Текст книги "Возмездие"

20

Эти книги я еще не решалась открывать, но мне было жутко любопытно. Да и некогда было думать пока об этих книга, так как надо было решать, что делать дальше.

Если мы вернемся в таком плачевном состоянии к Марии, она начнет нас всячески расспрашивать. А если нет, то она начнет нас разыскивать, что было очень плохо. Было вполне логично вернуться домой, но состояние Максима…

– Ты пойми, что эти лекарства за ночь не дают никакого эффекта! – говорила мне Вика, осматривая в это время Макса. – Через дня четыре он только придет в норму.

– Четыре?! – возмутился Максим и поморщился от боли. – Был бы здесь Эдгар…

– Стой, – в мою голову пришла идея. – Что, если я съезжу за ним?

– Ага, очень умно! – прыснул он. – Пройдешь так незаметно мимо охраны в дом и просто позовешь Эдгара с собой?

– Ой, эта охрана!.. – отмахнулась я. – Главное, чтобы Марии не было дома. Охранников можно вырубить. Я же одна ехать не собираюсь! Варя, Аня и Вова поедут со мной.

– Ну-ну, – Максим пристально посмотрел на меня. – И ты действительно думаешь, что у тебя что-то получится?

– Ты можешь хоть раз поверить в меня? Если я не привезу Эдгара с его лекарствами, ты тут проваляешься бог знает сколько! Это рискованно, ты понимаешь?!

– Она права, Макс, – робко произнесла Вика, обрабатывая ему раны. – Вам нельзя тут долго находиться. Иначе вы навлечете на всех беду.

– Хорошо. Только давай придумаем какую-нибудь легенду для Марии на тот случай, если что-то пойдет не так.

– Мы были у Мартыновых, потом поехали к Марку Романовичу, так как он позвал нас в гости. Он предложил покататься на лошадях вместе с его сестрой. Ты упал.

– Сломал ребра, и лошадь удачно прошлась по моей морде своими копытами? – съязвил Максим.

– Ну придумай что-нибудь получше! – развела я руками и стала ходить взад-вперед. Мы все замолчали. Молчали так долго, что я даже не заметила, как Вика оставила нас наедине. Я подошла к Максиму и взяла его руку. – Только честно, ладно? – он не понял меня. – Ты ведь считаешь мою идею не такой бредовой? Ты вполне понимаешь, что сейчас разумно поехать за Эдгаром.

– Просто… я как вспомню тот день, когда она издевалась над тобой…

– Всё будет хорошо. Я обещаю тебе. Со мной поедут ребята.

– На счет ребят я против.

– Это еще почему? – я села на кровать. Потом Максим пододвинулся, и я легла вместе с ним.

– Ты должна поехать одна, чтобы не вызывать подозрений.

– Хорошо. Но что мне сказать Марии?

– Будем надеяться на то, что ее не будет дома…

– А ее и так не будет! – весело сказала Брэнда, которая незаметно вошла в медицинскую комнату. – Люди с другой базы подняли восстание снова. Хотя я и против этих бунтов сейчас. Ночью выступаем мы. А Мария уже сидит где-нибудь в штаб-квартире Союза Спасения и готовит очередной план, как нас всех выловить и убить. Так что…

– То есть, как выступаем сегодня ночью? – удивилась я. – Мы, что же, поедем в самое пекло?

– Сначала привезите вашего врача сюда, а потом мы все это обсудим.

Больше мы ничего не стали говорить. Я быстро умылась, Вика мне обработала рану на руке. Ей было очень тяжело что-либо делать, но я была уверена в том, что машиной я управлять смогу. На улице шел ливень тогда, когда я вышла из высокого здания. Я вдохнула запах дождя и побежала к нашей машине. Надо было успокоиться. Я включила обогреватель, потом потерла свои руки и посмотрела в лобовое стекло. Аня, Вика и Вова стояли и махали мне, желая удачи. Я помахала им в ответ рукой и уехала с базы Союза Свободы. Дальше была длинная дорога.

До города я ехала сорок минут. Как только я въехала в его пределы, я поняла, о чем говорила Бренда Эртон. Да, были и другие базы, где прятались остальные повстанцы. Видимо, они все обсудили заранее, ведь сейчас какая-то часть людей вела войну с солдатами правительской армии. Вновь слышались знакомые ужасающие звуки выстрелов и криков. Вновь горели дома. Несмотря на то, что шел дождь, над городом витали облака дыма. Я думала о том, что мы будем делать ночью, когда город заснет, а мы сменим другую базу.

Припарковаться я решила прямо у дома. Охрана открыла мне ворота, когда я посигналила. Они спокойно пропустили меня домой. Я спокойным шагом дошла до кабинета Эдгара, где он сидел, пил кофе и листал газету. Странно, что его еще не вызвали на помощь солдатам. Но это даже к лучшему. Ведь он был нужен нам. Я вошла и увидела, как выпучились его глаза при моем появлении. С порога я начала ему все объяснять. Он тут же усадил меня на какое-то кресло и начал осматривать простреленную руку. Он что-то достал с полки с лекарствами и прыснул мне на рану какое-то вещество из баллончика. Рука вся горела, я отвернулась от раны, думая, что боль понемногу притупиться. Потом я снова повернулась к своей руке. На предплечье было лишь красное пятно. Ничего больше. Боль утихла. И раны больше не было. Чудеса!

Я сказала врачу понабрать как больше таких лекарств, так как Максим в них очень нуждался. Мы все очень быстро собрали. Я взяла сменную одежду и для себя и для Макса. Потом мы сели быстро в машину и уехали. Охрана была на удивление спокойна.

Еще целый час мы ехали до заброшенной деревни. За этот час я рассказала Эдгару, как обстояли наши дела. Он лишь качал головой и щелкал языком. Потом он мне рассказал, что Мария действительно уехала по делам, так как ее вызывал президент. Так же он сказал, что в любой момент ему могут позвонить из госпиталей, чтобы оказать помощь солдатам. Времени было у него мало, вот что плохо.

– Они, шпионы эти, хотели убить вас? – спросил вдруг Эдгар, будто только что проснулся и понял, что к чему. Я кивнула ему головой. – Не Марии эти люди. Она бы не дала такого приказания. Просто слежка – да, но не убийство. Вы ей живые все нужны.

– Тогда кому мы еще нужны? – недоумевала я. – Странно это. Получается, у нас еще есть враги. Это плохо.

– Я бы сказал очень, – тяжело вздохнул Эдгар. – Понимаешь, эти люди хотели и проследить за вами и в случае чего ликвидировать. Кому вы так не угодили?

– Не знаю я, – я барабанила пальцами по рулю машины. – Меня одно радует – Мария не вела на нас охоту. Надо сказать об этом Максиму, может быть, он что-то поймет.

Эти шпионы не выходили у меня из головы всю дорогу до деревни. Убить-то мы их убили, да только были они от кого, мы не догадались спросить. Да и когда было спрашивать, если они то пристрелить нас хотели, то до смерти забить? У нас был еще враг помимо Марии, но я совершенно не могла понять, кто так мог нас ненавидеть. Ох, и проблем же у нас накопилось, и не разгребешь!

Улыбка засияла на лице Максима, когда я живая, здоровая вошла в палату вместе с врачом. Эдгар не стал медлить и тут же достал из своего портфеля нужные лекарства. Через минуты все синяки и ссадины сошли с больного, и на вид он стал не таким беспомощным и слабым. Вика, которая все это время наблюдала за действиями врача, удивленно ахала и охала, восхищаясь то чудными лекарствами, то мастерством Эдгара. Но я бы не сказала, что Вика была хуже нашего домашнего врача. Она, казалось, и побольше крови видела, и обходилась без всяких этих волшебных таблеточек, и все после этого вылечивались. Опыта просто было у нее мало. По глазам ее я поняла, что хочет она чему-то научиться. Надо было сделать так, чтобы Эдгар научил ее чему-нибудь. Кстати, надо сказать, что и он заметил любопытство Вики.

– Раны вы перевязываете неплохо. Максиму первую помощь оказали как надо, хотя сложно это сделать при таком наборе лекарств, что у вас имеются, – хвалил он ее, помогая мне снять рубаху с больного. – Ну вот. И что мы с ребрами твоими делать будем, а? – шутливо он развел руки в стороны. – Да что бы ты без меня делал!

– Эдгар, оставь свои шутки на потом. Мне уже с кровати встать не терпится! – Максим поморщился, когда сел на своей койке. Врач протянул ему таблетку, и он проглотил ее, запив стаканом воды. – Спасибо.

– Да чего уж там! – отмахнулся Эдгар. – Я могу еще чем-нибудь помочь?

– Там, в других палатах, еще раненые есть. Если вам не трудно, осмотрите их, пожалуйста! – взмолилась Вика. Наш врач согласился, и они вышли, оставив нас с Максимом наедине. Тот уже выздоравливал на глазах.

Я рассказала ему о разговоре с Эдгаром, и мы оба начали думать над тем, о чем я думала теперь все утро. Врагов у нас было и так предостаточно, еще и кого-то не знали. Но мы должны были обязательно узнать об этом.

Я отвела Максима в столовую, а сама пошла с Вовой к машине, на которой и произошло нападение шпионов на нас. Мы ее начали обыскивать, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Ничего кроме оружия и паспортов. Ну и имена были у этих шпионов! Не выговоришь с первого раза. Французы, черт их возьми!

Вова вдруг ткнул меня пальцем в бок. Я повернулась к нему и увидела какую-то карту у него в руках. Мы сели в машину, включили обогреватель и стали внимательно рассматривать то, что было указано на карте. Были бы еще названия мне понятны, а то все на иностранном языке. Тут были какие-то стрелочки, крестики, какие-то местности были заштрихованы карандашом.

– Могу сказать точно, что это карта не города, а местностей за его пределами, – заключил Володя. – Они что-то искали. Вот эти вот места они уже обшарили, – он ткнул пальцем туда, где была штриховка. – Может, и не нужны вы им были? Просто ехали в одну сторону…

– Может так и есть, – согласилась я. – Но искали-то они, наверное, наш штаб. Не думаешь?

– Думаешь, только его? – он указал мне на разные стрелочки. – Вчера они как раз ехали в этом направлении, по этой дороге. А вот еще такие же стрелки на других дорогах, – у каждой стрелочки была цель. Где-то были уже галочки, где-то крестики. Где-то они что-то нашли, а где-то – нет. – Надо проверить.

– Не сегодня, Вова, – строго проговорила я. – Эртон сегодня утром сказала мне, что ночью выступаем мы. Опять восстание люди пытаются поднять. Потом как-нибудь съездим с тобой в эти места, только англичанке этой не показывай карту. Ни к чему ей это знать.

– Почему?

– Не разрешит она рисковать. Скажет, что опасно, тыры-пыры и тэ-дэ и тэ-пэ. Ты еще не понял, что она из себя представляет? Она девушка хорошая, не спорю, но трусливая больно.

– А с виду такая решительная!..

– Ага. А на деле?

– Да понял я уже, что втихаря дело сделаем. Надо бы в столовку сходить, а то не успеем. Тут все по расписанию. Не успел поесть – ходи голодный. А завтрак скоро кончится…

После завтрака Эдгар попросил увезти его снова в город. Я высадила его подальше от дома, чтобы сильно не рисковать. Потом снова поехала обратно. Ребята уже все готовились к ночному выступлению. В основном все приготавливали оружие, проверяли машины и все такое прочее. Вика в отличие от всех наполняла свою огромную сумку разными лекарствами, Варя с Аней лежали на мерзлой земле и стреляли в какую-то цель, Вова сидел с Максимом на улице на каком-то бревне. Я подошла к ним поближе. Они рассматривали карту.

– Есть предположения? – спросила я у Максима, подсаживаясь к ним. Мимо нас бегали люди, пока ими командовал какой-то взрослый парень. Наверное, утренняя пробежка, тренировка выносливости.

– Кто-то прям-таки конкретно прочесывает эти места, – Максим почесал подбородок. – Но для чего?

– У Союза Свободы несколько баз, как я поняла. И мне кажется, правительство об этом знает. Вот и ездят тут всякие и ищут наши штаб-квартиры. Хотят ликвидировать и все такое…

– Чтобы убедиться в этом, нам нужно узнать, где находятся остальные базы, – утвердительно сказал Макс, передавая карту Володе. – Галочки вот стоят какие-то…

– Мы уже и так собираемся съездить и проверить, что это такое, – спокойно ответил Вова, спрятав карту в карман своей куртки. – Эртон ни слова.

– Само собой, – ответил Максим, немного улыбнувшись. – Тебе разве не нужна подготовка? – спросил он Вову, который посмотрел на меня. Взглядом он спрашивал, уйти ему или остаться. Кажется, он меня понял.

– Да, нужно винтовку проверить, – он встал и оставил нас. Пошел он к девчонкам, которых заставляли ползать по грязной земле и стрелять. Еще немного, и я присоединюсь к ним.

Пока многие тренировались, мы с Максимом бродили по улице и осматривались. Засунув руки в карманы, я смотрела себе под ноги и не переставала думать о том, что нам еще предстоит сделать. Я долго думала. Наше место теперь было не у Марии дома, а здесь. Тут был наш новый дом, а назад пути уже не было. Мы не могли больше оставаться в 1-ом городе, мы должны были бежать от этой варварской женщины. Только как, если она держит вечно нас под присмотром?

– Меня Эртон звала на сегодняшний бунт…

– И ты хочешь поехать? – спросил Максим. Я кивнула головой, продолжая смотреть на свои уже испачканные грязью туфли. Ходить в них было так неудобно! Хоть бы ботинки мне дали. – Ты думаешь, все произойдет без происшествий? Кого-то из этих ребят грохнут сегодня. А ты все думаешь, что тебе будет вечно везти!

– Я просто хотела, чтобы ты знал, – тихо ответила я. – Что толку воевать, если не рисковать? Тем более Варя едет, а одну я ее отпустить не могу. Ты же понимаешь…

– Да, понимаю, – перебил меня сурово Максим. – Только давай без глупостей. Езжай, конечно, но будь осторожна. У них тут такое оружие!.. У правительства более годные.

– Так-то оно так…

– Ты не замерзла? – я покачала головой. – Погуляем еще, значит, – и снова мы молчали. И шли мы непонятно куда и зачем. Все было бессмысленно. – Ты разговариваешь во сне.

– Да?

– Угу, – как-то грустно промычал Максим, плотно сжав губы. – Ворочаешься часто.

– Что я говорила сегодня?

– Ты просишь помощи, – Максим остановился и положил свои руки мне на плечи. – Ты боишься, тебе страшно.

– Глупости, – хотела отмахнуться я, но ничего не получилось. Сказанное прозвучало так неуверенно, что Макс даже не поменялся в лице. Он был обеспокоен. Этого мне не хватало! – Это всего лишь сны. К тому же, я ничего такого в своих снах не припомню…

– Слушай, Таня, ты уже совсем не та. Ты становишься слабее, а доказать хочешь всем, что это не так. Ты боишься. Я вижу это.

– Ну и что с того? Ты разве сможешь чем-то помочь? Это страх. Ты тут бессилен, я сама его побороть должна. А ты сейчас только давишь на меня, требуешь, чтобы я созналась в своей слабости. Только для чего? – я начала повышать голос, меня слегка трясло от злости. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. – Извини.

– Я просто хочу знать о твоих страхах. Хочу, чтобы тебе стало легче.

– Я боюсь потерять тебя, Варю, Вову, – прошептала я. – Я боюсь потерять всех тех, кто мне дорог, потому что без потерь не обойдется это восстание. Была бы у меня уверенность в том, что все вы останетесь живы, я бы так не переживала. Но мы же все не бессмертны.

Максим ничего не ответил, он лишь притянул меня к себе и крепко обнял. И на время я почувствовала, что объятия эти как какой-то маленький мир, в котором все было спокойно и беззаботно. Но это лишь на время.

21

Мне выдали форму и ботинки, и теперь я ничем не отличалась от остальных. Мы стояли шеренгой и слушали то, что нам говорил старший. Он говорил что-то, казалось, очень серьезное, но я особо не вслушивалась. Варя стояла рядом со мной, немного вздернув свой аккуратный подбородок. На лице ее была решительность, даже бесстрашие какое-то читалось в ее чертах. А в глазах все равно страх. Лишь те, кому нечего было терять, дышали спокойствием.

Нам выдали оружие, и мы все начали рассаживаться по грузовикам. Я села с Аней, Варей и Вовой. Девчонки что-то обсуждали очень важное для них. Только потом я поняла, что они говорили о своих снайперских штучках. Не по их части было стрелять так, как многим из нас – наобум. Они все тщательно рассчитывали, прицеливались. А мы? Нет времени для расчета, пока ты находишься под обстрелом, в самом эпицентре стрельбы. Главное, конечно, убить врага, но и шкуру при этом свою спасти тоже надо. И думай тут, что важнее. Собственная жизнь или смерть врага?

Максим остался на базе, к вечеру у него поднялась температура. Он, конечно, хотел поехать, но нам с Викой где-то полчаса пришлось уговаривать его остаться. Я сидела с ним до того момента, как нас всех начали собирать. Я видела, как он не хотел пускать меня. Когда раздался гудок для того, чтобы все выходили на улицу и разъезжались, он плотно сжал губы, смотрел на меня в упор. Я сидела на кровати, на которой он лежал, и держала его за руку. Он начал так сильно ее сжимать, что мне стало больно. И глаза его сияли так ярко. Мне иногда казалось, что они обладали каким-то магнетизмом, потому что каждый раз, когда я в них смотрела, мне хотелось просто взять и остаться. Но не сегодня. Мне нужно было оставить его. Он тяжело вздохнул, и я осторожно убрала его руку со своей руки. Он отвернул от меня свое лицо, сделал вид, что смотрит в окно, хотя там ничего не было видно.

– Иди, – тяжело сказал он, несмотря на меня. Я встала и пошла к двери, а когда перед выходом я решила посмотреть на него, то увидела плотно сжатые губы и сдвинутые брови. И он по-прежнему продолжал смотреть в окно. Я тяжело вздохнула и наконец-то вышла.

А сейчас я только слышала шум голосов и трение шин об асфальт. И ничего не было видно, была ночь. Мне жутко захотелось спать, но слыша в каждом голосе оживление, я не могла себе этого позволить. Целый час я ехала и ничего не видела, а потом, когда мы стали подъезжать к городу, появились и новые звуки, и новые картинки. Череда выстрелов без остановки, крики, даже стоны. И было видно какое-то зарево. Это все были пожарища. И страх рос во мне с каждым метром, который проезжал грузовик.

Нас ждали, все было запланировано. Как только мы выскочили из машины, нас тут же начали подгонять какие-то люди, указывая нам руками, куда бежать. И мы, как самая настоящая армия, взяв оружие в руки, умеренно бежали, стараясь не сбить своего дыхания. Теперь все было видно из-за света огня. Я видела лица остальных ребят. Все они делали вид, что ничего не бояться, что им выйти на это восстание как стакан воды выпить. Но в глазах абсолютно у всех была жажда жизни и страх.

Все начали строиться в шеренгу. Перед нами взад-вперед начал ходить взрослый мужчина лет так сорока пяти. Он что-то громко кричал, но из-за выстрелов ничего не было слышно. Иногда мне казалось, что я одна ничего не понимаю.

– ПО МАШИНАМ! – только и расслышала я. Рядом со мной все время бежал Вова. Поймав его руку в огромной толпе ребят, которые пока залазали в кузов грузовика, я отвела его немного в сторону.

– Я ничего не поняла! – я пыталась перекричать весь шум, чтобы Володя меня услышал. Но он, похоже, и так понимал, что я не знаю, что делать.

– Сейчас нас отвезут на площадь! Точнее мы высадимся недалеко от нее, а потом до нее побежим! Поняла? – он тоже кричал. Я лишь кивнула ему головой, и он помог мне залезть в машину.

Я пыталась найти Варю, но как мне потом сказали, она вместе с Аней села в другую машину. Я успокоилась. Ане я доверяла, так же как и Вике. Они обе готовы были позаботиться о Варе так, будто бы это была их родная сестра. Но я все равно не переставала переживать. Еще и Вова! Я слышала, как он от волнения тяжело дышал. Я взяла его за руку и крепко ее сжала, пытаясь как-то подбодрить друга. Будто это ему помогло! Надо было сказать ему что-то приятное, но я ничего не могла придумать. Я еще и забыла спросить у Вики, нравится ли ей Володя. А так бы у него был отличный повод не попасть под пулю. Может, стоило соврать?

– Ты скучаешь по той девушке, которая погибла? – спросила я его осторожно. Он кивнул головой, но при этом очень сильно сжал мою руку. – Я рада, что ты понимаешь то, что надо жить дальше. Нужно строить новую жизнь, верно? – он снова кивнул. – Ты ведь хочешь общаться с Викой?

– Очень хочу, но не готов еще. Мне нужно время. Да и Вике тоже…

– Постарайся тогда выжить ради нее, хорошо? – мне казалось, что я иногда говорю такие глупые вещи, что мне хотелось просто удариться головой об стену. Но Вова даже не улыбнулся, он лишь задумался.

– Хорошо, – только и ответил он, но в темноте блеснули его белые зубы.

Наш грузовик остановился. И вновь какой-то старшина подгонял нас словами: «Быстрее, быстрее!». Все очень быстро выскочили из машин и побежали дальше к площади у дома правительства. А там уже армия Союза Спасения выступала против армии Союза Свободы. Не было времени больше на какие-то разговоры. Нас всех ждал бой. Я только поняла, что осталась одна. Вова, Аня и Варя укрывались в разрушенных зданиях, как снайперы. Я же была сегодня обычным солдатом. Я бежала с оружием в руках за всеми остальными. И вот огни стали ярче, а крики – громче. Выстрелов становилось все больше и больше. Хорошо, что были костры, а то и так было очень трудно отличить наших солдат от правительских. У них была темно-синяя форма, а у нас – темно-зеленая. Но я и так уже стреляла наобум. Я не знала, кого убила, а кого ранила. Я только бежала вперед, уверенная в том, что меня не убьют. Я до сих пор не верила в то, что умру. Что за смерть в семнадцать лет? И, тем не менее, мимо моего уха просвистела пуля. Найдя глазами того, кто хотел убить меня, я сама навела на него прицел и выстрелила. Он упал. Точнее она. И тут женщины воевали. У нас у всех был долг, который мы должны были выполнить. Не такие уж были мы и разные.

Под ногами уже валялись убитые. Это были и свои и не свои. Хотелось выть волком от этого ужаса, но времени не было. Я продолжала бежать вперед, к дому правительства. Мне казалось, что главная задача – проникнуть внутрь. Но этот дом со всех сторон окружала армия в темно-синей форме. Не было времени даже подумать о том, как попасть туда, так как в любой момент меня могли убить. И вновь мимо пролетала пуля. Она разодрала мне щеку. Сегодня был мой день, однозначно. Ни одна пуля еще толком в меня не попала. Зато мои пули попадали прямо в цель, люди тут же падали и теряли сознание.

Я слышала речи на французском языке, но не могла перевести их. Рядом со мной стоял юный паренек моего возраста, который встал как вкопанный, видимо, он тоже пытался понять французскую речь. Он нахмурился, он что-то обдумывал. Вид у него был такой ухоженный, что я сразу все поняла. Он был как Брэнда Эртон. Он выступал против своего народа. Вдруг он развернулся ко мне и быстро подбежал.

– Наших засекли… – он задыхался. – Снайперов засекли, – уточнил он. Я тут же подумала о Варе, и уже готова была бежать. – Стой. Нужно незаметно их устранить.

Мы побежали прочь от правительского дома, мы бежали к заброшенным зданиям, которые разрушились от бомбежек. Мы расслышали французов и тут же упали на землю. Их было немного, они, видимо, не хотели привлекать внимание. Какой-то солдат уже упал от выстрела. Остальные к нему подбежали и вновь начали что-то кричать, поднимая головы кверху.

– Что? Что они говорят? – спросила я шепотом своего напарника.

– Наши наверху, они идут к ним. Надо им помочь.

Мы начали стрелять по ногам правительских солдат, они тут же кричали от боли и падали. Нас не было видно, мы до сих пор лежали на мерзлой земле и старательно прицеливались. Некоторых мы упустили. Они уже зашли в здание. Мы побежали за ними как можно незаметнее. Подойдя к дверям, мы осмотрелись. Все было чисто, что лично у меня вызывало подозрение. Эти французы тоже были не дураками. Наверное, понимали, что их уже засекли. Наверняка кто-то из них уже следил за нами. Напарник предложил быстро проверить территорию. Мы оббежали здание с двух сторон. Пока парень бежал в мою сторону, я заметила, что в кустах лежит правительский солдат, который держал его на прицеле. Чтобы не привлекать внимания выстрелами, я подошла к нему очень тихо и ударила по голове так сильно, что тот моментально вырубился. Больше никого вроде не было. Мы, наконец, зашли в здание, которое пусть и пострадало, но было до сих пор прекрасным и роскошным. Тут были высокие широкие колонны, высокие потолки, огромные окна. Я бы и дальше рассматривала интерьер, если бы не противные солдаты. Мы вновь с моим напарником-незнакомцем разделились. На следующий этаж вели аж целых две широкие лестницы. Он побежал к одной, а я – к другой. Спрятавшись за широкой колонной, я стала следить за двумя солдатами, которые поднимались наверх, к снайперам. Мои выстрелы только привлекут внимание остальных. Я стояла и думала, как же их ликвидировать. Вдруг со стороны второй лестницы раздался выстрел. Те двое, за которыми я наблюдала, тут же начали спускаться. Кто знал! Может, моего напарника уже грохнули? А я тут стояла и бездействовала. Выглянув из-за колонны, я сделала пару выстрелов, целясь в спины врагов. Один из них рухнул, а другой до сих пор стоял. Он развернулся в мою сторону и тоже сделал несколько выстрелов. Хорошо, что я тут же спряталась за колонну. Он продолжал стрелять, приближаясь к моему убежищу. Но раздался шмяк, я выглянула и увидела, что он уже лежит почти у моих ног. Мой напарник помахал мне рукой. Я тут же, оглядываясь по сторонам, направилась к нему. Мы облегченно вздохнули и уже готовы были пройтись наверх, но какая-то правительская мышь выстрелила в нас, да промахнулась. Пуля вновь пролетела недалеко от уха. Мы оглянулись и увидели, как солдат снова пытается выстрелить в нас. Но он не успел. Откуда-то сверху кто-то уже прикончил его.

– Эй там, внизу, все нормально? – прокричал бодрый и задорный голос. Сразу понятно, наш человек!

– Порядок! – крикнула я.

– Спасибо, что пришли на выручку!

– Да пожалуйста! – вновь весело прокричала я.

Больше нам здесь было нечего делать. Мы вновь побежали на площадь, но перед тем, как вбежать вновь в самое пекло, мой напарник остановил меня. Я вопросительно на него посмотрела.

– Как звать-то? – только и спросил он. А я уж думала, что его задело, или рана у него какая серьезная была.

– Таней звать, – отмахнулась я. – Быстрее, пошли!

– Французский еще плохо знаешь, да? – он, что, серьезно? Нашел время, когда поболтать. – Я, кстати, Кирилл, – он протянул мне свою огромную руку. Не рука, а лапа! Я, конечно, пожала ее в ответ, но ничего больше говорить не стала. Я махнула на него рукой и побежала дальше.

Кровавое побоище длилось еще где-то час. Потом люди начали замечать, что армия правительства отступает. Но с чего бы? У них было мощное оружие, людей у них было намного больше. Все уже обрадовались, что на сегодня бой закончен, и радостно начали кричать. Но звук вертолетов заставил всех опомниться. Я взглянула на небо, которое уже окрашивалось в розовый цвет. Наступало утро, а для кого-то из нас оно могло стать последним. Все начали куда-то бежать, сломя голову. На площади стало в два раза меньше людей, а я до сих пор продолжала стоять. Вдруг упала первая бомба. Меня оглушило, я перестала что-либо слышать. Голову начинало сдавливать с такой силой, что я не выдержала и упала, сжавшись комком на холодной земле. Из носа и ушей пошла кровь. Я вновь посмотрела на небо. Еще одна бомба летела. Я знала, что если не удеру сейчас отсюда, то так и останусь тут лежать. Вдруг слух вернулся ко мне, и я начала слышать ужасные крики и стоны. Уже кто-то умирал.

– Что же ты лежишь?! – раздался крик. Я повернула голову, это был мой напарник. Он бежал прямо ко мне. Я думала, он хотел меня убить. Он зачем-то лег на меня, обхватив мои предплечья руками, и мы прокатились так, прижавшись друг к другу, по земле несколько метров. И упала бомба. Нас обсыпало землей. – Быстро внутрь! – он помог мне встать, и мы ломанулись к зданию. Как только мы нашли убежище, я села на пол и начала тяжело дышать. – Контузия? – я лишь кивнула ему головой, а он сел со мной рядом. Кругом ходили люди. Кто-то был уже ранен и нуждался в помощи.

– Голова… – простонала я, надеясь на то, что мне как-то поможет этот Кирилл. Он лишь похлопал меня по плечу. Врачи все сидели в машинах, а сейчас никто не хотел высовываться наружу, так как до сих пор шла бомбежка. Меня ожидал еще час мучений.

Когда, наконец, все утихло, все начали выходить и садиться по машинам. Мы с Кириллом пожали друг другу на прощанье руки, так как он был из другой базы, и я села в один из наших грузовиков. В машине не оказалось моих друзей, поэтому я уснула, не желая больше чувствовать своей боли. Когда же я проснулась, мы уже подъезжали к базе. Меня уже ждала Варя, судорожно грызя свои ногти. Увидев ее, я тут же забыла о своей боли и побежала к ней. Она крепко-крепко меня обняла. Она была целехонька, и меня это радовало. Потом она побежала встречать Вову с Аней. С ними мы тоже обнялись, а потом они все пошли провожать меня до медицинской зоны.

Утро было таким сумасшедшим и оживленным, что мне совсем не хотелось лежать. Все вокруг ходили, хохотали, разгружали грузовики, уносили раненых. Одним словом, невозможно было просто лежать на койке, пока остальные что-то ходили и делали. Даже боль понемногу отступала, когда я наблюдала за всеми. Мне хотелось кричать от радости. Я, наверное, выглядела очень глупо с улыбкой до ушей на окровавленном лице. А Вика, которая тащила меня изо всех сил в медицинскую зону, выглядела обеспокоенной. Надо было уговорить ребят взять меня с ними в столовую, а то так они меня передали в руки юной медсестры. А Вова с Аней, скорее всего, уже выпили чего-то крепенького и смеются теперь от души, и Варя с улыбкой на лице наблюдает за ними.

В палате меня встретил запах лекарств и чего-то еще такого приятного. То был запах Максима, который уже держал меня в своих объятиях. Я с облегчением вдохнула этот запах и закрыла глаза. Потом Максим взял мое лицо в свои большие ладони. Глаза у него были такими же обеспокоенными, как и у Вики. Неужели я так плохо выглядела?

– Я знала, что из-за бомбы она потеряла память, но мне никто не говорил, что у нее еще и контузия! – протараторила Вика, роясь в своем небольшом чемоданчике. Точнее, он был не ее. Эдгар, видимо, решил оставить его ей на тот случай, если со или Максимом что-то случится. – Почему ты ничего не сказала?! – прикрикнула она уже на меня. Я вздрогнула, но при этом все еще продолжала лыбиться как идиотка.

– У тебя были приступы? – осторожно спросил Максим, выслушав вместе со мной все ругательства, которые сыпались на меня от Вики. А я и не знала, что она умеет там материться!

– Ты больше никуда не поедешь, – тяжело вздохнув, уже спокойно произнесла она, набирая какое-то вещество в шприц. – Контузия это очень серьезно!

– Серьезно, но не смертельно, – тихо ответила я, закрывая рану на щеке, которая уже начала сильно ныть. – Мне, что, теперь из-за этой контузии лежать и ничего не делать?

– Ты в разведке! – снова начала кричать Вика. – Это тебе не передовая. Ездишь себе спокойно на задания и разузнаешь важную информацию. Тебя никто не заставляет лежать, Таня! А знаешь, почему? – она развела руки в стороны. Она была так возмущена, потому что переживала за меня. Мне просто надо было выслушать ее. – Да потому что ты упрямая до неприличия! – мы с Максимом переглянулись, он прыснул со смеху и кивнул головой. Я улыбнулась ему, отмечая, что он за ночь очень хорошо поправился. Цвет лица его стал ярче и живее. – Сядь! – бросила мне устало Вика. Я отошла от Максима и села рядом с ней на стул. Она тут же ввела мне в предплечье какое-то лекарство. Потом она взяла меня за подбородок, рассматривая мою изодранную щеку.