Текст книги "Странник"

Червяки неизвестно для чего собираются в банку, а кормоплоды отправляются в ведро к своим собратьям.

Рядом с Вредом стоит мутигелевый куб, его верхняя грань приняла форму блюда, чтобы Веспер могла прилечь. Но вместо сна малышка старается выкатиться на свободу. Каждая попытка сопровождается очередным ворчанием, и оно становится тем громче, чем сильнее девочка расстраивается.

Сир Фиа заходит в комнату и критически осматривает ведро.

– Убедись, что ты выполнил работу тщательно. Ты же не хочешь, чтобы какая-нибудь из этих тварей оказалась у тебя в кишках.

– Когда вы сказали, что придумаете для меня работу, я представлял совсем не это.

– Мне нет дела до того, что ты представляешь. Просто сделай работу.

Поджав губы, Вред берет очередной клубень и зверски в него врезается.

Веспер перекатывается туда-обратно, пытаясь перевалиться через борт, но каждый раз куб подстраивается и мягко охватывает ее. Поставленная в тупик, она шлепается на спину и молотит ногами.

Стук привлекает внимание сир Фиа. Рыцарша наклоняется над кубом, кривя губы.

– Какое шумное, недисциплинированное создание. А теперь тихо.

Приказ не исполняется.

– Я сказала, тихо.

– Флаг вам в руки, – бормочет Вред.

Сир Фиа касается мягкой кожи бедра Веспер большим и указательным пальцами и сдавливает ее. Чувства девочки мгновенно сменяются от шока до возмущения, а потом обращаются чистым горем. Она начинает плакать.

– Тихо, – повторяет рыцарша.

Вред сужает глаза:

– Что вы делаете?

– Преподаю этому ребенку урок дисциплины.

– Вы это так называете?

– В Сияющем Граде ее бы уже отдали в хор и научили слушаться.

Веспер истошно кричит, а пальцы между тем вновь безжалостно стискивают ее кожу.

Кормоплод выпадает из рук у Вреда, маленький нож – нет.

– Для того, кто столь рьяно требует покорности, вы сами, как я погляжу, весьма плохо ее придерживаетесь.

Фиа вихрем оборачивается, позабыв о девочке.

– Что ты сказал, оруженосец?

– Ой, да ладно, вы все эти годы дожидались, пока к вам вернется меч Гаммы, а теперь, когда он здесь, подвергаете его опасности. Это все не просто ради добытой шпионом информации, это ради него самого. Вы хотите его спасти.

– Разумеется, хочу. – Она оказывается в опасной близости от Вреда. – Я ответственна за жизни всех оперативников в Слейке.

Зеленые глаза триумфально сверкают.

– Но он же не один из Линз, чего уж говорить об оперативниках, да? Постойте, это что-то более личное. Он ваш любов…

Фиа надавливает зеленоглазому сапогом на поврежденную ногу.

– Молчать. – Вред испепеляет ее взглядом, она же продолжает давить, пока тот не откидывает голову, шипя, в знак поражения. – Так-то лучше. А теперь возвращайся к работе, нам скоро отправляться на место встречи, а перед этим надо поесть.

Она шагает прочь, покачивая головой:

– Ничтожество.

Веспер поднимает голову, выглядывая за грань куба.

– Прости, – шепчет Вред.

Маленькие ноги начинают яростно молотить, громче, чем прежде, под аккомпанемент случайных звуков.

Вред улыбается, вытирает слезы и возвращается к работе.

Слейк никогда не спит. Даже в полной темноте люди спешно пересекают улицы, сверкая глазами, избегая встреч с другими. Странник с легкостью с ними сливается, следуя за Эйблом достаточно близко, чтобы не упустить его из виду.

Вскоре начинает просматриваться фасад фабрики – грязный, лишенный характерных черт и мало что о ней говорящий. Грузы, живые и не вполне, поступают на транспортерах к главному входу, зияющей пустотой квадратной пасти с двумя конвейерными лентами-языками.

Эйбл подходит к черному ходу, где на страже стоит человек в легкой броне. В его руках подергивается чумотворный пистолет.

– Жди здесь, – командует Эйбл. – С этим я разберусь.

Странник поступает, как ему сказали, а Эйбл, шатаясь, подбредает к охраннику, будто наркоман, жаждущий дозы. Двое обмениваются словами и касаются друг друга тыльными сторонами ладоней. В момент касания Странник замечает отблеск света. Они расходятся, и Эйбл исчезает в дверях. Минуту спустя охранник проверяет улицу и взмахом руки подзывает бродягу, приглашая войти.

Они оказываются в тесном коридоре с горячими стенами и сухим воздухом. Эйбл наклоняется поближе к Страннику и шепчет ему на ухо: «Другой отряд уже на месте. У нас есть тридцать минут, чтобы выполнить задачу, прежде чем они атакуют. Я знаю дорогу до хранилища, она должна быть безопасной, но гарантий нет, так что оставайся настороже».

Двое пробираются к цели легко и проворно. Эйбл часто посматривает на руку, над которой лучи света вычерчивают и перечерчивают планировку фабрики. Дверь в хранилище не охраняется. Они отодвигают металлический засов и откатывают рельсовую дверь в сторону.

Туман с шипением просачивается в коридор, холодом пронизывая им ноги. Он рассеивается, раскрывая стеллажи, что заполнены телами, запакованными в облегающий, словно вторая кожа, пластик. Помещение занимает большую часть здания, и оно заполнено до предела. Мужчины и женщины, от мала до велика, разложены по состоянию здоровья, возрасту и степени влияния скверны. Некоторых уже частично пустили на органы, их культи грубо зашиты.

Эйбл заходит внутрь, осматривая бирки на ближайшем теле.

– Тот, кого мы ищем, здоров и едва осквернен, он должен лежать дальше справа. Ты возьмешь тот ряд, я пройдусь по этому.

Но бродяга остается в коридоре, глубоко погрузив пальцы в изоляционную оболочку вокруг двери. У него на боку открывается око меча, гневно смотрящее сквозь серебряные перья.

Комната приглушает голос Эйбла, делает его призрачным.

– Нашел. Сюда.

Бродяга медленно убирает руку, на резине остаются отпечатки его ногтей. Он внимательно разглядывает пол, вытянув руки по бокам, и отваживается войти в зал. Замечает Эйбла, который осматривает найденного пленника.

– Нам повезло, его не тронули. Твоя очередь действовать.

Странник склоняется над мужчиной, изучая его более внимательно. Из-под слоя экзокожи видны его лицо, молодое и привлекательное, и темные волосы. Инферналь, что удерживает жертву без сознания, образует на нижней половине лица накладку, выглядящую как струп. Закрывает ему рот, нос и уши. Живыми кажутся только все еще подвижные глаза пленника.

Странник обнажает меч и подносит его ребром вниз к губам мужчины. Свечение синеватого оттенка заставляет струпообразную тварь задергаться и отделиться. «Струп» обнажает клык и прорезает в пластике отверстие, убегая прочь от света, опаляющего ему спину до дыма. Странник насаживает инферналя на острие клинка и сбрасывает его на пол, где тварь иссыхает, обращаясь в прах.

Эйбл начинает срывать с человека оставшуюся экзокожу.

– Джейден, ты меня слышишь? Я друг.

Он быстро проговаривает нараспев свой позывной и протягивает руку ладонью вниз.

В ответ раздаются кашель и затрудненное дыхание, а после их сменяет сдавленный от холода голос:

– Кто ты?

Эйбл опускает не принятую пленником руку. Его промедление едва заметно.

– Меня послала Фиа.

– Фиа? Она здесь?

– Неподалеку. Я тебя к ней отведу.

Джейден пытается встать, его мышцы одеревенели от холода.

– Прошу прощения, – говорит Эйбл и тянется к сумке на поясе.

– За что?

Эйбл достает шприц-пистолет и стреляет Джейдену в бедро. Перекрикивает тяжелое дыхание спасенного.

– Смесь для быстрого приведения в чувство. Утром тебе будет дерьмово, зато останешься бодрым, пока мы не уберемся из Слейка.

– Спасибо. У тебя есть какая-нибудь одежда?

– Прямо под рукой.

Пока Джейдену помогают одеться, меч бросает взор вдоль рядов тел. Нехотя Странник прослеживает за взглядом оружия. К каждому человеку прицепился паразит, дышащий вместе с жертвой, парализующий ее.

Бродяга мрачнеет, он выглядит, будто его терзает боль.

– Скорее, – обращается к нему Эйбл, проходя мимо и утаскивая за собой Джейдена. – Пора уходить.

Бродяга заторможенно следует за ними, опустив голову. Ряды умоляющих глаз следят за его отступлением. Необъяснимым образом его свободную руку вдруг притягивает к боку, и он касается собственных ребер. Странник останавливается и издает протяжный вздох. На короткий миг у его губ возникает облачко тумана.

– Что-то не так? – спрашивает Эйбл из дверей.

Странник поднимает взгляд и качает головой. Эффектным движением вскидывает меч. Воздух дрожит, и армия «струпьев» начинает трястись от страха.

Эйбл обращается к нему быстро и резко.

– Это не входило в наши планы. Подумай! Мы сделали то, что должны были, мы спасли человеку жизнь, а с мечом и информацией спасем еще бесчисленное множество. Ты должен держать себя в руках, или мы все погибнем.

– Ага, – соглашается Джейден. – Давайте выбираться отсюда, пока не поздно.

Странник опускает плечи и шагает вперед – раз, другой. И останавливается. Снова прикладывает руку к груди. Его лицо озаряет странная улыбка. Он крепко прижимает к себе меч и начинает вращаться.

Во все стороны разносится песня. Она простая, всего из одной ноты. «Струпья» моментально все понимают и отделяются от носителей, выискивая укрытие, но нигде не находят. Пойманные между своими бывшими пленниками и слоями пластика, они корчатся, а после сгорают.

По всему зданию звучат сигналы тревоги, сотрясая черепа и заставляя сердца биться чаще. Люди резко возвращаются к жизни, будто спящие, брошенные в ледяную воду. Растягивают свои оболочки, пока те не рвутся. Кто-то сваливается, кто-то сползает со стеллажей. Самые быстрые спрыгивают на ноги и, пошатываясь, рвутся к дверям.

Странник дожидается их, перегораживая мечом выход.

Люди просят его отойти, посиневшие губы трескаются от усилий.

Он указывает им на тех, кто еще не освободился. Раненых, юных.

Спасенные всего лишь раз заглядывают бродяге в глаза, а потом бегут обратно и предлагают помощь остальным.

Двое спорят у него за спиной.

– Давай просто уйдем и оставим его здесь. Ты же за мной пришел, да?

– Отчасти.

– Так это лучше, чем ничего, приятель! Если мы останемся, то оба закончим вон в том морозильнике. А я не могу туда вернуться, я лучше умру.

Эйбл подмечает предпочтения Джейдена и протягивает ему пистолет. Тот принимает оружие, неловко сжимая рукоять.

– Сколько времени будут действовать химикаты?

– Четыре часа на полную мощность, потом у тебя будет максимум еще два часа, пока не проявятся побочные эффекты.

– Побочные эффекты?

– Потом. Иди за мной, прикрывай коридор.

В гигантском морозильнике воцаряется хаос. Те, кто лежит на самых верхних полках, прорываются на свободу так быстро, как могут, сваливаясь на твердые полы или других пленников. Ослабевшие мышцы тянутся и рвутся, ноги ломаются, характеры дают слабину. Только присутствие меча удерживает людей от паники.

Странник присоединяется к Эйблу и Джейдену в дверях, и бледная армия следует за ним, поскальзываясь из-за немощи в ногах и образуя хор стучащих зубов. На шум прибегает охранница. Едва она показывается из-за угла, как Эйбл стреляет в нее из спрятанного в рукаве оружия. На лбу у женщины появляется новая веснушка, от удивления охранница раскрывает рот. Она падает – неожиданно, комично. Никто не смеется.

Эйбл действует первым, подбирает оружие охранницы и жестом приказывает остальным следовать за ним.

Беглецы поспешно стаскивают с женщины одежду. Странник вмешивается прежде, чем они успевают начать драку за добычу. Выбрать нового владельца сложно – все они в одинаково бедственном положении и столь многочисленны, что ему уже непросто их сосчитать. А одежды в его руках хватит на одного человека. Исполненные надеждой голоса пытаются докричаться до бродяги.

– Отдай ее мне!

– Пожалуйста, мне нужны эти вещи.

– Я на что угодно соглашусь!

– Я беременна!

Трофеи разделяют какие-то двое детей на зависть обнаженным спутникам. Странник поспешно выгоняет их вперед. В коридоре люди сталкиваются, трутся друг о друга плечами в моменты близости и отчаяния.

Несколько минут спустя они толпой высыпают на улицу. Люди моргают в замешательстве, ищут указаний, глядят на Странника. Он, в свою очередь, смотрит на Эйбла.

– Ты сделал достаточно. Дальше они сами по себе.

Бродяга качает головой.

– Они слишком слабы, чтобы путешествовать. Посмотри на них, они умрут от истощения. Нам пора уходить. – Эйбл оценивает стоящего перед ним человека. Обдумывая ситуацию, крепко сжимает губы.

– Они могут проехать на крюках до окраины Слейка. Некоторые даже сумеют проделать этот путь, но это ничего не будет значить, если быстро не найти для них еду и одежду. У меня есть запасные лекарства для троих. Я дам их самым сильным, и пусть себе помогают остальным на здоровье! А дальше разбирайся как хочешь.

Эйбл приступает к работе, добавляя всего одно слово: «Рыцари!» Из его уст оно звучит как ругательство.

Странник позволяет себе печальную улыбку. Но не надолго. Люди все еще вываливаются из здания, их сотни, их слишком много. Они заполняют всю улицу. Скоро появятся стервятники и искатели легкой наживы и разнесутся слухи.

По его указанию люди рвутся к проезжающим мимо крюкам и запрыгивают на них.

Путь до границы Слейка протекает медленно, кошмарно, его невозможно вспомнить, разве что некоторые совсем уж леденящие душу моменты. Шаг за шагом отряд становится все малочисленнее. Кто-то скрывается из виду на родных улицах, но таких меньшинство. Нескольких срывают с крюков, и они исчезают, словно в некоем жестоком фокусе. Большинство же просто падает наземь, точно старая кожа, эти люди слишком слабы, чтобы продолжать путь, они дрожат среди дорожной пыли, пока за ними не явится очередной хищник. Не единожды меч возмущенно гудит, вынуждая врагов скрыться обратно в тень.

К тому моменту, как отряд добирается до места встречи, способность к дыханию еще сохраняет меньше двух сотен человек.

Глава 20

Утро едва наступило, солнца еще не готовы взойти, и подвластные им земли озаряет серым светом. В долине спрятана пустынная лодка из полой кости. Расходный транспорт, собранный ради единственного путешествия. Заранее запущенные двигатели тихо гудят. Сир Фиа стоит рядом с лодкой, проверяя время, и часто цокает языком – нервы у рыцарши явно на пределе. Вред тоже рядом, болтает с Веспер. Они помогают друг другу сохранять спокойствие.

В высшей точке долины появляются люди, их силуэты отчетливо вырисовываются на фоне бледного неба. Эйбл появляется первым, он непринужденно подбегает к ожидающим.

Сир Фиа торопливо шагает ему навстречу.

– Докладывай.

– Наша миссия завершена успешно. Цель эвакуирована. Ударная группа проникла на фабрику согласно расписанию и ожидала нашего прибытия. Когда мы последний раз выходили на связь, они были готовы переключиться на свои задачи, но я все еще ожидаю подтверждения выполнения третичной цели.

– Ты опоздал. Осложнения?

– О да, госпожа.

На гребне долины появляется Джейден. Химикаты все еще действуют, и он срывается на бег, бросаясь вниз по склону в объятия рыцарши.

– Фиа!

Ее ответ звучит высокопарно:

– Отрадно видеть тебя в целости и сохранности.

– Ты пришла за мной, спасибо! Я думал, что там и умру!

Она высвобождается из объятий и удерживает его на расстоянии вытянутой руки.

– Слуги Крылатого Ока заботятся о своих. Мы выслушаем твой полный отчет позже. Сейчас поднимайся на борт и отдыхай.

Джейден забирается в лодку, встревоженный взглядом зеленых глаз, сверлящих ему затылок.

Эйбл прочищает горло.

– По поводу тех осложнений, госпожа.

– Да?

– Они только что прибыли.

Она наблюдает за плетущейся в ее сторону процессией, а Эйбл посвящает ее в курс дела. Хотя света становится больше, лицо ее мрачнеет.

Люди сбиваются в плотную группу у дна долины, прижимаются друг к другу, чтобы согреться. Несколько из тех, кто постарше, свершают ритуал милосердия.

Фиа снова цокает.

– Где он?

Странника тут же находят и приводят к обозленной рыцарше. Он немедленно преклоняет колени.

– Немного поздно изображать смирение, не так ли? – Странник не поднимает головы. – Ты нарушил мои приказы, подверг опасности своих товарищей по службе и, вне всяких сомнений, привел наших врагов прямо к нам. Когда я с тобой закончу, ты пожалеешь о том, что из утробы вылез!

Бродяга кивает и оглядывается на все растущую кучу людей.

– Моей миссией было найти вас. В сообщении с коммуникационной ракеты нам было сказано ожидать троих. И моя лодка может принять еще троих. Не три тысячи. Не три сотни. Не тридцать. Трех человек. Одного младенца сверх того я еще смогу разместить, но этих!.. – Она тычет пальцем ему через плечо. – Это противоречит всем приказам! А теперь поднимайся, пора уходить.

Странник остается на коленях и наблюдает за тем, как она шагает прочь. Он вздыхает и встает. Вред уносит Веспер от лодки, а она машет руками и вздыхает ему в ответ.

– Ты же не едешь? – он слабо улыбается в знак одобрения. – Я понимаю.

– Оруженосцы, – выкрикивает Фиа. – Поднимайтесь на эту чертову лодку. Это прямой приказ.

– Извините, – отвечает Вред. – Мы не едем.

– Отлично. Передайте мне меч, и мы с радостью оставим вас здесь.

Странник начинает отстегивать ножны.

– Ты уверен? – спрашивает Вред, ища ответ в глазах бродяги.

– Эйбл, принеси мне меч.

Эйбл складывает руки, будто в мольбе, и кланяется.

– При всем уважении, госпожа, я вынужден ослушаться вашего приказа.

– Что?! Вы все приняли один и тот же наркотик? Или Нелюдь обратила вас всех, стоило мне только отвернуться?

– Нет, госпожа.

– Тогда делай, как я сказала!

– За время, проведенное в Слейке, я запятнал себя. Я не достоин дотронуться до реликвии Семерых… Больше не достоин.

– Тогда поднимайся на лодку и готовься к немедленному отъезду.

Эйбл кланяется и повинуется.

Фиа приближается к Страннику – тот стоит на коленях, опустив голову, и протягивает ей меч эфесом вперед. Рукоять оружия подрагивает, словно в беспокойном сне. Фиа протягивает руки к мечу, усилием воли заставляя их двигаться ровно. Но когда между ней и клинком остается всего несколько сантиметров, она нерешительно медлит.

На лице у Вреда проступает горькая ухмылка.

Бдительное око подергивается меж серебряных крыльев.

Рыцарша делает несколько глубоких вздохов. Ее лоб покрывается потом.

Бродяга неподвижен, он дожидается ее решения.

Фиа отводит руки от меча и возвращается к ожидающей ее лодке.

– Это твой последний шанс. Мои приказы исходят от самих Семерых. Отправляйся с нами или столкнешься с плодами неповиновения.

Бродяга удивленно поднимает взгляд. Еще раз протягивает меч.

– Да будет так, – отрывисто произносит рыцарша.

Двигатель лодки оживает, оставляя за собой шлейф света вместо звуковой волны, и экипаж Фиа улетает прочь.

Глубоко помрачневший Странник с открытым ртом наблюдает за их отступлением. Лишь когда лодка полностью скрывается из виду, он опускает меч.

СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД

Их пещера надежно скрыта под камнем от глаз инфернальных преследователей. Внутри трое обитателей установили цилиндр, излучающий теплый желтый свет, сияние которого не больно-то создает уют.

Аттика заставляет их ждать, прятаться до тех пор, пока он не сочтет, что двигаться дальше безопасно. Он говорит им, что безнадежно пытаться сбежать от врагов. Но не рассказывает почему.

И пока выжидают, оруженосцы тренируются. Один из них прежде уже упражнялся в фехтовании, всю жизнь мечтая о рыцарстве. Он ловок, как и многие другие, и примечателен только своей самоуверенностью. Другой неопытен, зато у него хороший голос. У обоих есть потенциал, чтобы претендовать на статус рыцаря.

Аттика обращается к первому юноше.

– Ты. Ты управляешься с мечом, как рыцарь, а поешь, как пьяница, я слышу один только запал. Для песни твоего клинка не остается места. Твой голос – это музыкальный инструмент, и играть на нем нужно в такт движениям оружия. И чтобы больше никаких криков! Что до тебя, – он переводит внимание на другого, – ты поешь мягко, но слабо. Энергию меча необходимо направлять. Придай ей направление, или она поразит тебя.

Потупив головы, опечаленные молодые люди ретируются, чтобы продолжать тренировки.

Аттика ложится отдохнуть и закрывает глаза. Сон от него ускользает, и он слушает, как его оруженосцы отрабатывают приемы, и морщится всякий раз, когда они берут фальшивую ноту. Спустя какое-то время пение стихает, и остается только хруст мелких камней под ногами и обыденный свист рассекающих воздух клинков.

Он намеревался предоставить ученикам личное пространство, но не уверен, что располагает подобной роскошью. Обеспокоенность сменяется раздражением, Аттика встает и неловко шагает к проводящим учебный бой молодым людям. Он наблюдает, как они фехтуют, обмениваясь размашистыми ударами, и пытается совладать с разочарованием.

– Это еще что такое?

Оба оруженосца замирают посреди движения, удивленно оборачиваются к рыцарю, их тренировочные мечи забавно поскрипывают друг о друга.

И хотя их рты широко раскрыты, ответа не следует.

– Итак?

Первый ученик приходит в себя и задирает подбородок.

– Мы тренировались.

Второй юноша видит выражение лица Аттики и не говорит ничего.

– Тренировались, значит? Так вы называете эту бесполезную вздорную показуху? Нет, вы должны позабыть о ребячестве и упражняться в стойках, которым я вас учил. И в нотах.

– Но какой в этом смысл? Если к нам нагрянут демоны, мы не сможем отбиваться пением.

– Верно, пение само по себе не поможет, как и эти палки.

Он медленно извлекает из ножен собственный клинок, выводя гудящую ноту, пока оружие пробует воздух на вкус.

– Поодиночке недостаточно ни пения, ни меча, и потому они должны стать едиными.

Рыцарь принимает боевую стойку и взмахивает клинком, попутно напевая единственную ноту. Песня льется вдоль лезвия клинка, входя в гармонию с вибрирующим металлом. Ровно в тот миг, как Аттика завершает удар, звук достигает острия меча. Оружие вспыхивает синим светом, что срывается с лезвия и врезается глубоко в стену пещеры.

У оруженосцев перехватывает дух.

– Теперь ты попробуй, – подзывает рыцарь одного из них.

Юноша с нетерпением вышагивает вперед.

– Нет, не ты, – Аттика смотрит на второго: – Давай.

Он протягивает меч рукоятью вперед, и ученик принимает его.

– Теперь запомни, вся сила сосредоточена в клинке. Тебе нужно лишь пробудить ее и совладать с ней. Твои голос и стойка помогут задать ей направление, но это больше, чем просто техника. Ты должен быть твердым духом и чистым в помыслах, если действительно желаешь овладеть рыцарским искусством.

Оруженосец кивает, занимает стойку и замечает, как его товарищ слегка покачивает головой и смотрит ему на ноги. Он благодарно улыбается и встает правильно.

– Готов? Теперь я хочу, чтобы ты повторил мой удар и рассек стену. Переведи дух, соберись с силами и позволь мечу направлять твои руки, но не дай ему сбить тебя с курса.

Ученик кивает и вздыхает.

– И помни, ты должен перестать петь в момент завершения удара. Если нарушить гармонию, то атака выйдет смазанной.

Юноша снова кивает.

– Тебе не нужно особо форсировать голос, позволь песне звучать непринужденно. Понял? Тогда чего ты ждешь? Бей!

Оруженосец поет, замахивается, и гудящий от напряжения клинок рассекает воздух. Гул быстро становится все громче, заглушая юношеский фальцет. Вспыхивает синий свет, воспламеняет воздух, ударяет по камню.

И все трое зажмуриваются от гулкого грохота.

Когда оруженосец открывает глаза, первым, что он видит, становится неодобрительный взгляд Аттики.

Рыцарь указывает на стену. Снизу от ранее высеченной в камне ровной линии осталась широкая черная подпалина.

– Видишь? Ты даже царапины на стене не оставил. Бесконтрольная энергия может вырваться в любом направлении. Тебе еще повезло, что ты брови себе не спалил!

Внезапно на лице у рыцаря отражается усталость, будто он старше своих лет. Он забирает меч.

– Продолжайте тренировку, оба. По всем правилам. Я скажу, когда вы сможете закончить.

Оруженосцы приступают к делу со вновь разгоревшейся целеустремленностью, и Аттика их оставляет. Он неудобно вытягивается в самодельном сиденье. С каждым днем боль в его костях все усиливается. Он думает о Рыцаре-Командоре, представляет, как тот непокорно распевает в последние мгновения жизни, артиллерийским огнем разрывая на кусочки окружающую мертвого змея орду. Рыцарь-Командор заставит их врагов дорого заплатить за каждый шаг.

А в шахте нет ни турелей, ни легионов, с которыми нужно сражаться. Враг невидим, он порожден воздействием Разлома и разъедает душу Аттики изнутри. И все же рыцарь не намерен сдаваться. Он задается вопросом, удастся ли ему продержаться еще полгода? Год? Больше?

Он распорядится оставшимся временем с пользой, превратит оруженосцев в нечто лучшее. Не рыцарей, на это у них не хватит ни умений, ни стали, но Сияющему Граду здесь рыцари и не нужны. Нужны контрабандисты и тени. Маленькие люди, что смогут просочиться сквозь трещины истории.

Аттика и оруженосцы не покидают своего укрытия, и о том, как меняется мир, узнают только из слухов. Они не видят, как первая волна полчищ Узурпатора захлестывает север, оставляя их позади. Не сталкиваются с диким пиршеством, вымершими городами и эпидемиями чумы.

Для них год проходит в относительном спокойствии.

Однажды утром приходит девочка, приносит им новости и припасы. Она посещает их не впервые. Родителям не нравится, что приходится посылать ее, но выбора у них нет.

Дети – одни из немногих, кто может свободно гулять по окрестностям деревни, не вызывая при этом лишних слухов. Наслаждаться свободой, о которой старшие уже забыли.

И все же девочка выходит очень рано.

Она стучит по камням, и оба юноши появляются, чтобы расчистить для нее вход. Желая ее впечатлить, они работают быстро. Один успевает застенчиво поздороваться, после чего другой начинает засыпать ее расспросами.

– Привет, Тэмми. А ты выросла.

– Правда?

– Тебе идет. – Тэмми заливается румянцем. – Как твоя сестра?

– Рила? Да все так же, наверное.

– Она хоть раз говорила обо мне?

– Нет.

Бойкий оруженосец даже не вздрагивает.

– Ты уверена?

– Ага, – Тэмми глядит вниз, притворяясь застенчивой. – Зато она о тебе пишет.

– Да?

– Да, и иногда тебя рисует.

– Тэмми, расскажи мне все в подробностях.

– Нету у меня подробностей. Она очень бережет свои вещи.

– Но ты умная и хорошенькая. – Она снова краснеет. – Могла бы и выяснить.

– Как на миссии? – с предвкушением спрашивает она.

– Да! Миссия. Твое первое испытание. Рыцарь-серафим должен быть столь же хитроумным, сколь и отважным.

– Как думаешь, я смогу однажды стать рыцарем?

Оруженосец демонстративно изучает ее.

– Может быть. Но придется много работать.

– Я смогу! Когда начинать?

– Я же говорил, Тэмми, тебе уже назначено первое испытание. Поговорим, когда ты его выполнишь.

Но девочке хочется большего, она упрашивает и подлизывается, и наконец оруженосец сдается.

– Хочешь посмотреть на мой меч?

Разумеется, хочет.

Оруженосец не обращает внимания на предостерегающий взгляд товарища и уходит со светильником в глубь пещеры. Там спит сир Аттика, его лоб покрыт мелкими каплями пота. В этот момент мужчина едва подает признаки жизни. Оруженосец забирает меч господина и возвращается к остальным.

– Вот он.

Тэмми вздыхает в благоговении.

– Хотела бы я, чтобы ты мог вынуть его из ножен.

– Я могу.

– Но я думала, что рыцари могут доставать клинки только в бою. Разве тебе не придется пролить кровь перед тем, как ты его уберешь?

Оруженосцы глядят друг на друга, а потом валятся с ног со смеху.

– Ох, Тэмми, Тэмми, Тэмми. Не слушай ты идиотов, а то они и тебя дурочкой сделают!

– Так это неправда?

– Конечно нет. Хочешь, докажу?

Она взволнованно кивает.

Прежде чем его друг успевает вмешаться, оруженосец обнажает меч. Он не отваживается на выкрик, но клинок Аттики издает свою собственную мелодию. Оружие оказывается легче, чем юноша ожидал, и резкий взмах едва не превращается в бросок. Тэмми этого не замечает, она зачарованно смотрит на поющую сталь широко раскрытыми лунами глаз. Он протягивает меч в ее сторону, удерживая его слабой хваткой и позволяя руке дрожать, чтобы продлить звук. Когда клинок оказывается вблизи девочки, его звучание изменяется, мрачнеет, пока намерения оружия не становятся очевидны.

Оруженосцы вновь обмениваются взглядами.

– Он прекрасен, – вздыхает Тэмми.

– Ага, – тихо и вымученно отвечает юноша. Его друг уже побежал будить Аттику.

Рыцаря резко вырывают из беспокойного сна и возвращают обратно в измученное болью тело. Он спрашивает, что случилось. Ученики все ему рассказывают. И после того, как их версия рассыпается, говорят ему правду.

Один из оруженосцев хватается за голову в порыве раскаяния.

– Что это значит? – спрашивает другой.

– Многое. Для вас это означает наказание. И будьте благодарны, жалкие мешки с мясом, что вы оба мне еще нужны, иначе все обернулось бы гораздо хуже. Что до нее… – Аттика переводит взгляд на Тэмми, подергивая бородой и состроив печальную гримасу. – Я еще не уверен. Чего ты не рассказала нам, девочка?

Она пожимает плечами.

Аттика забирает меч, усилием воли заставляя руку не дрожать.

– Я слышал, как мой поющий меч так менял интонацию всего раз, и было это у Разлома. Что ты такое на самом деле?

Тэмми начинает пятиться.

– Хватайте ее.

Оруженосцы подчиняются. Девочка кричит.

– Теперь разденьте.

На этот раз ученики неуверенно переглядываются.

Аттика повторяет приказ, подкрепляя слова угрожающей интонацией, чем вселяет в молодых людей покорность. Одежду срывают с тела, ткань растягивается и слегка расходится. Щуплые руки обвивают детский торс. На коже у девочки как по команде вскакивают мурашки.

Спереди Тэмми выглядит нормальной, но это не сбивает Аттику с толку.

– Поверните ее ко мне спиной.

У Тэмми на спине, между плечами, виднеется желтое пятно. По телу расползается сыпь, напоминающая вывернутый наизнанку синяк. Пораженная кожа вздымается от все нарастающих и уплотняющихся бугорков мышц.

Один из оруженосцев отшатывается, прикрывая рот рукой.

– В чем дело? – пискляво спрашивает девочка.

– Ты контактировала с инферналем.

– Неправда!

– Я служитель Крылатого Ока, – скрипуче отвечает Аттика. – Больше не ври мне.

– Я не вру! Я не встречалась с демонами. Просто видела одного, и все.

– Расскажи.

Тэмми говорит быстро, на глаза у нее наворачиваются слезы.

– Я хотела посмотреть на чудовищ. Их стаю заметили рядом с Колатом.

– Колатом? Никогда не слышал о Колате.

– А с чего бы вы о нем слышали? Так, еще одна дурацкая маленькая деревушка вроде моей.

– Продолжай.

– Монстры рыскали все ближе и ближе. Несколько наших охотников наткнулись на разбросанные кости всего в миле от дальних ферм. Они рассказывали, что кости были еще теплыми на ощупь!

– Сколько было чудовищ?

– Их было трое размером с тебя, но четверолапых, и еще дюжина величиной с меня. Лучших охотников из Колата в прошлом году забрали в армию, так что у них оставались только старики и те, кто на несколько лет меня постарше. В других деревнях все то же самое, но мы подумали: если у нас получится собрать по-настоящему большой отряд, то с нами все будет в порядке.