Текст книги "Полный годичный круг кратких поучений. Том II (апрель – июнь)"

Тридцать первый день

I. Когда св. мученик Ермий, память коего совершается ныне, вышел невредим из раскаленной печи, в которую ввержен был мучителями, тогда правитель призвал волхва и приказал отравить его ядом. Ермий принял яд, наперед помолившись и осенивши чашу крестом, и остался жив. Таким образом, на нем исполнились слова Спасителя, Который сказал о верующих: и если что смертоносное выпьют, не повредит им (Мк. 16, 18).

II. Случай из истории страданий св. мученика Ермия, только что рассказанный, да напомнит нам, братия, о силе крестного знамения, которым мы должны ограждаться с верою, благоговением и страхом Божиим во всех случаях нашей жизни.

а) Крестное знамение делает нас недоступными для исконного человекоубийцы – диавола. Диавол, завидя творимое нами изображение креста, отскакивает от нас, как напряженная стрела. Бесы Киприану волхву, который имел с ними сообщение, невольно сознались сами, говоря: «мы не можем зрети на крестное знамение, но бежим от него, ибо оно, как огнь, опаляет нас и далече прогоняет».

Признание бесов в бессилии против крестного знамения вскоре доказалось на самом деле, когда Киприан волхв вздумал отречься сатаны и обратиться ко Христу. Диавол, заметив Киприанову измену ему, с лютостью напал на него и начал терзать его; но лишь только Киприан, подняв руку, перекрестился, диавол тотчас отбежал от него и, несмотря на ярость свою, не мог более вредить ему.

Симеон Столпник, положась на слова диавола, явившегося к нему в образе ангела светла с колесницей огненной и конями огненными, будто посланного от Бога взять его, как Илию, на небо за святость жизни, хотел правой ногой ступить на колесницу огненную, но, прежде чем простер ее, оградил себя крестным знамением: диавол с колесницей и конями тут же исчез, как прах, возметаемый ветром.

б) Прогоняя от нас врага невидимого, крестное знамение также содействует к одолению и поражению врагов видимых. Равноапостольный царь Константин чем победил царя Максентия, выступившего против него с несравненно многочисленнейшим и отборнейшим войском? Не силою ли креста? Ему небесное явление ясно указало на крест, как на победное знамя, словами, составленными из звездовидных букв: «сим победиши». Св. Никон, сын идолопоклонника и христианки, прежде обращения своего в христианство служил офицером в римском полку в Неаполе. Однажды, во время битвы римлян с варварами, он, в жару битвы за отечество, зашел в средину неприятелей. Увидя, что должен пасть от стрел вражеских, бестрепетный воин вспомнил увещание матери и, устремив очи на небо, вооружился знамением креста. «Иисусе всесильный! – воскликнул он, – яви в сей час силу Твою, да буду я раб Твой!» Этот голос веры как громом поразил сонмы сопротивных: восемьдесят неприятельских воинов пали под ударами Никона, и он вышел безвреден.

в) Наконец, крестное знамение есть охранение нашего тела, нашей телесной жизни, есть оборона нашего достояния, есть сила, укрощающая страсти, погашающая плотские похотения. Св. Златоуст пишет: «Крестное знамение ядоносные чарования угаси, губительную силу былия отъя; зверей ядовитых угрызения исцели». Григорий Синаит говорит: «Крест души и телу хранитель, страстей пагуба, помыслов отгнание, плоти пригвождение».

Св. Иулиана, возведенного на епископский престол в Бостре, некоторые из граждан, ненавистники имени Христова, вознамерились умертвить. Они подкупили его слугу и тот подал святителю питие с ядом, но св. Иулиан, приняв смертоносное питие в руки, трижды перекрестил его и, сказав: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа», выпил и пребыл невредим. Подобное случилось и с первомученицей Феклой: оградив себя крестным знамением, она осталась невредимой среди пламени, возженного по приказанию мучителя, пребыла нерастерзанной голодными и разъяренными львами и медведями, вышла из рва, наполненного различными гадами, змеями и ехиднами, невредимой от них.

Не меньшей защитой служит крестное знамение и для души нашей. Св. мученица Иустина-девица, когда, по действию беса блудодеяния, рождались в ней любострастные помыслы, возгоралась в ней похоть плотская, тотчас ограждала себя крестным знамением, вопия в сердце о помощи к Господу Иисусу, и в теле и в сердце Иустины опять восстановлялся мир, похоть плотская угасала, кровь успокаивалась. Так-то важно и благотворно крестное знамение, совершаемое не как-нибудь, но с верою, благоговением и страхом Божиим.

По вере знаменующихся истинным и правильным крестом и ныне содевается то же, что совершалось в первенствующие времена христианства. Иисус Христос вчера и днесь, той же и во веки. Верующему вся возможна. Только нынешние лжеумствователи ни в чем не хотят видеть действий благодати, а все приписывают либо естественным силам, либо стечению обстоятельств, либо слепому случаю.

III. Да не забудем же, братия, творить на себе с верой, благоговением и страхом Божиим знамение честного креста, и творить по установлению православной Церкви, во всех случаях нашей жизни! (Составлено по проповедям, приложенным к «Руководству для сельских пастырей» за 1887 г., сентябрь).

Месяц июнь

Первый день

I. Ныне ублажаемый преп. Агапит подвизался в Киевских пещерах, под руководством преп. Антония; к многотрудным иноческим подвигам своим преподобный присоединил подвиг безмездного служения страждущим от болезни. Заболевал ли кто из братии, – преподобный тотчас спешил оказать помощь и оставался у одра болящего до тех пор, пока больной не выздоравливал. Преподобный со всем усердием служил заболевавшему брату, сам поднимал его с постели, укладывал, переносил с одного места на другое, и все это сопровождалось молитвой об исцелении болящего.

Средства, употребляемые преподобным к уврачеванию, были самые простые, и даже обыкновенные растения, употребляемые в пищу, давались больному, и по силе веры и молитвы преподобного оказывали действительную помощь в самых тяжких болезнях. Слава врачевания преп. Агапита далеко распространилась, и многие недужные приходили к нему и получали пользу. Тем же, которые упрашивали его придти для врачевания больных в город или окрестные места, он всегда отказывал, строго держась своего монашеского обета не выходить из монастыря и боясь, чтобы снисканием славы человеческой не повредить своему спасению; ибо он глубоко веровал, что сила исцелений заключается не столько во врачебном искусстве, сколько в благодатной помощи, низводимой смиренной молитвой. Так, когда Черниговский князь Владимир Всеволодович, находясь в тяжкой болезни и слыша об успехах врачевания преп. Агапита, послал просить его к себе, преподобный решительно отказался, но с посланным от князя боярином отправил растение от брашна своего, и больной скоро и совершенно выздоровел. Князь сам приехал в Печерский монастырь, чтобы отблагодарить своего избавителя, но преподобный скрылся и принесшим ему от князя дары, не приняв их, сказал: «я никогда ни от кого ничего не брал; ибо не мое искусство, но сила Христова исцеляет болящих». Этот безмездный врач и молитвенник скончался в глубокой старости около 1095 г. по Р.Х. и погребен в Антониевой пещере.

II. а) Из примера пр. Агапита и других прославленных Богом безмездных врачей мы должны убеждаться в том, что врачевание от болезней не есть только искусство, но более дар Божий, приобретение и раздаяние коего должно быть совершаемо с верою, молитвою и в духе христианской любви. Без благоговейной мысли о Боге, едином всесильном помощнике, во власти Которого жизнь и смерть всех тварей, дело врачевания не может быть совершаемо успешно. «Господь дает премудрость и от лица Его познание и разум» (Притч. 2, 6). Никакой ум человеческий не в состоянии проникнуть в таинственную глубину природы человеческой и никакое искусство не может уловить и подчинить себе ту жизненную силу, которая производит в теле человеческом те или другие перемены. Никакая премудрость человеческая не может власа единаго бела или черна сотворити (Мф. 5, 36). Потому, если Бог благословляет успехом врачебную науку, то это есть дар Божий, и врач есть не более как посредствующее орудие благости и милосердия Божия к роду человеческому.

б) Верно зная, что болезни врачует не столько искусство человеческое, сколько благодатная сила Христова, мы должны, пользуясь земной врачебной помощью, в то же время усугублять свои молитвы к небесному Врачу душ и телес наших и на Него возлагать упование. Так как коренная причина всех болезней есть грех, то прежде всего нужно обращать внимание на эту причину и молитвой, с покаянием во грехах своих, облегчать страждущее сердце. «Сын мой! – говорит премудрый, – в болезни твоей не будь небрежен, но молись Господу, и Он исцелит тебя, оставь греховную жизнь и исправь руки твои и от всякого греха очисти сердце твое» (Сир. 38, 9, 10). Затем, по истинном раскаянии, необходимо приступить к святейшему таинству Причащения Тела и Крови Христовой во исцеление души и тела. При усилении болезни должно прибегнуть к соборной молитве, с совершением таинства елеосвящения, по слову апостола Иакова: болит ли кто из вас, да призовет пресвитеры церковныя и да молитву сотворят над ним, помазавше его елеем, во имя Господне. И молитва веры спасет болящаго и воздвигнет его Господь: и аще греси сотворил есть, отпустятся ему (Иак. 5, 14, 15).

III. Итак, болящий брат, давая при одре болезни место врачу земному, не забывай предварительно обратиться с сердечной молитвой и к Врачу небесному, да подаст Он, по Своему неизреченному милосердию, исцеление от обдержащей тебя болезни. И по вере твоей будет тебе. Аминь. (Составлено по «Московским Церковным Епархиальным Ведомостям»).

I. Св. Иустин, память коего ныне, один из ученейших философов второго столетия по Р.Х., родился в самарийском городе Сихеме. Иустин с ранних лет пристрастился к науке; он посещал лучшие школы, учился у знаменитейших философов и, наконец, пришел к убеждению, что только в слове Божием заключается истина, что лишь верою душа человека может обрести покой, истинное просвещение и спасение.

Уверовав всем сердцем и приняв святое крещение, Иустин стал усердно проповедовать слово Божие. В это время императором римским был Антонин, прозванный Кротким. Он преследовал христиан, но не из ненависти к учению их, а потому, что верил клеветам, которые возводили на них. Тогда Иустин написал апологию, или рассуждение в защиту христианской веры. В этом сочинении, которое он подал самому императору, он опровергал ложные толки и обвинения на христиан, объяснял сущность их учения и описывал их образ жизни. Его слова сильно подействовали на императора, который велел прекратить гонения.

Вскоре после этого св. Иустин оставил Рим и прибыл в него уже во время царствования другого императора (Марка Аврелия Антонина), известного под именем философа. Это был один из лучших императоров, когда-либо правящих Римом. Он держался высоких правил добродетели, твердости духа; а между тем жестоко преследовал христиан, не понимая их веры и считая их врагами государства. Беспрестанно совершались жестокие казни. Предавались смерти люди, которые даже в глазах язычников не имели иной вины, кроме той, что были христиане. Иустин написал вторую апологию, или рассуждение, в защиту христиан. В этой апологии он доказывал, как несправедливо предавать казни людей, не совершивших никакого преступления. Но это осталось без действия. Гонение свирепствовало с прежней силой, и вскоре Иустин сам подвергся одной участи с теми, которых так горячо и безбоязненно защищал (около 166 г. по Р.Х.)

II. Св. мученик Иустин Философ, собственным опытом узнавший суетность всех земных знаний без света Христова учения, научает нас, братия, тому, что истинное просвещение возможно только в христианстве.

Увлекаясь пристрастием к современности, многие думают, что мы обязаны улучшением по разным частям общественной жизни и деятельности естественному ходу вещей. «Таков век наш, век пробуждения идей, век движения вперед, век просвещения», – говорят. Но это неправда. Истинное стремление к совершенству, всегда к лучшему и лучшему, может быть только там, где указан для него путь и средства существом совершеннейшим, самим Творцом нашим, – Самим Богом, т. е. в христианской религии. Такой путь и указан Господом нашим Иисусом Христом в Его св. учении, в св. христианской вере. Будите совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть (Мф. 5, 48), – сказал Господь, и дал средства к достижению совершенства, и умственного, и нравственного. Кто не идет путем Христовым, кто не пользуется Его руководством, тот не идет вперед – к лучшему, но отступает назад – к худшему. Так ли это в самом деле? Удостовериться не трудно опытом. Обращая внимание на просвещение, на образование легко можно видеть, что оно мало озаряет умы наши и не приносит благих плодов для жизни, если не станет следовать за божественным светом Христовым, который светит в Церкви Его.

а) Нужно ли доказывать, что просвещение естественное, до явления Иисуса Христа бывшее, на самой высшей степени своего развития слишком бедно и не разъясняет самых существенных, самых важных для нас вопросов? Вместо всяких доказательств приведем слова одного из образованнейших мужей своего времени, св. Климента Римского, который прекрасно описывает состояние духа человеческого, ищущего просвещения одними собственными усилиями. «От ранней юности, – говорит он, – приходил я в недоумение: буду ли я чем-либо по смерти? Неужели тогда ничто уже не напомнит обо мне, и бесконечное время все приведет к забвению? Когда сотворен этот мир? Что будет по окончании мира? В ответ на такие и подобные мысли я ничего не знал, хотя постоянно об этом думал. Я обратился к школам философским, чтобы найти в них надежное познание, но не нашел там ничего, кроме построения и ниспровержения учений различных мыслителей, – не обрел ничего более для себя, кроме головокружения, и вздохнул из глубины души моей. Я не нашел ничего верного, я не имел даже твердого понятия о том, что такое добро и богопочтение, я не знал, смертен ли мой дух или бессмертен, я не знал, где найти твердое учение, на какой мысли успокоиться». Находясь в таком состоянии, кружась около истины, Климент услышал весть, что в Палестине явился Сын Божий, отправился туда, там узнал Евангелие и обрел покой для своего духа. Из этого примера не ясно ли, что сам по себе человек столь же мало видит истину, сколько блуждающий во мраке ночи – вещественные предметы?

б) Так; но мы воспитались в лоне христианства, наш разум возрос и возмужал под руководством веры, – и потому, сроднившись с нею, многие легко забывают, чем мы ей обязаны, и хвалятся тем, что получили, как будто своей родовой собственностью. Это, однако ж, не столько еще предосудительно, как самонадеянное желание многих светить собственным светом при свете христианства, и считать его, если не вовсе не нужным, то безразличным средством к истинному образованию. Таков нынешний индифферентизм, к несчастью, проникающий и к нам. Чем же оканчивается это неразумное желание, к чему ведет этот легкомысленный индифферентизм? – Оканчивается вольнодумством, ведет к неверию, а вместе с тем к невежеству; ибо только «вера есть око, озаряющее наш разум», как выражается один св. отец Церкви (Кирилл Иерусалимский). Вольнодумство и неверие у христиан… какое, кажется, противоречие, какая несообразность! Однако же были и есть вольнодумцы и неверы между христианами и, к сожалению, образованными. Значит, есть образование ложное, есть просвещение мнимое, есть учение, которое – не свет, а тьма, которое ведет человека не к совершенству, а к упадку, не вперед, а назад. Так ли? Каждому, знающему историю, должно быть известно, к чему привело противохристианское направление образования, или вольнодумство мнимых мудрецов во Франции в восемнадцатом веке. Науки тогда не были в упадке, – философия и естествознание процветали, а мудрования людей, слывших просвещенными, дошли до того, что называвшие себя христианами обоготворили разум, отвергли бытие Бога, всякую веру, а затем ниспровергли всякий религиозный и гражданский порядок. Кто из вас, почтенные слушатели, не согласится, что такой плод образования слишком горек, ядовит и гибелен? А он созрел естественно без всякого света Христова, на почве сердец, заглушенных страстями…

III. Да пребудет же для всех нас, братия, навсегда св. вера наша руководственным светом в деле современного просвещения. При ее руководстве мы пойдем верным путем к истинному совершенствованию и умственному, и нравственному. Стойте непоколебимо все в вере святой православной, мужайтесь против обольщений волномыслия и неверия, утверждайтесь в благочестивой деятельности, и будет всем нам благо постоянное, прочное, вечное. Аминь. (Составлено по «Словам и речам» Леонтия, митрополита Московского, т. II, изд. 1888 г.).

I. Сегодня совершается память преп. Дионисия Глушицкого. Преп. Дионисий, в мире Димитрий, родился в окрестностях Вологды в 1362 году. Кто были родители его и как прошли первые годы его жизни, неизвестно. Сведения о преподобном начинаются со времени пострижения его в иноки Дионисием Святогорцем, игуменом Спасокаменного монастыря на Кубенском озере. Девять лет пробыл Дионисий в этом монастыре, а затем стал искать более уединенного места и удалился на реку Глушицу, куда по прошествии некоторого времени к нему стали стекаться другие подвижники и селились вблизи его кельи. Дионисий, видя умножение братии, просил у Ростовского епископа Григория благословение на создание обители. «Похвально твое желание, – сказал епископ, – ибо Сам Господь учил: где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди их» (Мф. 18, 20). В три года была выстроена церковь во имя Покрова Богородицы и постройки, необходимые для братии.

Строгий подвижник, посвятивший себя на служение Богу, Дионисий учил братию словом и примером. «Дети, будьте милостивы и щедры, – говорил преподобный, – ибо немилующие ненавидимы Богом, милующий же нищего взаим дает Богу, по словам писания». Впрочем, братии не всегда нравилась щедрость Дионисия. Чтобы побудить его быть менее щедрым к неимущим, иноки однажды подослали к нему юношу, одетого в виде нищей странницы. Дионисий оказал помощь. В тот же вечер испытавшие святого возвратили ему деньги и, сказав, кто был мнимая странница, укоряли его за безрассудную раздачу денег. Преподобный позвал юношу, отдал ему деньги обратно и сказал братии: «Если вы, против моей воли, отнимете у него деньги, то нарушите две Заповеди: одну показав себя немилостивыми к нищим, другую – запрещающую требовать обратно от того, кому дали. Господь Бог велит делать добро, сколько есть сил; итак, перестаньте побуждать меня к немилосердию».

II. В день памяти преп. Дионисия, отличавшегося милосердием и щедростью, приличным и небесполезным нахожу, братия, показать вам, какова, по Евангелию, должна быть наша благотворительность. В основание своей беседы полагаем правило, которым Иисус Христос некогда заключил свое наставление об этой же добродетели. Будите милосерди, – говорил Он, – якоже и Отец ваш милосерд есть (Лк. 6, 36). Это значит, что, как Бог ни в какой милости и никому не отказывает, так и мы должны: во-первых, жертвовать в пользу несчастных всем своим изобилием; во-вторых, жертвовать всем не для некоторых только, но для всех и каждого несчастного. Изложим эти мысли несколько пространее.

а) Должно, говорим, жертвовать в пользу несчастных всеми избытками своего достояния; к этому обязывает нас самое намерение Промысла, допустившего такое неравное разделение благ земных, по коему одни изобилуют всем до излишества, другие лишаются всего до крайностей.

Ибо для чего такое неравное разделение? Не для того, рассуждает апостол, чтобы одним была отрада, другим скорби, но ко изравнению (2 Кор. 8, 13–15); дабы тем, чем избыточествуют одни, восполнялось лишение других, и чем изобилуют другие, восполнялось бы лишение первых, да будет равенство. Итак, неравный раздел благ земных почти необходим – для того, чтобы богатые, восполняя своим изобилием лишение бедных, не могущих, по каким бы то ни было причинам, сами себе доставить или сами свое поддержать благополучие, – восполняли и свое собственное лишение избытком бедных, теми т. е. благословениями, которые почиют на бедных для богатых, и покупаются ценой милосердия богатых к бедным. Так, слушатели, в порядке промысла, богатые суть посредники между Богом и бедными; равно как и бедные суть посредники между Богом и богатыми! Бедные передают богатым щедроты небесные; Сам Бог благоволил избрать таких посредников между собою и богатыми. Богу же угодно, чтобы богатые раздавали бедным блага земные; да будет, таким образом, равенство, не то, при котором бы исключалось всякое различие в рассуждении долей земного счастья, но то, при котором бы ни бедные не нуждались в необходимом для довольной и покойной жизни, ни богатые не были бы несчастны от самого своего изобилия. Кто после этого не видит, что несчастные, хотя не по законам естественным или гражданским, однако ж по духу евангельского учения, имеют на избытки счастливых право законное; что всякий избыток в руках счастливца, как бы некоего приставника, есть законная доля несчастных, и что всякое употребление этого избытка, после законных своих нужд, не на пользу несчастных есть похищение доли, законно им принадлежащей? И какое похищение? Оно вопиет на небо! Посему то слово Божие так часто упрекает счастливцев в немилосердии к несчастным; потому-то так часто грозит оно немилостью на суде не сотворшим милости; поэтому-то так часто напоминает нам о долге милосердия.

б) Изложивши причины, почему мы должны жертвовать всеми избытками своего достояния в пользу несчастных, покажем, почему мы должны быть так благотворительны не для некоторых только, но для всех и каждого несчастного.

Позвольте вопросить вас, слушатели, когда Евангелие повелевает нам любить ближних, делает ли оно какой-либо разбор между нашими ближними! Или паче не осуждает ли всякого такого разбора Заповедью о любви ко врагам? Что же это значит? То, что так как всякий человек есть наш ближний, кто бы он и каков бы ни был, друг или враг, чужой или присный, добродетельный или порочный: то и христианская благотворительность объемлет всех и каждого несчастливца, подобно как и Отец небесный сияет солнце Свое не на одних добрых, но и на злых, и дождит не на одних праведников, но и на неправедных (Мф. 5, 45).

Есть, однако ж, благотворительность не так всеобъемлющая, и тем более опасная, что внушается, по-видимому, самым благоразумием; эта благотворительность или слишком осторожная, милующая только тех, коих несчастье нимало несомненно; или слишком пристрастная, милосердная только к родным и друзьям.

Слышим некия, – говорит апостол, – безчинно ходящыя у вас, ничтоже делающыя, но лукавно обходящыя. Таковым запрещаем и молим о Господе нашем Иисусе Христе, да с безмолвием делающе свой хлеб ядят (2 Сол. 3, 11, 12). Есть и у нас такие нищие; но не о них наше слово, хотя можно бы, и по отношению к таковым, присовокупить апостольское наставление: вы же, братия, не стужайте доброе творяще, и каждого из таковых, не аки врага имейте его, но наказуйте якоже брата (13, 15). Есть несчастные, которых беспорядочной или праздной жизни мы не знаем подлинно: но которых и несчастие не так достоверно, чтобы нельзя было усомниться. Осторожные благотворители отказывают нередко и таковым; но по какой, достойной уважения, причине? По вероятности ли подозрения? Но почему более доверяют своему подозрению, нежели словам нечестивца, уверяющего в подлинности бедственного своего положения? Почему не доверяют ему, по крайней мере, ради того вида, в котором он является пред ними? Самая решимость его – казать себя несчастным – не есть ли уже некоторый вид несчастья? По осторожности ли, чтобы не обмануться (ибо обманываться неприятно)? Но почему таковые более осторожны в том, чтобы, обманувшись, не сделать лишнего, так сказать, благодеяния, нежели в том, чтобы не опустить должного. Боятся, может быть, оказать подозреваемому несчастливцу пособие к развратной праздности? Напрасная боязнь! Если он добродетелен, то не употребит во зло их милости; если же развратен, то холодным отказом они не исправят его, но или дадут ему случай клеветать и злословить их, или склонят его к каким-либо постыдным и преступным средствам доставать себе пропитание, т. е. думая отклонить от предполагаемого только разврата, они сами введут его подлинно в какое-либо преступление. Должно, слушатели, в таком случае повиноваться гласу любви, которая всему веру емлет (Кор. 13, 7). «Не погибает сокровище, – говорит Златоуст, – аще даси милостыню; аще же не даси, погибнет». И как ей погибнуть, когда милуя нищаго (Притч. 19, 18), известного нам или неизвестного, подлинного или мнимого, даем взаим Самому Богу? Поэтому-то чаша студеной воды, поданная кому бы то ни было во имя Христово, не погубит мзды своей. Злоупотребление, следовательно, или обман приемлющего не уничтожит добродетели дающего. Всякому просящему у тебе, христианин, дай; так заповедал тебе Иисус Христос (Лк. 6, 30).

Не христианская благотворительность и та, которая милосерда только к присным по плоти. Если степени плотского родства одних из подобных нам поставляют к нам ближе, других от нас отдаленнее: то свойство по духу сближает всех христиан в столь тесное отношение, в каком находятся члены одного тела. Вы есте тело Христово, – говорит апостол верующим, – и уди от части; ибо единем духом мы вси во едино тело крестихомся, аще иудеи, аще еллини, или раби, или свободни, и вси единем духом напоихомся (1 Кор. 12, 27, 13). Где ж то преимущество, по коему право на нашу благотворительность могло бы исключительно или наипаче принадлежать присным по плоти? Скажете, закон естественной любви преимущественнее влечет к кровным; справедливо, если христианин водится одним естественным законом плоти; но чем тогда отличим христианина от язычника? Ибо и язычники тоже творили. Если так, то напрасно украшается этот благотворитель именем ученика Христова; оно праздное для него титло! Христианская благотворительность милосердствует (1 Кор. 13, 4) ко всем, не исследуя кто несчастный: друг или враг, кровный или не кровный. Аще алчет враг твой, ухлеби его, аще ли жаждет напой его (Рим. 12, 20); и если бедствует человек вовсе тебе неизвестный, будь для него сострадательным самарянином.

III. Такова благотворительность, которой требует от нас Иисус Христос в Евангелии! Можно бы теперь повторить вопрос: такова ли наша благотворительность? Но, чтобы не продолжить слова, предоставим такое испытание собственной совести каждого. Напомним только, что суд на немилосердых уже изречен: понеже не сотвористе единому сих меньших, – говорит Иисус Христос, – ни Мне сотвористе; идите… во огнь вечный (Мф. 25, 45). (Составлено по «Словам и речам» Николая, епископа Тамбовского, изд. 1872 г.).