Текст книги "Странник"

Глава 27

Высокие волны бросают лодку во все стороны, играют ею, будто задиры с отнятым у кого-то мячом. Командир стоит на носу, вытянув руки по швам. Яростный шторм ему не угрожает. Источник его беспокойства таится в душе.

Он смотрит на Самаэля – прежде человека, а ныне марионетку, что без единой жалобы сражается с непогодой. Командир вселил в рыбака частичку своей сущности, чем подчинил смертного своей воле. Нелюдь поделилась с ним этим тайным искусством, когда они слились воедино, но она использует искусственные, собранные из составных частей тела, наполняет жизнью пустые оболочки. Командир же взял душу другого человека и предал ее порче, чем породил свое собственное творение.

Командиру уже приходилось ломать рассудки, внушать простые приказы, создавать живые автоматы, предназначенные для единственной задачи, но в этот раз все по-другому. Самаэль независим и способен мыслить, он проявляет изобретательность при выполнении приказов и не утратил многолетнего опыта хождения по морю.

В Самаэле рыцарь видит себя. Разве сам он не подходит под это описание? Разве сам он не марионетка, оживленная искрой инфернальной сущности?

Цель командиру дана повелителем, и хотя рыцарь все еще верит в важность своей миссии, он начинает критически воспринимать приказы Узурпатора.

Злость должна быть уничтожена, в этом сомнений нет. Ее существование сулит ему погибель. Эта мысль засела в его сознании вне всяких контекстов. И Командиру не нужно знать ничего больше.

Его беспокоит совсем иное.

Что случится, когда Злость будет разрушена, а его задача выполнена? Время его существования подойдет к концу? Поступят новые приказы от повелителя? А может, его освободят? И если так, что он станет делать со своей свободой? Что он такое без повелителя, который его определяет?

Командир погружается в глубокие раздумья, ищет зацепки к тому, кем был другой его родитель, предыдущий владелец его тела, но не находит ничего. Все его следы были поглощены или стерты пламенем повелителя.

Лишь его пальцы движутся, вдавливаются все глубже в борт корабля, навсегда оставляют на нем свой отпечаток. Внешне же командир тих и спокоен.

Время в Первом Круге легко измерить, солнца стабильно кружатся в танце от горизонта до горизонта, отмечая каждый день. С местоположением все куда сложнее. Южное море тянется во все стороны, подражает вселенной в ее бесконечности, иссушает надежду.

Людям тяжело поддерживать оптимистичный настрой, коза же относится к происходящему проще. Она рано просыпается и бодро следует за Экслером на утренних обходах. Стража приняла козу как талисман, и стоит ей теперь пройти мимо, как бойцы подкидывают ей кусочки всяких разностей в надежде на одобрение капитана. Те, кто подобрее, угощают ее сладостями, а скучающие экспериментируют с не столь съедобными материалами. Коза принимает все без исключения. Ее живот все увеличивается и теперь стремится расширить свои пределы за очерченные плечами границы.

Недавно пониженная и все еще озлобленная рядовая Ро предлагает козе кусок резины. Коза принюхивается, а затем хватает, заодно прикусывая и палец.

– Ой!

– Что-то не так, рядовая?

– Никак нет, капитан, – Ро мотает головой за спиной у животного.

– Тогда оставьте возгласы при себе.

Остальные стражники злорадно посмеиваются. Коза жует резину в целях эксперимента, после чего выплевывает на пол.

– И вот еще, рядовая.

– Да, капитан?

– Уберите это.

Она подчиняется, пропуская насмешки сослуживцев мимо ушей. Когда Ро наклоняется, она обменивается с козой полными ненависти взглядами.

Экслер и коза уходят.

Как и всегда, они заканчивают обход на корме корабля, где капитан и Роже обсуждают положение дел, а коза наблюдает за тоскливыми волнами. А внизу экипажи направляются к своим изможденным кораблям, тревожась из-за каждого нового стона, свиста и треска в двигателях. Будто матери при больных детях, они почти не знают отдыха.

– Доброе утро, капитан Экслер.

– А оно доброе?

Роже складывает вместе указательные пальцы и касается ими верхней губы.

– Что-то не так?

– Все как обычно. Меня окружают идиоты.

– А-а.

– Ты организовал торговлю этими долбаными масками, которые все вокруг скупают?

– С ними какие-то проблемы?

– Нет. За тем исключением, что они ни хрена не работают!

– А это смотря как расценивать их действие.

Экслер подходит ближе и заглядывает более рослому управляющему доками прямо в глаза.

– Прекращай корчить из себя философа. Они не останавливают скверну, значит, не работают.

От сурового взгляда Экслера Роже слегка отшатывается.

– В их эффективности против скверны нам еще предстоит убедиться. Зато мы прямо сейчас можем наблюдать, насколько действенно они предотвращают панику. По крайней мере, с ними люди хоть что-то могут поделать, почувствовать, что они, пусть и немного, но контролируют ситуацию.

– Эти маски используют, чтобы извлекать выгоду из человеческих страхов. Это безнравственно.

– Нравственности сложно назначить цену.

Коза всхрапывает, и Экслер качает головой.

– Я больше заинтересован в практических вещах. Например, в поддержании нашей оборонительной системы. Я пытался раздобыть немного силиката-4, но его уже весь распределили. Как думаешь, сможешь его для меня достать?

– Разумеется, – отвечает Роже. – Я бы только хотел, чтобы вы пришли ко мне пораньше.

Странник расхаживает по комнате, пересекая ее в любом направлении за четыре шага. Вред сидит, его встревоженность выражается через непрестанное движение пальцев.

Стена становится дверью, и появляется кудрявый молодой человек с одинаково белыми зубами и рубашкой.

– Она готова ко встрече с вами.

Вред вскакивает с места, но Странник уже прошел через дверь. Они следуют за медбратом в другую комнату. Аппаратура при их приближении застенчиво отъезжает в сторону, чем намекает на тревожный исход событий. Веспер дремлет в черном кресле, с ее лодыжек и запястий автоматически снимаются жгуты.

Странник мчится к ней, протягивает руку к тому месту, где у девочки росли волосы, хочет прикоснуться, но колеблется.

– Процедура имплантации прошла абсолютно успешно, – сообщает медбрат. – Место надреза было покрыто дермой, и шрама остаться не должно, даже под волосами.

– Спасибо, – говорит Вред.

– Медикаменты скоро перестанут действовать. У нее может начаться легкая дезориентация, но беспокоиться не о чем. Я вернусь через полчаса – убедиться, что с вами все в порядке. Если я вам понадоблюсь, просто нажмите на стену вот здесь, чтобы активировать канал связи.

Медбрат уходит, и двое мужчин рассматривают Веспер, обращая внимание на каждое ее дрожание век, на каждый раз, как она подергивает ногой или вздыхает.

Наконец Веспер широко, с грандиозным размахом зевает. Протирает глаза и безучастно смотрит во все стороны.

Вред и бродяга улыбаются ей с надеждой.

Проходят напряженные секунды, и затем взгляд у Веспер фокусируется. Она видит двоих мужчин и широко им улыбается. Они вздыхают в унисон. Веспер хохочет.

– Что же, кажется, с ней все в порядке.

Странник склоняется над Веспер и методично осматривает ее с макушки до пяток.

– Если что, они проводили операцию только на голове.

Осмотр после комментария Вреда не прерывается.

На лице у Веспер вырисовывается удивление, а после исчезает и оно, лицевые мышцы расслабляются, и девочка устремляет все внимание внутрь себя.

Вред и Странник обеспокоенно переглядываются.

– Я собираюсь вызвать медбрата, – заявляет зеленоглазый, бросаясь к настенной панели.

Веспер начинает хмуриться, у нее дергаются губы. Странник гладит ее по щеке.

– Папа?

Странника охватывает изумление. Его глаза наполняются влагой, и после долгой паузы он кивает в ответ.

– Папа!

– Это была Веспер? Она только что… – Вред вмиг оказывается рядом с креслом.

Странник снова кивает, будто самому себе.

Веспер переключает внимание на Вреда, и ее лицо снова становится безучастным, отрешенным.

Стена позади них сдвигается, давая проход медбрату.

– У вас все хорошо?

– Думаю, да. Веспер только что сказала первое слово. Это нормально?

– Превосходно. Это значит, что она взаимодействует с имплантатом, – голос медбрата звучит успокаивающе.

– А она и должна выглядеть так, как сейчас?

– Да. Это всего лишь означает, что она прислушивается к имплантату, и, когда пройдет время и она приспособится, они будут взаимодействовать быстрее. Какое слово она сказала?

Вред бросает взгляд на бродягу.

– «Папа».

– Логично. Когда Веспер увидела отца, имплантат подсказал ей подходящее обозначение и многократно повторил для закрепления. То, что она так быстро сумела перевести стимулирующий сигнал в речь, – отличный знак. По мере того как ее речевые навыки будут развиваться, имплантат станет использовать более сложные комбинации звуков. Так что вместо «папа» она будет говорить «папочка» или даже заменит это слово на «отец».

– Значит, все в порядке?

– Более чем.

Медбрат удаляется, и комната запечатывается, изолируясь от всего остального здания. Веспер снова оказывается в центре внимания.

– А ты можешь сказать «Вред»?

Веспер сосредотачивается.

– Блед?

– Почти. Вред. В-р-е-д. Можешь сказать? Вре-д.

– Мама!

От приступа беззвучного неудержимого хохота Странника начинает пошатывать, его плечи трясутся. Он опирается на стену, чтобы не свалиться с ног.

– Нет, ну какая же я тебе мама! Вред.

– Папа?

Зеленоглазый показывает на задыхающегося со смеху бродягу.

– Вот папа, – после он опять указывает на себя. – Вред. Или дядя. Можешь сказать «дядя»? Дя-дя.

– Зя-зя.

– Хорошо! Я дядя Вред. Давай скажи. Дя-дя Вре-д.

– Зя-зя бред.

– Здорово!

– Зязя-бред! – улыбается Веспер.

– Да!

Она показывает на Странника пухлым пальчиком.

– Папа!

– Правильно!

– Зязя-бред! Папа! Зязя-бред! Папа!

– Да, – зеленоглазый наклоняется к ней поближе. – А ты Веспер. Сможешь это сказать? Вес-пер. Вес-пер. Веспер.

– Эспер?

– Это великолепно.

– Эспер! Эспер-Эспер-Эспер!

Странник поднимает девочку вверх и заключает в объятия.

– Папа, – тихонько говорит ему Веспер.

Невдалеке от окраины Первого Круга располагается офис без опознавательных знаков. К нему нет очередей, посетители приходят только по приглашению. В кабинете стоит стол с наклонной столешницей, благодаря чему сидящий за ним человек кажется меньше, скромнее. Нет показного богатства, украшений или символов. Все убранство кабинета подобрано в одном цвете.

Роже принимает первого посетителя.

Это мужчина со свежими ссадинами на лице и забинтованным запястьем.

– Спасибо, что позволили мне прийти, – он выглядит совсем отчаявшимся.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Расскажите, что вам нужно.

– Лекарства для моей дочурки, всего пару таблеток. Без них она не сможет переваривать пищу.

– Понимаю, – говорит Роже, поджимая губы. – Только две?

– Это все, что мне нужно.

– На одну дозу, вероятно. Лекарства будут действовать… Сколько? Месяц? Полагаю, вы хотите, чтобы ваша дочурка могла есть в течение всего плавания.

Мужчина качает головой.

– Мы не можем этого себе позволить… Не при текущем положении дел.

– Позвольте мне об этом судить. Покажите, что у вас есть.

Проситель дотрагивается до стола, и на его поверхности загорается окно программы, в котором высвечиваются бегущие снизу вверх числа. Роже молча их изучает. После касается окна, которое тут же гаснет.

– У меня для вас хорошие новости, Илион из Второго Круга. Я уверен, что мы сумеем предоставить медикаменты для вашего ребенка по цене, которую вы сможете себе позволить.

На лице у мужчины отражаются разом удивление и облегчение, которые сменяются восторгом.

– Спасибо! Я так вам благодарен! Даже не предполагал, что мы скопили достаточно.

– Правильно не предполагали. На вашем счету денег и близко не достаточно.

– Я не понимаю, – ощущение восторга растворяется.

– Я говорю о других активах. Органы, кровь. Ваш мозговой чип постоянно растет в цене.

– Но я же буду отрезан от сети.

– Если не хотите его продавать, то можете предоставить его ресурсы во временное пользование. Несколько часов каждую ночь, предположим, покроют ваш долг за ближайшие десять или пятнадцать лет.

Илион уставился на отекшие суставы пальцев.

– Я не знаю.

– Решать вам, разумеется. Полагаю, ответ будет зависеть от того, что вы сочтете более важным.

Они заключают сделку. Приходят другие люди. Роже предоставляет все, чего бы они ни попросили. Иногда случаются задержки, и всегда назначается цена, но каждому просителю дается шанс получить желаемое. Когда они уходят, Роже записывает каждый запрос на бумагу. Странные времена подчас требуют архаичных методов. Он складывает лист и передает его из рук в руки, чтобы его доставили в другое место.

На следующий день прибывают товары в ящиках без маркировки, их тихо переносят из доков в Первый Круг. К ним приложена записка. Роже читает и кивает. Еще одно требование, и в этом случае торг неуместен. Роже его выполняет – как и всегда.

Парк Первого Круга превратился в поле боя. Дети обмениваются ударами и выкрикивают боевые кличи. Тела падают, чтобы вновь восстать, иногда инферналями, иногда людьми. Игроки так часто меняются сторонами, что сами не успевают за ними следить, но это мало кого волнует. У края парка толпятся родители, их мысли занимает совсем иная действительность, неопределенная и тревожная. Одна из мам с отточенной легкостью переодевает ребенка, и зеленоглазый мужчина, видя это, вдруг принимается рукоплескать. Бродяга сидит в дальнем углу, где никто на него не смотрит, и делает заметки.

Какая-то девочка театральным шагом направляется к Веспер; она держит руки над головой, а ее извивающиеся пальцы раскрыты веером.

Ошарашенная Веспер раскрывает рот, и ребенок дотрагивается ей до плеча.

– Води, ты монстр!

Веспер глядит на Странника, прося подсказки, а потом вновь поворачивается к девочке, но та уже бежит за следующей жертвой. Постепенно чудовища начинают превосходить людей числом, пока не остается только одна человеческая девочка. Ей вручают воображаемое копье и дают указание преследовать монстров, сражать их прикосновением.

Вред подходит к одному из родителей, едва уклоняясь от бегущих врассыпную маленьких чудовищ.

– Разве правильно позволять им в это играть?

Вмешательство раздражает мужчину.

– А что такое?

– Это жестокая игра. Она учит детей, что все полукровки злые.

– Естественно, учит! Потому что это правда.

– Вовсе нет. Если ваш ребенок заразится, разве это сделает его злом?

Мужчина свирепеет.

– Моя девочка чистая, но да, если бы она заразилась, то стала бы злом. Это было бы лишь вопросом времени. У меня есть друзья, которые перебрались в Третий Круг, чтобы сдержать распространение скверны, так что я знаю, о чем говорю. Именно поэтому мы учим наших детей убегать от чудовищ. Потому что знаем!

Раздражение перетекает в ярость, и родитель угрожающе вытягивает шею вперед.

– А ты кто вообще такой, чтобы о моей дочке говорить? А?

Аргументы Вреда разбиваются о накатывающую волну эмоций. Он пораженно отводит взгляд к земле.

– Так-то. Она чистая, понял? И если ты еще хоть раз предположишь иное, то сильно пожалеешь.

– Я не предполагал…

– За своей лучше следи, если неприятностей не хочешь, – мужчина обличающе указывает пальцем на Веспер. – По мне, так ей пора водить.

Вред стремительно удаляется в угол к Страннику.

– Думаю, нам самое время прогуляться.

Странник пожимает плечами, но соглашается.

Веспер с непоколебимой уверенностью ведет взрослых, петляя между людьми в толпе. Каждые несколько минут говорящие табло призывают соблюдать спокойствие. На каждом углу стоят бдительные стражники.

Когда солнца заходят, люди массово собираются под палубами на ночлег, но в дневное время они ищут света и воздуха. Свободное пространство становится роскошью. Локти сталкиваются друг с другом в сражениях за простор. На лавках люди сидят, прижимаясь друг к другу бедрами. Свои пайки они едят медленно, с наслаждением.

Между двумя переделанными в бараки для войск Первого Круга зданиями пролегает безлюдная улица. Широко раскинув руки, Веспер бежит в ее сторону. На другом конце улицы вырисовываются очертания высоко поднятых над крышами домов подъемных кранов цвета меди. Свисающие с них тросы слегка покачиваются.

Одетая в униформу женщина дружелюбного вида перегораживает Веспер дорогу.

– Постой-ка, малышка!

Веспер бросается вправо от стражницы, но та оказывается слишком проворной и перехватывает ее. Веспер пробует зайти слева, но женщина вновь ее опережает. Девочка останавливается. Думает. И угрожающе улыбается.

– Прошу прощения, – говорит Вред, когда они со Странником нагоняют Веспер. – А что находится в той стороне?

– В основном склады, – отвечает стражница, резко отшагивая в сторону, чтобы предотвратить очередную попытку ее обойти. – А еще туда поселили бо´льшую часть сброда с нижних Четвертого и Пятого Кругов. Ничего, что могло бы вас заинтересовать.

– А почему здесь так тихо?

– Из-за нас. Но пусть это не вводит вас в заблуждение, дальше все будет совсем по-другому.

Бродяга смурнеет, берет Веспер за руку и шагает вперед.

– Я бы на вашем месте туда не ходила.

Вред берет Веспер за другую руку.

– Вы не позволяете нам пройти?

– Нет, я не позволяю им выйти. Вам я просто дала дружеский совет.

По-прежнему хмурясь, Странник кивает охраннице. Она отходит в сторону, и Веспер нетерпеливо несется вперед, утаскивая двоих мужчин за собой.

ТРИ ГОДА НАЗАД

Деревня чествует оруженосцев как героев. И вскоре они привыкают к своему новому статусу.

Дни перерастают в недели.

Оба пытаются завоевать сердце Рилы. Поют ей песни, дарят подарки, сопровождают, словно королевскую особу. Но сердце Рилы – не награда, которую можно выиграть. Она наслаждается песнями, принимает подарки и одинаково благосклонно отвечает на ухаживания обоих. Почти никак.

Веспер принимает вызов, наслаждается им, а вот его друг – нет. Пока один ищет общества Рилы, стремится лучше ее узнать, выстраивает отношения и совместную историю, второй отступает из уважения и из страха.

Недели превращаются в месяцы.

Оруженосцы тренируются каждый день, не желая утратить необходимые для миссии навыки. Они часто вспоминают в разговоре о том, что им нужно уходить. И часто спорят.

Тем не менее желания юности удерживают их на месте и туманные образы конечной цели не в силах тягаться с сиюминутными чувственными порывами.

В конце концов Рила выбирает Веспера. Другой оруженосец выхаживает израненное эго и хранит полученный в обмен на песню локон ее волос, талисман в память о трагическом поражении.

Месяцы сливаются в годы.

Проходят слухи о том, что в северную деревню приходили люди с кожей цвета ран. Это заклинатели зверей, хозяева инфернальной стаи. И они ищут дичь для Узурпатора. Их интересует только добыча посвежее – неоскверненные дети и способные рожать женщины, остальным же позволяют сбежать.

Веспер посещает тренировки все менее регулярно. Вместо этого он патрулирует окрестные земли, охотится на охотников. Оруженосцы все реже видят друг друга. А когда встречаются, спор разгорается все сильнее. Каждый раз Веспер хочет остаться еще на неделю. Каждый раз его друг угрожает уйти в одиночку. Каждый раз Весперу удается его умиротворить.

Все те же однообразные песни повторяются снова и снова, пока у Рилы не начинает округляться живот. В деревне устраивают праздник. Проходят девять месяцев – кратким мигом для одних и мучительной агонией для других.

В одну ночь воздух пронзает чей-то леденящий душу вой. Животные встревоженно ворочаются в загонах, а у юной женщины начинаются схватки. Неясно, приманил ли его запах новой жизни или привела злая невзгода, но в деревню прокрадывается зверь – он внимательно изучает улицы своими разномастными глазами.

Люди зовут на помощь своего рыцаря-защитника, сира Веспера, и его верного оруженосца. Двое молодых людей выбегают из двух разных домов.

– Посмотрим, сумеешь ли ты его отвлечь, – говорит Веспер. В ответ оруженосец поднимает бровь. – Как только он на тебя пойдет, я подберусь поближе и прикончу его. Классический отвлекающий маневр с убийством, смекаешь?

Веспер обнажает меч, и Псиное Отродье рычит в ответ.

Второй оруженосец достает свой тренировочный клинок. За прошедшие годы юноша его заострил, но это все еще обычное безмолвное оружие. Кружа поблизости, он пытается привлечь внимание Отродья, но полукровка положила глаз только на Веспера. Прежде чем оруженосцу удается ее отвлечь, тварь бросается вперед. Ему остается только гнаться следом, криком предупреждая об опасности.

Веспер в том не нуждается. Он крепко сжимает рукоять во взмокших ладонях.

Псиное Отродье прыгает.

Веспер отскакивает в сторону и наносит пролетающей мимо твари рубящий удар, оставляя рану на задней лапе и под хвостом.

Чудовище скулит, словно обычный пес, и убегает со всех ног.

Веспер бросается в погоню, но его останавливает еще один крик. Его зовет мать Рилы. Ребенок вот-вот родится. Веспер должен выбрать между жизнью и смертью. Любовь или слава.

Молодой мужчина замирает всего лишь на миг.

– Я должен убить эту тварь. Присмотри для меня за Рилой, хорошо?

Его друг соглашается, и мужчины разбегаются в разные стороны.

В деревне не осталось лекарств, а медицинское оборудование удается запустить только через раз, его аккумуляторы отдают последние остатки энергии, издыхая в судорогах. Роды у Рилы проходят без участия технологии, болезненно, как и было заложено природой. Оруженосец врывается в дом, и его и без того красное лицо совсем багровеет, едва лишь он видит раздвинутые ноги и с боем прорывающуюся в мир жизнь.

– Веспер? – спрашивает Рила, пытаясь до него дотянуться.

Он застенчиво улыбается, добросовестно смотря ей только в лицо. Мокрые от пота волосы прилипли ей ко лбу и к усеянным угрями щекам. Она красивая.

– Ох, – говорит она. – Это ты.

И пока оруженосец собирается с ответом, роженица берет его за руку. Следующие часы он пытается как-то ее поддержать, выражая заботу через легкие прикосновения покрытых холодным потом ладоней. Переживает с Рилой каждый ее крик и стон, содрогаясь время от времени. Но не оставляет ее.

Во вспышке боли и криков на свет рождается ребенок.

Пуповину перерезают, и все присутствовавшие обнимаются и празднуют. Малышка оглашает свои первые требования, и Рила идет им навстречу. Довольное ворчание ребенка вызывает у всех усмешку. Оруженосец на миг забывается, но потом напоминает себе: смотреть только в лицо!

Эта выкраденная крупица счастья принадлежит ему, он упивается им, виновато надеясь, что Веспер не вернется и не испортит его торжества.

Рила улыбается оруженосцу. Он улыбается в ответ. Ему требуется время, чтобы осознать, что она говорит с ним.

– …аппетит! Спасибо, что был со мной, это много для меня значит. И для этой обжоры. Хочешь ее подержать?