Текст книги "Мелодия древнего камня"

Музыкальный директор действительно просил Эмиля Радаева прийти к нему. Он предложил выступить с сольным концертом на сцене театра, с перспективой заключения контракта с Эмилем на год работы в театре. На первое предложение Эмиль с радостью согласился. Второе, хоть и было лестно, он пока отклонил, сказав, что ему нужно подумать. Возвратившись в гримёрную, где неосмотрительно оставил свой ноутбук открытым, он остолбенел, когда увидел в своей почте письмо, написанное и отправленное Нике Мариной. Эмиль понимал, что для его Русалочки оно станет смертельным ударом, но изменить ситуацию уже было невозможно.

С гнетущей тоской в душе и ненавистью к Марине певец подумывал о самоубийстве. Но обязательства перед ещё не родившимся ребёнком остановили его. Эмиль невольно посмотрел на камень в своём перстне – он опалил холодом, став мутным и тёмным. Мысли носились и набегали друг на друга, не давая сосредоточиться. Эмиль стоял у открытого окна. Вся его фигура с опущенными руками и внезапно возникшей сутулостью выражала безнадёжность.

Жизнь Эмиля редко выходила из-под контроля. С раннего детства он старался контролировать если не сами обстоятельства, то его отношение к ним – его воля, умение сконцентрироваться и вычленить главное делали ситуацию управляемой. Только не сейчас. Он был растерян и подавлен не зависящей от его воли и разума, а главное, от его души ситуацией.

Придя домой к Алехандро и Антонио, Эмиль рассказал о своём горе, о том, что навсегда потерял любимую Николь. Он не заметил, что лица его друзей были невероятно мрачными.

– Что случилось? – наконец спросил Эмиль.

– У Антонио обнаружили лейкемию, это – рак крови. От такого же заболевания умерла мать Антонио. Теперь мне понятно, почему последние месяцы он чувствовал себя так плохо, – тихо произнёс потрясённый диагнозом сына Алехандро.

– Я знаю, что можно пересадить спинной мозг от здорового донора и этим спасти Антонио, – предложил Эмиль.

– У нас очень мало времени на поиски донора. Врачи сказали, что болезнь запущена.

– Предлагаю проверить меня в качестве донора, – сказал с надеждой в голосе Эмиль. – Уж если мы так похожи с вашим сыном, есть вероятность, что я могу стать его донором. Завтра же пойдём сдавать анализы!

На следующее утро, отменив репетиции, Эмиль с Антонио отправились в клинику, где у них взяли кровь на совместимость. Анализ был готов через день. Его результат поразил не только друзей, но и медиков – молодые люди по биологическим параметрам, учитываемым при пересадке костного мозга, абсолютно совпали. Операция по пересадке костного мозга была назначена через три дня, ждать больше было нельзя. Эмиль решил провести и генетическую экспертизу, чтобы понять, есть ли между ним и Антонио родственная связь.

Операция прошла успешно. Антонио быстро поправлялся, особенно после того, как узнал, что является кузеном Эмиля. Братья начали вести собственное расследование, чтобы определить свои корни, совмещая поиски с выступлениями в театре Ла Скала.

Эмиль договорился о недельном отпуске с директором театра для того, чтобы полететь в Москву и жениться на Марине, а потом представить жену родственникам в Баку, как принято по кавказским традициям.

Никогда ещё певец не возвращался в свой любимый город в таком мрачном настроении. Молодых встретили Давид, Стефания, пришла даже Галина с мужем. Стол ломился от национальных блюд и вин. Комнату Стефания украсила многочисленными корзинами с цветами.

На передний план, оттеснив плечом Эмиля, вылезла женщина с крашеными в бледно-пепельный цвет, наращенными волосами. Женщина казалась без возраста, скорее всего, лицо её не раз было подправлено пластическим хирургом. Дорогая и безвкусная одежда под леопарда дополняла неприятное ощущение от жены Эмиля.

Родственников преследовал единственный вопрос: «Как Эмиль, обладая безупречным вкусом, смог связать свою жизнь с такой женщиной?».

Младшего братишку Эмиля и Ники – Влада мама Галина отдала на воспитание Стефании и Давиду, ссылаясь на свою постоянную занятость. Мальчик благополучно поселился в гостеприимном доме бывшего маминого мужа. Опеку над ним взяла сердобольная Стефания.

Влад спросил, когда Марина нагнулась за свой сумочкой, стоявшей на полу, а силиконовая грудь, словно пересидевшее в кастрюле тесто, вывалилась из явно не по размеру надетого бюстгальтера:

– Тётя, а почему у тебя такие сиси большие?

Тщательно загримированное лицо Марины стало пятнистым, на кожу пробились струйки пота. Женщина выбежала на улицу. Эмиль нехотя вышел за ней.

Группа родственников еле сумела скрыть улыбки на застывших лицах от преподнесённого Эмилем сюрприза. После экстренного ухода молодых, они, не удержавшись, словно по команде, стали смеяться. Правда, смех быстро иссяк, лица снова стали трагически неподвижными.

Николь в городе не было.

* * *

Ника училась на втором курсе Бакинской Консерватории по классу вокала, подавала большие надежды, часто выступала на концертах. Пение для неё было не только большим удовольствием. Девушка, когда пела, мысленно представляла рядом Эмиля, отчего сердце наполнялось счастьем, а голос – необыкновенной чистотой и силой. За месяц до того вечера, когда она получила злосчастное письмо, камень в её кольце стал темнеть, пока не потух совсем, превратившись в мутный, чёрно-бурый и холодный на ощупь.

Прочитав письмо, Николь сначала ничего не поняла. С пятого прочтения до неё дошла информация о том, что Эмиль собирается жениться. Апатия и безысходность сделало тело и душу нечувствительными, словно находящимися под анестезией. Она хотела стать невидимкой, раствориться, исчезнуть для всего мира – как будто кто-то взял и стер ее, ставшее болезненным, прошлое, не дающее свободы, но и будущее оставил неясным. Она плакала – спасительные слезы позволяли очиститься от захлёстывающих душу эмоций. И выплакавшись, заперлась в своей комнате. Там она просидела до утра, до слепоты в глазах вглядывалась в небо за окном. Ника пребывала в странном полусне, когда происходящее почти не осознавалось, не касалось ее.

– Неужели для любви является неизбежным то головокружительные взлёты, то мучительные падения, – думала девушка. – Бежать. Прочь из дома, ставшего пустым и чужим без любимого. Там, в другом мире я найду себя снова, попытаюсь, конечно, – размышляла Ника, когда рассвет стал медленно пробираться в комнату. Пылающая кромка предрассветного солнца вставала на востоке, распугивая пернатые облака радующегося от встречи с солнцем неба.

Николь приняла решение: она заберёт документы из Консерватории, и уедет в Москву. Бабушка со стороны отца давно приглашала её поселиться в огромной квартире в центре города и перевестись в Московскую Консерваторию.

Утром Николь поставила родственников перед фактом, что уезжает учиться в Москву. Перед отъездом ей очень захотелось увидеть море, попрощаться с ним. Взяв такси, она поехала за город, в то место, где они с Эмилем и Давидом так замечательно проводили выходные. Тогда она была счастлива тем безмятежным, безграничным счастьем, которое бывает в детстве.

Ника шла вдоль берега моря, волосы обдувал лёгкий ветерок. Она щурилась от ярких лучей солнца и наблюдала за чайками, которые пикировали к самой воде над беспокойными волнами, завидуя их свободному и радостному полёту. Внезапно в голову пришла шальная мысль – прыгнуть с самого высокого утёса, взмыв в воздух и пролетев, словно чайка, над беспокойным морем. Одинокая скала словно ждала её прихода. Ника уже стала ощущать, как между пальцами пробежался лёгкий ветерок и стала поднимать руки, представив, что это крылья. Сверкающая вода звала её, наполняя пьянящим чувством в ожидании полёта. Хотелось прочувствовать всем телом ветер, свободу и хоть на мгновенье ощутить себя вольной птицей, то взмывающей в небо, то парящей над серебристой поверхностью моря.

Крик маленького ребёнка, оставленного на пустынном берегу – мать в это время купалась – удержал девушку от непоправимого шага.

Через неделю в столичном аэропорту Шереметьево Нику встречали новые родственники. Дед Пётр Георгиевич – бывший военный в отставке, дослужившийся до звания генерал-лейтенанта. Он оказался сморщенным, сгорбленным седовласым старцем почтенного вида. Бабушка Элеонора Ивановна – очень высокая, гораздо выше своего мужа женщина с прекрасной фигурой, одетая в бордовое платье, казалась красивой, огромной птицей рядом с мужем-воробушком. У неё были прекрасные, ласковые серые глаза и русые волосы, уложенные в пучок, породистые черты лица. Нике хватило одного взгляда, чтобы понять, что бабушка рождена властвовать над людьми и их сердцами. Ещё пять лет назад она была примой знаменитого Малого театра, прослужив в нём не один десяток лет.

Виталий – приёмный сын Введенских – красивый высокий мужчина лет тридцати пяти с военной выправкой, кавказской национальности. Коротко подстриженные чёрные волосы, синие глаза в обрамлении чёрных ресниц, смуглая кожа и очаровательная, доверчивая детская улыбка, так не сочетающаяся с его мужественным видом, выдавали в нём человека открытого и доброго.

Настоящее имя его было – Видави. Отец служил в подчинении деда Николь, когда тот жил и работал в Баку и погиб при исполнении воинской обязанности, получив звание Героя Советского Союза. Мать умерла через год. Пётр Георгиевич счёл своим долгом усыновить ребёнка. Элеонора Ивановна не возражала. Она полюбила мальчика, уделяя всё свободное от службы в театре время его воспитанию, часто брала с собой на работу.

Виталий, как звали его приёмные родители, вырос за кулисами Малого театра, впитав любовь к сцене с раннего детства, обожая театр. Ведь самое непосредственное и искреннее восприятие волшебства театральной жизни закладывается именно в детском возрасте. Но театр – это не только блеск мишуры, сказка и аплодисменты. Театр – это целый мир, который создаётся тяжёлым трудом.

Побывать за кулисами, ощутить себя хотя бы в своих фантазиях главным героем пьесы на настоящей театральной сцене, раскрыть секреты таинственного перевоплощения актёров перед спектаклем – всё это попытался сделать Виталий в детском возрасте. Он даже подумывал стать актёром, но дело, которому отдал жизнь его отец, заставило выбрать профессию военного. Любовь к морю, на котором он родился и провёл самые счастливые первые годы жизни вместе с родителями, звала его. Виталий поступил в мореходное училище Санкт-Петербурга.

* * *

Виталий Введенский только что получил звание капитана третьего ранга. Он плавал на атомной подводной лодке. За быстрое и правильное решение во внештатной ситуации на глубине более двухсот метров, позволившее спасти членов экипажа, он получил очередное воинское звание.

Трепетная, возвышенная, нежная любовь к Николь ворвалась в его сердце с первого взгляда, когда он вместе с приёмными родителями приезжал в родной Баку на её выступления. С тех пор, как он увидел девочку-Ангела, поющую нежным, необыкновенно красивым голосом молитву, её трогательный образ не покидал Виталия.

Нику они приняли, как родную. Девушка сразу очаровала своих московских родственников не только красотой, но и покладистым характером, нежностью и любовью, с которой она относилась к ним.

С бабушкой Элеонорой не сразу сложились тёплые отношения. А вот с её сводной сестрой Глорией Ника была знакома не один год – та давно была любимой гостьей в семье Радаевых. Глории Ника и открыла свою душу, получив в её лице не только родственницу, но и близкую подругу – разница в возрасте у них была тридцать три года.

Лора стала поздним ребёнком общей с Элеонорой матери. И скорее годилась по возрасту в матери Нике, чем в бабушки. Но, имея лёгкий, дружелюбный и весёлый нрав, стала близкой подружкой своей внучатой племяннице, ещё когда навещала её в Баку.

Николь восхищалась насмешливым умом Глории, литературной с чётким произношением речью и безупречным знанием нескольких иностранных языков.

Петь Ника больше не хотела. Посоветовавшись с родственниками, она решила поступать в медицинский институт. Проснувшееся в ней желание лечить людей было внезапным и острым. Свою любовь, сжигающую сердце и душу, она решила отдать страдающим людям. В это же лето Николь сдала экзамены в первый Московский медицинский институт на факультет «лечебное дело», поступила легко, без сомнений и страха. И училась легко, на лету схватывая ненавистную для большинства студентов латынь. Привыкнув ни с кем не общаться близко, не открывать свою душу, она развила в себе способность улавливать малейшие изменения в людях.

Сокурсники оказывали ей знаки внимания. Но когда дело доходило до чего-то большего, чем поход в кино, она превращалась в Снежную королеву, как и звали её студенты за глаза. Холодность и вдруг появившаяся уверенность стали только внешним проявлением её жизни. Сердце Николь оставалось несвободным и неспокойным, даже время не могло хоть слегка затянуть кровоточащие шрамы в нём. Она не виделась с Эмилем почти два года, но разбитое на мелкие осколки сердце не давало ей смотреть на других мужчин, спокойно спать. Она часто просыпалась среди ночи, воскрешая в памяти любимое лицо, и не было никакой возможности его забыть.

Все годы учёбы Ника была приветлива и дружелюбна с однокурсниками, но о себе ничего не рассказывала. Сокурсники только знали, что Ника замужем и воспитывает маленького сына. Но её никто никогда не видел с кем-либо из молодых людей ближе, чем на метр. Это была не гордыня и не заносчивость, скорее, эмоциональная холодная пустота, словно душу случайно прихватил ночной заморозок.

Сердце её, спасаясь от постоянной боли, почти окаменело, на душе лежал тяжёлый камень воспоминаний и обещаний друг другу, что они с Эмилем будут вместе. Она никак не могла забыть, вычеркнуть его из жизни. Девушка старалась не зацикливаться на прошлом, но без мыслей о счастливых днях не могла представить настоящее. И мечтала о встрече. Ведь между ними сложилась особая близость, и разговоры были особенными. Важными. Незабываемыми.

Началась новая жизнь с новыми друзьями, родственниками, страной. Отношения с бабушкой постепенно стали доверительными и нежными, а дед просто души не чаял в тихой, тактичной, хорошо воспитанной, да ещё и красивой внучке.

Элеонора Ивановна знала, что творится на сердце у внучки. Она была посвящена в тайну – любовь Ники к Эмилю и его предательство, как расценивала бабушка женитьбу молодого певца.

Николь случайно, от театральных знакомых бабушки, узнала о том, что Эмиль развёлся с Мариной, когда та была на пятом месяце беременности, уехал в Италию. На самом деле инициативой развода была Марина. Женщина поняла, что нажиться на таланте Эмиля она не сможет – ведь контракт расторгнут, поэтому она предприняла экстренные попытки заполучить богатого мужа. Фортуна повернулась к ней лицом. Давний воздыхатель, меценат и крупный бизнесмен в одном лице, Фёдор Ильич Скоробогатов сделал ей предложение, в очередной раз увидев свою Музу на одном из банкетов. То, что он был немолод, плешив и имел значительный избыток массы тела, не остановило женщину. Но беременность, которая вот-вот должна стать заметной, была явной помехой на пути Марины к вожделенному браку.

Дав согласие на заключение брака влюблённому старцу, Марина попросила подождать со свадьбой три месяца, надеясь вызвать преждевременные роды и избавиться от ребёнка. А богатому жениху сказала, что уезжает по якобы подписанному контракту, который невозможно аннулировать. Сама же поехала к матери в Тверь, где на восьмом месяце беременности благополучно разрешилась от бремени.

Мальчик родился недоношенным, но живым. Подписав отказ от ребёнка, Марина упорхнула к жениху готовиться к свадьбе, предварительно дав взятку главному врачу роддома для того, чтобы в случае появления Эмиля в Твери в поисках своего ребёнка, ему бы сказали, что он погиб при родах.

* * *

Николь последний месяц снились глаза Эмиля, только почему-то Эмиль был младенцем, истошно плакал и тянул к ней крошечные ручки. Девушка обратилась за помощью к деду, чтобы тот узнал о судьбе Марины и ребёнка. Через две недели Ника получила информацию о разводе Эмиля, о заключении нового брака его бывшей жены и о рождении недоношенного мальчика.

Решение усыновить ребёнка возникло мгновенно. Как ни отговаривали родственники, Ника стояла на своём, умоляя помочь ей в усыновлении. Дед с бабушкой после недолгих раздумий согласились. Они рано потеряли сына – отца Николь, он погиб в авиакатастрофе через пять лет после рождении дочери. Истосковавшись по сыну, они пришли к обоюдному решению, что помогут Нике в усыновлении и воспитании не нужного родителям малыша. Но усыновить ребёнка девятнадцатилетней незамужней студентке вряд ли бы удалось. Николь необходимо было срочно выйти замуж. Да и кандидатура в лице Виталия была. Он с радостью согласился на фиктивный брак. Николь имела одно пожелание – чтобы она и малыш носили фамилию Радаевых. Родственники и жених были вынуждены согласиться.

На свадьбу Николь и Виталия прилетели Давид со Стефанией.

Давид выглядел плохо – землистый цвет лица, одышка выдавали серьёзные проблемы с сердцем. Скоропалительная женитьба Эмиля, а затем и Николь, её переезд в Москву, смена профессии стали заключительным ударом по его больному сердцу. Ника видела, как его лицо осунулось, почернело. Дымка вокруг Давида была еле заметного серого цвета. На второй день после свадьбы он скончался от обширного инфаркта.

Стефания тяжело переживала потерю. Ника наблюдала, как её всегда весёлая оранжевая аура превратилась в сгустившееся облако горя антрацитового, пыльно-чёрного цвета. Элеонора тоже умела чувствовать чужое горе, заботилась о няне своей внучки, как о родном человеке, а вскоре пригласила Стефанию жить в их большую квартиру, чему была безумна рада Николь.

В Тверь с готовыми документами для того, чтобы забрать мальчика, они поехали все вместе. Правда, Ника уже ездила смотреть на малыша.

Первая их встреча состоялась, когда ребёнка перевели в дом малютки – он набрал нужную массу тела и уже не нуждался в постоянном медицинском контроле. Малыш лежал в кроватке и пристально смотрел на Нику изумрудными глазами Эмиля. А потом вдруг улыбнулся, словно узнал, и протянул к ней ручки.

«Как во сне, – подумала Ника, взяв малыша на руки и чувствуя переполняющую сердце любовь. – Теперь у меня всегда рядом будет мой маленький Эмиль», – подумала она.

Но назвать сына Эмилем не разрешили дед и бабушка, Ника не могла не считаться с их мнением.

– Пусть он будет Святославом Радаевым, – предложила Ника, – в честь моего любимого пианиста Святослава Рихтера.

Знаменитый пианист с малых лет пленил Нику исполнительским мастерством. Она имела все его записи. Безошибочно могла определить его игру среди других талантливых пианистов. Артист-интерпретатор вдыхал жизнь в исполняемую музыку. Это имя устроило всех.

В институте Николь училась хорошо, ей всё больше и больше нравилась медицина. И с обязанностями мамы успевала справляться. Правда, первые полгода были тяжёлыми – Ника не высыпалась, не разрешая старенькой Стефании ночевать с сыном. Она много времени проводила в институте и очень скучала по малышу, поэтому ночами не могла насмотреться на него, носила на руках, когда он плакал.

Через полгода, безумно устав от хронических недосыпов, она стала укладывать мальчика в свою кровать, и проблема бесконечных ночных недосыпов закончилась. Рядом с мамой Святослав крепко спал всю ночь, да и днём стал спокойным и весёлым. Николь звала его Свет. Он действительно стал её светом. Ласковый, послушный, способный к музыке, уже в пять лет он играл простенькие пьесы на большом рояле, стоявшем в гостиной.

«На нём играл мой сын, а теперь играет внук», – радовалась Элеонора Ивановна, глядя на малыша, с усердием занимающегося на инструменте. А в шесть лет Святослав успешно поступил, сдав первые в своей жизни экзамены, в Центральную музыкальную школу при Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского. Готовила к поступлению в престижную музыкальную школу сына Николь, не доверив эту почётную миссию педагогам, которых рекомендовала бабушка.

* * *

Николь по-прежнему интересовали цвета ауры вокруг людей, она увлеклась эзотерикой, почерпнув много полезных для будущего врача знаний. Все годы она видела ауру – энергетическое поле, окружающее человека. Но цвет – это ни что иное, как разные части спектра, длины волн или частоты. Со временем она поняла, что проще всего увидеть красный цвет, сложнее – синий. Аура показывает, здоров человек или болен, его эмоции. Преобладающие цвета ауры определяют основные качества личности. Когда человек безнадёжно болен, его аура начинает блекнуть и исчезает ещё до того, как он умрёт.

Ника стала делать записи, касающиеся различных цветов ауры, ей хотелось структурировать свои наблюдения, ведь они могли понадобиться в её работе врача.

«Красный цвет ауры означает бодрость, силу, энергию, лидерские способности, честолюбие, – записывала она в дневнике, – а вот тёмно-красный выдаёт неуравновешенного, вспыльчивого человека, получающего удовольствие от своей власти над людьми. Агрессивные, гневные, вздорные, коварные люди имеют вокруг себя мутную ауру с тёмными разводами и оттенками грязно-красного цвета. Хитрость, спутанность мыслей, недостаток энергии бывает у людей с красно-коричневой аурой. Кроме того, возможны болезни почек или других органов, вокруг которых сосредоточен этот цвет. Такой человек может быть убийцей. А вот лиловый цвет ауры показывает любовь к человечеству, энтузиазм, благие намерения, а также справедливость и героизм.

Розовый цвет – это самоотверженная любовь. Оранжевый – цвет жизненной силы, уверенности, гуманности, но при этом возможны проблемы с печенью.

Золотисто-оранжевый цвет ауры говорит о самоконтроле, самообладании, жизнеспособности. Жёлтый цвет – показатель хорошего здоровья, живого ума, дружелюбия и оптимизма. Изумрудно зелёный говорит о честности, открытости, многогранности личности. Цвет морской волны – это миролюбие, надёжность, ответственность и духовность. Мутно-зелёный – хитрость, предательство, зависть, ревность. Нежно-голубой цвет ауры говорит о миролюбии, хорошем вкусе, а также о здоровье, мягкости человека.

Ярко фиолетовая аура у людей с развитой интуицией и духовностью, утончённым воображением, возвышенной любовью. Этот цвет присущ тем, кто ищет своё призвание и смысл жизни. Для них важны мораль, философия. Серый цвет – слабое здоровье, ограниченность, негативное мышление. Сине-серый – вампиризм из-за недостатка энергии, религиозность, смешанная со страхом и беспокойством. Тёмно-синий цвет ауры принадлежит духовным людям, нашедшим своё призвание. На них возложена миссия, которую они выполняют. Чёрный цвет – ненависть и жестокость, агрессия, злость и разрушение. Белый – самый совершенный цвет, он чистый и прозрачный. Это цвет расширения сознания, чистой духовности и высокой интуиции».

* * *

Виталий редко появлялся дома – он уходил в море на шесть, а иногда и на восемь месяцев. Когда приезжал в отпуск, привозил подарки всем членам разросшейся семьи, носил приёмного сына на руках, играл с ним. Постепенно отношения между Никой и Виталием стали теплеть, они лучше узнали друг друга.

Николь с отличием окончила медицинский институт. Она долго определялась со специализацией, хотела найти такую область медицины, где её дар «видеть болезнь» был бы задействован. Она даже подумывала пойти в ординатуру с целью найти объяснения своим необычным способностям. Но довольно быстро поняла, что докопаться до сути ей не удастся, и стала работать хирургом в МЧС. Ведь там ей уж точно не будет хватать времени на страдания от преследующих болезненных воспоминаний. Спасая других, она спасала себя. Одновременно Ника начала учиться на врача рефлексотерапевта – изучать восточную медицину, обучаться специальным массажам, чтобы в будущем, когда она получит богатую практику оперирующего в сложных условиях хирурга, пойти работать врачом-реабилитологом.

Даже интернатуру по протекции деда она проходила в бригаде МЧС, да так и осталась там. Их бригаду под номером пять считали одной из самых квалифицированных. Они брались за сложнейшие операции, спасая жизни. По случайному (или не очень) стечению обстоятельств, их фамилии почти одинаково звучали: майор медицинской службы Мирадов, капитан Градов и лейтенант Радаева. Поэтому при вызове их бригады они слышали приказ: «Бригада Радовых, на вылет!».

Работая в МЧС в одной бригаде с опытным нейрохирургами, Ника многому научилась. Егор и Сергей, наблюдая за способной, доброй и красивой девушкой, полюбили её. Их личная жизнь не складывалась – бывших жен не устраивали постоянные командировки и небольшая зарплата. Но они понимали, что Николь никогда не оставит мужа и сына. Их отношения были выстраданы бесконечной людской болью и изматывающей работой на грани человеческих сил. Они чувствовали друг друга по малейшим движениям, коротким фразам во время длительных операций, срослись, сроднились, став единым организмом по спасению людей. Их объединяли чувства уважения, полного доверия и любви.

Тот вызов в район землетрясения «бригада Радовых» запомнила на всю жизнь. Все природные катаклизмы – наводнения, землетрясения, цунами, извержение вулкана – это ни что иное, как защита природы от агрессивного поведения человека. Природа напоминает человеку, что он не имеет права вмешиваться в гармонию на голубой планете, он в гостях у Природы.

Это было сильнейшее за последнее столетие землетрясение на острове Сахалин. Больше всего пострадали города Оха, Нефтегорск и несколько находящихся неподалёку посёлков. Сила толчков достигала десяти баллов. Самые значительные разрушения были в Нефтегорске, который оказался всего в тридцати километрах от эпицентра. Сегодня этого города нет на карте, его решили не восстанавливать. Были разрушены почти все дома, в городе погибло две тысячи сорок человек. Ликвидацией последствий занималось более полутора тысяч спасателей. Им удалось вытащить из-под завалов две тысячи триста шестьдесят четыре человека. Сегодня на месте города построена часовня и установлен мемориал.

Город после сильнейшего землетрясения представлял тяжёлое зрелище. Жилые дома, магазины, общественные здания – все было превращено в руины. Это были груды кирпича, бетона, железной арматуры, под которыми находились сотни пострадавших. Тех, кто выжил, извлекали спасатели, после чего раненых доставляли в аэромобильный госпиталь МЧС. Врачи работали практически без отдыха, пострадавшим требовалась экстренная хирургическая помощь. Тех, кто выжил, извлекали спасатели, после чего раненых доставляли в аэромобильный госпиталь МЧС. Впрочем, к нему местные жители подвозили и тех, кто получил травмы, не будучи под завалом. Как говорили врачи, их работа после таких чрезвычайных ситуаций – это та самая военно-полевая хирургия, которая появилась в годы первой мировой войны: кругом хаос и разрушение, а здесь, в палатке цвета хаки, люди в белых (а сегодня, в зеленых) халатах обрабатывают зияющие раны, ампутируют раздробленные кости, накладывают гипс. И так, практически без отдыха, проходят сутки, трое, десять, месяцы!

После 99-го года госпиталь МЧС стали привлекать на все крупные чрезвычайные ситуации, а также для участия в гуманитарных акциях. Егор Мирадов, прошедший как военврач военные конфликты в Алжире и Сомали, не переставал поражаться вместе с коллегами, как в слаборазвитых странах люди могут выживать практически со смертельными диагнозами. Например, однажды в госпиталь привезли пожилого человека, у которого лопнул аппендицит и уже начался перитонит. До сих пор в голосе опытного хирурга Мирадова звучит удивление, когда он говорит, что после операции и введения антибиотиков больной не просто выжил, но еще и очень быстро поправился!

В южных странах приходилось работать при очень высокой температуре и влажности воздуха, соблюдая при этом стерильность за счёт специального оборудования трех видов. Первый – дезинфекция путем аэрации воздуха. Второй – с помощью кварцевых ламп. Ну и больших установок – дезаторов.

Военно-полевой госпиталь развертывался очень быстро, и в течение двух часов были готовы две-три операционные. Первая – для самых тяжелых случаев, когда надо проводить ампутации, обработки ран с обширным повреждением мягких тканей, сосудов, нервов. Вторая операционная, гипсово-репозиционная – там стоит рентгеновский аппарат. Третья операционная – для раненых в грудь и живот. А второе ее предназначение – для сотрудников МЧС. Особенно для спасателей, которые работают в завалах. Были случаи переломов и голеностопных суставов, и вывихи костей, коленных суставов. По счастью, еще ни разу не проводили сотрудникам серьезных полостных операций. Они ведь были профессионалами и знали, как уберечь себя от опасных травм.

Ника после тяжёлой смены, ассистируя в пяти серьёзных операциях, поздним вечером шла в палатку для отдыха, когда услышала, доносящийся из-под тёмного разрушенного дома слабый писк. Сначала она подумала, что там остался щенок. «А если это ребёнок?» – кольнуло сердце у девушки. И она побежала на слабый звук. Не думая о возможных последствиях, она, будучи хрупкого телосложения, пролезла под завал, освещая путь фонариком, увидела окровавленную головку годовалого ребёнка под телом умершей матери. Еле вытащив мобильный телефон, позвонила Егору, и только успела сказать, что она под завалом ближайшего к операционному блоку дома с раненым младенцем, как почувствовала сотрясение земли под собой. Вскоре выход завалило. «Главное – обуздать первый страх, не падать духом. Из любой, даже самой страшной ситуации, всегда есть выход, – внушала себе Ника. – То, что произошло так быстро и неожиданно, нужно разумно оценить. И не расходовать энергию даром. Смириться и не нервничать!» – как заклинание повторяла отважная девушка.

Надо было срочно извлечь ребёнка и осмотреть его. У младенца была раздроблена бедренная кость, и как только Ника вытащила его из-под тела матери, началось сильное кровотечение из бедренной артерии. Она сняла с себя одежду, нижним бельём перетянула ножку ребёнка выше травмы. Младенец оказался ледяным и даже не плакал, а слабо пищал. Сколько прошло времени после травмы – часы, сутки? Он был очень холодным, Ника прижала к своей груди его окровавленную головку, укутала в свою куртку и стала ждать помощи, чувствуя, что доступ воздуха перекрыт, и она начинает задыхаться. Кроме того, при повторном толчке на голову упало что-то тяжёлое, и голова разболелась так сильно, что тянуло в сон. Но засыпать было нельзя. Она знала, что её бригада обязательно придёт на помощь.