Текст книги "Мелодия древнего камня"

Утром, когда вся семья собралась за большим круглым столом на просторной уютной кухне, Диана обратилась к Глории с просьбой поставить кроватку Эмми в её комнату. Объяснила это тем, что в одной комнате и она, и ребёнок будут лучше спать. Глория не смогла отказать девочке, последнее время Эмми постоянно был возле сестры, ходил за ней по квартире, когда она была дома, повеселел и стал спокойней.

Диане сразу не понравилась Нателла Юрьевна. Что-то было в ней от Снежной королевы – колючее, холодное, неприступное, хотя женщина постоянно улыбалась дежурной улыбкой, была со всеми детьми обходительна и доброжелательна.

Она очень старалась казаться ласковой, но в слащавонежном голосе слышались нотки гнева и злобы, порождённые ледяным сердцем. А тонкие, напряжённые губы лишь усугубляли ощущение холодности и безразличия к детям.

С взрослением Эмми в обязанности Нателлы стала входить не столько психологическая помощь – с этим прекрасно справлялась Диана – но и сопровождение ребёнка в бассейн, в школу, а потом и в секцию дзюдо. Она стала спутником Радаевых, снимая на видеокамеру все семейные праздники, выступления детей на конкурсах и соревнованиях. Постепенно члены семьи забыли о первоначальной роли психолога, с которой она появилась в доме, воспринимая женщину как посторонний, но всё же необходимый атрибут семьи.

* * *

Диана становилась невероятно красивой девушкой, стройной, высокой и выглядела года на два старше своего возраста. Миндалевидные тёмно-карие глаза невольно вызывали ассоциацию с портретами Модильяни. Казалось, что она хочет любыми средствами скрыть свою красоту, наверняка уже столкнувшись с неприятностями от неё. По пронзительному взгляду можно было догадаться, что это не по годам умная и организованная девочка.

К двенадцати годам Диана поняла, чего хочет от жизни. Это явно была не профессия музыканта, хотя у девочки обнаружились незаурядные способности к игре на фортепьяно. Диана занимала первые места на конкурсах, проводимых в школе. Она чувствовала и любила музыку, но не хотела посвящать ей свою жизнь в отличие от Света, который бредил профессией концертирующего пианиста.

Диана попросила Глорию перевести её в обычную школу, став с недетским усердием ходить на занятия по карате, добившись за два года больших успехов. В тот день, когда Глория и Алехандро, взявшие опекунство над детьми, сообщили, что все попытки найти их родителей не увенчались успехом, Диана заявила, что уверена – родители живы. Она поклялась себе и старшему брату Свету, что обязательно отыщет их.

По окончании средней школы Диана легко поступила в юридический институт. А окончив его, пошла работать в отдел, занимающийся поиском пропавших людей, быстро поднимаясь по служебной лестнице. Святослав восхищался своей сводной сестрой, её мужеством и целеустремлённостью. Он влюбился в неё с первого дня появления в семье. Казалось, девочке он тоже был небезразличен. Их дружба постепенно переросла в нежную, трогательную юношескую любовь.

Тёмным зимнем вечером после окончания работы в отделе полиции Диана увидела Света, которого знала с шести лет и думала о нем всё свободное от расследований время. Он стоял возле подъезда их дома и не заметил, как Диана подошла. Святослав зябко кутался в тёплый шарф, подаренный ею, и смотрел на звёзды, мерцающие на чёрном глубоком небе. Свет всегда был романтиком, человеком со странностями. Под молочным светом фонаря он казался печальным, большим ребенком.

Она подкралась к нему сзади и прильнула всем телом, обнимая. Свет развернулся к Диане и нежно поцеловал, а затем вытащил спрятанный от мороза букетик алых роз, и вручил своей любимой. Обнявшись, они пошли домой.

На последних курсах молодые люди решили поселиться в квартире Эмиля. Они часто бывали там, знали все фотографии, по-прежнему висевшие на стенах в уютном жилище. Влюблённые добавили к ним свои фотографии, и снимки подросших Эммануэля с Вероникой.

Диану на работе считали странной девушкой за немногословность, загадочную задумчивость, утончённость. У неё были аристократические черты лица и какая-то притягательная изящность в движениях. А от густых волос цвета шоколадного мусса, тёмно-карих, миндалевидных глаз невозможно было оторвать взгляда. Все мужчины, работающие с ней в одном отделе, были тайно влюблены в Диану. Точёный силуэт выделял её среди ровесниц – тонкая талия, чёрные кожаные брюки, обтягивающие длинные стройные ноги, кожаная куртка такого же цвета. На работе она не позволяла себе пользоваться косметикой и строго, но со вкусом одевалась. При всей кажущейся хрупкости по движениям и походке можно было догадаться, что девушка профессионально занимается спортом. Диана пятнадцать лет посвятила дзюдо.

Святослав знал Диану ещё маленькой запуганной девочкой. Теперь чаще видел её под маской холодности и неприступности. Но под этой личиной скрывалась чувствительная многогранная личность, волевой человек, упорно идущий к своей цели. А ещё он чувствовал, что она – единственная женщина, с которой его связывали незримые, прочные нити. Свет и Диана привыкли доверять друг другу самые сокровенные тайны, у них было так много общего! Они были родственными душами и верили, что нашли друг друга, чтобы заполнить порой возникающую внутреннюю пустоту, победить страхи, исцелить душевные раны, помочь в трудную минуту.

Диана любила свою работу, видела в ней смысл – спасать людей, освобождать мир от преступников, делая его чище, светлее. Эта идея родилась ещё в детстве, когда у неё на глазах два головореза избили маму, а потом пропали приёмные родители, которых она уважала и успела полюбить.

Диане на службе приходилось нелегко, особенно, когда она видела убитыми или погибшими в ДТП маленьких детей, страдания покалеченных побоями женщин, боль родных от потери своих близких. Многие её сослуживцы не выдерживали такого напряжения – уходили или ломались, были случаи суицида среди молодых офицеров полиции.

Диана, в отличие от своих коллег, не страдала депрессиями, разочарованиями, она сознательно и добровольно пошла на такую неженскую работу и прекрасно справлялась со своими обязанностями, пользуясь заслуженным уважением коллег. За два года работы она приобрела особое доверие начальства, что давало ей возможность расследовать самые интересные и запутанные дела, и определенную степень независимости в работе.

«Добро и зло есть в каждом человеке. Но некоторые люди по своим моральным принципам или по принуждению используют лишь худшее в себе. Как бы было здорово, если бы люди проявляли только светлую сторону личности, тогда и преступности бы не было. Интересно, кем бы я стала тогда?» – размышляла Диана.

В течение последних двух лет похищения людей стали частью её жизни. Она профессионально охотилась на преступников, интуитивно разгадывая их действия, мотивы и планы. Арестовывала насильников и педофилов, не раз оказываясь под пулями. Получила два лёгких ранения в плечо, а одна пуля пролетела по касательной мимо затылка, повредив лишь кожу и оставив шрам. Диане казалось, что вся её жизнь превратилась в расследование, которое сопровождалось одержимостью, смертельной опасностью и невозможностью завести семью. Её преследовал взгляд очередного похищенного малыша до тех пор, пока она не находила его.

В глазах начальства Диана была следователем с устойчивой психикой, но на самом деле она часто теряла свою броню, когда дело касалось похищенных детей. Боль жертв становилась её собственной – так она достигала успеха в раскрытии очередного дела. Тревожное отождествление, смутная связь с похищенным включала её развитую интуицию. Казалось, что она видит мир глазами жертвы, и по тому, что окружает похищенного, представляет и зарисовывает место, где его прячут, а потом выходит на похитителей. Но когда девушка, посмотрев на фотографию очередного пропавшего ребёнка, понимала, что он мёртв, ей становилось не по себе.

Диана решила поделиться со Светом своими впечатлениями и попросить совета.

* * *

Святослав, ещё учась в Консерватории, всё чаще и чаще давал сольные концерты. После блестящего окончания Консерватории его стали приглашать на гастроли в лучшие залы мира, большую часть времени он работал по контракту в Европе. Учась на старших курсах, талантливый пианист завоевывал первые премии на международных конкурсах. Его возвращение в Москву с новой программой вызвало ажиотаж у любителей классической музыки. Билеты в Большой зал Консерватории мгновенно были раскуплены. Свет хорошо помнил этот зал и любил его. Здесь прошли первые выступления во время учёбы. Он сидел в артистической уборной, мысленно проигрывая Второй концерт Рахманинова, когда в дверь тихо постучали.

– Да, войдите, – произнёс Свет.

– Прости, что беспокою тебя перед концертом, но я хотела попросить провести этот вечер со мной, – интригующе улыбаясь, произнесла Диана.

У Дианы были потрясающие глаза необычного цвета – переливчато-золотистые с тёмными вкраплениями. Длинные редкого каштанового оттенка волосы со светлыми прядями она собрала в тяжелый пучок. Классический овал лица, тонкие дугообразные чёрные брови и колдовские глаза приковывали взгляд мужчин. Кроме того, она была широко эрудирована и обладала тонким чувством юмора. Несмотря на близкие духовные отношения со Светом, осталась загадкой для него, словно знала и хранила вселенскую женскую тайну. Девушка была неотразима в вечернем длинном платье тёмно-бордового цвета с жемчужным ожерельем.

Они любили друг друга с детства, с первой встречи, и эта детская полулюбовь-полупривязанность с взрослением переросла в сильное чувство.

– Ты же знаешь, любимая, я всегда рад тебя видеть, особенно на своих концертах. Благодарю за то, что смогла выкроить время, чтобы приехать на концерт.

– Я очень старалась и к тому же соскучилась, – сказала Диана, садясь на колени к Свету и обнимая его, – не буду тебя отвлекать перед выступлением, я сижу в первом ряду, а после концерта подожду тебя в машине. И она, поцеловав его, упорхнула в зал.

Короткие мгновения тишины в артистической помогали ему сосредоточиться. Приход Дианы выбил из привычного уравновешенного, сосредоточенного состояния. Свету пришлось напрячь волю, чтобы вновь почувствовать нужное настроение. Исполнение произведений Рахманинова требовало виртуозного мастерства и полного погружения в музыку.

Сергей Рахманинов был любимым композитором Святослава, а Второй концерт для фортепьяно с оркестром стал часто исполняемым произведением. Для юноши Рахманинов был прежде всего композитором-мелодистом, музыка которого отличается особенной яркостью, выразительностью. Такие мелодии можно услышать и у Петра Ильича Чайковского. Это не простое совпадение. Произведения двух русских композиторов-классиков Свет считал музыкой души, при исполнении которой щемит сердце от радости и боли.

– Ваш выход через пять минут, – предупредил Света конферансье.

Молодой пианист прошёл по коридору и остановился за кулисами, чтобы увидеть Диану – её присутствие в зале давало ему силу и особое вдохновение.

При звучании первых аккордов нервное напряжение окончательно прошло. Он оказался один на один с роялем и волшебной музыкой, изолировавшись от зала. Святослав не задавал себе вопроса, почему он выбрал эту профессию, он считал, что это – его судьба и продолжение профессии отца, которого уважал и очень любил. Молодой человек не гнался за славой, известностью, просто не мог существовать без музыки, а публичные выступления были для Света скорее испытанием на прочность и мастерство.

Отзвучали последние аккорды. Публика на мгновение замерла, под впечатлением вдохновенного выступления пианиста и вскоре разразилась оглушительной овацией. Высокий и стройный пианист в концертном фраке поклонился публике. Он был очарователен. Русые волнистые волосы, изумрудно-зелёные глаза из-под чёрных бровей и сдержанность в улыбке, в движениях. Святослав был похож на своего отца – и внешне и манерой исполнения произведений, и аристократическим поведением на сцене. Он мечтал, чтобы папа гордился им.

К сцене бросились поклонницы, завалив Святослава букетами, но в мыслях он был уже рядом с Дианой. Быстро переодевшись, Свет вышел из запасного входа, скрываясь от поджидающей его толпы, быстро нашёл машину Дианы, и они помчались в свой дом.

– Ты не возражаешь, если я включу музыку? – спросил Свет, садясь в машину.

– Да, конечно, только при одном условии, – хитро улыбаясь, ответила Диана.

– И что же это за условие? – заинтересованно спросил Свет.

– Если ты поставишь те произведения, которые исполняешь сам.

– Я знаю, ты любишь Шуберта. Не возражаешь, если поставлю его сонаты?

– Последние три, ты их виртуозно играешь и с таким чувством!

Минут двадцать после окончания сонаты молодые люди ехали молча. Вскоре Диана тихо произнесла, не выходя из задумчивости, в которую ввела её музыка Шуберта:

– Эта музыка, по-моему, ломает существующий порядок вещей, переворачивая душу, словно божественное многословие.

Слушать другую музыку не хотелось. Не было ни слов, ни мыслей. Гармония тишины была соткана из волшебных аккордов. Вскоре влюблённые подъехали к дому.

Диана хотела узнать о методах работы Николь для того, чтобы разобраться в себе, понять о паранормальных явлениях как можно больше. Святослав знал, что мама Николь видит ауру человека и по ней делает диагностику болезней. Он слышал об этом с самого раннего детства и воспринимал дар Ники, как естественное явление. Мама могла находить по фотографии людей, правда, пользовалась этим редко. Свету стало интересно, когда он подрос, как ей это удаётся и почему очень мало людей с такими способностями. То, что ему рассказывала Николь, он и сообщил Диане.

– Думаю, что у мамы хорошая включенность в информационное поле Земли, откуда она и получает информацию. Для поиска пропавшего человека она должна была настроиться на него и сделать всю необходимую диагностику. Первоочередной задачей было определение жив человек или мертв. Мамин метод диагностики заключается в работе с фотографией. Через глаза она проникает в душу пропавшего. «Если глаза у человека оживают, значит, он жив. Если глаза мертвы, значит, он умер или находится между жизнью и смертью. Человека надо прочувствовать, понять, где находится его душа», – так говорила мама.

В такой работе используется работа души ясновидца. Именно душа может почувствовать состояние другой души. Мама говорила, что работать необходимо крайне аккуратно, ведь если душа не в теле, а уже ушла в положенное место, мы можем потревожить её, случайно установив с ней связь.

Бывали случаи, когда провести диагностику невозможно, информация была стерта. Например, когда тело кремировано. Огонь, уничтожая физическую оболочку, способствует быстрому распаду астрального тела и его составляющей – тяжелого астрала, который сконцентрировал в себе все негативное, что было в человеке. Очистившись, душа намного быстрее уходит в иные миры – так считают буддисты. Чистая душа кажется возрожденной. Неопытный ясновидец наверняка определит кремированного человека, как живого.

Души людей, умерших не своей смертью, не подвергаются естественному переходу в другую реальность, а становятся мытарями, продолжая свое посмертное существование на земле. Такая душа нуждается в правильном препровождении в отведённое для неё место. Но это отдельная тема, в которую мама меня не посвящала. Для людей, способных проникать по другую сторону реальности, важно иметь развитую интуицию, как способ познания параллельного мира, – закончил свой рассказ Свет.

– Ты так много, ярко и образно рассказал о способностях, возможностях работы нашей мамы. Как жаль, что я не была в моменты вашего откровения рядом. И какое счастье, что у нас такие замечательные, необыкновенные и самые добрые в мире родители! Свет, ты очень помог мне, я даже не представляла себе, насколько ты проникся вопросами экстрасенсорики!

– Но как же иначе, – искренне удивился Святослав, – ведь это моя мама обладает такими способностями!

– Увы, не только наша мама, подчеркнув слово «наша», обладает даром, – чуть слышно, в глубокой задумчивости произнесла Диана.

Свет насторожился, напрягся, задумался на мгновенье.

– Неужели и ты? – выдохнул он.

– И меня не обошла стороной эта участь, – с грустью в голосе добавила Диана.

– Я тебе очень, очень сочувствую! – почти выкрикнул Свет. – Это же такой труд души, разума, сердца! И мало кто может понять, что так называемый дар – это крест, доверенный Всевышним. От него невозможно отказаться, пренебречь, тем более предать. Ведь предавая доверенное именно тебе такое необычное, необходимое людям дело, ты предашь Его! Я буду с тобой. И по возможности стану помогать тебе, моя любимая!

– Какое счастье, мой Свет, что ты рядом и так глубоко можешь понять, проникнуть своим горячим сердцем в мои проблемы! Теперь ты понимаешь, почему я должна найти и вернуть родителей?

– Ты общаешься с нашей мамой? – тихо, почти неслышно спросил Свет, и Диане показалось, что в это мгновенье сердце его остановилось.

– Да, я могу получать информацию от неё и вижу, где находятся родители. Дело лишь в том, что я пока не знаю, как их освободить.

– Они здоровы? Над ними не издеваются? – спросил встревоженный Свет.

– Нет, что ты! Они в полном порядке и занимаются своим любимым делом – спасают людей, возвращая их к полноценной жизни. Но только очень скучают и тревожатся за нас. Особенно мама.

– А папа с ней?

– Да, они всегда вместе, даже на работе.

– Господи, родная моя, какой камень ты сняла с моей души! – воскликнул Свет, схватив на руки Диану и закружив её по комнате.

Поужинав при свечах и слушая запись пения Николь под аккомпанемент Эмиля, они продолжили свой столь необходимый разговор.

Диана была сострадающим человеком, но научилась с детства прятать это чувство от посторонних глаз. Глубинное погружение в состояние и чувства похищенного ребёнка, несомненно, становилось опасным для психики, зато результат её работы почти всегда был блестящим. Нахождение человека стало настолько важным, что застилало плотным покрывалом ту опасность, которую мог нанести такой неординарный метод работы её нервной системе.

– Люди не верят в сверхъестественное, – делилась своими мыслями и наблюдениями Диана, – поэтому и боятся того, о чём не имеют представления. Боятся призраков, мертвецов, собственной совести и, конечно, смерти. Не стоит недооценивать жажду истины. Иногда она бывает сильнее страха. Умение мыслить логически и видеть детали способно привести к самым неожиданным, непредсказуемым выводам. И, скорее всего, к правильным. Я знаю – видеть то, что недоступно другим, часто могут люди, перенёсшие клиническую смерть или серьёзное потрясение. А как стала видеть ауру наша мама? – спросила Диана.

– О, это у неё, похоже, наследственное. Её мама Айсель тоже была необычным человеком – много видела и предчувствовала, даже собственную смерть. А у нашей мамы эти способности с детства. Она рассказывала, что очень трудно к ним адаптировалась, будучи ребёнком. Ну, а ты, видимо, получила дар после сильного стресса и клинической смерти, из которой тебе помогла выбраться мама? – спросил Святослав, – поэтому так тяжело было жить со своим даром, когда ты была ребёнком?

– Тогда ты спас меня, я почувствовала твоё искреннее сочувствие, полностью доверившись тебе. Ты всегда был рядом, мой Свет, облегчив участь видеть то, что закрыто от большинства людей. Постепенно я привыкла к своему дару. И сделала всё, чтобы максимально использовать его. Теперь ты понимаешь, почему я поклялась в детстве отыскать наших родителей.

– Ты видела, что они похищены и нуждаются в нашей помощи? – предположил Святослав.

– Да и только мы способны им помочь вернуть свободу, – обнимая своего любимого, заключила Диана, – и мы непременно спасём их!

Диана о семье и детях думала всё чаще. Да и Святослав уже не раз делал ей предложение руки и сердца. Но молодая женщина не хотела подвергать Святослава опасности быть мужем следователя. Они продолжали общаться, тщательно скрывая свои отношения. На Рождество Свет снова сделал Диане очередное предложение, уже не надеясь получить положительный ответ.

– После того, как я найду наших родителей, обещаю, что выйду за тебя замуж, – улыбаясь, ответила Диана.

– Ты думаешь, что сможешь их вызволить из плена? – с сомнением в голосе спросил Свет.

– Не сомневаюсь в этом, хоть и прошло уже тринадцать лет. Я наконец-то получила досрочное звание капитана полиции, теперь могу заняться официально их поисками. Если бы ты знал, мой любимый Свет, сколько бессонных ночей я мечтала об этом!

– И когда ты улетаешь в Италию? – с грустью спросил Святослав.

– В понедельник все документы будут готовы, только я лечу не в Италию.

– Куда же? – с нескрываемым страхом в голосе спросил Святослав.

– Пока я не могу ответить на твой вопрос, но, поверь, как только окажусь на месте, тут же сообщу тебе. Если захочешь, сможешь прилететь туда, где буду я и, надеюсь, родители. Документы и билеты сможешь взять у моего помощника.

– Но ты хотя бы не одна отправишься в такое опасное путешествие?

– Конечно, я еду одна, так мне будет проще. Возможно, даже скорее наверняка, мне будут помогать служащие Интерпола. Уже есть договорённость о сотрудничестве.

– Ого! – воскликнул Святослав, – значит дело, которым ты занимаешься, очень серьёзное и опасное. Я боюсь за тебя. Можно всё же я полечу сразу с тобой?

– Всё не так опасно, как может показаться. Поверь мне! И не проси о невозможном. Обещаю, что сообщу о дне твоего приезда ко мне, скорее надеюсь, к нам, – улыбаясь, но при этом голосом, не позволяющим сомневаться в её словах и тем более вступать в дискуссию, ответила Диана.

Это было её личным делом. Диана была уверена, что никто быстрее неё не сможет найти пропавших тринадцать лет назад людей, да ещё и в чужой стране. Все годы учёбы она не оставляла без внимания эту тему. Каждое утро, просыпаясь, надеялась найти новый след, на который не обратили внимания много лет назад. Постоянно искала свидетелей, сопоставляла факты. И кое-какие предположения о похищении родителей у неё уже были. Она чувствовала, что Николь передаёт ей послания, пытаясь помочь в поиске, часто приходит в сны.

И девушка, привыкшая обращать внимание на незначительные, казалось бы, детали, имела представление о том месте, где удерживали Николь и Эмиля. Это стало страстью Дианы, загадки увлекали её, не оставляя место другим мыслям.

Понять мотив, расследовать, найти – с тех пор, как Диана пошла работать в полицию, это стало её призванием. К постоянной опасности выработалась привычка, работа давала адреналин, к которому привыкаешь, как к наркотику.

Наконец-то перед ней лежало дело об исчезновении родителей. Чтобы взять его в руки и заняться расследованием ей понадобилось тринадцать лет ежедневного труда над собой. Она взяла вещи, оставшиеся после их похищения. А в том, что это было именно похищением, Диана не сомневалась. Не знала, что конкретно искала, но интуиция подсказывала, что правильно начала путь по их следу.

Перед ней лежал новенький ноутбук Николь. С замиранием сердца девушка открыла его, легко подобрала пароль – заглавные буквы имён детей: Святослав, Диана, Вероника, Эммануэль. Пробежалась по письмам в электронной почте.

«Теперь нельзя терять ни минуты, пусть и упущено тринадцать лет, – подумала Диана. – Я займусь этим делом и немедленно». На следующий день Диана приехала в отель, где останавливались родители перед похищением. Вошла в номер с грохочущим сердцем, представляя, как счастливы здесь были Эмиль и Ника. А уже через сутки путь её лежал в Эмираты.

* * *

Вероника возвращалась из балетного училища домой в шесть часов вечера уставшей, с мозолями, разбитыми ногами, болями в спине. До десяти лет её встречал Рафаэль, но после своего Дня рождения Вия попросила этого не делать – она хотела быть самостоятельной и взрослой, не отвлекать Эля от работы. Рафаэлю было очень жаль девочку, он старательно обрабатывал её мозоли и ссадины, делал массаж, но не показывал виду, что жалеет, понимая, что она занимается своим любимым делом, приносящим радость.

«Получается, что в балетной школе учатся только очень сильные дети: телом, духом, волей», – размышлял он. – «Те, кто так и не сумел адаптироваться, уходят в обычную школу. Из двадцати учеников класса в среднем только тринадцать человек доходят до финиша и получают диплом о среднем специальном образовании с пометкой в графе профессия – „артист балета“. Единицы из них вписывают свои имена в историю большого танцевального искусства».

Он много читал о трудностях, возникающих при учёбе в балетном училище, и хорошо изучил статистику. – «Стоит ли тогда столько сил и здоровья вкладывать в мечту? Но для этих невероятно мужественных, сильных духом детей такого вопроса, видимо, просто не существует. Ведь Вия сказала мне однажды, что сцена для нее – лучшее лекарство от всех травм, боли и переживаний, а аплодисменты – сильнейший стимул идти вперед», – вспоминал с улыбкой Рафаэль.

Он навсегда запомнил, как восьмилетняя Вероника старательно тянула носок, сидя на шпагате, видел, как ей больно, но девочка улыбалась. «Ей теперь часто предстоит улыбаться сквозь слезы», – думал он, – «ведь плачущих балерин не бывает. Все должно быть легко и непринужденно, и никто не должен догадываться, как она достигла такой грациозности и лёгкости в полете».

Искусство балета требует интенсивных занятий, каждый день по несколько часов физических нагрузок: классический, народно-сценический, современный танец, ритмика, гимнастика. К ним добавляются актерское мастерство, уроки грима, много теоретических предметов: история балета, история театра, мировая художественная культура, психология. В обязательном порядке изучают и программу музыкальной школы, учатся нотной грамоте и осваивают игру на фортепиано. Кроме того, после занятий, которые в младших классах длятся с 8.30 утра до 14 часов дня, а в старших до шести вечера, дети участвуют в постановках Театра оперы и балета, а значит, практически каждый вечер репетируют или выходят на сцену.

Все это накладывается на уроки по общеобразовательным дисциплинам, которые, конечно, у будущих артистов балета никто не отменял.

Перед каждым выступлением Вия тщательно готовила ноги – разогревала их, бинтовала пальчики лейкопластырем, чтобы не стерлись в кровь, когда она стоит на пуантах. Между выступлениями, на репетициях обязательно носила теплые гетры или специальную обувь, которую они старательно выбирали с Рафаэлем в выходные. Пуанты стоили недешево, а в год нужно было как минимум две пары. Вия всегда носила с собой нитки с иголкой, чтобы подшивать тапочки, научившись шить в шесть лет, правда, не без помощи Рафаэля.

Когда он спрашивал, хорошо ли её подруга станцевала, она отвечала коротко и лаконично: «На этот раз чисто». Эта чистота распространялась на всё: безупречно выкручивать стопы и тянуть подъемы, делать прыжки и работать в паре, улыбаться, держать спину, безупречно выглядеть и, конечно, хорошо учиться. Отношение к учебе – как раз то, что отличает воспитанников хореографического колледжа от обычных школьников. Они уже в детском возрасте понимают, что, если не выкладываться полностью, не будет ни сцены, ни профессионализма.

* * *

Ранней весной, когда асфальт освободился ото льда и надоевшего за зиму снега, Рафаэль увидел Вию, сидевшую на тротуаре и обнимавшую ободранную коленку, крупные слёзы катились по щекам. После того, как колено было перевязано, а слёзы забыты в обмен на дополнительную ночную сказку, Рафаэль пошёл на кухню готовить любимые оладушки со сгущенкой для своей девочки.

– Ты можешь оказать мне услугу? – спросил он Вию за ужином.

– Любую, какую только пожелаешь, – лукаво улыбаясь, ответила девочка.

– Не расти быстро! – попросил Рафаэль.

– Я очень буду стараться, Эль, но, знаешь, наверное, это очень трудно, – серьёзно сказала Вия, – даже труднее, чем заниматься балетом!

Они много разговаривали на всевозможные темы, Рафаэль рассказывал Вие о великих художниках, о своих родителях. Он хотел познакомить её с отцом, но времени у будущей балерины катастрофически не хватало. Они легко понимали друг друга, порой им хватало одного взгляда. В той гармонии, которая воцарилась в их жилище, оба находили спасение от жестокой и несправедливой жизни, которую уже испытала на себе Вия. Девочки, занимающиеся с ней в одном балетном классе, завидуя её таланту и трудолюбию, систематически готовили разные каверзы, очень расстраивающие Вию.

Негласным кредо, когда Вия и Рафаэль находились вдвоём, был отказ от гнева и возмущения. И это легко удавалось, часто в квартире слышался детский и мужской смех – замечательный, заразительный. С Рафаэлем Вие всегда было безумно интересно. Находясь рядом, она чувствовала и непонятную грусть, и невероятную гармонию, и душевную близость. Она даже и предположить не могла, что можно испытывать такую гамму чувств к одному человеку, которой заменял ей весь мир. А ещё она ощущала взаимное притяжение, вызывающее щемящее чувство безумного счастья, сравнимое разве что с полётом.

Она легко совершала астральные путешествия во время сна. Её тонкие тела отделялись от физического и отправлялись в свободный полёт, питаясь чистой космической энергией.

Рафаэль был интересным мужчиной – с подтянутой спортивной фигурой, молодым лицом и густыми волнистыми волосами. Волосы были не просто русыми, их пронизывали серебряные нити. Да, скорее всего, и не русые, а тёплого медового оттенка. У него была привычка неосознанно проводить рукой по волосам – и все пять пальцев тогда увязали в шёлковом меду. Улыбка меняла его обычно бесстрастное лицо – в ней была и нежность, и мужественность, готовность на глубокое сострадание, и ирония.

Высокий, стройный, имеющий свой стиль и прекрасный вкус в поведении и в одежде, он вёл себя естественно и вместе с тем умел незаметно дистанцироваться, не напрягая и не оскорбляя окружающих. А глаза его – понимающие, лукавые, с искрой интереса к собеседнику глядели тепло, изучающе и доброжелательно. Обычно при посторонних людях он старался казаться серьёзным, даже угрюмым, брови были сведены к переносице, отчего образовалась глубокая складка. Лишь рядом с Вией Рафаэль чувствовал себя счастливым и мог полностью расслабиться. А подросшая Вия ощущала себя маленькой счастливой девочкой. Их дружба со временем приобрела радостную безмятежность.

– Я потерял себя ещё в детстве, – в один из вечеров признался Рафаэль Вие, наверное, поэтому от меня лучше держаться подальше, я приношу несчастье любимым людям, – с горькой усмешкой произнёс он. – Лишь когда ты рядом, я чувствую самодостаточность и душевный покой.