. Мы слишком культурные, культурные настолько, что становимся немного искусственными. Мы теряем ощущение принадлежности к человеческому виду, мы становимся сплошь индивидуальностями. Культура – это не абсолютно положительное явление. Природа, кстати, тоже. Просто иногда было бы хорошо брать столько культуры, сколько ты способен вынести. Когда культуры становится слишком много, то она превращается в шум, в шум не ветра, а испорченного телевизора.

Разноцветная сетка на экране телевизора с монотонным «пи-и-и-и-и-и» – это не худшая передача, которую я видел. Но сейчас все каналы становятся круглосуточными, поэтому скоро мы не сможем смотреть разноцветную сетку. Я думаю даже, записать ее на видео. Когда мы станем тотальноэлектроннозависимыми, такую запись будут, наверно, продавать под вывеской «Видео для релаксации», как сейчас продают пение птиц, шум волн, звуки горной реки и т.п. У меня есть вся коллекция этих звуков природы, и я их слушаю все по очереди, когда у меня депрессия или грипп, при этом я, естественно, не выключаю телевизор. Создается очень странное впечатление. Яркая ТВ-картинка + звуки природы + мое болезненное состояние = мир, в котором уже не возможно ничего толком ощутить, даже свою собственную болезнь.

У меня нет камеры Sony. Не потому, что у меня нет денег ее купить, а потому, что я не люблю запечатлевать мир. Когда-нибудь, может быть, я попробую снять кино, а бытовые съемки мне неинтересны. Home video, даже если оно сделано камерой Sony High Digital, напоминает мне коммуналку, даже если на этом home video засняты Альпы или пентхаус за 5 миллионов долларов. Не знаю, откуда это болезненное неприятие бытовой видеосъемки. Я думаю, если у тебя есть камера, то у тебя уже нет глаз. Твоими глазами становится камера. Ты начинаешь смотреть на мир с точки зрения объектива камеры. Твой глаз становится линзой камеры. Твоя голова становится кассетой, на которую записывается твоя жизнь. Моя голова давно стала печатной машинкой, поэтому совмещение может быть опасно. Хотя когда-нибудь мне хотелось бы посмотреть на искусство, которое совмещало бы в себе и литературу, и кино, и театр, и музыку, и живопись, и скульптуру, и танец, и еще, может быть, науку.

Высокие технологии – это не когда создают искусственное сердце, а когда появляется телевизор с еще более совершенным экраном и с еще более совершенным звуком.

Sony раз и навсегда сделала мою жизнь легкой и веселой, но не дала мне ощущение радости. Пользоваться всеми этими гаджетами не означает получать удовольствие, а означает – блокировать несчастье. Техника и электроника не открыли для нас ни одного нового ощущения. Все старые и новые гаджеты эксплуатируют наши органы чувств. Телевидение присвоило себе наши глаза, а радио забрало себе наши уши. Можно сказать, что если у меня отнимут телевизор и музыкальный центр, то глаза и уши мне будут в общем-то и не нужны.

Я уже упустил свой шанс жить в квартире, где была бы одна кровать, много книг и больше ничего.

Телевизоры, проигрыватели дисков, компьютерные игры – это легализованные наркотики – кокаин для всех. Но если кокаин меняет только нашу оценку реальности, то телевизор изменяет еще и наш язык. Мы теперь говорим как дикторы в новостях или как герои мультфильмов. Нет никакого смысла пытаться что-то сказать на другом языке – тебя не поймут. Я знаю, что бы я ни сказал, это уже было в «Симпсонах». Они добрались даже до Томаса Пинчона.

Они убили Кенни! Сволочи!

Наркотики – это плохо. Пънятненько?

Soundtrack. The Velvet Underground, «Heroin».

Bonus. Мы видим фантастический мир. Пока черно-белый. Человек лежит на пляже с пультом дистанционного управления в руке и в темных очках. Перед ним – море в виде жидкого телевизора, а над ним – небо, тоже в виде жидкого телевизора. Эти телевизоры показывают, соответственно, море и небо. Человек с помощью своего пульта добавляет цвета морю и делает море цветным. Потом прибавляет громкость, и мы слышим шум моря. Потом он делает цветным небо и добавляет яркость солнцу. После чего человек растворяется в лучах телевизионного солнца на черно-белом песке.

Packshot Sony и слоган: «Sony. Это больше чем реальность».

20. Tour de France

У меня было только две страсти – литература и велосипед.

Эмиль Мишель Чоран

Factum. Tour de France – всемирно известная многодневная велогонка. Проводится ежегодно с 1903 года (с перерывами на Первую и Вторую мировые войны).

Основателями Tour de France были Анри Дегранж и газета L’Auto (ныне L’Equipe), но сама идея велогонки принадлежала молодому журналисту из команды Дегранжа Жоржу Лефевру. Tour de France имел своей целью популяризацию газеты L’Auto (после первого Tour de France 1903 года тираж возрос в 2,5 раза).

Изначально маршрут Tour de France как бы описывал границы Франции. В последние годы Tour de France в маркетинговых целях стал выезжать далеко за пределы Франции.

Первым победителем в общем зачете Tour de France стал Морис Гарен.

Наибольшее число побед на Tour de France одержал Лэнс Армстронг (7), но больше всего этапов выиграл Эдди Меркс (34).

Сейчас Tour de France проходит в течение трех недель и состоит обычно из «пролога», 20 этапов и двух выходных. На Tour de France за три недели гонщики проезжают более 3000 километров.

С 1975 года Tour de France всегда финиширует на Елисейских Полях в Париже.

Особое значение на Tour de France имеют горные этапы и индивидуальные гонки («разделки»). На них чаще всего решается судьба победителя в генеральной классификации. На горных этапах Tour de France существуют классические вершины (L’Alpe d’Huez, L’Alpe de l’Angliru, Mont Ventoux, Col du Tourmalet, St. Lary Soulan и др.).

На Tour de France вручается 4 призовые майки: желтая (лидер общего зачета), зеленая (лучший по очкам или лучший спринтер), белая в красный горох (лучший горный гонщик) и просто белая (лучший молодой в общем зачете).

Велогонка Tour de France официально признана самым физически трудным спортивным соревнованием в мире.

Слоган: «Tour de France».

Punctum. Никакой другой вид транспорта не приковывает мое внимание так, как приковывает велосипед. Мне кажется, что велоспорт – самый эстетичный вид спорта. Только в велоспорте и лошадиных бегах есть столько грации. Я думаю, что велосипед и лошади будут всегда приковывать внимание людей.

Меня абсолютно не интересуют машины и мотоциклы. Поэтому я ненавижу «Формулу-1» и Moto GP. Мне абсолютно неинтересно переживать за машины. Меня интересует противостояние людей, их силы, их воли и их характеров, даже если в этих людях полно стероидов, анаболиков, перелитой крови и т.д. Поэтому я обожаю Tour de France.

Tour de France – это необычный спорт. Tour de France – это противостояние не только человека и человека, но и противостояние человека и природы. Tour de France – это самое нелинейное, децентрированное и постмодернистское соревнование в мире. Внутри одной гонки Tour de France есть огромное количество противостояний:

1) Противостояние всех гонщиков природе – горам, жаре, ветру, дождю, снегу и т.д. (вызов)

2) Противостояние в борьбе за лидерство в общем зачете (стратегия)

3) Противостояние в борьбе за звание «горного короля» (воля и легкость)

4) Противостояние спринтеров (смелость и мощь)

5) Противостояние молодых (стабильность)

6) Противостояние за победу на этапе (дело чести)

7) Противостояние отрыва пелотона (трудолюбие и упорство)

8) Противостояние велокоманд (сплоченность и ответственность)

И еще, наверно, есть несколько противостояний, которые я не заметил. Противостояние – это то, с чем я сталкиваюсь каждый день. Tour de France учит меня противостоянию точно так же, как учит бокс.

Tour de France показывают по шесть часов каждый день в течение трех недель. Только настоящие любители Tour de France готовы столько времени смотреть то, как едут велосипедисты. Тут становится очень важным то, что говорит комментатор. От комментатора очень многое зависит. Комментатор, который комментирует Tour de France, большую часть гонки должен говорить не о событиях на трассе, а о чем-то другом. Очень часто гонщики просто едут, и ничего не происходит. Комментатор в это время говорит о биографиях гонщиков, о закулисье Tour de France, об истории, о местах, которые проезжает гонка, о культуре, о языке, о погоде, о перспективах гонки, о вчерашнем дне, о завтрашнем дне, о газетах, о телевидении, о чем угодно. Но надо говорить так, чтобы это было интересно. Вести репортаж с Tour de France, быть комментатором Tour de France – это почти искусство. Я знаю, что Йорген Лет раньше, годах в 70-х, комментировал Tour de France для датского телевидения. Он даже сделал для него документальный фильм – Eddy Merckx i nærheden af en kop kaffe[2]2
  Я бы перевел как “Эдди Меркс в интерьере за чашечкой кофе”, хотя это неправильно, я знаю.


[Закрыть]. Мне очень нравится и российский комментатор Tour de France с канала Eurosport. Я считаю его лучшим комментатором в России, потому что весь остальной спорт я смотрю с выключенным звуком. Я вообще чаще всего смотрю телевизор с выключенным звуком.

Когда я смотрел Tour de France в первый раз, мне больше всего нравились спринтерские финиши. В них всегда безумное количество драйва и адреналина, скорости за 70 км/ч и постоянная опасность, что кто-то вылетит на рекламные щиты. Я болел тогда за Марио Чиполлини. Позже я стал болеть за Але Петакки. Но по прошествии времени я стал понимать, что самое чарующее на Tour de France – это горы. Нет ничего более завораживающего, чем наблюдать за тем, как Марко Пантани едет на Mont Ventoux или Ибан Майо – на L’Alpe d’Huez. Да и вообще не важно, кто едет. Просто безумно красиво видеть мучения людей в противостоянии с природой. В горах на Tour de France нет этой надменной уверенности человека над природой, нет этой легкости, с которой человек при помощи машин и техники покоряет природу. На Tour de France покорение природы требует великой воли и великого характера. В Tour de France есть какая-то первобытность. Но в то же время Tour de France очень современен. Потому что велосипед современен всегда.

Я не могу представить себе время, когда велосипед был бы несовременен, как сейчас несовременен дирижабль. Мне кажется, что в этом мире есть несколько изобретений человека, которые не устареют никогда, хотя постоянно производится и производится что-то, что должно их заменить. Велосипед – одно из этих неустаревающих изобретений. Еще, наверно, литература, радио и ручка (или карандаш). Вообще неизвестно, куда все повернется, когда система дойдет до своего предела и когда люди насытятся прогрессом и современностью. Вполне может так случиться, что все обернется назад, к несовременности и архаичности, а велосипед, радио, литература и карандаш окажутся связующими звеньями всего. Мне странно называть радио архаичным изобретением, но это так.

Tour de France – это больше чем просто спортивное соревнование. Если бы это было просто спортивным соревнованием, то Ролан Барт не писал бы о Tour de France и не называл бы его «эпической поэмой». Из всех «мифологий» Барта «мифология» о Tour de France – моя самая любимая. Я перечитываю ее каждый год перед началом Tour de France. Это мой ритуал.

На Tour de France невозможно болеть за какого-нибудь одного спортсмена, за какую-нибудь страну или команду. Tour de France – это эстетическое зрелище с постоянно смещающимися симпатиями. За последние 2–3 года я болел за Але Петакки, за Яна Ульриха, за Ибана Майо, за Стефано Гардзелли, за Дамиано Кунего, за Ивана Бассо, за Андреаса Клёдена, за Ришара Виранка, за Александра Винокурова, за Данило ди Луку, за Томаса Фёклера, за Тура Хусхова, за Джибо Симони и еще много за кого. Но я редко болею за фаворитов в генеральной классификации. Но когда вдруг фаворит проваливается, то я начинаю ему симпатизировать. Поэтому я никогда не болел за Лэнса Армстронга. Армстронг – это машина, он никогда не проваливался. Иногда казалось, что он продукт американских космических технологий. Армстронг – это как Луизон Бобе в «мифологии» Ролана Барта. Если бы Ролан Барт знал, то он обязательно написал бы об Армстронге как о «герое прометеевского типа», а может быть, он придумал бы ему какой-нибудь новый тип – например ницшеанский Сверхчеловек.

Хоть я никогда не болел за Армстронга, я все равно купил его желтый браслет Live Strong. И мне очень нравится, что он желтый, поэтому я его постоянно ношу. Для меня это один из знаков Tour de France, хотя на самом деле браслет Live Strong символизирует борьбу с раковыми заболеваниями, а не Tour de France. Желтый браслет носят многие известные люди. А я падок на все то, что носят известные люди. Когда показывают каких-нибудь звезд, то я первым делом пытаюсь рассмотреть их запястья: есть там желтый браслет или нет? Если есть, то этот человек мне нравится.

Sountrack. Kraftwerk, «Tour de France 03».

Bonus. Очень простой ролик. Мы видим нарезку с Tour de France разных лет, от основания до сегодняшнего дня. В основном это фрагменты горных этапов. Сначала времена Мориса Гарена и Филлипа Тиса, потом – Джино Бартали и Фаусто Копи, потом – Луизона Бобе и Жака Анкетиля, потом – Эдди Меркса и Бернара Ино, потом – Мигеля Индурайна и Лэнса Армстронга.

Packshot Tour de France (короткий фрагмент официальной заставки Tour de France для телевизионных трансляций, затем – стоп-кадр) и слоган: «Tour de France. Герои существуют».

21. USA

Америка представляет собой гигантскую голограмму в том смысле, что информация о целом содержится в каждом из ее элементов.

Жан Бодрийяр

Factum. USA (The United States of America) – государство в Северной Америке.

В 1697 году основана первая постоянная колония англичан (на месте нынешней Вирджинии).

В 1626 году голландцы основывают Новый Амстердам (ныне Нью-Йорк).

Декларация независимости была принята 4 июля 1776 года.

В USA не принят государственный язык (только на уровне отдельных штатов принят английский).

USA состоят из 50 штатов.

В 1867 году USA купили Аляску у России.

Столица USA – Вашингтон.

Наиболее крупные города – Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Чикаго, Хьюстон, Филадельфия.

После Гражданской войны 1861–1865 годов USA не ведут войн на своей территории. Наиболее значимые военные акции USA – Вторая мировая война (1941–1945, главный враг – Япония), Вьетнамская война (1964–1973), война в Персидском заливе (1991), Иракская война (началась в 2003).

Наиболее знаменитые президенты USA – Джордж Вашингтон, Авраам Линкольн, Теодор Рузвельт, Франклин Рузвельт, Джон Кеннеди, Рональд Рейган, Билл Клинтон.

USA – одна из самых богатых стран мира. ВВП составляет более 13 триллионов долларов в год (более 43 000 $/чел.).

Население USA – более 300 миллионов человек.

USA очень разнородна по своему национальному составу (ирландцы, итальянцы, китайцы, выходцы из Африки и т.д.).

USA – наиболее влиятельная страна мира в области экономики, политики, культуры, науки.

Самые популярные праздники в USA – Рождество, День независимости, День благодарения и Хэллоуин.

Слоган: «На Бога уповаем» (original version: «In God We Trust»).

Punctum. В детстве я думал, что USA – это надпись на бейсболке. Что она означает, я не знал, но все бейсболки, которые появились в России в начале 90-х, имели одну и ту же надпись – «USA». Различался только цвет. Потом стали появляться бейсболки, на которых были нарисованы эмблемы различных американских команд по бейсболу, хоккею, баскетболу и американскому футболу. Мне тогда купили сразу две бейсболки. Это были мои первые бейсболки в жизни. На одной была эмблема хоккейной команды Anaheim Mighty Ducks, а на другой – баскетбольной Orlando Magic (тогда за нее играл Шакил О’Нил). Я рос, и бейсболки становились все более разнообразными и красивыми, но бейсболка с надписью «USA» осталась в моей памяти навсегда. Поэтому USA для меня значит многое.

В начале 90-х, когда мы вернулись из Восточного Берлина, все делилось на USA и совдепию. Я всегда был сторонником USA. Я и сейчас им остаюсь.

Если ты не американец, то лучше всего жить в USA. А еще лучше в Нью-Йорке. Но я сочувствую американцам, которым приходится жить в USA.

Я никогда не был в USA, но у меня есть некоторые представления. У нас у всех есть некоторые представления о том, чего мы не знаем, – об инопланетянах, о Кубе, о 1968-м, о порноиндустрии и т.д., – и ничто не может их изменить. Всевозможные доказательства и личный опыт – ничто в сравнении с нашими представлениями. Мои представления важнее всего того, что принято называть реальностью. Даже если и существует реальность, то она обретает смысл только через наши представления о ней. Сама по себе она бессмысленна, то есть ничего не означает, кроме своего присутствия.

Так как все 90-е годы всё делилось на USA и совдепию, а я был сторонником USA, то я совершенно охладел ко всему русскому, даже к тому, что совдепией и не является. Мне перестали нравиться русские имена и фамилии, я до сих пор не читаю современную русскую литературу, я стараюсь не покупать русские товары, я не слушаю русскую музыку, мне не нравятся русские женщины (разве что иногда), я не болею за русских спортсменов. У меня никогда не было такого понятия, как «наши». Сейчас я хотел бы полюбить русское так же, как я люблю американское. Хотя USA – это даже больше не американское, а всё, что нерусское. На Tour de France я никогда не болел за Лэнса Армстронга, хотя он и американец, но болел за Тайлера Хэмилтона, хотя он тоже американец. То, что кто-то американец, – это пока еще ни о чем не говорит.

Единственное, что я люблю из русского, – это русский язык. Это единственный язык, который я знаю настолько, чтобы можно было на нем писать. И вообще, нужно ли любить еще что-то из русского, если ты любишь русский язык? Разве этого не достаточно? Мне кажется, что русский язык гораздо больше, чем русская душа и русская идея, тем более что последних двух, может, никогда и не существовало. Я даже не знаю, полюбил бы я так Томаса Пинчона или Пола Боулза, если бы прочитал их на английском языке. Иногда мне кажется, для того, чтобы получить настоящее наслаждение от какой-либо культуры, нужно быть от нее в определенной степени оторванным, нужен незамыленный глаз, нужна дистанция. Поэтому так привлекательно выглядит мировая литература на русском языке.

Английский язык мне нравится по своему виду. Он красиво выглядит на бумаге. Но мне трудно сказать, насколько он красив в своем действии. Для меня английский язык больше живопись, чем язык. И как живопись он красивее русского. Даже вывески на дорогах о въезде в какой-либо город в USA выглядят более красивыми, чем в России, даже если бы этот город назывался Москва или Санкт-Петербург. На английском они гораздо красивее: Moscow, St.-Petersburg. Наверно, поэтому в рекламе чаще используют английские слова, потому что надпись на английском языке выглядит гораздо красивее, чем на русском. Я люблю надписи на английском языке, даже если они ничего не значат.

В USA есть очарование. Те, кто не любит USA, просто зануды. А те, кто смеется над культурой USA, ничего не понимают в этой самой культуре. В USA все стильно. У USA даже флаг самый красивый в мире. Мне еще нравится шведский флаг, но только потому, что там сочетание желтого и синего цветов. А если объективно, то флаг USA самый красивый. И гимн USA один из самых красивых, хотя мне еще нравятся итальянский и французский. У меня даже есть диск, где Лин Раймс поет «God bless America».

В USA совсем не обязательно бывать, чтобы знать, что это такое. USA – это массмедиа. В USA не массмедиа отражают реальность, а реальность является отражением массмедиа, хотя массмедиа никогда и не отражают реальность, а только создают свою собственную.

В USA обыденная реальность и реальность масс-медиа неразличимы. В USA все подчиняется эстетике, смыслу и темпоритму массмедиа. В USA даже Рождество насквозь медийно. Медийность – это стиль USA, поэтому там так все привлекательно, ярко и зрелищно, как будто все те люди, которые живут в USA, находятся в кино или снимаются для телевизионной передачи, посвященной жизням знаменитостей. В Нью-Йорке знаменитостей больше, чем во всем остальном мире, и это, не считая простых людей, которые знамениты уже потому, что живут в Нью-Йорке.

USA входят в нашу жизнь с самого рождения, когда нам надевают подгузники Pampers. Потом мы начинаем играть в американские игрушки и смотреть мультики из USA. Дальше – больше. Мы начинаем пить Coca-Col’у, ходить в McDonald’s, мы покупаем джинсы Levi’s и куртки Columbia, смотрим голливудские фильмы и канал MTV, мы постоянно жуем Orbit, на наши зубы ставят американские пломбы (потому что российские ни фига не держатся), мы ездим на машинах Ford и Chevrolet, мы летаем на самолетах Boeing, мы пользуемся косметикой Maybelline, мы стираем грязное белье порошком Tide, мы отмечаем Хэллоуин, мы курим сигареты Marlboro, пьем виски Jack Daniel’s и пиво Miller, мы учим американский английский и по-русски начинаем говорить с американским акцентом, часами сидим за компьютером Pentium, а на бейсболках всегда одно и то же – «USA» или что-то в этом роде. Все это пришло к нам через телевизор и стало нашей реальностью.

Мне очень нравится американский спорт. Мне нравятся все главные американские лиги – хоккейная, баскетбольная, бейсбольная и по американскому футболу. Даже если я ничего не понимаю в американском футболе или бейсболе (а я уже что-то понимаю), мне все равно нравится их смотреть. Мне нравится сама аура, которая царит в USA вокруг спорта. Даже если это абсолютно рядовой матч, у тебя все равно создается ощущение, что это матч столетия. Мне кажется, что философия спорта в USA очень простая – «самый важный матч – сегодняшний». В USA вообще все самое важное происходит сегодня, а прошлое и будущее – всего лишь декорации. И мне это нравится. А в России все наоборот: полно прошлого и будущего, но почти нет настоящего. Мне кажется, что если я что-то вспоминаю о прошлом, то это факт сегодняшнего дня, это не я переношусь в прошлое, а прошлое перепрыгивает в настоящее. Я воспринимаю прошлое сегодня, а не в прошлом, поэтому прошлое уже не совсем и прошлое. Меня сводит с ума эта насыщенность временем, когда в одно мгновение на мое сознание действует и прошлое, и настоящее, и будущее, и мой мозг находится под их постоянным влиянием. Это как если бы одновременно в одной комнате включить на всю громкость записи Баха, Диззи Гиллеспи, Элвиса Пресли, Beatles, Depech Mode, Кристины Агилеры, Oasis и My Chemical Romance.

USA – это вовсе не страна, USA – это один из знаков времени. Территория USA не в Северной Америке, территория USA раскинулась в нашем сознании. Не надо никуда ехать, чтобы узнать, что такое USA, нужно просто в очередной раз включить телевизор или пойти в ближайший магазин. Жан Бодрийяр мог бы сказать, что баночка Coca-Col’ы, стоящая в супермаркете где-нибудь в Екатеринбурге, вбирает в себя весь смысл и всю суть USA. Нужно только присмотреться.

Soundtrack. Morrissey, «America Is Not the World».

Bonus. Вид сверху. Мы видим огромную карту USA, которая разделена как будто на штаты США, но вместо названий штатов – эмблемы и имена самых известных и дорогих брендов Америки: Coca-Cola, Microsoft, IBM, General Eleсtriс, Intel, Disney, McDonald’s, Citi, Marlboro, Hewlett-Packard, American Express, Gillette, Cisco, Merrill Lynch, Pepsi, Google, Dell, Budweiser, Oracle, Ford, Nike, UPS, JP Morgan, Morgan Stanley, Goldman Sachs, Pfizer, Apple, Kellogg’s, Harley-Davidson, eBay, MTV, Gap, Heinz, Yahoo!, Xerox, Colgate, Wrigley’s, KFC, Avon, Kleenex, Amazon.com, Pizza Hut, Caterpillar, Motorola, Kodak, Kraft, Tiffany & Co., Duracell, Johnson & Johnson, Starbucks. Камера проплывает по карте USA, а потом поднимается на общий план. С разных сторон экрана выходят люди разных национальностей и заполняют все пространство карты. Головы их подняты вверх, они смотрят на нас. Потом они хором произносят: «We are USA!» – потом улюлюкают и размахивают маленькими американскими флажочками над своими головами.

Packshot USA (флаг) и слоган: «USA is OK!»