Текст книги "Странник"

– Разумеется, я не имел в виду… Но это же были Они, Их голоса звучали счастливо. Это же хороший знак?

– Ощутил ли ты радость, когда слышал Их?

Пережитое чувство оставило след в его душе, и вспомнить его не составляет труда.

– Да.

Он не находит в себе смелости добавить, что это было нечто большее, чем просто радость.

– А сейчас ты себя как чувствуешь?

– Я… – Он замолкает.

– Вот именно, – добавляет Покорность. На ее накидке образовалась раздражающая складка. Она ее не расправляет, да и вовсе не двигается. Ее невозмутимость оттеняет каждый скрип доспехов рыцаря, каждый его нервный вздох.

Двери распахиваются, и оба почтительно кланяются.

Странник резко вылетает наружу, в одной руке он держит меч, а другой обхватывает Веспер. Он проходит мимо, не сбавляя шага ни на секунду.

Рыцарь-Командор дерзает бросить на него взгляд. Его глаза ширятся от удивления, и слова сами собой срываются с языка.

– Постой! Куда ты уходишь? Что теперь будет с нами?

Его вопросы отскакивают от спины Странника, остаются без внимания.

На смену замешательству приходит гнев. Рыцарь-Командор пускается в погоню. Но прежде чем он успевает поравняться со Странником, Покорность бросается ему наперерез, чем создает преграду крепче стали, стену, что выстроена из обетов и чести. Он не может ее отодвинуть, не может даже коснуться, поскольку она – орудие Семерых, не выше его по рангу, но за пределами любых рангов. Гнева это тем не менее не умаляет.

– Дай мне пройти. Он отверг Семерых! И уносит меч, а мы столь долго его ждали!

Она покачивает головой.

– Не только он их отверг.

Гнев иссякает, обращается ужасом.

– Но что это значит?

– Это значит, что я должна пойти внутрь. Поддерживай порядок, пока я не вернусь. Не позволяй никому войти.

Он кивает, будучи рад укрыться за стеной обязанностей.

Покорность едва ли не влетает в открытые двери. Они тут же затворяются, оставляя мужчину в одиночестве. Пока секунды сливаются в минуты, он размышляет о том, что́ теперь предстоит делать. А после в мире будто что-то меняется. Двери начинают с гулом дрожать. Сперва медленно, затем все быстрее и интенсивнее. Рыцарь-Командор невольно убегает прочь.

Дрожь исходит от внутреннего святилища: шесть голосов повышаются в едином порыве, проходя сквозь камень и серебро, сквозь мужчин и женщин, землю и небо.

Они оплакивают потерю.

С последним рывком сапог командира высвобождается из хватки болота. Самаэль помогает ему прийти в равновесие, когда они выбираются на твердую почву. Последний отрезок дороги им предстоит пройти почти по прямой, что приятно отличается от уже проделанного пути. Изувеченному и слабеющему командиру не единожды пришлось скрываться словно вору. Он хорошо осознает необходимость подобных действий, но все же они оставляют горький привкус.

Никто не останавливает их на пути к Рухнувшему Дворцу, но за ними наблюдают всевозможные твари, готовые наброситься, если командир упадет. Несколько раз он пошатывается на скошенном полу, мысли вот-вот унесутся прочь вместе с его сущностью.

Но командир не падает.

Им движет железная воля. Командир не знает, откуда она взялась, но его это уже не заботит. В те моменты, когда воля отказывает, на помощь приходит до последнего покорный Самаэль.

Они в одиночестве ступают, пошатываясь, по разрушенным улицам, проходят в тени зданий, пока наконец не добираются до заросшей лишайником башни, на медных стенах которой изредка проглядываются намеки на ее изначальный цвет.

Самаэль помогает командиру взобраться по извилистым лестницам, пересечь не раз исхоженные коридоры. Очертание видит, что они приближаются, и раскрывает двери.

Внутри покоится Узурпатор, его тело сплошь покрыто наспех залеченными ранами. В изувеченном хворями существе сложно признать великого монарха, чье имя внушает ужас равно людям и инферналям.

Отмахнувшись от дальнейшей помощи, командир проходит последние шаги до своего прежнего повелителя. Каждый миг он ожидает, что его разоблачат, что Узурпатор узрит его подлинную суть и уничтожит его, но тот едва ли замечает рыцаря.

На последнем шаге своего странствия командир оступается, в конце концов его ноги покоряются гравитации.

Наконец ощутив что-то, Узурпатор поднимает взор и выставляет руки, подхватывая командира, когда тот падает.

Монарх подтягивает истерзанную оболочку к себе и лижет оправу забрала командира, вновь вбирая в себя давно выплеснутую сущность.

Он поглощает командира без остатка – весь его опыт, стремления, желания, ошибки, сожаления и вместе с ними нечто иное. Единственную ноту, призыв к действию, послание злости, переданное клинком Гаммы, что было вписано в сущность командира, а теперь достигло Узурпатора.

И пока звук песни разражается у него внутри, на сущности Узурпатора проявляются темные линии, шрамы, полученные в сражении с Гаммой, и они по-прежнему свежи.

Великий инферналь ощущает вспышку невыносимой боли – это пробуждаются от забытья старые раны. Узурпатор пытается удержать себя в целости, сражается, как и всегда прежде, но он измучен и ослаб, и шрамы все ширятся, расходятся, раскрываются живыми ранами, что разрывают его изнутри, раздирают сущность Узурпатора во всех направлениях, поют гимн во славу собственной погибели.

Уничтожение Узурпатора разносит волны по эфиру. Невидимые и безмолвные, они все же ощущаются везде и всюду.

Инфернали в Рухнувшем Дворце прекращают все свои дела, неожиданная свобода становится для них ударом. Их мысли обращаются к опустевшему трону и тому, кто мог бы его занять. Монстры кружат друг вокруг друга, пока меньшие инфернали сбиваются в кучки и делают ставки на вероятных будущих властителей, что проведут их сквозь грядущие времена хаоса.

Далеко на севере, в Новом Горизонте, Демагог чувствует облегчение почти на физическом уровне. Он устраивает фантасмагорические празднества и разрабатывает планы на будущее.

Стаи инферналей по всем Убитым Землям начинают распадаться. Приказ Узурпатора ими больше не движет, и они бездумно разбредаются, идя на поводу у мелочных страстишек. Атаки на человеческие поселения становятся все более случайными и жалкими. Впрочем, немногие из жертв оценили эту разницу.

И все же многие из вторженцев ощущают своего рода печаль. Потому как Узурпатор давал им цель. Он был Зеленым Солнцем, по орбите которого они вращались. И там, где прежде их смысл определяла железная воля, остались только пустота и неопределенность.

Странник покидает святилище Семерых и ступает на пустое пространство. Не замедляя хода, слетает вниз, к ступеням. В одной руке он держит по-прежнему обнаженный клинок, другой – крепко прижимает к себе Веспер.

Серебристые крылья клинка широко раскрыты, они ловят незримые потоки.

Приземлившись, он переходит на более размеренный шаг и направляется вниз, оставляя позади что Семерых, что их чертоги. Напряжение спадает с него подобно старой коже. Он расслабляет и распрямляет плечи. Когда Странник возвращается в Сияющий Град, он отрывает взгляд от пола и внимательно осматривает все вокруг.

В точности то же делает и око меча.

Они видят группы детей, связанных друг с другом имплантатами, столь похожих по выражению лиц, по манере себя вести, что их становится весьма сложно различить. Они видят бережно сохраняемые строения давно ушедшей эпохи, статуи Семерых и величественные сияющие колонны, давшие городу его имя. Они видят последних из рыцарей в доставшихся от предков доспехах, до безупречности отполированных и оберегаемых как сокровище.

И ничего нового. Ничего, кроме тщательно контролируемого разложения, скрытого за прекрасной, цветущей оберткой, ничего, кроме потерянной и стагнирующей цивилизации.

Око закрывается, не желая больше ничего видеть.

Странник идет дальше, мимо солдат и горожан, молодых и старых. Он не вписывается в их иерархии, нет свода законов, что можно было бы к нему применить, как нет и общественных норм, в которые бы он вписался.

Он – человек вне общества, и все же он осенен благодатью Семерых и неприкосновенен.

Когда он проходит мимо, большинство преклоняет колени, все наблюдают и никто не оказывается у него на пути.

Веспер восторженно машет толпе. Когда она не получает никакого ответа, то начинает махать с удвоенной силой, пытаясь покорить людей улыбкой.

Один из рыцарей принужденно машет в ответ. Лишенный эмоций жест выглядит пустым и жутковатым.

Они проходят мимо окон на склонах холмов. Больше с поверхности не видно ни единого следа скрытых под землей построек и лабиринта соединяющих их тоннелей. Ничего не выражающие лица вжимаются в оконные стекла.

Странник все идет.

Маленькие ноги скоро устают, и Веспер оказывается на столь знакомых плечах. Она наслаждается видом, показывает на растения, на облака и восторженно называет их по именам.

Странник покорно кивает, и поощрительно слегка сжимает ей лодыжку всякий раз, как она осваивает новое слово.

Дом очищения не укрыт ковром из трав. Это монолитное здание, его металлические стены тусклы и скорее поглощают, чем отражают свет. По форме оно напоминает яйцо семи метров в высоту и десяти в ширину, и каждый его сантиметр покрыт гравировкой, объединяющей текст и живопись. Слова образуют и крылья, и мечи, и удерживающие их руки – и сливаются в изображение ока над единственным входом. Все бедолаги, которых обрекли на очищение, заходят в здание через эту дверь. Те, кому довелось выжить, покидают его через тоннель с другой стороны.

Рядом с домом очищения стоит еще одно здание, только частично возвышающееся над землей. Его конструкция заметно проще, но по размерам оно больше. Там тела восстанавливаются после суровых испытаний. Или проходят подготовку к погребению.

Странник приближается ко второму зданию.

Снаружи стоит человек в строгой униформе. Он предупредительно поднимает руку.

– Кто вы такие?

Веспер машет ему.

– Эспер!

Охранника это не удовлетворяет.

– Меня не извещали ни о каких проверках. Кто вы? Кто дал вам полномочия?

Странник поднимает сначала бровь, а после – меч.

Мужчина глядит на оружие, потом удивленно смотрит на него еще раз.

– Я… Простите меня, я и подумать не мог, я… – Он открывает дверь.

Веспер трусцой забегает внутрь, глядит на охранника, а потом показывает на Странника с чувством исключительного удовольствия.

– Папа!

Изнутри здание разделено на камеры, и все они заперты. Это комнаты исцеления и заключения, в которых пережившие очищение дожидаются, пока им официально подтвердят их чистоту и разрешат вернуться в общество.

Их двери прозрачны, и Странник, проходя мимо, заглядывает в каждую. В одной из камер, сгорбившись, сидит сир Фиа, ее глаза темны, тело истощено. В соседней камере лежит тело Джейдена, оно превратилось в едва узнаваемую оболочку и дожидается утилизации. Медики здесь проявляют одинаковую заботу к живым и мертвым.

В другой камере он видит одну из сестер из Слейка, ослабшую, но живую, а еще в одной – мальчишку Мела, обильно накачанного успокоительными и борющегося с жаром.

Он смотрит в глаза каждому, кого знает, кивком внушая воодушевление, и всякий раз, как он проходит мимо пустой камеры, на его лице отображается обеспокоенность.

Наконец он находит того, за кем пришел, и открывает дверь. Веспер заходит первой, хмуро глядя на человека внутри камеры. Верхняя половина его лица перевязана бинтами.

– Зязя-бред?

– Веспер? Это ты? – Голос мужчины надламывается при ответе.

– Зязя-бред!

Странник бежит за Веспер через комнату, и все трое обнимаются, заключая друг друга в кольцо рук, соприкасаясь лбами. Они в безопасности.

Под водой движется темная фигура, ее несут безмолвные двигатели. Она плывет медленно, прокладывает путь между энергетическими сетями и дремлющими дронами-часовыми, осторожно уклоняется от столкновений с их корпусами, чтобы не разбудить их вновь.

Корабль причаливает к побережью, позволяя единственному пассажиру высадиться на сушу.

Первый никогда прежде не был так далеко на севере. Одно то, что инферналь ступил на земли северного континента, делает этот момент историческим. Первый радуется тому, как это оказалось легко, но в то же время и беспокоится, поскольку даже на таком расстоянии ощущает присутствие Семерых. Их горесть сотрясает небо, вызывает возмущение в потоках сущности на многие мили вокруг.

Терпеливый, как и всегда, Первый наблюдает за вспышками света в небесах, которые дано увидеть немногим, и готовится бежать, если события примут дурной оборот. Но вскоре все становится ясно. Шторм угаснет, как замолкнут и Семеро, вернутся в свое добровольное изгнание.

Он пытается уловить присутствие Злости, но оказывается не в силах ощутить ничего в пределах чуждых, отторгающих его городских стен.

Сейчас север представляет для Первого слишком большую угрозу, чтобы вмешиваться в происходящее. Лучше укрепить свое господство на море и в многочисленных имперских колониях.

Подводный корабль разворачивается и уходит обратно на юг, оставляя фрагмент Первого позади – выжидать и наблюдать.

На вершине холма стоит недостроенный дом. Веспер лежит на траве неподалеку, рвет ее обеими руками и бросает в воздух. Ветер подхватывает острые стебельки, закручивая их в зеленые спирали.

Коза такой растраты зелени не одобряет. Маленькая орава козлят жадно работает челюстями у ее ног, и благодаря им газон всегда остается аккуратно подстриженным. У основания холма ее дожидаются козлы – у них хватает ума, чтобы не подниматься без приглашения.

У недостроенной стены сидят двое мужчин. Слышится тихая и доброжелательная беседа. Один покрыт шрамами, второй слеп, и оба кажутся счастливыми.

Рядом лежит умиротворенно спящий меч.

Благодарственное слово

У меня так много замечательных людей, которым я хочу выразить признательность, что это благодарственное слово будет немного походить на мою свадебную речь. В первую очередь хочу особо отметить тех, кто верил в «Странника» в его первые дни, милейшее сообщество «Friday Flash» и моих бета-ридеров: Кэтрин Хейер, Коналла О’Брайена, Лиз Ньюман, Майка Ньюмана, Фила Тозера и Джона Зеро, которые наполняли меня энтузиазмом и просвещали, когда это было необходимо.

Огромная благодарность моему агенту Джулиет Машенс за… ладно, на самом деле за все, но в первую очередь за молниеносные правки, за то, что твое нахождение на связи всегда успокаивало, и за то, что ты всегда оперативно отвечала на мои отправленные в панике письма! Я надеюсь, это первая и далеко не последняя из книг, которые мы явим миру вместе.

Еще со мной была офигический редактор, Наташа Бардон, чей вкус по части книг сравнится только с ее вкусом по части игр. Спасибо за то, что дала «Страннику» шанс, и за то, что помогла ему вырасти и встать на ноги. Пусть все твои редакторские работы будут столь же безболезненны, как эта!

Также выражаю восхищение художнику Джейми Джонсу – за то, что создал обложку, которая вызывает у меня улыбку всякий раз, когда я на нее смотрю. Есть и другие – люди, о которых я и вовсе бы не подумал, пока не начал работу, и они участвовали в жизненно важных процессах, но о них так редко вспоминают: это мой корректор (спасибо, Джой), дизайнер, который собрал все элементы обложки воедино (спасибо, Дом), и остальные из издательства «Harper Voyager», многие из которых работают в тени, словно книжные ниндзя. Спасибо всем вам!

И наконец я должен поблагодарить мою жену, Эмму, которая в 2011 году разглядела во мне спящий литературный талант и направила меня на путь истинный. Спасибо тебе, любимая. Я боюсь думать о том, где бы был без тебя.