Текст книги "Мелодия древнего камня"

* * *

Диана и Жасмин остались без родителей, когда им исполнилось соответственно восемь и десять лет. Родители, известные в Махачкале музыканты, возвращаясь с гастролей, попали в автомобильную катастрофу – в машину, в которой они ехали к своим дочкам, врезался рефрижератор с пьяным водителем. Отец погиб сразу. Мать пролежала в коме три месяца, прежде чем покинуть этот мир.

Опекунство над девочками взяла старшая сестра матери Эльза, имевшая шестерых детей. Она не особенно баловала племянниц, но, тем не менее, как и хотела погибшая сестра, отдала старшую – Диану в Лондонскую закрытую школу, где Рафаэль и познакомился с ней.

Жасмин закончила музыкальную школу в Махачкале, и к восемнадцати годам родила дочку. Её друг, который был старше Жасмин на десять лет, имел в Питере семью. В Махачкалу приезжал по работе в длительные командировки. Он легко соблазнил доверчивую семнадцатилетнюю девочку, а, узнав, что она беременна, исчез. Эльза не позволила делать аборт племяннице, но сказала, что раз она уже совершеннолетняя – может жить самостоятельно в квартире, оставшейся от родителей.

Диана, узнав, что сестра беременна и осталась без помощи, была вынуждена вернуться на Родину. Она только что окончила Лондонскую школу с музыкальным уклоном, и легко поступила в Консерваторию в Баку – в Махачкале не было ВУЗа, дающего высшее музыкальное образование. Огромную трёхкомнатную квартиру в центре города, оставшуюся от родителей, они сдавали, а в Баку снимали маленькую «двушку», чтобы деньги оставались на многочисленные расходы. По вечерам Диана работала репетитором.

Али похоронил любимую женщину сына на том же кладбище, где была похоронена его жена Магдалена.

* * *

Прошло два месяца с тех пор, как Ника занялась лечением Рафаэля. Постепенно они разработали план побега, ведь Рафаэль уже мог ходить с помощью трости! План заключался в следующем. В условленный день Ника идёт плавать в море и не возвращается. С Эмилем она разговаривала один раз в неделю с разных телефонных номеров, которые приносил ей Рафаэль, взяв их у вечно пьяных и спящих охранников, и стирала потом запись разговора. А при появлении Жасмин в особняке Ника стала пользоваться интернетом, чтобы писать Эмилю. Он, зная точные координаты нахождения Ники, должен будет оставить под водой акваланг с двумя баллонами, ласту и маску. А также специальное приспособление, в которое вмонтирован подводный компас. Ника занималась подводным ориентированием ещё в Баку, поэтому умела пользоваться подводным компасом и знала направление, куда необходимо ей приплыть под водой. Там, по их расчётам, Эмиль будет её ждать.

Специализированные модификации подводных компасов обладают разнообразными функциями (подсветкой, боковым дисплеем, указателем курса), рассчитаны на максимально возможную глубину погружения, что, несомненно, должно было пригодиться Нике, чтобы хорошо ориентироваться в подводном мире.

В последний вечер перед намеченным исчезновением Ники, молодые люди долго гуляли в парке, им нужно было обговорить все детали побега.

– Я смотрел прогноз погоды на ближайшие дни. Завтра обещают сильный шторм, – сказал обеспокоенный Рафаэль.

– Во сколько он начнётся? – ничуть не испугавшись, с лукавой улыбкой спросила Ника.

– Обещают к двадцати одному часу, – с нескрываемой тревогой ответил Рафаэль. – Может быть, перенесём твоё «исчезновение»?

– Конечно, нет! – воскликнула Ника. – Во-первых, часы уже запущены и, скорее всего, подводное снаряжение лежит на дне лагуны. Ну, а во-вторых, шторм – это то, что нам нужно!

– Не понимаю!

– Моё тело начнут искать только по его окончании, то есть, не раньше утра, а то и полдня, когда приедут дайверы. В это время я уже должна быть далеко отсюда, конечно, если повезёт! А на тебе ответственность за жизнь Магдалены и Жасмин. Как только твой отец поймёт, что я исчезла, он постарается «замести следы» своих преступлений.

– Ты о чём? – спросил удивлённый Рафаэль.

– Я о тех девочках, которые томятся в «проклятом» доме. Скорее всего, Али его попытается сжечь вместе с ними.

– О, ужас, – воскликнул Рафаэль, схватившись руками за голову. Что делать мне? Как я могу помочь?

– Я предвидела твой вопрос. Ты можешь помочь пленницам! И не забывай о том, что Жасмин тоже находится в плену. Но её он трогать пока не станет – ведь она заботится о Магдалене, и девочка любит её! Так вот, под утро ты должен спуститься на кухню и добавить сильное снотворное во все бутылки с пивом, тоником и прочими жидкостями, которые пьют охранники. Для отца ты в банку с кофе, который он пьёт утром, подсыпешь вот этот порошок, – и Ника, оглянувшись вокруг, положила в карман спортивного костюма Рафаэля маленький пакет.

– Это не яд?

– Я похожа на убийцу?

– Прости, Ника, вырвалось случайно, я очень волнуюсь. Больше, чем тебе, я никому не доверяю. Не сомневаюсь в твоей порядочности, доброте и справедливости! А как я добавлю снотворное в закрытые бутылки?

– Я оставлю тебе шприц с набранным снотворным. Ты будешь через крышки в бутылках шприцем впрыскивать по кубику снотворного на литр жидкости.

– Понял.

– И не забудь, что Рагим будет поблизости. Он со своими людьми и станет руководить операцией по спасению детей… и тебя!

– Да, я только сейчас осознал, как мечтаю освободиться от слежки отца. Чувствую себя в этом особняке, как в благоустроенной тюрьме. Но это ощущение возникло только после того, как появилась ты. До знакомства с тобой я почти утратил веру и надежду на исцеление, боль съела всё светлое, что было во мне.

– В тебе столько света, что ей бы ещё долго пришлось питаться твоим позвоночником и мышцами! Пожелай мне везения в моём побеге, – еле слышно попросила Ника.

– Везение – ни что иное, как аванс от Всевышнего, – сказал взволнованный Рафаэль. – Я, как человек верующий, желаю тебе его! И помни, что люблю тебя, моя дорогая кузина! Пусть моя любовь и восхищение твоим мужеством хранят тебя на земле и под водой!

В согласованный с Эмилем день Ника, попрощавшись с Рафаэлем, пошла под присмотром охранников плавать. Было восемь часов вечера и уже смеркалось, когда она вошла в море. Шторм только начинался – охранники не обратили на это внимания.

* * *

Рафаэль стоял у окна и смотрел на море, молясь за спасение Ники. Свирепый ветер не унимался, он удваивал, утраивал свою силу, сгибая деревья так, что они, не имея сил сопротивляться, ломались. Стёкла окон звенели под струями ливня. Море со свойственной ему страстью набрасывалась на прибрежные скалы. Небо было хмурым. Море старалось разбить скалы, вставшие на пути завоевания суши. Вода в море стала тёмно-серой и, развлекаясь, гоняла скопившиеся лохмотья водорослей. Небо приобрело благородный сиреневый цвет, но лишь на мгновенье. Потом, словно поняв свою ошибку, стало такого же цвета, как море.

Ника с третьего погружения на дно лагуны, где она плавала, нашла необходимую подводную амуницию. Эмиль предусмотрительно положил рядом с аквалангом подводный острый нож в специальном чехле, крепящемся к голени. Акватория лагуны была отделена от моря капроновой сеткой. В одном месте в сетке имелась дыра, которую проделал Эмиль, прикрепив к её краям красный мигающий фонарик.

«Наконец-то я дома, – подумала Ника, надевая подводное снаряжение, – здравствуй, родной дом! Твоя дочь вернулась! Я слышу твой голос, море, он манит меня всегда, где бы я ни была. Здесь нет одиночества, страха, боли, только восторг от единения с тобой!».

Море было полно разнообразных звуков: шум накатывающихся на берег огромных волн, шорох перекатываемой гальки на дне лагуны, мощные всплески штормовых волн в открытом море, звуки, издаваемые морскими обитателями. Щелканье и пронзительные крики дельфинов заполняли окружающее пространство, их свист был тревожным. И все эти звуки заглушались гулом разгулявшейся стихии.

Ника благополучно выбралась в открытое море и поплыла, следуя показателям компаса, к намеченному месту. Она слышала, как над головой бушует шторм. Но он не мешал плыть – она находилась на глубине четырёх метров. Лишь вода стала мутной, но с таким компасом и подсветкой это не мешало ей двигаться к цели. Воздуха в баллоне должно было хватить на два часа быстрого плавания. За это время Ника могла бы преодолеть восемь – десять километров, но, с учётом шторма, не больше пяти-шести. До места встречи с Эмилем по кратчайшему водному пути было семь километров.

Плыть было тяжело. Приходилось преодолевать сопротивление подводных завихрений, производимых под водой штормом. Через два часа воздух в акваланге закончился. Ника отстегнула ремни акваланга и всплыла на поверхность. По данным компаса до места встречи ей нужно было преодолеть ещё два километра. Внезапно огромная волна выбила и унесла с собой подставку с компасом. Нике пришлось задерживать дыхание и нырять под накатывающие огромные волны. Очень скоро она поняла, что очень устала.

Шторм к утру стал успокаиваться, но море оставалось неспокойным. Ника лежала на поверхности моря, и смотрела на звёзды, её убаюкивали волны. Она совсем потеряла направление, для восстановления ориентиров должны были помочь звёзды. Отдохнув, Ника взяла курс на северо-запад, где, по её мнению, должен ждать Эмиль.

ДВУМЯ МЕСЯЦАМИ РАНЕЕ…

На следующее утро, после ночного похищения Ники, Эмиль вышел на берег моря, чтобы найти там выбравшуюся из тёплой кровати (как он думал) свою неугомонную Русалочку, поняв, что приключилось дежавю. На берегу лежали вещи Ники, море штормило, а её нигде не было видно. Сердце Эмиля сжалось от нехороших предчувствий.

– Нет, она не могла снова пойти плавать в штормовое море, – рассуждал Эмиль, – тем более ласта, маска, баллон с воздухом лежат на песке.

Он стал изучать следы и понял, что подъезжал внедорожник, её следы пропадали около следов от протекторов шин.

– Нику похитили. Но кто и зачем?

Эмиль побежал в отель, чтобы обсудить исчезновение Ники и план по её спасению с близкими. Через месяц жестокой неизвестности появились первые сообщения от Ники. Семья была счастлива, что она жива и относительно хорошо себя чувствует. Нужно было время для организации побега. Но она отказывалась возвращаться, пока не поставит на ноги своего очередного пациента. Правда, вскоре оказалось, что этот пациент кузен Эмиля, Антонио и Ники! Семья стала ждать благих вестей от Ники о состоянии здоровья Рафаэля.

Эмиль не терял времени – он погрузился в заботу о детях, занимался с ними музыкой и плаванием, восхищаясь каждым ребёнком, не выделяя никого. Но главным его помощником стал старший сын – Святослав. Как гордился и радовался Эмиль, что наконец-то может общаться со своими детьми! Он видел в каждом из них черты характера, мимику, жесты своей Русалочки. И это приводило его в восторг!

Прошло два месяца со дня исчезновения Ники. Наконец, день её возвращения настал! Эмиль заблаговременно тщательно подготовил снаряжение, вмонтировал в чехол для подводного ножа маячок. Разработал маршрут передвижения на лодке к лагуне, где плавала Ника. Эмиль приехал на катере ночью, чтобы его точно не заметили. Оставил катер в километре от лагуны и под водой проплыл нужное расстояние, чтобы доставить подводное снаряжение Русалочке. Благополучно вернувшись в отель, он случайно услышал прогноз погоды – ночью, когда Ника должна уплыть из плена, обещали сильный шторм. Эмиль понимал, что остановить операцию уже невозможно. И стал молиться за спасение своей любимой. Он стал верующим после полученных травм, связанных с ними страданий, переживаний за Нику.

С юности отношения Эмиля с Богом не сложились. Но после знакомства с Мариной и потерей (как он считал) ребёнка, неожиданно для самого себя стал посещать храм, получая облегчение. Придя первый раз на службу, явно волновался. Искренняя мольба прихожан и благоговение перед священнодействием батюшки во время службы глубоко тронули его сердце. В церкви царили доброта и любовь. Несомненно, это зависело от батюшки, который вёл службы, беседовал с прихожанами. Он был небольшого роста, слегка сгорбленный, словно склоняющийся к земле под грузом грехов своей паствы. Взгляд его проникал в душу, а голос был таким низким и завораживающим, что Эмиль готов был пойти за ним, куда угодно. Тогда он понял, что Священные писания не пугают, не настаивают, а указывают путь, оставляя при этом право выбора.

Целую ночь Эмиль, Глория и Алехандро не сомкнули глаз. Они стояли на берегу моря и смотрели через бинокли вдаль. Эмиль достал компьютер, чтобы отслеживать передвижение Ники по маячку. Но к полуночи маячок перестал передвигаться. Они с Алехандро вскочили на катер и помчались на то место, откуда подавал сигналы маячок. Оно оказалось в двух километрах от берега. Ники нигде не было видно. Вернувшись на берег, мужчины пошли её искать.

Рассвело. Над морем полз таинственный туман, оживляя атмосферу ожившей сказки. Шторм стих, но в воздухе ещё было много влаги, отчего дышалось необыкновенно легко. Прятавшаяся за кулисами облаков половинка Луны ярко освещала море. Мигание далёкого маяка придавало дополнительную нереальность пейзажу Проснувшееся солнце набирало силу Море было спокойным. К десяти часам утра Эмиль набрёл на кучу водорослей. Среди них он увидел женскую ногу, которую не мог спутать ни с чьей. Сердце его бешено забилось, он бросился вытаскивать из водорослей лежавшую без сознания Нику. Приложил ухо к её груди – тихие удары сердца вселили надежду. Он бережно и очень нежно взял её на руки, ощущая притягательное, родное тепло тела, биение её сердца. Эмиль почувствовал пронзительную нежность, замер в оцепенении. В голове стучало одно слово: «Люблю, люблю, люблю», – в такт радостному биению его сердца. Ника приникла к груди Эмиля сломанной куклой, не издавая ни звука. Казалось, что она не дышит.

– Настоящие Русалочки не тонут, – подумал, улыбаясь своей мысли, Эмиль.

Когда он принёс её к отелю, Ника стала приходить в себя.

– Ты снова нашёл меня, любимый, – сказала она обессиленным голосом и заснула. Эмиль надел на неё сухое бельё и бережно положил в постель.

К вечеру Ника проснулась. Вся большая семья сидела около постели в ожидании пробуждения Русалочки. Восклицаниям, слезам радости не было конца. Эмиль первым заметил необычный румянец на её щеках. Померив температуру, они поняли, что Ника сильно переохладилась и, возможно, получила воспаление лёгких, ведь она была в воде 1 5 часов!

Нику лихорадило. Щёки горели, словно от сильного мороза, руки дрожали, а перед глазами стоял туман. Приехавший доктор подтвердил опасения близких. Эмиль стал делать уколы антибиотиков, не отходя от постели любимой. На пятые сутки своей свободы Ника была почти здорова и спросила у Эмиля: «Сегодня, я надеюсь, ты разрешишь мне немного поплавать»?

– Ты шутишь, Ника, температура ещё вчера была повышена!

– Но сегодня-то она нормальная!

– Для начала погуляем по берегу, я расскажу тебе о наших новых родственниках – спасибо дорогой бабушке Элеоноре, она всегда умела делать невероятные сюрпризы!

– Наверное, ты это качество перенял у неё! – воскликнула Ника, увидев на берегу моря Рафаэля, Жасмин, Диану и маленькую Магдалену.

* * *

Ничего не подозревающий Али, проснувшись утром, вышел на кухню выпить кофе, после чего крепко заснул, упав головой на мраморный кухонный стол. Группа захвата Рагима по согласованию с федеральной службой безопасности Эмиратов без единого выстрела вошла в особняк. И словно попала в сказку «Спящая красавица». Все персонажи глубоко спали в самых невероятных позах. Осталось надеть им наручники и сложить в специальный автобус, в котором они благополучно, не просыпаясь, доехали до аэропорта и прилетели в Баку, где их ожидал следственный изолятор.

Девочки очень испугались вошедших в их комнаты вооружённых людей, которые предварительно тихо обезоружили охранников проклятого дома. Но, услышав родную речь, поняли, что это – спасатели. Они, как и обещала им Николь, пришли за мученицами, чтобы освободить из плена и доставить на Родину.

Али, учитывая многочисленные убийства, изнасилования и похищения людей, дали пожизненный срок в колонии строгого режима. Рафаэль успел навестить отца один раз, надеясь достучаться до его сердца. Но сердце отца было заковано в каменную крепость ненависти, обид и презрения. Через месяц после заключения в тюрьму сокамерники приговорили Али к смерти за растление девочек.

* * *

Затянувшийся отдых в Эмиратах благополучно закончился. Рафаэль со своей семьёй поехал в Баку, где ему дали приход в одной из мечетей. Алехандро с Глорией уехали в Италию, пообещав, что скоро вернутся в Москву Эмиль, по обоюдному с Никой желанию, решил со своей семьёй навестить родной город. Они полетели в Баку. Сначала решили посетить умерших родных и отправились с детьми на кладбище.

Говорят, о цивилизации можно судить по тому, как она относится к своим умершим. Это универсальный способ понять культуру страны, а также возможность поразмышлять в тишине и особой благодати священного места. В Баку есть кладбище для почетных граждан. Оно не создаёт траурного настроения. Каждый из похороненных людей на памятниках или с любовью сделанных фотографиях выглядит живым.

Ника погладила белый мрамор скульптуры Айсель и села рядом. Камень хранил тепло дня, вдоль ограды тянулись лозы винограда, на которых висели гроздья весёлых синих ягод. Сзади раздался шорох гравия. Обернувшись, Ника и Эмиль увидели Рафаэля с Жасмин и девочками. Он присел в нескольких метрах от них у скульптуры скорбящего Ангела. Это была могила Дианы и Магдалены.

– Ну вот, семья снова вместе, – с лёгкой грустью в голосе сказал Эмиль.

Они подошли друг к другу, взялись за руки, образовав нерушимое кольцо благодарности за подаренное счастье встретиться на этой большой планете.

Уложив старших детей спать и взяв с собой маленького Эммануэля в коляске уже спящего, Ника с Эмилем пошли гулять по самому красивому ночному городу – Баку.

Слушая Нику, Эмиль наслаждался чистым, пленяющим голосом и взглядом – чуть лукавым с горящими искорками, в котором тонул, как в омуте, её лучезарной улыбкой, ради которой был готов свершить невозможное! Он и свершил – вопреки прогнозам врачей, стал полноценным, здоровым человеком. Правда, не без помощи колдовских способностей его Русалочки!

– Когда я выдавал себя за Антонио, ты не представляешь, как мне хотелось снова разговаривать с тобой, моя Ника, слушать тысячу твоих вопросов, порой смешных и наивных, внимать твоим остроумным и находчивым ответам, купаться в твоих фантазиях, всегда таких невероятных. Я бы хотел, чтобы ты вновь пришла ко мне, обняла, и мы бы пошли гулять по любимой набережной в Баку. Теперь моя мечта осуществилась! Ты прилетала ко мне с попутным ветром, во сне, ты же можешь летать! Бывали такие чудесные дни, когда я вдруг чувствовал запах твоих духов, ощущал себя счастливым, как и от воспоминаний, связанных с тобой.

Он знал эту молодую женщину с самого её рождения, ощущал каждое движение её души, каждую эмоцию. Небольшое напряжение губ, изменение цвета глаз говорили ему о гамме проносившихся в её сердце чувств, отзываясь в нём – то её болью, то её надеждой.

Она приходила в его сны не так часто, как ему хотелось. Но он помнил все мелочи, все детали их ночного общения, ждал с нетерпением её возращения. Ведь для него сон, в котором они были невероятно близки – стал единственной радостью, светом в непроглядной ночи боли. Он казался реальным. Или таковым был? Такой вопрос Эмиль задавал каждый раз после сновидения, в котором они были вместе.

Ника была в его снах не призрачной возлюбленной, а реальной, из плоти и крови. Он знал все её страхи, переживания, боль за него и детей. Но утро всегда подкрадывалось раньше, чем ему хотелось. Ночь уводила её с собой, а наступивший день становился пустым и безжизненным. В одну из ночей она не пришла. И он потерял контроль над собой, он потерял себя, привыкнув, что не днём, так ночью они вместе. Пусть она и нереальная или всё же реальная? И он решился изменить правила – без приглашения влетать в её сон. Ему это удалось, ведь любовь способна дарить чудеса влюблённым!

* * *

Под утро, когда выздоравливающая после тяжёлого воспаления лёгких Ника стала просыпаться, Эмиль склонился к её полуоткрытым губам и стал целовать нежно и самозабвенно. Она отвечала, пока губы не стали болеть от его отросшей за ночь щетины. После невероятно трудных испытаний, выпавших на её долю, Ника стала чувствовать себя победительницей. Теперь не нужно прятаться в свою раковину и вылезать из неё на призывный свет бесчувственной Луны, как она делала все восемь лет в разлуке с любимым. Она стала свободной! Казалась, что она ощущает, как с болью новорождённого, появляющегося на свет, за спиной прорастают, прорывая кожу, с треском ломающегося засохшего дерева, ломая лопатки, живые и трепетные, но такие сильные крылья! Она испытывает нечеловеческую боль рождения и надежды от ощущения пробивающихся, ещё покрытых только нежной, тонкой, розовой кожицей, своих крыльев. Но вот они увеличиваются в размере, начинают обрастать мягким пухом, а потом и перьями. Ведь любовь – это совмещение в единое целое боли, восторга и полёта. Теперь новорожденные крылья смогут поднять и уже поднимают их двоих, унося в прекрасную и вечную, как само мирозданье страну Любви!